ЧАСТЬ ВТОРАЯ 15 страница

«Вряд ли у них в голове есть что-нибудь, кроме такого вот, как у меня Волосатого Ковбоя, - думал про себя Полметра, - им и права-то давать не следует. Сядут за руль, ноги растопырят и глазеют по сторонам – у какого мужика по их мнению больше. Только ДТП от них».

Он еще много чего думал о «телках», вспоминал связанные с «телками» разные моменты из своей жизни и своих наблюдений и снова и снова приходил к выводу, что главное для «телок» это размер Ковбоя, и если размер достаточный, то «телкам» больше ничего и не надо.

Последнюю «телку» Полметра развернул в город минут пятнадцать назад, и его Ковбой тоскливо дожидался следующей «телки» в правой штанине, когда со стороны противопололжной городу показался зеленый «Москвич».

«Откуда он мог взяться? - подумал Полметра, глядя как «Москвич» завилял из стороны в сторону при подъезде к посту ГАИ. – Да у водилы там видать два стакана во лбу – кренделя выписывает будто не за руль, а за титьки у «телки» держится».

Он сделал шаг, выйдя ближе к середине шоссе, и требовательно поднял полосатый жезл, размеры которого часто сравнивал с размерами своего Ковбоя. «Москвич» проехал мимо него, свернул на обочину и затормозил. Полметра подошел к водительской дверце и заглянул внутрь. За рулем сидела шикарнейшая «телка» с восхитительными большими сиськами, наполовину скрытыми белой блузкой. «Телка» была явно нерусская, с ниткой голубоватых бус, может быть даже жемчуга.

«Красивая «телка», - подумал Полметра, чувствуя, как Волосатый Ковбой пополз глубже в штанину.

«Телка» открыла дверь и выставила наружу стройную ногу в белой брючине и белой шикарной туфле. Ковбой продвинулся чуть глубже в штанину.

-Какие проблемы? – спросила «телка», достала из белой кожанной сумочки, обсыпанной блестящими камешками, длинную пачку сигарет, вытряхнула из пачки длинную, тонкую сигарету, прикурила от желтой (может, золотой? ) зажигалки и выпустила легкое облачко голубоватого дыма из подведенных по контуру чем-то тонким, коричневатым губ.

Полметра поднес руку к форменной шапочке. –Старший сержант Забалуев, - представился он. – Проверка документов. – Он заглянул в вырез шикарной блузки, надетой на «телку» и попытался представить, какая у нее грудь: мягкая, или упругая и твердая. Ему хотелось, чтобы была твердая. Ему больше нравились твердые.

-Как служба, ковбой? – спросила нерусская «телка» и перевела взгляд с его лица на спрятанный в штанах Игрунчик, отчего тот мгновенно стал раза в два толще и длиннее. Забалуеву даже показалось, что тот еще никогда не принимал таких интересных размеров. «Телка» затянулась тонкой сигаретой, выпустила дым, посмотрела в его лицо и опять перевела взгляд на штанину. «Волосатый ковбой» стал еще больше, и его хозяин даже заволновался оттого, что тот уперся где-то в штанах и стал раздуваться, не в силах продвинуться дальше. В голове Забалуева что-то сдвинулось от плеснувшей под череп, дурящей голову горячей волны.

-Э-э-э... – он наблюдал, как начала приподниматься ее роскошная грудь, проступая сквозь шикарную блузку большими, выделяющимися на тонкой материи сосками. Не соображая, что делает, он откинул «Калаша» назад и слегка согнулся в пояснице, словно кланялся, проталкивая «Волосатого ковбоя» глубже в штанину. – А в багажнике у Вас что? – спросил он, завороженно глядя, как тонкие пальцы поигрывают сигаретой, словно ласкают ее своими легкими прикосновениями. – Надо бы посмотреть, что у Вас там. – Он смотрел на вырез ее блузки, стараясь проглотить появившуюся во рту слюну.

-Ничего кроме оружия, наркотиков и запаски, - ответила она. – Сейчас покажу.

Забалуев хихикнул.

