Спасибо, что выбрали Johanna Lindsey Club! 2 страница

– Действительно, не хочу, – ответил Монтгомери. – Единственные женщины, присутствующие на этих мероприятиях, это компаньонки, дебютантки и чьи-то жёны. Это не для меня.
– Однако когда мы познакомились, ты был на вечере у леди Митчелл, – напомнил ему Георг.
– Самая настоящая случайность. Она тёща моего старшего брата Уэстона. В лучшем случае это можно было назвать принуждением. Она не уходила из моей чёртовой квартиры, пока я не согласился появиться на её вечере.
– Ну, ты отличный экземпляр, дорогой мой. Единственный из трёх братьев, на которого ещё не надели кандалы. Высокий, с лицом, от которого дамы в полнейшем восторге – ты настоящая мечта любой хозяйки, как я полагаю.
Монтгомери усмехнулся.
– Лучше уж я останусь " наказанием своего отца". Он переженил почти всех своих отпрысков. Должен же он, в конце концов, сдаться, дойдя до меня.
Монтгомери до сих пор не взял записку, которую ему кинули, но Георг уже посматривал на неё с намёком. Припомнив обещание принца, что у него не будет интрижек с замужними женщинами после этой, ему не надо было обладать особыми познаниями и подключать дедукцию, чтобы догадаться о содержимом этой записки.
– Леди Тайлер будет сегодня вечером по этому адресу вместе со своими подругами, – произнёс Георг, кивая на записку. – Если ты сделаешь очевидным, что это ты – предмет её интереса, то эта информация непременно дойдёт до её мужа. И проблема решена. Кто-то подслушал, как он обвинял её в неверности, требуя назвать имя виновника, и кое-кто из их слуг видел, как я навещал её несколько дней назад. Так что скоро на мою голову свалится скандал, если я не смогу перенаправить его на кого-то ещё.
– Так Вы хотите, чтобы я в очередной раз, образно говоря, подставился ради Вас под пулю?
Георг не сказал «да», он никогда не требовал услуг подобного рода. Вместо этого он изложил факты.
– У лорда Тайлера характер сумасшедшего, ему будет всё равно, что его засадят в тюрьму, если он придёт сюда с намерением убить следующего короля Англии. Если ты заставишь его подозревать тебя, ты спасёшь ему жизнь. А я спасу жизнь тебе, отправив тебя за город на несколько месяцев. Я уже обо всём договорился, когда услышал про эту нелепую беготню по улицам от банды наёмников с топорами. Я нашёл удалённое поместье, где тебя не найдёт даже твоя семья, конечно, если ты всё же обеспокоен предстоящим приездом отца. Хозяйка дома сразу прислала ответ, что ты можешь гостить в её доме сколько пожелаешь. Посещение сельской местности пойдёт тебе только на пользу, не думаешь? По крайней мере, ты перестанешь беспокоиться о бандитах, которых за тобой посылает Чандерс.
Монтгомери поднял записку, на которой было два адреса: один городской, другой – за городом.
– Кто будет моей хозяйкой, пока я буду за городом?
– Графиня Доутона.
– Надеюсь, вдова?
– Нет, но, вероятно, она одинока, так как её муж уже много лет живёт в Вест-Индии. Все полагают, что он находит климат Вест-Индии более приятным, нежели местный. Но графиня, скорее всего, слишком стара для тебя.
Монтгомери это позабавило, потому что все дамы Георга были достаточно взрослыми, чтобы годиться ему в матери. Но, чтобы удостовериться, он спросил:
– И это будет в последний раз?
– Когда я преступаю границы дозволенного? Да. Но я хочу попросить тебя ещё об одной услуге государственной важности, и она как раз совпадает с твоим отъездом из Лондона. Учитывая, что всё будет тайно и потребуется много терпения, я могу только сказать, что за твою службу будущему королю я сделаю тебе подарок в виде участка земли, на котором на данный момент примерно двенадцать арендованных коттеджей и небольшой особняк для тебя. Документы будут доставлены, когда скандалы утихнут, и твоя помощь больше не понадобятся.
– Я никогда ни о чём не просил Вас, Георг, – напомнил ему Монтгомери.
