Спасибо, что выбрали Johanna Lindsey Club! 8 страница

Глава 17

Прихватив лампу из своей комнаты, Ванесса бесшумно ступала босыми ногами по коридору. Ей удалось вздремнуть, хотя она этому очень удивилась, так как была крайне взволнована и возбуждена тем, что выиграла гонку, которую они устроили с Монти. Её разбудил стук в дверь, когда принесли ужин. После этого она стала мучительно долго ждать, пока в доме все уснут. И вот, наконец-то, всё стихло, поэтому она отправилась в спальню своих сестёр.
Она знала, в какой комнате нужно искать – в той же, которую они занимали, когда были детьми. У Ванессы была отдельная спальня напротив комнаты девочек, в восточном крыле здания. Близнецы же занимали одну комнату, так как не хотели разлучаться даже на ночь. И дверь их комнаты не будет заперта. Ванесса была абсолютно уверена, что она будет открыта.
Девушка поставила лампу на ночной столик и сняла плащ. Она сняла свои брюки и сейчас была одета только в чистую льняную сорочку до колен. Она сделала всё, что было в её силах, чтобы не показаться им парнем. Ванесса не хотела, чтобы девушки начали кричать, подумав, будто к ним в спальню забрался мужчина, тем более что комната их матери находилась немного дальше по коридору.
Ванесса долго стояла, глядя на своих сестричек. Она была так рада, что они выросли настоящими красавицами, что они всё ещё могли над чем-то посмеяться, что Кэтлин не превратила их в бездушных марионеток.
Она не знала, как их разбудить по-тихому, чтобы они сдержали эмоции, чтобы она в ответ не поддалась своим. Она не может одновременно закрыть рты им обеим. Вдруг одна проснётся раньше, чем другая, и подумает, что на них напали, поэтому начнёт кричать. Ванесса выбрала довольно спокойный вариант: села на пол, прислонилась спиной к их кровати.
– Я дома, и вы встретите меня очень-очень тихо. Лейла, это Ванесса. Эм, проснись и сама убедись, что я действительно здесь. Вы не спите, мои сладкие. Ваша старшая сестра вернулась к вам.
Она повторила своё приветствие нежным голосом, который был не намного громче шёпота, и вздрагивала при каждом слове, надеясь, что в ответ не услышит никаких визгов или криков.
Через несколько минут она услышала:
– Правда?
А второй голос добавил:
– И ты ждёшь, что мы будем вести себя тихо?
– Да, пожалуйста, – сказала Ванесса и обернулась, чтобы взглянуть на двух ошарашенных девушек, которые во все глаза смотрели на неё.
Затем они завизжали, но очень-очень тихо, когда выпрыгнули из кровати прямо на Ванессу, чтобы задушить её в своих объятиях. Девушка засмеялась, так как не смогла обнять их в ответ, поэтому она встала на ноги, утянув за собой Эмили.
– Эй, я ведь тоже хочу обнять вас, – сказал она, обнимая Эмили, а затем протянула руку Лейле.
Она не была уверена, как долго они стояли вот так, обнимая друг друга. Она поочерёдно прижимала ближе к себе то одну, то другую сестру. На сердце было так радостно, что с самого её ухода в их отношениях ничего не изменилось. Несмотря на то что у Эмили и Лейлы была особая связь, так как они были близнецами, сестрёнки никогда не избегали её. Она была их старшей сестрой, да, всего лишь на один год старше, но девочки всегда считались с её мнением, спрашивали совета. Будут ли их отношения такими теперь?
Наконец-то она выпустила их из объятий, чтобы лучше рассмотреть, и с удивлением в голосе пожаловалась:
– Как вы можете быть выше меня, когда я старше вас?
– Ненамного! – воскликнула Лейла, а затем ахнула. – Несса, что с твоими волосами?
Ванесса предупредила их:
– Тсс, нас не должны обнаружить, вернее… меня не должны обнаружить, пока что ещё рано для этого, – а затем улыбнулась, перебросив прядь волос себе через плечо. – Они всё ещё достаточно длинные, чтобы причесать их или стянуть сзади.
– Едва ли, – сказала Эмили с неодобрением в голосе, а потом сменила тему. – Папа приехал с тобой?
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что ему ещё предстоит много работы.
Затем Лейла спросила:
– Что ты имела в виду, сказав, что тебя не должны обнаружить? Мы ждём тебя с тех самых пор, как на этой недели прибыли твои сундуки. Ты действительно приехала посреди ночи?
– Никто так не делает, – сказала Эмили таким тоном, будто бы собиралась дать ей нагоняй.
– И я тоже, – сказала Ванесса. – Я здесь уже пару дней, просто пряталась.
– Почему? – спросили близняшки в унисон.
Ванесса начала понимать, что Кэтлин не сказала им правды. Разумеется, она не должна была вываливать на них всю скандальную историю, но она даже не сказала близнецам то, что Ванесса сбежала с отцом без ведома Кэтлин. В принципе, Ванесса может рассказать им об этом, разве что не упоминать, где они с Уильямом жили. Может быть, они тоже должны это знать. Если уж это должно быть семейной тайной, то пусть в это будет посвящена вся семья. Настало время для Кэтлин расплатиться за свои поступки, пусть даже в качестве расплаты будет презрение её собственных дочерей. Но сегодня… сегодня вечером Ванесса продолжит лгать, независимо от того насколько ей это противно. Да будет так. По крайней мере, пока она не поговорит со своей матерью.
