Рабиндранат Тагор 13 страница

— Я не в силах больше ездить, — возразила молодая женщина. — Ты поезжай, я здесь хоть немного приду в себя.

Мохендро уехал, а Бинодини позвала старика сторожа и стала разговаривать с ним. Она расспросила его о детях — кто они, где работают, за кого он выдал замуж дочерей.

— О, вам приходится нелегко, — сочувственно сказала она, услышав, что у старика умерла жена. — Плохо в таком возрасте жить одному и не иметь никого, кто бы позаботился о вас!

Как бы между прочим Бинодини спросила:

— Скажите, господин Бихари жил здесь?

— Да, — ответил старик, — он прожил здесь несколько дней. Госпожа знает его?

— Он мой родственник.

Старик описал внешность Бихари, и последние сомнения оставили молодую женщину. Она попросила сторожа открыть дом и показать, в какой комнате была его спальня и в какой гостиная. После отъезда Бихари никто не жил в этих комнатах. Бинодини казалось, что он незримо присутствует здесь, что воздух хранит его дыхание, она вдыхала полной грудью его аромат, чувствуя дрожь во всем теле. Ей так и не удалось узнать, где находился Бихари теперь. Может быть, он еще вернется? Сторожу ничего не было известно, но он обещал расспросить своего хозяина.

Наконец приехал Мохендро, получив разрешение поселиться в доме и заплатив вперед.

Сколько поэтов черпали вдохновение в водах бессмертной Джумны! Сколько веков в шуме ее вод слышится ритм стихов, а в игре ее волн, кажется, отражаются различные чувства и трепет радости.

На закате Мохендро сидел на берегу Джумны, взгляд его был затуманен любовью, и он весь поддался очарованию реки.

День шел к концу. Широкий пустой песчаный берег реки был залит заходящим солнцем. Полузакрыв глаза, Мохендро прислушивался к доносившемуся из мира поэм тихому мычанию коров, возвращавшихся с лугов Бриндабона[42] и поднимавших пыль на дороге.

Небо было затянуто тучами, предвещавшими дождь. Темнота, которая спускалась на эти незнакомые окрестности, была не просто черным покрывалом земли, — эта темнота была полна таинственности, прекрасного, она шептала что-то на языке без слов. Неясно видневшаяся песчаная полоса противоположного берега, чернота спокойных вод реки, застывшие густолистые деревья, пустынный песчаный берег, на котором сидел Мохендро, — все это было окутано вечерней дымкой и зачаровало молодого человека. Ему почему-то вспомнилось стихотворение о влюбленных. Девушка пришла на свидание. Она одна стоит у реки. Как ей переправиться на другой берег? Одна строчка стихотворения все время звучала в сердце Мохендро: «О, перевези меня на другой берег! »

Девушка была далеко, на противоположном берегу, ее скрывала темнота, но Мохендро ясно видел ее. У нее нет возраста, она вне времени, в древности эта девушка была пастушкой[43], теперь она явилась на свет в образе Бинодини. Юная, вся во власти любви, она пришла на свидание из глубины веков. В скольких песнях воспето это свидание на берегу реки! Здесь, у вечерней Джумны, на прибрежном песчаном откосе, вечно раздается ее возглас: «О, перевези меня на другой берег! » Так, вечно, стоит она в темноте и зовет лодочника: «О, перевези меня на другой берег! »

Луна выглянула из-за туч. Все вокруг изменилось, словно по волшебству. Не было больше будничных уз, время остановило свой бег, стерлись воспоминания о прошлом, не существовало будущего, было только настоящее — Джумна, несущая свои серебряные воды, да Мохендро с Бинодини на берегу.

Волшебная ночь лишала Мохендро рассудка. Он не допускал и мысли, что сегодня Бинодини сможет прогнать его. В эту лунную ночь, здесь, в этом пустынном уголке рая, она предстала перед ним в образе богини Лакшми. Мохендро встал и пошел к дому.

