Приложение 13 страница

План согласован. Встречаемся в " Маллиганз", ирландском баре в Манчестере, в пять. В час у меня заканчивается физиотерапия. Прогноз хороший. К субботе буду готов, пусть не на 100 процентов, но достаточно для последней игры сезона. Смогу бегать, не думая о подготовке к следующей неделе.

Теперь надо убить несколько часов: редкая роскошь. Конечно, у футболистов много свободного времени, точнее, вроде бы свободного. Увы, то, что кажется свободным временем, как правило, совсем не свободно — то есть ты не можешь делать что хочешь. То, что может показаться свободным временем, например, время после обеда, на самом деле предназначено для отдыха, восстановления после утренней тренировки, подготовки к завтрашней работе. И всегда — для раздумий: о прошедшем матче, о следующем матче и — в современном футболе всё больше, особенно в " Юнайтед" — о сопутствующих обязанностях (реклама, пресса), призванных заработать деньги или создать добрую репутацию для тебя или для клуба.

Выходные? Вспоминая обычный, средний сезон и суммируя свои реально выходные дни, я понимаю, что их очень мало. Я постепенно приучил себя к тому, что с первого июльского дня, когда ты являешься на предсезонную подготовку, и до конца, которым может оказаться отборочный матч чемпионата мира в июне, выходных не бывает. Ты входишь в зону концентрации, живёшь для игры и связанных с ней обязанностей, что исключает практически всё остальное. Семейная жизнь отходит на второй план. Общественная жизнь отсутствует. Футбол поглощает всё. Для игрока " Манчестер Юнайтед", вечно занятого погоней за результатами и трофеями, отдыха не существует. Это эгоистичное существование. Чудесное, да, обременительное для тебя и твоих близких, определённо. Но не сегодня.

Я договорился встретиться с Норманом Уайтсайдом в " Грифоне" в Боудене в двенадцать. Норман — славный парень. Выдающийся футболист, самый юный за всю историю участник финала чемпионата мира (за сборную Северной Ирландии в 1982-м в Испании), забивший великолепный победный гол за " Юнайтед" в финале Кубка ФА 1985 года. К сожалению, его карьеру рано прервала травма. Норманн выучился на ортопеда. Он всё ещё был популярен на Олд Траффорд. Уважали его по двум причинам (ладно уж, по трём! ): талантлив; на поле не брал пленных; и, кроме того, один из главарей клуба " вовсю работай, вовсю веселись ", разогнанного сэром Алексом через несколько лет после прибытия на Олд Траффорд.

Норман, Брайан Робсон, Пол Макграт и Кевин Моран были фантастическими игроками (что-то от Стюарта Пирса, что-то от Дэза Уокера), но в лучших — или худших — традициях Олд Траффорд, восходящих ко временам сэра Мэтта Базби (к тем самым легендарным малышам Базби), Норман, Брайан, Пол и Кевин сочетали выдающиеся достижения с весьма яркими и зрелищными сессиями. В период моего прибытия в клуб в 1993-м эта культура процветала. И многие мои счастливые дни в Манчестере прошли именно за пинтой-другой в " Грифоне".

Конечно же, всё вокруг радикально изменилось. Но притяжение ленивого, полупьяного вечера, тянущегося сильно дольше заката, не ослабевало. Раз (или два) в неделю можно было поддаться искушению. На следующее утро, подгоняемый чувством вины, ты вкалывал как проклятый. За удовольствием следовало наказание. Честная сделка. И отличный выход из порочного круга славы и тому подобной чуши, цирка, в который превращается сегодня игра. Прелесть хорошей сессии в том, что нет там ни звёзд, ни героев. Мы живём в мире, созданном средствами массовой информации и в основном (хотя и не совсем) вымышленном. Вымышленный герой часто просто ничтожество. Самодовольный, жадный, тщеславный, часто любящий жульничать на поле. В нашей раздевалке была парочка таких, ловивших любые аплодисменты, сосущих молоко славы, играющих в игры с прессой и болельщиками. На сессии вряд ли встретишь звёзд. А вот их дрянной подход к жизни часто обсуждается и высмеивается. Плохие ребята обычно сидят в автобусе сзади. Они готовы первыми заплатить за круговую выпивку, и, что важно, как в случае с Норманом, Роббо, Полом и Кевином, те же самые ребята в нужный момент скажут решающее слово на поле. По крайней мере, так мы оправдывали себя в " Грифоне".