Но отвечая на вопрос сестёр, она сказала им отчасти правду:
– Мама будет очень недовольна мной. Я не должна была уезжать с отцом. Я забралась на крышу кареты без его ведома.
Лейла ахнула:
– Вот это приключение! Мама не говорила нам об этом. Она знала? Просто она сказала, что отец выбрал тебя, как самую старшую, чтобы ты сопровождала его в поездке.
– Нет, я всё сделала сама. Вот почему я не попрощалась с вами. Папа пытался отослать меня обратно, когда узнал, что я пробралась в его карету, но я отказалась оставить его одного. Перед тем как мы уехали из Англии, он написал матери, сообщил, что я вместе с ним. Я уже завтра дам ей знать что вернулась, тогда и приму на себя весь её гнев. Не говорите ей первыми.
– Это несправедливо, что ты уехала, а мы нет, – пожаловалась Эмили.
– Она не уехала, – напомнила ей Лейла. – Она тайно сбежала.
– Мы тоже могли тайно сбежать! Мы должны были отправиться с ним.
– Согласна, это было бы интересно, – сказала Лейла. – Но по его письмам было не похоже, что он получает удовольствие от его пребывания в тех местах.
– Нет, это всё из-за работы, – сказала Ванесса, углубляясь в свою ложь. – Просто одна катастрофа за другой.
– Мы могли бы помочь, – заметила Эмили.
– И тогда мы не были бы в разлуке, – сказала Лейла.
– Даже если бы это означало, что предстоит работать на полях, – добавила Эмили.
– Ну, я бы не зашла так далеко, – поморщилась Лейла.
Ванесса улыбнулась и почти засмеялась. Близняшки всё ещё заканчивали друг за другом предложения. И хотя раньше это её очень раздражало, она поняла, что скучала по этому чудачеству.
– А ещё ты не писала нам, ни одного письма за всё время!
Это была самая настоящая жалоба из уст Эмили, которая всегда была более решительной близняшкой, а временами даже напоминала по характеру Ванессу. В то время как Лейла была успокоительницей, пыталась сгладить углы и прекратить ссоры, отвлекая ругающихся оппонентов свежими новостями или смешным комментарием. Ванесса пыталась подражать ей, но это у неё никогда не получалось, так как по характеру она была даже более непреклонной чем Эмили.
Но подслушав их разговор за ужином, она ожидала подобной претензии от Эмили, поэтому сказала:
– Я не хотела, чтобы вы знали, как мне там плохо. Вы бы тоже страдали из-за моего положения, а в моих письмах были бы одни только жалобы.
– Получается, это не такое уж милое место? – нахмурилась Лейла.
Ванесса понятия не имела, милое это место или нет, но сделала предположение:
– Море и пляжи там весьма красивы, но погода слишком жаркая, чтобы постоянно находиться на улице.
– Ты должна была приехать домой раньше! – воскликнула Лейла.
– Я хотела. Я так сильно скучала по вам обеим. Но я не могла вынести мысли о том, что папа останется там совсем один.
– Но сейчас он там один, – заметила Эмили. – Почему же ты вернулась домой теперь?
– Отец неохотно позволил мне остаться с ним в прошлом году, но только с тем условием, что я не пропущу свой дебют в этом году. Однако перед тем как уехать я заронила в его душе зерно сомнения. Я постоянно твердила ему о том, что нужно продать эту землю и вернуться домой. Он сказал, что подумает.
И если она найдёт способ как-то повлиять на Рэтбоунов и смягчить их позицию, то это не будет ложью.
– Это было бы просто замечательно!
– Да, это так, – согласилась Ванесса.
Эмили внезапно воскликнула:
– Ты приехала вместе с нашими гостями, я права?!
– Да, хотя я присоединилась к ним всего лишь несколько дней назад. Я их не очень хорошо знаю.
– Но… они мужчины и притом весьма красивые. Может быть, даже слишком, – сказала Лейла. – Эм даже решила, что не против выйти замуж за этого парня – Монти.
– Не говорила я такого!
– Говорила.
– Он повеса, – вклинилась в их спор Ванесса, а затем мысленно застонала. Почему, чёрт возьми, она ляпнула подобное? Близняшки выглядели потрясёнными, а затем Эмили спросила:
– Откуда ты это знаешь?
Ванесса пожала плечами:
– Между собой мужчины разговаривают свободнее. Я слышала, как об этом упоминали.
– Ну, в любом случае, Лей просто поддразнивала меня, я ничего подобного не говорила.
– Твои глаза говорили именно об этом, – хихикнула Лейла. – Но это всё не имеет значения. Мы не выберем себе мужей, пока не увидим все варианты, которые предложит нам будущий Сезон.
– И ты снова сменила тему, Лей, – отругала её Эмили, а затем перевела взгляд на Ванессу. – Если ты путешествовала с этими мужчинами, то кто был твоим сопровождающим?
– Отец отправил со мной двух огроменных охранников, которые воспользовались бы топором, если бы кто-то слишком пристально посмотрел на меня. Но ничего подобного не произошло. Я путешествовала переодетой в мальчика.
– Да нет же, ты не могла, – хихикнула Лейла.
– О да, я действительно это сделала.
– Но это скандально! – ахнула Эмили.
– Даже если никто не узнает?
Лейла посмотрела на Эмили, чтобы спросить:
– А так ситуация считается скандальной?
Ванесса попыталась защититься:
– Разумеется, нет.
Эмили не согласилась:
– Но она вполне может стать таковой, учитывая то, что эти два дворянина стали нашими гостями и совсем скоро обнаружат, что ты переодевалась мальчиком, стоит тебе только открыться маме и остальным домочадцам.