– Знаю, и именно поэтому я решил проявить щедрость. Не думай, Монти, что я не ценю по достоинству, как ты находишь удобные решения моим безрассудствам. Но моя последняя просьба может быть намного более опасна, чем разгневанные мужья. Объект, за который ты будешь нести ответственность, стал доставлять неудобства, по крайней мере, мне. Он, кажется, полагает, что раз мы оба происходим из высокопоставленных семей, то должны стать лучшими друзьями. С тобой он так себя вести не станет. Я даже гарантирую, что он будет достаточно тебя опасаться.
– Это почему?
– Потому что я приукрасил твои достижения. Должен же я был убедить его, что с тобой он будет в безопасности. Он же будет в безопасности, не правда ли?
Голос у принца был обеспокоенный, поэтому Монтгомери спросил:
– Кто же этот объект, и почему у меня такое ощущение, что кто-то желает ему смерти?
– Потому что такие люди и правда есть, и даже мои недоброжелатели хотели бы, чтобы я опозорился, допустив его смерть, после того как предложил ему свою защиту. Но Карлтон-Хаус посещает слишком много народу, как и все королевские резиденции. Было ошибкой пытаться оставить его здесь.
– Отряд Ваших королевских гвардейцев не может защитить его?
– Слишком очевидно, это именно то, чего ожидают его враги. Лучше, чтобы он на время затаился… как и ты.
Георг не сомневался, что Монти согласится на его просьбу. Вероятно, он так и сделает. Это было что-то новое: возможно, интересное, а возможно, опасное. И хотя он не думал уезжать из города, чтобы избежать последствий скандалов, это избавит его от поисков нового жилья. И также это поможет ему выбраться из города до того, как приедет отец.
– Кто этот объект, который я должен защищать?
– Лучше тебе не знать. Предупреждаю, он лгун, так что не верь ничему из того, что он говорит. Я придумал для вас обоих вымышленные имена, под которыми вас будет ожидать ваша хозяйка. Используй их. Пусть твоим девизом станет выражение: «все возможные меры предосторожности». И потренируй терпение. Как я уже сказал, он может постоянно доставлять неудобства.
Монтгомери приподнял каштановую бровь.
– Можно подумать, Георг, Вы пытаетесь меня отговорить от этого, пока я не согласился.
– Вовсе нет. Предупреждён – значит вооружён, как мне говорят мои советники. Но ты же на самом деле не откажешься, не так ли?
Георг выглядел по-настоящему растерянным. Он не привык к тому, что ему кто-то говорит «нет», кроме правительства, контролировавшего его расходы. Монтгомери был рад, что его расходы никто не контролировал, иначе отец давным-давно лишил бы его денег. Когда он уходил из дома, вместо того, чтобы обеспечить ему годовой доход, оба родителя предоставили ему небольшие владения, на доходы от которых он и жил, без излишеств, но более чем достаточно для своих незамысловатых потребностей – хорошая одежда, хорошее оружие, хорошая лошадь и достаточно денег, чтобы арендовать приличное жильё. На свадьбу ему был обещан роскошный дом, но зачем ему роскошь… или жена? Жёны ворчали, жёны ограничивали, жёны заставляли тебя чувствовать себя виноватым, если ты завёл интрижку. А учитывая, что у него была привычка заводить интрижки…
Не дожидаясь ответа, очевидно, не желая даже слышать ответ, которым он будет недоволен, Георг произнёс:
– Я пошлю его к тебе завтра с утра в неприметном экипаже для вашего путешествия. А что насчёт леди Тайлер сегодня вечером?
Монтгомери встал, положил записку в карман, взял пирожное и кивнул. Перед тем как выйти за дверь, он бросил:
– Так значит, больше точно не будет никаких непредвиденных осложнений?
– Я не посмею, – крикнул ему вдогонку Георг. – Моя дорогая Мария простила меня. Вчера получил от неё записку.
Мария Фитцгерберт? Давняя любовница Георга, ради которой он спровоцировал настоящий скандал, когда давным-давно незаконно женился на ней? Благодарение Богу за эти новости.

Глава 3

– Сегодня я узнал, что эти женщины уже в почтенном возрасте. Какого чёрта, Монти? Да как кто-либо может поверить, что ты преследуешь их, не говоря уже о том, чтобы распускать сплетни об этом?
Монтгомери обернулся, чтобы взглянуть на Эндрю, который стоял в проёме двери, ведущей в его комнату. Раздражённое выражение лица его брата было весьма забавно. Он думал, что был бы так же ошарашен разницей в возрасте, и всем сердцем хотел объяснить ситуацию своему любимому брату, но тогда это нанесло бы ущерб их затее.
