ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 16 страница

2. Что касается исполнительного производства

2. 1. При оценке действий властей Российской Федерации по взысканию налоговой недоимки " ЮКОСа" Европейский Суд не усмотрел нарушений национального законодательства, но нашел, что меры, принятые публичными органами против компании-нарушителя, являлись непропорциональными (см. § 647 Постановления). По мнению Европейского Суда, исполнительное производство осуществлялось слишком быстро, заявитель фактически не имел реальной возможности использования альтернативных способов погашения налоговой задолженности, продажа акций ОАО " Юганскнефтегаз" (ОАО " ЮНГ" ) (главного производственного актива заявителя) на аукционе не являлась оправданной и так далее (§ 650 Постановления). В то же время Европейский Суд нашел непропорциональным не каждый элемент исполнительного производства, но лишь совокупность таких элементов. Кроме того, по мнению Европейского Суда, государство не приняло во внимание надлежащим образом все факторы, относящиеся к исполнительному производству (§ 651 Постановления), хотя учло некоторые из них (§ 652 Постановления).

2. 2. Пределы усмотрения государства и влияющие на них факторы.

Мы хотели бы напомнить, что прецедентная практика Европейского Суда исходит из необходимости признания широких пределов усмотрения, которым пользуются национальные власти при определении конкретных мер, направленных на соблюдение прав человека. Пределы такого усмотрения могут отличаться от объема и природы того или иного права, а также иных обстоятельств, учитываемых в практике Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1996 г. по делу " Бакли против Соединенного Королевства" (Buckley v. United Kingdom), § 74, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV). Для целей взыскания налогов и штрафов пределы усмотрения властей считаются особенно широкими (см. § 648 Постановления).

Европейский Суд демонстрирует еще большую терпимость к действиям публичных органов в отношении частных лиц, если (a) заявитель оказывается коммерческой организацией (см. Постановление Европейского Суда от 9 ноября 1999 г. по делу " Шпачек с. р. о. " против Чехии" (Spacek s. r. o. v. Czech Republic), жалоба N 26449/95, § 59, Постановление Европейского Суда от 3 апреля 2008 г. по делу " Риджент компании" против Украины" (Regent Company v. Ukraine), жалоба N 773/03, § 60, 61 и 67); (b) поведение заявителя обусловило причинение ему ущерба (см. Постановление Большой Палаты по делу " Бейелер против Италии" (Beyeler v. Italy), жалоба N 33202/96, § 116, ECHR 2000-I); (c) заявитель ведет себя несправедливо - недобросовестно (см. Постановление Европейского Суда от 24 октября 1986 г. по делу " АГОСИ" против Соединенного Королевства" (AGOSI v. United Kingdom), § 54, Series A, N 108, Решение Европейского Суда от 22 ноября 2005 г. по делу " Сармин и Сармина против Российской Федерации" (Sarmin and Sarmina v. Russia), жалоба N 58830/00, Постановление Европейского Суда от 20 июня 2002 г. по делу " Аль-Нашиф против Болгарии" (Al-Nashif v. Bulgaria), жалоба N 50963/99, § 89); (d) отсутствует консенсус государств-участников, например, власти применяют различные меры при сходных обстоятельствах (см. Постановление Большой Палаты от 16 декабря 1999 г. по делу " T. против Соединенного Королевства" (T. v. United Kingdom), жалоба N 24724/94, § 71 - 72). Кроме того, Европейский Суд учитывает конкретные экономические и иные обстоятельства, при которых власти совершили оцениваемые действия (см. Постановление Европейского Суда от 21 февраля 1986 г. по делу " Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and Others v. United Kingdom), § 46, Series A, N 98).

Все эти факторы, определенные в прецедентной практике Европейского Суда и в совокупности указывающие на необходимость признания намного более широких пределов усмотрения властей, чем в иных делах, присутствуют в настоящем деле. Однако они не были надлежащим образом учтены Европейским Судом.

