«Путь к Пути» 8 страница

САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Решив вывести потомство, способное передавать устные, а не письменные послания, некий человек скрестил голубя с попугаем. У птицы, полученной в результате этого эксперимента, ушло много часов на путь, который голубь преодолевал всего за несколько минут.

«Где ты была столько времени? » — спросил человек, когда посланница вернулась.

«Такой погожий выдался денек, — ответила суперптица, — что я решила пройтись пешком».

Вот почему вместо инструментов для развития у вас есть басни Эзопа и мудрые афоризмы: вы выбираете исключительно (или в основном) нравоучения.

Эта история невольно приходит на ум, когда видишь, как современные люди смешивают всевозможные техники и упражнения, пытаясь достичь духовной реализации. Их усилия приводят к таким же гибридам, как в этой сказке. Результаты подобных экспериментов по скрещиванию имеют весьма долговременный эффект. Многие образцы такой деятельности обнаруживаются и на Востоке, где они продолжают свое существование как зрелищные движения, а их участники обычно не любят историй и не на шутку боятся юмора. Это, однако, не мешает им считать себя «духовными» движениями.

А так как мы говорим здесь об историях с Востока, то можем рассмотреть сей предмет и с несколько иной точки зрения — в ракурсе того, что в данном случае мы имеем дело с целостной традицией, а она выдвигает свои собственные условия. Ее литература относится ко всему спектру реальности и как таковая не сочетается ни с культами, ни с различными разрозненными фрагментами. Рискуя задеть чувствительность некоторых людей, привыкших к более тонкому обращению, я позволю себе процитировать довольно грубое традиционное высказывание, часто приводимое менее изысканными людьми, чем мы с вами: «Если ты провел ночь в собачьей конуре, не удивляйся, что у тебя завелись блохи».

Очень важно по крайней мере ознакомиться со всем доступным набором историй, которые представляются в подобной манере, потому что они должны быть рассмотрены как грани единого целого. И кроме того, каждая отдельная история, если человек хочет получить от нее пользу, требует от него самого пристального внимания. Перескакивать от одного рассказа к другому, выбирая те, что больше по душе, и не обращая внимания на то, что меньше стимулирует нас, сколь типично человеческим ни был бы такой подход, является признаком плохого и малообещающего студента. Знакомая нам привычка задерживаться на более интересных или более приятных моментах нашей жизни, будучи перенесенной в область серьезных занятий, может иногда стать препятствием в развитии понимания. Разница между этими двумя подходами была недавно мне продемонстрирована в связи с совершенно иными обстоятельствами.

ТАК БЫ И СКАЗАЛ!

Недавно я гостил во дворце одного ближневосточного монарха, где был окружен всевозможной роскошью. Утром ко мне пришел мажордом и поинтересовался, не будет ли у меня каких-либо распоряжений. Я подумал, что неплохо бы послушать радио и что в моих апартаментах нет радиоприемника. Я попросил его позаботиться об этом.

«Мне хотелось бы послушать радио», — сказал я.

«Разумеется, — ответил он, — какую программу? »

«Утренние международные новости по Би-Би-Си», — сказал я.

На следующее утро ко мне вошли двое, неся самый современный приемник, какой мне доводилось когда-либо видеть.

«Где бы вы хотели его поставить? » — поинтересовались они.

«Вот здесь будет замечательно», — ответил я, указывая место.

Один из них установил приемник, другой надел наушники и нашел нужную станцию. Затем он стал смотреть на часы и вскоре подал сигнал. Тут же был включен на полную мощность усилитель, и комнату огласила волнующая мелодия марша Лиллибулеро: позывные Лондона... После чего начались новости. Когда они закончились, слуги подхватили радиоприемник и молча удалились.

После завтрака я пошел выразить свое почтение монарху, и он спросил, все ли меня устраивает.