Оба брата были очень похожи на своих родителей, но унаследовали от них не одни и те же черты. Монтгомери был такого же роста, как их отец, (чуть выше шести футов), и имел такие же каштановые волосы. А глаза у него были изумрудные, как у матери. Эндрю ростом был невысок. Он был шатеном, цвет волос, унаследованный от матери, зато светло-зелёные глаза, цвета свежего лайма, ему достались от отца. Эндрю был для Монтгомери самым близким братом, когда они росли в Саффолке. Их старший брат, Уэстон, должен был заниматься с репетиторами и посвятить себя обязанностям наследника. Будучи на шесть лет старше, он не мог себе позволить связываться с ребятнёй, как он их называл, ввязываясь в их шумные предприятия. Уэстон даже своих сестёр, Эвелин и Клэр, называл ребятнёй, потому что они были единственными, кому сходили с рук шуточки в его сторону, поэтому они и пытались поддеть его при любом удобном случае.
Все братья и сёстры Монти состояли в браке, только были не очень-то счастливы. Жена Уэстона была настоящей ворчуньей, Эвелин со своим мужем не разговаривала, а Клэр вообще вернулась жить к родителям, потому что она хотела получить развод, но не могла. Только Эндрю не жаловался на свою супругу, вместо этого он путешествовал, правда, без неё. «Хорошая стратегия, если это его стратегия, – думал Монтгомери, – ведь разлука заставляет сердце любить сильнее, верно? » В его собственной семье было предостаточно наглядных примеров, которые убедили его, что брак – это не для него. По его мнению, даже его собственные родители за последний год спорили друг с другом слишком часто.
Он закончил завязывать шейный платок, прежде чем дать брату уклончивый ответ:
– Светское общество скучает, они сплетничают о чём угодно, даже о вежливом поцелуе руки.
– Значит, ты не спал с ними? Почему, чёрт возьми, ты не сказал об этом раньше?
Он улыбнулся Эндрю, который был старше его всего на одиннадцать месяцев:
– И прервать твою обличительную речь?
– Мы положим конец этой возмутительной сплетне. Ты знаешь, насколько серьёзными могут быть скандалы. От них люди погибают из-за преступлений на почве страсти, кончают с собой или же умирают на дуэли, а их семьи потом становятся изгоями общества, что чрезвычайно губительно. Поэтому я помогу тебе со всем этим разобраться, пока я здесь.
– Дорогой мой брат, ничего подобного ты не сделаешь. Меня даже устраивает подобная известность, если она удерживает дебютанток подальше от меня. Это мне только на руку. Уверяю тебя, никто не умрёт из-за глупых слухов, которые ходят обо мне.
– Да когда ты вообще успел встретиться с дебютантками?
– В нашей семье слишком много тёщ и свекровей, которые живут в Лондоне.
– Ах, вон оно что.
– Обычно я игнорирую их приглашения, но иногда не получается. Теперь, наверное, я стану получать их реже.
– Ты всё ещё не хочешь жениться? Вообще никогда?
– Когда в этом нет необходимости? У наших родителей уже шесть внуков, и неизбежно появятся новые, так что этого более чем достаточно, чтобы семейная линия не оборвалась. Знаешь, Энди, есть некоторые преимущества в том, чтобы быть самым младшим ребёнком из пяти. И почему, чёрт возьми, я не должен этим воспользоваться?
– Может быть, потому, что отец всё ещё хочет, чтобы ты женился?
– Отцу не обязательно всегда получать то, что он хочет. Кроме того, таскать своих отпрысков к алтарю стало его дурацкой привычкой. Почему бы тебе не указать ему на это, когда увидишь его в следующий раз?
– Он будет здесь завтра, сможешь отважиться на этот разговор сам.
– Значит, хорошо, что я уеду утром, чтобы найти себе новое жильё.
– Для чего? Я не понимаю, почему ты не живёшь здесь постоянно. Этот дом огромный и обычно пустой, если не считать слуг.
– Я привык к небольшим апартаментам, где слуги не путаются под ногами.
– Если ты скажешь мне, что не можешь себе позволить…
– Вовсе нет, просто я предпочитаю всё делать самостоятельно. Армейская привычка. Я даже готовить умею, представляешь.
