ДРУГ ДЕТСТВА

Алан развалился на диване в углу небольшой комнаты, оклееннойрозовыми обоями. Затылок его покоился на ладонях закинутых назадрук, а лицо в насмешливой улыбке было обращено к Хряку. Тотсидел на табуретке у окна напротив Алана и, прильнув коптическому прицелу своей винтовки, замер, как охотник вожидании добычи… – Твои глаза скоро станут зеленые, столько ты смотришь наэтот лес, – говорил Алан. – Ты, наверно, чем-то досадил Парпату, и он в отместку подарил тебе этот «СВД». Ты не замечаешь, чтостал маньяком, а, Хряк? И взгляд у тебя стал каким-тоненормальным. Положим, ты и раньше не отличался умом, но сейчасты переплюнул самого себя. Сколько насечек у тебя на прикладе, а, Хряк? Но Хряк сидел и молчал как истукан. – Слушай, может, тебя из леса грузин загипнотизировал, а? –не унимался Алан. – Подай голос, если ты и вправду не подгипнозом, а то мне страшно. Ведь я ни хрена не вижу отсюда, аони между тем крадутся к этому дому, будь он неладен. Которыйдень мы тут торчим, вместо того чтоб пойти на речку и полежатьна горячих камнях… Тьфу, твою мать. На улице солнце, а здесьдаже в такой жаркий день сыро и холодно. Если б не эта вонючаяарака, я бы умер от холода. Но она тоже закончилась, как и всехорошее, что было в этом проклятом доме. Есть, конечно, вино, нооно такое кислое; хотя, говорят, что на халяву и уксус сладкий… – Слушай, заткнись, а, пока я не вырезал насечку на своемприкладе по твою душу, – прохрипел Хряк. – Тсс. В окопе вродезадвигались, мать их. А ты рот свой закрой… тише, тебе говорю…Ай уа мады б... ы, куына фабырат! (Мать вашу, если ускользнете! )– заорал он, вздрагивая при каждом выстреле своей винтовки и ещетеснее прижимаясь к ее прикладу. Алан на какое-то время умолк; но, когда ему в лицо попала горячая дымящаяся гильза, он сновазаговорил: – Вот всегда так. Хряк стреляет, а на меня гильзы сыплются. – Дай мне нож, слышишь? Нож где? Двоих завалил, третьегозадел! Вон он хочет выбраться из окопа! – И Хряк опять началстрелять. – Нет, промазал, – сказал он в досаде. – Но я ему недам вылезти. Не хотел бы оказаться на его месте… – Да успеешь ты эти насечки вырезать, – бормотал Алан. Оннехотя встал со своего скрипучего ложа, потянулся и побрел накухню. Оттуда послышался грохот роняемой на пол посуды, и черезнесколько минут Алан переступил порог опостылевшей ему комнаты сбольшим ржавым ножом. Он подошел к Хряку и вялой рукой протянулему это подобие холодного оружия. – Где бинокль? – спросил Алан. – Перед твоим носом, на подоконнике, – сказал Хряк, которыйпереместил свою задницу с табуретки на пол и с необыкновеннымусердием занялся резьбой по дереву. Алан подобрал бинокль и, приложив его к глазам, долго смотрел на лес Чито. – Я вижу голову одного, – сказал Алан. – А где второй? – Он на дне окопа лежит, как и третий, которого я толькозадел. Небось завидует своим убитым товарищам. – Он тоже в окопе? – А где ему еще быть? Ты иногда такие странные вопросызадаешь… Какая жалость, что у меня только девять насечек. Мненужен еще один надрез, чтоб округлить счет до десяти. Может, онвсе-таки сдох, а, Алан? – А куда ты попал? – Кажись, в живот… – Ну тогда у него нет шансов выжить. Вырезай десятую… – Ты думаешь? – Уверен в этом, если, конечно, на нем не было бронежилета. – Бронежилету не выдержать калибр и мощь моей винтовки. Сколько тебя учить, осел… – Я сам научу тебя чему хочешь, урод. Ну что, будем караулитьтвою жертву или пойдем купаться? – Жалко оставлять его недобитым. Может, прокрадемся