Так что сегодня у меня прилив ностальгии. Сколько славных дней провёл я в этом и соседних пабах с Полом Инсом, Роббо, Ли Шарпом (тот предпочитал центр города), Эриком, Стивом Брюсом и Норманом, заслуживающими столько же уважения и чувства, как любой победитель. Мы можем расслабиться и побыть самими собой. Нет зрителей, нет галёрки, для которой надо играть. Всё реальное, человеческое, нормальное — мужики, которые ведут себя нормально, звёзды так не умеют.

Вечер приближается, офисные работники возвращаются на работу, мы болтаем обо всём и ни о чём. Норман — забавный парень, идеальный компаньон для беззаботного времяпрепровождения. Злые языки развязались, мы перемываем косточки хорошо известным звёздам. Истории о чудовищных происшествиях, никогда не доходившие до ушей менеджера — и некоторые, к сожалению, доходившие — звучат снова и снова и, кажется, становятся богаче и интереснее от многократного повторения в атмосфере вечерней попойки. Мы не говорим о себе или о Смысле Жизни, просто о вещах как они есть, а не о том, как их описывают.

Я ничего не ем. Я не очень-то выспался. Я становлюсь разгорячённым. Пора идти встречаться с ребятами в манчестерском " Маллиганз". Направляясь в город, я вдруг чувствую лёгкую тревогу. Прожив тут шесть лет, я всё ещё плохо знаю центр города. Когда моим гидом был Ли Шарп, я просто ходил за ним по пятам. От паба до клуба, по узеньким улочкам, вслед за Ли, который всегда знал, где что происходит.

Вот он, повторяющийся узор истории — я, выпивка и города: Корк, Дублин, Ноттингем, Манчестер. Всё постепенно усугубляется. Девяносто процентов времени — никаких проблем. Но я на собственной шкуре узнал, что случаются в барах ситуации, требующие от меня начисто отсутствующей во мне хитрости.

Вот, например, недавняя сцена в Дублине, когда мы пошли выпить с Тони Каскарино. Воскресный вечер перед матчем сборной в среду. Мы с Касом решили начать с пары пинт в баре отеля. Только заказали, подходит парень. Его приятель в тот день женился. Свадьба вовсю гудит напротив в бальном зале. Обмен репликами:

Незнакомец: — Рой, ты не против подойти на пару фотоснимков со счастливыми молодожёнами?

Рой: — Мы только что заказали, дай мне пять минут, и я подойду, никаких проблем.

Незнакомец: — Нам нужно прямо сейчас.

Рой: — Слушай, дай мне глотнуть, потом я свободен.

Незнакомец: — Так, значит, правду говорят, что ты — надменный хрен.

Кас: — Послушай, приятель, он же сказал, никаких проблем, просто дай нам несколько минут.

Незнакомец: — Иди на хер, ты, я не с тобой разговариваю.

К счастью, я ещё не выпил, а то моя ярость уже взорвалась бы. Но всё равно очень хочется ударить парня, который выглядит так, будто пил с утра.

Кас: — Рой, да ну его. Мы с тобой вылезли повеселиться ночку, не давай этому хмырю её испортить.

Рой Незнакомцу: — Иди на хер.

Многим приходилось испытывать на себе такие сцены. У многих получается справляться со своенравными незнакомцами, считающими, что имеют право на часть тебя. Мне это не даётся. С детства, когда я был мелким для своего возраста ребёнком, я инстинктивно смотрел опасности в лицо, а не подставлял другую щёку. Стой и будь готов драться, не допускай, чтобы тебя пинали. Встречай агрессию агрессией. Мы с Касом славно провели ночь, но она могла закончиться очередной историей о драке Роя Кина в общественном месте.

