Глава 2. Часть вторая. Чикаго, 1999 год

Чикаго, 1999 год

Глава 16

Снег. Ледяной, колющий глаза, вызывающий онемение пальцев снег. Хотел ли он когда-нибудь такой погоды в Техасе? Нижние пять дюймов джинсов Бена были пропитаны влагой, пока он топал через отвратительную субстанцию. Телевизор дал ему ложное представление о снеге. Конечно, было красиво, когда снег только начал падать, побелевшие холмы вызывали тёплые рождественские мысли, но это было только начало. Первый гармоничный период. Скверному дорожному движению Чикаго не понадобилось много времени, чтобы превратить всё это в уродливую серую слякоть.

Тёплое свечение в окне кофейни манило, обещая тепло и сухость. Бен так и не полюбил кофе, но там определённо будет что-нибудь другое, что он сможет выпить. Одна из этих странных итальянских содовых, где можно выбрать вкус, или, может быть, горячее какао. Он на мгновение остановился на тротуаре, прежде чем заставить себя направиться к своей квартире. У него было свидание с Мейсоном.

Конечно, это Мейсон был виноват, что он опаздывал. Рождественский шоппинг в последнюю минуту и со скудным бюджетом занял большую часть дня. Даже переживать об опоздании было глупо. Мейсон страдал синдромом хронических опозданий, всегда приходя позже на час, если не больше. Это послужило вдохновением для покупки карманных часов. Три года назад эта схема поставила маму Бена в тяжёлое положение, но ему идея казалась очаровательной. Часы были из чистого серебра, соответствовали его собственному вкусу, и на них не было гравировки. Даже в канун Рождества, Бен знал, что есть хороший шанс, что они с Мейсоном больше не будут встречаться.

За двадцать дней, которые они провели вместе, Мейсон прогорел на трёх разных работах. Когда Бен впервые его встретил, Мейсон был никудышным барменом в " Мертилс", захолустном лесбийском баре. Бен сразу же влюбился в его образ плохого парня. Крашенные волосы, пирсинг и плохо понимаемые татуировки заметно контрастировали с опрятными симпатичными мальчиками и тонкими художественными натурами кампуса. У большинства студентов был как минимум один из этих бунтарских элементов, но в Мейсоне было что-то действительно дрянное.

Работа в баре резко закончилась из-за сплетен о пропаже денег из кассы. Затем появилась строительная работа в аутлете, для чего мышцы Мейсона могли и подходить, но это продлилось всего два дня. Бен не был до конца уверен, что произошло, хотя подозревал, что на пути встал марафон чрезмерного употребления наркотиков. Сейчас Мейсон работал продавцом в музыкальном магазине. По крайней мере, так было пару дней назад, когда Бен видел парня в последний раз.

С молитвой благодарности любому Богу, который его слышал, Бен поспешил в минимальное количество тепла, предлагаемое его многоквартирным домом. " Квартира" было смехотворным понятием, так как крошечные жилые помещения едва подходили под определение общежития, и владелец трущоб это знал. Не считая нескольких пенсионеров и чудаков, все десять этажей здания занимали студенты, которые не хотели жить в кампусе. В то время эта идея казалась такой взрослой, но реальность была далека от очарования.

Бен прикусил кончики своих облачённых в перчатки пальцев и высвободил руку. Онемевшими пальцами он с трудом нашёл ключи и открыл дверь в квартиру. Когда молодой человек зашёл, его поприветствовал запах сигаретного дыма. Здесь был Мейсон. Бен позвал его, озадаченный темнотой в помещении. Мейсон спал?

Бен прошёл в гостиную, которая едва была достаточно большой, чтобы вместить диван, и включил свет. После двухсекундной задержки свет загорелся, демонстрируя пустое место в углу. Через мгновение Бен понял, что пропал двадцатидвухдюймовый телевизор. По его спине пробежал озноб. Его ограбили! Это была не пугающая мысль. Пугало то, что грабитель всё ещё мог рыскать в квартире.

Затем Бен пошёл на кухню, размером с шкаф, чтобы взять самый большой и единственный острый нож, который у него был. Держа его как детектор воров, парень прошёлся по всем комнатам. Учитывая размеры квартиры, на это потребовалось не много времени. Кто бы там ни был, он уже ушёл, но забрал телевизор и магнитофон Бена. Упаковка из шести банок пива, купить которую ещё днём Бен умолял друга, тоже пропала из холодильника.

Бену не нужно было играть в Шерлока Холмса и исследовать единственный окурок в пепельнице, но он всё равно это сделал. Знакомая марка подчёркивала имя Мейсона три раза, что казалось излишеством, так как оно уже выделялось и сопровождалось рядом восклицательных знаков.