– Я не знала, что они станут нашими гостями, потому как они скрывали от меня свои собственные секреты. Именно поэтому они не станут смущать кого-то из нас, открывая мою тайну. И помните, мама делает им одолжение, позволяя остановиться здесь, – а ради пущей уверенности Ванесса добавила:
– Папа разрешил мне путешествовать в таком облике.
– Ты запугала его как-то, чтобы он позволил тебе это? – предположила Эмили. – Ты всегда могла манипулировать им. Мы с Лейлой до сих пор не можем понять, как тебе удалось улизнуть с ним в ту ночь… на шесть лет! Я не могу простить тебя за это!
– Эмили! – ахнула Лейла.
Ванессе не нравилось, что Эмили пытается поставить её в позицию защищающейся, ведь она не могла рассказать им всей правды! Но девушке удалось сказать очень тихо:
– Ты действительно хотела бы, чтобы отец был там совсем один?
– Я хотела бы, чтобы с ним вместе были все мы!
– Когда месяцы превратились в годы, мы начали просить маму переехать к вам с папой, – призналась Лейла.
– Она всегда отвечала «нет». Оправдывалась тем, что у неё морская болезнь, или же сетовала на тропическое солнце, которое навредит цвету нашего лица, – проворчала Эмили. – Но, в конце концов, она стала злиться, когда мы продолжали обсуждать эту тему, поэтому мы перестали её спрашивать.
– Нам действительно не нравится, когда она злится, – сказала Лейла.
Конечно, кому же понравится? Несмотря на всю смелость Эмили, даже она была склонна отступать перед давлением более высокого авторитета, например, материнского. Поэтому Ванесса сказала:
– Ну, я сейчас здесь и у меня нет привычки избегать противостояний. И я нисколько не боюсь гнева матери.
Нет, она была бы только рада, с нетерпением ждала момента, когда сможет выплеснуть эмоции, высказав своё мнение. Ванесса просто укажет Кэтлин на то, что ей не запугать её. Она не откажется от своих сестёр. А ещё Ванессе нужно было доказать самой себе, что она сможет справиться с чем угодно, даже со своими чувствами к Кэтлин.

Глава 18

Ванесса не была удивлена тому, что на следующее утро близняшки пришли к ней в комнату, хотя вчера ночью они провели несколько часов за разговорами, нагоняя упущенное время. По крайней мере, она узнала о том, что произошло в их жизни за эти шесть лет. Когда Ванесса упомянула о рыбалке с отцом, то Эмили тут же выказала своё неодобрение, прямо как их мать, поэтому девушка решила не рассказывать о других свободах, которые были ей доступны в Шотландии. Её сестры действительно стали прекрасными юными леди, которые чётко придерживались всех пунктов «можно делать» и «нельзя делать» из списка их матери. Ванесса подумала, что Кэтлин, наверное, очень гордится своими близняшками, но в равной степени будет шокирована ею, дочерью, которой удалось избежать материнских правил и устоев.
Девушка совершенно не возражала против того, что близнецы зашли к ней в комнату, когда горничная занесла завтрак. Ванесса была уже одета и никогда не открывала дверь, если не надела плащ, накинув при этом капюшон.
– Так вот как ты это провернула, – сказала Эмили, когда горничная ушла.
А Лейла сказала со смехом:
– Ну, конечно, тебе пришлось, ведь в твоём лице нет ничего мужественного, Несса.
В тот момент, когда Ванесса распахнула плащ, близняшки засмеялись, так как увидели, во что она одета.
– Очень лихо, Несса, – хихикнула Лейла.
Эмили спросила:
– Ты собираешься показаться маме в таком виде? Позволь, я принесу тебе платье.
– Это не обязательно. Я отыщу свою одежду позже. Просто я не была уверена, где теперь мои сундуки: на чердаке или в старой комнате.
– Они на чердаке.
– Но пустые. Мы разобрали их для тебя.
– Спасибо. Но я всё равно собираюсь встретиться с матерью в этой одежде. Это не просто маскировка, это то, как я жила последние шесть лет. Я хочу, чтобы она знала об этом. Одежда прекрасно продемонстрирует, как я изменилась. Кроме того, вы удивитесь, как обычные штаны укрепляют смелость. Я не желаю быть запуганной нашей грозной матерью.
– Но она скучала по тебе, Несса, – сказала Лейла.
– Мы слышали, как часто она плачет, – добавила Эмили.
Ванесса была удивлена, но тут же отмела возможность того, что Кэтлин плакала из-за разлуки с ней. Если она и проливала слёзы, то они, скорее всего, были из-за почившего любовника. Или же из-за того, что их с Рэтбоуном поймали, поэтому тайным встречам пришёл конец. Но Лейла настаивала:
– Она тоже будет рада, что ты вернулась домой, туда, где и должна быть. Вот увидишь. Тебе не понадобится твоя смелость.
Легко им говорить. От собственного гнева, который захлестнул её при случайном столкновении с матерью, Ванессу затошнило от страха по поводу их предстоящей встречи. Она действительно не хотела начинать с этого, ведь Кэтлин станет её пропуском в мир высшего общества и светских мероприятий. Там у неё будет больше шансов встретиться с Альбертом Рэтбоуном, чтобы обратиться к нему с предложением о сделке или же просто умолять его, чтобы он позволил её отцу вернуться домой. У Ванессы пока не было чёткого плана, но зато был в запасе месяц, или около того, чтобы что-нибудь придумать.