«Все в порядке, да будет ваша жизнь долгой, — ответил я. — Мне хотелось послушать лондонские новости, и слуги организовали прослушивание. Но было бы неплохо, если бы они оставили радиоприемник в моей комнате, чтобы я мог слушать и другие программы... »

«Дорогой мой друг, — сказал монарх, а он был воспитан в Лондоне и разговаривал именно так, — вини в непонятливости не нас, но, скорее, тот факт, что ты слишком много времени проводишь на Западе. Почему, ради всего святого, ты не сказал моим ребятам, что единственное твое желание — это повертеть ручку приемника. Тогда они оставили бы его тебе... »

ИТАК, ЕСЛИ ТЕ, КТО ИНТЕРЕСУЮТСЯ ВОСТОЧНЫМИ ИСТОРИЯМИ, ХОТЯТ ТОЛЬКО ПОВЕРТЕТЬ ИХ, ПУСТЬ ТАК И СКАЖУТ...

Но, с другой стороны, они могли бы взглянуть на целостную систему независимо от того, представлена ли она в виде восточного или психологического и образовательного инструмента.

Выдвинув условие, что весь спектр суфийского изучения становится доступным человеку только в результате вовлеченности в него, как это происходит при изучении любого предмета, мы теперь сформулируем и другие заслуживающие интереса принципы, весьма интересные и полезные даже в широком смысле, хотя здесь я должен подчеркнуть, что этих принципов не так уж и много.

Доктор Десмонд Морис, зоолог, написавший книгу The Naked Аре («Голая обезьяна») и другие весьма популярные книги о человеческом поведении, отметил воздействие суфийских историй на свою повседневную жизнь. По его утверждению, многие истории при прочтении не показались ему ценными, но понимание содержащегося в них послания и полезности пришло позднее, когда структуры, положенные в основу этих рассказов, стали всплывать в его отношениях с людьми. Он стал подходить к ситуациям согласно некоему новому формату, которым раньше не располагал.

ИСТОРИИ КАК СТРУКТУРЫ

Несколько ученых, специализирующихся как в изучении Ближнего Востока, так и в других областях, написали недавно, что сказки имеют необыкновенную ценность в качестве структур, позволяющих удерживать в уме определенные концепции в особом взаимоотношении друг с другом: они помогают охватить целый диапазон идей, которые обычно никаким другим образом связать невозможно. Истории Муллы Насреддина появляются, например, в научном мире, и кто, вы думаете, их использует? В отчете о второй конференции в Корал Гэйблз (США), посвященной принципам симметрии в физике высоких энергий, с их помощью иллюстрируют некоторые труднодоступные концепции физики. В настоящее время учеными проводится интересный эксперимент, и он показывает, что использование незнакомых и даже сбивающих с толку историй и утверждений можно, выражаясь языком научной терминологии, назвать одним из методов переключения мозговой деятельности из режима последовательной и логической мысли в режим единого (целостного) мышления.

В этой области изучения было отмечено, что именно таким образом работают некоторые суфийские сказки из моей книги Tales of the Dervishes («Сказки дервишей»), не имеющие никакого явного «смысла» или допускающие более чем одно толкование. Расширение деятельности правого полушария и намеренное «истощение» возможностей левого вполне может послужить объяснением таких бессмысленных команд, как «Думай о звуке незвука».

На меня произвела большое впечатление фраза одного маленького школьника: приняв на себя стремительный поток слов необыкновенно красноречивого и логически мыслящего юноши, он вдруг выкрикнул своему оппоненту: «Пойди и сшей себе кусок пирога! » Эффект последовал незамедлительно, потому что интеллектуал тут же потерял нить своих рассуждений и замолчал. Несправедливо, однако, пользоваться этим знанием только для того, чтобы победить в споре.

Холистическое, общее мышление, разумеется, не может претендовать на первенство в области линейной деятельности и, по-видимому, перехватывает контроль над умом, как только логическая мысль наталкивается на утверждения, подобные вышеприведенному. Однажды какой-то фрейдистский психиатр, выступая в высокоуважаемом обществе, приводил яркие и убедительные доводы в пользу своей системы знания. Я решил провести тест и сказал: «Все фрейдисты постоянно говорят что-то вроде: " Надо выяснить, не била ли его бабушка, когда он находился в ее утробе... " » Бедняга чуть не задохнулся от неожиданности и, заикаясь, еле слышно промолвил: «Но ведь подобное даже физически невозможно». Его реакция вызвала такой взрыв хохота у собравшихся, которые, несомненно, до этого были настроены на логический лад, что ему так и не удалось вернуть себе былую важность в этой компании.