2. 3. " ЮКОС" в то время являлся одной из крупнейших коммерческих организаций, не только в России, но и в мире, и обладал значительным экономическим и иным влиянием и могуществом. Компания разработала и применила широкомасштабные недобросовестные налоговые схемы с единственной целью систематического и умышленного уклонения от уплаты налогов. В результате государственный бюджет понес колоссальный ущерб, который являлся беспрецедентным в сфере налоговых нарушений. Тем временем неуплаченные средства находились в распоряжении компании, возможно, существенно обогащая компанию и ее акционеров. Действия властей Российской Федерации были направлены только на взыскание налоговой недоимки и штрафов (см. § 646 Постановления), тогда как предполагаемый политический мотив и цель перераспределения активов или иной умысел, не связанный со сбором налогов, и избирательность (дискриминация) со стороны государства, на которые ссылался заявитель, были признаны необоснованными (§ 616, 666 Постановления). Объем и скорость принятия государственных мер против компании-заявителя определялись масштабами умышленных налоговых нарушений, совершенных ею, и размером ущерба, причиненного государственному бюджету (публичный интерес). Компания-заявитель отказалась признать незаконный характер своей деятельности, игнорировала рекомендации своего официального аудитора (ЗАО " ПрайсУотерхаусКуперс Аудит" ), который задолго до проведения налоговой проверки информировал руководство компании-заявителя о незаконности определенных действий, направленных на уклонение от уплаты налогов (вексельные схемы, распоряжение имуществом без отчислений и так далее), активно препятствовала властям в сборе налогов и штрафов до исполнительного производства и в его процессе.

Мы хотели бы также отметить, что оспариваемые события имели место во время мирового финансового кризиса конца 1990-х - начала 2000-х годов и последующего восстановления российской экономики, то есть нарушения " ЮКОСа" представляли особый вред для государственного бюджета. Государство переживало период переходной экономики, который характеризовался перестройкой политического механизма, пополнением и уточнением законодательства, в частности, в налоговой сфере, и реорганизацией государственных органов.

2. 4. Естественно, что какими бы широкими ни были пределы усмотрения, которыми пользуются национальные власти, даже при исключительных обстоятельствах, такие пределы не могут быть бесконечными. Гипотетически всегда можно предположить определенные дела, в которых действия властей Российской Федерации являлись бы непропорциональными. Вопрос заключается в том, кто находится в наилучшем положении для оценки и установления пределов такого усмотрения? Очевидно, что судья международного органа имеет меньше возможностей, чем национальный орган, который находится в гуще событий, для оценки всех оттенков и особенностей спора и установления того, являлись ли разумными и пропорциональными определенные действия публичных властей при конкретных обстоятельствах. Наконец, мы должны признать, что решение, которое представляется ошибочным сегодня, могло быть пересмотрено позднее. Едва ли возможна однозначно правильная оценка, особенно при сложных обстоятельствах. Многомерный характер различных участвующих элементов, особые национальные условия и иные обстоятельства, требующие обеспечения национальным властям пределов усмотрения, не лишают Европейский Суд права оценивать границы такого усмотрения в свете требований Конвенции.

2. 5. Презумпция добросовестности действий государства. < *>

--------------------------------

< *> Исправлено 17 января 2012 г.: удалено слово " добросовестно".

Прецедентная практика Европейского Суда учитывает не только пределы усмотрения, которыми пользуются публичные органы, но и презумпцию добросовестности со стороны государства. Как и большинство других презумпций, указанная презумпция является опровержимой. Тем не менее стандарт доказывания для преодоления презумпции добросовестности государственных органов является высоким, и должны быть представлены неоспоримые доказательства (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2011 г. по делу " Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia), жалоба N 5829/04, § 255 - 256, не вступило в силу). По данному делу Европейский Суд, несмотря на утверждения " ЮКОСа", не усмотрел разумных правовых оснований для преодоления презумпции добросовестности властей Российской Федерации. Кроме того, как указывалось выше (пункт 2. 3), Европейский Суд не усмотрел предполагаемых политических мотивов или умысла ликвидации компании-заявителя или перераспределения ее активов в пользу третьих лиц или дискриминационных действий, как утверждалось заявителем.