Войдя в спальню молодой женщины, он почувствовал, что воздух комнаты напоен ароматом цветов. Лунный свет из открытого окна и дверей падал на белоснежную постель. Бинодини, нарвав цветов в саду, сплела гирлянды и украсила ими волосы, обвила их вокруг шеи и талии. Украшенная цветами, в лунном свете, она лежала на постели, подобная расцветшей весной лиане.

Мохендро потерял власть над собой.

— Биноди, — его голос прерывался от волнения, — я ждал тебя на берегу, но луна сказала мне, что ты ожидаешь меня здесь. Поэтому я пришел сюда!

С этими словами Мохендро хотел было сесть на постель рядом с ней.

Вздрогнув от отвращения, Бинодини приподнялась на постели и, указывая рукой на дверь, воскликнула:

— Уходи вон! Не смей подходить ко мне!

Переполненная ладья чувств Мохендро остановилась, натолкнувшись на камни. Мохендро замер и долго не мог сказать ни слова.

— Для кого ты принарядилась? — наконец прервал он молчание. — Кого ты ждешь?

— Того, кто у меня в сердце, — ответила Бинодини, прижимая руки к груди. — Ты не достоин даже произносить его имени!

— Значит, это из-за него ты захотела поехать в западные провинции?

— Да!

— И его ты повсюду ищешь?

— Да, его!

— Ты знаешь, где он?

— Пока нет, но скоро буду знать.

— Я не допущу этого.

— Ты не сможешь вырвать его из моего сердца! — Бинодини закрыла глаза, словно прислушиваясь к биению своего сердца, в котором царил один Бихари.

Мохендро с невероятной силой влекла Бинодини, украшенная цветами, томящаяся в разлуке с любимым. Отвергнутый ею, он был страшен в гневе.

— Я ножом вырежу его из твоего сердца! — воскликнул он, сжимая кулаки.

— Твой нож скорее, чем твоя любовь, найдет дорогу к моему сердцу, — не дрогнув, ответила Бинодини.

— Почему ты не боишься меня? Кто защитит тебя здесь?

— Ты сам мой защитник. Ты охраняешь меня от самого себя, — спокойно ответила молодая женщина.

— Неужели у тебя не осталось ко мне ни уважения, ни доверия?

— Если бы это было так, я не поехала бы с тобой. Скорее я бы наложила на себя руки.

— Почему же ты не умрешь! — воскликнул Мохендро. — Зачем ты, затянув петлю доверия на моей шее, мучаешь меня? Зачем ты таскаешь меня с места на место? Твоя смерть осчастливила бы многих!

— Я знаю. Но я не умру, пока у меня есть надежда встретить Бихари!

— Пока ты жива, не умрет и моя надежда, и я не буду свободен. Сейчас я всей душой прошу всевышнего послать тебе смерть. Ты не будешь принадлежать мне, но и Бихари не достанешься. Уйди из моей жизни, дай мне свободу! Моя мать плачет, жена страдает. Их слезы жгут мне сердце даже на расстоянии. Но, пока ты жива, я не в силах преодолеть своего влечения и иссушить их слезы!

Мохендро выбежал из комнаты. Волшебная сеть, которую соткала вокруг себя Бинодиии, была порвана. Молча молодая женщина смотрела в окно. Куда исчезло волшебство лунной ночи? Сад, песчаный берег, темная полоска воды, за ними едва различимый противоположный берег — все стало вдруг таким тусклым, словно кто-то небрежной рукой нарисовал их на листе бумаги.

Сегодня молодая женщина поняла, какую страсть пробудила она в Мохендро; эта страсть, словно порыв бури, с корнем вырывающей деревья, вырвала его из привычного уклада жизни. Но если она, Бинодини, обладает такой силой, почему Бихари остается непоколебимым, почему он даже не волнуется, как волнуется океан под воздействием луны? Почему она не может выплакать свое горе до конца? Почему душе ее столько боли приносит эта ненужная любовь? Как жить ей теперь? Как успокоить измученное сердце?

Бинодини сбросила с себя и разорвала гирлянды. После того как их коснулся нечистый взгляд Мохендро, они казались ей оскверненными. Все ее упорство, все старания и вся жизнь были бессмысленны; этот лес, лунный свет, Джумна и весь невыразимо прекрасный мир — все это тоже было лишено смысла.