СЕКРЕТ, САМ СЕБЯ ОХРАНЯЮЩИЙ

Неоспоримая ценность более знакомых нам историй, обыгрывающих тему «мистического мастера с Востока», состоит в том, что они позволяют поместить взаимоотношения людей в некую новую перспективу, при условии, что это делается в разумных пределах. Если сказки читаются в целях нравоучения или пропаганды, с тем чтобы внушить кому-то веру, заставить подчиниться мудрости «мастера» — такое их использование непригодно для наших обучающих целей. В подобных случаях истории обычно вкрапливаются в систему идеологической обработки различными учениями, которые уже стали или только станут культами. Но если послание (о том, что соответствующее время, соответствующие обстоятельства, расположение определенных факторов в соответствующем порядке — являются условиями, которые необходимо соблюдать, чтобы научиться тому, чему учит традиция) уважают и не путают с умением перещеголять других, то в таком случае сказки оказываются необыкновенно ценными. Я же нередко задаю себе вопрос: не относится ли фраза, часто употребляемая суфиями: «Секрет сам себя охраняет» — к этим сказкам, так же как к другим областям суфийского опыта? Ведь патологическая реакция на них эффективно препятствует параноику получать от историй то, что им предназначено сообщить человеку. Истории, конечно, вовсе не являются изобретением грубых эзотеристов с Востока, желающих впечатлить или запугать искателей или подчинить их волю, хотя некоторые тексты могут быть использованы разными людьми именно в таких целях. Множество инструментов используются для более грубых задач, чем были предназначены. Фактически, одна из целей моего настоящего описания — призвать людей к бдительности.

Давайте рассмотрим историю, в которой заложено свойство «терапевтического отвращения», в результате чего она, вероятнее всего, раздосадует и отвратит всякого, кто думает только о том, что его собираются обмануть.

СМЫСЛ МОЛЧАНИЯ

Один искатель Истины, страстно желая найти настоящего мастера, накопил денег и отправился в далекое путешествие к обители суфийского мудреца.

Когда его допустили на территорию поместья, он был встречен мудрецом и провел с ним в беседе час или два, обсуждая самые общие вопросы. Так как мистическая тема даже затронута не была, у гостя появилось ощущение разочарования.

Его поселили во внутреннем дворе, в доме для гостей, и спустя несколько дней опять допустили в присутствие суфия, который давал ежедневную аудиенцию посетителям.

Обратившись к мудрецу, искатель сказал: «Я пришел издалека, чтобы спросить, каков признак истинного мастера, ибо хочу последовать за таким человеком, если когда-нибудь найду его».

Суфий ничего не ответил. С наступлением вечера люди стали расходиться, и искатель направился в отведенное ему помещение. Там он встретился с другим посетителем и рассказал ему о случившемся.

«Вместо того чтобы разочаровываться в мудреце, тебе бы лучше разочароваться в самом себе, потому что ты не сумел понять мастера, — сказал искателю тот человек. — Беседуя о всякой всячине, он фактически давал понять, что с тобой пока можно говорить только о несущественном, и тебе не следует спрашивать о высоком, пока мастер сам не заведет об этом речь. Когда в собрании в ответ на твой вопрос мастер промолчал, он таким образом показал тебе, что признаком истинного учителя является его способность не отвечать на вопросы тех, кто не в состоянии извлечь пользу из ответа, который им уже был дан».

С тех пор как начиная с 1964 года я стал публиковать подобные истории, непрерывный поток писем, телеграмм и телефонных звонков, достигший поистине потрясающих размеров, свидетельствует об огромном интересе людей к этой литературе. Чаще всего задают такой вопрос: «Как пользоваться обучающими историями? » После чего обычно следует замечание: «Я не получаю от них духовных переживаний». Ответить на эти два вопроса достаточно просто, и часто мне удавалось подтолкнуть людей к тому, чтобы они сами находили ответ, — я отфутболивал их вопрос назад к ним, предлагая им исследовать собственные предположения. Та же техника, конечно, пропагандируется в десятках опубликованных сказок. Поразмышляв немного, человек сам себе отвечает: «Наверно, надо больше знать, прежде чем ими пользоваться», — или: «Духовность, по-видимому, означает для меня что-то приносящее эмоциональные переживания определенного характера, связанные со специфическими образами. Возможно, мне необходимо развить восприятие того, что же такое духовность на самом деле».