– Боже, мама будет шокирована, так что мы оставим это в тайне. Но отец будет очень зол, если не застанет тебя здесь по его возвращении.
Монтгомери усмехнулся:
– И чья в том вина, предатель? Тебе не следовало посылать за ним, поэтому будет весьма справедливо, если именно ты и будешь иметь с ним дело. А сейчас я ухожу, у меня вечерний кутёж. Я бы пригласил тебя присоединиться ко мне, но твоя жена, вероятно, будет против этого. Не жди меня, братишка. Кажется, я вернусь поздно.
– Ты ведь пришлёшь нам свой новый адрес, когда устроишься? – спросил Эндрю, спускаясь за ним вниз по лестнице.
– Ни за что. Но я буду на связи.
Он не хотел оставлять своего брата в расстроенных чувствах, но поскольку уезжал из Лондона специально, чтобы его не нашли, то не мог дать точных разъяснений. Возможно, когда Георг станет королём и его мимолётные интрижки и скандальные похождения будут давно забыты, Монти сможет поделиться своими злоключениями с Эндрю… а, может быть, и нет. Вряд ли скандалы, будь то настоящие или же обычные праздные сплетни, долго продержатся у всех на устах, когда на смену им спешит такое разнообразие новых слухов и сплетен.
Прежде чем он сумел добраться до входной двери, она открылась и на пороге показалась их сестра Клэр. Она была младшей и самой миниатюрной из сестёр, с такими же каштановыми волосами и тёмно-зелёными глазами, как у Монтгомери.
– Монти! – воскликнула она, едва заметив брата, и кинулась к нему в объятия. – Так вот где ты прячешься? Отец будет так рад узнать об этом.
– Прости, что разочаровываю, но я ненадолго.
– А где мои объятия? – спросил Эндрю у Клэр.
– Я видела тебя на прошлой неделе, а этого мошенника не видела уже несколько месяцев.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Эндрю.
– Я сбежала сюда от попрёков отца относительно моего замужнего положения, – ответила она, снимая свой причудливый чепчик.
– Я думал, вы живёте раздельно…
– Да, – кивнула она. – Вот как раз относительно этого «положения».
Но Эндрю продолжил:
– … с обманщиком, как ты теперь любишь называть своего муженька.
– Ни о какой любви речи не идёт, если он в этом замешан.
– Он клянётся, что невиновен, Клэр.
Она хмыкнула.
– Он много чем клянётся, что это не правда. Он очень хорош в этом, вернее, думает, что хорош.
– Что же, ты выбрала не то место, чтобы сбежать, – предупредил Монтгомери. – Энди послал за отцом и ожидает, что утром он устроит мне выволочку.
Она улыбнулась:
– Лучше тебе, мой дорогой братец, чем мне!
Он улыбнулся в ответ:
– Ох, но меня здесь не будет, чтобы услышать эту тираду, так что, всегда, пожалуйста, милая.
– Как неблагородно с твоей стороны… но, за что устраивать тебе выволочку?
– Нет времени объяснять, – ответил он, целуя её в лоб, прежде чем направиться к двери. – Энди объяснит тебе, если будет необходимо, но всё это абсолютнейшая ложь, и скоро всё забудется, если оставить это в покое. Так что оставь это в покое.
Он быстро забрался в ожидавшую его карету, но всё же услышал, как из открытой двери доносится крик его сестры:
– Сплетни! Нет, да нет же, не может быть никаких дурацких слухов!
Монтгомери закатил глаза, но он не собирался беспокоиться о том, что его родственники пытаются защитить его честное имя, которым он пожертвовал. Были очевидцы, как он и рассчитывал, поэтому сплетни о нём нельзя будет так просто опровергнуть, пока новые пересуды не займут их место. Кроме того, сегодня вечером он собирался подлить масла в огонь сплетен…
Адрес, который ему дали, привёл его прямиком на свадебный приём. Он без проблем попал внутрь, что заставило его улыбнуться своим мыслям. Без сомнения, это Георг проложил ему дорожку. В зале были музыканты, а пространство комнаты освободили для танцев. Жених и невеста уже вальсировали по залу. Должен ли он тоже танцевать со своей «целью», или же просто умыкнуть её у всех на глазах на пару приватных слов? Но сначала он должен найти её, а для этого нужно будет попросить кого-нибудь указать, кто же из гостей – она. Но это проблема разрешилась сама собой, когда Энн Беддоус протянула ему руку.
