Дорожные истории - Тимур, Вивьен, Нанду

Утро должно начинаться с почты. Почты– и молока. Не так уж это и сложно, если ты живешь в современном мире в центре самой великой и свободной страны, где у каждого равные шансы на счастье, просто некоторым больше везет.

Тим старался следовать этой простой истине– чтение и молоко– всю сознательную жизнь. По крайней мере, когда жил с родителями. В детстве он читал колонки со сказками в отцовских " Бэкнбэрри таймс", повзрослев же, начал пробовать себя в других " жанрах". Спорт его не увлек, как не увлекал и в жизни, проблемы бизнеса и финансов тоже обошли стороной, а вот наука пришлась по душе. Графитовые стержни и электроды, синтез фуллеренов, сканирующая зондовая микроскопия– физика стала занимать огромную часть интересов Тима, и, в конце концов, жизнь свою он решил связать тоже с ней.

Однако, после переезда в колледж и судьбоносного дня, когда он оказался в одном съемном домике с двумя абсолютно разными студентами того же колледжа, но других факультетов, следовать собственной же традиции становилось труднее.

Утро Тимура начиналось с молока и статей о разработках в области нанотехнологий.

Утро Нанду– с грохота музыкального центра и любого спиртосодержащего вещества, что можно было найти в доме. Если такового не было, сойдет что угодно дымящее. Нет и такого– будьте добры развлекать его разговорами по полтора часа, пока он ходит по дому, ни на минуту не затыкаясь, почти в чем мать родила, и доедает все, на что падает его взгляд. Нанду учился на связях с общественностью, и пусть не профессионально, но по призванию лучше ему направления было не найти. Связей у него было столько, причем всеформатных, и он ими так ловко управлял, что многие диву давались.

Утро Вивьена же не начиналось вообще. Вив учился на художника, страдал от суициидальной музы, которую никто никогда живой так и не видел, и невротично-впечатлительного характера. Он то не спал, то спал сутками, вечно прогуливал занятия, так как считал, что мир для них либо слишком тленен, либо слишком хорош, совершенствовал душу несчастными любовями, чередой валившимися на его художественный головной беспорядок, а из утренних газет делал панно, которые комкал и с воплями выбрасывал уже к следующему вечеру.

Простыми словами, следовать давним привычкам в этой компании получалось не у всех и не всегда.

Пятничное утро началось, как обычно.

Апрельское солнце медовыми лучами било в широкое кухонное окно. Комнатку нельзя было назвать образцово-показательной по чистоте или наполнению, но для трех парней, что жили в доме, она часто была не только кухней, но и спальней, и гардеробом, и лаундж-баром, и переметным пунктом мусора перед доставкой его к мусоровозу, и лабораторией для свалки запчастей от Тимуровых проектов, Вивьеновых инсталляций или мотоцикла Нанду.

В потоке света с чашкой кофе и густо намазанным арахисовым маслом куском хлеба сидел Вив, и по его хмурому виду можно было предположить, что ни масло, ни арахис, ни кофе с солнечными инсинуациями не могут восполнить пробелы в режиме дня.

– Я больше так не могу.

Вивьен смотрел на свое припухшее от бесконечного сна и возложенных на него печалей отражение в жестяном боку тостера и старался сесть так, чтобы ракурс был поудачнее. Судя по его всклокоченному виду и красным глазам, ночь снова выдалась продуктивной для самокопаний и неудачной для всего остального

– Мои чувства гложут меня изнутри, подобно червю, что точит фолианты Византийской библиотеки! Да, она сгорела! Была сожжена вандалами так же безжалостно и так же скоро, как моя душа, корчащаяся в муках душев... любовных, любовных муках, умирает, забившись в угол этого мрачного и пропитанного… пропитанного болью храма человеческих отношений! – Вивьен выдохнул, перевел дыхание и взвыл.

Не сказать, что он и правда от чего-то всерьез переживал, но свойственная ему патетичность не позволяла молча переносить любые изменения эмоционального фона. Вив своим гражданским долгом считал необходимость делиться наболевшим с окружающими. Делился он обычно очень путано, что делало ему небывалую популярность в среде первокурсниц своего факультета и имидж немного ненормального в кругах чуть более старших.

– Любовь есть паразит, живущий в наших сердцах и питающийся нашими силами! – торжественно выдал он.

– Вивиан, ну твою-то мать, – на кухню вошел лохматый и опухший Нанду, а вместе с ним стойкий запах табака, вчерашнего пива в клубе, женских духов и еще черт знает чего, в чем парень жил и чувствовал себя, как рыба в воде. – В кого ты опять влюбился? Это хотя бы девушка?

Нанду со стоном потер лицо и рухнул на стул. Собственно, самому-то ему было не так важно, девушка это или не девушка, но как человек более опытный во многих вопросах, чем оба его товарища вместе взятые, считал, что высшее его предназначение в этом доме – контроль за нравственностью.

В его понятия о чести и норме морали не входили душевные терзания, связанные с бывшими и настоящими спутницами его жизни. Да вообще никакие терзания не входили. Поэтому и настроения Вивьена он чаще не понимал, считая, что все это от малого количества плотских развлечений в жизни художника и намного превышающего норму количества мыслей о вещах совершенно не важных.

Нан был старше и Вивьена, и Тимура, и, вопреки его лени и постоянным прогулам, учеба в колледже ему давалась проще. Где-то помогали связи, где-то харизма, где-то хорошо подвешенный язык или симпатичная внешность, порой и показательное владение нужной информацией о преподавателях, например, о пристрастиях профессора по французскому к монашкам, помогало ему получить по тому же самому французскому твердое А. Нанду умел вертеться и хотел жить красиво, поэтому слыл главным шнырем среди старшего потока, успешным в делах, связанных с людскими массами.

– Утром надо ходить на пробежку и думать о том, какие планы будут воплощаться вечером, а не философствовать о делах любовных. Сегодня пятница, отучимся и можно сходить в " Чэйли", например. Хочешь в " Чэйли"? У девчонок с литературного сегодня коллоквиум, они пойдут отмечать удачную сдачу. Могу познакомить с Лэсси. Она немного шандарахнутая, ну, как ты, такая, вам будет о чем поговорить. Ну там я не знаю... о чем ты вообще с людьми разговариваешь? Сартр, Ницше? Кьергоркл?

– Кьеркегор, – исправил появившийся в помещении Тим, – Сёрен Обю Кьеркегор. Не Кьергоркл.

Каждодневные столкновения Нанду и Вивьена Тима совершенно не волновали и в начале его с ними знакомства, и сейчас. Обычно, разговоры друзей вертелись совершенно не в тех областях, в которых был силен Тим, а выражать свое мнение по тем вопросам, где он не ориентировался, он считал неуместным.

В газете сегодняшним утром была масса интересного, как обычно, но самым занимательным было письмо, завалившееся между четвертым и пятым листом. На письме стоял обратный адрес давно желаемого университета, и, едва это заметив, Тим, как подающий, по его личному мнению, большие надежды молодой ученый почувствовал, что его сердце пропустило пару ударов.

С конвертом в руках Тим сам себе напоминал Гарри Поттера с первым письмом из Хогвартса.

– Это из Университета в Мичигане, – сообщил он, – в воскресенье научная выставка, они берут мой проект этого года и хотели бы, чтобы я там присутствовал. На кону мое дальнейшее обучение, вы же понимаете?

Судя по равнодушным лицам друзей, понимали те мало. Тимур вздохнул, досчитал про себя до пяти, чтобы успеть выбрать из своего словарного запаса те выражения, которые были бы доступны окружающим без излишних для них интеллектуальных затрат.

– У меня нет прав для управления транспортным средством. И я не поеду со всеми хрупкими приборами и папками на автобусе. Теперь понятно? Господи, – он шлепнул газету на стол, – Нанду, у твоего отца есть какой-то там бьюик. Отвезешь меня. Вивьен, ты остаешься дома, – Тим аккуратно сложил конверт и поправил чашку на полке, чтобы ее ручка была направлена в ту же сторону, как у ее товарок, – будешь вести хозяйство.

Тим постучал пальцами по запястью. С Нанду вообще сталось бы и отказать, и надо было сообразить, куда стоит надавить старшекурснику, чтобы тот безоговорочно согласился и не бросил его по дороге.

– Вот это ничего себе заявочки! – вскинулся Вивьен, – с чего бы мне оставаться? Вдруг... вдруг вас там ждут всякие приключения, а я, как обычно...

– Как обычно проспишь все в машине, – зевнул Нанду, – странно это говорить, но я согласен с Тимом. Ты остаешься, мы едем.

– Оплатишь Интернет на следующий месяц, – покивал Тим.

– Это безобразие. Это ущемление моих прав. Что за подход? Это потому что я француз? Или потому что я что?

– Балбес.

– Лишний балласт. Ты будешь проситься высадить тебя у каждой поляны, чтобы пособирать люпины, останавливаться в первой же попавшейся забегаловке, так как ты захотел мороженого, выпускать тебя в туалет и, возможно, петь бойскаутские песни. Вивьен, подумай непредвзято. Не удивлюсь, если тебя еще и укачивает.

Вивьен коротко ахнул от такого о нем мнения и шмякнул тост с маслом на тарелку. Тот обрызгал ореховым месивом поверхность стола и белую Вивьенову футболку с выцветшей эмблемой Tour De France -76. Обычно до неприличного аккуратный и переживающий из-за любого пятнышка на одежде или выпавшей из общего художественного безобразия на голове прядки волос, Вив проигнорировал этот факт, чем, возможно, не мало удивил друзей. Однако, виду те не подали.

Вивьен поднялся на ноги, выражая всем своим видом апофеоз попранного достоинства.
Если бы на его месте был Тим, тот, возможно, процитировал бы Шелдона Ли Купера, заявив, что всего ромашкового чая не хватит, чтобы успокоить ярость в его груди. Но Вив о существовании героев современных сериалов чаще не помнил, чем помнил.

– Вы два бессердечных, наглых, самовлюбленных типа, – холодно произнес он, сбиваясь на французский акцент, от которого за время обучения почти избавился, – не удивлюсь, что даже если вы скажете, что согласны меня взять с собой, если мы поедем вечером, то, вернувшись после учебы, я вас обоих здесь не обнаружу. Чего от вас еще ждать, эгоистичные бурундуки.