Все напрасно. Ей ничего не удастся изменить, в мире не бывает чудес. Завтра снова взойдет солнце. Новый день будет похож на предыдущий, и Бихари также невозмутимо будет где-то далеко от нее читать книгу своему маленькому воспитаннику.

На глазах у Бинодини показались слезы. Все свои желания, все свои силы она тратила на то, чтобы сдвинуть с места скалу. Сердце молодой женщины обливалось кровью. Видно, судьбу не переспоришь.

Всю ночь Мохендро провел без сна, только на рассвете, совершенно разбитый, он уснул. Было часов девять, когда он проснулся и торопливо встал. Он продолжал страдать и во сне. Теперь, проснувшись, он понял всю бессмысленность своих мучений. Мохендро вспомнил все, что произошло ночью. В неярком утреннем свете ему, такому измученному, и жизнь и мир казались мало заманчивыми. Во имя чего обрек он себя на горечь отречения от семьи, от религии? Зачем он променял все на волнения этой безумной жизни? В это солнечное, но лишенное радости утро Мохендро почувствовал, что он не любит Бинодини. Он смотрел вокруг и видел, как деятелен мир, пробуждающийся к новой жизни. Он понял, как глупо было бы погрязнуть в омуте своего чувства и растрачивать свою жизнь в праздности у ног отвергающей его женщины. Сердце его было утомлено переживаниями, оно хотело покоя.

Казалось, всплыла вся грязь, притаившаяся на дне его души, — влечение сменилось отвращением. Мохендро было непонятно, как мог он так унизить себя.

«Я намного лучше Бинодини, — говорил он себе. — Зачем же я мирился с унижениями и, словно презренный нищий, ходил за ней день и ночь? » Теперь Бинодини казалась молодому человеку обыкновенной женщиной, такой, как и все, не больше. Прежде он наделял ее всей красотой вселенной, очарованием и блеском поэм и сказок, теперь волшебная пелена спала с его глаз. Перед ним была простая женщина, в которой не было ничего чудесного.

Мохендро, освободившемуся от проклятых чар, страстно захотелось домой. Там покой, там его уважают и любят, быть в семье казалось ему теперь недоступной радостью. Только теперь оценил он долгую и бескорыстную дружбу Бихари.

«Мы не умеем ценить величие того, что достается нам без всяких усилий и стараний, как бы прекрасно оно ни было, — думал Мохендро. — За тем же, что переменчиво и обманчиво, мы гонимся, считая это самым желанным, хоть в обладании им нет и намека на истинное счастье. Я возвращаюсь домой сегодня же, — решил Мохендро. — Помогу Бинодини устроиться жить там, где она хочет, и получу свободу! » Он громко повторил вслух: «Получу свободу! » — и сердце его радостно забилось. Последнее время он вынужден был делать многое против своей воли, он не принадлежал себе, и ему часто приходилось подавлять желания. Поэтому он так обрадовался этим словам и снова повторил: «Получу свободу! »

Мохендро быстро встал, умылся и пошел к Бинодини. Дверь ее спальни была закрыта. Он постучал.

— Ты спишь?

— Нет, — услышал он голос Бинодини. — Оставь меня в покое!

—Мне нужно сказать тебе что-то важное, — стал настаивать Мохендро, — я не задержусь у тебя.

— Я не хочу ничего слушать. Уходи, не выводи меня из себя. Я хочу побыть одна.

В другое время такой отпор только бы увеличил настойчивость Мохендро. Но сегодня он почувствовал только презрение.

«Я так пресмыкался перед этой женщиной, — с горечью подумал он, — что она, пожалуй, права, оскорбительно отталкивая меня. Я сам виноват в том, что теперь она такого высокого мнения о себе». После всех унижений, которые он перенес, Мохендро пытался убедить себя в превосходстве над Бинодини.

«Я сильнее ее, — говорил он себе. — Я разорву оковы, которыми она опутала меня».

