ГЛАВА XII 4 страница

Но могло ли это прозвучать убедительно, когда ранним утром в Опере нашли труп? Смехотворно заявлять, что дела Оперы находятся под полным контролем директоров. Слух о Призраке Оперы, почти забытый столичными газетчиками, поднялся с новой силой. Воскрес, точно птица-феникс.

И все же Каролин обладала сильным духом и все понимали, что только она способна дать журналюгам удовлетворяющие ответы. Эта девушка умела балансировать между правдой и ложью, а именно это обожали «Эпок» и прочие издания.

Она принимала журналистов со спокойной любезностью, время от времени показывая и толику настоящей встревоженности, и мастерски убеждая их, что ни о каком Призраке Оперы не может идти речи.

– Конечно, – начала она громким, звучным голосом, – Все мы влюблены в мистификацию. Нам хочется думать, что ужасные вещи творят создания бесплотные, а в мире, тем временем, все преступления совершаются людьми из плоти и крови. Как это ни печально, мадам Жири мертва, но мы не можем тратить время на поиски приведения. Вместо этого мы организуем похороны и постараемся быстро подыскать замену. Мадам Жири была… матерью нашего балета. Каждую балерину она держала под своим крылом, и весь успех танцоров Оперы — единственно ее заслуга. Я уверена, что мы никогда не найдем человека, столь же строгого, требовательного и исполнительного. Но мы, по крайней мере, попытаемся.

Тут она опустила глаза и смиренно замолкла. А про себя улыбнулась: «Ну разве я не великолепна? »

С полным успехом директриса достигла поставленной цели. Пресса утихомирилась, и хотя вопросы по-прежнему сыпались неразборчивыми волнами, они уже не лезли к мадемуазель де Блуа напролом, точно дикие звери. Она же с той секунды больше думала о своем глубокомыслии, чем о задаваемых вопросах. Но разве кто-то заметил это?..

Внезапно дверь распахнулась. Каролин лениво взглянула на входившего, предполагая, что явился кто-то еще, из газет поменьше. Но нет, она разглядела не журналиста, а всего на всего запыхавшегося Уильяма. Интерес Каролин тут же погас.

– А, мистер Фейрфакс! – протянула она. – Как видите, у меня здесь проходит важная конференция.

– Где ваша кузина? – спросил Уильям.

– Ее пригласили на… – Каролин замолкла и обвела журналистов извиняющимся взглядом. Еще не хватало, чтобы пресса знала, что ее сестра идет веселиться на чужую свадьбу, пока в Опере царит смерть и сумятица. – На серьезное мероприятие.

– То есть, здесь ее нет? – Уильям замер в дверях. – Послушайте, вам придется пойти со мной. Это связано с завещанием. Думаю, я нашел парочку контор, в которых…

Слегка удивленная настойчивостью англичанина, Каролин приподнялась из кресла. Поиски завещания покойного дядюшки ее интересовали много больше, чем какие-то посиделки с представителями прессы, но как она могла уйти, не ответив на все вопросы? Грубое поведение, перечеркивающее все ее сегодняшние «приемчики». Поднимись она сейчас, оставь журналюг одних — и они точно написали бы, что в Опере творится черти что, да заодно бы намекнули, что директоров едва заботит происходящее.

Ослепительно улыбнувшись, Каролин застыла на месте. Как поступить? Как…

Вдруг на глаза ей попалась невысокая блондинка с идеально прямой спинкой. Ее вечно чуть настороженное личико показалось Каролин знакомым, и она почти выкрикнула:

– Ах! Мег Жири!

Балерина вздрогнула и остановилась. Видимо, она только-только пришла в себя. Каролин слегка удивило, что она не выглядит заплаканной… Прессе бы это понравилось. Но, так или иначе, вид у нее был крайне несчастный.