– Как же давно мы не виделись, дорогой, я скучала.
Монтгомери был удивлён. Он не видел эту молоденькую вдовушку с прошлого года, когда они прервали их кратковременную любовную интрижку. Из всех его увлечений, леди Энн нравилась ему больше остальных. Никаких претензий, никаких лживых заверений в любви, только веселье и секс. Он с удовольствием продлил бы эти отношения, так она ему нравилась. Но всё же решил, что лучше придерживаться установленного порядка, поэтому порвал с ней, прежде чем она начала бы думать, что это нечто постоянное.
– Ты прекрасна, Энн, как и всегда. Надеюсь, ты всё ещё следуешь своим милым слабостям?
– Если ты имеешь в виду, нашла ли я тебе замену, то, конечно, нашла. А ты?
– А я тоскую по тебе, когда позволяю себе такую слабость.
Она слегка покраснела, но затем постучала своим веером по его руке, чтобы отругать:
– Ты обольститель, мой дорогой мальчик. Но что привело тебя сюда?
– Я ищу леди Тайлер, – ответил он. – Ты её знаешь?
– Ещё одно пари?
– Пари?
– Конечно, ведь именно это стоит за недавними сплетнями о тебе? – спросила она.
Веря, что Энн знает его слишком хорошо, чтобы придумывать для неё отговорку, он всё же сказал:
– Джентльмен никогда о таком не скажет.
Она улыбнулась.
– Я и забыла, насколько ты галантен.
– Нет, не забыла, – улыбнулся он в ответ.
– Нет, не забыла, – согласилась она и указала на его цель.
Он предполагал, что Энн будет пристально наблюдать за ним, даже надеялся на это, так как распространение сплетен – это ещё одна её слабость. Он был разочарован, увидев, что его цель была женщиной ближе по возрасту к Георгу, нежели к нему, но ведь принц признался, что это были его старые увлечения, очевидно, длившиеся ни одно десятилетие. Монтгомери вздохнул. Ещё одна нелепая попытка, но на этот раз он попытается избежать провоцирования безумного мужа, который захочет оторвать ему голову.
Нацепив свою лучшую улыбку, он подошёл к столу леди Тайлер. Она сидела в кругу четырёх подруг, все были одеты в тонкие кружевные платья. Еду ещё не подали, но рядом стоял слуга, разливавший по бокалам вино. Они выглядели скучающими на этом празднике жизни, скорее всего из-за того, что их мужей не было рядом, чтобы потанцевать с ними. Наверняка он покажется им настоящим спасением.
Он поприветствовал их всех, назвал своё имя, но глаз не спускал с леди Тайлер, когда попросил её о танце. Она отказалась, но её подруги, весело хихикая, наперебой убеждали её принять приглашение. Монтгомери очаровательно улыбнулся и повторил приглашение. Нехотя она согласилась. Половина битвы выиграна, и у его представления уже было четверо жадных до сплетен свидетельниц.
Он не стал терять время, вдаваясь в подробности, но просто прошептал:
– Я здесь, дабы оказать Вам услугу, мадам, чтобы перевести любой назревающий скандал на себя, а не на Вас и нашего переусердствовавшего друга. Вы должны прервать этот танец пощёчиной и сказать своим подругам, что я преследую Вас всю неделю, и вот, наконец, Вы решились дать мне более сильный отпор.
– Я достаточно взрослая, чтобы быть Вашей матерью. Никто не поверит, что Вы действительно преследуете меня.
– Ерунда. Вы всё ещё красивая женщина, а я повеса, уверен, кто-нибудь из Ваших знакомых сможет это подтвердить. Но на самом деле, только Ваш муж должен верить в это. Если у него будут сомнения, скажите, что я пытался соблазнить Вас, заключив пари с друзьями. Говорите ему что угодно, но уверьте его, что я потерпел неудачу. Я бы предпочёл, чтобы меня не преследовал ещё один разъярённый супруг. Я здесь лишь для того, чтобы Вы смогли прилюдно заявить о своей невиновности. Я пытался соблазнить Вас, но Вы дали мне отпор. Ваша добродетель и верность остались незыблемыми. Очень простая тактика, которую мне хотелось бы придумать пораньше, но…
– Георга видели у моей двери, – прошептала она.