Позавтракав, Мохендро уехал в банк за деньгами. Потом он долго бродил по лавкам, выбирая подарки для Аши и матери.

Вернувшись домой, он снова постучал в дверь спальни Бинодини. Молодая женщина, раздосадованная его настойчивостью, не ответила на стук. Прошло немного времени, и в дверь ее комнаты снова кто-то постучал. Вспылив, Бинодини с силой распахнула дверь.

— Что тебе надо от меня?! — начала она, но не кончила. Перед ней стоял Бихари.

Заглянув в комнату, Бихари увидел разбросанные по всей спальне увядшие цветы и разорванные гирлянды. Отвращение сжало ему сердце. Пока Бихари был в Бали, он не знал, что ему думать о Бинодини. Но образ очаровательной женщины, который он создал в своем воображении, побеждал все его сомнения.

Когда Бихари, подъехав к этому дому, где он жил недавно, вошел в сад, сердце его дрогнуло, словно предчувствуя, что всем его мечтам будет нанесен удар. Как только он увидел Бинодини в дверях спальни, он ни в чем больше не сомневался.

Пока Бихари находился в разлуке с Бинодини, ему казалось, что поток его любви в состоянии смыть всю грязь ее жизни. Теперь, приехав и увидев ее, он убедился, что это не так просто. Где-то в глубине его души притаилось мягкое сострадание. Но неожиданно волна ненависти захлестнула молодого человека, Бинодини показалась ему оскверненной.

Бихари резким движением отвернулся от нее и позвал Мохендро.

— Мохендро нет дома, — сказала Бинодини, — он в городе.

Она говорила тихим, мягким голосом, не показывая, что поведение Бихари оскорбило ее.

Бихари повернулся, чтобы уходить, но молодая женщина остановила его.

— Умоляю тебя, задержись немного.

Бихари дал себе слово не внимать никаким ее просьбам и постараться скорее уйти от этой презренной женщины, но, услышав ее нежный, полный мольбы голос, он оказался не в состоянии выполнить свое намерение.

— Если ты и сегодня отвернешься от меня, — продолжала Бинодини, — клянусь тебе, я не переживу этого!

— Зачем ты все время стараешься втянуть меня в свою жизнь, Бинодини? — спросил молодой человек. — Что я сделал тебе? Я никогда не стоял на твоем пути, никогда тебе не мешал.

— Я уже говорила тебе, какой властью ты обладаешь надо мной, — заговорила молодая женщина, — но ты не веришь мне. Сегодня я снова безнадежно повторяю тебе это. Но ты не даешь мне объяснить тебе все, ты отталкиваешь меня, но у ног твоих повторяю: я тебя...

— Не смей говорить этих слов! — прервал ее Бихари. — Я все равно не поверю.

— Пусть не верят низкие люди, а ты должен поверить! — воскликнула Бинодини. — Поэтому я прошу тебя — не уходи!

— Поверю я или нет, от этого ничего не изменится. Твоя жизнь будет такой же, как и сейчас.

— Да, я это знаю. Мне не суждено быть рядом с тобой, наслаждаться твоим уважением. Пусть я буду далеко от тебя. Но я страстно молю тебя об одном, где бы я ни была, я хочу, чтобы ты вспоминал обо мне с любовью. Я знаю, ты не уважаешь меня теперь, но, если в тебе сохранилась хоть частица прежнего уважения, ты должен выслушать меня. Останься, умоляю тебя...

— Хорошо, — согласился Бихари и хотел пройти в соседнюю комнату.

— Ты ошибаешься, — сказала Бинодини, — позор не коснулся моей спальни. Когда-то ты жил в этой комнате, и я почитаю ее ради тебя. Все эти цветы, которые теперь увяли, были посвящены тебе. Ты должен войти в эту комнату.

Волнуясь, Бихари вошел в спальню. Бинодини пригласила его сесть, и сама села у его ног. Бихари почувствовал себя неловко.