«Еще бы! » – подумала Каролин со злостью. – «Увидеть бездыханное тело матери одной из первых…»

Она даже засомневалась на мгновение. В любом другом случае Каролин не потревожила бы малышку Жири, но сейчас у нее просто не оставалось выхода. Поглядев на балерину с несколько извиняющимся выражением, директриса положила руку ей на плечо и насильно развернула Мег к «публике».

– Друзья! – воскликнула она с улыбкой. – Эта девушка — дочь погибшей. Я уверена, что вам захочется поговорить с ней. Бедняжка еще не вполне оправилась, но с удовольствием ответит на все ваши вопросы, – тут она многозначительно посмотрела на Мег и даже убрала с ее лба непослушную прядку, точно бережная старшая сестра. – Кто, если не она, сумеет передать весь трагизм ситуации? Воистину, Мег Жири героиня сегодняшнего дня ничуть не меньше, чем ее мать…

– Мадемуазель де Блуа! – позвал Уильям.

Он смотрел на нее из-за дверей и, кажется, терял терпение. Каролин помахала журналистам рукой, позволила им сделать еще несколько снимков в обнимку с Мег, после чего подобрала юбки и прошествовала к выходу.

– Приятного дня, господа! – успела воскликнуть она, прежде чем Уильям не взял ее под руку и не потащил за собой.

***

– Мадемуазель Жири, как вы оцениваете ситуацию в Опере?

– Считаете ли вы нужным провести расследование?

– Пару слов о мадам Жири: мать, учитель или деспот?

– Имеет ли место быть версия об убийстве по приказу директрис?

– Что происходит за кулисами Оперы?

Мег на секунду показалось, что она умерла на пару секунд, а затем снова вернулась к жизни. Она устало посмотрела вслед уходящей Каролин. Что хотели от нее все эти люди? Что она должна была сказать им, если сама ничего не понимала?

Все вокруг старались высказать свое участие в трагедии девушки, сыпали соболезнованиями и обещаниями, что преступное злодеяние будет наказано... Но никто на удосуживался объяснить Мег, что значили слова Маргариты, которые та произнесла при всех. «Завещание... Инструкции, как уничтожить Призраков Оперы... Один из них уже знал... » – Мег прокручивала эти слова в своей голове раз от разу, пытаясь понять, что они означали. Призраков Оперы... несколько? Мадемуазель Маргарита... знакома с ними? Девушка готова была принять и это, если бы хоть один человек потрудился рассказать!.. Строить догадки самой — этим Мег занималась всю свою жизнь, но только не в такой ситуации, когда все душевные силы были на исходе.

Хуже всего было осознавать, что Симон все знает. Он знает о том, кто убил ее мать, зачем сделал это, сколько их было — но не считает должным объяснить Мег!.. После того, как он услышал, что Маргарита считает себя виноватой, он вообще ни слова не сказал Мег. Исчез, словно не говорил пару минут назад, что всегда будет рядом. Ее сердце рвалось на части от осознания, что ему, в сущности, она не только не нужна — он даже не считает ее человеком, у которого есть право знать правду. Достаточно было только оказаться в ситуации, отличной от их регулярных прогулок: маски исчезли и все встало на свои места.

Однако не только это мучило девушку.

Никто не знал, что, лишая Мег права узнать, кто был виновен в смерти ее матери, ей только давали лишний повод думать: директриса, конечно, ошибается; мать погибла только из-за нее, из-за Мег. В ту ночь, когда она встретилась лицом к лицу с Призраком, он оставил ее в живых только для того, чтобы потом отомстить. Он убил ее мать, чтобы запугать ее, предупредить, навек уничтожить ее желание вновь побывать в подземельях. Он словно говорил: «Даже пытайся узнать, что произошло с тобой той ночью, иначе тебя постигнет та же судьба».

– Господа, – произнесла, наконец, Мег. – Мне кажется, я не располагаю тем, что вам нужно. Вам нужна сенсация — у меня ее нет. Я не имею представления о том, что произошло с моей матерью.