" Ох, ну и ладно, — размышлял Бен, — одним подарком для упаковки меньше".

Он упал на диван, слишком подавленный, чтобы снимать зимнюю куртку. Худшая часть ещё была впереди. Бен мог пережить потерю своего поганого телевизора и побитого магнитофона, но одиночество на праздники оставит его развлекать старых призраков, о которых он предпочёл бы забыть. Но оставалось ещё несколько дней. Может быть, этого времени будет достаточно, чтобы влюбиться в кого-нибудь нового.

Бен, наконец, посмотрел на моргающий красный огонёк, требующий его внимания. По крайней мере, Мейсон не украл автоответчик. Чёрт, может быть, он позвонил и оставил пьяное извинение. Бен не удивился бы. Молодой человек встал и нажал на кнопку автоответчика, который пикнул в знак протеста, прежде чем проиграть своё сообщение.

— Бен? — прозвучал напряжённый голос. — Это я.

Эллисон? Её голос был настолько другим, что он едва мог быть уверен, что это она. Что-то было не так.

— Мой отец. Он... — слышались рыдания, сквозь которые звучали слова, похожие на фразу " сердечный приступ". — Пожалуйста, перезвони мне. Я люблю тебя.

Аппарат снова пропищал, сигнализируя об окончании сообщения. Бен схватил телефон и набрал номер комнаты общежития Эллисон в Остине, прежде чем чутьё заставило его повесить трубку и набрать номер, который он знал наизусть. Тот самый, по которому он всегда звонил, пока они росли. После двух гудков на линии раздался щелчок, и Эллисон ответила на звонок.

— Эллисон? Что случилось?

— Он мёртв, Бен. — Эллисон сломалась, Бен пытался утешить её, пока она успокаивалась. — Мой отец, — произнесла она, когда смогла. — Он мёртв.

***

Убедить его родителей выслать ему билет на самолёт было не сложно. Они умоляли его приехать домой на Рождество, чему он сопротивлялся. Бену нравилась мысль находиться в Чикаго одному, отмечая праздники только со своим парнем.

" Бывшим парнем", — мысленно исправился он.

Его родители смогли найти ему рейс в канун Рождества и, вероятно, заплатили за это бешеные деньги. Единственный доступный рейс был полуночным экспрессом. Самолёт приземлился в рекордное время из-за того, что перевозил меньше двадцати пассажиров. Сидение Бена располагалось перед креслом инструктора на ряду с экстренным выходом, и хоть класс был не первым, места для ног было больше, чем у всех рядов позади него. Сидения рядом с ним остались свободными, и вскоре Бен растянулся и заснул, но только после того, как посмотрел вниз на город, который последние полтора года служил ему домом.

Бен заворочался, когда давление воздуха изменилось, означая, что самолёт начал снижение. Молодой человек неудобно поёрзал, карманные часы больно прижимались к его бедру, и он пожалел, что оставил их. До сих пор это было постоянным напоминанием о его проигрышной полосе в любви. Винить стоило только его собственный скудный вкус. С начала учёбы в колледже он нашёл кучу разумных парней, которые им заинтересовались. Эти отношения никогда не длились больше пары недель, в то время как аппетит Бена к недоступным натуралам продолжал расти. Однажды он даже порвал с парнем после того, как влюбился в его брата-натурала.

Всё это оставило плохой привкус во рту, напоминая Бену о старшей школе. Он так долго ждал свободы от этого окружения, где каждый парень, которого он хотел, был либо натуралом, либо скрывающимся геем. Количество открытых студентов-геев в колледже казалось неограниченным, но Бена всё равно влекло к тем, кого он не мог получить, и он не понимал почему так. Это был страх обязательств или фетиш к парням-натуралам? Вероятно, ни то, ни другое. Он не хотел ничего больше, чем серьёзных длительных отношений. Возможно, его особые вкусы не мог удовлетворить никто: ни натурал, ни гей.

Или, может быть, он всё ещё тосковал по Тиму. Бен выглянул в окно на оранжевый городской свет и в тысячный раз задумался, что с ним стало. После того лета, когда они расстались, Тим исчез. Он по-прежнему жил в том же доме, так как его машина часто стояла на подъездной дорожке, но Бен ни разу не видел Тима на пробежке или в школе на следующий учебный год. Должно быть, он пошёл в школу в соседнем округе, может быть, в частную.

— Хах, похороны?

Бен вышел из своего задумчивого состояния и увидел стюарда, сидящего рядом с аварийным выходом в одном из этих складных кресел, которыми пользовались во время взлётов и приземлений. Мужчине было слегка за двадцать, и он был худощавым, с высокими скулами, какие предоставляли моделям гарантию занятости. Его светло-русые волосы были короткими по бокам и средней длины на макушке, где были подняты с помощью как раз достаточного количества продукта для укладки. В общем и целом, он был очень привлекательным и довольно опрятным в своей униформе авиакомпании.