— Сиди, не обижай меня, — остановила его Бинодини, когда он хотел подняться. — Я не достойна быть у твоих ног, но будь снисходителен ко мне. Я долго буду помнить это счастливое мгновение. — Несколько секунд Бинодини молчала, потом, неожиданно спохватившись, спросила: — Ты не голоден?

— Я ел на вокзале.

— Почему ты не ответил на письмо, которое я послала из деревни, а вернул его через Мохендро?

— Я не получал никакого письма!

— Ты не виделся с Мохендро и не отдавал ему письма? — удивилась Бинодини.

— Я видел Мохендро на другой день после твоего отъезда в деревню, потом я уехал, и больше мы с ним не встречались.

— Значит, ты не получал моего письма и не передавал мне его обратно? — снова спросила она.

— Нет.

Бинодини замерла.

— Теперь мне все понятно, — сказала она наконец после долгой паузы. — Если ты поверишь мне — я возблагодарю судьбу, не поверишь — я не стану винить тебя. Я понимаю, что поверить мне трудно.

Сердце Бихари смягчилось. Он не мог оскорбить эту новую, так преданную ему Бинодини.

— Не нужно ничего говорить, — сказал он. — Я верю тебе. Не рассказывай мне ничего.

Рыдая, Бинодини почтительно коснулась его ног.

— Мне станет легче, если я расскажу тебе все. Наберись терпения. После нашего разговора я сделала, как ты мне сказал. Я уехала в деревню. Даже если бы ты не прислал мне ни одного письма, я провела бы в деревне остаток своей жизни, покорно снося насмешки и оскорбления соседей. Но бог судил иначе. Человек, которого я невольно ввела в грех, не оставил меня и там. Он приехал в деревню и на глазах у всех унизил меня у дверей моего дома. Я не могла больше оставаться там. Я тщетно искала тебя везде, чтобы ты сказал мне, как мне следует поступить. Мохендро обманул меня, он принес мне из твоего дома мое письмо. Я решила, что ты отвернулся от меня. Но ты, исполненный благородства, даже на расстоянии помогал мне. Я осталась чиста, твой образ, который был запечатлен в моем сердце, охранял меня. Однажды ты оттолкнул меня, и я увидела, что ты можешь быть жестоким, быть твердым, как золото, как драгоценный камень. Но ты заставил меня ценить себя, и теперь здесь, у твоих ног, я говорю тебе: я не уронила своего достоинства.

Бинодини замолчала, Бихари тоже не говорил ни слова. День угасал.

Вдруг на пороге появился Мохендро. Увидев Бихари, он вздрогнул. Ревность вытеснила из его сердца безразличие к Бинодини. Самолюбие его было глубоко задето, когда он увидел Бинодини сидящей у ног Бихари. Как можно отказаться от женщины, перед которой склонился даже Бихари, так долго отвергавший ее? Мохендро мог бы сам покинуть Бинодини, но уступить ее кому-то — это было свыше его сил.

— Стоило мне уйти со сцены, как появился Бихари, — зло, с едкой иронией заметил Мохендро. — Комедия разыграна прекрасно! Хочется даже аплодировать. Но мне кажется, это последний акт.

Кровь прилила к лицу Бинодини. Она приняла помощь Мохендро и не могла уже достойно ответить на его оскорбление. Бинодини подняла взгляд на Бихари.

Тот медленно встал со своего места и, подойдя к Мохендро, сказал:

— Ты не имеешь права трусливо оскорблять Бинодини. Если совесть позволяет тебе вести себя так, то я не позволю!

— Ты что, уже получил все полномочия?

Видя, что Мохендро не унимается, Бихари схватил его за руку.

— Я женюсь на Бинодини. Предупреждаю тебя, осторожнее выбирай слова.

Мохендро замер от неожиданности. Бинодини вздрогнула.

— Кроме того, я должен сообщить тебе, что твоя мать при смерти, — продолжал Бихари, — надежды нет. Сегодня же вечером я возвращаюсь в Калькутту, Бинодини едет со мной.

— Тетя больна? — тревожно переспросила Бинодини.

— Да, ее положение безнадежно, но когда наступит конец, сказать трудно.