– Но вы ведь дочь пострадавшей! Вам, должно быть, есть, что сказать!

– Оставьте ее, разве вы не видите, что бедняжка еще не пришла в себя? – раздался чей-то шепот среди журналистов.

– Она и сама почти пострадавшая, она имеет полное право дать показания! – раздраженно прошептали в ответ.

– Ничуть. – вдруг уверенно подала голос девушка и даже слегка улыбнулась. – Я готова ответить на все ваши вопросы о своей матери, своем детстве и наших чудесных директорах.

Если Призрак — один из, или единственный — ожидал, что Мег в самом деле испугается, он ошибался. Она испытывала ужасное чувство вины – безусловно. Ярости? Разумеется! Но страх – нет, страх остался в том подземелье. Девушка должна была всем своим видом показать, что она способна выдержать и такой удар, расправив плечи и не проронив ни одной слезинки.

Как мать.

***

Марго приехала на свадьбу уже вечером, когда новоиспеченные мадам и месье Карне принимали гостей в своем доме. Ей было странно думать, что когда-то этот большой дом с огромным количеством снующих туда-сюда слуг когда предназначался ей. И это она должна была ходить здесь в белом платье и принимать поздравления гостей. Она, а не эта... как же ее имя? Марго не могла вспомнить.

Сожалела ли она? Пожалуй, нет. Она никогда не любила Карне и не хотела за него замуж. Он обещал ей достаток, покой и уважение — но больше ничего. А она-то, глупая девчонка, хотела любви...

Она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Поистине, чуть ли не самый худший день для похода на свадьбу. Как будто нарочно выпал.

Марго шла меж гостей, высоко подняв голову. Она понимала: хотя и прошло не менее полугода с тех пор, как она расторгла помолвку с Карне, люди все равно шепчутся за ее спиной. Маргарита Фирман была крайне противоречивой фигурой в парижском свете: ее нигде не хотели видеть, но всюду приглашали, так как она была хозяйкой Оперы; но Марго обыкновенно приходила на помощь приглашавшим и вместо себя посылала Каролин, обожавшую светские приемы. Ее кузину любили в салонах и всюду восхваляли ее деловую хватку и решительность. Опера выходит из забытья! Кто тому причиной? Разумеется, блистательная Каролин. Мужчины восхваляли ее темные волосы и зеленые глаза, женщины — умение носить красивые платья.

Но на свадьбу Карне Каролин никак не могла не пойти. И вот она была здесь, в черном платье, пока все женщины были в цветных; вот она шла по блестящему, начищенному по случаю праздника паркету. Она направлялась прямо к молодым, намереваясь поздравить их.

– Мадемуазель Фирман! – удивленно воскликнул Карне, завидев Маргариту. – Вы пришли!

– Вы же пригласили меня, – мило улыбнувшись, сказала Маргарита. – Я извиняюсь за свое отсутствие на венчании, – обратилась она к его жене, которая буквально светилась своей приторной улыбкой.

– Мы с Луизой бесконечно рады вас видеть, – произнес Карне, приобнимая свою жену. – Мы так счастливы.

Этот намек заставил губы Маргариты дрогнуть, но она не перестала улыбаться.

Ну конечно, ведь это было очевидно! Ее пригласили сюда с одной целью — еще раз посмеяться над ней.

Карне отвернулись, приветствуя пожилую супружескую пару, подошедшую поздравить их. Как же неприятно улыбается Луиза Дюран! Дюран, точно — так ее зовут. Она совсем не красива, и Маргарита могла бы показаться истинной красавицей рядом с ней. Если бы кто-то только пригляделся к ней...

– Как она вообще осмелилась сюда прийти? – услышала она возмущенный женский шепот у себя за спиной.

– Шлюха есть шлюха, ей плевать на приличия, – вторил другой.