— Извините? — переспросил Бен.

— Ты летишь из-за похорон, — приятным глубоким голосом заявил мужчина.

Бен опешил.

— Ну, да. Откуда вы знаете?

Стюард положил руку на свой подбородок, касаясь длинным указательным пальцем щеки.

— У тебя было такое грустное лицо. Люди никогда не выглядят такими грустными, когда летят, только если в этом не замешаны похороны.

Бен почувствовал угрызения совести. Он вспоминал проваленные отношения, когда должен был думать об Эллисон и о том, через что она проходит.

— Конечно, — продолжал размышлять стюард, — ещё лица бывают грустными, когда людям приходится оставить позади своих партнёров, но к тому времени, когда мы приземляемся, пассажиры обычно от этого отходят.

— Ну, вы должны знать, — раздражённо начал Бен. Его начинал бесить незнакомец, вмешивающийся в его личные дела. — Дело не только в похоронах, но и в том, что вчера меня ограбил мой парень, таким образом, став моим бывшим.

— Это всё объясняет. Двойной удар. Держи, за счёт компании.

Стюард потянулся в карман и достал две маленькие бутылочки водки.

— Кстати, меня зовут Джейс, — произнёс он, бросив бутылочки Бену.

— На бейдже написано Джейсон, — указал Бен.

— Я знаю, — Джейс взялся за бейдж и наклонил его, чтобы рассмотреть получше. — Разве это честно? Я говорил, что хочу бейдж с именем Джейс, но это не официальное моё имя. В любом случае, откуда они это берут? Где-то есть магазин, который их продаёт? Было бы классно. Тогда я смог бы купить себе свой.

Бен рассмеялся и представился.

— Это тоже не может быть твоим официальным именем, — ответил Джейс. — Должно быть, Бенджамин?

— Просто Бен, — коротко сказал он. Ему не нравилось, когда кто-то называл его полным именем. Больше не нравилось.

— Ну, по крайней мере, это очень экономично. Всего три буквы.

Бен опустил взгляд на две бутылочки выпивки.

— Присоединишься ко мне? — спросил он, предлагая одну из них.

— Нет. На службе пить запрещается, — объяснил Джейс. — В любом случае, я не пью. Взял только потому, что из них получаются милые рождественские подарки.

— На Рождество есть рейсы? — спросил Бен, желая продолжать разговор.

— О да, — с раздражённым взглядом ответил Джейс. — Нет ни дня в году, когда не работали бы авиалинии.

— Должно быть, это отстойно.

— Бывает, но в этом году я налетал часы, так что Рождество будет свободным, — Джейс сделал паузу и мечтательно посмотрел в иллюминатор. — Будет приятно снова оказаться дома.

— Значит, ты живёшь в Хьюстоне?

— Да, а ты?

Бен покачал головой.

— Чикаго.

— Очень плохо, — небрежно произнёс Джейс, но слова ударили Бена как молния.

— Возможно, я буду в городе пару недель, — поспешно исправился Бен.

Джейс приподнял бровь и улыбнулся. Он не ответил. Вместо этого будто ожидая чего-то.

— Знаешь, — в конце концов, сказал он, — строгая политика компании запрещает приглашать пассажиров на свидания.

— Оу.

— Но это не говорит о том, что ты не можешь пригласить меня.

Улыбка Джейса была такой же, как у Бена.

***

Рождество наступило и прошло, но Бен едва заметил. Целый день прошёл за попытками утешить Эллисон, которая теперь осталась в мире одна, если не считать тёти и пары кузенов, которые решили не покидать Колорадо ради похорон.

Подробности того, что произошло, раскрылись в перерывах между рыданиями Эллисон. Сосед видел, как мистер Кросс рухнул на подъездной дорожке, и вызывал полицию вместо " скорой". Отца Эллисон находили без сознания на улице месяц назад, так что сосед подумал, что он просто снова напился. К тому времени, как приехала полиция, мистер Кросс был в критическом состоянии из-за сердечного приступа. Он умер по дороге в больницу.

— Ему так и не стало лучше, — доверительно сказала Эллисон, пока они вместе сидели в гостиной дома её детства. — Он всегда слишком много пил, и стало только хуже, когда я уехала в колледж.

— По крайней мере, с тобой его нрав смягчился, — произнёс Бен.

Эллисон покачала головой.

Бен сел на диван.

— Хочешь сказать, это не так?