Мохендро, не говоря ни слова, выбежал из комнаты.

— Как ты мог сказать такое? — обратилась Бинодини к Бихари. — Зачем ты смеешься надо мной?

— Я не смеюсь. Я действительно женюсь на тебе.

— Чтобы спасти грешницу?

— Нет, потому что я люблю и уважаю тебя.

— Это самая большая награда, больше мне ничего не нужно, — тихо сказала молодая женщина. — Но наш брак невозможен, закон никогда не признает его.

— Почему?

— Мне стыдно даже думать об этом браке. Я ведь вдова! Выйдя за тебя замуж, я лишу тебя касты, ты окажешься отверженным. Нет, это невозможно! Даже не говори мне об этом.

— Ты покинешь меня? — спросил Бихари.

— Покинуть тебя у меня не хватит сил. Тайно я буду помогать тебе. Ты возложишь часть своих обязанностей на меня. Я буду твоей служанкой. В порыве великодушия ты мог сказать что угодно, но, если я позволю тебе жениться на себе, я погублю тебя в глазах общества и в своих собственных.

— Но я люблю тебя, Бинодини, — возразил Бихари.

— Именно поэтому я хочу, чтобы у тебя сохранилось чувство собственного достоинства. — И, склонившись к его ногам, Бинодини поцеловала их.

— Я стану отшельницей, чтобы заслужить тебя в следующем рождении[44], — говорила она. — В этой жизни я уже ни на что не надеюсь, и мне ничего не надо. Я причинила людям горя много, немало пережила сама. Но теперь мне понятно многое. Если я забуду полученный урок, то погублю и себя и тебя. Но ты так великодушен, что я опять могу гордо держать свою голову, и это чувство собственного достоинства я не хочу потерять снова.

Бихари печально молчал.

— Не обманывай себя, — продолжала Бинодини, — умоляюще сложив руки. — Ты не будешь счастлив в браке со мной. Ты перестанешь уважать себя, так же как и я. Ты безгрешен и добр. Оставайся таким, а я издалека буду помогать тебе. Будь счастлив, и пусть во всем тебе сопутствует успех!

Когда Мохендро хотел войти в комнату матери, Аша остановила его.

— Сейчас туда нельзя, — сказала она.

— Почему? — удивился молодой человек.

— Доктор сказал, что неожиданная радость или огорчение одинаково опасны для нее.

— Я войду тихо, постою у ее изголовья и сразу же уйду, она ничего не заметит.

— Раджлокхи вздрагивает даже при чуть слышном шорохе. Она обязательно услышит, когда ты войдешь.

— Тогда скажи, что нужно делать, — спросил Мохендро жену.

— Пусть сначала Бихари осмотрит ее, потом мы поступим так, как он посоветует.

В это время пришел Бихари, за которым Аша посылала раньше.

— Ты звала меня, сестра? — спросил он. — Как мама?

Приход Бихари вдохнул в Ашу новые силы.

— После твоего отъезда мама очень волновалась. В первый же день, когда ты не пришел к нам, она спросила меня, куда ты уехал. «У него важное дело, он вернется в четверг», — ответила я. Она ничего не сказала, но после этого она вздрагивает при каждом шорохе, словно ждет кого-то. Вчера мы получили твою телеграмму. Узнав, что ты приезжаешь, она приказала приготовить для тебя угощение и все, что ты любишь. Все продукты она велела принести на веранду, чтобы из своей комнаты наблюдать за стряпней. Доктор запрещал ей это, но она и слушать не стала. Потом позвала меня и сказала: «Невестушка, ты должна сама все приготовить, а я посажу Бихари перед собой и буду его угощать».

На глаза Бихари навернулись слезы.

— Как она себя чувствует? — спросил он.

— Посмотри сам, — ответила Аша. — Боюсь, что ей хуже.

Бихари вошел в спальню Раджлокхи, а Мохендро остался стоять за дверью. Теперь Аша сама вела хозяйство в доме; очень спокойно, без смущения и ненужной заносчивости она запретила ему, Мохендро, войти в комнату матери. Авторитет Мохендро в семье пал. Он преступник, он должен безмолвно стоять за дверью, не смея даже войти к больной матери.

