ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 14 страница

643. Что касается предполагаемого уклонения судебных приставов-исполнителей от ознакомления компании-заявителя с материалами исполнительного производства и предполагаемого бездействия судебных приставов-исполнителей в отношении акций " Сибнефти", Европейский Суд отмечает, что вышеупомянутые претензии полностью поглощались жалобой на способ принудительного взыскания налоговой задолженности и, в частности, на выбор ОАО " Юганскнефтегаз" в качестве первого актива, подлежащего продаже для удовлетворения налоговых требований. В этой связи Европейский Суд хотел бы отметить, что компания-заявитель явно исчерпала доступные внутренние средства правовой защиты, что касается обращения взыскания и последующих мер, направленных на продажу ОАО " Юганскнефтегаз" (см. § 137 - 146 настоящего Постановления), и также ясно, что соответствующее национальное законодательство не позволяло судам реорганизовать или иным образом отложить взыскание задолженности (см. § 471 - 477 настоящего Постановления) при наличии длящегося, как в настоящем деле, налогового разбирательства против должника. Таким образом, от компании-заявителя нельзя было ожидать возбуждения отдельного судебного разбирательства в этой связи. В целом Европейскому Суду очевидно, что компания-заявитель использовала все средства правовой защиты, которые можно было разумно ожидать от нее в связи с данной частью жалобы.

644. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что компания-заявитель исполнила требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты в отношении этой части жалобы, и, соответственно, отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации.

645. Обращаясь к существу жалобы компании-заявителя, Европейский Суд учитывает, что в апреле 2004 года, одновременно с разбирательством о начислении налогов, национальные власти возбудили исполнительное производство, направленное на обеспечение их налоговых требований и последующее взыскание сумм, присужденных судами в результате рассмотрения этих требований. Они наложили арест на имущество компании-заявителя, расположенное в России, а позднее частично заморозили находящиеся в стране ее банковские счета и обратили взыскание на акции российских дочерних организаций компании-заявителя. 20 июля 2004 г. было решено продать на аукционе главное производственное дочернее предприятие компании-заявителя ОАО " Юганскнефтегаз" во исполнение ее обязанности по уплате налогов, которая в тот период составляла 106, 182 млрд рублей (примерно 3, 005 млрд евро). В результате разбирательства о начислении налогов за 2001 и 2002 годы задолженность компании-заявителя перед налоговыми органами также возросла и ко времени аукциона по ОАО " Юганскнефтегаз", состоявшегося в декабре 2004 года, компания-заявитель уже была должна налоговым органам примерно 431, 259 млрд рублей (примерно 11, 061 млрд евро). В дополнение к платежам, связанным с начислением налогов за 2000 - 2003 годы, компания-заявитель была обязана уплатить судебным приставам-исполнителям исполнительский сбор в размере 7% на общую сумму долга.

646. Европейский Суд учитывает, что власти использовали разнообразные меры в связи с взысканием задолженности, такие, как наложение ареста и замораживание средств, решения об обращении взыскания, решения о взыскании исполнительского сбора и процедуру принудительной продажи с аукциона. Хотя каждая из данных мер могла рассматриваться как самостоятельное вмешательство в права компании-заявителя, предусмотренные статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, их общая и конечная цель заключалась в принуждении компании-заявителя к исполнению ее налоговых обязанностей. Соответственно, целесообразным способом анализа этой части жалобы является рассмотрение исполнительного производства в совокупности как единого длящегося события. Европейский Суд также учитывает, что данные меры принудительного исполнения следует оценивать с точки зрения третьего правила статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которое позволяет государствам-участникам контролировать использование собственности в соответствии с общими интересами путем обеспечения выполнения таких законов, какие (им) представляются необходимыми для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов. Отсюда следует, что задача Европейского Суда заключается в определении того, соблюдали ли государственные органы конвенционное требование законности, и если да, установили ли они справедливое равновесие между законным государственным интересом в принудительном взыскании налоговой задолженности и защитой прав компании-заявителя, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

