(Лукин Юрий Леонидович) 9 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 19Следующая ⇒

- Вы, я понимаю: помогать явились? Типа, когда у нас тупик, без снусмумриков никак?

Эти:

- Помогать явились! Тупик! Без снусмумриков никак!

- И что, всегда так будет или нет?

- Нет! – отвечают.

Повторяльщики хреновы!

По-другому вопрос формулирую:

- Нет или всегда?

- Нет!

Хоть под микроскопом их разглядывай – ни тени разумности. А по повадкам и речам…

- Ладушки, - говорю. – Коли припрыгали, помогайте. Нефиг время терять! Что делать надо?

Снусмумрики:

- Нефиг время терять! Делать надо! - макаронными рылами на «бублики» показывают: - На голову надеть! – и, вытянутыми макаронинами головы каждого из нас коснувшись, уточняют, кому какой. (Кабысдош настолько важностью саммита проникся, что стерпел и коснуться себя позволил. ) После макаронные рыла синхронно в сторону Рогатой Тетушки вытянулись. Для вящей убедительности снусмумрики ими даже вращать начали, хором грянув: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед... » – и далее по тексту.

Достаточно убедительно все объяснили. И объясненное в мои думки-версии про хроноудар и разнонаправленность временных потоков укладывалось тютелька в тютельку.

Пузыри - те же скафандры. Только не космические, а хроно. Индивид, в них засунутый, в деформированное время из своего субъективно-биологического не выскочит и, в отличие от робомонстров, в труху не рассыплется.

И как хроноскафандры «на голову надеть», снусмумрики наглядно продемонстрировали: в пять из восьми оставшихся бубликов попрыгали, те снова шариками оформились и сошлись сверху краями без намека, что там дырка была.

Первым из банды в «колечко» Ласковый и Нежный впрыгнул, а я, как атаману положено, второе место Кабысдошу уступил.

Внутри ни малейшего отличия от когда снаружи. И вокруг я никаких шаров не увидел. Все в полный контур проявились – и пятерка снусмумриков, и соратники по квесту. То есть шарики в натуре какое-нибудь силовое суперохренительное поле для перемещения из одного потока десинхронного времени в другой, а объемными и белыми со стороны они потому кажутся, что временной поток поверхность их обтекает, отчего имеет место быть такая вот специфическая дифракция света. Наличие суперантихроно-охренительного поля окончательно подтвердилось, когда через ментальный усилитель позумил и увидел слабое сияние вокруг тех, кого оно охреняло.

Над полосой отчуждения изнутри шаров казалось: не летели, а шагали. Или прыгали – кому как удобнее. И в зрительном восприятии никакой полосы в природе не существовало – словно бы через натянутую вертикально пленку свеженькие монстры в рапиде продавливались, а, продавившись, замирали ржавыми. Для нас же вместо космической пропасти под ногами - вроде заасфальтированной дорожки. С виду шириной на раз переплюнуть, но под ногами она как на беговом тренажере прокручивалась.

Так вот и передвигались: снусмумрики синхронно прыгали, за ними Нежный и Ласковый поспешал, зигзагами Кабысдош на четырех семенил, а замыкающим я степенно шествовал.

Созерцание сверкающих, с тупой обреченностью марширующих в старость робомонстров оптимизму отнюдь не способствовало. Сюда бы голливудских мастеров по спецэффектам для ужастиков – вдохновились бы фильмов на двадцать. Хоть и искусственные подобия, но биологическим прототипам аутентичные. Шизанутые дизайнеры не пойми зачем самые мельчайшие деталюшки дотошно воспроизвели («дотошно» здесь не только в прямом лексическом значении: «в точности» то есть, - но и от слова «тошнить»), вплоть до кариесных каверн на клыках «чумуданов» и пигментных пятнышек на панцирях «тортил».