Власти Российской Федерации могут действовать добросовестно, пользуясь широкими пределами усмотрения при выборе различных средств по защите публичного интереса, однако обратное также должно быть верным. Основным критерием при оценке деятельности властей Российской Федерации, что касается соблюдения Конвенции, совместно с критерием законности действий в публичном интересе, является тест пропорциональности. Очевидно, что с учетом множества и разнообразия правовых решений и национальных систем определение общих критериев для понятия пропорциональности едва ли возможно. Тем не менее Европейский Суд разрабатывает некоторые общие подходы.

2. 6. Пропорциональность действий, совершенных государством при обеспечении публичного интереса.

Избранное средство может быть признано непропорциональным в делах, в которых оно является очевидно неразумным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Газус Дозирунд фердертехник ГмбХ" против Нидерландов" и другие дела). Достойно упоминания, что вышеупомянутый тест Европейского Суда не включает какую-либо форму неразумности, но лишь явные, очевидные, несомненные формы. Сомнения в разумности могут возникать по любым основаниям, включая наличие самих сомнений. Мы полагаем, что чем шире пределы усмотрения, предоставленные властям Российской Федерации, тем более очевидной должна быть неразумность.

2. 7. Прецедентная практика Европейского Суда также учитывает иные факторы при оценке пропорциональности. Так, имеет большое значение существование эффективной и доступной системы обжалования действий властей Российской Федерации в судах (см. Постановление Большой Палаты по делу " Иммобилиаре Саффи" против Италии" (Immobiliare Saffi v. Italy), жалоба N 22774/93, § 54, ECHR 1999-V). Кроме того, Европейский Суд рассматривает вопрос о возможности применения государством менее решительных средств, но наличие альтернативных мер и их неприменение в конкретном деле не являются достаточным и существенным основанием для вывода о том, что вмешательство в частную сферу заявителя являлось неоправданным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Джеймс и другие против Соединенного Королевства", § 51, Постановление Европейского Суда от 22 января 2009 г. по делу " Боржонов против Российской Федерации" (Borzhonov v. Russia), жалоба N 18274/04, § 61).

2. 8. Положение о компенсации является существенным критерием при определении пропорциональности конкретных мер властей. Уплата справедливой компенсации государством обычно влечет вывод о том, что требование пропорциональности исполнено. Европейский Суд стремится применять различные подходы к определению пропорциональности в деле о государственном вмешательстве в зависимости от того, являлось ли поведение заявителя законным, и вел ли последний себя добросовестно.

В случае законного поведения заявителя компенсация в качестве общего правила должна быть равна причиненному ущербу, чтобы тест пропорциональности был исполнен. В то же время даже при условии законного поведения заявителя компенсация может быть меньше размера ущерба, причиненного частному лицу (см. Постановление Большой Палаты по делу " Ян и другие против Германии" (Jahn and Others v. Germany), жалобы N 46720/99, 72203/01 и 72552/01, § 94, ECHR 2005-VI, Постановление Большой Палаты от 19 февраля 2009 г. по делу " Козачиолу против Турции" (Kozacloglu v. Turkey), жалоба N 2334/03, § 64, Постановление Большой Палаты по делу " Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 182, 186, ECHR 2004-V) или в компенсации может быть отказано вообще (см. Постановление Европейского Суда от 9 декабря 1994 г. по делу " Святые Монастыри против Греции" (The Holy Monasteries v. Greece), Series A, N 301-A). Иными словами, при определенных исключительных обстоятельствах государство, действующее в публичном интересе, оправданно причиняет частному лицу, действовавшему законно и добросовестно, больший вред, чем тот, который может считаться необходимым.