«Телка» вылезла из машины и отщелкнула наманикюренным ногтем недокуренную сигарету. Она повернулась к Забалуеву спиной, и он уставился на ее ягодицы.

Забалуеву еще никогда не доводилось видеть таких офигенных «телок». Разве что по телевизору. По телевизору показывали много офигенных «телок». Иногда их показывали по нескольку штук сразу. А иногда по одной. В телевизоре офигенные «телки» в основном пели. И вертели разными своими офигенными прелестями. На них было мало одежды, поэтому на них было классно смотреть. Забалуев часто представлял себе, что он лежит на большой кровати, а «телки» поют и трогают его за разные места. Иногда они ложаться прямо на него и трутся об него ногами, животами и шикарными «дойками», упругими и твердыми, как он любил. Если «телки» пели по телевизору вместе с какими-нибудь уродами, напоминающими гомиков, то это ему не нравилось. (Хотя настоящих, живых гомиков он никогда не видел. ) Ему нравилось, когда «телки» пели одни, и лучше, когда по нескольку штук сразу. Особенно ему нравилось смотреть на них, когда он выпивал так, что начинало казаться, что они вот-вот выпрыгнут из экрана, а заодно и из блестящих тряпок, почти ничего не закрывающих, которые они одевают специально для того, чтобы раздразнить его воображение. Тогда он раздевался до трусов, полулежа на диване перед экраном, выставив в сторону «телок» трусы с подскакивающим в них периодически «Волосатым Ковбоем». Лежа он думал о том, как бы они все удивились и обрадовались, доведись им встретить его «Ковбоя» на самом деле. Доведя себя до состояния, когда ему хотелось уже настолько, что он готов был начать прижиматься своим Игрунчиком к цветному экрану, он крякал, брал телефон и вызывал к себе свою подругу-повариху, работавшую в детском саду. Повариха была упругая (как он любил), плотная и выносливая. Когда она приезжала к нему, он выключал телевизор, быстро затаскивал ее в постель и «любил» ее долго и по-разному, слушая, как она стонет от удовольствия, закрывал глаза и представлял, что «любит» шикарных «телок» из телевизора.

Забалуев смотрел на уходящую от него в сторону багажника «Москвича» шикарную попку, обтянутую белыми брючками так, что сквозь них были видны контуры маленьких трусиков. Попка и правда была шикарная, как у тех, что пели по телевизору, глядя на его подпрыгивающего в трусах «Волосатого Ковбоя». Забалуев посмотрел на обтянутые брючками ноги, когда их хозяйка подошла к багажнику и повернулась в его сторону. Ее ноги в верхней своей части не смыкальсь плотно-преплотно, а оставляли маленькое отверстие, куда Забалуеву сразу же захотелось просунуть палец. «Волосатый Ковбой» дернулся в трусах, пытаясь, видимо, подпрыгнуть, и Забалуев уронил висящий у него на плече автомат. Автомат стукнул стволом в асфальт, а затем с грохотом повалился на бок. Шикарная нерусская «телка» посмотрела на Забалуева и подмигнула ему, сунув изящные кисти в карманы обтягивающих брюк.

-Черт, - сказал Забалуев и поднял автомат.

-Да нет. Черт сидит в машине, - она подмигнула ему еще раз и рассмеялась, обнажив ровные, словно даже ненастоящие, белоснежные зубы. – Хочешь посмотреть, ковбой?

Полметра нагнулся и заглянул в салон «Москвича». Никакого Черта там не было. С переднего пассажирского сиденья на него смотрел круглолиций мужик с оттопыренными ушами, на заднем сидела молодая женщина, напоминавшая подростка и мужчина, лицо которого Полметра в темноте не разобрал. Когда он вновь поднял глаза на белоснежную красотку, стоящую у багажника, на ее плечах сидели два ворона и пристально смотрели в глаза Забалуеву.

Из-за «Москвича» выбежал здоровенный волк, ткнул носом левую руку стоящей у машины девушки и уселся рядом с ее ногой, устремив зеленые глаза на Полметра.

-Лапа, - сказала та и почесала волка между стоячих ушей, для чего ей пришлось приподнять свисавшую ладонь до пояса.

