Сцена восьмая. Сцена девятая

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 19Следующая ⇒

Сцена восьмая

(те же и Гилноки)

Гилноки (выходит с новой золотой цепью): Убийство?

Жена Гилноки: Гилноки, я ей ничего не говорила и никогда не расскажу.

Леди: Сэр, ваша добрая жена поведала, как глубоко вы уважаете девические

достоинства здешних женщин и какое жестокое наказание ждет соблазнителей. Что здесь сказано неправильно?

Гилноки: Наказание – правильно. Да, жестокое. Линдсей. Когда он

вернется?

Леди: Этого я не знаю, сэр.

Гилноки: Я должен быть офицером. Лейтенантом. Я принял титул. Сделал

цепь. Где подтверждение?

Жена Гилноки: Потерпи, Джон, все будет. Линдсею можно верить.

Гилноки: Линдсею? Верить? Ха! Это он поверил Джонни. Потому что я

сказал, что помирился с Уомфри. Убийство? Какое убийство?

Леди: Мы вели самый общий разговор, сэр.

Гилноки: Нет. Я слышал, как она хныкала. (Указывает в направлении замка)

Иди.

Жена Гилноки: Гилноки!

Гилноки: Иди. Пока не избил.

(Жена Гилноки уходит)

Леди: Напрасно вытак неласковы со своей женой, сэр. Она вас любит, сэр, и

если чего боится, то ради вашей же безопасности.

Гилноки: Кто неласков? (Служанке) Ты. Тебя ждут там. Вилли тебя ждет.

Служанка: Я вас не понимаю, сэр.

Гилноки: Хорошо понимаешь. Вилли!

(Появляется Вилли)

Забери и займись ею. Если она хочет. Кажется, она уже побывала в

твоих руках… раньше.

Служанка: Гилноки, я служу этой леди. И не собираюсь по вашему желанию

ублажать ваших людей.

Гилноки: Не хочешь – не надо. Только убирайтесь отсюда. Вилли! Я хочу

один.

Вилли: Я понял, Гилноки. Пойдем, подруга. У лэрда личное дело.

Сцена девятая

Гилноки: Очень личное. Снимите это.

Леди: Что?

Гилноки: Все. Я хочу видеть вас. Джонни мужчина. Джонни никто не

отказывал. Снимайте все.

(Леди вынимает маленький кинжал и направляет его на Гилноки, когда тот пытается ее обнять)

Ха-ха! Но вы же шлюха? Придворная шлюха. Роскошная!

Леди: Да. Но не ваша.

Гилноки: Шлюха – общая. Для всех мужчин. И для меня. Я могу силой.

Леди: В своем замке, Джонни? Я принадлежу герольду короля.

Осторожней, дружок, это государственная измена. Вы думаете, после

этого он привезет вам офицерский чин?

Гилноки: Он убьет за вас? Линдсей. Убьет?

Леди: Не могу сказать точно. До сих пор для этого не было повода.

Гилноки: Если да, то он человек чести. Честь велит ему пронзить сюда,

здесь (указывает на сердце). Защищать честь шлюхи. Честь шлюхи поэта.

Леди: Ах, Джонни, мой сильный красавец Джонни! Я вас поняла! И я очень

разочарована, сэр. Мне казалось, вы испытали ко мне внезапный прилив любви или просто желание, но даже это мне польстило бы! В вас кипит сила и ярость льва, ваш герб – на вашем теле, в вашей крови. Но вы были грубы и нетерпеливы, поэтому получили отказ, к тому же вы хотели схитрить. Вам не я была нужна, а ревность Линдсея. Вы хотели посмотреть, хватит ли у него решимости выступить против вас в мою защиту. Вы боитесь, что Линдсей осудит вас за убийство Уомфри, и вы не получите королевского помилования.

Гилноки: Помилования? Джон Армстронг боится, что не получит

помилования?

Леди: А разве нет? Я никогда не поверю, что вы просто могли польститься

на золотую цепочку и лейтенантский чин. Для вас они означают помилование.

Гилноки: Замолчи! Какой крикливый рот. Закрой его. Вот так. (Зажимает

ей рот рукой). Вот меч. Прочь его! Вот золотая цепь и чин офицера.

Долой их! Вот мои кожаные латы. Кинжал. Прочь его. На мне только рубаха и штаны. Мой костюм удобен для любви. Или для казни. Да будь здесь король, я бы никогда не стал просить его о помиловании. Я бы потребовал, чтобы он увидел во мне человека, признал меня таким, каков я есть и дал мне только то, что найдет нужным и что я заслужил. А чего я заслуживаю? Скажите сами.

Леди: Джон, вы заслуживаете быть равным любому королю в христианском

мире.

Гилноки: Только Эксдейл. Я очень скромный человек. Больше не нужно.

Тут мое королевство. Своим людям я обеспечу справедливое управление. Мое маленькое королевство будет бастионом для всей Шотландии. А кто хочет пустить к нам англичан, - неважно, как его зовут, - Джонстон, Линдсей или сам Стюарт, - тот никогда не будет моим другом. Помилованиями и титулами они хотят задобрить мою честь и при этом – заметьте – они не решаются, тянут время, ведут разговоры о недоказанном убийстве. Армстронг послужил бы им гораздо лучше, если бы они не приказывали ему и не пытались обмануть, а попросили бы – слышите? – попросили бы помощи, как у друга и брата.

Леди: Ах, Джонни, как развязался ваш язык! Вы мелете им, как мельница.

Вы впервые заговорили, разгородив преграду во рту. Что этому причиной?

Гилноки: Вы.

Леди: Да, я…

Когда я пред тобой, ты полон силы,

Тебе не нужно женщин или слуг,

Чтоб за тебя произносили вслух

То, сказать не хочешь, Джонни, милый!

Я обладаю духом столь могучим,

Такие знанья в тайне берегу,

что силой тела и ума могу

тягаться с самым мощным, самым лучшим

из всех мужей. Да, мы с тобой равны!

И если б души мы соединили,

как две реки, в один напор волны,

то все преграды были б сметены…

Захочешь ли моей поверить силе?

Дерзнешь ли сам разжечь огонь в крови,

рискнуть на смелый шаг, не зная страха.

Тогда бери дубину и с размаху

Сбей обручи с бочонка, дай любви

Рекой могучей вырваться на волю.

Пускай она затопит все вокруг –

и дом, и улицы, как в сказке суп прекрасный,

вскипевший в котелке волшебном вдруг,

дымящийся, наперченный и острый,

опасный, обжигающий для губ,

похожий на огонь душистый суп.

(он уводит ее в лес, на ходу отбрасывая ее накидку, шарф и повязку с головы).

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