Судорожно выдохнув и сверкнув светло-карими глазами, Вивьен залпом допил кофе, закашлялся от горького вкуса, но, не теряя достоинства еще раз бросил на сожителей уничижающий взгляд.

– Мы едем прямо сейчас. Я почти готов. Только возьму полотенце. И воды. И мне нужны мои таблетки. И теплая кофта. В общем, пять минут. И выезжаем. Поняли? Не вздумайте удрать, я знаю пароли от ваших страниц на фейсбуке и буду мстить.

Вивьен тряхнул волосами и помчался наверх, громко шлепая босыми ногами по ступенькам лестницы.

– Эгоистичные бурундуки? – Нан приподнял брови, глядя на Тимура. – Ты же это специально, насчет того, что мы его не возьмем, чтобы он быстрее собрался?

– Да. Я думаю, он имел в виду павлинов.

– Я все слышу, канальи! – заорал Вив со второго этажа.

– Собирайся, принцесса! – крикнул Нан в ответ и присел на край стола.

Отцовский бьюик, о котором говорил Тим, был совсем не " какой-то там". Вайлдкэт шестьдесят девятого года прошлого века был в два с лишним раза старше самого Нанду и, он не сомневался, также в два раза дороже его отцу, чем он сам. Хищная морда автомобиля щерилась в сумраке гаража, дважды в неделю подвергалась тщательному протиранию и аккуратному выгулу по самым спокойным улочкам городка. В юношестве, едва получив права, Нанду пару раз пытался прокатиться на отцовом любимце, но оба раза заканчивалось все в паре кварталов от гаража и достаточно плачевно для авторитета Нана, как водителя. И, что уж там, для его организма порой.

Ни Вив, ни Тим о сложностях с бьюиком не знали. Рассказывать о том, что за машину влетит, было немного не по статусу – Нанду упорно уверял все окружение в том, что он может безнаказанно творить, что угодно, и вообще жизни своей сам хозяин. Разочаровывать друзей и демонстрировать обратное не хотелось. Слишком тяжело было нарабатывать имидж, который теперь во многом работал на него.

– Ну, тогда я за машиной, – широко заулыбался парень.

Быстро переодевшись во что поприличнее и схватив рюкзак, Нанду выскочил на улицу. Поторопиться и правда следовало. Отец был второй день на каком-то деловом саммите, возвращался в понедельник, то есть, с его стороны угрозы не было. Но момент заимствования машины могла бы заметить мать, а значит надо было успеть забрать бьюик пока та не вернулась с работы на ланч. Вряд ли ее понесет в отцовский гараж проверять машину на выходных, поэтому ту нужно просто незаметно забрать.

Четверть часа на автобусе, несколько минут пешком, и Нан сворачивает на подъездную дорожку дорогого, но не большого особняка родителей. Ключ под горшком с азалией, ключ от гаража – у отца в кабинете у глобуса.

Бьюик тускло блестел в дневном свете, пробивающемся в небольшое окошко гаража. Нанду его даже побаивался, как какого-нибудь домашнего леопарда. С тихим шелестом поднялась складная дверь гаража, Нанду выдохнул и обернулся на машину.

– Сегодня ты мой, – заявил он, – и только попробуй показать характер. Меня, в отличии от тебя, делали не пальцем, парень.

В том, что бьюик парень, сомневаться не приходилось. Получи он роль в кино, его исполнял бы Джейсон Стэтэм, не меньше.

– Я верну тебя в понедельник утром, – он похлопал автомобиль по крышке капота, сложил откидной верх и запрыгнул внутрь. На поворот ключа бьюик отозвался утробным рыком, и, воодушевленный этим хищным звуком, Нан отъехал от дома родителей прочь.

В понедельник утром. Не позже.

– Навигатор в твоем смартфоне говорит мне о том, что до точки назначения 2139 км, – Тим уперся ногами высоко под приборную панель бьюика и уже около часа старался расслабиться. – Если не будешь сбавлять скорость, мы можем особо даже не торопиться. Но добраться нужно до полудня воскресенья. Живыми.

Расслабиться было не просто хотя бы по двум причинам.

Первая. Нанду вел так, будто за ним гонится весь мексиканский наркокортель, а в багажнике бьюика прячется килограммов сорок их основного продукта.

Вторая. Модель для выставки вместе со всеми документами и флешками к презентации пришлось уложить позади, рядом с Вивьеном. Тим, во-первых, желал бы видеть свои макеты всю дорогу до Мичиганского Университета; а во-вторых, Вив был не слишком удачным соседом по креслу даже крепкому человеку, не то, что хрупкой технике.

Но меняться с Тимом местами и пересаживаться вперед Вивьен отказался наотрез, заявив, что по его представлениям место возле водителя самое опасное. Нанду в ответ на это расхохотался и заявил, что когда водитель он, опасности нет. Тим спорить не стал, хоть и очень хотел поправить Чайки и заметить, что когда тот за рулем, в опасности все живое и неживое в радиусе видимости в каждый конкретный момент времени.

– Сейчас мы подъезжаем к Сеймуру, но останавливаться в нем не будем. Дальше по восемьдесят второй до Вичиты, а потом строго на север.

Нанду на слова Тима реагировал неохотно. И хотелось бы, чтобы причиной этого была крайняя сосредоточенность на дороге – но нет. Он подпевал магнитоле (стоит, правда, заметить, что достаточно приятно), свистел мимо фланирующим девчонкам, пока бьюик притормаживал на светофорах Лаббока и Кросбитона, и даже один раз погонял на скорость от одного указателя до другого с какими-то детьми реднеков на разбитом цивике. Обогнал, конечно, бьюик обогнал бы ту колымагу даже если бы его просто толкнули с горки. Но Нанду гордился победой еще километров двадцать.

Тим мог бы высказать ему все, что думает о таком мальчишеском поведении, но считал, что по сравнению с Вивьеном Нан держится молодцом. Виву то дуло, то было слишком жарко, то на него накатывала ностальгия, то печаль, то истерическая радость, то желание болтать, то обиды черт поймет на что– и все это изобилие лишь за тот час с хвостиком, что они ехали.

– Было бы неплохо заправиться, – Тим поправил куртку на плечах и глубже опустился в кресло, – я надеюсь, ты вообще смотришь на панель, Нан, и видишь, что у тебя падает стрелка датчика и моргает какой-то красный огонек вон там слева. Я не знаю, что это, но ты-то должен знать.

– Мне это все напоминает какой-то фильм ужасов. Ну знаете, эти обычные сюжеты. Три парня отправляются куда-то по делам. По дороге у них заканчивается бензин, и им приходится остановиться в каком-то домике, возле которого стоят ржавые комбайны, полощется белое белье в бурых разводах, и собака глодает чью-то кость. И тут начинается...

Вивьен до того отчетливо все это представил, что, когда мимо бьюика проскользил чей-то старый трейлер, почти утонувший в зарослях сухого ковыля и опунции, Вив побелел, как бумажный лист и почти врос в широкое кресло. Трейлер превратился в спичечный коробок, а после исчез в пыли дороги так же быстро, как появился, и Вив проводил его взглядом. Чувство облегчения и разочарования, какое всегда возникает в моменты, когда что-то страшное не происходит, входило в перечень его любимых.

Хрипловатый голос Келли Джонса из старых колонок и его шершавый гитарный звук заменяли тишину лучше беседы. К тому же, все трое в бьюике знали друг друга слишком хорошо, чтобы переживать из-за повисшего молчания.

Тимур нервничал и постоянно оглядывался на две спортивные сумки, в которых на заднем сидении лежали его экспериментальные прибамбасы. Нан курил, небрежно держась за руль одной рукой, уложив вторую, с сигаретой, на опущенное стекло.

Вив с интересом разглядывал однообразный пейзаж Техаса, несущийся c обоих сторон от ровной, как стрела, дороги. Трасса 82 была далеко не лучшим хайвеем США, не такой уж и длинной, не такой уж знаменитой. Соединяя небольшие городки, она чаще видела компактные продуктовые грузовики и небольшие семейные седаны, чем громыхающие и блистающие хромом фуры дальнобойщиков с западного побережья или дорогие европейские машины, которые встречались на трассах более важного масштаба. Но Вивьен был счастлив и ей. Переехавший в Великую Страну Возможностей вместе с родителями будучи еще подростком, он так до сих пор и не успел рассмотреть масштабы этого самого хваленого величия, и надеялся, что вот там, за поворотом, его будет ждать то самое доказательство, что охота к перемене мест не возникает без направления высших сил.

Верх бьюика был сложен, и встречный ветер, почти заглушающий колонки на заднем сидении Вивьена, грубо трепал ему темные пряди, бросал обрывки звуков в лицо, облака запахов. Тим что-то говорил Нани, тот кивал то ли соглашаясь, то ли в такт музыке. Вив предпочитал не вслушиваться в чужие разговоры.

Синий указатель озера Вичита пролетел справа, как тяжелая птица. Значит скоро бьюик должен был въехать в одноименный городок на пересечении шести трасс, после которого Нанду должен будет свернуть с восемьдесят второй на сорок четвертую. Дальше была Оклахома.

Нанду не разделял романтических настроений Вива и Тимовых стремлений получить все бумажки, ордена, ленточки и веревочки от Мичиганского Университета. Он думал о том, как проехать до ночи хотя бы шесть сотен километров и не захотеть прикончить этих двоих, если они разговорятся.

В пятничный вечер Нанду нужны были сигареты, виски с содовой и пара девчонок. Из маст-хэв набора на ближайшие два дня у него были только сигареты – второе заменилось колой, третье – парой чудил, которые не позаботились о получении прав в шестнадцать лет, как нормальные люди, а тратили подростковое время не пойми на что. Хотя как, не пойми.
Тим без сомнений что-нибудь учил. Побеждал в устных соревнованиях по орфографии, конструировал свои модельки, ходил в шахматный клуб. Скорее всего, ежедневно избивался какими-нибудь ребятами из футбольной команды.