647. Что касается законности данной меры, Европейский Суд не видит оснований сомневаться в том, что на всем протяжении разбирательства действия различных органов имели законную основу и что данные правовые нормы были достаточно точными и ясными, чтобы отвечать конвенционным стандартам относительно качества закона. Наложение ареста, замораживание средств и обращение взыскания проверялись национальными судами и были признаны законными. Исполнительский сбор в размере 7% был одобрен национальными судами и не может считаться избирательным с учетом национальной прецедентной практики, упомянутой властями Российской Федерации. В отношении решений, повлекших принудительную продажу ОАО " Юганскнефтегаз" на аукционе, и самого аукциона Европейский Суд отмечает, что они также являлись предметом рассмотрения национальными судами и были поддержаны ими как законные (см. § 263 и 265 настоящего Постановления), и в материалах дела или доводах сторон отсутствовали основания ставить эти выводы под сомнение. Остается единственный вопрос, были ли меры принудительного исполнения пропорциональны преследуемой законной цели.

648. В этой связи Европейский Суд хотел бы напомнить, что его задача заключается в определении того, было ли установлено справедливое равновесие между требованиями общего интереса и требованиями защиты фундаментальных прав лица. Он находит естественным, что в налоговой сфере государства-участники имеют широкие пределы усмотрения для проведения своей политики. Тем не менее Европейский Суд не может не осуществлять свои контрольные полномочия и должен определить, поддерживалось ли требуемое равновесие способом, согласующимся с правом компании-заявителя на уважение (ее) собственности, в значении первого предложения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

649. Прежде всего Европейский Суд принимает во внимание основу дела и, в частности, тот факт, что компания-заявитель была одним из крупнейших налогоплательщиков России и что она подозревалась и впоследствии была признана виновной в последовательном применении схемы уклонения от налогов в 2000 - 2003 годах. Из доводов сторон и материалов дела также представляется ясным, что компания-заявитель не имела средств на своих счетах в стране, достаточных для немедленного погашения своей налоговой задолженности, и с учетом характера и масштаба задолженности было маловероятно, что любое третье лицо согласится выдать компании-заявителю заем или какую-либо иную форму обеспечения. С учетом масштабов уклонения от налогов, размера сумм, подлежащих уплате за 2000 - 2003 годы, того факта, что согласно национальному законодательству они подлежали уплате почти сразу после предъявления соответствующего исполнительного листа (см. § 471 настоящего Постановления), и сделанных ранее выводов Европейского Суда в отношении штрафов за 2000 и 2001 годы весьма сомнительно, что в момент, когда власти решили продать на аукционе ОАО " Юганскнефтегаз", компания-заявитель была платежеспособной в значении статьи 3 Закона о несостоятельности, которая исходит из того, что состоятельный кредитор должен быть способным погасить свою задолженность в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены (см. § 496 настоящего Постановления).

650. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд находит, что основной вопрос в деле компании-заявителя заключается не в наложении ареста на активы и денежные средства как таковые, но прежде всего в сроках исполнения требований об уплате, предъявленных властями компании-заявителю, в решении об избрании основного производственного предприятия компании-заявителя, ОАО " Юганскнефтегаз", в качестве объекта, подлежащего принудительной продаже в первую очередь, и в скорости проведения аукциона.

651. Ввиду первостепенной значимости мер, принятых властями, для будущего компании-заявителя, и несмотря на широкие полномочия властей Российской Федерации в этой сфере, Европейский Суд придерживается мнения о том, что власти были обязаны тщательно учесть все соответствующие факторы в процессе исполнительного производства. Такие факторы должны были, в частности, включать характер и размер существующей задолженности, а также рассматриваемые и вероятные требования против компании-заявителя, особенности бизнеса компании-заявителя и ее удельный вес в национальной экономике, текущую и возможную экономическую ситуацию компании и оценку возможности ее сохранения в рамках исполнительного производства. Кроме того, экономические и социальные аспекты влияния различных исполнительных мер на компанию-заявителя и различные категории акционеров, позиция управления и владельцев компании-заявителя и фактическое поведение компании-заявителя в процессе исполнительного производства, включая существо предложений, которые она могла делать в связи с исполнением, должны были быть рассмотрены надлежащим образом.