Одна тварюшка, чувствую, долго сниться будет. Спереди трапециевидная полутораметровая башка, из нее пасть торчит воронкой с зубами по всей окружности в шесть рядов. Над пастью глаза величиной с тележное колесо, сзади хвост, словно соразмерное с головой тело с ручками-ножками отодрали, а хребет оставили. (Не заплохело еще? ) На конце хвостохребта нашлепка лепешкоподобная со щупальцами, которыми чудище в землю цепляется, а потом – хлоп! - хвост распрямляется, башка вперед выстреливает и сверху - вниз. Напоминаю: не во плоти тварь, а ее металлическое подобие. Во плоти, надо полагать, еще противнее. Слишком извращенно организм для охоты приспособлен: объект кулинарных домогательств извращенца накрывается башкой, как игральный кубик стаканчиком. С высоты, в прыжке и со всей дури. Предположительно, осечки у зубоглистов не бывает – это ж башка в дребезги, если промахнется. Меня и от металлического подобия не стошнило лишь потому, что очень в медленном рапиде этот зубоглист двигался.

Затошнило потом, когда в его левом глазу из полупрозрачного металлопластика я ракушкообразного водилу разглядел – увеличенную в десять раз копию тех, которых у бутылочных Монолитов из штозабяки экзорцировал. Едва удержался, чтобы брекфаст на-гора не выдать. Торопливо один из двенадцатигранников в «сидоре» нашарил, рогатку зарядил и…

Пшик! Ни глаза, ни двустворчатого, ни зубоглиста. Пыль одна в воздухе - облаком.

Нифигасе, думаю, эффектик. Нет бы заранее подумать: вдруг двенадцатигранник изнутри силового поля не вылетит? Хорошо вылетел. А то ведь что могло быть – и подумать страшно! Снова в «сидор» руку засунул – пересчитать, сколько двенадцатигранников осталось. Негусто. Зря снаряд истратил: все равно ведь зубоглисту амбец на границе хронополей.

Не заметил, когда шагать стало тяжелее. Даже воздух уплотнился и чем дальше, тем сильнее уплотнялся – до полного «ни шагу вперед». Пришлось хитрым способом через него продавливаться, который снусмумрики показали. Снова тест на тему: «Чужие здесь не ходят».

И если бы не снусмумрики-шустрики, я бы не понял, что в пейзаже изменилось. Шагал на автомате и мыслил по поводу происхождения и предназначения ракушкообразных в природе мироздания. Вот ведь загадка для ума: одним внешним видом они такое отвращение вызывали, что при встрече у меня их раньше истребить получалось, нежели приглядеться и поинтересоваться, а они, собственно, кто? И не погорячился ли я, их истребляя, у снобского своего антропоморфизма на поводу? Вдруг они только с виду омерзительные? В конце концов, наши земные крабики, вымахай они с легковушку, вряд ли бы кому симпатичными показались.

Думал, думал и ведь чуть до раскаяния в содеянном не додумался. Оттого что повелся на Терешкины слова. Вспомнил, как она однажды на уроке по «Капитанской дочке» под запись продиктовала: «Высшая степень проявление человечности – найти оправдания ближнему, когда они есть, и пожалеть его, когда оправданий нет». Красиво сказано, и ничего против не имею, но антрацитовая моя первосущность на проявление гуманизма криком зашлась: по отношению к Двустворчатым не тот случай! И дело не во внешности – снусмумрики, к примеру, большими уродами смотрятся. Озарение интуитивное, когда любые сомнения, что большего зла, чем ракушкообразные вкупе со штозабяками, быть не может, – по боку. Не может – и все тут! И на Камагулоне, и во Вселенной в целом.

Наконец, снусмумрики остановились, из хроноскафандров вылезли, и мы – за ними.

Стоим, оглядываемся.

С перевала мы по глетчеру вниз спускались. Потом обратно до развилки несолоно хлебавши, то есть снова вверх. Потом вниз в хроноскафандрах топали, а чем ниже, тем выше перед глазами в небо рогатые Тетушка с Матушкой задирались. Пока в хроноскафандрах прыгали-топали, туман под нами был, а теперь мы снова в нем. И отсюда до Рогатой Тетушки раза в три дальше пройденного от развилки, а до Матушки в обход Тетушки еще в два раза дальше.