– Она считает, что, если надела глухой черный креп, это сделает ее вид скромнее?

– Как ее еще не отстранили от управления Оперой? Она же позорит великое место!

– Я слышала, у нее роман с одним из спонсоров...

– Она не заслужила такого красавчика, как Робер Гюго. Что он в ней нашел, он ведь такой душка!

– Он мужчина. Думаю, ему нравится, как легко она раздвигает перед ним ноги.

Разговор продолжался, но Маргарита не в силах была более его выносить. Ей хотелось уйти отсюда, оказаться подальше от этих людей, забиться в угол и заплакать...

Она продвигалась вдоль стены, стараясь сливаться с ней, но вдруг кто-то схватил ее за локоть.

– Куда же вы уходите? – услышала она знакомый голос. – Все интересное вот-вот начнется.

– Робер... – проговорила она, разворачиваясь. Это действительно был он.

– Они обидели вас, эти низкие людишки?

Его взгляд был участлив и нежен, и Маргарите так хотелось спрятаться у него на груди, забыть все кошмары, произошедшие с ней за этот страшный день...

– Я не позволю вам уйти, – заявил Робер. – Вы останетесь здесь, со мной, станете веселиться и не будете думать ни о чем. Я намерен развлекать вас. Давайте же танцевать, Маргарита!

Он протянул к ней руку, и они вместе присоединились к десятке пар, уже кружившихся по залу.

– Черный, Маргарита? – возмутился Робер. – В самом деле? Я полагал, что вы уже давно от него отказались.

– Вы забываете о бедной мадам Жири, – упрекнула она его. – Мы обязаны почтить ее память.

– Маргарита, вы не виноваты в ее смерти. Не корите себя.

– Вы собирались развлекать меня!

– Ах да, простите. Жалко, что вас не было на церемонии венчания. Видели бы вы, какая борьба развернулась за брошенный букет!

– И кто же поймал его?

– Не знаю. Какая-то долговязая девица.

Танец заставил Робера прижаться к ее спине.

– Ни одна из женщин, кого я видел сегодня, не сможет сравниться с вами, – прошептал он ей на ухо. – О, Маргарита... Я бы многое отдал за то, чтобы повторилась ночь в Тюильри...

Маргарита почувствовала, как дрожь пробежала по позвоночнику, как закрываются глаза... Если бы только здесь не было никого, кроме них!

– Пойдемте смотреть на приглашенных циркачей, – предложил он.

***

На свадьбу были приглашены артисты пригородного цирка Парижа. Они привыкли к незамысловатой, пошловатой публике, готовой даже самую явную фальшивку принять за чистую монету. И парижане, несмотря на свою столичную искушенность, как раз были такой публикой.

На огромной открытой террасе в саду Карне расположились их сцена и шатер. Гости уже толпились вокруг деревянных подмостков, ожидая представления, когда подошли Марго и Робер, но месье Гюго, с присущими ему галантностью и настойчивостью, сумел освободить для своей спутницы место в первом ряду.

Нельзя сказать, что Марго любила цирк. Впрочем, она им владела — самым пафосным и дорогим цирком во Франции. А как еще можно было назвать Оперу, если Убальдо Пьянджи вечно был размалеван, словно клоун, Карлотта показывала фокус с петухом, а Беатрис Низзардо на деле была совладелицей театра? Марго, к своему стыду, сама была участницей шоу подземных фриков до недавнего времени. Но чтобы не обидеть Робера, который хотел развеселить ее, она согласилась смотреть и даже улыбалась, хотя ей куда проще сейчас было бы плакать.

Зажглись огни вокруг сцены, и представление началось.

В программе были только фокусники. Они, гордо прохаживаясь перед зрителями в звездных плащах, цилиндрах и масках, показывали свои сомнительные чудеса.