652. Европейский Суд учитывает, что власти рассмотрели некоторые из этих факторов и сделали выводы в их отношении (см., например, выводы в отношении предложений акций ОАО " Сибнефть" в § 124 настоящего Постановления или выводы в отношении ходатайства о рассрочке платежей в § 157 настоящего Постановления), но очевидно на всем протяжении исполнительного производства они не оценивали их все. В частности, ни решение об обращении взыскания от 14 июля 2004 г., которое положило начало процессу аукциона по ОАО " Юганскнефтегаз" (см. § 137 настоящего Постановления), ни последующие решения, включая судебные решения в контексте жалоб компании-заявителя на действия судебных приставов-исполнителей (см. § 137 - 158 настоящего Постановления), не упоминали или подробно не рассматривали возможные альтернативные методы исполнения и последствия, которые они могли иметь для будущего компании-заявителя.

653. Европейский Суд находит этот аспект исполнительного производства имеющим особое значение для установления равновесия между конкурирующими интересами, поскольку суммы, которые уже составляли задолженность компании в июле 2004 года, делали очевидным, что выбор ОАО " Юганскнефтегаз" для первоочередной продажи на аукционе для исполнения обязательств компании-заявителя мог причинить невосполнимый ущерб ее способности удовлетворить налоговые требования и продолжить свое существование.

654. Европейский Суд признает, что судебные приставы-исполнители были обязаны следовать применимому национальному законодательству, что могло ограничить многообразие выбора в исполнительном производстве. Тем не менее Европейский Суд находит, что, несмотря на эти ограничения, судебные приставы-исполнители все же имели значительную свободу выбора, осуществление которой могло сохранить компанию-заявителя или повлечь ее ликвидацию. Хотя Европейский Суд в принципе не находит выбор ОАО " Юганскнефтегаз" полностью неразумным, особенно с учетом общего размера задолженности, связанной с налогами, и вероятности предъявления новых требований к компании-заявителю, он полагает, что прежде чем сделать окончательный выбор в пользу продажи актива, составлявшего единственную надежду на сохранение компании-заявителя, власти должны были весьма серьезно рассмотреть иные варианты, которые могли смягчить ущерб для структуры компании-заявителя. Это имело тем большее значение, поскольку все остальные активы компании-заявителя, находившиеся в стране, были арестованы предыдущими судебными решениями (см. § 27 настоящего Постановления) и являлись доступными, сама компания-заявитель, по-видимому, не возражала против их продажи (см. § 159 настоящего Постановления), и фактически отсутствовал риск ее серьезного сопротивления этим действиям.

655. Европейский Суд также учитывает еще один фактор, серьезно затронувший ситуацию компании-заявителя в рамках исполнительного производства. Она была обязана уплатить исполнительский сбор в размере 7%, исчисленный с общей суммы ее налоговых обязательств, что составляло дополнительную крупную сумму более чем в 43 млрд рублей (1, 16 млрд евро), уплата которой не могла быть отложена или рассрочена (см. § 484 - 486 настоящего Постановления). Он представлял собой твердую сумму, размер которой власти, по-видимому, отказывались уменьшить, и он подлежал уплате еще до того, как компания-заявитель могла начать погашение основной задолженности (см. § 484 настоящего Постановления). Этот сбор по своей природе не был связан с фактическим размером расходов на исполнение, понесенных судебными приставами-исполнителями. Хотя Европейский Суд может согласиться с тем, что в принципе не являются неправомерными требование о возмещении должником расходов, связанных с взысканием задолженности, или угроза применения к должнику санкций, стимулирующих добровольное исполнение судебных решений, при обстоятельствах дела возникшая сумма была совершенно непропорциональна объему расходов на исполнение, которых можно было ожидать или которые в действительности были понесены судебными приставами-исполнителями. Из-за негибкого применения данный сбор вместо того, чтобы стимулировать к добровольному исполнению, оказал весьма серьезное влияние на ликвидацию компании-заявителя.

