ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Что произошло у двух путешественников с двумя девушками, двумя обезьянами, дикарями, зовущимися орельонамиCE QUI ADVINT AUX DEUX VOYAGEURS AVEC DEUX FILLES, DEUX SINGES ET LES SAUVAGES NOMMÉ S OREILLONS | France
| Русский
| | Candide et son valet furent au-delà des barriè res, et personne ne savait encore dans le camp la mort du jé suite allemand. Le vigilant Cacambo avait eu soin de remplir sa valise de pain, de chocolat, de jambon, de fruits et de quelques mesures de vin. Ils s’enfoncè rent avec leurs chevaux andalous dans un pays inconnu, où ils ne dé couvrirent aucune route. Enfin une belle prairie entrecoupé e de ruisseaux se pré senta devant eux. Nos deux voyageurs font repaî tre leurs montures. Cacambo propose à son maî tre de manger, et lui en donne l’exemple.
| Кандид и его слуга уже были по ту сторону границы, а в лагере еще никто не знал о смерти немецкого иезуита. Предусмотрительный Какамбо позаботился о том, чтобы наполнить корзину хлебом, шоколадом, ветчиной, фруктами и сосудами с вином. На своих андалузских конях они углубились в неизвестную страну, но не обнаружили там ни одной дороги. Наконец прекрасный луг, прорезанный ручейками, представился им. Наши путники пустили лошадей на траву. Какамбо предложил своему господину поесть и показал ему в этом пример.
| | « Comment veux-tu, disait Candide, que je mange du jambon, quand j’ai tué le fils de monsieur le baron, et que je me vois condamné à ne revoir la belle Cuné gonde de ma vie? à quoi me servira de prolonger mes misé rables jours, puisque je dois les traî ner loin d’elle dans les remords et dans le dé sespoir? et que dira le Journal de Tré voux? »
| -- Как ты хочешь, -- сказал Кандид, -- чтобы я ел ветчину, когда я убил сына моего господина барона и к тому же чувствую, что осужден больше никогда не видеть прекрасной Кунигунды? Зачем длить мои несчастные дни, если мне придется влачить их в разлуке с нею, в угрызениях совести и в отчаянии? И что скажет " Вестник Треву"?
| | En parlant ainsi, il ne laissait pas de manger. Le soleil se couchait. Les deux é garé s entendirent quelques petits cris qui paraissaient poussé s par des femmes. Ils ne savaient si ces cris é taient de douleur ou de joie; mais ils se levè rent pré cipitamment avec cette inquié tude et cette alarme que tout inspire dans un pays inconnu. Ces clameurs partaient de deux filles toutes nues qui couraient lé gè rement au bord de la prairie, tandis que deux singes les suivaient en leur mordant les fesses. Candide fut touché de pitié; il avait appris à tirer chez les Bulgares, et il aurait abattu une noisette dans un buisson sans toucher aux feuilles. Il prend son fusil espagnol à deux coups, tire, et tue les deux singes.
| Так говорил Кандид, отправляя в рот кусок за куском. Солнце садилось. Издалека до путников донеслись женские крики. Они не могли разобрать, были то крики скорби или радости, но оба стремительно вскочили, полные беспокойства и тревоги, всегда порождаемых в нас незнакомой местностью. Оказалось, что это вскрикивали две совершенно голые девушки, которые стремительно бежали по обочине луга, меж тем как две обезьяны, преследуя их, кусали их за ягодицы. Кандиду стало жаль девушек; у болгар он научился метко стрелять и мог сбить орешек с куста, не задев ни единого листка. Он хватает свое испанское двуствольное ружье, стреляет и убивает обезьян.
| | « Dieu soit loué, mon cher Cacambo! j’ai dé livré d’un grand pé ril ces deux pauvres cré atures; si j’ai commis un pé ché en tuant un inquisiteur et un jé suite, je l’ai bien ré paré en sauvant la vie à deux filles. Ce sont peut-ê tre deux demoiselles de condition, et cette aventure nous peut procurer de trè s grands avantages dans le pays. »
| -- Слава богу, дорогой Какамбо, я избавил от великой опасности этих бедняжек; если я и согрешил, убив инквизитора и иезуита, то теперь загладил свой грех -- спас жизнь двум девушкам. Они, может статься, знатные девицы, и тогда мое деяние принесет нам большую пользу в этой стране.
| | Il allait continuer, mais sa langue devint percluse quand il vit ces deux filles embrasser tendrement les deux singes, fondre en larmes sur leurs corps et remplir l’air des cris les plus douloureux.
| Он хотел сказать еще что-то, но слова замерли у него на губах, когда он увидел, что девушки нежно обнимают обезьян, проливают слезы над их телами и наполняют окрестность горестными жалобами.
| | « Je ne m’attendais pas à tant de bonté d’â me », dit-il enfin à Cacambo; lequel lui ré pliqua:
| -- Вот не ожидал, что у них такая добрая душа, -- обратился он наконец к Какамбо. Но тот возразил ему:
| | « Vous avez fait là un beau chef-d’oeuvre, mon maî tre; vous avez tué les deux amants de ces demoiselles.