Нанду бросил взгляд в зеркало заднего вида, в котором отражалась кудлатая голова Вивьена, сейчас подставлявшего лицо под ветер и солнце, к середине дня жарившее уже совсем не по-весеннему. Этот в свои тогдашние шестнадцать, скорее всего, был влюблен в старшую девчонку, хотя за ним должны были бы ходить толпы младших, и подвергался ежедневному буллингу от более крепких и грубее чувствующих мир однокашников.

Таким парням не до прав на автомобиль. Им бы отстоять свои собственные.

У Нана же детство и юность складывалась почти как по заказу. Завышенные требования от отца он не рассматривал, как проблему. Родители есть родители, пытаться заставить ребенка сделать то, что хотел, да не смог сам– традиция. На традиции не обижаются.

Нанду выдохнул дым и щелчком отправил окурок в сторону соседней полосы.

Вичита-Фоллс встретила бьюик невероятным обилием фонарей, спичками торчащими в сухой земле, одноэтажными домиками, нагромождением торговых центров каждые три километра и совершенным вакуумом по части заправок.

Нан раздраженно повернул к себе экран навигатора и поводил по нему пальцем, просматривая рыжую отметку дороги, разыскивая значок хоть какого-то места, где можно было бы взять бензин. Ближайшая заправка была перед дорожной развязкой аж на другом конце городка, как раз недалеко от петли разворота в сторону Оклахомы. Нанду поджал губы и щелкнул магнитолой, делая звук тише.

– Вы поглядите на пейзаж, – хмуро заметил он. – Вив, что ты там говорил про фильм ужасов? Ты только оцени этот постапокалиптический мирок.

Справа как раз тянулся Госпиталь Кели Вест. Размазанный по зацементированной площади, он напоминал декорации к " Ходячим мертвецам" или " Послезавтра". Странным казалось, что тут не то, что лечат людей, а то, что люди сюда вообще по доброй воле идут.

– Пост-апокалипсис у нас в Детройте. Хоть сейчас иди радиоактивных крыс отстреливай, – зевнул Тим, – мы же там раньше жили. Когда там еще можно было жить. Знаешь, недавно смотрел ради интереса антиутопию какую-то про деление людей на фракции. Так вот, там город – вылитый Детройт. Я почти узнал дорогу от дома до школы.

Наблюдение за умирающим Детройтом, некогда четвертым по величине городом США, стало у жителей ближайших штатов любимым развлечением. В Интернет заливались фото заброшенных домов, оставленных будто после катастрофы на каком-то ядерном реакторе, урбанисты исследовали проржавевшие остовы некогда ярких и живых торговых центров, сталкеры и мародеры лазили по квартирам и магазинам, оставляли на стенах плесенью выглядящие граффити и горы мусора, которые добавлялись к другим таким же горам. Индустриальный город умер на глазах всей страны, превратившей трагедию в очередной фарс, и семье Тима пришлось переехать в почти соседний и всегда живой сельскохозяйственный Техас. Иммигранты из России, Романовы быстро адаптировались в небольшом городке на востоке нового для себя штата, и сейчас жили вполне припеваючи, не жалея о скоропостижной гибели первого своего приемного " дома" на противовесном суровой России континенте.

– Все нелюбимые никем города несчастны одинаково, – Тим кивнул на проносящиеся по сторонам от дороги непримечательные низкие домишки.

Вичита, кажется, строилась, как и, например, знаменитый Вегас, вдоль дороги. Но, в отличии от Вегаса, дорога здесь была не местом для развлечения и золотой жилой, а открытой форточкой, через которую в городок залетали хоть какие-то люди и новости, готовые считаться свежими.

Утлые жилища вольготно расползались по неплодородной земле, кое-где перемежаясь с придорожными кафешками и магазинами. Зрелище было так себе.

Хоть Нанду и сбросил скорость до шестидесяти, повинуясь дорожному знаку, но и так все равно мог, по мнению Тимура, проскочить заправку. Поэтому еще издали увидев примитивные синие вывески Alon, Тим выпрямился.

– Сворачивай. Вивьен, ты не спишь? Самое время испугаться клоуна-зомби, что ждет тебя в туалете Алона. Или синявки-вампирши, которая подкарауливает тебя вон за тем красным фордиком.

– Ты ужасный человек, Тим, тебе кто-нибудь это когда-нибудь говорил? Я уверен, попади мы втроем на необитаемый остров, именно от тебя первого последует идея меня сожрать первым. Почему меня? Потому что без Нанду ты себе даже кокос с пальмы не сорвешь. Ты интеллектуальный стержень, он физический, а я так, периферия!

Едва дождавшись, пока бьюик притормозит у колонки, Вивьен выпрыгнул из машины и поскакал в сторону небольшого белого магазинчика, расположенного позади заправки. Коленки от долгого сидения сильно затекли, и Вив пританцовывал при каждом шаге и вертел шеей, будто намереваясь сделать движений побольше, с запасом, которого хватило бы еще часа на четыре. Нанду гнал с неплохой скоростью даже с учетом ограничительных знаков, и до Вичиты они добрались достаточно быстро– обычно Вивьен вообще в это время только просыпался, к обеду.

Кстати, о обеде.

Недоеденный утром бутерброд с арахисовым маслом печально перекатился из одного пустого угла желудка в другой пустой угол, ненавязчиво намекнув Виву, что неплохо было бы что-нибудь в его компанию добавить. Зачари обернулся на друзей и решил, что в ближайшие несколько минут у него есть время на покупку чего-нибудь очень вредного и калорийного.

Магазинчик был точной копией еще тысячи таких же – тесный и под завязку забитый всем, чем только можно, начиная кабельными стяжками и молотками, заканчивая чипсами и колой. К последним Вивьен и устремился, припевая абсолютно незнакомым словам какой-то кантри-песенки.

Забросав корзинку бутылками и упаковками, Вив надолго застрял возле стойки с разнообразными лапшичками для быстрой заварки и, не глядя, собственно, на саму лапшичку, а читая состав какого-то йогурта, накладывал белые упаковки к уже выбранным продуктам.

Внезапно одна из упаковок отчего-то ему не поддалась. Вивьен раздраженно дернул сильнее, но получил не менее сильную отдачу. Посмотрев на желаемую упаковку, Вив с ужасом заметил, что ее с другой стороны держит чья-то огромная волосатая рука, по размерам кулака, должно быть, равная его, Вивиановой, голове. Проследовав взглядом вверх по руке, француз обнаружил ее владельца, размерами, как раз, что логично, подстать колоссальной ладони.

– Оh mon dieu, – прошептал Вивьен, глядя на небритую красную физиономию, возвышающуюся над ним на добрый фут. Невероятный человек свирепо дышал, оглядывая Вива со своей высоты, и парень, не соображая, что делает, резко дернул упаковку лапши на себя и помчался к кассе.

На ходу швырнув на прилавок крупную купюру, он вылетел из магазина, на пороге едва не врезавшись в Нанду.

– Поехали, поехали, поехали, – быстро зашептал он, подталкивая Нана к бьюику.

– Что за вожжа тебя под хвост тяпнула, Вивиан? – Нан удивленно сделал несколько шагов по направлению к машине.

– Надеюсь, не зомби-вожжа, – хмуро отметил Тим, забираясь в бьюик. Пока Нан заправлялся, а Вивьен закупался, он проверял свой проект и просматривал, все ли правила техники безопасности выполняются на заправке.

– Да тысяча чертей, едем уже! – Вив свалил покупки на заднее сиденье, запрыгнул туда же сам и в нетерпении постучал по спинке водительского кресла. – Не спрашивай, просто едем!

– Я надеюсь, ты это не украл? – Нанду тронулся так резко, что шины взвизгнули по асфальту. Парень недовольно поморщился. Осталось еще покрышки сжечь во время этого бесцельного путешествия.

– Да хоть бы и украл, лишь бы оно съедобно было.

Тим обернулся назад и наощупь схватил пару упаковок с кресла. Одну, с печеньями, тут же бросил обратно в Вивьена, мясные чипсы же оставил себе и захрустел упаковкой.

– Никогда не думал, что буду с таким удовольствием жрать оленину, – промычал он, засовывая в рот горсть тонкого темно-бурого мяса и блаженно откидываясь на спинку кресла.

Глядя на то, как заправка исчезает в дорожной пыли, а к бьюику все ближе становится зеленая вывеска развязки нескольких трасс, Вивьен выдохнул и занялся брошенным в него печеньем.

Нанду пожал плечами и переключил скорость. У бьюика коробка передач была на руле, и Нан, умевший ей пользоваться, страшно этим гордился– многие ровесники таких даже не видели. Столько часов за рулем, а пока никаких эксцессов – парень был рад и за себя, и за машину. Ему даже бесконечная мутная череда полей по обеим сторонам от дороги уже стала нравиться. Возможно, денек начинал налаживаться.

Возле перекрестка сразу нескольких крупных хайвеев Вичита Фоллс становилась оживленнее. На каждом километре стояла россыпь ярких рекламных вывесок, городок, кажется, начинал разрастаться не только в длину вдоль дороги, но и в ширину, в поля Техаса. Сделав пару колец по развязке и вырулив на искомый сорок четвертый интерстейт, четырехполосную дорогу до Оклахомы, Нан сверился с навигатором. Тот уверенно моргал рыжей стрелкой.

Слева проносились уже зазеленевшие к середине весны засеянные поля, на которые во все глаза таращился Вив, справа – нагромождение дорожных работ, которыми явно интересовался Тим. Сам же Нанду уже который километр уминал холодные сендвичи, то ли купленные, то ли украденные Вивианом из магазинчика при " Алоне", и думал о том, что красная лампочка на панели под рулем и правда немного напрягает.

Вскоре, когда голод был притуплен, а однообразный пейзаж, проносящийся мимо, надоел даже впечатлительному Виву, в ход пошли обсуждения Звездных Войн и их ремейков, антиутопий, проблем поиска бесконечных аккумуляторов для смартфонов, скинов для CS: GO и еще сотни сотен тем для бесконечных разговоров. В ситуации, когда на паре квадратных метров сходятся сразу три кардинально разных точки зрения, говорить можно совершенно обо всем. Тем более, если владельцы этих точек зрения уже два года живут под одной крышей.