УЧЕНИК ДРУГОГО СОРТА

Одна из особенностей суфиев состоит в умении подходить к одному и тому же — к нуждам своих учеников — с самых разных сторон, так, чтобы с помощью того, что мы называем «разбрасыванием» («созвездием импульсов»), постепенно соединялись части единой картины, и учащийся мог придти к пониманию. Вот еще одна история, которая способна пролить свет на этот всесторонний и недогматический подход.

Жил-был суфийский учитель. Своих учеников он одевал в одежды из шерсти, заставлял носить чаши из морского кокоса для сбора подаяния, учил их вращаться в мистическом танце и нараспев произносить отрывки из определенных классических произведений.

Некий философ спросил его: «Как суфийский учитель, что бы ты сделал, если бы тебя отправили в страну, где нет овец и не из чего делать шерстяные одежды, где люди не знают о существовании морского кокоса, где танцы считаются аморальными и где тебе не позволили бы учить людей по классическим произведениям? »

Суфий тут же ответил: «В таком месте я нашел бы учеников совсем другого сорта».

Именно эта возможность сделаться в суфийской области учеником, исследователем или учителем другого сорта, освободиться от тирании инструментов, внешних аспектов и догм — как раз и утверждается в заявлении, что для суфиев все второстепенные идеи и атрибуты существуют лишь для того, чтобы их можно было отбросить на высших уровнях обучения и обходиться без них, причем чем быстрее, тем лучше.

Совершенно очевидно, что в любом обществе есть люди, которые могут испытать чувство личностного самоутверждения только от таких поверхностных вещей и атрибутов. Их не привлекут более значимые и действенные глубины обучающих историй; фактически, некоторых из них эти глубины чуть ли не пугают.

Люди в отчаянии описывали мне обучающие истории как «бесконечную серию приспособлений для тестирования», а такой взгляд немногим более полезен, чем фраза: «Жизнь — только череда неприятностей». Каким бы справедливым ни было подобное утверждение, разве это все, что способен увидеть в жизни такой наблюдатель? Впрочем, возможно, что только это.

Я совершенно убежден, что обучающие истории раздражают людей, потому что в них снова и снова звучит такая мысль: нельзя вылечить корь, закрашивая пятна на коже...

ФУНКЦИЯ ТЕСТИРОВАНИЯ

Конечно же, в этих историях и в самом деле заложена функция тестирования. Но главная характеристика последнего состоит в том, что читателю демонстрируются некоторые из основных особенностей его мышления с тем, чтобы он мог изменить их или отстраниться от них, а не оставаться их рабом. Когда группа учащихся наблюдает реакции друг друга на материал, они расширяют свое восприятие.

Одна из таких историй, «Сказка песков», в довольно драматической форме показывает людям их собственную ситуацию зависимости. В этой сказке река, осознающая свое существование, течет по направлению к морю, но наталкивается на своем пути на пески пустыни и начинает растекаться от них во все стороны, в никуда, чтобы превратиться в лучшем случае в болото. После многих дебатов и душевных смятений (испуганная, что может потерять свою индивидуальность, но не имея никакой альтернативы) река отдается во власть ветра, и он поднимает ее. Вихрь уносит воду от опасности и, перелетев гору, опускает в виде дождя на другой стороне горного хребта.

Некоторым нравится эта история. Другие видят в ней ужасающее напоминание о неминуемой смерти или о том, что им может быть предложено выбрать кого-то или что-то, о ком или о чем они ничего не знают, — совершенно чуждое их природе, и они должны будут покориться неизвестному, влекущему в неведомое, где нет какой-либо определенности. Что описывают такие реакции — саму историю или людей, комментирующих ее?

Испытав на себе воздействие этой истории, люди могут многое узнать о самих себе, просто отметив, какие чувства она в них вызывает...

