ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГОСТЕПРИИМСТВО РАШИДА РАДОЕВА

Из телефонного разговора Арбена Густери и подполковника Рашида Радоева, март 200... года:

Густери. Здравствуй, Рашид. Как сам, как семья?

Радоев (запинаясь и явно волнуясь). Все хорошо, Арбен, все нормально. Да... все хорошо... твоими молитвами.

Густери. А раз все так хорошо, то отчего же, дорогой, ни хрена не делаешь? То есть, может, ты что-то и делаешь, только, как говорится в России, воз и ныне там. Тебе же не раз передавали мои настоятельные просьбы подключить все силы к поискам оборудования, товара и ценностей, а что же мне докладывают? Что ничего нет, что толку никакого и ничего не найдено! Как это понять?

Радоев. Арбен, делается все возможное. К тому же не так просто...

Густери. Слышать этого не хочу, ясно? Кажется, тебе не так много поручили, майор, чтобы ты лажался, а? А ты все равно умудрился жидко обосраться. Я понятно изъясняюсь, нет? Я, конечно, давно не был в России и Узбекистане, но по-русски изъясняюсь, как мне кажется, довольно сносно, э? Или я, так сказать, ошибаюсь? Неужели ты умудрился так и не найти ни одной ниточки к тому, куда делось оборудование, которое отгрузили тебе на склад осенью прошлого года? Черт знает что!

Радоев. Черт, может быть, и знает. Тут у нас, Арбен, творится непонятное... Люди работать отказываются. Какие-то жуткие вещи. Никто не хочет идти в предгорья Аввалыка, на основные территории поиска. Никто.

Густери. Вы там все с ума посходили, что ли? Да, я слышал, что там твой сынишка всех до смерти перепугал. Мне Эмир рассказывая. Интересный мальчишка, наверно.

Радоев. Он недоумок. Вот хочу к матери его отправить, в кишлак обратно. Пусть там живет.

Густери. А я про него совсем другое слышал. Видишь, какой у тебя сын, даже я, Арбен Гусеница, уже о нем слыхал. Говорят, он у тебя умеет прорицать будущее? Кого нарисует, тот и умирает, так, что ли? Ты, в общем, всю эту мистику мне брось! Слышал я и про массовые галлюцинация, и про этих пресловутых дэвов, которые якобы должны вырваться из древней гробницы! Дэвы дэвами, а линия простаивает, и в том числе и из-за тебя, между прочим! Надо же — дэвы! Кретины!!! Мальчишка их перепугал! В горы идти боятся!

Радоев. Да я сам, Арбен, стараюсь убедить сотрудников в том, что это чистая ерунда. Только ведь мои люди большей частью узбеки, мои соотечественники, они воспитаны на суевериях, и никакое образование не может вытравить из них...

Густери. Значит, так. Или ты сам переубедишь всех своих в том, что никаких дэвов не существует, а существует необходимость найти золото, заныканное Ламбером, а также оборудование и товар. Или я сам займусь всем этим плотно, и тогда ты сам предпочтешь дэвов, чем передо мной ответ держать. Подходит тебе такое, а, Рашид? Тем более что я давно собирался навестить родные места... В последнее время в Европе как-то не очень уютно, знаешь ли... »

Рашид Радоев был крупный, не по-восточному рослый, и широкоплечий мужчина. В представлении россиян узбеки — это нечто довольно щуплое, обязательно в тюбетейке и на ишаке. Или же — существо на восточном базаре, гортанно выкрикивающее какие-то незамысловатые слова и энергично размахивающее рукавами пестрого халата. Наконец, имеется такое понятие, как фирменный узбекский ресторан, а там все по традиции: златотканые халаты официантов, печь-тандыр, пение дутаров.... В общем, представление, скорее, мифическое, потому что с узбеками русские сталкиваются теперь куда реже, чем, скажем, с азербайджанцами, грузинами или дагестанцами. Так вот, Рашид Радоев был этнический узбек, и в то же самое время он был очень современный, трезвомыслящий и прагматичный человек. В свои неполные сорок лет получил звание подполковника, но не это составляло основную ценность его жизненного статуса. А что? Мало какой подполковник имеет выкупленный а личную собственность дом в центре города, отремонтированный под евро и вообще в высшей степени уютный. К тому же этот дом был у Радоева уже тогда, когда он был майором. Просто майором. Да что уж скромничать? Даже когда он был еще капитаном, половина дома, правда, тогда еще не отремонтированного, принадлежала ему, а вторая половина рано или поздно прилепилась бы к первой, как магнит. В недрах подвалов этого дома у Рашида Радоева стояли три автомобиля. Кроме того, была у него и дача, и толстенький банковский счет в евро и долларах. Конечно, не такой толстенький, как хотелось бы, но большинству узбекских обывателей и это показалось бы завлекательным до чрезвычайности.

