12. Возвращение домой

Миссис Клак и Эббот все еще стояли под окном квартиры Ватсонов. Известие, что маленькая Дот пропала, сразило их. Они переживали за Агарь. Миссис Клак отчетливо представила себе отчаяние и горе безутешной матери. Они все спрашивали Пегги, уточняя, при каких обстоятельствах девочка потерялась.

— Я была с ней очень ласкова и делала все, что только могла, — всхлипывая, оправдывалась Пегги. — Не ругалась, давала ей леденцы, и с ее стороны это очень плохо — уйти куда-то и заблудиться. А больше я ничего не знаю... Отец поколотил меня вчера вечером и сказал, что будет пороть каждый день, пока ребенок не найдется. А она ничья и бездомная, и я не знаю, где ее искать...

Пегги сердито захлопнула окно, затем распахнула его снова и, не произнеся ни слова, бросила вниз ключ от квартиры миссис Клак. Эббот поймал его на лету, иначе он угодил бы старушке по голове. Миссис Клак настолько разволновалась, что руки ее дрожали и она никак не могла попасть ключом в замочную скважину.

— Позвольте мне это сделать, — предложил Эббот.

После целой недели отдыха в деревне возвращение домой оказалось ужасным. Наконец миссис Клак зажгла газовую лампу, и при ее тусклом свете везде виден был толстый слой пыли. Старушка быстро вытерла стул и предложила Эбботу сесть. Перед тем, как уезжать, она поснимала почти всю одежду, которая обычно была развешана по комнате, и голые стены смотрелись холодно и неуютно. Миссис Клак села на пыльный стул, все еще дрожа от волнения.

— Я надеялась, что Бог и без меня позаботится о маленькой сироте, — проговорила она. Непонимание и сомнение звучали в ее тоне. Для нее потеря ребенка стала большим ударом.

Девочка попала к ней без всякого ее на то желания и участия. Старушка оставила привычный ход своей жизни и стала заботиться о ней и старике. Она ухаживала за ним, пока он болел, и похоронила его. Она ведь сделала все для своего ближнего, принося саму себя в жертву. А теперь, когда она вернулась домой, отдохнув телом и душой, с сердечным намерением вернуть девочку ее матери, все пропало...

— Бог заботится о ней и сейчас, Он всегда остается верен, даже если мы этого и не понимаем, — серьезно произнес Эббот.

Лицо его тоже отражало печаль. Он и сам не сознавал, насколько глубоко его ранили переживания Агари. Только что, всего несколько минут назад, он ощущал необыкновенный подъем. Он ясно себе представлял, как сейчас принесет и отдаст ей ребенка, и тем самым смягчит печальное известие о смерти ее отца.

Но малышка не может потеряться навсегда. В бедных семьях вокруг слишком много детей, так что вряд ли кто-то желает заиметь еще один голодный рот. Узнать бы, в какую сторону она пошла прошлым вечером, тогда можно ее разыскать. Это нетрудно, если на ней яркое, запоминающееся платье, но на Дот не могло быть хорошей одежды.

Утешением было то, что отец Агари умер мирно, окруженный заботой такой доброй женщины, как миссис Клак. Бедная Агарь! Но теперь она не будет проводить бессонные ночи в безысходной тоске, мучаясь от мысли, что отец ее всеми покинут. Он был под присмотром до самой смерти и избежал того, чего больше всего боялся — приюта для бедных.

— Да благословит вас Господь за все, что вы для них сделали, — наконец проговорил Эббот. — Я пойду по свежим следам, может быть девочка где-то рядом? А к вам я опять зайду в понедельник. Завтра я еду в Бёркенхед и останусь там на воскресенье. К вам придет Агарь, и вот вам мой адрес на случай, если вы что-либо услышите о ребенке. До свидания, миссис Клак.

С уходом Эббота комната еще больше опустела. Миссис Клак не могла поверить сама себе, раньше она никогда не испытывала одиночества, несмотря на то, что всегда жила одна. Теперь же бедный слепой скрипач умер, Дот потерялась, Дон еще не вернулся. Ах, как ей было жутко одиноко!

«Что за удовольствие в свежих яйцах и домашнем масле, если их не с кем разделить? — думала старушка. — Но Дон должен уже скоро вернуться домой, очень даже скоро». Она давно уже ничего не слышала о нем. Как-то раз Пегги ходила в больницу и узнавала, как он себя чувствует. Тогда он уже почти поправился и поэтому скоро должен был вернуться.

— В любом случае, завтра я должна сходить сама и все о нем узнать.