Волчица подняла голову вверх и протяжно взвыла.

Полметра отступил на шаг назад и потянулся рукой к свисавшему с плеча автомату.

-Я бы не стала этого делать, - сказала девушка, отрицательно покачав головой. – Не надо.

Полметра взялся рукой за ствол Калашникова и услышал, как за его спиной зарычали. Он обернулся. На асфальте дорожного полотна сидели четыре волка со вздернутыми верхними губами, обнажив белоснежные зубы с клыками сантиметра по четыре каждый.

-Этого не может быть, - подумал Полметра и передвинул Калашникова на живот.

Два волка, сидящих в центре, поднялись и уставились на него, опустив головы почти до самой земли.

«Сейчас они прыгнут», - подумал Забалуев и передернул затвор.

Он успел дать короткую очередь в направлении отливающих желтым, уставившихся на него четырех пар глаз. В следующее мгновение он упал животом на асфальт, загрохотав прижатым к асфальту автоматом. Над ним, наступив ему на спину, стояла Лапа. Она опустила морду почти к самому затылку Забалуева, и он почувствовал, как ему на шею стекла тонкая струйка слюны.

-Уберите ее. Уберите собаку, - стараясь, что бы его голос звучал грозно, попытался потребовать Полметра, не веря, что на его плечах может стоять настоящий волк.

Он почувствовал, как его голову обдали потоки воздуха от взмахов зависших над его головой мощных крыльев. Перед его лицом сели на асфальт два ворона и с интересом уставились на его глаза.

-Как же я уберу ее? – услышал он голос нерусской «телки». – Наделал шума, дурак.

Вороны посмотрели на его глаза заинтересованнее. Четыре волка, стоявшие ранее в отдалении, подошли ближе, сели, окружив его по периметру, подняли морды к черному небу и издали длинный высокий вой. Волосатый Ковбой Полметры подтянулся к животу и попытался превратиться в микрон. Нерусская быстро подошла к водительской дверце, села в машину и завела двигатель.

-Не двигаться! - перепуганный и злой Полметра (? ) пытался приказывать, не веря, что кто-то может вот так запросто плюхнуть его животом на асфальт, безнаказанно обозвав при этом дураком.

Один из воронов сорвал клювом с его головы форменную шапочку и бросил на асфальт. Второй подошел к его упирающейся в асфальт ладони и клюнул стальным клювом в палец.

Из входа на пост ГАИ выбежали двое миллиционеров с автоматами. Они затормозили на небольшом крылечке у самых дверей. Один из них поскользнулся, неуклюже плюхнулся на задницу и быстро-быстро засеменил ногами, стараясь подняться. В двух метрах от них, окружив крыльцо полукольцом, стояли шесть волков со вздернутыми, подрагивающими верхними губами.

-Не двигаться, - еще раз скомандовал лежащий у «Москвича» Полметра.

-Ой, дурак. – Сидя в машине нерусская в белом вздохнула, хлопнула дверцей, и «Москвич», взвизгнув шинами, помчался в сторону города.

* * *

-Ловко проскочили, - сказал закуривая сигарету Иван.

Они въехали на главную улицу Среднеземска с его северной стороны.

-Этот гаишник и в самом деле, кажется, и думать забыл о каких-то там документах.

Унга посмотрела на Ивана, стараясь понять, шутит ли он, или в самом деле говорит серьезно.

-Забыл он, или нет, ему все равно захочется нас догнать, когда Лапа его отпустит, - сказала она.

-Лапа это та милая собачка, которая поиграла с ним, когда он решил поизображать Рэмбо?

-Да. – Унга хмыкнула. Ей все больше и больше нравился этот лопоухий Смотрящий, бросающий на нее не оставляющие сомнений в его к ней отношении взгляды. – Только это не собачка.

-Как же, как же, мы уже встречали ее сегодня в лесу, - согласился Иван. – Только к тебе она по-моему относится, как щеник к заботливой мамочке, которая любит чесать ему пушистое брюшко. Кстати, это она, или он?

-Она. – Унга посмотрела на Ивана пристально. – А ты что, ревнуешь?