Но следует признать, что основное счастье Рашида Радоева, подполковника Самаркандского управления внутренних дед, состояло не в доме, не в гаражах с машинами, не в загородной даче и даже не в банковских счетах. Основное счастье подполковника Радоева состояло как раз в том, что никто не спрашивал, ОТКУДА все это взялось у него, простого «подпола», недавнего майора. У ментовского чина, чья официальная зарплата составляла едва ли сто пятьдесят долларов (в переводе с узбекских сумов). Собственно, в том и состоял гражданский вес Рашида Мансуровича, что все окружающие просто стеснялись задавать такому хорошему, такому уважаемому в народе человеку, как Радоев, столь глупые и нескромные вопросы. Причем скромничали даже те, кому, по идее, полагалось спросить. К примеру, налоговые органы. Впрочем, налоговые инстанции в Узбекистане — это вообще непонятная структура. Собственно, Радоев и не старался понять суть их работы: не до того. Своих забот полон рот.

Заботы у Радоева были еще те. Несмотря на то что его деятельность ограничивалась рамками правоохранительных органов, пестроте его занятий мог позавидовать — и позавидовать недоуменно — любой, кто мало-мальски смыслит в структуре силовых ведомств. На своем веку Радоеву приходилось работать и экспертом-криминалистом в обыкновенном районном управлении внутренних дел, и начальником отдела уголовно розыска, и таможенником. В данный момент Радоев как раз этим официально и занимался. Он был начальником таможенного терминала в Самаркандском аэропорту, а стало быть, земным богом для всех улетающих и прилетающих. По совместительству он курировал нескольких офицеров из погранохраны, застолбивших за собой делянку в аэропорту и окучивающих пассажиров с помощью одного и того же утомительного вопроса: «А где вы регистрировались? »

Впрочем, мздоимство и порой откровенное вымогательство под твердой дланью государства были легальной частью деятельности замечательного подполковника Рашида Радоева. Что же касается нелегальной... о, Рашид Радоев прекрасный, всеми уважаемый человек! Зачем говорить о каких-то теневых его заработках и, следовательно, порочить имя честного гражданина Узбекистана? Радоева все уважают. Достаточно сказать, что ему, этническому узбеку, удалось выбиться в люди в такое время, когда в его родной стране все ключевые посты распределены между таджиками. Рашид Радоев не любил таджиков, но работать приходилось в основном с ними. Все оттого, что таджики значительно предприимчивее и образованнее узбеков, и в то время, как большая часть узбекского населения с грехом пополам изъясняется с собственным ишаком и живет в утлом городском совковом домишке или вообще в кишлаке, в хижине, многие таджики свободно владеют и узбекским (государственным), и русским, и фарси (литературным персидским). И, естественно, дари (таджикским). Почтя все чиновники и бизнесмены — таджики. Да что чиновники и коммерсанты, если сам президент Узбекистана этнический таджик! Так что достойно уважения то, что бедному узбекскому мальчику из горного кишлака удалось выйти в люди и обеспечить доверие и уважение к себе.

Рашид Радоев снял с себя полосатый халат, швырнул его на руки стоявшему за его спиной мальчику. А потом, коротко выдохнув, нырнул с бортика бассейна прямо в прохладную, безмятежно-голубую и кристально чистую воду. По крайней мере, такой она казалась самому Радоеву. Ухая от удовольствия, он проплыл метра три на спине, выставив над поверхностью воды свой крупнокалиберный, несмотря на относительную молодость, волосатый живот. Посреди бассейна плавал небольшой надувной матрасик, и подполковник, сочтя, что он размялся уже достаточно, вскарабкался на него, подмяв всей своей тушей так, что плавсредство полностью ушло в воду, лишь уголки торчали.

— Эй, вина налей! — крикнул он мальчику. Мальчик был его сыном, но это нисколько не мешало уважаемому Рашиду Мансуровичу обращаться с ним как со слугой. Да и мать мальчика не протестовала. Еще бы она попыталась протестовать, глупая и темная женщина, которую он вытащил из такой глухомани и облагодетельствовал!.. Вполне современный во многих других отношениях человек, в женском вопросе Рашид Радоев был вполне законченным и состоявшимся мракобесом. Собственно, женщина и не человек даже, полагал он. Да пребудет милость Аллаха!..