— Нет, — подтвердила Эллисон. — Ну, очевидно, смягчился, раз я могла ходить на свидания и снова проводить время с тобой, но у него всё ещё были приступы ярости, и он вёл себя как настоящий параноик, особенно когда напивался. Один раз он даже утверждал, что ты его шантажировал.

— Это вроде как правда, — признался Бен. — Я угрожал, что расскажу людям о том, что он приставал ко мне, если он когда-нибудь снова тебя ударит. Он ведь не бил, нет?

Эллисон покачала головой, но при этом отвела взгляд. Бен задумался, сказала ли она правду, но знал, что, вероятно, никогда не узнает, не теперь. Люди обладали забавной привычкой прощать мёртвых.

На следующий день Бен составил длинный список дел, который должен был выполнить по очереди, начиная с похоронного бюро. Эллисон решила кремировать тело и не проводить мемориальную службу. В любом случае, прийти хотели только Эллисон и Бен, так как у них было очень мало родственников, и мистер Кросс ни с кем не общался.

Затем они копались в куче бумаг в кабинете мистера Кросса, ища завещание. Они нашли ипотеку на дом, которая была практически выплачена, и полис страхования жизни, который покроет остатки и оставит деньги Эллисон. Они по-прежнему не были уверены, как много денег в банке, или оставил ли он долг на кредитной карточке, но Бен планировал поискать информацию об этом в компьютере на следующий день. То малое, что они успели выполнить, отняло у них времени до вечера. Для Эллисон процесс был особенно утомляющим.

Бен подождал, пока она уснёт, прежде чем достать из бумажника номер Джейса. Он чувствовал лёгкую вину из-за свидания посреди горя Эллисон, но эти чувства вскоре сменились нервозностью, пока он набирал номер. Трубку подняла женщина.

— Алло?

— Эм, привет. Можно Джейса?

Женщина сделала паузу, прежде чем строго спросить:

— Кто это?

Только не ещё один женатый парень! Бен был близок к тому, чтобы повесить трубку, когда раздался шорох, а затем женский смех.

— Идиотка! — произнёс голос Джейса в прикрытый рукой динамик. — Прости, это Джейс, — намного разборчивее сказал он.

— Привет, это Бен. Слушай, я позвонил в неподходящее время?

— Бен! Привет! Нет, время совсем не плохое. Это просто моя сестра. Ей нравится разрушать мою социальную жизнь.

— Как я тебя понимаю, — сочувственно произнёс Бен. — У меня тоже есть сестра.

— Да, они просто занозы. Всё равно, она как раз уходила, — многозначительно добавил он. — Повиси.

Бен слышал поспешное прощание между братом и сестрой, раздумывая, что, чёрт побери, он скажет, когда Джейс снова освободится. " Как полёт? Всё прошло хорошо с раздачей орешков? Были какие-нибудь проблемы с багажными полками? " Обычно Бен встречался с парнями в баре, где мог общаться с ними лично. По телефону это казалось более неловким.

— Итак, что Санта принёс тебе на Рождество? — внезапно спросил Джейс.

— Что? — рассмеялся Бен.

— На Рождество. Что ты получил?

— Эм, на самом деле я ещё даже не открывал подарки. Я почти всё время с приземления был со своей подругой. На самом деле, родители, вероятно, умирают от желания меня увидеть.

— Им придётся подождать, — сказал Джейс. — Хочешь сегодня встретиться?

— Уже почти полночь!

— Разве? — он казался искренне озадаченным. — Видишь, что делают с тобой полёты? Я больше не имею представления о времени.

— Завтра было бы хорошо, — предложил Бен.

— Ты умеешь кататься на коньках? — спросил Джейс.

— Нет.

— Отлично! Встретимся на катке в " Галерее"? Ты знаешь, где это?

— Конечно, — ответил Бен. У него кружилась голова. Это происходило слишком быстро!

— Рядом со стендом для аренды коньков. Время около ужина?

Бен ответил не сразу.

— Я не серийный убийца и ничего такого, — сказал Джейс, заметив колебания Бена. — Я просто предпочёл бы смотреть в твои очаровательные карие глаза, когда мы разговариваем.

— У меня зелёные глаза, — соврал Бен, пытаясь сбить его с толку.

— Нет, не зелёные. Завтра я тебе это докажу. В семь?

— Да, хорошо, — ответил Бен, улыбаясь в трубку. — Центральный часовой пояс. Не забудь.

— Не забуду, обещаю. Сходи завтра повидайся с родителями!

— Хорошо, хорошо! — издевательски произнес Бен. — Боже. Можно подумать, мы уже женаты.

— Ну и кто теперь торопит события? Спокойной ночи, Бен.

— Спокойной ночи.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