Вы можете пронаблюдать эффект наших историй, видя, как они, подобно передвижению меченого атома по кровеносной системе, прокладывают себе путь в культурах. Реакции людей на них настолько разнятся и так ясно показывают основную озабоченность реагирующих, что можно узнать много полезного о человеческом поведении благодаря отслеживанию судьбы, выпавшей на долю этой литературы в течение последнего десятилетия.

Чтобы вскрыть коды их зашифрованного смысла, организовывались групповые сессии мозговых атак, были написаны работы, посвященные их происхождению и производным. А издатели на Ближнем Востоке были просто оскорблены тем, что с помощью «пустых небылиц», бытующих среди крестьян в отсталых районах, я обеспечил себе, по их мнению, весьма безбедное существование. Некоторые самозваные суфии стали утверждать, что всегда знали эти истории, но в своей практике применяют «более эффективные средства», тогда как другие самозванцы сами стали обучать с помощью таких рассказов, объясняя всем и каждому, что якобы только ожидали правильного момента для их применения. И конечно же, многие превратили их в упражнения для своих учеников, выуживая тот или иной странный «смысл» или утверждая, что человек вообще не должен искать в этих историях смысла.

НАСРЕДДИН

Истории, как чувствуют многие, каким-то магическим способом раскрывают истинное нутро человека. Кроме того, они многое выявляют в работах академических ученых. Некий ученый рассказывал каждому, кто хотел его слушать, что эзотерическое свойство анекдотов о Мулле Насреддине придумал я сам. Когда ему сообщили, что этим анекдотам посвящена статья одного западного исследователя, фактически изучавшего их на Востоке, он тут же ответил, что эта статья, должно быть, написана мной самим. Интересно, что сказал бы этот ученый, если бы узнал, что в одной из самых ранних, более ста лет назад, публикаций подобных анекдотов на английском языке говорится о том же самом эзотерическом свойстве героя этих рассказов, превращенного позднее в шуточного персонажа. Разумеется, он мог бы заявить, что я являюсь перевоплощением переводчика, который в прошлом говорил то же самое, что и я.

ВКЛАДЫВАНИЕ И ИЗВЛЕЧЕНИЕ

Трудность освоения плодотворного подхода к этой литературе на современном Западе состоит в том, что как раз те человеческие тенденции, которые преднамеренно показаны в этих историях, иногда усиливаются самими историями. Разумеется, подобная проблема существует и на Востоке. Я слышал по крайней мере двадцать версий посвященного ей анекдота:

Один нетерпеливый студент подошел к суфию и спросил:

«В какой момент я смогу по-настоящему извлекать из историй смысл и пользоваться их содержанием? »

Мудрец глубоко вздохнул и сказал: «В тот самый момент, когда ты перестанешь спрашивать, когда это произойдет, и вложишь что-то в свое изучение, вместо того чтобы постоянно пытаться получить что-нибудь от него».

Существует огромное количество мифов, созданных вокруг учебных историй, иногда даже связанных с магическими суевериями. Так, например, широко распространено поверье, что, повторяя сказку о Мюшкиле Гюше (которую я опубликовал в своей книге «Караван мечтаний»), можно привлечь помощь таинственного существа по имени Мюшкиль Гюша, Избавитель от Всех Бед. Насреддиновским историям приписывают некое благотворное заклятие. Говорят, что, когда рассказывается один из его анекдотов, непременно следует рассказать еще семь, потому что в детстве Насреддина так увлекали рассказы, что его учитель наложил на него именно такое заклятие. Моя сестра Амина Шах издала на английском языке знаменитую суфийскую книгу «Сказание о четырех дервишах». Согласно легенде, сложившейся вокруг этой книги, некий суфийский мастер благословил ее, а потому при чтении вслух она чудесным образом исцеляет болезни. К счастью, литературная форма историй побуждает людей в основном относиться к ним лишь как к развлекательному чтиву или понимать их на самом низком уровне — в качестве морального предостережения. А это не дает историям превратиться в культовый фетиш.

Наряду с этим людям удается спонтанно пронаблюдать некоторые из менее драматичных преимуществ наших историй. В одной документальной программе для Британского телевидения я рассказал группе детей известную в Центральной Азии сказку, которую мы использовали в Англии при обучении детей в нашей домашней школе.

