ЛЕС ЧИТО

Посвящается Зауру Было жарко во всех смыслах этого слова. Сверху нещадно палилосолнце, а чуть ниже, с захваченных высот, грузины обрушили на насвсю мощь своего огнестрельного оружия. – Для полного счастья им не хватает авиации, – сказалзапыхавшийся Хряк. – А зачем такому могучему народу летательные аппараты? –возразил ему я, усиленно вдыхая и выдыхая раскаленный боем и зноемвоздух. – Смешно, они и без того сильны и знают, на кого нападать. – Небось на Турцию не напали бы. Мы остановились у входа в парк, чтоб перевести дух посленебольшой пробежки по старому мосту. – А мы ведь тоже не подарок… – сказал воинственный Хряк. –Думают, если нас мало, то и проглотят. Ну уж нет! Подавятся. Мысломаем им хребет, попомни мои слова, Фуфлогон. – На него опятьнашло. – Господи, как же я их ненавижу! – воскликнул он. – Моя дочьстала заикой, а у Дианы случился выкидыш, когда в наш дом угодиламина. Вчера я их отправил в Орджо. Ты знаешь, Диана снова беременна, – и он самодовольно улыбнулся. – Ладно, – сказал я, – хватит языком трепать. Пошли. Я оглох от канонады, и Хряк, идущий за мной по пятам с нашимпулеметом, оконтузился тоже. Потому что на мой крик «ложись! » онникак не среагировал, меж тем как я, услышав в воздухе свистпадающей мины, плюхнулся прямо в вонючую лужу и чуть не захлебнулсяв пахнущей тиной воде. Путь наш лежал через парк в детсад, где мы с Хряком намеревалисьукрыться за бетонными стенами малышей-карандашей (которых, славабогу, мамаши успели вывезти из города), затаиться там и, выследивгрузин, подвергнуть их мощному огневому воздействию нашегопресловутого пулемета. Минуя благополучно взрывы и разрывы мин ипрочей смертоносной чепухи, не убоявшись свиста пуль, мы наконец-тодобрались до опустевшей обители детства и пролезли через окновнутрь. Покурили там, как водится, косяк и, посмеиваясь, пробралисьчерез узкий длинный коридорчик к окну, откуда позиции грузин быливидны как на ладони. – Вот это да-а, – протянул Хряк. Я тоже удивился: в метрах стаот нас через трассу, на небольшом холме, поросшем сосняком, в народеименуемым лесом Чито, из своих окопов повылезали грузины и, ужесовсем озверев, канонадили город из своих арсенальных запасов. Тутже из детского имущества мы соорудили небольшую баррикаду иустановили на ней пулемет. Кровожадный Хряк сразу же бросился коружию. – Эй, – говорю, – не мочи всех подряд. Дай и мне убить хотьодного. Но он не слушал. Пришлось надавать ему пинков. Терпение моегозвероподобного друга иссякло после последнего ощутимого пинка, и он, чтобы избавить себя от геморроя, повернулся ко мне. Обманув левымложным выпадом, Хряк нанес справа бешеный удар под дых и вскрикнулот боли, так как под балахонистой рубашкой я носил бронежилетик. Однажды я снял его с одного дохлого грузинского мента и с тех пор сним не расставался. Пока Хряк с помутневшим рассудком и поврежденнойрукой катался по полу, вопя от боли, я завладел пулеметом и началполивать раскаленным свинцом грузин. Бог ты мой! Убить сразу столько и с такого близкогорасстояния... Я таращился на дергавшихся в предсмертных судорогахсолдат. Один из них упал на спину и медленно сполз в окоп. Другой, прислонившись к дереву, сел на корточки, вытянул ноги и больше нешевелился. Я чувствовал себя так, будто выпил слишком много вина, именя вырвало. Хряк, забыв про боль, теперь умирал от смеха и кричал: – Молодец, твою мать! Ты вовремя замочил вон того гада сгранатометом! Сука, ведь засек нас. В общем, ухлопал я не меньше пяти человек и сделал перекур, да иствол пулемета раскалился, а Хряк, не будь дурак, сделалтемпературившему стволу уринотерапию. Пока мой друг мочился на нашпулемет, от которого пошли такие пары, что резало в носу и кружиласьголова, меня вдруг осенило, и я обратился к моему слегка спятившемудругу: – Слушай, Хряк. А ведь у нас больше не будет такого шанса. Слово «шанс» Хряк воспринял очень лично. Он немедленно спряталсвой поливательный агрегат в штаны. – Вот у него точно нет шанса! – крикнул он и, кинувшись кпулемету, убил последнего из грузин, попытавшегося скрыться в чащелеса Чито. Сидя на полу возле нашего смертоносного оружия, Хряк задумчиворассматривал свою вспухшую руку. Все более удивляясь новымокруглившимся формам своей конечности, он спросил: – Как ты думаешь, Фуфлогон, я потеряю руку? Я пустил слезу: – Если такое произойдет, то самолично отрежу руку