Если заявитель вел себя незаконно и недобросовестно, Европейский Суд допускает намного больший размер ущерба, и в компенсации может быть отказано вообще. В отношении налоговых нарушений Европейский Суд признает и отстаивает право государств-участников взыскивать высокие штрафы, особенно если заявитель вел себя недобросовестно (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 1994 г. по делу " Банденун против Франции" (Bendenoun v. France), § 33, 46, Series A, N 284). Если поведение заявителя является преступным по характеру, Европейский Суд признает конфискацию в качестве важной и эффективной меры предупреждения преступления, то есть вмешательство в интересы частной собственности не предполагает выплаты компенсации вообще (см. Постановление Европейского Суда по делу " Филлипс против Соединенного Королевства" (Phillips v. United Kingdom), жалоба N 41087/98, ECHR 2001-VII, и Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу " Денисова и Моисеева против Российской Федерации" (Denisova and Moiseyeva v. Russia), жалоба N 16903/03, § 58 < *> ).

--------------------------------

< *> Опубликовано в " Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2010.

Указанный подход частично подтверждается понятием допустимой обороны, признаваемым большинством правовых систем. В качестве общего правила вред, причиненный нарушителю, может быть немного большим, чем предотвращенный ущерб. Однако при определенных исключительных обстоятельствах с учетом положений гражданского и уголовного права причинение вреда (ущерба) нарушителю может быть признано законным, даже если размер причиненного ущерба значительно превосходил реальный ущерб, который мог быть причинен, если бы нарушитель совершил свои действия. Иными словами, в случае незаконного поведения нарушитель принимает на себя риск возможного причинения ущерба (вреда).

В соответствии с этой логикой мы полагаем, что причинение ущерба недобросовестному нарушителю в отношении взыскания налоговой недоимки и санкций национальными властями не составляет нарушения Конвенции. Нарушитель может претерпеть определенные отрицательные последствия, включая, в частности, те, которые он не мог предвидеть в момент незаконного поведения, и иные, которые являются дополнительными к тому, чего он намеревался избежать (недоимки, ставка пени, санкции и штрафы и иные неблагоприятные последствия, которые он мог разумно предвидеть в соответствии с применимым законодательством). Наличие даже высокозначительного ущерба в таком случае само по себе не означает, что тест пропорциональности не достигнут.

2. 9. Вернемся к фактическим обстоятельствам настоящего дела для их оценки с точки зрения пропорциональности.

Европейский Суд не усмотрел нарушения национального законодательства в мерах, примененных властями Российской Федерации к компании-заявителю в рамках исполнительного производства. Тем не менее по оценке Европейского Суда способ применения этих мер - так сказать, " слишком поспешный" - не отвечает конвенционному требованию пропорциональности. Мы полагаем, что Европейский Суд, делая вывод о непропорциональности, существенно отошел от своей прецедентной практики. Действительно, в Постановлении указано, что сами по себе меры, примененные властями Российской Федерации, не были явно неразумным (см., например, § 654 Постановления). Кроме того, подавляющее большинство решений, принятых исполнительными органами, компания-заявитель обжаловала в суд. В некоторых случаях эти жалобы были удовлетворены.

Что касается наличия альтернативных мер, как упоминалось выше, данный факт не имеет решающего значения. Из материалов дела и самого Постановления не ясно, существовали ли иные эффективные средства правовой защиты, и могло ли их применение способствовать достижению цели сбора налогов и штрафов для удовлетворения публичного интереса. Так, после реализации акций ОАО " Юганскнефтегаз" полученные средства все еще были недостаточными для урегулирования задолженности по налогам и штрафам перед государственным бюджетом. Цена продажи была определена независимым международным оценщиком (" Дрезднер Клейнворт Вассерштейн", инвестиционным подразделением " Дрезднер банк АГ" ) и самим аукционом. Как отметил Европейский Суд, до начала исполнительного производства компания-заявитель, по-видимому, находилась накануне банкротства (§ 649 Постановления), что подтверждается, в частности, тем фактом, что компания-заявитель уведомила суд США по делам банкротства о намерении подать добровольное заявление о банкротстве задолго до аукциона (§ 252 Постановления). Из материалов дела следует, что определенные активы были быстро выведены за границу. При таких обстоятельствах нельзя исключать, что дополнительная задержка и/или решение об обращении взыскания на менее ликвидные активы значительно уменьшили бы шансы властей Российской Федерации на уплату налогов и штрафов. Единственная возможная альтернатива, предложенная самой компанией, заключалась в реализации акций ОАО " Сибнефть" вместо акций ОАО " Юганскнефтегаз". Однако право на акции ОАО " Сибнефть" оспаривалось, и поэтому они были сочтены менее ликвидными.