Но самое удивительное это то, что Аша так же спокойно разговаривает с Бихари и во всем советуется с ним. Сейчас он единственный защитник семьи, единственный ее друг. Его приходу все рады, все делается так, как он посоветует. Мохендро с удивлением смотрел на перемены, которые произошли в доме за время его отсутствия.

— Наконец-то ты вернулся, Бихари, — сказала Раджлокхи, ласково взглянув на молодого человека, когда он вошел в комнату.

— Все в порядке? — спросила она, внимательно наблюдая за ним.

— Да, я съездил очень удачно, и теперь у меня нет никаких забот.

— Сегодня сама Аша будет готовить для тебя угощение, а я буду давать ей указания. Врач, правда, запретил мне, но неужели мне нельзя смотреть, как ты будешь есть. Неужели мне это повредит?

— Я тоже не понимаю, почему доктор запрещает тебе, — согласился Бихари. — Разве без твоей помощи можно приготовить что-нибудь вкусное? С детства мы любим твою стряпню. Мохим в западных провинциях вспоминал, наверное, твой суп. Сегодня мы с ним словно два брата будем обедать вместе. Надеюсь, твоя невестка достаточно наготовит?

Хотя Раджлокхи уже догадалась, что Бихари привез с собой Мохендро, но, когда она услышала имя сына, сердце ее тревожно забилось, и ей стало трудно дышать.

— Мохендро совсем выздоровел, — сказал Бихари, когда Раджлокхи успокоилась. — Он немного устал в дороге, но после купания и пообедав он совсем придет в себя.

Раджлокхи ничего не ответила.

— Мохим стоит у дверей твоей комнаты, — сказал тогда Бихари. — Он не решается войти, пока ты не позовешь его.

Раджлокхи, не в силах вымолвить ни слова, смотрела на дверь. Заметив ее взгляд, Бихари познал;

— Мохим!

Мохендро медленно вошел в комнату. Чувствуя, что сердце вот-вот разорвется у нее в груди, Раджлокхи закрыла глаза, не решаясь взглянуть на сына. Мохендро поднял глаза на мать и вздрогнул, будто его ударили.

Он упал к ногам матери и прижался к ним лицом. От волнения Раджлокхи дрожала всем телом.

— Сестра, — прервала молчание Оннопурна, — пока ты не прикажешь Мохиму подняться, он не встанет.

— Встань, Мохим, — с трудом выговорила Раджлокхи.

Из глаз ее полились слезы, — она так давно даже не произносила имени сына. От слез ей стало легче. Мохендро стоял на коленях у изголовья больной. Раджлокхи с трудом повернулась к сыну, взяла в ладони его лицо и, вдыхая запах его волос, покрыла поцелуями его лоб.

— Прости меня, мама, я заставил тебя так страдать, — сдерживая рыдания, сказал Мохендро.

— Не говори так, Мохим, разве могу я не простить тебя! Но где же Аша?

Оннопурна позвала Ашу из соседней комнаты, где та готовила угощение.

Раджлокхи знаком приказала сыну подняться с пола и сесть на постель. Когда Мохендро сделал это, она, указав на место рядом с ним, сказала Аше:

— Сядь здесь, дорогая. Если я хоть раз увижу вас вместе, все мои огорчения исчезнут. Не нужно смущаться, Аша. Я прошу немногого, только сядь здесь и не таи обиды на мужа.

Накрыв голову краем сари, Аша смущенно с замиранием сердца села рядом с Мохендро. Раджлокхи соединила их руки.

— Вручаю тебе Ашу, — сказала она Мохендро. — Запомни мои слова, сын, — ты никогда не найдешь более преданной жены. Подойди, сестра, — обратилась она к Оннопурне, — и благослови их. Твое святое благословение принесет им счастье.

Оннопурна со слезами на глазах взяла прах от ног Раджлокхи, затем поцеловала в голову Ашу и Мохендро и сказала:

— Да дарует вам всевышний счастье!