656. Наконец, Европейский Суд хотел бы вновь подчеркнуть, что власти действовали чрезмерно негибко в отношении темпов исполнительного производства, действуя весьма быстро и постоянно отказывая в удовлетворении требований компании-заявителя о предоставлении ей дополнительного времени. Можно предположить, что эта жесткость, по крайней мере, частично была вызвана соответствующими требованиями национального законодательства (см. § 471, 481 и 489 настоящего Постановления). Тем не менее Европейский Суд находит, что при обстоятельствах дела такое отсутствие гибкости имело общее отрицательное влияние на проведение исполнительного производства против компании-заявителя.

657. В целом, с учетом темпов исполнительного производства, обязанности уплаты исполнительского сбора в полном объеме и уклонения властей от надлежащего учета последствий их действий Европейский Суд считает, что национальные власти не установили справедливого равновесия между преследуемыми законными целями и примененными мерами.

658. В итоге Европейский Суд заключает, что имело место нарушение прав компании-заявителя, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с уклонением государства от установления справедливого равновесия между преследуемыми целями и примененными мерами в исполнительном производстве против компании-заявителя.

C. Жалоба на умысел властей Российской Федерации в связи с налоговым разбирательством и исполнительным производством против компании-заявителя

659. Европейский Суд принимает к сведению, что в дополнение к различным конкретным претензиям относительно налогового разбирательства и исполнительного производства, уже рассмотренным ранее, компания-заявитель также утверждала, что общие последствия этих мероприятий свидетельствуют о том, что власти Российской Федерации предприняли и осуществляли их с целью ликвидации компании-заявителя и приобретения контроля над ее активами.

660. Европейский Суд рассмотрит жалобу в этой части с точки зрения статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

" Статья 18 Конвенции

Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

1. Доводы компании-заявителя

661. Компания-заявитель утверждала, что обстоятельства начисления налогов и исполнительного производства, а также предположительно политическая мотивация преследования Ходорковского и других владельцев и высших должностных лиц компании-заявителя свидетельствуют о том, что разбирательство против нее в целом представляло собой злоупотребление, поскольку государство явно стремилось к ликвидации компании-заявителя и приобретению контроля над ее активами.

2. Доводы властей Российской Федерации

662. Власти Российской Федерации не согласились с этим, утверждая, что начисление налогов и последующее исполнительное производство являлись законными и обоснованными и что ликвидация компании-заявителя была прямым следствием осуществления ею многолетнего налогового мошенничества в гигантских масштабах.

3. Мнение Европейского Суда

663. Европейский Суд напоминает, что статья 18 Конвенции не имеет автономного значения. Она может применяться только во взаимосвязи с иными статьями Конвенции, защищающими материальные права. Формулировка статьи 18 Конвенции также позволяет заключить, что нарушение может возникнуть, если данное право или свобода подвергаются ограничениям, разрешенным Конвенцией (см., например, Постановление Европейского Суда по делу " Гусинский против Российской Федерации" (Gusinskiy v. Russia), жалоба N 70276/01, § 73, ECHR 2004-IV < *> ). Кроме того, Европейский Суд учитывает, что для привлечения государства-участника к ответственности в соответствии с данным положением заявитель должен быть готов представить Европейскому Суду неопровержимые и прямые доказательства в поддержку своих утверждений.

--------------------------------

< *> Опубликовано в " Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2005.

664. Европейский Суд отмечает, что в предыдущем анализе с точки зрения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции он уже рассмотрел доводы компании-заявителя относительно характера его задолженности перед властями и, в частности, существа разбирательства о начислении налогов за 2000 - 2003 годы. Несмотря на тот факт, что он установил нарушение статьи 6 Конвенции в отношении быстроты проведения судебного разбирательства по делу о начислении налогов за 2000 год и нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с вмешательством Конституционного Суда в исход дела о начислении налогов за 2000 год в части штрафов, Европейский Суд отклонил утверждения компании-заявителя о том, что ее задолженность возникла в результате непредсказуемого, незаконного и произвольного толкования национального законодательства (см. § 605 и 616 настоящего Постановления). Европейский Суд также признал право государства на принудительное исполнение судебных решений как таковых, но сделал выводы относительно осуществления исполнительного производства национальными властями, которое повлекло установление нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. С учетом этих выводов Европейский Суд будет исходить из предположения о том, что задолженность компании-заявителя в рамках исполнительного производства возникла вследствие правомерных действий государства-ответчика в связи с уклонением компании-заявителя от уплаты налогов, и бремя доказывания, соответственно, остается у компании-заявителя, которая должна обосновать свои утверждения.