Первый, вышедший под громкие аплодисменты, представлял карточные фокусы. Карты мелькали, исчезали и появлялись, публика одобрительно роптала, и никто не хотел замечать очевидного шарлатанства, меченых и двойных карт. Маргарита, пытаясь не подать вида, хлопала «магу», который под конец раскланялся и в повороте задел и чуть не сшиб своего помощника.

Следом шел жонглер, затем — глотатель огня. Последний чуть не поджег сцену и парочку зрителей.

Марго уже хотела развернуться и сказать Роберу, что для нее достаточно, как вдруг из ниоткуда, словно из воздуха, появился человек.

Человек этот был одет не так, как остальные артисты: тяжелый черный плащ на одно плечо, белая рубашка, обнажающая широкую грудь, черный шелковый жилет, длинный шарф, выполняющий роль пояса — этот образ, словно сошедший со страниц старинных испанских новелл или даже легенд о Дон Жуане, приковывал к себе взгляд и завораживал. Как и предыдущие, этот факир был в маске, в черной шелковой маске с прорезями для глаз и рта.

Все вокруг стихло, все зрители смотрели на факира, едва дыша. Уже почти стемнело, и сцена освещалась только трепещущими огнями. Но вдруг воздух факира засиял, как будто тот держал под плащом не нарисованные, как у остальных, звезды, а настоящие.

В руках факира заплясал огонь, так легко и так просто, что казалось, будто языки пламени срослись с его руками и были продолжением его длинных пальцев.

Огонь превращался в цветы, которые вспыхивали золотом и рассыпались тысячей искр в темном воздухе.

– Еще! Еще! – закричали люди, когда факир, распустив самую большую розу, взмахнул плащом и собирался исчезнуть.

Маргарита не кричала «еще», она была не в состоянии говорить. То, что она увидела, было истинным волшебством. Она смотрела на факира, не отрываясь, а тот направил свой взгляд в ночное небо, словно выбирая еще звезды для своего представления.

Он вскинул руки, и по его ладоням посыпались алые лепестки. Они укрывали сцену, словно капли крови, а потом, так же невероятно, как и все, что происходило, в его пальцах появилась роза. Она была не огненной, а материальной, но это была самая прекрасная роза из всех, что когда либо существовали.

Зрители восхищенно ахнули и застыли в ожидании. Тогда факир подбросил розу в воздух, и та, словно подвластная искусству левитации, опустилась в руки Маргариты.

В то время, как все, кто присутствовал, старался рассмотреть волшебный цветок в ее руках, факир исчез, и никто, кроме самой Маргариты, не увидел его последний поклон, предназначенный только ей одной.

***

Снова начались танцы. Ночь уже опустилась, но терраса, с которой уже убрали сцену и шатер, освещалась светильниками и лампами, так что вокруг было светло почти как днем, только с той разницей, что свет был желтоватым и чуть таинственным.

Робер, который, как оказалось, почти не видел представления, а вернулся только под конец и застал самую развязку — как факир подарил Маргарите розу, успел пропустить стакан-другой виски и был в лучшем расположении духа. Он флиртовал с дамами, шутил с мужчинами, но более всего уделял внимание Маргарите: он целовал ей руки, обнимал за талию и говорил комплименты чуть спотыкающимся голосом.

На них посматривали с неодобрением, и Маргарита хотела, чтобы Робер перестал, но тот и слышать не хотел о подобном.

– Послушайте, моя дорогая Маргарита, – говорил он, – ведь это же праздник! Вы пришли сюда веселиться. Так веселитесь!

«Праздник для кого угодно, но только не для меня, – мрачно думала Маргарита. – Меня пригласили сюда отнюдь не для веселья».

Танцевать ее приглашал только Робер, а остальные мужчины предпочитали делать вид, что не видят ее. Маргарита предпочла бы вообще не танцевать, но в таком случае ей грозила опасность оказаться в стороне абсолютно одной, так как танцевали все.