А перед нами, как на параде, стройными рядами и колоннами механические гвиры. В масштабе пять к одному. Ржавчиной не порченные, свежачок-с. И у каждого в корпусе дырка сквозная. Как раз в том месте, где у Нашего Нежного круг намалеван.

Кстати, Ласковый и Нежный, который прежде на свои подобия внимания не обращал, здесь занервничал, загвирчириквакал возбужденно. И снусмумрики вокруг выстроились - очень на ОМОН похоже: каждый свой сектор сканирует, друг дружку и нас заодно прикрывает.

Вижу, и Кабысдош стрёму просек. Голову наклонил, носом - по сторонам и к моим ногам жмется. Я поведением сотоварищей по квесту впечатлился. Кабысдоша за холку потрепал, стараясь не делать резких движений, рогатку изготовил и убойным двенадцатигранником ее снарядил.

Глава 15

Вятский, в воспоминания погруженный

Пока по эскалатору метро «Чернышевская» ехали, я вспоминал летний случай. Тот, о котором несколько глав тому назад вспоминать не хотел. А оттого вспомнил, что народу на эскалаторе уйма, ехали мы с Ленкой молча – она на ступеньке передо мной стояла, и по какой-то выморочной ассоциации после встречи с цыганами у меня в голове «У любви как у пташки крылья…» пропелось и навязчиво застряло: «Тореадор, смеле-е-е в бой!.. »

Понятно, рассказывать дольше придется, чем пока мы на эскалаторе ехали, но расскажу. Чтобы вы поняли, почему мне, кроме Ленки, как уже окончательно выяснилось, никакой другой не надо, почему больше всего я хочу Ленкиного восприятия меня таким, каким у папы с мамой уродился, без всяких экстрасенсных штучек.

(Что-то меня к месту и ни к месту стало на воспоминания пробивать. Не мемуар, чай, пишу, а такие отступления крепко динамику сюжета тормозят. Ну да ладно. Этому опусу я хозяин: не нравится – не читайте. )

В начале июня, перед тем, как мне в девятый, а Ольге защищать диплом на последнем курсе в Академии, мы с сестренкой в Киров поехали. Ольга вещи из общаги на съемную квартиру донести и одна бы управилась, только зря, что ли, младшего братца на деревенском молочке и чистом сливочном масле воспитывали?

Добрались без проблем. Сестренке с вещичками помог, перед этим в общаге погостевал, с Ольгиными соседками по комнате чайку попил. Потом пошатался пару часов по городу и - на «Демидовский экспресс», который до Вахрушина без остановок катит. Так от Вахрушина до Рехино крюк в обратную сторону выходит, но на фирменном пассажирском по-любому быстрее, чем на электричках, которые каждому столбу кланяются, а в Ардашах почему-то целых двадцать минут стоят.

В Вахрушине я вышел в седьмом часу вечера. Мороженку в буфете купил и снова на перрон - ждать обратную электричку.

Вижу: девушка плачет. Красивая, модно одетая, года на полтора-два меня старше. Рядом чемодан здоровенный на колесиках, сумка неподъемная.

Было бы кому подойти и участие проявить, я бы с места не сдвинулся. Оказалось, кроме меня, некому.

Подошел. Спросил, что случилось.

Случилась, по ее словам, катастрофа полная. Она на читинском поезде ехала, у которого стоянка в Вахрушине на десять минут раньше, чем у «Демидовского». В Вахрушин ее отца по работе из Омской области в начале мая перевели, а ей пришлось почти два месяца у родственников пожить, чтобы спокойно десятый класс закончить. Стоянка в Вахрушине для пассажирских поездов, как я уже говорил, две минуты. В общем, в заполошной спешке девушка сумочку в купе забыла - с деньгами, документами, мобильником и адресом на бумажке, которого наизусть, естественно, не помнила. Как и телефонных номеров, в память мобильника вбитых под кодовыми «папа» и «мама». А заранее она о приезде никому не сообщила – сюрприз хотела предкам устроить, поэтому и не встретил никто.