А, может быть, в этом вообще нет необходимости. Ей нужно узнать, почему Кэтлин так настойчиво писала Уильяму на протяжении всех этих лет, хотя они разошлись и жили отдельно. Разумеется, он никогда не читал её писем. Каждый раз бросал их в огонь и смотрел, как они догорают. Но почему мать продолжала так упорно писать ему? Неужели надеялась на примирение? Или Кэтлин удалось устранить угрозу, нависшую над их семьёй? Или же семейство Рэтбоунов вымерло на корню, оставив её семью в покое? Возможно ли такое, что все три брата Рэтбоун, присутствовавшие на дуэли, теперь покоятся с миром, и больше не осталось ни одного, способного осуществить дурацкую угрозу? В таком случае они с Уильямом могли бы вернуться домой намного раньше! Наверное, она просто принимает желаемое за действительное, но узнать наверняка можно только спросив об этом у матери.
Спустя полчаса близнецы спустились вместе с ней вниз и направились в столовую, чтобы позавтракать. А Ванесса проскользнула в старый кабинет отца, который, по словам сестёр, теперь занимала Кэтлин. Она не ожидала, что найдёт свою мать здесь. У неё была привычка сначала завтракать вместе с девочками, а затем уже разбирать входящую корреспонденцию до самого обеда, используя для этого кабинет Уильяма, даже когда он ещё был здесь. Поэтому Ванесса не думала, что ей придётся ждать слишком долго… Но ждать ей не пришлось вовсе.
Девушка остановилась в дверях кабинета. Кэтлин сидела за столом, слегка склонив голову, и читала письмо, которое держала в руке. Она выглядела такой спокойной, была так похожа на мать, которую она оставила шесть лет назад. Взглянув на Кэтлин прямо, а не пытаясь посмотреть на неё украдкой, Ванесса почувствовала давно забытое ощущение – любовь, которую испытывала к этой женщине, до того как ненависть оттолкнула её прочь. Кэтлин, возможно, перегибала палку со своими правилами поведения, но ни у кого не возникало мысли о том, что она любит свою семью, даже Уильяма. Почему же она сбилась с этого пути?
Кэтлин подняла глаза:
– Нестор? Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, – сказала Ванесса и повернулась, чтобы закрыть дверь.
Она сняла плащ, прежде чем развернуться к столу. Кэтлин не узнала её при первом же взгляде. Брюки, жилет, льняная рубашка и шейный платок очень осложнили дело. Затем на её лице промелькнул шок, прежде чем лицо Кэтлин смягчилось, и она заметила:
– Вижу, твои прыщи благополучно прошли.
– Не притворяйся, что не узнала меня, мама.
– Конечно, я узнала тебя. Но твоё внезапное появление вызывает слишком много вопросов, и если я сейчас же задам их тебе, то не смогу для начала сказать, как же сильно я скучала по тебе, Ванесса.
Ванесса была застигнута врасплох её словами, но ещё больше её поразило то, что Кэтлин обошла вокруг стола и обняла её. Прошлой ночью она с радостью обнимала своих сестёр. В этих объятиях матери не было ничего радостного. Ей даже захотелось заплакать!
– Дай мне время свыкнуться с тем, что ты действительно вернулась к нам, – сказала Кэтлин, не выпуская её из объятий.
Ванесса не возражала, она закрыла глаза, чтобы впитать теплоту этого мгновения, но всё же не обняла мать в ответ. Это был не тот приём, на который она рассчитывала. Кэтлин разоружила её, пропал гнев – единственная защита, которую она могла использовать против этих чувств. Девушка отступила, чтобы взять под контроль свои эмоции. Справиться с ними поможет разговор о том, о чём она размышляла сегодня утром.
– Зачем ты постоянно писала отцу?
– Он первым написал мне. Дал знать, что ты вместе с ним. Хоть он и был в ярости, но не хотел, чтобы я волновалась. Он просто не сказал, куда вы направились. Куда он тебя отвёз?
– Куда-то очень далеко.
– Он предупредил тебя не говорить об этом?
– Нет, в этом не было необходимости. Он знает, что я никогда не предам его, выдав тебе его местоположение.
– Ванесса!
– Не обижайся, мама. Для этого уже слишком поздно. Безопасно ли ему возвращаться домой?
– Ему… Нет, пока нет.
А она так надеялась, что угроза миновала! Ванесса почувствовала, что гнев нарастает, а она не знает, как обуздать его. Если она будет немного зла, то это поможет защититься, но если она разозлится весьма сильно, то это способно разрушить её планы.
Кэтлин осмотрела её с головы до ног.
– Почему ты так одета?
Наконец-то Ванесса могла защититься, используя свои козыри – свой образ жизни, доказывающий то, что Кэтлин не смогла превратить её в идеальную дебютантку. Девушка широко развела руки:
– Я так одеваюсь.
– Не глупи.
– Серьёзно, я предпочитаю подобную одежду.
Кэтлин нахмурилась:
– Кто-нибудь, кого мы знаем, видел тебя в таком виде? Ты передвигалась по Англии, используя эту одежду, и пользовалась своим именем?
– Тебе не нравится, как я повязала свой шейный платок?
– Думаешь, это повод для шуток?
– Вовсе нет. Но ты уверена, что это всё, что ты можешь мне сейчас сказать, мама? «Нет» - это ответ на оба вопроса, так мучающих тебя. И прежде чем ты подумаешь спросить о моих попутчиках, я скажу, что лорд Монтегю Хук не знал об этом, но теперь ему всё известно. Вскоре узнает и его подопечный, Чарли. Однако лорд заверил меня, что будет хранить этот секрет, так как у него есть кое-какие собственные тайны, следовательно, ты можешь не переживать из-за этого.