" Маллиганз" — маленький ирландский паб, приткнувшийся посреди узких улочек, идеальное место для такой ночки, как мы наметили, обычной сессии с выпивкой, подобно той, что любые товарищи по работе позволяют себе в конце нормальной рабочей недели. Но оборотная сторона славы игрока " Манчестер Юнайтед" — отсутствие нормальности. Лучшая иллюстрация — три телохранителя, работающих в " Маллиганз" от охранного агентства Неда Келли.

Они не мешают нам славно проводить время. Райан Гиггз и Ники Батт ищут жертв. Гари Невилл болтает. Петер Шмейхель позёрствует (ничего нового) и скучен до смерти. Дуайт Йорк искрится юмором и хулиганством. Бекс слушает Гари. Тедди крут. Он из Лондона! Тихони Денис Ирвин и Пол Скоулз выползают из своих раковин.

Мы решаем двигаться дальше. Один из наших охранников переходит улицу в маленький бар " Генри", чтобы проверить, можем ли мы туда спокойно идти. Возвращается и докладывает: никаких проблем. Кое-кто из ребят у " Генри" в завсегдатаях, так что мы можем занять пару столиков и продолжить торжества.

Какое-то время всё хорошо, но потом приходит беда в виде двух женщин и парня, пялившихся на нас в " Маллиганз". Я разговариваю с Райаном, и тут одна из женщин спрашивает, не купим ли мы ей выпивку. Мы отказываем. Она настаивает. Её поддерживают подруга и пришедший с ними парень. Мы двигаемся. Они за нами.

" Эй, ты собираешься купить девочкам выпивку, идиот? " Парень дышит мне в лицо. Встречай агрессию агрессией. В этот момент разумно было бы позвать охранников из агентства Неда Келли. К сожалению, когда я выпью, здравый смысл мне не товарищ.

" Отвянь и оставь нас в покое", — отвечаю я.

" Почему бы тебе самому не отвянуть? Что ты за хер такой, а? " — отвечает женщина номер один.

Откуда-то летит стакан и попадает мне в лицо чуть ниже глаза. Я кидаюсь на парня. Ад разверзся. Дальнейшее помню смутно. Но позднейшие отчёты установили, что две женщины вышли из бара позвонить. Первая — в " Сан" с сообщением, что они попали в историю (правда! ), вторая — в полицию с сообщением, что на них напал Рой Кин. Менеджер бара впоследствии опроверг это обвинение, заявив, что " Рой Кин отвернулся от девушек, которые к нему приставали, и люди видели, как одна из них швырнула стакан, попав ему в лицо. В этот момент девушек попросили покинуть бар. Они вели себя агрессивно по отношению к сотрудникам и посетителям и были изгнаны в соответствии с правилами заведения".

Приехала полиция, мигалки включены. Собралась небольшая толпа. Я уже видел завтрашние заголовки.

" Пройдёмте, мистер Кин". Вежливо, но твёрдо. Я в полицейском фургоне. Думаю: " Хрен собачий. Вечно я, почему, почему всегда я? Мешали они не одному мне, но втянули именно меня. Опять".

В полицейском участке я объяснил, что произошло. Они выслушали. К сожалению, после девяти часов приёма внутрь я был не слишком убедительным свидетелем. Ни еды, ни сна, три агрессивных придурка в баре: рецепт бедствия. Меня посадили в камеру — выспаться. Ночь оказалась долгой. Спал я немного. Первая мысль — о Терезе и детишках. От раскаяния и стыда я быстро протрезвел. Когда Шэннон пойдёт в школу, пресса уже будет у дверей дома. Потом клуб: впереди две важных игры, одна из них важнейшая в истории " Юнайтед", а капитан команды за решёткой за пьянство и буйство!

Да, всё подстроено, но это не оправдание. Нет оправдания. Я просто тупой недоносок. Дикарь Кин. Я позвонил Майклу Кеннеди, а он сказал, чтобы я ни о чём не беспокоился! Я подумал о своей семье в Корке, представил, как они берут газеты, читают заголовки, волнуются, ловят взгляды соседей, вынужденные терпеть весь этот стыд из-за своего Роя. Снова. Я тот ещё цветочек.