Как назло, дождик пошел, похолодало. Девушка свое слово сказала, перестала всхлипывать, смотрит на меня взглядом неприголубленной кошки, а я молчу и лихорадочно думаю, что в подобных случаях, когда в чужую беду влезаешь, должен в лепешку расшибиться, но из беды человека вытащить. А не сможешь – иди и утопись.

Первым делом с вещами разобрались. Камеры хранения на Вахрушинском вокзале – старом еще, а не том, который нынешним летом построили, – секция автоматических ячеек из советского прошлого, но из-за ветхости своей они типа декорации. По прямому назначению пользоваться такими никому и в голову не придет. Пришлось договариваться с дежурным диспетчером у нее в комнатушке оставить. Дежурной оказалась хорошая знакомая – тетя Маша, мать моей одноклассницы, Наташки Васюгановой. От нее же узнали: поезд «Чита - Москва» в Киров по расписанию прибывает через двадцать минут на длинную стоянку, когда бригада меняется. Плюс еще полчаса.

На вертолете бы успели.

Сразу про Вовчика Чиркова подумал. Он рядом на Привокзальной улице живет. И вертолетов у него пластиковыми модельками куча. Вернее, туча – под потолком, на веревочках. Но главное, вспомнил про Вовчикова отца.

Отец у Вовчика как дембельскую мечту свою в начале восьмидесятых реализовал (специально вольнонаемным на Севере на год после срочной службы завербовался, чтобы на сбычу мечт денюжков заработать) и «Чезетту» купил, так она у него до сих пор на ходу и блестит краше новой. (Для тех, кто не понял: это мотоцикл чехословацкий вроде «Явы», но круче - спортивная модель. ) Понятно, Чирков-старший агрегат свой блюдет, как Панталоне ветреную Коломбину, но насчет Вовчика я ни вот на столечко не сомневался. В конце концов, друг он мне или где? И про себя в качестве байкера я плохо не думал. В нашем фермерстве до сих пор «Урал» с коляской на ходу - я на нем под чутким батиным руководством (но чаще без) сотен шесть километров по проселочным дорогам и бездорожным буеракам наколесил.

Только ерунда это. Во-первых, хоть и выглядел я молодцом-удальцом и никак не на пятнадцать с половиной лет, но дэпээсники обязательно права показать потребуют, а где я их возьму? Во-вторых, колесить по оживленной федеральной трассе даже на современном байке – удовольствие ниже среднего и просто опасно. В-третьих, следующая после Кирова у читинского поезда двухминутная остановка только в Котельниче. А это уже кэмэ двести от Вахрушина. Даже если успеть, что весьма маловероятно, за две минуты стоянки нужный вагон и сумочку в нем найти…

- В чем проблема, Степан? – Наташкина мать спрашивает.

Отвечаю: так, мол, и так и девчонкину историю вкратце пересказываю.

Тетя Маша к пульту диспетчерскому развернулась, тумблерами пощелкала:

- Валентиныч? Але? Ты где? Слушай, такое дело… Ты в Кирове мал о го по составу пошли, у вас пассажирка одна сумочку с документами оставила, - ладошкой микрофон прикрыла и девчонке: - Номер вагона, место в купе, как сумочка выглядит, какого цвета и быстро! – потом в микрофон Валентинычу за девчонкой каждое слово повторила.

Реально надежда появилась: очень уж спокойно и деловито тетя Маша все проделала и, тумблер выключив, о проделанной работе отчиталась:

- Бригада читинского с нашей дистанции пути. Сейчас в Кирове локомотивы меняются: наши пермский цепляют и домой в Балезино. Часика через пол Валентинычу запрос сделаю, нашел его помощник сумочку или нет, а через полтора часа они здесь будут. Располагайтесь пока. Чайку попьем…

Чай пить девчонка отказалась, и мы с ней на улицу вышли под окнами диспетчерской на лавочке посидеть. Благо, дождь к этому времени закончился.

