3. Бесконечная ночь

Дойдя до проезжей дороги, Агарь очутилась в потоке прохожих. Быстрыми шагами она машинально шла в неопределенном направлении, не замечая ни встречных, ни обгоняющих ее людей. Она не слышала ни скрипа колес, ни голосов прохожих.

Поглощенная мыслью о безысходности своего положения, Агарь ничего не сознавала. Со вчерашнего вечера у нее во рту не было ни крошки, но она не ощущала ни голода, ни тошноты. Грязная вода хлюпала в ее дырявых, изношенных ботинках.

Сырость ноябрьского вечера пронзала насквозь ее тонкий платок, которым она туго замотала младенца. Тот спал у нее на руках.

Агарь не сознавала, что была насквозь мокрой и промерзшей. На предстоящую ночь у нее не было ночлега, но она об этом не думала. Отчаяние, тяжелое, беспросветное отчаяние, подобное свинцовым тучам, скрывающим небо, сжимало ее со всех сторон. Среди торопливо бегущих людей она чувствовала себя совершенно одинокой.

Ребенок заплакал. И этот слабый, едва слышный голосок неожиданно вернул ее к действительности. Женщина прижала его одной рукой к груди, а другую привычно опустила вниз, чтобы нащупать ручонку Дот, при этом оглядываясь в недоумении, словно не понимая, куда же та подевалась. Но она знала, что девочки возле нее нет, потому что память ее отчетливо хранила ее недавний поступок. Образ родного отца, слепого и беспомощного, оставшегося под мокрыми деревьями, стоял перед глазами. Она отчетливо видела и Дот, убегающую по ее просьбе за деревья... Но к этому времени Агарь была уже далеко от городского сада. Бредя по одной из множества улиц, она продолжала отчетливо видеть высокие темные деревья, слышала капли дождя, падавшие с ветвей. Видела она и одинокого старика с маленькой девочкой...

Оказавшись на тихой улочке, Агарь то и дело садилась на ступеньки домов, чтобы немного отдохнуть. Здесь она не боялась, что ее побеспокоят и даже немного вздремнула. Она не могла сказать, как долго она спала. Разбудил ее плач ребенка. Это был мучительный крик боли и страдания, который так пронзает сердце матери. Успокоить малыша долго не удавалось. Когда же он в конце концов замолчал, сон ее прошел и отчаяние навалилось на нее с новой силой.

Хотя Агарь знала, что здесь нельзя оставаться на всю ночь, она не шевелилась. Занемевшие ноги болели, но она должна встать и идти. Идти нужно было хотя бы для того, чтобы поддерживать жизнь. Ей некуда было идти, не было убежища, где она могла бы приклонить голову.

Если бы отец и Дот были рядом, то ради них она пошла бы в приют для нищих. Но сама она не хотела туда идти. Не хотела нести и ребенка, который наверняка бы страдал там вместе с ней.

«Неплохо бы умереть, — подумала Агарь, — если бы можно было умереть спокойно, лежа на кровати, окруженной внимательными, заботливыми людьми. Так умирал ее муж всего шесть месяцев тому назад. Но замерзнуть на чужих ступеньках... Нет, это страшно. Это, как отец часто говорил, сдохнуть как собака...

Наконец Агарь оказалась опять на проезжей дороге, неподалеку от городского сада. В парке, примыкавшем к саду, горели фонари, но сад был неосвещенным и запертым. Она медленно шла по широкой дороге, глядя на высокие темные деревья, растущие за забором. Вполне возможно, что отец и Дот все еще там. Они, вероятно, спят под одним из этих деревьев или бродят туда-сюда в непроглядной тьме. Полицейский, скорее всего, не заметил их на той тихой заброшенной аллейке, где она их оставила.

Сойдя на мокрую траву, Агарь заглянула в дырку забора и тихо позвала. По дороге проехало несколько экипажей, торопливо пробежали поздние пешеходы. Полицейского видно не было. Агарь брела вдоль забора, всматриваясь в темноту. Напрягая слух, она ожидала ответа на свой тихий испуганный зов. Ах, если бы только она могла услыхать в ответ их голоса!