Отсюда следует, что решение об обращении взыскания на главный производственный актив заявителя и быстрота исполнительного производства по взысканию налоговых платежей не выглядели очевидно неразумными. Меры, примененные исполнительными органами, в существенной степени предопределялись действиями компании-заявителя. Европейский Суд признает право национальных властей по использованию средств, которые могут предоставить государству определенные преимущества перед остальными кредиторами (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Газус Дозирунд фердертехник ГмбХ" против Нидерландов" ), например, право применения исключительных мер.

Рассмотрим более подробно некоторые элементы исполнительного производства. Как указывалось выше, каждый из них при обстоятельствах дела не выглядит совершенно неразумным, и поэтому в целом процедура не может считаться непропорциональной преследуемой законной цели.

2. 10. Отдельные элементы исполнительного производства/меры обеспечения.

Предварительные меры, направленные на обеспечение исполнения, включая обременение активов, могут приниматься заблаговременно, до того как решение вступит в силу (см. Постановление Европейского Суда по делу " Яносевиц против Швеции" (Janosevic v. Sweden), жалоба N 34619/97, ECHR 2002-VII), при условии, что подобные меры не причинят ущерба заинтересованным лицам на ранней стадии и не окажут существенного влияния на их защиту в последующем разбирательстве. В данном деле, с учетом активного сопротивления компании-заявителя налоговым органам, применение такой предварительной меры, как решения о наложении ареста и замораживании средств, не выглядит неразумным, законность соответствующих действий государства была признана национальными судами. В большинстве случаев меры обеспечения могут причинять некоторое неудобство и даже иметь неблагоприятные последствия для заявителя. Однако применение этих мер и их соответствующие последствия для " ЮКОСа" были разумно предсказуемыми. Меры обеспечения, примененные к " ЮКОСу", не затронули его предпринимательской деятельности и не оказали отрицательного влияния на способность заявителя защищать себя в суде.

2. 11. Исполнительский сбор в размере 7%.

Что касается исполнительского сбора в размере 7%, Европейский Суд, признав, что взыскание этого сбора являлось распространенной практикой в России (см. § 647 Постановления), тем не менее нашел сумму непропорциональной, поскольку она значительно превысила расходы, несения которых можно ожидать от государства в рамках исполнительного производства (§ 655 Постановления). Мотивировка Европейского Суда о компенсаторном характере указанного сбора не вполне ясна. Действительно, Конституционный Суд в своем Постановлении от 30 июля 2001 г. N 13-П (§ 485 Постановления) прямо указал, что исполнительский сбор представляет собой разновидность административной штрафной санкции, которая не направлена на компенсацию расходов по исполнению. Порядок такой компенсации предусмотрен иным законодательным положением, а именно статьей 82 Закона об исполнительном производстве. Данная санкция налагается судебным приставом-исполнителем в случае, если его предложение о добровольном исполнении не принято (§ 484 Постановления). Уклонение от применения санкции или уменьшение ее размера в конкретном деле составляли бы несоблюдение судебным приставом-исполнителем требований законодательства и дискриминацию против неплательщиков, находящихся в аналогичном положении. Европейский Суд основал свой вывод по данному вопросу на неправильном толковании национального законодательства, придя к нему из-за недопонимания природы и функции этого сбора (отличия компенсации от штрафа).

2. 12. Продажа на аукционе акций ОАО " Юганскнефтегаз".

Продажа на аукционе акций ОАО " Юганскнефтегаз", одна из ключевых исполнительных мер, не являлась, как указал Европейский Суд, полностью (очевидно) неразумной (см. § 654 Постановления), и, соответственно, по нашему мнению, не может рассматриваться как непропорциональная сама по себе (см. § 2. 6 выше). Кроме того, заслуживают внимания последующие события, имевшие место после окончания аукциона, поскольку они могли представить косвенные данные о действительном экономическом значении исполнительного производства для компании.