Наутро появился менеджер. Майкл позвонил ему, хоть это было необязательно. Манчестер — большая деревня. Если ты выходил, наутро менеджер будет знать. Такой-то торчал в клубе до половины третьего. Сел в такси изрядно пьяным, и т. д. и т. п. Ты у него в руках, и нет смысла отпираться. Я с ним всегда был честен, сразу поднимал руки вверх, и теперь это окупалось. Потому что когда я объяснил, что случилось у " Генри", он согласился, что я говорю правду. " Я тебя вытащу". За четыре дня до кубкового финала только этого ему не хватало. Но в подобных ситуациях менеджер всегда был великолепен. Он знал, как мне плохо. Он знал, что выволочка в такое утро мне не поможет.

Меня выпустили под залог с обещанием, что если обвинения окажутся фальшивыми, что сомнений не вызывало, я больше об этом деле не услышу. Я с облегчением отправился домой к Терезе и детишкам, обещая, что больше таких ошибок не сделаю. Конечно же, я давал такое обещание не впервые.

Суббота 22 мая

Уэмбли. Моя последняя игра в сезоне. Победа над " Ньюкаслом" принесёт третий дубль 1990-х и место в учебниках истории. Но, думаю, Генри Форд правильно называл историю ахинеей. Футбольные команды не думают в таких выражениях. Нельзя смотреть назад… или вперёд — дальше, чем на ближайшие девяносто минут. Начнёшь думать о рекордах — не сможешь сконцентрироваться на сиюминутной работе. История — для анораков.

Меня никогда по-настоящему не увлекала " мечта" Уэмбли. Игрокам и зрителям там неудобно. Поле кажется в нескольких милях от болельщиков — чего-чего, а атмосферы точно не хватает. И никаких сомнений — в эпоху, когда главными соревнованиями стали Премьер-лига и Лига чемпионов, Кубок ФА не более чем утешительный приз, закуска.

Разминаясь перед игрой с " Ньюкаслом", я знал, что моя левая лодыжка не в порядке. Готов ли я играть — бабушка надвое сказала. Я не хотел подвести ребят, играя в обстоятельствах, мешающих мне внести достойный вклад; в то же время надеялся, что крепкие бинты и адреналин помогут. Возможные повреждения уже ничего не значили, поскольку сезон позади. В конце концов, желание играть было несокрушимым. Хрен с ним, прорвёмся.

Я продержался восемь минут. Через две минуты после начала матча в меня врезался Гари Спид. Запоздалый стык. Он меня прикончил: связки моей здоровой (правой) лодыжки полетели. Будь я готов на 100 процентов, Спид бы меня не поймал. Через несколько минут я захромал с поля. Гари Спид, мы с тобой ещё встретимся.

Менеджер выпустил Тедди, что оказалось мудрым ходом. Тедди забил сам и помог забить Полу Скоулзу. Мы выиграли дубль. При всём своём скептицизме насчёт чудес Уэмбли и " мечты" поднять над головой Кубок ФА я испытывал настоящее удовлетворение, поднимаясь с ребятами по ступенькам, чтобы получить трофей из рук принца Чарльза. Работа сделана.

Следующая — к сожалению, уже не для меня…

Понедельник 24 мая

В Испанию мы летели на " конкорде". Предстояла величайшая игра для клуба после финала Кубка чемпионов 1968 года. Возможно, полётом на " конкорде" менеджер хотел лишний раз показать нам и всему миру — " Манчестер Юнайтед" устраивает только самое лучшее. С Алексом Фергюсоном никогда не знаешь. Он всегда смотрит за грань.

Сезон заканчивался не совсем так, как я надеялся. В плюсе — завоевание дубля и прекрасная возможность добавить к нему победу в Лиге чемпионов, всегда служившую нам путеводной звездой со времени моего прихода в клуб. В минусе — ночь в тюрьме, травма на первых минутах кубкового финала и путешествие на финал Лиги чемпионов в первом классе в качестве бесполезной запчасти.