– Ну, кроме того, что можно уволить всех слуг, Вы ведь можете утверждать, что он пришёл принести персональные извинения за моё ужасное поведение? В конце концов, он ведь друг моего отца.
– В Вашей стратегии есть одна несостыковка, лорд Таунсенд. Я беременна.
Сказав это, женщина покраснела до корней волос. Она раздражающе усложнила ситуацию, добавив в неё деталь, на которую он не рассчитывал. Защищая своего ненасытного друга, Монтгомери холодно сказал:
– Не от Георга, это просто невозможно. Я точно знаю, что он посещал Вас не так давно, чтобы Вы успели узнать о результатах.
– Не от него, – леди Тайлер покраснела ещё сильнее.
– И не от Вашего мужа? – предположил он.
– Нет. Он отсутствовал несколько месяцев и только что вернулся в Лондон.
– Тогда я бы посоветовал Вам как можно скорее соблазнить Вашего мужа.
– Я бы выбрала этот вариант, да вот только он меня больше не желает. Тем не менее, Вы можете послужить моим спасением. Он ревнивый человек. Если он решит, что кто-то настолько привлекательный, как Вы, преследует меня, то это может сработать на благо. Пусть и на короткий срок, но это способно вернуть его в мою постель, притом это будет его инициатива, а не моя.
– Желаю удачи в этом, миледи. Ну а теперь, звонкая пощёчина? И постарайтесь выглядеть раздражённой. А я, соответственно, приму огорчённый вид.

Глава 4

Монтгомери не ожидал, что утро, по мнению Георга, это время до восхода солнца. Небо только-только окрасилось в серый цвет, когда его разбудил слуга, сказав, что приехала его карета. Впрочем, он ведь наперёд упаковал свой сундук перед вчерашним уходом, как раз на тот случай, если проспит. Сейчас же ему оставалось всего лишь быстро одеться. Шейный платок он просто накинул себе на плечи, у него также не было времени для того, что стягивать волосы назад, поэтому он закинул ленту для волос в карман своей шинели.
Кучер стоял возле кареты, чтобы закрепить его сундук наверху, но там и без того уже всё было забито, поэтому Монтгомери подумал, уместится ли его поклажа.
– Больше одного объекта? – спросил он у парня.
– Какого объекта, милорд?
Нахмурившись, Монтгомери открыл дверцу, чтобы посмотреть, сколько людей находится в карете, ведь багажа было слишком много. Внутри горел один фонарь, не очень яркий, но света было достаточно, чтобы разглядеть одну фигуру, свернувшуюся в углу под меховым плащом. По-видимому, пассажир всё ещё спал. Он подумал было хлопнуть дверью и разбудить его, кем бы он ни был, но потом оставил эту идею. Монти сам решил немного вздремнуть до восхода солнца.
Он попытался использовать один из дорожных пледов на противоположном сиденье в качестве подушки под голову, чтобы прикорнуть, прислонив голову к боковой стенке кареты. Но один вопрос не давал ему покоя, отчего он никак не мог сомкнуть глаз. Что же это за человек, который может постоянно доставлять неудобства? Кто-то слишком молодой, или слишком старый, кто-то ненормальный, как король Георг[5]? Придётся ли ему быть телохранителем или треклятой нянькой?
Кучер наехал на колдобину, что и неудивительно, ведь солнце ещё не взошло над горизонтом. Карету тряхнуло, и объект едва не улетел со своего места.
Сначала появились золотые кудри, очень густые, затем плащ развязали, откинули назад, и после этого дитя село прямо. Изящная одежда, исключительно тонкой работы. Накрахмаленный высокий воротничок усеян драгоценностями. Очень тонкие пальцы украшает чрезмерное количество колец. На шее красуется массивный медальон на невероятно толстой золотой цепочке. Да это не объект, а настоящая «сокровищница на ножках». Гладкие щёки, цвета слоновой кости, тёмно-синие глаза, ямочки на щеках, появившиеся тогда, когда губы расползлись в приветственной улыбке.
– Симпатичная мордашка, – подозрительно сказал Монтгомери. – Если ты девушка, то я немедленно верну тебя обратно в Лондон.
– Хочешь увидеть доказательства того, что я мужчина?
Это был настолько неожиданный ответ, что Монтгомери засмеялся.
– Когда настанет время облегчиться у какого-нибудь дорожного камня – тогда и выясним. Георг не предупредил меня, что ты будешь таким молодым. Есть ли какая-то веская причина, по которой он не хотел, чтобы я знал, кто ты такой на самом деле?