-А что, надо? – Иван подмигнул Унге и рассмеялся, довольный устанавливающимися между ними отношениями.

-Могу сообщить тебе, что пока не к кому, если для тебя это имеет какое-нибудь значение.

-Имеет, имеет, - закивал головой Иван и посмотрел сквозь лобовое стекло вдаль «романтично». – Кстати, в том, что мы движемся по ночным улицам столь стремительно есть какой-то особый смысл?

-Дело в том, что тот сержант, которого прищемила Лапа... Кажется ее именно так зовут? – обратился к Унге Олег. – Так вот, тот сержант, кажется, остался не очень доволен результатом проверки наших документов. – Олег повернул голову от заднего стекла в салон автомобиля.

-Лично я вижу его уже почти минуту, - ответила Унга.

Иван и Тамара обернулись назад, глядя на вспыхивающие метрах в трехстах позади их автомобиля сине-красные лампочки.

-Не стоит волноваться, - со спокойной уверенностью отозвался Иван. – Сейчас Унга проковыряет очередную дыру в пространстве, и мы уйдем от преследования по искривленной дуге пространственно-временной спирали на недосягаемую для простых смертных супер-дупер-квази-биохимическую загогулину.

Унга захохотала, издала «сверхчувственный, эротично-убийственный стон», стараясь приподнять распирающую белоснежную кофточку грудь как можно выше, и с удовольствием посмотрела на Ивана.

-Жаль, что у меня заняты руки, - сказала она, - я бы взяла тебя за уши, чтобы ты не смог вырваться, и целовала до тех пор, пока ты не упал бы в обморок от удушья.

-Жаль, что у меня руки свободны, - ответил Иван. – Если бы они были заняты, у меня было бы внутреннее оправдание, почему я не сделал того же.

-Й-й-е-х! – Унга захохотала и вдавила в пол педаль газа.

Шины свистели, когда она сворачивала на перекрестках.

-Извините, что я встреваю в вашу беседу, - Тамара старалась держаться спокойно, несмотря на то, что лицо ее стало совсем белым от созерцания проносящихся мимо фонарных столбов и ударов колес о поребрики, ограждающие проезжую часть улиц, - но, кажется, тот милиционер, что остановил нас на въезде в город, не собирается отстать от нас так просто.

Сине-красные всполохи милицейской мигалки то отставали, то вновь приближались к шныряющему по Среднеземским улицам «Москвичу».

-Похоже, мы всерьез разозлили местных копов, - Олег сам не вполне понял, что заставило его назвать миллиционеров американским прозвищем.

-Ну вот, - Унга на секунду обернулась к Олегу, - тебе тоже стало казаться, что ты принял участие в шоу, – она хмыкнула. – Копов! Кино, да и только, так ведь?

-Мне это давно уже кажется, - ответил Олег.

-Уверяю тебя, когда тебе перестанет это казаться... В общем это будет не самый приятный момент в твоей жизни.

Унга резко затормозила, так что машину занесло и сильно стукнуло о поребрик. Поперек улицы стояли два милицейских УАЗика, с мигающими синими фонарями на крышах. Унга отъехала чуть назад, вывернула руль и, включив первую передачу, резко нажала на газ, бросив сцепление. Машину развернуло на месте в противоположную сторону. Унга выкрутила руль, и машина, взвизгивая шинами, рванула навстречу приближающимся к ним сине-красным вспышкам преследующей их милицейской машины.

Сидящий за рулем патрульной машины Полметра увидел, как преследуемый им «Москвич» резко развернулся и рванул в его сторону.

-Нет уж, голубчики, - подумал он, - так просто вам не удастся от меня отделаться.

Полметра включил дальний свет фар и вдавил в пол педаль акселератора.

-Не пришлось бы вытаскивать этого придурка из какой-нибудь передряги, - обращаясь к самой себе, произнесла Унга, глядя на стремительно приближающиеся к ним фары милицейской машины.

-А что может случиться? – спросил Иван.

Фары движущейся навстречу им машины замигали, приближаясь рваными толчками, словно серия быстро сменяющих друг друга фотографий.