| -- Славное вы сделали дело, сударь, -- вы убили любовников этих девиц.
| | -- Leurs amants! serait-il possible? vous vous moquez de moi, Cacambo; le moyen de vous croire?
| -- Их любовников! Возможно ли это? Ты смеешься надо мной, Какамбо; с чего ты это взял?
| | -- Mon cher maî tre, reprit Cacambo, vous ê tes toujours é tonné de tout; pourquoi trouvez-vous si é trange que dans quelques pays il y ait des singes qui obtiennent les bonnes grâ ces des dames? Ils sont des quarts d’hommes, comme je suis un quart d’Espagnol.
| -- Мой дорогой господин, -- отвечал Какамбо, -- вас постоянно все удивляет; почему вам кажется странным, что в некоторых странах обезьяны пользуются благосклонностью женщин? Обезьяна -- четверть мужчины, как я -- четверть испанца.
| | -- Hé las! reprit Candide, je me souviens d’avoir entendu dire à maî tre Pangloss qu’autrefois pareils accidents é taient arrivé s, et que ces mé langes avaient produit des é gipans, des faunes, des satyres; que plusieurs grands personnages de l’antiquité en avaient vu; mais je prenais cela pour des fables.
| -- Увы, -- отвечал Кандид, -- я вспоминаю, что слышал от Панглоса, будто во время оно подобные случаи бывали. Он рассказывал, что так появились на свет египаны, фавны, сатиры, которых собственными глазами видели иные из великих людей древности; но я считал это баснями.
| | -- Vous devez ê tre convaincu à pré sent, dit Cacambo, que c’est une vé rité, et vous voyez comment en usent les personnes qui n’ont pas reç u une certaine é ducation; tout ce que je crains, c’est que ces dames ne nous fassent quelque mé chante affaire. »
| -- Теперь вы убедились, -- сказал Какамбо, -- что это правда. Этим, как видите, занимаются особы, даже не получившие должного воспитания; боюсь только, как бы эти дамы не наделали нам хлопот.
| | Ces ré flexions solides engagè rent Candide à quitter la prairie et à s’enfoncer dans un bois. Il y soupa avec Cacambo; et tous deux, aprè s avoir maudit l’inquisiteur de Portugal, le gouverneur de Buenos-Ayres et le baron, s’endormirent sur de la mousse. A leur ré veil, ils sentirent qu’ils ne pouvaient remuer; la raison en é tait que pendant la nuit les Oreillons, habitants du pays, à qui les deux dames les avaient dé noncé s, les avaient garrotté s avec des cordes d’é corce d’arbre. Ils é taient entouré s d’une cinquantaine d’Oreillons tout nus, armé s de flè ches, de massues et de haches de caillou: les uns faisaient bouillir une grande chaudiè re; les autres pré paraient des broches, et tous criaient:
| Это основательное соображение побудило Кандида оставить луг и углубиться в лес. Там он поужинал с Какамбо; и оба они, проклиная португальского инквизитора, буэнос-айресского губернатора и барона, уснули на ложе из мха. Проснувшись, они почувствовали, что не могут пошевелиться; дело в том, что девицы донесли на них местным жителям, орельонам, и те ночью связали наших путников веревками из древесной коры. Кандид и Какамбо были окружены полсотней орельонов, совершенно голых, вооруженных стрелами, палицами и каменными топорами; одни кипятили воду в большом котле, другие приготавливали вертелы, и все кричали:
| | « C’est un jé suite, c’est un jé suite! nous serons vengé s, et nous ferons bonne chè re; mangeons du jé suite, mangeons du jé suite! »
| -- Это иезуит, это иезуит! Отомстим и заодно славно пообедаем. Съедим иезуита, съедим иезуита!
| | « Je vous l’avais bien dit, mon cher maî tre, s’é cria tristement Cacambo, que ces deux filles nous joueraient d’un mauvais tour. »
| -- Говорил я вам, мой дорогой господин, -- уныло сказал Какамбо, -- что эти девушки сыграют с нами скверную шутку!
| | Candide, apercevant la chaudiè re et les broches, s’é cria:
| Кандид, заметив котлы и вертелы, вскричал:
| | « Nous allons certainement ê tre rô tis ou bouillis. Ah! que dirait maî tre Pangloss, s’il voyait comme la pure nature est faite? Tout est bien; soit, mais j’avoue qu’il est bien cruel d’avoir perdu Mlle Cuné gonde et d’ê tre mis à la broche par des Oreillons. »
| -- Нас, наверное, изжарят или сварят. Ах, что сказал бы учитель Панглос, если бы увидел, какова природа в естественном своем виде! Все к лучшему, пускай так, но, право, очень жестокий удел -- потерять Кунигунду и попасть на вертел к орельонам.
| | Cacambo ne perdait jamais la tê te.
| Какамбо никогда не терял головы.
| | « Ne dé sespé rez de rien, dit-il au dé solé Candide; j’entends un peu le jargon de ces peuples, je vais leur parler.
| -- Не отчаивайтесь, -- сказал он опечаленному Кандиду, -- я немного понимаю язык этого народа и поговорю с ними.