Розу Марго заправила в корсаж, и прекрасный цветок стал единственным украшением ее скромного наряда. Она бы сама, как тот факир, напоминала бы сейчас испанку в этом дивном сочетании черного и красного, если бы только не ее бледность и даже прозрачность. Черный цвет, которому она по жизни отдавала предпочтение, делал ее похожей на привидение.

Руки Робера все настойчивее прижимали ее к себе, она чувствовала, как он по-хозяйски поглаживает ее пальцами. Со стороны это было почти незаметно, но Марго все это ощущала, и ей было крайне неприятно. Зря она позволила Роберу постоянно быть с ней, зря была эта слабость вчера ночью, наверняка напрасен был эпизод в Тюильри...

Кончилась очередная мазурка. Все танцующие менялись партнерами, и несколько девушек с надеждой прошли мимо Робера.

– Эти глупые курицы могут ни на что не надеяться, – прошептал он ей на ухо, только сильнее прижимая ее к себе. – Я танцую только с вами.

– Я польщена, – сказала Маргарита. – Но не слишком ли это тяжелое бремя для вас? Я, верно, надоела вам. Идите, выберите себе кого-нибудь еще.

Руки Робера были несколько безвольны от легкого опьянения, и ей удалось выбраться из его объятий.

Он собирался что-то сказать, отступил на шаг, рассеянно глянул по сторонам... и вдруг вместо него перед Маргаритой появился мужчина. Этим мужчиной был тот самый факир, и он вновь словно возник из воздуха.

Он молча склонился перед ней и протянул ей руку, приглашая на танец. Немного растерянная, но однозначно обрадованная, Маргарита подала ему свою ладонь. в этот же миг зазвучала музыка — прекрасный вальс на скрипках.

– Я вам премного благодарна, месье, – заговорила Марго, улыбаясь факиру. – Вы меня просто спасли.

Тот не отвечал ей, он только следил за ней неподвижным взглядом.

– Ваше выступление было прекрасно, – продолжала она в надежде, что похвала заставит его ответить. – Я никогда не видела ничего более волшебного.

Факир молчал.

– Как вы это делали? – ну хотя бы на прямой вопрос он должен ответить! – И почему вы подарили эту розу мне?

Ни слова.

– Вы были непохожи на остальных фокусников, – продолжала Марго. – Они все меркли рядом с вами.

Вопросы, комплименты — все попытки Маргариты разговорить факира были безуспешны. В конце концов она просто решила, что он не хочет с ней разговаривать, что он подарил ей розу, потому что она стояла ближе всех, а на танец пригласил просто потому, что пожалел. Дабы не надоедать разговорами своему волшебнику, Маргарита замолчала и сосредоточилась на танце.

Факир танцевал бесподобно. Не в пример лучше, чем пьяный Робер, лучше, чем все мужчины, с которыми Маргарите когда-либо доводилось танцевать. Впрочем, до окончания своего пребывания в монастыре она не танцевала вообще, а выйдя оттуда, почти сразу приобрела статус невесты месье Карне, и на приемах танцевала только с ним.

Карне! Все понятно! Маргарите вдруг стало ясно, почему ей была подарена роза и почему факир танцевал именно с ней. Карне хотел привлечь к ней еще больше внимания! кто же мог подумать, что он так ее презирал? И за что? В отличие от нее, он выглядел пострадавшей стороной в их разрыве. А теперь он нарочно подговорил артиста проявлять к ней излишнее внимание, чтобы над ней смеялись еще больше. Ведь кто же танцует с фокусниками? Дурной тон! Как она могла не понять этого сразу...

Но музыка не стихала, и она не могла уйти во время танца. Поистине, это был самый долгий вальс в ее жизни! Улыбка давно стерлась с ее лица, и веселость, которой не смог от нее добиться Робер, но которую вызвал факир, быстро испарилась.

В очередном па он спиной прижал ее к себе и застыл в таком положении. Рука на ее руке, рука на ее талии... его подбородок, коснувшийся ее плеча.