– Тим будет поступать в Мичиган, – неожиданно сам для себя оборонил Нанду посреди диалога о сортах пива, – Вив, ты собирался в Чикаго? Это даже не очень далеко от Технического Университета. Я в Пенсильванию. Филадельфия.

Нан не продолжил, но и без объяснений всем троим было очевидно, что тот имел в виду скорое завершение их союза. Обычно, о таком говорить не очень принято, тем более что они были еще в середине обучения, и момент разъезда из домика в центре Техаса был почти не скоро.

– Мы не потеряем общение. Я собираюсь присылать вам еженедельные отчеты о своих научных достижениях не позже шести вечера по субботам, – серьезно заявил Тим.

Он знал, что Нанду и Вив не всегда понимали, когда его слова можно было посчитать шуткой, а когда принять за чистую монету, поэтому часто развлекал сам себя, заявляя друзьям что-то совершенно алогичное и на него не похожее и любуясь их озадаченными физиономиями. Но сейчас Тим сам не был до конца уверен, пошутил ли он.

Завязывать знакомства и " усугублять" их до дружбы он никогда не умел, и счастливая случайность, которая свела в одном доме трех людей, в иное время друг другу даже не встретившихся бы, а не то, что не заинтересовавших бы друг друга, подарила ему, наверное, единственных и первых друзей. И, не смотря на чудаковатость Вива и абсолютную " американистость" Нанду, Тим к ним привязался сильнее, чем к кому бы то ни было до.

" Как и все хорошее, человеческие отношения когда-нибудь или кончаются или переходят в вялотекущий режим. " – Тим улыбнулся, глядя на смеющееся лицо Нанду, и обернулся на Вивьена, размешивающего зефирину в коле.

Мимо пролетел зеленый указатель, информирующий о скором въезде в Беркбернетт, еще один городишко, являющийся точной копией Вичита-Фоллс. Все американские придорожные жилые массивы были похожи друг на друга так, будто чья-то огромная рука однажды их откопировала и раскидала по всем штатам.

Тим все никак не мог отвлечься от своих мыслей, на которые его натолкнул Нан, и старался их хотя бы перевести в положительное русло. Говорят, что перед поступлением в университет человек испытывает психологический кризис. Он уже чувствует себя достаточно взрослым, чтобы решать, что делать со своей жизнью, но еще является достаточно ребенком, чтобы бояться резких перемен. Уезжать от родителей, растягивать связи с друзьями в почти невидимые ниточки, выбирать профессию, которая сейчас кажется нужной, но через пять лет может стать не просто не востребованной, а нелюбимой, что гораздо хуже.

Взрослеть было страшно. Нанду боялся не оправдать ожиданий отца. Вивьен – не найти свое в слишком большом для него мире. Тим же больше всего не хотел терять то, что уже имел.

– Когда вы найдете себе жен, а те родят вам сыновей, отведете их учиться ко мне, – слабо пошутил он, стараясь переключиться. – Чтобы ваши отпрыски не пошли по наклонной, то есть, по вашим стопам.

– Найдем себе... что? – Вивьен пронзил трубочкой зефирину и в негодовании постучал ладонью по спинке Тимурова кресла. – Где ты найдешь ту, что мне еще и ребенка родит? Тим! Уж ты-то в облаках летать не должен, для таких заявлений.

– Вив, ну не кокетничай. Тим не прав только в том, что мой возможный сын попадет к нему под крыло только через мой труп.

Бьюик въехал в черту города, полного коттеджей и не имеющего ни одного полноценного дерева, и Нанду сбросил скорость до указанного на знаках максимума. Проехать городок они должны были минут за семь.

– Тебе просто девушка нужна лет на пять моложе, чем ты. Чтобы лет до тридцати пяти она тебя считала умнее, чем она сама, а потом уже просто к тебе привыкла.

– До сорока, – зевнул Тим, оглядываясь на кафе мороженого Браум, – чтоб уж точно.

– Да ну вас.

Вив откинулся назад, сгреб в сторону несъеденные еще продукты и подтянул к себе длинные ноги, оказавшись между сумками Тима и едой.

Постоянные подколы со стороны друзей по поводу его вечных любовных неудач Вивьена не обижали, но в небольшой театральности реакции на них он себе отказать не мог. К тому же, отчасти Нан и Тим были правы.

В послужном списке Вивьена было не так много имен, которыми он мог бы гордиться. Даже которых он мог бы вспомнить без легкого содрогания было не так уж и много.

С одной стороны, Вивьен нравился женщинам глубоко за сорок. Художественный беспорядок в голове и в мыслях, симпатичная физиономия, некоторые таланты в творческих областях и оригинальность в областях иных делали ему славу отличного сопроводителя на художественные выставки, богемные вечеринки, благотворительные ужины и прочие развлечения для тонкого пласта людей, считающих себя немного отличающимися от большинства.

С другой стороны, Вивьен нравился некоторым людям, которые действительно отличались от большинства и Господом при рождении предполагались все, как один, мужского пола. Эта ситуация Вива не устраивала ну совсем, так как она была рассадником миллиона шуточек от Нанду и Тимура и не меньшего количества слухов, которые ползали о Виве по всему студенческому городку. В принципе, слухи эти для студента арт-факультета были нормой, но Вив все равно из-за них переживал.

Как человек, не лишенный романтических настроений, Вивьен мечтал о большой и чистой люби, о переживаниях, Луне и счастливом финале, но получалось пока что все совсем иначе.

– Придет время, – заявил он, – когда я...

Окончание фразы Вива потонуло в грохоте и реве дальнобойной фуры с аризонскими номерами, пронесшейся по левой полосе и погрузившей бьюик в черный смрад из выхлопной трубы. До слуха Вива долетел поток мата Нанду, в котором отчетливо для понимания звучали лишь предположения о том, что трубу фрейтлайнера надо было выводить не в небо, а в то место, которым его водитель сидит за его рулем и, по всей видимости, думает, а также любит других водителей таких же фрейтлайнеров.

–.. аный, – закончил реплику Нанду и в сердцах двинул ладонью по рулю. Тут же испугавшись, как бы у древнего бьюика после такого страстного жеста чего не отвалилось, он сбавил скорость и откинулся на спинку кресла.

Добрых несколько минут в воздухе стоял плотный запах гари, пока фрейтлайнер, здорово довольный собой, удалялся в сторону ближайшего крупного городка, Лотона. Не совсем было понятно, что фура вообще делала в Беркбернетте, так как по закону такие машины в черте города проезжать не должны, но, наверное, правила писались не для этой машины.

Потомок еще коренных американцев и носитель их гордого профиля и воинственного непокорного духа, Нан частенько успокаивал в себе порывы пойти разбивать людям лица каким-нибудь мнимым изречением своих предков. Не найдя в эту секунду подходящего и разумно рассудив, что и без этого гнать за тягачом на отцовском бьюике с непонятно какой целью было бы по меньшей мере глуповато, Нанду медленно выдохнул и решил, что бог судья всем тем, кто портит ему настроение таким свежим апрельским днем.

В конце концов, никаких потерь, кроме нервных, они с ребятами не понесли. Даже Вивьена, как ни странно, не вырвало на Тимурово барахло, хотя, чего уж было проще в таком-то дыму. Чисто из принципа, он бы мог.

Одной рукой вытащив из ладоней все еще кашляющего Тима бутылку с колой, Нанду надолго к ней прильнул и почти успокоился. По крайней мере, мысль догнать фрейтлайнер и хотя бы номера сфотографировать постепенно отступала. Никакого видеорегистратора на бьюике, конечно же, не было.

Дорога, тем временем, стелилась все таким же грязно-серым заплатанным полотном. Проскочив тоненькую и почти пересохшую Уайльдхорс Крик, бьюик миновал указатель более полноводной Рэд-Ривер, на мутной поверхности которой держалась еще какая-то утлая лодчонка. Рэд-Ривер негласно отделяла Техас от Оклахомы, и можно было уже считать, что первую часть пути до Великих Озер, где располагался Университет Тима, бьюикк уже прошел.

– Тим, если ты посмотришь, где после Талсы можно остановиться на ночь, будешь молодец. Сама Талса исключается, у меня там... исключается, в общем.

– Кто у тебя там? – Тим и так вполне прекрасно мог представить, кто, но удержаться и не спросить не смог. – Если опять бывшая подружка, то для того, чтобы избежать встреч с ними, я бы советовал тебе переезжать на другой континент, причем, наряженным в бурку, чтобы тебя не дай-то бог не узнали нигде. Что ты от них так шарахаешься? Страх серьезных отношений?

Он перелистнул на смартфоне экран с картой и защелкал поисковиком с запросом о грядущей ночевке. Та была, в общем-то, еще не скоро – стрелки только-только перевалили за три часа дня, но лучше было узнать о будущем месте стоянки заранее, чтобы потом не было мучительно обидно за время, потерянное в пустых разговорах.

Район Рэд-Ривер отличался от Техаса так, будто преодолев реку, бьюик сделал прыжок на несколько километров к северо-западу. Унылые серо-рыжие поля сменились буйством зелени. Тима она радовала примерно так же, как пролетевший в небе самолет мог радовать спящего на песке краба, но тот же Вив, должно быть, был страшно рад. Да и на дороге стало куда меньше песка, летящего из-под колес встречных машин в салон кабриолета, что должно было воодушевлять Нанду.

– Если проскочишь Оклахому до вечера, то можно остановиться в Спрингфилде в Миссури.

Количество Спрингфилдов на территории США было сопоставимо с количеством американцев по имени Джо в любом конкретно взятом штате. Если не хотелось говорить, откуда ты родом, легко можно было бы ответить, что ты из Спрингфилда, и собеседник сам бы додумал, из какого именно. И Спрингфилд в Миссури ничем особым не отличался от сотни других его тесок, разве что географическим положением.

– Вив, – на Тима внезапно напало настроение заняться вторым по важности любимым делом: подтруниванием над Зачари, – ты же понимаешь, что мы сейчас несемся по интерстейту внутри сорокалетнего автомобиля, который управляется главным гулякой и забулдыгой всего нашего студенческого городка?