-Я так и знала, - Унга затормозила, глядя на стробоскопически вспыхивающие и гаснущие впереди фары.

-Что так и знала? – Иван шаркнул по полу босой ногой, поджимая ноги под себя, словно готовясь на всякий случай быстренько прыгнуть из машины.

-Он попал в различимо-дискретное время, - Унга кивнула вперед, туда, где быстро вспыхивали и гасли фары, медленно продвигаясь с каждой вспышкой в их сторону.

-Какое еще дискретное время? – Иван посмотрел на Унгу, обернулся назад к Олегу и Тамаре и снова взглянул на Унгу.

-Ну, как по-твоему идет время? Как мы перемещаемся в пространстве? – Унга посмотрела на Ивана и тоже обернулась к Тамаре и Олегу, словно проверяла понимают ли они что-нибудь. – Время же не тянется как резинка. Ну, когда вы смотрите кино, вы же не замечаете, что на экране просто прыгают кадры? Кажется, что все идет плавно, а на самом деле по экрану просто прыгает поток фотографий, - она чуть остановилась, - ну, кинопленку-то вы видели хоть раз? Ладно, потом объясню, - она посмотрела вперед. – Ему сейчас кажется, что это мы прыгаем, - она вдруг засмеялась, - представляю, что он сейчас чувствует.

-А что смешного? – Олег не понял, что ее вдруг так развеселило.

-Что за дискретное время? – Тамара чуть приподнялась на сиденье и посмотрела на Унгу.

-Некогда объяснять, - Унга включила передачу и двинулась вперед. – Надо вытаскивать этого придурка из задницы, в которую он попал.

-Навязался на мою голову, - добавила она, глядя на приближающиеся вспышки фар.

Полметра сидел за рулем милицейского автомобиля, который то появлялся, то исчезал в его руках, вызывая в ладонях ощущение, будто он пилил гигантский ствол дерева самой большой в мире бензопилой.

-Я не пил, я не пил, я сегодня совсем ничего не пил, - врал Полметра самому себе, глядя как улица прыгает перед его глазами.

Руль в его руках выгнулся и стал похож на велосипедное колесо после того, как разухабистый ездок затормозил методом наезда на приглянувшийся для этой цели ближайший столб. Фары «Москвича», тормознутого им на посту ГИБДД при въезде в город, приближались к нему рваными толчками. Полметра нажал на тормоз и попытался выправить пляшущий в его руках знак бесконечности. Руки его, поворачивающие то, что лишь отдаленно теперь можно было назвать рулем, исчезали и мгновенно появлялись в другом месте, словно серия фотографий, сделанных быстро щелкающим затвором фотоаппарата.

Четверка, сидящая в «Москвиче», увидела, как милицейский УАЗик, преследовавший их, стал исчезать частями, словно кто-то отрывал от него куски, бессистемно и непоследовательно, как невидимая гигантская птица, долбящая свою жертву железным клювом. Исчезали куски крыши, дверей, капота. Колеса пропадали частями, не лопаясь, словно были сделаны из сплошного куска резины, а не накачаны воздухом.

Забалуев отпустил газ и что есть силы прижал ступней педаль тормоза. Машина клюнула носом так, что он чуть было не вылетел в лобовое стекло, а затем снова понеслась вперед серией появляющихся и исчезающих фотографий. Он снова попытался вдавить в пол педаль тормоза, но не ощутил ее, как не ощущал уже и той части тела, которой собирался это сделать. Он попытался схватить рукой правое колено, но рука проскочила по пустому месту, схватив лишь край сиденья, на котором удерживалась оставшаяся часть его тела. Фары «Москвича», за которым он гнался от поста ГИБДД, где еще совсем недавно с удовольствием осматривал сидящих за рулем красоток, вспыхивали и гасли, словно два крупнокалиберных пулемета, выгрызая с каждой вспышкой все новые и новые куски его милицейского УАЗика.

Неожиданно УАЗ резко остановился. Так, словно налетел вдруг на невидимую стену, подпрыгнув на месте и продолжая терять очертания, как картинка на экране компьютера, сжираемая неизвестно откуда вдруг появившемся в его микропроцессорных потрохах вирусом.