На перроне девчонка причитать начала:

- Угораздило же папеньку в такую дыру назначение получить! Никогда раньше на поездах… Нет уж, теперь только самолетом!

- Вахрушин, - говорю, - для самолетов мелковат будет.

А она все о своем:

- Все нажитое непосильным трудом: смартфон за четырнадцать с половиной одна штэ, сумочка от кутюр одна штэ, кошелек эксклюзивный одна штэ, денег двенадцать тысяч рэ с мелочью наликом да еще двадцать на банковской карточке…

Я не удержался, развернулся и в упор на нее посмотрел:

- Нифигасе, богатенькая буратинка!

Она мне предсказуемо:

- Чего уставился?

- А ты еще покрутись, походи туда-сюда!

- Зачем?

- А чтобы со всех сторон на богатенькую буратинку посмотреть. Для нашей местности с такими наворотами девчонки – это нечто особенного! Или у тебя предки слегка вольтанутые: так дочурку баловать?

Девчонка надулась:

- Между прочим, папочка у меня – довольно известный и обеспеченный человек! Не гопота и не лузер в отличие от некоторых!

- И каким ветром его в нашу тьмутаракань занесло?

- Временное явление. Полгода, год максимум ему для дальнейшего карьерного роста надо на периферии засветиться, а там «Москва – столица, моя Москва…»

По громкой трансляции тетя Маша передавать стала, что «Электропоезд номер 624 сообщением «Фаленки - Киров » прибывает на первый путь».

Девушка на окна диспетчерской кивнула и спросила:

- Она тебе кто, родственница?

- Да нет. Одноклассницы мать.

- Замечательная женщина Жалко, работа у нее такая…

- Какая такая?

- Непрестижная.

Интонация ее мне не понравилась.

- Здравствуйте, приехали! В смысле, приехала! Одна такая! Интересно, с чего это работа у тети Маши вдруг непрестижной стала? Помнится, в детском садике учили: «Все профессии важны», - или я чего не догоняю?

- Ну, извини! Я понимаю: маленький провинциальный городок, люди здесь простые, все друг за дружку горой…

- Знаешь что, непростая! - вспылил я, но сдержался и договаривать не стал. Потом спросил примирительно: - Как звать-то тебя?

- Светлана.

Представился, как в американских фильмах тинейджеры представляются: «Хай, я Дженнифер! - А я Альберт Макклосски! » Так и сказал:

- А я Степан!

Светлана оживилась – к бабке не ходить, передачу «Спокойной ночи, малыши» вспомнила:

- Какое оригинальное имя!

Достали меня с этой оригинальностью!

- Может, мне встать, покрутиться, походить туда–сюда? – говорю.

- Зачем?! – Светлана отвечает.

- А чтобы тебе на меня, оригинального, со всех сторон посмотреть!

- А почему бы нет? – засмеялась она. - Такое интересное и чисто русское имя ко многому обязывает!

Уточнить пришлось, что не русское, а греческое. У венгров вообще «Штефан».

- «Штефан» - тоже классно!

- Не заморачивайся, зови меня просто Стёпкой.

- Просто-Степка? – и давай перечислять: - Просто-Ваня, Просто-Дима, Просто-Саша, Просто-Филя, Просто-Степа…

Вздохнул, плечами пожал. (Между прочим, «вздохнул, пожал» - не просто словесные штампы, а конкретное действие, когда сказать нечего или грубить не хочется. )

- Ну, если тебе в лом меня просто Степкой называть, я на любое согласен. Хоть Степуангулем называй!