С того самого несвоевременного стыка с Зиданом я знал, что меня ждёт трудная неделя смешанных чувств. Я безумно желал парням победы. Пусть мы много лет доминировали в Премьер-лиге, провал в Европе не вызывал сомнений. А если вспомнить, чего в 1980-е достиг в Европе " Ливерпуль", не говоря уж о " Ноттингем Форест" Брайана Клафа, этот провал значил для нас многое. Выход в финал давал великолепную возможность сбросить с себя груз неудач.

Невозможность внести свой вклад давила со страшной силой, особенно когда я вспоминал слова менеджера, сказанные мне в 1993-м при подписании контракта с " Юнайтед": " Премьер-лигу мы выиграем и с тобой, и без тебя. Но с тобой мы выиграем Лигу чемпионов". И теперь, когда до столь важного достижения рукой подать, я окажусь зрителем. Как и Пол Скоулз, также получивший в Турине второе предупреждение.

Мы остановились в Ситчесе в чудесном отеле с видом на море. Как обычно, со мной в номере жил Денис. (Для Дениса это было более серьёзным испытанием, чем для меня. ) С некоторых пор я задаю себе вопрос, почему взрослые люди в пути должны делить жильё. Видимо, у клуба есть серьёзные экономические причины бронировать восемь номеров, а не шестнадцать. Но это же " Манчестер Юнайтед", величайшая футбольная империя! Почему не обеспечить каждому игроку жизненное пространство и возможность уединения, которые, скажем, путешествующим бизнесменом воспринимаются как должное? Для меня необходимость делить номер — конфуз, граничащий с оскорблением. Почему нам с Денисом нужно жить в одном помещении? Хуже того, в некоторых клубах или, скажем, во времена Джека Чарльтона в сборной Ирландии соседа по комнате тебе выбирал тренер! В футболе остаются ещё непродуманные моменты, вот этот бред с общими номерами — один из них. С одной стороны, клуб ожидает, что ты, как мужчина, выйдешь на поле и будешь добывать для него победы; с другой стороны, обращается с тобой как со школьником в экскурсионной поездке. И в итоге два стоящих миллионы профессиональных футболиста, два игрока сборных, делят маленькое пространство в течение трёх дней. Безумие. Кто-то любит читать, кто-то смотреть телевизор. Одни ложатся спать рано, другие нет. Кто-то любит поваляться по утрам подольше, кто-то вскакивает с петухами.

В Ситчесе с общим номером была особая сложность. Денис играл, я — нет. Мой сезон закончился. Я чувствовал себя абсолютно бесполезным. Пол Скоулз ощущал то же самое. Удивительно, насколько ты оказываешься оторванным от всего, когда не играешь. Между тобой и играющими словно вырастает стеклянная перегородка. И ты — с неправильной стороны границы. Это чувство было мне хорошо знакомо по тому году, когда я порвал крестообразные связки. Как бы ни пытались люди проявлять к тебе симпатию, ты остаёшься снаружи, вне действия. Досадное сокращение штатов.

После тренировки и ужина в понедельник игроки начали расходиться по кроватям. Мы с Полом оказались предоставлены сами себе. В баре отеля обнаружилось несколько болельщиков " Юнайтед". Мы присоединились к ним пропустить по несколько глотков. Слегка поддатый капитан клуба Рой Кин тихонько дополз до постели ранним утром. К счастью, Денис не проснулся. Если я не ошибаюсь.