Мальчик налил вина и, бросившись в воду, ловко поплыл, держа над собой поднос с чашей вина и легкими закусками. Собственно, другой еды и не требовалось: недавно Радоев плотно поужинал. Зная обильность здешних обедов, следует удивляться, как гражданин подполковник еще умудрялся держаться на воде.

Радоев выпил вино и откинулся на спину. Он неотрывно смотрел в потолок, и это его успокаивало. Радоев был взволнован. Впрочем, нет. Слово «взволнован» не подходит к такому упитанному человеку. Точнее будет сказать, что подполковник Радоев был озадачен. Только что ему звонили из «Афросиаба». Неужели Бахрам, этот толстый кривоногий служка, этот льстивый таджик, все-таки прав? Неужели в самом деле пожаловал Леон Ламбер, тот французский археолог, что в прошлом году умудрился разозлить самого Эмира? При воспоминании об Эмире по толстокожей спине Радоева и по всему его телу пробежали мурашки. Радоев хорошо помнит, кому он обязан и всем тем, что его окружает, и своими привилегиями, о которых и близко мечтать не может большинство ему подобных, и даже те, кто в большем звании. Эмир... кажется, его сейчас нет в Самарканде. Впрочем, он может оказаться в Ташкенте. Или в Москве. Или в Париже, а может оказаться за стеной и ожидать, пока он, Радоев, выберется из своего бассейна. Радоев шевельнулся и едва не соскользнул в воду вместе с опустошенной чашей. Эмир, проклятый хитрый таджик!.. Позвонить ему? Сообщить, что получены важные сведения о человеке, так его интересовавшем? О человеке, который своим загадочным исчезновением переполошил уважаемых людей от Ташкента до Москвы?.. А если это не Леон Ламбер? В любом случае, прежде чем сообщать что-либо Эмиру (да возьмет его шайтан! ), нужно самому тщательно убедиться в подлинности информации.

«Надеюсь, что этот болван Саттарбаев все сделает точно, — думал Радоев. — Нет, конечно, он парень проверенный, ушлый, да и в единоборствах не дурак... Но — Ламбер! Если это он, может, он прибыл не один? Даже наверняка не один? После того-то, что случилось тут по его милости и волей шайтана!.. »

— Мальчик, налей-ка мне еще вина!

Собственно, особенно попить ему не привелось. Вошел охранник, по совместительству — подчиненный Радоева по таможне аэропорта, и доложил:

— Рашид, там к тебе приехали, значит.

— Саттарбаев?

— И он тоже.

— Привезли?

–Ч то?

— Не что, а кого, Юнус. Они должны привезти...

Тут Рашид Радоев осекся. Он подумал, что не следует раньше времени произносить слова, которые могут вдруг не подтвердиться делом. Конечно, Юнус — человек верный, но кто поручится за то, что сами стены этого дома удержат неосторожно сорвавшиеся с языка слова? Нет, лучше лишний раз промолчать. Целее будешь. Эту истину Радоев давно для себя усвоил и всегда ей следовал.

— Впустить их сюда? — спросил Юнус.

— Сюда? Нет, сюда не надо. У меня в столовой сейчас сидят несколько гостей, они там до сих пор выпивают, если уже не перепились. Вот туда и веди Сатгарбаева со всеми его дуболомами. Я сейчас буду, так и передай.

— Хорошо, Рашид.

После ухода Юнуса подполковник Радоев задумался. Даже встревожился, а так как тревога была практически беспричинной, нечеткой, то Радоеву тут же захотелось есть. Он всегда много ел, когда волновался, и чем больше волновался, тем больше ел. Он сделал несколько вялых гребков по воде, сблизив свой матрасик с плавающей в бассейне толстой пробковой платформой, на которой (на подносе же) лежали несколько бутербродов с ветчиной и икрой, а также свинина во вместительной пиале, приправленная пикантным соусом. Мусульманин Радоев прежде всего принялся за свинину. Впрочем, о своем мусульманстве он вспоминал только тогда, когда это не шло вразрез с его деятельностью или кулинарными пристрастиями.

«Так, — думал он, — если это в самом деле Ламбер, то это очень хорошо. Жалко только, что Голова, этот ухарь из Москвы, не сумеет оценить того, что я выловил чертова иностранца!.. Впрочем, кого-кого, а уж Голову не жалко. Головорез еще тот. Хорошо, что его в Москве уконтрапупили. Очень он грубый человек, как все эти русские».

В то время как Рашид Радоев предавался чревоугодию и раскидывал мозгами, Юнус окидывал мрачным взглядом людей, приехавших вместе с лейтенантом Саттарбаевым. Осмотр этот, проводимый без особых церемоний, проходил во внутреннем дворике радоевского дома, куда пропустили машину Сатгарбаева.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