к нему идобьем? – Ты же знаешь, что это невозможно. Трасса простреливается, и, если нам удастся перейти дорогу, мы подорвемся в лесу наминах. – Ну ладно, ты меня уговорил, – сказал Хряк вставая. Онметнул нож в дверь, и тот, завизжав лезвием, отлетел от дерева, стукнулся о стену напротив и с треском залетел под диван. Алансмерил друга презрительным взглядом и сказал: – Ты не умеешь метать нож. Хочешь, я покажу, как это делать? – Нет, не надо, я знаю, что ты профи. – Ну тогда пошли на речку. Я тут мыло нашел – смоем с себявсю эту грязь… Друзья, смеясь, ушли из заброшенного дома. Стены его хранилипамять о когда-то протекающей здесь беззаботной мирной жизни егобывших хозяев. Где они сейчас? Что с ними сталось в это страшноевремя и живы ли они вообще – один бог знает. Комната, где когда-то звучал детский смех и счастливые голоса взрослых, теперьпропахла порохом. На полу вместе с запыленными детскимиигрушками и множеством пожелтевших фотографий валялисьстрелянные, еще не успевшие остыть гильзы… Прошло не больше часа, и дом вздрогнул: опять эти двое. Прощай покой… – Как же я раньше не подумал об этом, – сказал Хряк, падая надиван. – За трупами, конечно, придут, ты это правильно заметил. Не оставят же они их там гнить! Да и раненому нужна помощь, еслион еще жив или, того хуже, смылся, – он сладко зевнул ивытянулся, затем свернулся калачиком и пробормотал блаженно: –Разбудишь меня если что... – Да пошел ты, – сказал Алан. – Хочешь спать, так спи; акогда за ними придут, я сделаю все как надо. Думаешь, ты одинтакой меткий? Того мать, кто стреляет хуже. Теперь он сам сидел на табуретке у окна и сквозь оптическийприцел винтовки смотрел на лес Чито и плохо замаскированныйокоп. И вспомнил сгорбленного и высушенного годами старика Чито, опирающегося на свою палку. Он был похож на лешего, вырядившегося во френч и синие галифе. Беззубым ртом стариквысасывал дым из мундштука и натравливал своих собак нанепрошеных гостей, имевших неосторожность приблизиться к егожилищу на лесной опушке. Чито сгинул во времени, а дом егопревратился в развалины. Вчера Хряк засек там одного сгранатометом, а потом, напевая, вырезал насечку на своемприкладе. Алан зевнул и оглянулся на Хряка. Тот храпел. Нехорошоулыбнувшись, Алан направил ствол винтовки на друга. Спуститькурок и разнести ему башку? «Кажется, я схожу с ума». Он вытервыступившую на лбу испарину и неожиданно нажал на спусковойкрючок. Осечка. «Что это со мной? Убить своего лучшего друга? »Алан передернул затвор и проснулся. Пот лил с него ручьями. Перед глазами стоял лес Чито, а за спиной мирно похрапывал Хряк. В последнее время Алану снились одни кошмары, и он глоталуспокаивающие таблетки. Хряк смеялся над ним и говорил, что Гивитоже начинал с этого, пока не сел на иглу. Интересно, куда онподевался? В детстве Алан вместе со своим одноклассником и другом рыжимГиви бегал под пахнущими хвоей соснами, стреляя из рогатоксорок. Иногда они забирались на кладбище, которое примыкало клесу Чито, и смотрели на могильные плиты с портретами умерших. Гиви знал много историй о мертвецах. – По ночам они встают из своих гробов и бродят по лесу впоисках окурков, – рассказывал Гиви напуганному Алану. – Как тыдумаешь, почему они превращаются в скелеты? Потому что все времякурят, хотя мой папа курит не меньше любого мертвеца. Скоро онсам будет как скелет, и тогда мне придется носить ему сигаретысюда. Я его жалею и, чтоб он меньше курил, иногда краду у негокурево, – и