В ста метрах от него Унга остановилась, включила заднюю передачу и обернувшись назад стала стремительно отъезжать навстречу преследующим их синим вспышкам милицейских автомобилей.

-Что-то не так? – Тамара смотрела на Унгу, как случайно оказавшийся рядом, незадачливый пассажир на командира истребителя, направляющего горящий самолет в колонну движущихся по земле танков.

-Почему «не так»? Все отлично. – Унга посмотрела, как дорогу между их «Москвичом» и приближающимися милицейскими машинами перебежали несколько крупных серых волков.

Полметра вместе с УАЗиком продолжал исчезать. Унга затормозила, решая что делать дальше. Милицейские автомобили со вспыхивающими синими проблесковыми маячками тоже стояли, сбитые с толку перебежавшей в свете их фар волчьей стаей.

-Мы что? Приехали? – Иван оглядел всех и остановил взгляд на Унге.

-Сейчас узнаем. – Унга открыла дверцу и вышла из «Москвича».

Невидимая птица перестала выклевывать куски из УАЗика, за рулем которого сидели остатки Полметра, и принялась за окружающие его машину куски асфальта, деревьев, зацепила угол близлежащего дома, выклевала полдерева и принялась проклевывать дорожку к «Москвичу», рядом с которым стояла оценивающая обстановку Унга.

-Я накатался, - быстро сказал Иван и проворно выскочил из машины.

Воздух впереди «Москвича» начал трескаться, как гигантский кусок стекла, распираемый изнутри неизвестной природе фантастической силой. Трещины пробежали к машине, закрыли обзор сплошной сетчатой паутиной, так, что стал неразличим даже ее капот, брызнули ослепительно белым, и перед «Москвичом», срезав половину его моторного отсека, возникла зеркальная грань, вспыхивающая синими отсветами милицейских мигалок.

-Дальше – пешком. – Унга посмотрела на Ивана, и раньше, чем он успел сказать «жаль», Тамара и Олег уже стояли рядом с отнятым ими у любителя «пампушек» авто.

-Как думаете, успею я побриться и ногу помыть, прежде чем меня ткнут носом в багажник и зачитают мне мои права? – Иван расматривал свое отражение в зеркале. Из стоящих за их спинами УАЗиков уже выпрыгивали миллиционеры, передергивая затворы коротких, со складными прикладами «Калашей».

-Все зависит от того, как быстро ты умеешь бегать. – Унга отвинчивала крышку бензобака их «Москвича». Оторвав полосу от нижнего края своей блузки, она сунула ее в заливное отверстие бака. – Когда я чиркну зажигалкой, бегите вдоль этого дома и дальше налево до угла следующего. В первом подъезде спускайтесь в подвал.

-А если «менты» будут против? – Иван смотрел в сторону преследующих их силуэтов, странно замешкавшихся, спешно выстраивающихся в шахматном порядке, подгоняемых стоящим за их спинами командиром.

-Это не «менты». Так что не бойся сделать им больно, если они начнут к тебе приставать.

Из-за угла дома показалась волчица, на спине которой сидел с поблескивающим, словно искусственным глазом ворон. Волчица подняла верхнюю губу, обнажая длинные белоснежные зубы и капнула слюной на асфальт.

-Вдоль дома и налево до следующего, - Унга чиркнула зажигалкой.

Пламя подхватило кусок оторванной ею блузки и остановилось у заливного отверстия бака. Застучали, отсвечивая бело-оранжевыми вспышками, автоматы в руках стянутых по поясу ремнями, движущихся в их сторону темных силуэтов. Пули пробивали железо автомобиля и со свистом рикошетили от зеркальной поверхности рассекающей Среднеземск грани.

Четверка бежала вдоль дома, когда за их спиной грохнул бензобак, подожженного Унгой «Москвича». Из-за угла показалась длинная волчья стая и стала выливаться серым потоком, проносясь мимо них, за их спины, разбрасывая по дороге капли слюны, взвизгивая, рыча и кувыркаясь, когда в грудь, лапы и спины им ударяли кусочки залитого в сталь свинца.