– Я стараюсь об этом не думать. Слишком уж, – Вив поморщился, подбирая правильное определение, – слишком это для меня авантюрично... авантюристично. В общем, это для меня слишком.

К его достаточно странному лексикону все окружающие уже привыкли. Он часто помнил совсем мало употребимые слова, в то же время забывая расхожие и путая устойчивые выражения.

Сейчас Вивьену приходилось повышать голос, чтобы ветер не уносил сказанное назад, пока оно не успевало долететь до Тима и Нанду. Но его это мало смущало, звуки магнитолы и свистящий ветер ему нравился больше, чем собственный прикартавливающий акцент.

Когда он был младше и жил с семьей в сказочно-картинном Лилле, отец часто возил его по пригороду, так же, на заднем сидении кабриолета. У семьи Зачари был старый Рено. Но не настолько старый, чтобы считаться престижным, как та машина, в которой Вив сейчас ехал с друзьями. Вивьен много лет уже не чувствовал себя настолько счастливым и спокойным, как сейчас. Вернулось детское ощущение уверенности, что отец рядом и ему можно доверять, что из колонок будет доноситься вяжущий слух и резонирующий голос какого-нибудь шансонье, что опасности, как и забот, и мелких дел, нет на горизонте никаких. Единственная задача ребенка – взрослеть не слишком быстро. Вив с этой задачей справлялся замечательно до сих пор.

На него накатывала та самая ностальгия, после которой принято писать картины или стихи. Конечно, бьюик не напоминал родительскую машину. Широкие и плоские дороги Оклахомы и рядом не стояли с живописными зелеными улицами Лилля, погруженными в фиолетовое марево глициний. Да и чернокудрый Нанду со своим американским стилем вождения, с этим лениво заброшенным на дверцу локтем и стеклянной бутылкой колы в подстаканнике у кресла совсем не был похож на смешливого и вихрастого отца, как Вив его помнил. Но чувство внутреннего покоя было то же.

– Это почти нирвана, Тим. Нирвана – то, что сейчас происходит, – чуть громче добавил он, – люди всю жизнь стараются неосознанно или осознанно найти это состояние, ты понимаешь? Найти свой покой. Мой – относительный, как ты любишь говорить – покой относительно машины, движение относительно дороги. Ты осознаешь, Тим, что то, к чему человек всю жизнь стремится, может быть в незаметном шаге от него? И подтолкнуть его к этому может всего лишь недоеденный кусок тоста с арахисовым маслом апрельским утром.

К десяти вечера бьюик въехал в Спрингфилд. Миссури, штат людей, доверяющих делу, а не слову, навязчивых гостей не любил. Здесь выращивали хлопок, работали, не покладая рук, не кичились дорогими тачками и цацками и не понимали толк ехать в столицы – коренные жители штата " покажи-ка мне", как его традиционно называли в США, умели держаться за своё и не засматриваться на чужое.

Спрингфилд является типичным представителем своей территории. Небольшой и основательный, с часто посаженными светлыми домами, густыми насаждениями зелени, спящими у подъездных дорожек семейными минивэнами – он всем своим видом говорил: " Вы, конечно, оставайтесь, но нам и без вас отлично".

Вопреки благополучному виду, трасса i-44, ведущая к Сент-Луису, а потом и к искомому Тимом университету у Великих Озер, освещалась очень плохо. Нан не хотел включать дальний свет, чтобы случайно не ослепить встречный поток, поэтому сильно сбросил скорость. Навигатор путался. Ремонтные работы на дороге, изменение разметки в черте города – смартфон не подгрузил себе новые карты и сейчас провозил бьюик по тем дорогам, по которым изначально вести совсем не планировал. Нанду здорово устал за рулем – так подолгу водить он не очень привык, и девять с лишним часов за рулем позволило устать и плечам, и пояснице, и, главное, глазам. Помогала, конечно, " тренировка" последних лет, когда организм выдавал невероятные запасы адреналина и энергии в экстремальных условиях, куда Нанду сам себя загонял в поисках новых вариантов проверить себя и получить какой-то из вариантов разнообразных удовольствий, но монотонное управление машиной на протяжении большей части дня вытрепало ему все и без того не самые стальные нервы.

Поэтому, когда возле захудалого отеля на отшибе трассы Нан увидел тот самый красный фрейтлайнер, что днем обдал их гарью, он не поверил глазам и списал это на галлюцинации от усталости. Но и подъехав ближе и припарковав бьюик невдалеке от тягача, он от навязчивого разляпистого вида дальнобойной машины не избавился.

– Да это же прям подарок судьбы, – просипел Нанду, выбираясь с водительского места и разминая уставшую шею.

– Успокойся. И выброси, пожалуйста, из буйной своей головы все идеи, которые там родились секунду назад.

Тим вылез из машины и обошел ее сзади, собираясь забрать с сиденья Вивьена свои сумки. Оставлять в открытом бьюике на ночь ценные вещи было по меньшей мере безрассудно. Тут вообще и сам бьюик было оставлять немного чревато, но Нанду нужен был сон, чтобы он завтра не начал кидаться на людей и обгладывать им лица, а значит, ради ночевки можно было бы и рискнуть.

Тиму казалось, сумки могли бы забрать даже не ради их содержимого, а просто по привычке. По крайней мере, где бы они с ребятами сегодня не остановились бы, свои проекты Тимур намеревался уложить около себя.

– Нет, Нан, – он забросил на плечо одну сумку и потянул за ремень вторую, – мы не будем пытаться пробить ему колеса. И изрисовывать кузов тоже. Даже тухлое яйцо в кабину не забросим. Просто проигнорируй эту машину и покури, а мы с Вивом сходим к содержателю этого заведения и спросим, есть ли у них места. Нам же не принципиально? Если что, номер для новобрачных всех устроит? Мы с Нанду ляжем валетом, Вивьен на кресле или в ванной...

Представляя, как сейчас сменится физиономия Зачари, Тим поджал губы и, не дожидаясь от него ответов и реакций, побрел в сторону порога отеля.

Выглядел тот совсем непрезентабельно. Обшарпанные бетонные ступеньки давно не видели метлы, вывеска не горела, одинокая лампочка, видимо, заменяющая здесь роль уличного фонаря, едва ли не со скрипом покачивалась на гнутом гвозде, вбитом в притолоку крыльца. Сам отель больше напоминал казенную пристройку к складу, но выбирать не приходилось – в нем нужно было просто переночевать, и всем троим студентам хватило бы для этого пары критериев: сухого и чистого постельного белья и горячей воды.

На пороге толпилось несколько дальнобойщиков, чьи фуры, в отличии от старой дымной знакомой, стояли чуть поодаль. Тим, особо не обращая на них внимания, толкнул дверь внутрь помещения, краем уха услышав обрывок разговора, где один из шоферов торопил другого пройти за ключом к номеру, так как тех осталось совсем не много.

" Вовремя прибыли", – мелькнуло у Тима в голове.

Вив выскочил из машины последним и с опаской покосился на курящего Нанду. Тот выглядел так, будто сейчас запрыгнет на кузов несчастного тягача и начнет рвать тот зубами – сказывалась усталость всей нервной системы и, как Вивьен подозревал, отсутствие развлечений пятничным вечером. Неизвестно, на кого похож был бы сам Вив, если бы он столько времени проторчал за рулем и проехал два с половиной штата за сутки, но он подозревал, что выдержи не броситься под гудящие на дороге фуры ему бы не хватило.

Скромно улыбнувшись Нану, Вив собрал с заднего сиденья все то, что ребята еще не успели съесть, обхватил шуршащие пачки в охапку и поспешил за Тимом.

Отель не вызывал у него никакой эстетической симпатии, но Вивьен был рад любой смене обстановки и возможности выпрямить коленки, уставшие в бьюике, поэтому роптать и строить из себя сноба не собирался.

Насвистывая Non, Je Ne Regrette Rien, он взбежал на порог. Постаравшись придержать себе дверь коленкой, Вив неудачно отклонился в сторону и уронил с верхушки вороха сладостей упаковку лапши быстрой заварки, которую собирался умять на ужин, если, конечно, в этом отеле есть горячая вода или хотя бы обычная вода и кипятильник.

Лапша с хрустом шлепнулась на доски пола под ноги лениво разговаривающим дальнобойщикам. Вив со вздохом потянулся вниз, угрожая обрушить все свое набранное добро вслед за незадачливым ужином. Однако, не успел он присесть, как упаковку схватили быстрее него, а самого его грубо дернули за шкирку, выпрямляя.

На Вива смотрел колоссальный мужик с заправки Alon. Перепутать невозможно – не так-то много Вивьен встречал людей, которые были настолько выше него, так пахли " елочкой" для кабины и так напоминали звуком своего дыхания быка на празднике Сан Фермин.

Дар речи, как обычно в экстремальной ситуации, пропал вместе с возможностью думать и адекватным владением суставами. Вивьен решил, что его будут за что-нибудь бить, и помолился, чтобы не трогали лицо.

Но мужик, вопреки ожиданиям, под уничижающие взгляды своих товарищей отпустил Вивьенову рубашку, со свирепой мордой сжал пачку лапши так, что та, скорее всего, моментально перемололась обратно в яичную муку, и водрузил ту Виву обратно в руки, увенчав охапку чипсов.

Зачари пулей сорвался с места, едва не выбив искры из-под подошв кед, и почти впечатался в спину Тимуру, как раз ставящего подпись в замусоленном журнале учета номеров.

– Святая дева Мария, – он облегченно уронил лоб Тиму на плечо. Очень хотелось увидеть рядом Нанду, так как в его компании Вивьен чувствовал себя немного увереннее, чем в Тимуровой или, тем более, в одиночестве.

Нан появился в фойе отеля практически сразу же, на шаг опередив группу входящих следом дальнобойщиков. В обычное время они не показались бы ему ни опасными, ни отталкивающими, ни раздражающими – обычные рабочие, убивающие свои дни на долгой дороге, перевозя по интерстейтам тяжести из одного конца страны в другой ее конец. Но сейчас Нанду в каждом из них видел водителя красного фрейтлайнера, который так нерасторопно и, скорее всего специально, испортил им наслаждение от доброй пары километров до этого городка. Такую выходку Нан воспринимал как личное оскорбление.