Маргарита хотела вырваться со словами: «Что вы себе позволяете?! » – но он вдруг убрал руки, и его ладони переместились на уровень ее глаз, закрывая от ее взора всю залу.

– Вы... вы меня гипнотизируете? – спросила она, но...

Она взглянула на его пальцы. Она знала эти пальцы! Ей был знаком и перстень с черным камнем.

Нет, не Карне подослал этого человека к ней!

«... но меня чаще называют Факиром... »

Марго резко развернулась к нему и встретилась с ним взглядом. Да, конечно, это он! Его рост, его телосложение! Даже маска! Ее сбили с толку фокусники, они все закрывали свое лицо... но не целиком! Глупая! Слепая!

– Зачем вы здесь? – дрожащим голосом проговорила она. – Пришли убить и меня тоже?

Он опять не ответил ей. Он склонился к ней, и...

– Маргарита, уже довольно поздно. Позвольте мне отвезти вас домой, чтобы ваша матушка не волновалась, – раздался рядом с ними голос Робера.

Марго обернулась к нему в растерянности, затем снова кинула взгляд назад, но Факир-Призрак уже исчез, растворился в воздухе, как будто его и не было.

***

Факиром в маске действительно был никто иной, как Эрл. Он, пришедший сюда единственно ради Марго, не хотел быть узнанным, но это ему не удалось.

Как он узнал, что Маргарита будет на этой свадьбе? Так же, как и все остальное: он знал каждый ее шаг, каждое движение в ее лице, почти каждую мысль...

Он преследовал ее? Нет, скорее, он шел за ней тенью. Он умел знать все и обо всех, не следя ни за кем. Эрл был логик, психолог, физиономист — и это помогало ему в его «призрачной» деятельности.

Он пришел на этот праздник не в качестве гостя, потому что такого права его лишало собственное лицо, но в качестве фокусника. О, это он умел делать прекрасно. Ему всего лишь надо было дернуть за соответствующие ниточки своей памяти, чтобы извлечь оттуда виртуозное обращение с вниманием зрителей.

И они купились на его фокусы, ни один из них не понимал, как он заставляет пламя танцевать, и, что в особенности было важно для самого Факира — этого не понимала и она.

Ей нравились его огненные цветы. Она сама сказала ему об этом. А Эрлу было страшно, до дрожи страшно держать в руках пламя. Это только здесь оно было золотым и прекрасным. А однажды оно положило конец человеческой жизни Эрла. Но Маргарита об этом не знала.

Она смотрела на него с таким восторгом... как еще он мог добиться подобного? Он не мог вызвать ее восхищенного взгляда своими ухаживаниями, что легко удавалось Роберу Гюго.

Проклятый Робер Гюго... этого даже гениальный разум Эрла не смог предугадать. Он догадывался, что Марго влюблена; он только не знал, в кого. Но почему, почему его соперником должен был оказаться блистательный аристократ, молодой красавец, богач? Тот, кто мог дать ей все...

Эрл не мог, не имел права противостоять ему, но он мог притвориться, что может. Здесь. Среди толпы. На краткий миг танца...

О, это был самый короткий вальс в жизни Эрла.

Он позволил себе эту смелость — пригласить ее на танец. И, о Боже, она была рада! Она была просто счастлива избавиться от своего настойчивого кавалера. Маргарита с радостью сменила Робера Гюго на него! Эрлу казалось, что он спит и видит волшебный сон.

Она заговорила с ним. Она хвалила его искусство. Она улыбалась... как же хотелось ответить ей, заговорить с ней немедленно... но он не смел. только не теперь.

Конечно, он слышал ее жестокие слова. Он услышал «Я больше не приду». Эти слова были словно кинжал в сердце. Он рад был, что не может видеть ее в это время, потому что наверняка на ее прекрасном лице отразились тогда отвращение и страх. Она считала, что это он — убийца! Как это несправедливо... он должен, он просто обязан найти путь, который поможет ему снова завоевать ее доверие.