— Бихари, подойди, милый, — позвала Раджлокхи, — скажи, что ты прощаешь Мохима.

Как только Бихари приблизился к Мохендро, тот бросился к нему, и друзья обнялись.

— Я хочу, Мохим, — продолжала Раджлокхи, — чтобы Бихари всегда был тебе таким же верным другом, каким он был до сих пор.

Больная смолкла, совершенно обессиленная. Когда Бихари хотел дать ей подкрепляющее лекарство, она, отрицательно покачав головой, отвела его руку.

— Не надо, — сказала она, — я вверила себя в руки бога. Он даст мне последнее лекарство, которое исцелит меня от всех горестей мира. Пойди отдохни, милый. А ты, Аша, принимайся скорее за стряпню.

К вечеру Бихари и Мохендро сели обедать у постели Раджлокхи. Аша прислуживала им.

Грудь Мохендро теснили рыдания.

— Мохим, — несколько раз говорила ему Раджлокхи. — Почему ты не ешь? Ешь хорошенько, я смотрю за тобой.

— Ты же знаешь, мама, — вмешался Бихари, — брат Мохим так долго болел, что даже теперь он не может ничего есть. Аша, — попросил он, — дай-ка мне еще!

Довольная Раджлокхи рассмеялась.

— Я знала, что Бихари очень любит поесть, — сказала она. — Почему ты даешь ему такой маленький кусочек? Положи ему больше!

— Аша такая жадная, — пошутил Бихари. — Она-то уж лишнего не положит.

— Ай-ай-ай, что делается, милая, — воскликнула старая женщина. — Бихари ест твою соль и тебя же ругает!

Аша положила на пальмовый лист[45] Бихари еще кусок.

— Ты хочешь, чтобы я объелся, — запротестовал он. — Угости лучше Мохендро.

— Никак не угодишь тебе, — шутливо рассердилась Аша. — Не знаю даже, чем тебе рот заткнуть.

— А ты попробуй сладостями, — посоветовал Бихари.

Аппетит друзей очень обрадовал Раджлокхи.

— А теперь, дорогая, иди поешь сама, — велела она Аше, когда Мохендро и Бихари кончили обед.

Аша ушла, и Раджлокхи сказала, чтобы Мохендро отправлялся спать.

— Почему я должен уходить? — возмутился Мохендро. Он хотел всю ночь ухаживать за матерью. Но Раджлокхи не соглашалась.

— Ты устал, Мохим, — говорила она. — Лучше иди отдохни.

Когда Аша вернулась и, взяв опахало, хотела сесть у изголовья свекрови, та тихо сказала ей:

— Дорогая, пойди посмотри, хорошо ли приготовили постель для Мохендро, он сейчас один.

Сгорая от смущения, Аша покинула комнату. Когда в спальне больной остались только Бихари и Оннопурна, Раджлокхи обратилась к молодому человеку:

— Бихари, я хочу спросить тебя кое о чем. Ты знаешь, что произошло с Бинодини? Где она сейчас?

— В Калькутте, — ответил Бихари.

Раджлокхи вопросительно посмотрела на него. Бихари понял ее немой вопрос.

— Она не причинит больше вреда, — сказал он.

— Бинодини принесла мне много горя, но, несмотря на это, в душе я люблю ее.

— Она тоже любит вас, мама.

— Я уверена в этом. У всех нас много недостатков, но я знаю, что Бинодини меня любит, она не могла бы так заботиться обо мне, если бы не была искренна.

— Мохим и Аша ушли спать, — Раджлокхи глубоко вздохнула. — Пусть она придет и побудет ночь со мной.

— Бинодини здесь, она во внешних комнатах, — сообщил Бихари. — Я не мог уговорить ее выпить сегодня ни глотка воды. Она поклялась, что не будет ни есть, ни пить, пока вы не простите ее.

— Целый день ничего ни есть, ни пить! — забеспокоилась Раджлокхи. — Позови ее сейчас же!

Когда Бинодини неслышными шагами вошла в комнату, больная воскликнула:

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 11 121314 Следующая ⇒