Следующим вечером мы отправились тренироваться на Ноу Камп. Там-то реальность моей дисквалификации меня просто оглушила. Это величественный стадион. Когда ребята играли двусторонку, их крики и смех гулко отдавались внутри пустой арены. Мысль о том, какое всё будет завтра вечером шумное, разноцветное, наполнила меня отчаянием. Желание сыграть в финале Лиги чемпионов — и победить — двигало мной с того дня, как я присоединился к " Юнайтед". И вот мы здесь — а я ничего не могу сделать. Я просто стану частичкой фона, капелькой шума и цвета. Из-за Скоулзи я переживал почти так же сильно. Возможно, он был самым одарённым игроком в команде. Парень из Манчестера, человек " Юнайтед" до мозга костей. Ему наверняка было очень больно пропускать финал, особенно глядя, как все его друзья по командам, игравшим в финалах юношеского Кубка-1992 и 1993, сражаются за высший приз европейского футбола. Пол — идеальный профи. Прекрасный на поле, скромный и здравомыслящий в жизни. Никакой звёздной болезни, никакой саморекламы или охоты за славой — удивительно одарённый игрок, оставшийся совершенно нормальным человеком. Как ни странно, тот факт, что мы с ним оказались в одной лодке, чуточку скрашивал моё разочарование.

Мы с Полом снова загуляли допоздна. Мои братья приехали из Лондона на микроавтобусе! Я пытался забронировать им авиабилеты, но парочка моих кузенов и ещё несколько друзей решили арендовать для поездки чёртов автобус. Пока работающие профи храпели в своих кроватях, мы наслаждались выпивкой в баре отеля. Я буквально топил своё горе. В четыре утра я на цыпочках вошёл в номер, где крепко спал Денис.

Я пропустил ещё пива в среду до отъезда из отеля на Ноу Камп. Предматчевый трёп в автобусе был значительно тише обычного. Даже Райан Гиггз и Ники Батт не шумели. От менеджера исходило ощутимое напряжение. Мы прошли командой долгий путь, побив дома множество рекордов. Мы выиграли три дубля. Но каждый в автобусе знал, что едет на величайшую игру в жизни. Мы были во многих местах, но здесь — никогда. Неразведанная территория. Не просто ещё одна игра.

Для менеджера ставки были особенно высоки. Он заслужил место в футбольной истории рядом с соотечественниками-шотландцами Базби, Стейном и Пэйсли. Уверен — он чувствовал, что дело его жизни не завершено, пока мы не стали европейскими чемпионами. Я многим был ему обязан, как и все мы, пришло время отдавать долги.

И всё, что я мог делать — это смотреть. С предупреждением за фол на Зидане я мог жить — там выбора не было. Но жёлтая карточка против миланского " Интера" за то, что распустил язык, жалила и терзала меня, пока я стоял в раздевалке в клубном костюме и желал удачи ребятам, идущим заканчивать работу.

Лишённый Пола и меня, менеджер передвинул Бекса в центр полузащиты к Ники Батту. Райан Гиггз переместился на правый фланг, налево ушёл Еспер Бломквист. Я сидел рядом с Джимми Райаном, Хеннингом Бергом и Полом. Хоть я и крепился, тогда мне довелось испытать едва ли не худшие эмоции за все футбольные годы.

Мы играли с " Баварией" и дома, и в гостях на групповом этапе. Оба матча закончились вничью. Хорошая команда, но побеждать их можно. " Бавария" никогда не стремилась разорвать тебя на части, как, например, мадридский " Реал" или " Барселона". Они будут играть планомерно. Надёжная оборона, передачи на своей половине, спокойствие, поиск открытых зон. В центре поля у них заправлял Эффенберг, именно он диктовал темп игры.

Через шесть минут после стартового свистка мы подарили им лёгкий гол. Ронни Йонсен сфолил на их крупном центрфорварде Янкере, и Марио Баслер забил отличным ударом со штрафного. После этого ничего особенного не происходило. Ни одному из соперников не удавалось подняться на достойный уровень. Естественно, имевшая гол в запасе " Бавария" с ещё большим удобством продолжала следовать первоначальному рисунку игры. Нам приходилось бороться за уравнение, но аккуратно, чтобы не нарваться на контратаку. Во втором тайме они дважды попадали в штанги. Интересно, что их почти попадания подхлестнули наших ребят. Команда " Юнайтед" никогда не признаёт себя побеждённой. Мы знаем, как взвинтить темп игры. Пасуй, двигайся, поддерживай игрока с мячом; борись за отбор в случае потери, чем глубже на чужой половине, тем лучше.