665. Принимая во внимание материалы дела и доводы сторон, включая ссылки компании-заявителя на предположительно политическую мотивацию преследования компании-заявителя и ее собственников и должностных лиц, Европейский Суд находит, что действительно дело вызвало большой общественный интерес и в этой связи организации и отдельные лица высказывали различные суждения. Однако остается фактом, что данные высказывания связаны с соответствующим контекстом и как таковые они имеют небольшую доказательную силу для целей статьи 18 Конвенции. Помимо выводов, сделанных ранее, Европейский Суд не усматривает данных о дополнительных вопросах или недостатках разбирательства против компании-заявителя, которые позволили бы ему заключить, что имело место нарушение требований статьи 18 Конвенции в связи с утверждением компании-заявителя о том, что государство злоупотребляло этим разбирательством с целью ликвидации компании и приобретения контроля над ее активами.

666. Таким образом, Европейский Суд находит, что по делу требования статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции в части предполагаемой замаскированной экспроприации имущества компании-заявителя и ее предполагаемой умышленной ликвидации нарушены не были.

D. Предполагаемые нарушения статей 7 и 13 Конвенции

667. С учетом конкретных обстоятельств настоящего дела и мотивов установления нарушений статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции Европейский Суд считает, что не является необходимым обособленное рассмотрение тех же фактов с точки зрения статьи 7 Конвенции и с точки зрения требования о наличии эффективных средств правовой защиты, предусмотренного статьей 13 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

668. Статья 41 Конвенции предусматривает:

" Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

669. Компания-заявитель требовала единовременную сумму в размере 81 млрд евро и ежедневные проценты в размере 29 577 848 евро в качестве компенсации материального ущерба, не менее 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 171 444 евро 60 центов в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

670. Власти Российской Федерации не согласились с этим, оспаривая как полномочия П. Гарднера по предъявлению требований в порядке применения статьи 41 Конвенции, так и обоснованность данных расчетов.

671. Европейский Суд полагает, что вопрос о применении статьи 41 Конвенции не готов к разрешению. Соответственно, он подлежит отложению, и последующая процедура будет назначена с учетом соглашения, которое может быть достигнуто между компанией-заявителем и государством-ответчиком (пункт 1 правила 75 Регламента Суда).

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД:

1) нашел шестью голосами " за" и одним - " против", что Европейский Суд не имеет препятствий в соответствии с подпунктом " b" пункта 2 статьи 35 Конвенции для рассмотрения существа жалобы;

2) постановил шестью голосами " за" и одним - " против", что имело место нарушение пункта 1 и подпункта " b" пункта 3 статьи 6 Конвенции, что касается разбирательства о начислении налогов за 2000 год в части недостаточности времени для подготовки компании-заявителя к рассмотрению дела в суде первой и апелляционной инстанций;

3) постановил четырьмя голосами " за" и тремя - " против", что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, что касается разбирательства о начислении налогов за 2000 - 2001 годы в части применения и расчета санкций;

4) постановил единогласно, что по делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были, что касается остальной части разбирательства о начислении налогов за 2000 - 2003 годы;

5) постановил единогласно, что по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были;

6) отклонил большинством голосов предварительное возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты в отношении обращения взыскания и наложения ареста на активы компании-заявителя в рамках исполнительного производства, предполагаемого уклонения судебных приставов-исполнителей от ознакомления компании с материалами исполнительного производства, предполагаемого бездействия судебных приставов-исполнителей в отношении акций " Сибнефти", постановлений о взыскании исполнительского сбора в размере 7% и обстоятельств оценки и продажи ОАО " Юганскнефтегаз";

7) постановил пятью голосами " за" и одним - " против", что имело место нарушение прав компании-заявителя, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, в рамках исполнительного производства против компании-заявителя в части уклонения национальных властей от установления справедливого равновесия между законной целью этой процедуры и примененными мерами;