Когда я нечаянно про «Опять от меня сбежала последняя электричка» проговорился, она сама предложила:

- Мне бы по мобильнику позвонить, а там папик тебя на машине подбросит. До самого крылечка доставит! – и погрустнела сразу, губы кусать начала, чтобы не заплакать.

Про мобильник я уже думал: своим не позвонить ли? Только нет и, надеюсь, не появится у меня привычки решаемыми проблемами родственников на уши ставить. Да и связь тогда с Мышонкой была неустойчивая, пока в Семушине новую вышку не смонтировали.

- Через сорок минут позвонишь, - говорю.

- С трудом верится!

Я ей в ответ: мол, рано отчаиваться…

И тут она взорвалась:

- А вот теперь ты точно покрутись! Чтобы мне на тебя, наивного, со всех сторон посмотреть! Тебя с какого депозита сняли? Или вы тут в захолустье своем все еще дверь, из избы выходя, полешком подпираете, чтобы издалека видели: дома никого нет?

- Объясни тогда мне, наивному, в тебе-то откуда столько неверия и презрения к людям? Думаешь, в поезде сумочку твою стыбзить успели? Типа соседи сейчас подпрыгивают и о верхние полки макушками стукаются, шмоткам твоим радуясь?

- Причем здесь соседи?! Старушка – божий одуванчик с внучкой десятилеткой!

- Тогда чего ты раньше времени…

- Не догадаться?

- Извини, я наивный – никак не пойму, о чем догадаться должен!

- А о том! Помощник вашего Валентиныча найдет или нет сумочку, но по рации по-любому передадут, что не нашел!

На это мне ответить было нечего. Одна надежда, что сумочка на месте. А то ведь не докажешь, что Валентиныч и его мал о й ее действительно не нашли, а не…

Нехорошо о людях загодя плохо думать, но и девчонку понять можно. Времена такие. Даже не тяжелые – когда в России они легкими были? – а мрачные, смурные.

Пока на лавочке сидели, о многом переговорили, но в памяти мало что осталось. Я ведь впервые один на один с красивой девушкой разговаривал и еще не знал, что так обычно и бывает. Можно всю ночь шерочкой с машерочкою гулять, за руки держась, в душе восторг, а слова не запоминаются. Потому и бестолковое дело – во время романтического свидания о чем-то серьезном разговаривать и философские диспуты вести.

Потом тетя Маша в окошко прокричала: все тип-топ и Валентиныч сумочку везет, и нам с девчонкой некогда и не о чем разговаривать стало. Особенно когда Светлана убеждалась в полной сохранности содержимого сумочки, переданной ей чумазым помощником с лесенки локомотива.

Пока я бегал в диспетчерскую за вещами, рядом со Светланой папуля нарисовался. Успела позвонить. Папуля чемодан и дорожную сумку из моих рук выхватил, дочку обнял, и пошли оба, не оглядываясь, к фисташковому «рено», припаркованному у торгового павильона.

Я очередной раз плечами пожал – от удивления, но без обиды. Немудрено при таком форс-мажоре девчонке про свои обещания забыть, а отец вообще не обязан бензин и время на какого-то Степуангуля тратить.

И как раз тетя Маша снова из окошка диспетчерской выглядывает:

- Степка, если тебе домой, беги к депо – сейчас мотодрезина с ремонтниками в сторону Просницы пойдет!

В общем, до Мышонки добрался, еще одиннадцати не было. Мои никто серьезно беспокоиться не начали. Не то, что в тот раз, о котором я в начале рассказывал.

Эпизод с сумочкой, признаюсь, на меня сильное впечатление произвел. Я ведь тогда себя почти взрослым почувствовал. Внешний вид ни при чем: когда мужики, помогавшие нам на строительстве коровника, меня за куревом посылали, продавщицы паспорт у меня не спрашивали, хотя в районе с этим строго. Светлана со мною как со сверстником разговаривала, если вообще за более старшего не приняла. Вот бы удивилась…

Все хотелось с нею как-нибудь случайно в Вахрушине встретиться, но не получалось. Фантазии, однако, разыгрывались. Напоминаю: я ж тогда только восьмой класс закончил. Самый возраст для фантазий. Вот и грезилось, будто я Супермен, Бэтмен и Зорро в одном лице, которое – лицо то есть - во всю геройствует, от всех бед Светлану спасая. Понятно, доведись кому тонущую красавицу из речки вытащить, влюбится в спасенную хотя бы потому, что шансы на взаимность чуть ли не на все сто процентов гарантированы.