Больше года прошло от окончания исполнительного производства до начала разбирательства о несостоятельности; разбирательство о несостоятельности было возбуждено консорциумом (синдикатом) крупных западных банков, стремившихся к возврату задолженности в соответствии с кредитным соглашением, присужденной решением английского суда. Руководство " ЮКОСа" неоднократно заявляло, что аукцион не оказал отрицательного влияния на коммерческую устойчивость компании. Также заслуживает внимания, что на данном аукционе были реализованы не бизнес-активы ОАО " Юганскнефтегаз", а контрольный пакет акций. По-видимому, такая замена владельца контрольного пакета могла впоследствии повлечь определенные изменения для бизнеса соответствующей компании. Тем не менее коммерческие обязательства компании перед третьими лицами, особенно обязательства ОАО " Юганскнефтегаз" перед " ЮКОСом", основаны на договорных, а не на корпоративных отношениях (не связанных с владением контрольным пакетом). Таким образом, замена акционера (чьи возможности по осуществлению контроля над соответствующей компанией ограничены законом) или даже многочисленные замены в составе акционеров автоматически не влекут ослабление коммерческих обязательств. Изменения владения контрольным пакетом акций не являются правовым основанием для изменения или прекращения коммерческих договоров, если последние прямо не предусматривают противоположного. Материалы дела не содержат достоверных данных о том, что ОАО " Юганскнефтегаз" нарушило или не исполняло свои договорные обязательства перед " ЮКОСом", и последний не выдвигал утверждений об этом.

2. 13. В заключение с учетом доводов, изложенных выше, и иных обстоятельств (незаконное и недобросовестное поведение компании-заявителя, огромный размер ущерба, причиненного нарушениями, отсутствие консенсуса государств-участников и так далее) мы полагаем, что Европейский Суд, сославшись на понятие широких пределов усмотрения, которыми пользуются национальные власти в налоговых спорах, фактически уклонился от применения этого понятия в настоящем деле, тем самым оставив без внимания свою собственную прецедентную практику.

3. Что касается нарушения статьи 6 Конвенции

Не могу поддержать вывод моих коллег и об установлении нарушения пункта 1 и подпункта " b" пункта 3 статьи 6 Конвенции по следующим причинам.

3. 1. В настоящем деле национальные суды различных инстанций провели десятки заседаний и совершили несколько сотен процессуальных действий. Из числа многочисленных безупречных процессуальных противостояний сторон, которые имели различный результат, Европейский Суд выделил два пункта, в которых, по его мнению, власти Российской Федерации, во-первых, в суде первой инстанции и, во-вторых, в суде апелляционной инстанции действовали слишком быстро. В обоих случаях компании-заявителю предположительно было предоставлено недостаточно времени для подготовки к судебным заседаниям, которые, возможно, затронули способность юристов " ЮКОСа" эффективно противостоять юристам налоговых органов. Оба этих эпизода относились только к спору о взыскании налоговых платежей за 2000 год. Европейский Суд не усмотрел никаких процессуальных нарушений в цепи судебных разбирательств о взыскании налоговых платежей за 2001 - 2003 годы или в разбирательстве по поводу исполнительного производства.

3. 2. Мой первый контраргумент касается обоих недостатков, указанных Европейским Судом.