Утешив себя таким решением, миссис Клак поднялась и стала приводить комнату в порядок. Она развернула три самых приличных платья, встряхнула их и разложила на кровати. Над ними она положила самые лучшие шляпки. Она развесила по стенам различные платки и шарфы. Комната скоро опять стала походить на ее дом. Постепенно ее нервы успокоились и она, услышав тихий стук, спокойно подошла к двери. Это была Пегги, в руках она держала треснувший чайник.

— Миссис Клак, пожалуйста, — начала девочка извиняющимся тоном, — я согрела для вас чашку чая, и я правда сожалею, что была такой дерзкой. Отец пришел домой и поколотил меня, а я даже слова не сказала. Я всегда была добра к маленькой Дот и я пойду и переверну весь Лондон в поисках ее. Буду ходить, пока все подошвы не сотру.

— Ты что-нибудь слышала про Дона, Пегги? — спросила миссис Клак.

— О, да! Я опять ходила в больницу, — живо ответила девочка. — Дот была со мной, только мы его не видели, его перевели в другую больницу, с каким-то трудным названием. Она находится на море, и нам сказали, что Дон вернется домой совсем здоровым.

— Это хорошая новость, — сказала старушка, взяв чайник из рук девочки.

С некоторым облегчением она вернулась в комнату. Отсыревшие дрова, которые поначалу трещали и дымили, теперь горели ярким пламенем. Она накрыла себе маленький столик у камина и настроение ее заметно улучшилось.

— Думаю, что Бог позаботится о Дот, — говорила она, утешая сама себя. — Это здорово, что Дон поехал к морю, так он скорее поправится. Господь печется о нас, ведь меня Он направил в деревню отдохнуть, значит и о Дот тоже заботится. Невозможно, чтобы Бог не заметил ее, ведь Он любит маленьких детей. А может, мистер Эббот ее уже нашел?

Однако Эббот не нашел Дот, хотя торопливо ходил от одного полицейского участка к другому. Он описывал маленькую девочку и ее одежду так, как ему рассказали Агарь и миссис Клак. Описание его, однако, было весьма расплывчатым и ему ничего не удалось узнать о ее месте пребывания.

Наконец, уже подходя к дому, он увидел полицейского, несущего на руках маленькую спящую девочку. Эббот остановил его, заглядывая в личико ребенка.

— Я ищу пропавшую девочку, — сказал он. — Я ее никогда не видел и не могу утверждать, что это именно она. Ее зовут Агарь, но откликается на имя Дот. Три годика, темные глазки, я не вижу, какого цвета глазки у этой малышки. Кудрявые волосы и нежная кожа. На ней была красная накидка, коричневая шляпка, туфли на пуговицах... Мы должны показать этого ребенка матери.

Эббот нежно погладил ребенка по щеке.

— Дот! Дот! — позвал он, но девочка только сонно захныкала, укладываясь поудобнее на руках у полицейского.

— Сейчас я возвращаюсь с происшествия, сэр, — сказал тот, но если вы пройдете со мной до участка, то потом я схожу с вами до вашего дома и возьму ребенка с собой. Это будет как раз по пути.

Было уже далеко за полночь, когда Эббот с полицейским пришли на нужную улицу. Во всех домах, кроме его собственного, было темно и тихо. Он должен был появиться дома пять часов назад и понимал, что две женщины, стоящие на пороге, — Агарь и его двоюродная сестра.

Шаги полицейского громко раздавались в тишине ночи. Взволнованные женщины услышали их еще до того, как увидели приближающихся мужчин. Агарь первая увидала Эббота и его спутника, несущего на руках маленького ребенка. Она заметила курчавую головку, лежащую на его плече, когда он проходил под фонарем.

Сердце ее, казалось, остановилось, а руки и ноги стали тяжелыми и непослушными. Наконец несчастная мать пришла в себя и бросилась им навстречу. Она подбежала к ним еще до того, как они подошли к дому. Агарь схватила ребенка и, прижимая его к себе, без сил опустилась на бордюр.

— Агарь, Агарь! — воскликнул Эббот, — я не знаю, твой ли это ребенок? Я же никогда не видел твою дочь. Посмотри, только ты можешь сказать, Дот ли это.

Агарь с ужасом посмотрела на Эббота, не решаясь взглянуть в личико ребенка. Руки ее вдруг ослабели, а сердце снова замерло. Эббот подхватил девочку и поднес ее к глазам несчастной женщины. Агарь посмотрела на ребенка и, тихо застонав, потеряла сознание.

На следующее утро Эбботу нелегко было идти на работу. Ночь Агарь провела в беспокойном бреду. Он уходил с теми же чувствами, как в тот раз, когда оставлял умирающую мать. Его не будет дома в течение трех дней, но он ничего не мог изменить.

«Женщины могут плакать, а мужчины должны работать», — гласит английская поговорка. С тяжелым сердцем и в подавленном настроении он отправился в очередную поездку.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