– Что ты хотел сказать этим своим «на самом деле»?
– Я хотел сказать, ты ведь один из его ублюдков? – требовательно спросил Монтгомери.
Мальчишка в ярости вскочил на ноги, но не учёл, что был слишком высоким, чтобы встать во весь рост, поэтому ударился головой о крышу кареты. Кучер начал тормозить, очевидно, решив, что ему подали знак остановиться. Монтгомери зарычал, прежде чем выглянуть из окна и прокричать:
– Продолжай движение! – затем он схватил мальчишку за руку и утянул его обратно на мягкое сиденье.
– Тебе повезло, что не заработал себе сотрясение, – сказал он. – Если собираешься злиться, то будь добр, оставайся на своём сиденье. Если собираешься злиться на меня, то осторожнее, я могу задать тебе такую встряску, что твоя истерика тут же закончится. Так ты не ублюдок? Полагаю, я должен извиниться за это ошибочное предположение. Но ты ещё дитя. Георг, чёрт его возьми, должен был предупредить меня об этом.
– Мне семнадцать, я больше не считаюсь ребёнком, – ответил мальчик с явным высокомерием.
– Да неужели? Что же, я Монтгомери Таунсенд. Ты можешь называть меня лордом Таунсендом. А ты?
– Можешь называть меня Ваше Высочество, – сухо сказал мальчик.
– Чёрта лысого. Так вот что имел в виду Георг, когда говорил о твоей склонности к вранью. Но если мне придётся защищать оборванца, пусть и вырядившегося в модные одёжки, я, скорее всего, не буду усердствовать. Выкладывай, кто ты на самом деле такой?
– Чарльз Максимилиан Пачали, седьмой из рода Пачали, унаследовавший трон Фельдланда.
– Никогда не слышал.
– Мы маленькое королевство рядом с Австрией.
– Всё равно не слышал. Но меня предупредили, что ты любитель сочинять небылицы, поэтому давай сразу условимся, что ты больше не будешь нести такую претенциозную наглую ложь. Я буду звать тебя Чарли.
Мальчик ахнул:
– Я мог бы обезглавить тебя за подобную наглость! Мой отец уж точно сделал бы именно это.
Монтгомери не был впечатлён:
– Хочешь послать за ним, так? Полагаю, он тоже король?
Короткий и грустный кивок в ответ.
– Он был убит во время восстания. Меня вывезли из страны и спрятали здесь. Мой отец был старым другом отца вашего регента, хотя король уже слишком болен, чтобы помнить об этом.
– Чтоб ты знал, я не верю в эти твои сказки, но подробное объяснение истории обязательно собьёт тебя с толку, так что давай послушаем. Я даю тебе несколько минут, чтобы убедить меня.
– Ты ведь понимаешь, что я не обязан делать что-либо подобное? – спросил Чарльз.
– А ты понимаешь, что должен приложить максимальные усилия? – парировал Монтгомери. – Король ты или нет, мальчик, ты дважды обижался без веской на то причины. Это нужно прекратить. Король ты или нет, ты не можешь вести себя как чёртов монарх и оставаться при этом инкогнито. Так что выкладывай. Это единственная возможность, которую я тебе предоставлю, чтобы подтвердить твой монарший статус.
– Потому что ты думаешь, будто я обязательно запутаюсь и собьюсь с толку?
– Именно так.
Мальчик улыбнулся:
– Истина может быть забыта, истина может быть приукрашена, но суть истины остаётся неизменной. Моя страна богата природными ресурсами, поэтому Наполеон не проигнорировал нас. Он потребовал, чтобы мы присоединились к его Великой Армии, когда он пошёл войной вглубь Европы. Мой отец отказался поддержать этого выскочку, но наши люди боялись, что маленький французский император принесёт свою войну на наши земли, поэтому они восстали против нас. Отец умер при штурме дворца, в то время как меня тайком вывезли из страны. Но у меня осталось много сторонников дома, поэтому повстанцы думают, что их новая республика потерпит крах, если я останусь в живых. Они полны решимости убить меня, и много раз пытались сделать это, пока я был на пути в Англию, и даже когда я уже был в этой стране.
– Ты знаешь, что Наполеон потерпел поражение в прошлом году? – заметил Монтгомери.