ЛЕВ, УВИДЕВШИЙ СВОЕ ОТРАЖЕНИЕ В ВОДЕ

В пустыне, где постоянно дул ветер, жил-был лев. Из-за ветра поверхность воды в водоемах, из которых он обычно пил, всегда была покрыта рябью и ничего не отражала.

Однажды этот лев забрел в лес. Там он охотился и играл, пока не устал и не ощутил жажду. Лев отправился на поиски воды и наткнулся на пруд со студеной, аппетитной и совершенно спокойной водой, настолько манящей, что и представить себе невозможно, — ведь, как все дикие звери, лев тонко различал запах воды, и свежий аромат влаги был для него как амброзия.

Итак, он подошел к пруду и нагнул голову, предвкушая наслаждение божественной влагой. Тут наш герой увидел в воде свое отражение и вообразил, что это, должно быть, другой лев смотрит на него.

«Какое невезение, — подумал лев, — эта вода, конечно, принадлежит другому зверю. Мне лучше быть поосторожнее».

Он отступил от воды, но жажда привела его назад, и снова он увидел свирепое лицо другого льва, глядевшего на него из воды.

На этот раз наш лев решил напугать «другого льва» и, широко раскрыв пасть, издал грозный рев. Но только он обнажил зубы, как то же самое сделал, конечно, и «другой лев». Это показалось жаждущему поистине устрашающим и опасным.

Лев то отступал, то снова возвращался к пруду, и перед ним снова и снова представала та же картина.

В конце концов он так отчаялся и измучился от жажды, что решил про себя: «Будь что будет, я напьюсь из этого пруда! »

И тут случилось чудо! Только лев прильнул к воде, как «другой лев» тут же исчез!

У нас не было специального намерения рассказать эту историю для того, чтобы родители, дети которых страдают от различных страхов, могли ею воспользоваться как психологической поддержкой или терапевтическим инструментом. Но после того как упомянутая передача была показана по телевидению, я получил довольно много писем от родителей, сообщавших, что с помощью нашей сказки они смогли помочь своим детям преодолеть некоторые страхи перед неизвестным и почувствовать себя увереннее в незнакомых ситуациях. Похожие истории и в самом деле рассказываются детям на Востоке вместо тех страшилок, которые встречаются у Андерсена и братьев Гримм; так что, несомненно, в детском воспитании на Западе существует пробел, который может быть заполнен подобным материалом. Как убеждает нас многолетний опыт, они полезны детям и, безусловно, развлекают их. Взрослых наши сказки привлекают меньше, и это доказывается тем, что люди, выбирающие детские истории для издания, но сами читающие «взрослые» книги, повсеместно отказались их публиковать, заявив, что литература такого плана представляет собой неподходящее или неинтересное чтиво, «хотя, — как великодушно отметил один из таких взрослых, — по общему признанию, любопытное».

Зато истории эти стали чем-то вроде всеобщего увлечения в школах, в частности, благодаря образовательным программам по Би-Би-Си, в которых они постоянно используются и широко обсуждаются — в результате возник некий культурный пласт общественного интереса, стимулирующего постоянные вопросы и поток посетителей к нам со всей страны.

* * *

Никакая оценка обучающих историй не может быть по-настоящему правильной, если они излагаются человеку с какими-либо объяснениями. Причина в том, что интерпретация истории может предотвратить ее непосредственное воздействие. Разница между представлением историй и обучающим событием состоит именно в том, что в последнем случае человеку неизвестно, какими должны быть его реакции (с точки зрения какой бы то ни было доктрины), а это необходимо, чтобы он мог выразить свою личную реакцию на материал и усвоить его для себя. Ну что ж, а теперь давайте познакомимся с несколькими историями, которые не сопровождаются никакими объяснениями, чтобы мы могли таким образом пронаблюдать собственные реакции.

ПАНАЦЕЯ

Существуют колонии дервишей — невежественных и собранных наобум искателей Истины. Эти люди занимаются ритмическими движениями, иногда вызывающими ментальные состояния, которые они (на раннем этапе экспериментирования) считают божественным просветлением. Подобная практика также привлекает довольно много обычных людей, ошибочно полагающих, что все дервиши являются «просветленными» и заслуживают почитания.