Практика Европейского Суда при оценке налоговых споров с точки зрения статьи 6 Конвенции является крайне противоречивой, поскольку в соответствии с этой статьей налоговые споры не относятся к уголовному или гражданскому праву (см. Постановление Большой Палаты по делу " Ферраццини против Италии" (Ferrazzini v. Italy), жалоба N 44759/98, ECHR 2001-VII, и Решение Европейского Суда от 18 октября 2001 г. по делу " Финкельберг против Латвии" (Finkelberg v. Latvia), жалоба N 55091/00). Европейский Суд стремится отклонять такие дела. Исключение делается для случаев, в которых тяжесть возложенной на заявителя ответственности тяготеет к уголовно-правовой санкции. В то же время тяжесть санкции не является единственным критерием, допускающим применение стандартов, изложенных в статье 6 Конвенции. Краткий обзор соответствующей практики " за" и " против" содержится в совместном частично несовпадающем особом мнении судей Коста, Кабрал Баррету и Муларони, к которым примкнул судья Кафлиш, по делу " Юссила против Финляндии" (Jussila v. Finland) (Постановление Большой Палаты, жалоба N 73053/01, ECHR 2006-XIII). Именно этот прецедент был упомянут Европейским Судом при признании приемлемой жалобы заявителя на нарушение статьи 6 Конвенции (см. Решение о приемлемости, § 451).

3. 3. Тем не менее в части жалобы на нарушение статьи 6 Конвенции настоящий налоговый спор существенно отличается от дела Юссилы, а также от другого прецедента, составившего основу последнего, а именно Постановления Большой Палаты по делу " Эзех и Коннорс против Соединенного Королевства" (Ezeh and Connors v. United Kingdom), жалобы N 39665/98 и 40086/98, ECHR-2003-X). В обоих делах Постановления были вынесены по жалобам физических лиц, а не коммерческой организации. В Финляндии и Соединенном Королевстве (и во многих других европейских странах), в отличие от России, не исключается уголовная ответственность юридических лиц. Хотя конвенционная защита распространяется на права юридических лиц, один из четырех упомянутых критериев составляет квалификация в соответствии с национальным законодательством налогового нарушения как преступления. Данный критерий не имеет решающего значения для целей Конвенции, но он должен быть принят во внимание совместно с другими критериями.

Согласно российскому законодательству ответственность юридических лиц является административной, а не уголовно-правовой. Однако это не исключает возможности одновременного применения уголовно-правовых санкций к физическим лицам - включая руководителей компании, которые лично участвовали в принятии незаконного решения от имени юридического лица. Именно физическим лицам предоставлены гарантии относительно уголовного преследования, предусмотренные статьей 6 Конвенции (бесплатная помощь переводчика, бесплатная помощь назначенного судом адвоката и так далее).

3. 4. Следует отметить, что Постановление по делу Юссилы было вынесено в ноябре 2006 года, то есть через два года после событий и обстоятельств, подвергшихся оценке в настоящем деле. В этом отношении с учетом противоречий и непоследовательности предыдущей прецедентной практики Европейского Суда публичные органы едва ли имели возможность принять во внимание положения и стандарты, разработанные в нем. Ввиду вышеизложенного в любом случае я полагаю, что стандарт требований с точки зрения статьи 6 Конвенции в настоящем деле должен быть менее жестким.

Кратко рассмотрим каждое из нарушений, установленных Европейским Судом в разбирательстве относительно платежей за 2000 год.

Что касается ограниченности времени, предоставленного заявителю для ознакомления с материалами дела до его слушания судом первой инстанции (см. § 536 - 541 Постановления)

3. 5. Европейский Суд нашел, что четыре дня, предоставленные компании-заявителю для ознакомления с материалами дела в помещении налоговых органов (Министерства), могли оказать неблагоприятное воздействие на способность многочисленных юристов " ЮКОСа" эффективно подготовить защиту заявителя (§ 540, 551 Постановления). Следует напомнить, что налоговые органы подали исковое заявление в суд 14 апреля 2004 г., а основное судебное слушание состоялось более чем месяц спустя - с 21 по 26 мая 2004 г. (§ 46 Постановления). После вынесения определения суда от 15 апреля 2004 г. налоговый орган предоставил заявителю возможность ознакомиться с материалами дела с 17 по 20 мая 2004 г., то есть в течение четырех дней. Согласно объяснениям властей Российской Федерации, которые не оспаривались компанией-заявителем, предоставленные документы в основном включали финансовые и другие подробные первичные документы, которые ранее находились во владении " ЮКОСа" и/или с которыми он должен был быть знаком.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 151617 Следующая ⇒