Постепенно я почувствовал, что игра начинает меняться. Взгляд на часы: играть ещё около пятнадцати минут. Менеджер заменил Еспера и Энди Коула, бросив в бой Тедди и Оле. Двух лучших замен не придумаешь. Тедди может глубоко отходить за мячом, Оле — один из лучших снайперов в Европе. Так или иначе, темп игры должен измениться. Смогут ли немцы адаптироваться и ответить на слегка изменившиеся вопросы?

Ответом оказалось " нет". Глядя на это, моя голова раскалывалась. " Бавария" пыталась держаться. Их защитники уже не располагались позади мяча. Их полузащита столпилась на своей половине поля. " Они готовы, — сказал я Джимми Райану. — Мы их поймали". Мы отчаянно нуждались в переломе. Если всё делать правильно, ты добьёшься перелома в любой игре. Но немцы оседлали удачу, выставив заслон у границ штрафной площади. Из команды с репутацией мюнхенская " Бавария" превратилась в руины: они отчаянно пытались " засушить" игру. Не могут же они выиграть Лигу чемпионов с такой игрой! Или могут? При всём давлении мы так и не могли создать стопроцентного момента.

У бровки резервный судья поднимает табличку: три минуты добавленного времени. Мы зарабатываем очередной угловой. Петер Шмейхель бежит в штрафную. Я никогда не видел, чтобы подобная тактика сработала! Удивительно, но сейчас она работает. Бекс идеально закручивает мяч, попытка выноса заканчивается на Райане у линии штрафной. Удар не получается, но мяч попадает к Тедди, и тот проталкивает его мимо немецкого вратаря.

Ноу Камп взорвался. Даже сейчас я не могу адекватно описать овладевшие мной в тот момент эмоции. Безусловно, облегчение. Удовлетворение, поскольку я чувствовал, что ребята заслужили спасение, точно так же как немцы не должны выиграть трофей " по определению". Больше всего я обрадовался за менеджера. Не в первый и не в последний раз он очень мудро разыграл карты своих замен.

Когда " Бавария" начала с центра поля, оставалась ещё минута игры. Они окончательно растерялись. Мы отобрали мяч немедленно. Вернувшись с того света, мы рвались к победе. " Бавария" снова выбила мяч на угловой. Бекс закрутил на ближнюю штангу, Тедди подправил мяч, и Оле внёс его в сетку.

Сомневаюсь, увидим ли мы ещё когда-нибудь три минуты такого футбола. В конечном счёте победа в Лиге чемпионов 1998/99 досталась команде, больше её жаждавшей. Победило сердце. Я сыграл в двенадцати из тринадцати еврокубковых матчей, но ни разу не чувствовал себя таким опустошённым, как после этих девяноста трёх минут в Барселоне. Даже в лучшие времена я никогда излишне не увлекался празднованиями на поле после важных побед (обычно я приберегал себя для бара). Тогда на Ноу Камп мы с Полом неохотно уступили просьбе менеджера выйти и получить наши медали. Да, мы сыграли свою роль в европейской кампании, но этот вечер принадлежит ребятам, сделавшим дело против " Баварии". Мы с Полом оказались в футбольном чистилище, подтвердив безоговорочную истину, лежащую в основе профессионального футбола: ты играешь для своей команды, для своего клуба, для болельщиков, но прежде всего ты играешь для себя. Футбол — крайне эгоистичная игра. Сколько бы людей ни говорили мне, что я заслужил медаль Лиги чемпионов, я знаю: не заслужил. На самом деле можно даже утверждать, что моя недисциплинированность чуть было не стоила нам хет-трика.

В отеле нас ожидала великолепная ночь. Чувство большой победы разделяли все, принадлежавшие к созданному Алексом Фергюсоном клубу. Европа — проверка на прочность, и мы её прошли. В конечном счёте это его достижение. Мне было легко оставить в стороне собственное разочарование от пропуска финала, поскольку на самом деле огромная честь — быть капитаном команды, добившейся такого достижения для великого менеджера и великого клуба. Поэтому я пел, смеялся и пил всю ночь. Кое-кто из ребят с Дуайтом Йорком во главе пошёл исследовать барселонскую ночную жизнь, а я с братьями и друзьями остался в отеле. После десяти безумных дней с выпивкой, проблемами, адом таблоидов и раем трофеев, с взлётами и падениями — и многими промежуточными местами — мне смертельно хотелось домой, к Терезе и детям.