Встретиться довелось в середине июля.

К этому времени уже откосились, неделя выдалась более-менее спокойная. И вот сидим как-то ближе к вечеру перед телевизором в полном (Ольги не считая) семейном составе, а мама - вдруг к окошку:

- Кажется, Дедова полянка горит!

Батя мигом с места сорвался, мне глазами на дверь кивнул: догоняй!

Догнал, когда он на тракторе уже к воротам выруливал. Десантник, блин, - у них, у десантников, рефлексы помимо ума срабатывают и, что характерно, именно так, как по уму лучше и не получится.

До Дедовой полянки махом долетели. Кстати, Дедовой она называется по-нашему, по-домашнему: прадед Петруня, земля ему пухом, это местечко любил. Речка рядом, берег холмом возвышается, ветерком свежим комаров и слепней сносит, по берегу полянку подковой кусты черемухи огибают, здесь же ключ студеный из земли. Прадед, когда ему восемьдесят девятый пошел, резко хиреть начал и не мог уже, как прежде, живчиком на деревяшке своей ковылять, но все просил при каждой оказии его на эту полянку транспортировать. Мог здесь с утра до вечера просидеть на лавочке, батей специально оборудованной, умиротворенный и счастливый. Помню, как он однажды отцу сказал: «Вези меня, Сашка, на мою полянку в последний раз – завтра помирать буду! » Так и вышло: привезли вечером, тихого, улыбающегося… За ужином он с нами за столом посидел, ни слова не говоря, взглядом подолгу на каждом останавливаясь, а ночью умер – никто и не заметил, как.

Выехали, куда еще перед черемуховыми зарослями можно, батька трактор заглушил – и мы оба на полянку бегом.

Над полянкой дым клубами, а на полянке…

У меня чуть сердце не оборвалось. Не от злости – скорее, от тоски и какого-то запредельного отчаяния. Скажите мне, которые умные и знающие, откуда у нас такие уроды берутся, которым ни за что не стыдно и которые будто бы никогда в книжках или по телику павианов не видели?

Компания городская… Из тех, которые себя крутыми воображают из-за того, что папа – районный прокурор или крутой бизнесмен. Целых четыре штуки, из них трое хлопцы, а четвертая девица… которую Светланой звать. Я ее сразу узнал, а она меня нет, потому что если в нашу сторону и смотрела, то в упор нас не видела, как ее царственного внимания не стоящих.

Парни голыми до трусов телами выхваляются, в пляжный волейбол играют; а эта на складном дачном стульчике восседает в запредельном сексапиле – в купальнике, на который одного носового платка хватило бы. Я при первой встрече видел, какая она красивая, но по понятной причине не разглядел, что до такой степени. Но почему-то сейчас от ее красоты…

То, что мы с батькой во всем безобразии увидели, у городских называется: «отдыхать на природе». Если бы по-человечески, кто против? А эти… Приехали на катере – вон стоит, тросом за ивовый ствол принайтованный так, что тросом с ивы кору - напрочь. Полянка «продуктами жизнедеятельности» устряпана: банками из-под пива, пластиковыми стаканчиками, бутылками битыми из-под «Чинзано» и «Текилы», окурками.