новоубитомуврагу, а для современной медицины пришить ее раз плюнуть. Мой друг пришел в восторг от этой мысли. – Как же я сам не догадался об этом? – воскликнул он радостно. –Ты просто Авиценна, мать твою! – затем, снова пригорюнившись, такиебыстрые перемены свойственны всем сумасшедшим, спросил: – Ты говорило каких-то шансах или опять гнал фуфло? Беременный идеей, я наконец-то разрешился: – У нас с тобой на двоих только этот пулемет и есть. Там наверхулежит куча дерьма и оружия. Я вскарабкаюсь туда и заберу оружие, аты прикроешь меня отсюда в случае чего, постараюсь не выходить изтвоего поля зрения. Убьешь любого, кто ко мне приблизится, только неперепутай: застрелишь не меня, а того, кто окажется рядом со мной. Ты понял? Хряк вытаращился на меня, но потом как будто что-то сообразил исказал: – Дай подумать, – и сделал такой умный вид, ни дать ни взятьДиоген, только без бочки. – Парпат обещал мне новенький складнойавтомат, но это было давно и почти неправда. Ты, конечно, прав. Надвоих одного пулемета слишком мало. Я обрадовался вполне осмысленным речам моего друга и сказал: – Ну тогда я пошел. – На, возьми вот это, – и он протянул мне лимонку. – Используешьее в крайнем случае. Я взял гранату, но положил ее украдкой на подоконник – в карманеу меня бугрились две такие же. Выйдя на улицу, я вдохнул пропахший порохом воздух и, прислушавшись, с радостью отметил про себя, что стрельба стихла, хотя не совсем. Еще многие бойцы, разгоряченные битвой и собственнойхрабростью, пускали из автоматов шальные очереди. Я пересек трассу иначал подниматься наверх. Колючие ветки шиповника и боярышника, кустившихся по бокам каменистой тропинки, царапали мне лицо и руки, но я очень спешил и не обращал внимания на такие пустяки. Наконец ядостиг позиций противника. Зрелище было не из веселых. Убитые лежали в самых разнообразныхпозах. Казалось, они притворились мертвыми, чтоб вдруг вскочить икрикнуть: «Осо, руки вверх! Вот ты и попался! » От природымнительный, я выждал некоторое время. Убедившись, что грузины нешутят и не хотят напугать меня до смерти, я, да простит менягосподь, обрадовался несказанно. Я собрал оружие и сложил трофеи водну кучу. Не удержавшись от соблазна, обшарил карманы покойников. Отделив нужное от хлама, увидел, что вылазка моя была удачной вовсех отношениях. Кроме золотых украшений я нашел немало налички вбаксах. Одного из покойников я оставил напоследок – он показался мнеолигархом среди своих собратьев по оружию. Чутье меня не обмануло. Вкармане у него был целый банк: две пачки стодолларовых купюр. Отрадости я чуть не откинул копыта, и, похвалив мертвеца за щедрость, поцеловал его в продырявленный пулей лоб. Перстень на его пальчикетоже был знатный, из червонного золота, с большим «стеклышком». Я встал на колени и попросил у всех прощения за то, что убил ихи обобрал. Затем подложил лимонки под трупы и выдернул кольца. А вотэто сюрприз тем, кто придет за вами. Ха-ха. Мне бы убраться подобру-поздорову с нежданно привалившим наследством, но любопытствотолкнуло меня заглянуть в окоп. То, что я увидел там, привело меня ввосторг: в траншее лежал новенький пулемет с запасным стволомрядышком. Я прыгнул туда и мигом разобрал его на части. Убедившись, что он новый, весело собрал его. Радостный уже хотел выбраться строфеем, как вдруг услышал слова, повергшие меня в дикий ужас: – Хелеби магла шени деда м... (Подними руки, мать твою. ) Я поднял руки и замер в тоскливом ожидании конца. Тот жестрашный голос заставил меня повернуться, и я увидел прямо передсвоим носом ноги, обутые в тяжелые солдатские ботинки. «И не жаркоему в таких ботинках? – мелькнуло в голове. – Наверняка у неговспотели ноги и страшно воняют». – Ва-а! Да это же Фуфлогон! – радостно воскликнул обладательботинок. Я облегченно вздохнул, так как последние слова он произнесна моем родном языке. Опустив руки, я не менее радостно залопотал: – Фу! Ну и напугал же ты меня! А я подумал, ты на самом делегрузин. Где так хорошо выучился этому языку? Ну да ладно. Половинуоружия можешь забрать себе, другую часть заберу я, ведь это моих рукдело... – я не договорил, так как незнакомец, размахнувшись одной изсвоих ног, ударил меня по голове, как по мячу, и послал меня прямо всетку ворот. Я открыл глаза и хотел встать, но не смог. Оглянувшисьпо сторонам, увидел, что лежу в яме, а двое в камуфляже с