– Но ты путешествовала с ним без сопровождающего… одетая вот в это! Твоё поведение…
– У меня были сопровождающие, – прервала её Ванесса. – Два очень больших и очень злых охранника, которых отец отправил вместе со мной. Они представляли угрозу для любого, кто даже смотрел бы на меня дольше положенного. Я была под защитой. Я путешествовала инкогнито. Я даже пользовалась мужским именем. Думаю, нам больше нечего сказать друг другу, если ты желаешь обсуждать исключительно мою одежду, поэтому не стану отнимать твоё время.
– Сядь!
Ванесса лишь повернулась к двери. Она не собиралась уходить, так как ещё не получила ответов на свои собственные вопросы. Но она не подошла к стулу. Вместо этого она приняла мужскую позу: прислонившись спиной к двери, она скрестила руки на груди, согнула ногу в колене и упёрлась подошвой ботинка в дверь. Она не пойдёт ни на какие уступки. Не будет поступать по материнским правилам. Но подобная вызывающая поза, казалось, не усилила гнев Кэтлин.
– Как он?
Вновь застигнутая врасплох, Ванесса удивилась, что подобный вопрос не заставил её разозлиться сильнее. Обеспокоенное выражение лица матери казалось искренним.
Без злости в голосе девушка сказала:
– Он в порядке. Здоров, крепок и, наверное, очень по мне скучает.
– А он…?
– Ненавидит ли тебя до сих пор? – резко перебила её Ванесса, но тут же пожалела об этом, когда Кэтлин стала ходить по кабинету, заламывая руки.
– Он не верит в правду, и, вероятно, так сильно настроил тебя против меня, что ты тоже не захочешь ничего слышать? – спросила Кэтлин.
– Он не настраивал меня против тебя, – сказала Ванесса, пытаясь звучать нейтрально, но у неё это плохо получалось. – Он даже не говорил мне, что ты сделала.
– Хорошо.
– Не говорил, пока мне не исполнилось семнадцать, и тогда он рассказал мне абсолютно всё. Он был вынужден уехать из-за тебя. Или ты станешь отрицать, что несёшь за это ответственность?
– Другого выбора не было!
– Выбор есть всегда, мама. Это то, чему я научилась, живя вдали от тебя и твоих жёстких правил приличия. Отец никогда не простит тебя за то, что ты сделала. Он даже не читал твои письма, всегда сжигал их, даже не открывая. Но он обрёл покой, когда перестал любить тебя.
– Ты вернулась сюда, чтобы больнее ранить меня?
Боже мой, неужели это слёзы на щеках её матери? Ванесса не была готова к слезам! Совершенно сбитая с толку, она попыталась придумать что-нибудь для успокоения матери, но через несколько секунд взяла себя в руки. Как, чёрт возьми, можно утешать того, кого ты ненавидишь?
Но Кэтлин не закончила свою речь:
– Единственная моя ошибка в том, что я не передала твоему отцу право разрешить вопрос с семейством Рэтбоун. Но даже в этом случае результат был бы таким же. Он всё равно бросил бы вызов Генри Рэтбоуну, а потом пришлось бы иметь дело с разгневанным Альбертом Рэтбоуном. Но, по крайней мере, теперь он хотя бы перестал ненавидеть меня за это.
– Я этого не говорила, – сказала Ванесса. – Он просто разлюбил тебя. Вот что дало ему покой, только не выражай из-за этого своего недовольства, обрушивая на его голову миллион проклятий.
– Я и не собиралась, – сказала Кэтлин. – Я никогда не желала ему ничего плохого. Моё сердце разбилось, когда ему пришлось оставить меня… когда он решил оставить меня.
Ванесса не поверила её словам.
– Мне не нравится лгать своим сёстрам. Я не знаю, сколько смогу продержаться в том же духе, не оговорившись о том, где я была на самом деле. Они теперь взрослые женщины и имеют право знать правду.
– Никто не заслуживает подобной правды. Это была идея твоего отца – заявить всем, что он занимается делами на Карибах, чтобы объяснить его отсутствие.
– Я не думаю, что кто-то из вас планировал на долгие годы вперёд. Прошло уже шесть лет. Что будет ещё через пять лет, когда деловая поездка перестанет считаться достойным оправданием? А когда близняшки выйдут замуж и захотят навестить его, что будет тогда?
– Тогда я скажу им, что сейчас не самое удачное время для посещения плантаций.
– Чёрт тебя возьми, мама, да этих треклятых плантаций попросту нет!
Кэтлин напряглась:
– Что конкретно твой отец рассказал тебе?
– Всё. Ты предала его с другим мужчиной!
– Клянусь, я этого не делала.
– Сделала бы, – обвинительно сказала Ванесса. – Вы были как раз на пути к этому, когда отец застукал вас.
– Боже мой, он не имел права говорить тебе этого!
– Дело сейчас не в этом. Прошло слишком много времени. Близнецы не понимают, почему его до сих пор нет дома. Мы не разоримся из-за потери плантации в Вест-Индии. Лейла и Эмили вовсе не глупы, мама. По крайней мере, расскажи им, почему отец не может вернуться в Англию, или это сделаю я.
Бросив ей в лицо подобный ультиматум, Ванесса вышла из комнаты, радуясь, что смогла с честью выдержать это испытание. Она не знала, что думать о клятве Кэтлин, когда та пыталась уверить её, что не предавала своего мужа. Почему мать думает, что может лгать и изворачиваться, когда её застали на месте преступления? Уильям не поверил её бездоказательным заверениям. Так почему же она должна поверить ей?

