ЭЛЛА БОРИСОВНА 11 страница

– Кого я вижу? Невероятно! Сколько лет, сколько зим! – раздалось вдруг знакомое щебетание. – Якушева, это ты? Глазам не верю, Элка! Сколько ж мы не виделись! А что ты тут делаешь? Здравствуй, Димочка! Слава, как дела у Любаши?

– Нормально, благодарю. – Вид у него был такой, словно он откусил дольку лимона.

– Элка, с ума сойти! Ты почти не изменилась. То есть, конечно, постарела, как все мы, а в остальном все такая же…

– Зато ты неузнаваемо изменилась, особенно нос!

Писательница позеленела. Воронцов фыркнул и опрокинул рюмку коньяка. Сразу потянулся за второй.

– Так что ты тут делаешь, Элка? – как ни в чем не бывало продолжала Лира. – С кем пришла?

– Ни с кем, сама по себе.

– Но в качестве кого?

– Как? – вскричал Махотин. – Ты не смотришь Эллино шоу?

– У Эллы есть свое шоу? – не поверила писательница.

– Представь себе!

– На вашем канале, Слава?

– Разумеется! Это моя гордость! Я разглядел в ней телезвезду!

– Шутишь?

– Нисколько. «Рецепты моей бабушки»! Прелесть что такое!

– А, так это кулинарное шоу? – словно бы с облегчением протянула Зоя Звонарева. – Ты, Элка, как была кухаркой, так и осталась! А я‑ то думала…

– А ты как была паскудой, так и осталась.

– Девочки, не ссорьтесь! – добродушно воскликнул Махотин.

Но тут к ним с бокалом шампанского подошел Тришкевич, сверкая веселыми черными глазами.

– Господа, давайте выпьем за наш канал! Мы продержались семь лет, а в наше время это совсем неплохо! Дай нам Бог еще как минимум столько же!

Махотин хотел что‑ то возразить, но Тришкевич его опередил:

– Алексеич, тихо! Это я из суеверия. Когда желают долголетия, лучше быть реалистами. А то моей бабушке на восьмидесятипятилетие пожелали прожить еще столько же. А она в ответ сказала: не дай Бог! Мадам, – обратился он к Элле, – я давно мечтаю познакомиться с вами. Вы одесситка?

– Да!

– С Молдаванки?

– Нет, – засмеялась Элла.

– Тогда с Большого Фонтана? Или с Пересыпи?

– Нет, не угадали!

– А больше я про Одессу ничего не знаю, увы, не доводилось бывать, но читал Бабеля, Катаева и других.

– И пели «Шаланды полные кефали…», да? – засмеялась Элла.

Кажется, этот кобель к ней клеится, сообразил с неудовольствием Воронцов.

– Какой смех, какой голос! Вы танцуете? – вдруг спросил Тришкевич.

– Танцую вообще‑ то, но ведь музыки нет.

– А если я организую музыку, обещаете мне первый танец?

– Конечно!

– Если хватит рук обхватить ее за талию, – с невинным видом проговорила Лира.

– Слушай, ты, доносчица, собачья извозчица! – вскинулась Элла. – Я не посмотрю, что ты знаменитость, дам в нос – и вся твоя ринопластика развалится к чертям!

– Элла! – испуганно схватил ее за руку Воронцов.

Но тут вдруг раздались громкие звуки музыки, и не какой‑ нибудь, а самой любимой, Ава Нагила! Элла с детства обожала эту мелодию, и даже пыталась играть ее на скрипке, несмотря на протесты бабушки Антонины Сократовны. Кто‑ то уже пустился в пляс, а к ней с довольной миной спешил Тришкевич:

– Годится?

– Еще как!

Что это был за танец! Она забыла обо всем, она была сейчас легкой как пушинка, казалось, она едва касается пола и половинка еврейской крови радостно, восторженно вскипает в жилах. Не было ничего, только она, музыка и сверкающие сумасшедшим весельем, влюбленные глаза Тришкевича. В ней просыпалась такая радость жизни, какой она еще никогда не испытывала, и ей не было дела ни до Воронцова, ни до Зои Звонаревой, вообще ни до кого. Она любила жизнь и впервые любила себя в этой жизни. Сколько длится танец? Всего лишь несколько минут. И когда в конце Тришкевич схватил ее и сочно поцеловал в губы от полноты чувств, раздался гром аплодисментов. Элла засмеялась и чуть не упала, у нее закружилась голова, но Тришкевич поддержал ее и шепнул на ухо:

– Браво, это был лучший танец в моей жизни!

Он подвел ее к остолбеневшему Воронцову и не

менее остолбеневшему Махотину.

– Ну, Элка, ты дала жару! – засмеялся Махотин. – В этом было даже что‑ то первобытное… Невероятно!

– Кстати, меня зовут Вася, – успел еще шепнуть Тришкевич, хотя вся страна, и в том числе Элла, знала его имя.

– А я вспомнил «Анну на шее», – пробормотал Воронцов.

– Да, Элка, ты классно трясла окороками, – ядовито заметила Зоя Звонарева.

Элла расхохоталась легко, от души, и даже не взглянула на нее.

– Нельзя так откровенно завидовать, мадам, – заметил насмешливо Тришкевич, – вспомните классика и учитесь властвовать собой!

Ах, как он мне нравится, подумала Элла. Прелесть, а не мужик.

Внезапно Воронцов властно взял ее под руку и отвел в сторонку.

– Что такое, Митя?

– Выходи за меня замуж! Завтра же!

– Что?

– Выходи за меня замуж!

Она глянула на него немного пьяными счастливыми глазами:

– Нет, Митя! Мне еще неохота на насест!

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 11 1213