-Быстрее, быстрее, - подгоняла Унга, хотя троица ее спутников и без того стремительно перебирала ногами.

За их спинами серая волчья масса, отшвыриваемая сапогами, прикладами и выстрелами рвала на части бегущих за ними преследователей. Прыгнувшему навстречу преследователям волку автоматная очередь снесла голову, распорола брюхо и грудь, вывалив на асфальт длинные серые кишки. Рядом с ними другой волк сорвал мясо с руки, удерживающей автомат, оттолкнулся от асфальта задними лапами и сомкнул челюсти на хрустнувшей суставами шее. Треск автоматных очередей заглушал визг, рычание и отрывистые, похожие на лай выкрики. Вспышки выстрелов освещали место побоища рваными всполохами, высвечивающими то тела и морды беспощадных серых убийц, то стянутые ремнями силуэты тех, кто стремился достать бегущую вдоль дома четверку.

Обернувшись назад Олег на мгновение остановил взгляд на профиле одного из тех, кто, припав на колено посылал короткие очереди в лохматый клубок, скрутившийся вокруг чего-то смятого, выбрасывающего в стороны обрубки кистей и рваные высокие кожаные ботинки. Профиль был длинный. Олег обернулся еще раз, стараясь получше рассмотреть тех, кто гнался за ними, вынужденных чаще стрелять по мечущейся среди них, рвущей волчьей стае, чем в их сторону. Профиль стрелявшего с колена все также четко вырисовывался на черном фоне, высвечиваемый вспышками стрелявшего слева от него автомата, когда на нем сомкнулась другая длинная пасть, оканчивающая темное тело волка, и рванула его в сторну, срывая мясо, так, что Олегу показалось, что он слышит хруст ломающихся, вырываемых вместе с мясом костей.

Они завернули за угол дома и побежали к другому, стоящему рядом, скрытые теперь от пуль свистящих и жужжащих при рикошете, стремящихся завершить их бег. Увидя дом и подъезд, на который указывала им Унга, Олег остановился. Это был тот самый дом и тот самый подъезд, возле которого в кустах он когда-то обнаружил почившего в бозе Толяна с визитной карточкой Муха в кармане. Все опять складывалось в странную, запрограмированную кем-то картину, смысл которой он не мог разгадать. Ему показалось, что утром их всех четверых найдут в тех же кустах. Или их троих, без Унги. Или только его.

Добежав до подъезда Унга Иван и Тамара заскочили внутрь и бросились к железной решетчатой двери, ведущей в подвал.

-Черт, - Унга в отчаяньи посмотрела на Ивана. На двери висел подковообразный висячий замок.

Олег появился за их спинами, когда Иван тряс решетку, слыша приближающийся треск автоматных очередей.

-Почему они стреляют в людей? – волосы Тамары растрепались, так что она стала похожа то ли на фурию, то ли на гарпию, то ли на пациентку заведения, где они с Арбениным недавно работали. – Они не должны стрелять! Они не имеют права! – Она схватилась за решетку и стала дергать ее, больше трясясь от этого сама, чем злополучная железная дверь.

-Что они имеют и чего не имеют, мы скоро увидим, - Унга подняла с пола пустую бутылку и встала сбоку от входной двери.

Дверь не раскрылась, а влетела вовнутрь, выбитая чудовищной силы ударом. Бутылка разлетелась от удара о голову того, кто влетел вслед за ней, выбивая со стен штукатурку длинной очередью из подрагивающего в руках автомата. Арбенин успел ударить его ногой в живот, и нападавший согнулся, ощерив вытянутую собачью пасть. Автомат вылетел из его рук с гладкими отполированными ногтями. Унга лягнула его в щеку длинным каблуком-шпилькой, вошедшим внутрь и вышедшим с другой стороны. Собачья морда нападавшего повернулась к Тамаре, сдернув туфлю с ноги Унги.

-Волки... – оцепенев, Тамара смотрела, как распремляется перед ней фигура с вытянутым, поросшим шерстью черепом вместо головы.