Глава 19

Кэтлин продолжала смотреть на дверь, которая только что закрылась за Ванессой, а слёзы струились по её щекам. Она была так рада, что её старшая дочка наконец-то снова была дома, но весь их разговор… он был такой неправильный. Шесть лет! Она так боялась, что уже никогда не увидит Ванессу и ничего не сможет с этим поделать.
Но вот она снова дома. Хотя это была не совсем их Ванесса. Молодая девушка, которая так демонстративно непокорно стояла напротив неё, была совсем не похожа на ту тринадцатилетнюю девочку, какой Кэтлин запомнила свою дочь. Её дочка никогда не была настолько дерзкой и никогда не выражала столько злости. Она стала так сильно отличаться от своих сестёр. Даже не выглядела как леди, которой была по праву рождения. Может быть, она даже не осознаёт, что она леди? Господи, что с ней сделал Уильям? Превратил Ванессу в сына, чтобы разозлить свою жену? Да, он вырастил смелого, дерзкого, непокорного, настоящего мальчишку. Как она может рассказать Ванессе, что сделала, когда девушка так сильно злится на неё? Она не может, только не сейчас. Для начала ей нужно усмирить гнев Ванессы, но Кэтлин не была уверена, хватит ли для этого всей правды. В случае с Уильямом не хватило.
В душе у женщины снова поднялась ненависть к Рэтбоунам, которые разрушили её семью. В основной массе они были не такими презренными, как Генри, но Альберт Рэтбоун, самый старший из братьев, был в списке презренных под номером два и всё ещё держал ситуацию под своим контролем. Сразу же после этого ужасного несчастья в Кэтлин ещё теплилась надежда на то, что ультиматум, который Альберт выдвинул Уильяму, может быть отменён. Она хотела обратиться к нему с этой просьбой спустя некоторое время, и обязательно сделала бы это, если бы не услышала, что его брат Джон скончался спустя год после смерти Генри. Ей снова пришлось ждать, пока горе Альберта от потери второго брата не угаснет, иначе оно затмило бы его разум, не позволив услышать, что же на самом деле произошло между ней и Генри, отчего Уильям совершил то, что совершил.
Прошло ещё два года, прежде чем она насмелилась нанести визит Альберту, чтобы апеллировать к его порядочности и справедливости. Кэтлин удалось заключить с ним сделку, хотя это было и не то, на что она надеялась. А это деловое свидание стало для неё самым унизительным жизненным опытом.
Слишком много плохих воспоминаний нахлынуло на неё. Она попыталась избавиться от них и присоединилась к близняшкам за завтраком, надеясь, что они смогут отвлечь её. Но девочки лишь выжидающе смотрели на неё, и Кэтлин не сомневалась, что они жаждут услышать её реакцию на возвращение Ванессы… и её нелепый внешний вид. Боже, Ванесса окажет на них дурное влияние. Ей следует помириться со своей старшей дочерью, прежде чем подобное случится. Но как это сделать?
Кэтлин была слишком расстроена, чтобы есть, поэтому вышла из столовой, чтобы разыскать Ванессу. Она нашла девушку в комнате, которую ей выделили в западном крыле. Кэтлин даже не подумала постучать при входе, и слишком поздно поняла, что больше не может относиться к Ванессе как к ребёнку. Но она не стала извиняться. Она застала Ванессу крутящейся перед зеркалом, которое висело на дверце пустого платяного шкафа. Девушка рассматривала себя в прекрасном платье цвета морской волны – этот цвет абсолютно не подходил близнецам.
Ванесса оглянулась через плечо и, увидев свою мать, перевела взгляд вниз, на свои грязные ботинки, которые до сих пор были на ней. Как бы ненароком она сообщила:
– Я забыла захватить обувь, когда брала платье.
– Тебе не нужно ничего захватывать. Твоя комната была подготовлена для тебя в тот же день, когда прибыли твои сундуки. Почему ты приехала позже?
Ванесса небрежно пожала плечами:
– Для начала хотелось посмотреть на Лондон, раз уж отец дал мне полный доступ к своему городскому дому.
– Я купила ещё один дом в Лондоне. Просто не чувствовала себя комфортно, возвращаясь в его дом.
– Я не удивлена.
У Кэтлин перехватило дыхание от пренебрежительного тона дочери. Так много усилий требуется на то, чтобы поддерживать их разговор в нейтральном тоне. И если уж на то пошло, сколько же усилий потребуется, чтобы заключить с ней мир? Но этого не произойдёт, если Ванесса не услышит правды. Уильям отказался слушать, но сейчас у неё просто не было другого варианта, как только попытаться поговорить с дочерью.
– Ты уже рассказала что-нибудь близнецам? – спросила Кэтлин.
– А ты? Ты серьёзно думаешь, что у меня была возможность всё им рассказать? Думаешь, я села бы за обеденный стол в том, в чём была при встрече с тобой? Я сразу же направилась сюда, чтобы сменить свою одежду. Я решила не заострять внимание на том, в чём привыкла ходить.
– Спасибо тебе за это, но… Несса, они не могут услышать твою версию того, почему ушёл их отец. Она не является правдивой.
– Получается, отец не заставал тебя в постели с другим мужчиной?
Лицо Кэтлин вспыхнуло, но она не могла избежать этого неприятного разговора. По крайней мере, Ванесса, которой всё видится в неверном свете, поймёт, что у её матери попросту не было другого выбора.