– Да, и был сослан на Эльбу, но только для того чтобы сбежать в начале этого года и снова взяться за оружие. Я уже собирался вернуться домой, когда он вновь взял под контроль Францию.
– Я сомневаюсь, что новая война продлится целый год. У него уже нет той поддержки, которую он имел, когда пытался завоевать всю Европу.
– Согласен. И повстанцы в Фельдланде снова боятся потерять власть, потому что ваш регент послал им предупреждение, что ожидает восстановления монархии в самые ближайшие сроки. Послание было сформулировано любезно, без угроз, но всё же послужило мощным толчком к новым попыткам убить меня. Я думаю, он отправил это письмо из отчаянья. Полагаю, я исчерпал его лимит гостеприимства.
Упоминание того, что Георг, вероятно, сделал это без одобрения своих министров, было хорошим ходом. Теперь Монти понимал, почему Георг пытался предостеречь его, но не то чтобы он безоговорочно верил всему сказанному мальчиком. Он гордился тем, что не рассмеялся. Но Чарли вполне мог оказаться иностранцем. Его лёгкий акцент предполагал, что он не был рожден в Англии, но какое-то время воспитывался здесь. А его одежда и манера подавать себя говорили о высоком социальном статусе. Георг, кажется, действительно упоминал раздоры и высокопоставленные семьи, ох, и ещё сказал, что это дело государственной важности, но Монтгомери воспринял это с долей скептицизма. Без сомнения, это была просто словесная вишенка на торте, добавленная регентом, чтобы убедить его сделать это одолжение.
Тем не менее, угроза его жизни могла быть реальной, поэтому Монтгомери было жаль, что парнишке пришлось пережить подобные страдания в таком нежном возрасте. Это заставило его сказать:
– Встряхнись. Даже вежливый запрос из Англии может принести вполне ощутимые результаты, поэтому нам просто нужно сохранить твою жизнь до конца новой войны.
– Значит, ты веришь мне?
Монтгомери пристально посмотрел на мальчика и ответил:
– Не важно, верю я тебе или нет. Мне было любопытно, а ты рассказал интересную историю, чтобы утолить моё любопытство. Но эта история, которую больше никому не следует рассказывать. Вероятно, есть веская причина, по которой мне не сказали, кто ты такой на самом деле, Чарли. Ты, очевидно, знаешь, о чём я говорю, поэтому тебе не следовало рассказывать мне эту нелепую историю, которая в сотни раз хуже, чем могла бы быть любая правда. Подобная сказка не отвлечёт от тебя внимания, она только сделает крупнее мишень, которая висит у тебя на спине. Ты понял меня?
– Ещё спрашиваешь? – проворчал Чарли.
Монтгомери бросил на мальчишку скептический взгляд:
– Да, спрашиваю. Так каким должен быть твой ответ?
По щекам мальчика разлился румянец:
– Что я никто?
Монтгомери кивнул, а затем движением руки указал на одежду Чарли:
– Если мы найдём для тебя подходящее тряпьё, так как в этой одежде ты явно не никто. Тебе также следовало пользоваться вымышленным именем, которое дал тебе принц.
– Мне не говорили ни о каком вымышленном имени. Просто один из слуг в Карлтон-Хаусе вручил Арло записку, когда мы уезжали.
– Кто такой Арло?
– Наш кучер.
– Что же, я спрошу у него новые имена, которыми мы будем пользоваться, когда остановимся.
Чарли резко вздохнул:
– Эта попытка спасти меня кажется слишком поспешно спланированной.
– Возможно, но секретность – это ключевое слово, к которому ты должен отнестись со всей серьёзностью, поэтому отныне считай его своим девизом. Меня обязали доставить тебя в безопасное место, где никого из нас не найдут, это я и сделаю.
– Мне сказали, что ты солдат.
– Был солдатом.
– И искусный дуэлянт.
– Ну… возможно.
– Значит, ты сможешь защитить меня несмотря ни на что?
– Парень, как ты думаешь, что случится, если дюжина головорезов настигнет нас, когда ты постоянно болтаешь о том, что ты тот, кого стоит похитить?
– Ты имеешь в виду мужчин, преследующих меня?
– Нет, я имею в виду не тех, которые охотятся на тебя. Я говорю о настоящих преступниках, которые увидят в тебе главный приз всей своей никчёмной жизни.
– Думаю, я понял, о чём ты.
– Самое время.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