Пока они танцевали на крытой террасе, Эрл впитывал каждое мгновение, каждое прикосновение. Еще никогда ему не было позволено так долго держать ее за руку, так долго обнимать ее тонкий стан!

Он допустил страшную ошибку. Он позволил себе непростительную слабость. Он обнял ее...

Почему этому отвратительному типу, этому Гюго, можно ласкать ее? Эрл видел, что он позволял себе во время танца. Так что же случается, когда они наедине? А вдруг они...

Он подобной мысли холод пробежал у Эрла по спине, но страшное предположение не отпускало его.

Вдруг они любовники?

Ужасная картина в одно мгновение промелькнула в его сознании: Маргарита на огромной кровати в спальне Робера Гюго, она лежит на белом шелке, почти обнажена, батистовая сорочка сползла с плеча, обнажая маленькую, но дивную белую грудь... Он, его соперник, тоже здесь; он ласкает нежную кожу, он оставляет горячие поцелуи... он овладевает ею, его сокровищем, его мечтой; она стонет от наслаждения, ей не больно, потому что они делают это далеко не впервые...

«НЕТ! » – закричал Эрл, но ни звука не слетело с его губ. Он прикрыл глаза Маргариты руками. Нет. Она не должна видеть его. Она не будет видеть. Она не могла так далеко зайти... ведь не могла же? Не могла! Только не она, только не этот чудесный ангел!

Маргарита тихо вскрикнула и обернулась. Узнала! Она узнала его!

– Зачем вы здесь? Пришли убить и меня тоже?

Ей страшно. Бедное дитя, она боится его! Его, который скорее умрет, чем причинит ей боль...

Как близко ее лицо... ее губы... Эрл вспоминает, какое блаженство испытывал, целуя ее спящую. Это было два дня назад, но кажется, что прошла тысяча лет. Он тянется к ней... пусть она ударит его после, но сейчас он поцелует ее.

Он появляется и прерывает их. Нужно уходить... срочно... пока она не видит...

Пожалуйста, подождите

***

У Маргариты не было ни повода, ни времени сказать, что она видела Эрла. Она не знала, чего испугалась больше — того, что Робер затеет нешуточное сражение и убьет Призрака, или того, что погибнет сам. Нет, с ним даже заговорить об этом нельзя, Робер непременно вспылит. Он ведь и пьян, и импульсивен! Марго закусила язык и позволила месье Гюго подвести ее к экипажу. Мимо ее слуха пролетали все его разглагольствования о том, что свадьба могла быть устроена и получше. В другое время она бы, наверно, посмеялась над высказыванием, что Карне – «тот еще жмот», но сейчас смех застрял у нее в горле.

Залезая в экипаж, девушка не заметила, как чудесная роза выпала из ее корсажа. Тяжелый бутон упал на заледенелую землю и сразу потускнел, точно из него вышла вся жизнь. Робер залез следом — и, захлопнув дверь, приказал кучеру ехать к дому Фирманов.

Маргарита опомнилась, только когда пальцы ее захотели снова прикоснуться к подарку фокусника. Не нащупав бархатистых лепестков, она выглянула из окна экипажа и воскликнула:

– Моя роза! – Но цветка нигде не было видно.

– Что с ней? – сухо поинтересовался Робер, закуривая сигару.

– Выпала, когда я усаживалась в экипаж, – пролепетала Маргарита с грустью. – Должно быть, ее унес ветер или замело снегом. Но так быстро…

Робер выпустил дымчатую стрелу в окно и нежно улыбнулся спутнице. Как его забавляли эти ее детские черты! Когда она волновалась, то становилась наипрелестнейшим существом. Любой пустяк делал ее похожей на потерявшую спокойствие фею — не хватало только трепещущих крылышек.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