Злобно сверкнув на переговаривающихся между собой мужчин темными глазами, Нан прошел вперед, распетушившись и нахохлившись, как всегда, бывало в моменты, когда над ним сгущались грозовые тучи собственного же настроения. Физической мощью природа его не наградила, но, как потомка коренных американцев, одарила несгибаемым характером и повышенной ловкостью, поэтому он считал, что пусть трупом ляжет в этом фойе, если что, но минимум одного реднека с собой заберет.

От боевых мыслей его отвлекла табличка на столе заказов, оповещающая о том, что мест в отеле больше нет.

– Тим, я надеюсь, ты там подписи ставишь не в поддержку бельков Гренландии, а в поддержку нашей ночевки в этом сказочном притоне?

– Ты все шуточки шутишь, – Тимур поставил какие-то галочки в бланке, закрыл журнал и придвинул его к хозяину отеля, худому мужичку лет пятидесяти, смолящего самокрутку, – последний номер наш.

Не утруждая себя никакими приветливыми улыбками в адрес друзей, здорово уставший Тим звякнул ключом с цветным кубиком на брелоке, забросил сумки на плечи и поплелся к лестнице.

– И да, он и правда двухместный, так что Виву стелим на диване.

Вив был готов спать на чем угодно, лишь бы подальше от владельца красной рубахи в клетку, что сейчас негодовал возле хозяина ночлега. Похоже, номеров и правда не осталось вообще никаких, что для уездного Спрингфилда было даже немного странно, по мнению Вивьена. Кого и зачем понесло в эту дыру одновременно с ними – загадка.

Почти влепившись Тиму в спину и поминутно оглядываясь на опасность, которая почти миновала и бушевала сейчас в фойе, Вивьен помолился всем знакомым богам.

– Тим, меня страшно пугает тот мужик, поигрывающий ключами и орущий про то, что Аризона нагнет все остальные штаты прямо сейчас и здесь. Давай чуточку быстрее.

– Вив, ты какой-то слишком нерв... Кто-кто нагнет? – вскинулся Нанду и развернулся обратно, резко вспоминая, что проклятый фрейтлайнер был как раз из штата Большого Каньона.

– Да уймись ты уже, Джон Сина недокормленный.

Тим с неизвестно откуда взявшимися силами схватил Нанду за шкирку и втолкнул в номер, намереваясь, в свою очередь, трупом лечь на пороге, чтобы тот не полез разбираться и дал уже всем троим нормально поспать.

– Вивьен ни жив, ни мертв, у самого уже глаз дергается от стольких часов за рулем. Пожалей если не себя, то мой проект и нашего убогонького художника. Поспи, завтра пообщаешься со своим дружком-дальнобоем.

Тимур крепко взял Вива за локоть, вместе с ним вошел в номер и закрыл тот на ключ.

Вопреки обыкновению, Вивьен проснулся сегодня раньше друзей. Сказывалось или непривычное место, или удивление желудка тому, что на ночь в него набросали такой непроходимой гадости заварного вида, какой он отродясь не видел, или общее нервное состояние Зачари, сопровождавшееся навязчивыми снами о том, как в их номер врывается банда огромных мужиков, пахнущих " елочками" для автомобильных салонов, и делает с ними всякие страшные вещи. В частности, конечно, с Вивьеном.

Спать его отправили, действительно, на диван. Объяснили это тем, что из них троих только у Вива будет время выспаться дополнительно сегодня в течении дня– Нанду предстоит снова провести несколько часов за рулем, ну а Тим никогда в машине не спит из соображений безопасности. Зачари с легкой завистью посмотрел на еще спящих на одной кровати в абсолютно симметричных позах, но в разные стороны головами друзей и отправился к окну.

Крохотный кипятильник, который вчера неизвестно как был выпрошен Тимом у хозяина отеля, тихо хрустел в небольшой кружке водой. Вив намеревался выпить препротивнейшего растворимого кофе из желто-коричневого пакетика " три в одном", не дающее ничего, кроме запаха и вкуса грязи во рту. Несмотря на это, парень считал, что все в этом мире должно быть аутентично и взаимосвязано, в том числе, место дислокации и его наполнения. Дешевому отелю на границе штата идеально подходил дешевый кофе и смурной вид, поэтому Вив, имея два слагаемых из трех, поспешил выгнать из взгляда праздное любопытство и с напускной тоской уставился в окно.

Многие дальнобойщики уже разъехались– прогалы в рядах машин намекали на то, что их водители спешили отправиться в путь засветло, пока дороги еще свободные, а воздух совсем по-весеннему холодный. Вив лениво переводил взгляд с сонных шоферов на просыпающиеся магазинчики рядом, пока не нашел глазами знакомую красную рубашку. С интересом уставившись на него, Вивьен отхлебнул кофе, почти даже не почувствовав приторного пыльного вкуса.

Как и подумал Нанду, старый знакомый Человек-Красная-Гора водил такой же красный фрейтлайнер. С огромной трубой, уходящей в чистые серо-голубые небеса. Вив проводил глазами мужчину, пока тот на ходу вокруг фуры не размял шею, видимо, после сна в кабине, не забрался на свое рабочее место и не уехал.

Вивьен опустошил бокал, передернулся и поглядел на спящих друзей. По опыту прошлых лет он знал, что будить обоих лучше издали, так как по утрам Тим мог очень крепко обматерить, что в состоянии бодрствования себе никогда не позволял, а Нанду вообще был в силах в ответ на побудку вмазать оплеуху. Поэтому Вив уселся на подоконнике удобнее, заварил еще кофе и тихо замурлыкал:

– Тимур, утро бодрое. Тимур, буди Нани сам, я боюсь.

Нанду проснулся быстрее. Со стоном он сполз с кровати, подошел к Вивьену и взялся за кружку кофе.

– Все разъехались? – он кивнул на полупустую стоянку, где оставалось несколько фур, курил мужчина и лаяла на ветер белая дворовая собака.

От щелей в оконной раме тянуло утренним холодком. Было совсем рано – по меркам Вива и Нанду совсем ни свет, ни заря, хотя по меркам Тима, наоборот, поздновато для сна. На сегодня оставалась половина пути, завтра утром бьюик подъехал бы к Великим Озерам. Это в лучшем случае. В разрез с обычным мировосприятием, Нан не был настроен особо оптимистично относительно сегодняшней дороги. За вчерашний день он сильно устал за рулем, и мысль о том, что сегодня проехать нужно столько же, не радовала. К тому же, ему не нравилось, что в сторону Иллинойса тянется такая колонна машин. Учитывая, что i-44 обычно загружена не была, обилие машин удивляло и озадачивало. Нанду очень не хотелось попасть на какой-нибудь кантри-фестиваль или массовые выступления республиканцев, перекрывающие дороги.

– Разбуди нашу Белоснежку, пора ехать.

Поморщившись, Нан допил кофе, влез в джинсы, схватил футболку и ушел в маленькую ванную, где на протяжении нескольких минут фыркал и брызгался водой. Вернулся он с мокрыми волосами и уже полностью одетый.

– Завари Тиму кофе с собой, будь умницей. Чем раньше сядем в машину, тем быстрее доедем.

Он пятерней зачесал волосы с лица назад, подхватил сумки Тимура и потащил их вниз к машине.

Тимур хоть не выспался и был совершенно не доволен и кофе, и постелью, и обслуживанием, и ценой на это все, но тактично молчал. Жест этот был очень разумный, судя по помятому виду владельца отеля, тот был совсем не в настроении беседовать о комфортабельности своего бизнеса. Надеясь, что из подушки он не нацеплял каких-нибудь вшей или кого похуже, Тим ожидал, что сегодняшний день принесет им по меньшей мере удачную дорогу.

Выехали сегодня рано, и то ли от возбуждения дорогой, то ли от легкого адреналина, все трое не прекращая болтали всю дорогу до Страффорда, где в придорожном кафе закупились нехитрым завтраком, до Маршфилда, в который бьюик даже не заехал, лишь задев его по краю, а потом и до Лебанона и Роллы.

Машин меньше не становилось, напротив. В сторону Сент-Луиса ехали полу-хипповые грузовички и семейные пикапы, автобусы с жизнерадостными пассажирами и фуры с продовольствием для супермаркетов. Последние, конечно, всегда сновали между городами, но не в таких количествах. Из-за обилия автомобилей скорость приходилось то и дело сбавлять, и Тим переживал за то, что не успеет доехать в Университет к завтрашнему полудню, а значит, не успеет подготовиться к конференции. На кону стояло поступление и будущее в научной среде, рушить все это из-за каких-то нечесанных гитаристов, направляющихся в Сент-Луис, не хотелось.

По сравнению со вчерашним днем и всей вчерашней дорогой, Миссури выглядел оазисом в пустыне – по сторонам дороги возвышался лес, трава доходила бы до колен, если бы хоть кому-то из тех, кто мчался по дороге в сторону столицы штата, подумалось бы выйти из машины и постоять хоть немного. Пусть в пыли, но на земле, а не на асфальте.

Вивьена же погрузило в абсолютное счастье. Такой эйфории просто от того, что он находится в едущей по шоссе машине, он никогда в жизни не испытывал и не думал, что испытает. Напоминая самому себе Амели Пулен, Вив радовался и яркому апрельскому дню, и ветру, трепавшему светлые волосы Тима, темные длинные пряди Нанду и торчащую русой метлой шевелюру самого Зачари, и музыке из колонок, которая долетала до него отрывочно, давая услышать то мягкий вокал какой-то кантри певицы, то ее же гитару.

Вив тоже не особо понимал, почему интерстейт оказался настолько загруженным машинами. По его представлениям, сейчас и до нынешнего вечера минимум бьюик должен был ехать в такой глуши, о которой знать должны только ее жители и составители гугл-карт.
Однако, вопреки ожиданиям, в Сент-Луисе сегодня что-то явно происходило.