Рассказывают, что однажды некий благонамеренный, но невежественный искатель Истины прибыл в лагерь таких разодетых в причудливые одежды дервишей и увидел, что один из них лежит на земле, в полной покорности закатив глаза и являя собой образец глубочайшего расслабления.

«Я пришел, чтобы разделить с вами вашу жизнь и пережить то, что переживаете вы», — захлебываясь от возбуждения, сказал наш искатель руководителю дервишской общины.

«И что именно ты хотел бы разделить с нами? » — спросил тот.

«Позвольте мне разделить физическое и духовное состояние этого лежащего дервиша», — ответил посетитель.

Дервиши с присущим им радушием уважили его просьбу. Окружив нового товарища, они помогли скорпиону вонзить в него жало.

* * *

ПРИМИ ОДНОГО...

Умер некий дервиш, и два ангела, охранявшие райские врата, стали его допрашивать.

«Почему мы должны впустить тебя? » — спросили они.

«Когда я жил на земле, я был последователем великого учителя Гилани... » — ответил он.

«Входи», — сказали ангелы.

За ним следовал другой человек, которому был предложен тот же вопрос.

«Меня-то уж точно необходимо впустить, — сказал он, — потому что я слышал, о чем вы говорили с человеком, стоявшим впереди: дело в том, что в это же самое время я был последователем аж трех величайших учителей! »

Тут ангелы преградили ему дорогу.

«Нет, тебе не дозволено входить сюда! » — сказали они.

« Но почему же? »

«Ты думаешь, мы впускаем сюда людей, не знающих, чего они сами хотят? »

* * *

МОТЫЛЬКИ

Однажды суфий разбил стоянку на пересечении дорог. С наступлением ночи он зажег очень яркую лампу, а неподалеку от нее — свечу, сам же сел возле свечи и погрузился в чтение своих книг.

«В этом должна быть какая-то тайная мудрость», — говорили друг другу жители близлежащего городка. Но языка демонстрации они не понимали, если вообще здесь было что понимать, и не могли проникнуть в тайну предложенного им учения.

В конце концов группа любопытствующих горожан направила к суфию своих представителей, чтобы те спросили, зачем ему два источника света и почему он расположил их именно таким образом.

«Посмотрите на лампу, — сказал он, — каждую ночь вокруг нее кружится рой мотыльков. Я обеспечиваю их ярким светом, и они оставляют меня в покое, так что я могу спокойно читать при свете свечи. Удовлетворяя мотыльков, я защищаю себя от их назойливости».

То же самое применимо и к человечеству. Если бы каждому было известно, где находится истинное знание, жизнь превратилась бы в хаос. В нынешних обстоятельствах люди даже впадают в безумие, когда, подобно мотылькам, воображают, что должны вокруг чего-то толпиться, в особенности если это их привлекает.

* * *

ПРЕДНАЗНАЧАЕМОЕ

Жил-был однажды мнимый суфий, который привлек к себе достаточно много учеников, но при этом был далеко не таким успешным, как настоящий учитель, живший в соседнем городе.

И вот он задался целью разузнать, какой тайной формулой пользуется истинный суфий. Изменив свое обличие, он попросил у учителя аудиенции как человек, желающий стать его учеником.

Суфий принял его и сказал: «Единственный секрет, который мог бы послужить тебе, состоит в следующем. Разведи сахар в воде, обмажься этой смесью и каждый день по несколько часов неподвижно лежи на открытом воздухе. Таким путем ты придешь к адекватной для себя истине».

Самозванец возвратился назад в свой центр и приказал всем своим последователям выполнять упражнения «сладкой воды». Как только его ученики выполнили это предписание, их атаковали тучи насекомых, и они покинули своего мастера.

Оставшись в полном одиночестве и обуреваемый любопытством, лжеучитель возвратился к суфию.

«Должен признаться, что придя к тебе в первый раз, я хотел выведать, в чем твой секрет, — сказал он суфию, — но, когда я дал твое упражнение моим ученикам, их одолели тучи мошкары, и они покинули меня».

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