8) постановил единогласно, что по делу требования статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были;

9) постановил единогласно, что с учетом ранее сделанных выводов с точки зрения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции обособленное рассмотрение дела с точки зрения статей 7 и 13 Конвенции не требуется;

10) постановил единогласно, что вопрос о применении статьи 41 Конвенции не готов к разрешению;

соответственно,

(a) отложил указанный вопрос в целом;

(b) предложил сторонам представить в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции свои письменные объяснения по этому вопросу и, в частности, уведомить Европейский Суд о любом соглашении, которого они могут достичь;

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 20 сентября 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Председатель

Палаты Суда

Х. РОЗАКИС

Секретарь

Секции Суда

С. НИЛЬСЕН

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

(a) частично несовпадающее особое мнение судьи Сверре-Эрика Йебенса;

(b) частично несовпадающее особое мнение судьи Ханлара Гаджиева и судьи Андрея Бушева.

ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ СВЕРРЕ-ЭРИКА ЙЕБЕНСА

Я почтительно не соглашаюсь с мнением, выраженным большинством о том, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении начисления налогов за 2000 - 2001 годы в части применения и определения размера штрафов.

Считаю целесообразным разъяснить правовые вопросы и дать обзор развития национальной прецедентной практики до изложения своего мнения по делу.

Правовой вопрос, поставленный перед Европейским Судом, и развитие национальной прецедентной практики применения штрафов за уклонение от налогов

Компания-заявитель жалуется на то, что применение налоговых санкций нарушило ее право на уважение собственности, предусмотренное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Следует отметить, что перед Европейским Судом в этом отношении поставлен не вопрос о том, имелась ли в национальном законодательстве основа для применения к компании-заявителю санкций за уклонение от налогов, но о том, имелись ли препятствия для применения санкций. Компания-заявитель утверждает, что для предполагаемого уклонения от налогов истек срок давности, поскольку решение, установившее обязанность по уплате налогов за 2000 год и предъявившее требование о погашении налоговой недоимки, пени и штрафов, было принято 14 апреля 2004 г., то есть за пределами срока, предусмотренного законодательством.

Данное положение, а именно статья 113 Налогового кодекса, предусматривало трехлетний срок для привлечения налогоплательщика к ответственности за налоговые правонарушения. Согласно практике национальных судов течение этого периода начиналось с первого дня после завершения соответствующего налогового периода и оканчивалось с привлечением налогоплательщика к ответственности. Однако часть их толкования, относящаяся к концу данного срока, являлась предметом ряда последующих разъяснений высших судов страны.

В Постановлении от 28 февраля 2001 г. Пленум Высшего Арбитражного Суда указал нижестоящим арбитражным судам на то, что в контексте статьи 113 Налогового кодекса моментом привлечения лица к налоговой ответственности является дата вынесения руководителем налогового органа (его заместителем) в установленном Налоговым кодексом порядке и сроки решения о привлечении лица к налоговой ответственности (см. § 405 Постановления). Данное толкование впоследствии применялось нижестоящими арбитражными судами. Однако, хотя оно в целом установило справедливое равновесие между интересами налоговых органов и налогоплательщиков, это толкование представлялось проблематичным в ситуациях, в которых налогоплательщик препятствовал проверкам налоговых органов и тем самым затягивал принятие соответствующего решения в срок, предусмотренный статьей 113 Налогового кодекса.

В настоящем деле ряд дочерних организаций компании-заявителя отказались сотрудничать, тогда как другие не представили документы о нефтяных сделках, которые истребовали налоговые органы во время выездной проверки (см. § 17 Постановления). Нижестоящие суды нашли, что в таких ситуациях правила о сроке давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения неприменимы, поскольку компания-заявитель действовала недобросовестно. Это мнение не поддержал суд надзорной инстанции, который подчеркнул, что отмена сроков явно противоречила бы законодательству и соответствующей прецедентной практике. В связи с этим он передал вопрос на рассмотрение Президиума Высшего Арбитражного Суда, который обратился с запросом в Конституционный Суд (см. § 564 Постановления).

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 131415 16 17 Следующая ⇒