Решив побыть хоть немного полезнее, чем болтливый груз на заднем сиденье, Вив достал смартфон и потыкал в экран. Через несколько минут поиска, когда, судя по навигатору у лобового стекла, до Сент-Луиса оставалось несколько километров, Вив издал какой-то булькающий звук и громко, чтобы впереди его слышали, зачитал:

– Трехдневный фестиваль кукурузы в Миссури в этом году пройдет в Городе Курганов – Сент-Луисе. На протяжении первых выходных апреля жители и гости города смогут побывать на различных гастрономических мероприятиях, посвященных царице полей, – Вив еще раз пробежал глазами недлинное объявление и обрадованно заерзал на месте, – слышали? Мы едем прямо на кульминацию праздника. Любите маисовые лепешки? Попкорн? Чичу? Нан, пил когда-нибудь чичу?

– Я пил чичу, но... – Нанду проводил глазами чей-то цивик, обогнавший их по левой полосе, завешанный лентами и цветами и украшенный огромной кукурузиной на крыше. В голове оставался только мат.

Присутствовать, даже проездом, на сумасшедшем хиппи-празднике, посвященном початкам, не просто не хотелось – Нанду казалось, что ему это вообще было противопоказано.

Нан бросил взгляд на навигатор в тщетной надежде увидеть на нем дорогу в объезд Сент-Луиса, которая не заняла бы много времени и душевных сил, но единственная подходящая делала такой крюк, что к Озерам они не доехали бы и к завтрашнему вечеру. Из двух зол– умереть от отвращения или от удушения руками Тима, Нан выбрал первое.

Несколько раз чертыхнувшись и выключив магнитолу, он переключил скорость и нажал на педаль. Город надо проехать как можно быстрее. И, желательно, не глядя по сторонам.

К Сент-Луису подъехали ближе к обеду. Он пестрел лентами и флагами, где-то на площади надрывался оркестр, стоит заметить, очень фальшивящий. Бьюик пристроился за высокой платформой, ползущей к центральной улице. Платформа изображала то ли кусок огорода, то ли поля– над зеленой махровой тумбой высился целый цветущий холм, обшитый ромашками из оберточной бумаги. Актеры, которые, видимо, должны были изображать фрукты и овощи, кучковались возле " холма", болтали между собой и пока на половину были даже не в костюмах. Платформа была достаточно крупной, чтобы по ней можно было бы свободно передвигаться– возможно, во время праздника актеры на ней должны были танцевать или раздавать какие-то буклеты, как это обычно бывает.

Нан барабанил пальцами по рулю и разглядывал плюшевые кисточки искусственной травы на праздничной машине, пока вдруг в его поле зрения не попали чьи-то голые лодыжки. Несколько раз моргнув, Нанду убедился, что это не галлюцинации, и что ноги пропадать не собираются. Два дня в компании двух парней приглушили все обычные рефлексы, поэтому он не сразу осознал, что уже на протяжении нескольких сот метров разглядывает девушку, которая с не меньшим любопытством разглядывала и его, и остальных ребят в машине. Это было объяснимо – старый бьюик, которому место было в музее, а никак не на дороге до Сент-Луиса, специфичные пассажиры, номера не соседнего штата. Но Нан списал все исключительно на собственное обаяние.

Ослепительно заулыбавшись девушке, он пощелкал пальцами и поднес ладонь к уху, намекая ей на номер телефона. Девушка ответила не меньшей по самодовольности улыбкой и по очереди на пальцах показала номер – говорить смысла не было, расстояние и ветер не позволили бы звуку долететь. Нан повторил номер про себя несколько раз, и в этот момент платформа как раз свернула на соседнюю улицу с трассы.

– Тим, запиши срочно, – дорога резко стала выглядеть гораздо оптимистичнее, чем раньше.

– Уже.

Когда живешь с Нанду, учишься записывать телефоны абсолютно незнакомых девушек, которые никогда тебе самому не пригодятся, с полунамека. Хорошо, что в руках был смартфон Нана, и Тимуру не пришлось запоминать бесполезный набор цифр и загружать свой и без того вечно напряженный мозг. Стоило признать, конечно, что иногда от девушек Нанду был некоторый прок – тот умудрялся поддерживать почти со всеми дружеские отношения, поэтому если вдруг дэдлайном необходимо было эссе о средневековой литературе, пачка викодина или автосервис в три часа ночи, то из бесконечного списка девчонок Нандуила можно было выцепить ту, что поможет, со стопроцентным попаданием.

– Ну, один плюс от нашей поездки уже точно есть – тебе дала свой номер женщина– кукурузина, возможно, когда-нибудь она тебе поможет разбить плантацию, в голодный год, – не удержался от издевки Тим. Нан на такое обычно не реагировал, но Романову иногда физически нужно было сказать что-нибудь неприятное. Легчало, как будто с плеч тяжелая дубленка падала.

Бьюик свернул с одного шоссе и выехал на другое, i-55, первое в Иллинойсе. Фестиваль громыхал уже где-то в стороне и позади, на машине, лишь краем его задевшей, осталась рыжая лента на боковом зеркале возле Тима. Снимать ее он не спешил, звук хлопающего по ветру тонкого обреза ткани почему-то очень нравился.

Время летело слишком быстро даже для дороги. Машин становилось меньше – все они, казалось, сосредоточились в Сент-Луисе, радовались на кукурузу и фальшивую музыку уличного оркестра вместе со своими хозяевами. Иллинойс казался одним серо-зеленым пятном, панорамой проносящимся с обеих сторон от дороги. Облачное небо, одинаковые позабытые кем-то на полях трейлеры, редкие заправки и такие же редкие городки на пути от Сент-Луиса не разбавляли и без того достаточно унылый и однообразный пейзаж.

Едва заметив впереди на дороге любое красное пятно, Тим напрягался, опасаясь, что это тот растреклятый дальнобойщик, которого они столько раз уже встречали. Но оно оказывалось то фургоном колы, то рекламой чипсов, то растяжкой с улыбчивой американкой и приветствием на территории " Земли Линкольна".

Через некоторое время тишины, Тим несколько раз покосился на Нанду, проверяя степень взрывоопасности его настроения, осторожно включил обратно магнитолу и заговорил о переработке классики на современный лад, все никак не выбрасывая из головы Авраама Линкольна с топором и осиновыми кольями, которого не так давно видел в каком-то фильме.

Бьюик мягко скользил по гладкому асфальту почти в полном одиночестве. И так продолжалось до глубокого вечера, пока он не въехал в черту очередного Спрингфилда – столицы штата, крупного торгового и культурного города, в котором найти ночевку было совсем не затруднительно, как и еду, и относительно приятную тихую компанию, как Тиму казалось.

Беспокойная и романтическая натура, которой Вив и являлся, обожала ночные города. Зачари казалось, что в каждой подворотне спящего города ютится какой-нибудь дух, что едва над улицами загораются фонари, надо вскакивать и бежать искать свою единственную и неповторимую любовь, что именно в темноте вершатся всяческие там приключения, и опасного в ночном городе ничего нет. Мнение его было не сказать, что верным, но однозначно очень удобным, особенно уж учитывая то, что он никаких приключений и любовей особых не имел, да и ночные города видел исключительно в музыкальных клипах и фильмах.

Сейчас темный Спрингфилд, засыпанный рыжими фонарями, обрушился на него ревом низких машин стритрейсеров, собачьим воем, женским хохотом возле клубов, попрошайками, ютящимися возле светящихся магазинов, опасными группками парней в дутых куртках и белых футболках. В общем– ничем из того, что присутствовало в светлых Вивьеновых фантазиях.

Бьюик свернул на боковую улочку, проехал по подъездной дорожке и встал недалеко от входа в желтовато-белое здание гостиницы. Она выглядела не в пример лучше той, что находилась в городе-теске на территории Миссури. Едва машина остановилась, Вив выбрался из нее на давно не стриженный, но по-летнему свежий и зеленый газон, улыбнулся друзьям и побрел в сторону дверей с отметкой WC. Страшно хотелось умыться, в первую очередь.

Остановившись у длинного зеркала в облицованном белым кафелем помещении, Вив поразглядывал загоревшее за несколько дней на солнце и ветре лицо, потренировал меланхоличное выражение глаз, что очень ему шло (куда больше, чем обычное глуповатое хлопанье ресницами) и решил ради профилактики зайти в одну из кабинок. В отличии от всего остального помещения, кабинки были типичные для обычных гостиничных – исписанные стены, не сказать, что до блеска выдраенный унитаз, тонкий ручеек воды, бегущий из бачка куда-то вниз и, сто процентов, стремящийся, как и тройка на бьюике, к Великим Озерам. Эстетическое удовольствие от такого получить было сложновато, но Вивьен не сдавался. Внимание его привлекла красная надпись прямо на уровне его глаз на стене: " Избавлю от одиночества. Будь здесь в субботу в 22: 40". Вивьен уважительно качнул головой. Такие способы знакомства были для него чем-то очень оригинальным и необычным, а значит, заслуживающим минимум признания.

Шум у входной двери не привлек никакого Вивьеного внимания. Ну мало ли, кому здесь нужно было сделать что-то по личной нужде.

Ничего особого он не почувствовал и когда шаги раздались совсем рядом.

Но когда дверца его кабинки с хрустом лишилась щеколды и распахнулась, в голове Вива возникло смутное подозрение, что на часах сейчас без двадцати одиннадцать субботы.

В это время на подъездной дорожке Нан открыл капот бьюика, чтобы посмотреть, как там у старика дела. Все-таки, раньше его " выгуливали" в редчайших случаях, а сейчас двигателю пришлось работать едва ли не целые сутки. Страшно не хотелось бы, чтобы тот отказал посреди дороги. Это было нежелательно аж с двух сторон– во-первых, Тим бы в таком случае не успел в свой университет на выставку или куда там он стремился, а, во-вторых, нагоняй от отца Нанду был бы такой силы, что ураган Катрина, разнесшая Новый Орлеан, казалась бы рядом с ним легким морским бризом.

Несмотря на преклонный возраст машины, никаких видимых проблем Нанду не обнаружил. Ради проформы, он решил залить в канистру омывателей новой воды, чтобы сделать хоть что-то, раз уж открыл крышку бьюика. Тем более, судя по количеству темных окон в гостинице и свободных мест на парковке, можно было не торопиться за ключом. Место ребята выбрали для себя не самое популярное, свободных номеров в нем было, видимо, хоть отбавляй.