Ужас овладевал ею с каждой минутой все сильнее. Подойдя к месту, где мальчишки вытащили несколько кирпичей, чтобы удобнее было перелезать через забор, она поставила ногу в самую нижнюю дырку. Ребенка Агарь положила сверху. Так было легче перелезть на ту сторону.

Оказавшись в пустом тихом саду, Агарь содрогнулась. Деревья закрывали небо, ее окружала беспроглядная тьма. Уставшие ноги то и дело цеплялись за корни. Из-за забора слышался стук колес и звуки городской жизни, а здесь, в сердце Лондона, стояла абсолютная тишина. Агарь ощущала себя так, словно попала в совершенно другой мир. Мир, который был намного темнее, холоднее и ужаснее того, который она только что оставила. Бедняжка никак не могла начать свои поиски, потому что все тело ее сковано было страхом. Ребенок становился для нее непосильным бременем.

Наконец, дрожа и озираясь, она медленно двинулась вперед, к тому месту, где оставила отца и дочь.

На узкой аллее никого не было. Между деревьями блеснула вода. Там был пруд, у которого днем играли дети и пускали лодочки. Мертвящую тишину нарушали всплески воды.

«А вдруг они пошли в эту сторону и, не заметив в темноте опасности, утонули? » — промелькнуло в голове несчастной женщины. Она вспомнила историю про одного старика, заблудившегося в тумане, тело которого утром нашли в этом пруду.

Агарь как безумная ходила вдоль берега, словно во сне. Время от времени ей казалось, что на поверхности что-то плавает, и она изо всех сил напрягала глаза, боясь увидеть то, что искала. Заметив на воде бледное пятно, она подумала:

«Это не личико Дот?.. А может быть это седая голова отца? Нет, это, наверное, свет луны, пробивающийся сквозь толщу облаков... »

Агарь со стоном повернулась и снова пошла искать тех, кого оставила, среди деревьев. Она надеялась, что найдет какие-нибудь следы. Женщина обходила каждое дерево. Совсем недавно она играла в прятки с Дот под этими самыми деревьями. Только это было летом, под яркими лучами солнца. Тогда ее муж сидел здесь на лавочке и наблюдал за ними.

«Может быть, это всего-навсего кошмарный сон? » — подумала Агарь. Раза два она наткнулась на кучу листьев, наметенную ветром. Куча казалась похожей на лежащего человека. Если она вдруг найдет отца и дочь мертвыми, то остается только один выход — лечь рядом и тоже умереть.

Но поиски ее были напрасны. Иногда она присаживалась на скамейку, чтоб отдохнуть и тут же впадала в забытье. Но как только она просыпалась, то снова начинала безуспешные поиски вокруг пруда и между темными деревьями, стонущими под порывами ветра. Время от времени Агарь звала:

— Отец! Дот! Где вы?

Крик ее был настолько тихим, что не достигал человеческого слуха. Слышал его только Милосердный Бог. Только Он видел страдание и безысходность несчастного существа.

В пять часов утра ворота открыли. Небо еще не просветлело и, казалось, день никогда не настанет. На дорожках стали появляться прохожие, спешившие на работу. Агарь как во сне направилась к северным воротам. Окоченев от холода, она почти теряла сознание.

Ребенок на ее руках уже не плакал, а только тихо стонал. Эти стоны терзали сердце Агари, но она чувствовала себя совершенно бессильной что- либо предпринять. Она не сознавала, куда идет или что будет делать.

Пошатываясь, женщина вышла на дорогу. Кругом было темно, как в полночь. Неожиданно совсем рядом она услыхала стук колес, топот лошадиных копыт и сердитый окрик возницы. Но было слишком поздно... Оказавшись под ногами лошади, Агарь уже ничего не чувствовала.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