автоматамистоят над моей неглубокой могилой. – Смотри-ка, – обратился один к другому, – Фуфлогон проснулся. – Добрый вечер! – приветствовал меня весело второй. – Ты что же, не узнаешь нас? – Хряк, мать твою!.. Ты где? – прошептал я, сплевывая зубы. –Убей их! Ты же видишь, что тут творится! – Что ты там бормочешь, Фуфлогон? Сам бог тебе уже не поможет. Голос говорившего как будто был мне знаком, да и лицо тоже, только имя вылетело из головы. Это был сынок местного грузина, богача… Как же его звали? Кажется, Гия. Но другого, с обликомКвазимодо, не мог вспомнить, как ни напрягал свою ушибленную память. Тот сам представился, когда, глядя на него, я невольно усмехнулся. – Я Зура, – сказал урод. – А где же твой дружок Хряк? Ты ведьпомнишь Диану, – обратился он к Гии, не дождавшись моего ответа. – Жену Хряка? – переспросил Гия. – Конечно, помню! Красиваясучка. – Красивая, не то слово, – прогнусавил Зура, расплываясь вбезобразной улыбке. – Сколько сладких ночей она мне подарила… Он закурил, что-то вспоминая. Я тоже кое-что вспомнил... Диана была хорошенькой старшеклассницей. Она носила коротенькиешкольные юбочки, а ее точеные ножки в черных колготках вскружилиголову не только Хряку. Но Диана была дочерью обкомовского шишки, асемейство Хряка ютилось в одном из бараков кирпичного завода. Такчто внимание красотки было обращено на красавчика Зуру, которыйтогда уже учился в Тбилисском университете – благодаря денежкамсвоего папаши, тогдашнего прокурора или кем он там был. Я несколькораз видел, как Зура гулял с Дианой, и сказал об этом несчастномувлюбленному. Тот процедил сквозь зубы, что разберется с Зурой… Знаменитая встреча поклонников Дианы произошла в фойе кинотеатра«Чермен», в присутствии многочисленной публики – ярых поклонниковиндийского кино. После взаимных приветствий и небольшого, но весьмапоучительного разговора Хряк слегка двинул Зуре в зубы. Ответнымударом ногой по яйцам Зура потряс публику, а тем паче Хряка, которыйохнул и, согнувшись пополам, замер в этой асане. Я представлял, чтоожидает Зуру, после того как Хряк выйдет из медитации, и, подойдя кновоявленному витязю в тигровой шкуре, шепнул ему на ухо: «Бегиотсюда, пока Хряк не выпрямился». Но вместо спасибо этот почтикиногерой и уже любимец публики ударил меня по уху. От внезапногогостинца я растянулся на каменном полу. Вытащив из карманаотутюженных штанов нож, я вскочил, чтоб вспороть брюхо нашемуобидчику, но было уже поздно: Хряк разогнулся. Низкорослыйкоренастый Хряк был силен и ловок, как барс. Он начал бить Зуру вкоридоре «Чермена», а добивал его уже за кинотеатром, на зеленойтраве, куда выплеснулась и переменчивая толпа, в ужасе теперьрукоплещущая разъяренному Хряку. Я закрыл глаза, чтоб не видетьпобоища. После того как послышались крики «милиция! », я решилблагоразумно затеряться в безликой толпе, но прежде взглянул на то, что осталось от Зуры. Мне было известно, на что способен Хряк, ноэто было слишком даже для него. У меня закружилась голова. Я обмяки, уронив голову на пышную, трепещущую от возбуждения грудь одной иззрительниц разыгравшейся трагедии, потерял сознание… – Что с ним делать? – спросил Гия своего ужасного друга. – Пустим в расход, – отвечал тот. – Не станем же тащить этодерьмо в Мегрекиси. Мне не хотелось умирать, но против судьбы не попрешь. Жаль, гранаты кончились. Взорвал бы себя вместе с этими ублюдками. Собравостатки сил, я крикнул: – Эй, урод! А хорошо все-таки отделал тебя Хряк! – и зажмурился. Началась стрельба. «Вот она, смерть! » – подумал я, почувствовав, как что-то тяжелое навалилось на меня. – Фуфлогон, ты жив? – спросил меня до боли родной голос. Это былХряк, стаскивающий с меня труп одного из моих несостоявшихся убийц. Слезы потекли у меня из глаз при виде друга. – Ты где был, мать твою? – У меня разболелся живот. Как ты думаешь, это не холера? –встревожился Хряк. – Мне бы твое здоровье… – сказал я ему с некоторой завистью. – Ну ладно, – вздохнул Хряк. – Ты сможешь идти? Он помог мне встать. – Знаешь, кого ты убил? – спросил я. – Нет! – ответил тот. Но было видно, что он лгал, а я не сталразвивать неприятную для него тему. – Мы с тобой богачи, – сказал я. – У меня в кармане золото иденьги. Он здорово обрадовался. – А пулемет? – Пулемет мой! Ведь это я его нашел. – Если бы не я, – начал было Хряк…

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