– Ты такая наивная, – резко сказала Кэтлин. – Но я должна была предположить, что ты слишком юна, чтобы всё понять. Иногда женщине приходится идти на крайние меры, чтобы защитить свою семью и всё, что ей дорого.
– И?
– Нет никаких «и». Я не сделала ничего дурного!
– Кроме того, что разрушила нашу семью? Если это тот бред, которым ты пыталась накормить отца, то я не удивлена, что он не стал слушать. Мне слишком многое известно, чтобы внимать подобным банальностям, мама. Сохрани их для близнецов. Может быть, они не станут возражать против того, что ты не предоставляешь реальное оправдание своему проступку. Знаешь, кажется, я предпочла бы услышать самое простое объяснение: ты влюбилась в Генри Рэтбоуна и ничего не могла с собой поделать.
Кэтлин вздохнула:
– Нет, всё было совсем не так. Мы с Генри были старыми друзьями. Он даже конкурировал с твоим отцом за мою руку, но шансов на это у него никогда не было. Я любила твоего отца тогда, я люблю его и теперь. Наши пути с Генри пересеклись, когда он весной приехал в Лондон. Я в то время навещала своих друзей, как ежегодно делала это на протяжении долгих лет. Твой отец не всегда составлял мне компанию в городе, и в тот раз тоже не поехал, поэтому мне было лестно внимание Генри. Его семейство богатое, могущественное и весьма почитаемое в светских кругах. Он был таким забавным. Да, возможно, у нас был безобидный флирт, но не тот, который привёл бы к чему-то большему.
– И всё же привёл, – сказала Ванесса.
– Нет, не привёл. Он пришёл в наш лондонский дом и попытался поцеловать меня, но я дала ему жёсткий отпор и велела уходить. Он был невероятно удивлён! После чего сказал мне: «Все будут думать, что мы с тобой любовники, я об этом позабочусь. Если же мы действительно станем любовниками, то я буду держать рот на замке. Твоя репутация останется безупречной, наши супруги не пострадают, а мы развлечёмся. Я просто облегчаю тебе задачу, Кэти. Ты же знаешь, что хочешь этого». Он был так уверен в себе. Думаю, он действительно верил, что между нами было что-то большее, но это не правда. Я была слишком шокирована, чтобы ответить ему, поэтому он ушёл. Но я понимала, наши знакомые думали, что мы с ним друзья. Они видели, как мы с ним смеёмся, танцуем, поэтому он действительно сможет распространить данный слух, и это вызовет полномасштабный скандал, ведь никто не усомнится в его истинности. Генри очень ловко устроил для меня эту ловушку: появляясь на мероприятиях, где бывала я, он проводил со мной столько времени, будто бы казалось, что мы приезжали туда вместе.
– Так ты сдалась?
– Нет, я не сдалась! Я вышла из дома, чтобы направиться прямиком к его старшему брату Альберту, который, как я надеялась, сможет как-то повлиять на Генри, заставит отказаться от своей угрозы. Но снаружи на ступеньках стоял Генри, ждал меня. Он догадался, что именно это я и попробую сделать. Тогда он просто засмеялся надо мной и сказал: «Думаешь, моему брату будет дело до этого? Он сочтёт это мелочью. Хорошо, если я получу за это хотя бы пощёчину. Но прежде чем ты сумеешь добраться до Альберта, чтобы пожаловаться на меня, слух о нашем романе расползётся повсеместно. Тебе придётся избегать светского общества, Кэти. Тебе, наверное, следует подумать о своих дочерях, о том, что с ними сделает подобный скандал».
– Получается, ты решила участвовать в скандальной затее, чтобы не допустить фальшивого скандала?
– В тот момент, как он упомянул моих дочерей, я поняла, что у меня просто нет выбора. Даже если этот скандал утихнет, он разгорится с новой силой, стоит тебе приехать в Лондон для участия в Сезоне. Это разрушит все твои шансы на то, чтобы составить хорошую партию, и с твоими сёстрами произойдёт то же самое. Я не могла этого допустить. Твой отец принял свою ссылку по этой же причине, чтобы защитить наших дочерей от скандала.
– Ты могла бы всё отрицать!
– Это не так работает, Ванесса. Как только распространяются подобные слухи, они не исчезают по мановению руки. Мои друзья, может быть, и поверят мне, но все остальные нет. Всегда будут шепотки за спиной. И я всё равно потеряла бы твоего отца, потому что он в любом случае бросил бы вызов Генри. Что бы я ни делала, результат был бы тот же, что и сейчас. Поэтому я решила защитить своих дочерей от этого скандала.
– Но вместо этого появился отец?
– Да, и он не дал мне возможности объясниться. Он выгнал меня из лондонского дома. Когда я вернулась туда на следующий день, чтобы поговорить с ним, то слуги не впустили меня. Я ждала его, но когда Уильям вернулся домой, он молча прошёл мимо, будто бы я была невидимкой. Он всё ещё был слишком зол. Поэтому я отправилась домой, в поместье Доутон, и стала ждать возможности объясниться.
– Ты говорила ему то, что только что рассказала мне?
– Пока я была в Лондоне, он не дал мне такого шанса. Я не знала о том, что он бросил вызов Генри, не знала о дуэли и её результатах, пока Уильям не приехал в Чешир, чтобы собрать свои вещи и покинуть страну. Но да, в тот раз я всё ему рассказала, просто не думаю, что он был в состоянии слушать, потому как был очень сильно взбешён. Он продолжал повторять, что я разрушила его жизнь. Он не считал, что эта дуэль разрушила и мою жизнь тоже. Я предложила ему покинуть страну вместе, но он сказал, что не желает меня больше видеть.