Подпевая женскому голосу, доносящемуся из колонок с очередной кантри волны, Нан пошарил под сиденьем, отыскивая бутылки с водой. В одной было чуть больше половины, во второй– меньше четверти. Нанду перелил содержимое обеих в одну и огляделся, вспоминая, куда направился Вив, решив пойти за ним и наполнить пустую тару под воду.

– Тим, подождешь тут у машины, да? – он поставил почти полную бутылку на землю и пошагал в ту сторону, где пару минут назад исчез Вивьен. – Влей пока это в канистру слева в дальнем от тебя углу. Это не сложно. Лей медленно, там фильтр.

– Да, – отрывисто бросил Тим уже, в общем-то, самому себе. Нанду завернул за живую изгородь и вряд ли уже слышал его слова.

Кое-как обращаться с машинами Тимур умел, хоть его познаний и не хватало на то, чтобы получить права или вообще относиться к автомобилям не с опаской, а хотя бы как... как к микроволновкам. Большинство знает, как нажать на них пару кнопок, и живут с этим знанием годами, не стараясь расширить для себя область значений остальных отметок на дисплее.

Вивьена с Нанду как-то долго не было, и Тим, влив воду и крепко закрутив крышку, на всякий случай, прислонился к дверце бьюика. Идти брать ключи от номера без ребят не хотелось.

Тим скользил взглядом по стоянке и ночному пейзажу. Мест для парковок возле гостиницы было хоть отбавляй – они заходили, кажется, далеко за здание. Видимо, там были места для машин потяжелее, чтобы те не загромождали фасад отеля.

Ведомый каким-то непонятным чувством коварства, Тимур оторвался от бьюика и пошел в сторону дороги, чтобы поглядеть, что за машины прячутся за домом.

– Это даже не смешно.

Прямо за углом гостиницы лоснящийся-красный в свете фонарей стоял фрейтлайнер. И труба его смотрела в небо гордо и так знакомо.

Одновременно с тем, как Тимур смотрел на красную фуру, Вивьен смотрел на черно-красную клетку рубашки ее водителя. По сравнению с его габаритами, Вив здорово проигрывал – старый знакомый закрывал собой открытую дверь полностью и, при желании, мог бы свернуть тощего француза в бараний рог.

Последнее, о чем Вив думал в плане ночных приключений в городе – это были приключения, которые сейчас смотрели на него мелкими голубыми глазами и, скорее всего, покушались именно на то место, на которые эти самые приключения обычно и находят.

Дверь туалета хлопнула еще раз, и Вив, схватившись за последнюю соломинку, издал какой-то звук, больше похожий на бульк на поверхности супа-пюре.

Многое Нанду ожидал от Зачари, но такое – нет.

Чтобы подумал нормальный человек, если зашел бы в туалет и увидел двух мужчин в одной кабинке? Он бы подумал, что пора развернуться и с задумчивым видом уйти туда, откуда пришел.

Что подумал Нанду, когда зашел в туалет и увидел такую родную уже красную рубаху на широкой, как комод, спине дальнобойщика, заслоняющей не менее родную всклокоченную голову Вивьена, торчащую над перегородкой между кабинками? Что Вивьен опять вляпался дьявол пойми куда, и что судьба дарит Нанду шанс расплатиться за все, что тому в голову придет.

Не теряя зря время, Нан выхватил из-под раковины небольшой, но увесистый огнетушитель, и пока крупногабаритный реднек не развернулся окончательно и не скрутил к себе в объятия еще и его, ударил того краем баллона по темечку. Мужчина охнул, повернулся к Нану и даже сделал пару шагов в его сторону, но зашатался и сполз по стенке.

– Твою же нахрен мать, Вивьен, – Нанду быстро поставил огнетушитель на место, схватил Вива за локоть и потащил к выходу. – Я, клять, даже знать не хочу, что ты делал в одной кабинке с огромным потным мужиком, чертов ты извращенец. Дождись хотя бы пока мы домой не вернемся.

Так, с Вивом на прицепе, он выскочил во двор, быстрым шагом подлетел к машине и захлопнул капот.

– Тим, запрыгивай, чем быстрее мы уедем, тем лучше. И не спрашивай.

– Ну... хорошо, – покосившись на безвольного Вива, белого, как художественный холст, Тим залез на свое место и взялся за навигатор. Раз сказали не спрашивать, спрашивать он и не собирался. – Я поищу нам новый ночлег, да? Не думал, что у Вивьена проблемы еще и с туалетами. Кстати, там за зданием наш дорогой фрейтлайнер. Видимо, шофер мог бы быть нашим соседом, останься мы здесь.

В ответ на фразу Тима Вив застонал и забрался на заднее кресло.

– Шофер красного фрейтлайнера едва не стал моим бойфрендом, а не соседом, – невнятно прошептал он трясущимися губами и свернулся калачиком. Ужасно хотелось помыться с мочалкой.

Не смотря на происшествие, настроение у Нанду резко подскочило. Зло наказано, никто важный не пострадал, выброс адреналина случился. Идеальный субботний вечер. Почти, как дома.

– Нет, Тимур, ехать будем всю ночь. Наш горячий француз, – бьюик тихо заурчал и сорвался с места, – был так сногсшибателен, что его новый парень, боюсь, захочет его найти и размазать тонким слоем по асфальту, перед этим исследовав все грани характера мусьё Зачари различными противоестественными способами. Проще говоря – едем к Озерам. Поищи, где поблизости от выезда из Сент-Луиса есть придорожное кафе, где после полуночи можно купить несколько банок энергетика и что-нибудь похрустеть.

Ехали всю ночь.

Вивьен уснул почти сразу же, и будить его не поднялась рука даже у Нанду. Тим спать не хотел – разговорился, да еще и начал волноваться. Университет был все ближе. Хотелось перечитать лекции и напомнить самому себе некоторые статьи того профессора, к кому Романов и ехал, но для этого пришлось бы лезть за сумками на заднее сиденье и тревожить спящего Вива.

Нанду держался молодцом. Несколько банок Рэдбулла хоть и довели его до нервного вождения и блестящих глаз, но дорогу он чувствовал, как и раньше. Сократив путь, бьюик объехал горящий, как рождественская ель, Чикаго и выскочил на i-90. Возможно, будь у них больше времени, Тим захотел бы посмотреть на озеро Мичиган, от которого они сейчас были всего в нескольких километрах. Одна из главных достопримечательностей не просто штата – всей страны, пять Великих Озер, из которых только Мичиган полностью принадлежало США. Хотя, конечно, если Тим поступил бы в университет в Ленсинге, то он мог бы ездить на любые из четырех близлежащих озер в любое свободное от учебы время. Если такое время у Тимура будет. В чем он уверен не был. И не сожалел по этому поводу.

С Нанду приходилось говорить всю ночь. К рассвету он заметно начал щуриться, что намекало Тимуру на то, что друг чудовищно хочет спать и держится только из-за ответственности. Эта его черта была огромным плюсом и вечным мотиватором к тому, что на Нанду можно было положиться в абсолютно любой момент.

Утро застал бьюик на подъездах к Ленсингу.

Город был красивый, как сказка. Изрезанный мелкими озерами и реками, застроенный цветными домами, весь зеленый от деревьев и газонов. Рассвет красил его в рыже-розовый, на улицах стояла тишина и парни в бьюике сами замолчали вплоть до того момента, как машина подползла к приземистому зданию рыжего кирпича с вывеской Мичиганского Государственного Университета. Около часа еще они блуждали по огромному и растянутому почти по лесополосе студенческому городку, пока не нашли корпус физики, куда Тим и направлялся. Корпус ремонтировался– высокие светлые окна на верхних этажах белились и были заставлены тощими металлическими кОзлами.

Едва бьюик притормозил, Тимур выскочил из него и заторопился к сумкам. Вытащив обе из-под головы все еще спящего Вива, он подмигнул Нанду и помчался к порогу корпуса – в это время его как раз должны были открывать.

– Я обратно на автобусе! – крикнул он Нану уже на ступенях и проскочил в тяжелые двери.

Вив проснулся от того, что машина остановилась в первый раз, и от того, что из-под него выдрали сумки, во второй. Голова гудела, и все события вчерашнего позднего вечера казались каким-то сном или просто бредом. О случившемся напоминали разве что воспаленные глаза Нанду, которые смотрели на него через зеркало заднего вида.

В " озерном королевстве" было прохладно, а может, так казалось просто от сна. Вивьен набросил на плечи куртку, на несколько секунд ткнулся головой в подголовник Нанду и начал вылезать из машины.

– Нан, тебе бы поспать хоть несколько часов. Обратно же еще ехать, а ты ни жив, ни мертв.

Вивьен обошел вокруг бьюика несколько кругов, пытаясь согреться и расшевелиться – ужасно болела шея от неудобного сна. Если Нан заснет, то на некоторое время Виву придется искать для себя развлечения в радиусе видимости бьюика. В основном, это было для того, чтобы сам Вивьен не потерялся, но сам о воображал, что так он будет охранять Нандуила от посягательств студенток-физичек из этого Университета.

Приободрившись от этой мысли, Вив схватился за тонкие подпорки козел и потряс их, глядя наверх. Зачем он это делал, он не знал. Порой мотивации не было даже для важных поступков, не то, что для таких.

С тихим скрежетом наверху у крашенных окон что-то грохнуло и полетело вниз. Вивьен успел прижаться к стене, но, к сожалению, бьюик такой прытью не обладал, и почти полная банка белой краски, с оглушительным звуком сваебоя, разбилась об асфальт и окатила кипельно-снежным весь нос раритетного вайлдкэта.

– Опс... – Зачари пожалел, что не может, как Прихлоп Билл, врасти в кладку здания.

Нанду как раз прокручивал в голове фразу Тима, сказанную сутками раньше: " Что ты от них так шарахаешься? Страх серьезных отношений? " и одновременно с этим вертел в пальцах смартфон с девятью цифрами от девчонки-кукурузины, как вдруг...

– Твою-то мать, Вивьен...

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