И если бы только это. Противно, но поправимо – рук и времени не жалея, можно было бы после гостей вернуть полянку в первозданный вид. Но не вернуть: беседка прадедовская, в щепу раскуроченная, в костре догорает, копешка сена, неделю назад нами с батькой сбоку наметанная, туда же пошла. А Светлана не просто сидит, загорает и воздушные ванны принимает, а с кошачьей ленивой грацией, по ягодке с веточки снимая, черемухой лакомится. Дурдом полный – не сезон же: на одну спелую пять зеленых, но удобства ради кавалеры топором с ближайших кустов ветки обрубили и охапками и по-джентльменски у ног дамы сложили. Чтобы ей – с места не вставая…

- Что же вы делаете-то?! – не удержался и на всхлипе из себя выдавил.

А в ответ тишина. Мячик об ладошки хлопает, остатки прадедовой скамейки в огне трещат, где-то за излучиной Лещихи далекая моторка стрекочет.

Батя молчит, а ноздри у него не по-хорошему раздуваются и под левым виском щека дергается.

Минуты через две дама, сообразив, что мы к намекам бессловесным на предмет свалить и не мешать уважаемым людям развлекаться невосприимчивые, изволила кавалерам слово молвить:

- Мальчики! Сельские маргиналы права качают – разберитесь!

Взглядом нас по-прежнему презрительно игнорируя.

«Мальчики» тут же цирковыми собачками перед нами выстроились.

- Кто-то хочет иметь проблемы?! – самый борзый, понятно, выступил первым. У них, не пойми с какой балды себя элитой называющих и у которых по отношению к прочим слово «быдло» в ходу, борзый не в смысле физически сильный или умом авторитетный, а у чьего папы бизнес или должность круче.

Предсказуемо, между прочим, выступил, ничем не отличаясь от тех, которых Игорь Губерман «молодыми в остатках сопель» называет. Помните? «Я молодых в остатках сопель боюсь, трясущих жизнь, как грушу: в душе у них темно как в ж.. пе, а в ж.. пе зуд потешить душу». Я не Гумерман, «молодых в остатках сопель» не боюсь – сам молодой, да ранний. Наоборот, в кровь словно газировки добавили. Кто меня знает, ко мне в таком настроении ближе двух метров не приближаются.

- Дурацкие вопросы задаешь, существо! Мы свои проблемы завсегда имеем! Независимо, хотим или не хотим. В отличие от тех, кого имеют проблемы. И мы – та еще проблема, которая сейчас поимеет вас. По полной «Камасутре», издание двадцать четвертое, исправленное и дополненное. Готовы, мальчики? Подмыла ли вас на ночь Дездемона?

Говорю, в сторону борзого не глядя, а самого опасного в кодле взглядом фиксирую. В натуре нехило мальчик накачанный. Не в цветастых панталонах ниже колен, которые по современной моде у добрых м о лодцев заместо плавок носятся, а именно в плавках.

Батя меня за руку схватил – успокаивает:

- Не заводись, Степка, просто приглядись. Впредь наука будет!

А у самого нижняя челюсть вниз опущена, глаза сощурены и не мигают. Когда я его таким вижу, даже у меня за коленками жилки трясутся.

- Какая такая наука? – уточняю и в батину позу перестраиваюсь.

- А такая… Помнишь, ты в детстве тараканьих личинок боялся?

- Помню. Мягкие, полупрозрачные – брр! Но боялся – сильно сказано. Брезговал - точнее будет.

Специально отец меня этому не учил – психологически противника подавлять. Но если бы и учил, как его учили и с учетом «афганской» практики, вряд ли бы лучше получилось.

- А ведь милые создания, тараканьи личинки, когда к таким вот… человекообразным присмотришься, согласись?

- Соглашусь! Нарочно в сгнившей сараюшке тараканьих личинок наловлю и стану их сахаром кормить! – говорю, с мажоров глаз не сводя, и между делом медленно брючный ремень на кулак правой наматываю.

В ходе нашей содержательной беседы человекообразные сгрудились и друг за дружку прятаться начали.

Чистый пат. Мы молчим: все уже сказано, этим сказать нечего, а нарываться им уже явно не хочется…

- Степка? Степан?! – тут между нами и человекообразными Светлана в полный рост встала.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