Гиви доставал из кармана смятые папиросы. – Хочешьпомочь отцу? Тогда выкури хотя бы одну. – Хочу, но не здесь, – говорил Алан, стуча зубами от страха. – Вдруг кому-то из них до смерти захочется курить, и он подойдетк нам. Брр, какая жуть. – Успокойся, днем мертвецу ни за что не выбраться из могилы. Закон у них такой, поверь мне. – Зачем дразнить их, когда можно спокойно покурить в лесу? – Ладно, пошли, раз ты так боишься… Позже, когда к ним присоединился Хряк, они втроем следили запарочками, которые поднимались в лес, чтоб уединиться вкустах... Алана неудержимо клонило ко сну. Он уже хотел уйти в другуюкомнату, чтоб прилечь там на деревянную кровать, как вдругзаметил, что из окопа высунулась чья-то рыжая голова. «Вот ты ипопался», – подумал Алан и протер глаза. Человек между темвыбрался из окопа и, держась за живот, побрел к лесу. – Не может быть, – пробормотал Алан, – это же Гиви. Алан бросил винтовку и, вскочив с табурета, крикнул: – Гиви, слышишь меня, это я, Алан! Твою мать, не слышит. Гиви! Хряк тоже тут, слышишь?! Человек в камуфляже остановился и обернулся на зов. – Алан, это ты?! – сдавленно крикнул он. – Да я! Кто ж еще! – С кем ты так громко разговариваешь? – сказал проснувшийсяХряк. – Да с Гиви – вон он стоит над окопом! Хряк подскочил к окну. – Точно, Рыжий, – сказал он радостно. – Вот так встреча. Эй, Гиви! Дуй сюда, твою мать, это я, Хряк! – Да-да, иди к нам, ничего не бойся! Как спустишься, пойдемпрямо в больницу! И Фатимку свою увидишь, она там медсестройустроилась! – Хорошо, иду! Только пусть кто-нибудь выйдет мне навстречу, а то я ослаб! Гиви начал спускаться вниз по тропинке, и вскоре его рыжаяголова исчезла в зарослях боярышника. – Я побегу ему навстречу, – сказал Алан и шагнул к двери, ноХряк схватил его за плечо. – Что мы наделали! Он же на минах подорвется! – Гиви! Стой на месте! – крикнул Алан в отчаянии. Он схватилвинтовку, чтоб выстрелами напугать Гиви, когда в лесу раздалсявзрыв… Два друга сидели на диване и молчали. Муха перелетала с однойопущенной головы на другую. – Не надо нам было возвращаться, – сказал Хряк, вытираяслезы. – И тогда бы он ушел своей дорогой. Это все ты виноват: пойдем обратно, за ними придут – убьем и тех… – Какой ты умный. А кто его подстрелил? – Твою мать! Ты думаешь, я узнал Рыжего, но все-таки всадил внего пулю?! За кого ты меня принимаешь? – Но я же узнал его! – Да потому что он был там один и ты присмотрелся к нему. Атогда их было трое и они хотели улизнуть! – Слушай, я знаю, что ты встречаешься с Фатимкой… – Что?! Что ты сказал?! Повтори! – Да что слышал… – Ах вот как! А не ты ли хвастал, что мял ее пышную грудь, а? Не ты ли махал перед моим носом ее трусиками? Да, я трахал ее! Ну и что с того? Твою мать, она сама на меня полезла, и толькомертвый устоял бы. Но запомни одно: я не убиваю своих друзей из-за шлюх! И вообще, кто ты такой, чтоб я оправдывался передтобой? Да пошел ты! Хряк вскочил с дивана и исчез, громко хлопнув дверью. Аланеще посидел немного, потом медленно встал и, забрав винтовку, побрел к выходу. Дом снова опустел и, наверно, обрадовался наступившему покою. После того что произошло, друзья вряд ли еще побеспокоят еготолстые стены. Окно, из которого стрелял Хряк, все так жесмотрело на лес и на злополучный окоп. Спустя некоторое время изнего вылез бородатый человек в буром камуфляже. Опираясь наавтомат, бородач встал на ноги и, шатаясь, пошел в сторону леса.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