| | -- Ne manquez pas, dit Candide, de leur repré senter quelle est l’inhumanité affreuse de faire cuire des hommes, et combien cela est peu chré tien. »
| -- Не забудьте, -- сказал Кандид, -- внушить им, что варить людей -- бесчеловечно и совсем не по-христиански.
| | -- Messieurs, dit Cacambo, vous comptez donc manger aujourd’hui un jé suite: c’est trè s bien fait; rien n’est plus juste que de traiter ainsi ses ennemis. En effet le droit naturel nous enseigne à tuer notre prochain, et c’est ainsi qu’on en agit dans toute la terre. Si nous n’usons pas du droit de le manger, c’est que nous avons d’ailleurs de quoi faire bonne chè re; mais vous n’avez pas les mê mes ressources que nous; certainement il vaut mieux manger ses ennemis que d’abandonner aux corbeaux et aux corneilles le fruit de sa victoire. Mais, messieurs, vous ne voudriez pas manger vos amis. Vous croyez aller mettre un jé suite en broche, et c’est votre dé fenseur, c’est l’ennemi de vos ennemis que vous allez rô tir. Pour moi, je suis né dans votre pays; monsieur que vous voyez est mon maî tre, et, bien loin d’ê tre jé suite, il vient de tuer un jé suite, il en porte les dé pouilles: voilà le sujet de votre mé prise. Pour vé rifier ce que je vous dis, prenez sa robe, portez-la à la premiè re barriè re du royaume de Los Padres; informez-vous si mon maî tre n’a pas tué un officier jé suite. Il vous faudra peu de temps; vous pourrez toujours nous manger si vous trouvez que je vous ai menti. Mais, si je vous ai dit la vé rité, vous connaissez trop les principes du droit public, les moeurs et les lois, pour ne nous pas faire grâ ce. »
| -- Господа, -- сказал Какамбо, -- вы, конечно, рассчитываете съесть сегодня иезуита; это очень хорошо; нет ничего справедливее, чем так поступать со своими врагами. В самом деле, естественное право учит нас убивать наших ближних, и этот обычай распространен по всей земле. Мы не пользуемся правом их съедать лишь потому, что у нас довольно другой пищи; но у вас нет таких запасов. Без сомнения, лучше съесть врага, чем отдать воронам и воронам плоды своей победы. Но, господа, не хотите же вы съесть ваших друзей. Вы собираетесь зажарить на вертеле иезуита, но ведь перед вами ваш защитник, враг ваших врагов, и из него-то вы предполагаете сделать жаркое! Что касается меня, я родился в вашей стране; господин, которого вы видите, мой хозяин и вовсе не иезуит; он только что убил иезуита и носит его шкуру: отсюда ваша ошибка. Можете проверить мои слова: возьмите эту рясу, отнесите ее на границу государства log padres и справьтесь, убил ли мой господин иезуитского офицера; это не займет у вас много времени, и, если окажется, что я солгал, вы нас съедите. Но если я сказал правду, вы достаточно знаете принципы общественного права, обычаи и законы и помилуете нас.
| | Les Oreillons trouvè rent ce discours trè s raisonnable; ils dé putè rent deux notables pour aller en diligence s’informer de la vé rité; les deux dé puté s s’acquittè rent de leur commission en gens d’esprit, et revinrent bientô t apporter de bonnes nouvelles. Les Oreillons dé liè rent leurs deux prisonniers, leur firent toutes sortes de civilité s, leur offrirent des filles, leur donnè rent des rafraî chissements, et les reconduisirent jusqu’aux confins de leurs É tats, en criant avec allé gresse:
| Орельоны нашли, что его речь разумна; они отправили двух старейшин, чтобы те поскорее разузнали истину. Посланцы исполнили их поручение весьма толково и вскоре возвратились с добрыми вестями. Орельоны развязали пленников, стали с ними необычайно учтивы, предложили им девушек, угостили их лакомствами и прохладительными напитками и проводили до границы своего государства, весело крича
| | « Il n’est point jé suite, il n’est point jé suite! »
| -- Он не иезуит, он не иезуит!
| | Candide ne se lassait point d’admirer le sujet de sa dé livrance.
| Кандид не переставал удивляться причине своего избавления.
| | « Quel peuple! disait-il, quels hommes! quelles moeurs! si je n’avais pas eu le bonheur de donner un grand coup d’é pé e au travers du corps du frè re de Mlle Cuné gonde, j’é tais mangé sans ré mission. Mais, aprè s tout, la pure nature est bonne, puisque ces gens-ci, au lieu de me manger, m’ont fait mille honnê teté s dè s qu’ils ont su que je n’é tais pas jé suite. »
| -- Какой народ, -- говорил он, -- какие люди, какие нравы! Если бы я не имел счастья проткнуть шпагой брата Кунигунды, я был бы съеден без всякой пощады. Но оказалось, что природа сама по себе вовсе не плоха, так как эти простые люди, вместо того чтобы меня съесть, оказали мне тысячу любезностей, едва лишь узнали, что я не иезуит.
|
|