На следующий день в Манчестере нам устроили потрясающий приём. Но как бы я ни любил город и его жителей, я был слишком истощён, чтобы насладиться в полной мере. Возможно, когда-нибудь я посмотрю это на видео и расскажу внукам, как всё было прекрасно. Возможно.

— 11 —

Посередине сезона хет-трика, в декабре 1998-го, Брайан Кидд ушёл работать тренером в " Блэкберн". Он почувствовал, что пришло время самостоятельной работы, пришла пора понять, может ли он управлять клубом. Хотя Киддо был важной составной частью нашего клубного механизма, меня это не удивило. В футболе я ничему не удивляюсь. Уверен — одной из причин ухода Брайана стали деньги. Правая рука шефа, он сыграл важнейшую роль в трансформации " Юнайтед" в 1990-е. Но пока мы богатели, его зарплата не дотягивала до среднего уровня игроков низших лиг. Глупо не думать о зарплате, когда все вокруг делают деньги. Когда Джек Уокер предложил Брайану больше, чем тот заработал бы на Олд Траффорд за всю жизнь, разве можно было отказаться? Уважаю его как человека и как тренера. Я искренне сожалел о его уходе.

Пришёл Стив Маккларен. Новый голос, новые идеи, всё это мне нравилось. Новый вызов, возможность учиться, повод пришпорить себя посильнее в изменившемся окружении.

Кроме того, мои мысли занимали деньги и трудовой договор. Мне двадцать восемь, пошёл последний год текущего контракта. Майкл Кеннеди несколько месяцев вёл переговоры с клубом, который представляли Морис Уоткинс и Мартин Эдвардс. Двигалось всё со скрипом. В сложившихся обстоятельствах речь шла не только о деньгах.

Я обожал играть за " Юнайтед". Для меня Алекс Фергюсон был идеальным менеджером. От полностью отдавался работе и был голоден до побед. Он видел насквозь футбольных жуликов и симулянтов и вставал грудью на пути подобного хлама в нашей раздевалке. Лично я был обязан ему всем. Как только жизнь начинала выходить из берегов — а моя только этим и занималась и на поле, и за его пределами — он был рядом и готов помочь. Ему не нужен был бой-скаут, он принимал меня таким, каким я был — хорошим, плохим, мерзким. Так что уйти от него было бы серьёзным шагом.

Мне нравилась и раздевалка " Юнайтед". В те времена у меня были возможности уехать играть за границу. Вокруг суетились некоторые крупные европейские клубы. С 1 января 2000 года я мог официально начинать переговоры с другими клубами. После чего, в соответствии с правилом Босмана, в июне 2000 года я мог покинуть команду как свободный агент. Расклад карт благоволил мне. И Майкл Кеннеди знал, как ими играть.

Серьёзно я подумывал о двух клубах — " Ювентусе" и мюнхенской " Баварии". И те и другие были готовы заплатить немыслимые деньги, которые обеспечили бы меня на всю жизнь. Последний сезон дал мне возможность понять, сколь скоротечна карьера футболиста. Сегодня ты хорошо оплачиваемый герой, а завтра просто какой-то Рой. " Ювентус" — мощный клуб с хорошим тренером (Липпи), великими игроками и богатыми традициями. Когда мы играли у них, мне нравилось ощущение от места… когда мы победили их в полуфинале, от их игроков исходила хорошая волна. Если бы мне нужно было туда уйти, я бы пошёл. " Баварией" я тоже восхищался. Тоже хороший тренер (Хитцфельд), тоже великие традиции. Плюс стабильность — звёзды не снуют каждый год туда-сюда в обмен на большие чеки. В ходе переговоров всегда нужно быть готовым уйти. Я был готов. Но уходить из " Юнайтед" было трудно.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