– Потому что ты предала его. Не важно, как ты на это смотришь, мама, не важно, как ты это объясняешь. Ты бы переспала с другим мужчиной, вместо того чтобы сообщить отцу об угрозе Рэтбоуна, который собирался погубить твоё имя в череде скандалов.
– Ванесса, только подумай об этом! Ты действительно думаешь, что результат был бы другим, обратись я тогда к Уильяму? Был бы поединок, но основанный лишь на предполагаемой угрозе, которую Генри бы отрицал. Это было бы гораздо хуже.
– Ты этого не знаешь! Ты не дала отцу возможность исправить это! Ты решила разобраться сама. Да я бы застрелила этого ублюдка в тот самый момент, как только он приблизился к кровати. К той кровати, в которой ему не место.
Кэтлин была шокирована:
– Не будь глупой.
– Я не глупая. Если он действительно обещал уничтожить тебя и твоих дочерей, а ты действительно не потворствовала всему этому, то он сполна заслужил подобное обращение. По крайней мере, ты могла бы ранить его, дабы доказать, что убьёшь, если он приведёт в исполнение свой план.
Кэтлин была поражена. Почему у неё не было подобной храбрости, когда она столкнулась с угрозами Генри? Ей никогда не приходило в голову прибегнуть к насилию. Она думала, что повела себя отважно, отправившись к Альберту Рэтбоуну просить о его милости, но на самом деле это было просто обычное отчаяние. И всё было напрасно.
Она начала мерить шагами комнату, расстроенная отсутствием понимания у Ванессы, как и у её отца. Даже после того как она всё объяснила, Ванесса всё равно обвиняла её в случившемся. Неужели этот кошмар никогда не закончится? Осмелится ли она рассказать Ванессе о своей встрече с Альбертом Рэтбоуном? Это было так унизительно! Как она может рассказать о подобном своей дочери? И всё же память об этой ужасной встрече была очень ярким пятном в её воспоминаниях. Она направилась к Альберту с такой надеждой в сердце! Она хотела вернуть свою семью!
Она смогла рассказать старшему Рэтбоуну, что его брат пообещал устроить фальшивый скандал, который будет способен разрушить её семью, если только она добровольно не ляжет с ним в постель. Кэтлин осмотрительно попыталась сгладить углы, используя мягкие формулировки, и умоляла Рэтбоуна позволить её мужу вернуться домой, чтобы их семья не распалась окончательно.
Ей удалось вытерпеть достаточно, прежде чем она услышала от него действительную мерзость:
– Если Вы здесь, чтобы предложить мне себя, то мне это не интересно. Из-за Вас у меня не осталось братьев. Джон упал с чёртовой лошади и умер через год после смерти Генри.
– Вы не можете обвинять меня в этом, – сказала ему Кэтлин.
– Не могу. Но у меня, по крайней мере, до сих пор был бы один брат, если бы Вы не были такой чертовски красивой, и Генри не потерял бы из-за Вас голову.
– Я никогда не поощряла его! Он шантажировал…
– Довольно! – яростно прервал её Альберт. – Генри рассказал мне совсем другое. Он был жертвой в этой гнусной истории, а Вы – соблазнительница. Вы заставили его надеяться на определённый результат. Вы не можете подразнить жеребца морковкой и надеяться на то, что он её не съест. Если Вы его действительно знали, а я полагаю, что так оно и было, то Вы были в курсе, что Генри не отличался большим терпением. Вы подвергли его невероятному испытанию, и поэтому он лишился жизни.
– Это был лишь безобидный флирт со старым другом!
– Который оказался вовсе не таким уж безобидным по итогу. Вы заставили его вновь влюбиться в Вас. Вы не можете играть в подобную изощрённую игру и постоянно избегать неприятных последствий. Вы самостоятельно накликали на себя скандал.
– Вы не станете шантажировать того, кого любите. Вы не можете оправдывать его поступок.
– Я осуждаю Вас не за то, что Вы позволили этому случиться, а потому, что Вы по глупости позволили своему мужу узнать об этом.
– Между нами ничего не было, – сухо сказала она.
– Нет? Думаете, я поверю Вам, а не моему брату? Но даже если то, о чём Вы говорите – правда, то со стороны Генри это был всего лишь невинный блеф. Он бы не стал запускать сплетни, которые бы пагубно отразились на его собственной семье. И непонимание это, мадам, делает Вас просто треклятой дурой.
– У меня три дочери! Я не стану рисковать, когда на карту поставлено их будущее, вне зависимости от того, что станет или не станет делать шантажирующий меня человек.
Она поднялась, чтобы уйти, слишком оскорблённая, для того чтобы дискутировать с ним на тему, что подобный скандал не может повредить мужчине так же сильно, как женщине. Но он довольно резко остановил её:
– Сядьте! Я с Вами ещё не закончил. Мне нужно время, чтобы подумать.
Ему потребовалось немногим больше минуты, чтобы он взглянул на неё расчётливым взглядом.
– Чтобы удовлетворить обе стороны конфликта и возместить мою потерю, которая намного больше Вашей, Вы отдадите одну из своих дочерей за моего сына, иначе он так никогда и не женится. Это будет Ваша наследница. И, кроме того, Вы будете носить почётный титул графини, в то время как титул Вашего отца – маркиза Доутона – перейдёт к сыну Вашей наследницы – моему внуку. Я считаю, это приемлемый обмен за всю ту боль, которую Вы причинили семейству Рэтбоун.
– И на этом всё? Вы больше не станете пытаться разрушить мою семью?

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