-Шалаки! – ударом ноги Унга вогнала другую шпильку в спину отвернувшегося от нее существа.

Шалак обернулся к ней, содрав с ноги вторую ее туфлю, и оскалился, подтянув верхнюю вздрагивающую губу. Он прыгнул вперед, лязгнув зубами в том месте, где только что нитка голубоватого жемчуга оттеняла чуть желтоватую тонкую шею. В спину ему, вгоняя глубже тонкий белый каблук врезалась грязная, голая ступня с короткими, пухлыми пальцами. Шалак развернулся и прыгнул вперед, целясь разинутой пастью в живот стоящему с автоматом в руках Арбенину. Тот успел повернуть ствол, и челюсти сомкнулись на железе, заглотив автомат до газоотводной трубки. Короткая автоматная очередь завершила дело, отбросив стянутое ремнем, странное, с полуотстрелянной головой тело к стене.

По выломанному дверному проему полоснула бело-оранжевыми вспышками очередь, выбивая штукатурку из стены внутри подъезда. Следом за ней за дверным проемом мелькнула длинная серая тень. Захрипело, завизжало и откатилось в сторону то ли то, что стреляло, то ли то, что рвало стрелявшего, то ли то и другое вместе, живое или мертвое с переломанной шеей или разорванным в клочья, вырванным из брюшной полости мясом. Замигало синими проблесковыми вспышками чуть в стороне, и через мгновение автоматы застучали увереннее и чаще, перебивая друг друга, сливаясь в почти безостановочный, несмолкаемый грохот.

-Они что? Послали за нами целую армию? Да что, Черт возьми, происходит? – спросил Иван без доли юмора в голосе.

-Наверное только один из нас знает ответ на этот вопрос, - ответил Олег, глядя на Унгу.

-Я отвечу, если нам удастся снять замок и побыстрее убраться отсюда. Волки стараются, но они не умеют стрелять, - она кивнула в сторону выбитой двери, на пороге которой лежал прострелянный волк.

-Тогда отойдите. – Олег приставил ствол автомата к замку.

Замок разлетелся, как случайно задетая коробочка с семенами мимозы, разбрасывая по сторонам мелкие изогнутые железки.

-Теперь быстро, - Унга начала спускаться вниз.

-Ты уверена, что это то, что нам следует сделать? – Олег с сомнением смотрел то на спускающуюся вниз Унгу, то на автомат в правой руке.

-А ты предлагаешь занять оборону и стоять до последнего? – Иван подталкивал к подвалу Тамару. – Я уверен, наш экскурсовод знает, где начинается и где заканчивается экскурсия по лабиринту «Вонючий подвал». – Он заторопился по ступенькам вниз. – К тому же за все уплочено. Присоединяйтесь, барон, присоединяйтесь, - Иван скрылся в темном проеме.

-При чем тут «барон»? Ты забодал уже своими присказками. – Олег потрогал место на плече, где его вскользь чиркнула пуля.

-Ты долго еще будешь стоять, как кандидат в номинации «Тупой и еще тупее»? – Иван выглянул из подвала. – Или ты обдумываешь первую главу мемуаров под названием «Достоверная правда о приключениях барона Мюнхгаузена»?

-Сейчас. – Олег подошел к дверному проему и выглянул наружу.

Вспышки автоматных выстрелов высвечивали быстрые серые тени с желтыми прорезями глаз, прыгающие и рвущие зубами все, что стремилось добраться до подъезда, в котором укрылась их Женщина. Женщина, которая умела говорить также, как они: длинно и красиво У-у-у-у и добавлять к этому непонятное, но нравящееся волкам быстрое – нга. Биться за ее жизнь и умереть в этой битве, унося за собой в Ад тех, кто хотел причинить ей боль, было особой привилегией волка. В этом был смысл. И, видимо, для этого от рождения им были даны Богом зубы и когти. Драться с шалаками было не самым почетным и достойным делом для настоящего волка-самурая, но волк, как и самурай не выбирает, когда и зачем господину потребуется его жизнь.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 141516 17 18 Следующая ⇒