Благодарности 15 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 16 из 23Следующая ⇒

– Каким образом?

– Вернемся тем же путем. Вход они будут проверять в последнюю очередь.

– Обратно в туннель? А потом что, вплавь до ближайшего катера?

Сэм пожал плечами.

– До этой части я еще не дошел. В общем, это самый лучший способ.

Реми обдумала его предложение.

– Хорошо, пойдем через туннели… Может, повезет, и по дороге перехватим какой‑ нибудь вертолет или танк.

– Реми Фарго, найди мне танк, и даю слово: я больше никогда не буду гонять.

– Угу, одни обещания.

Больше всего Сэма и Реми беспокоили две вещи. Во‑ первых, держит ли Бондарук сторожевых собак. И во‑ вторых: сколько у него вооруженной охраны на территории поместья и сколько людей в резерве, готовых явиться по первому зову? Они решили исходить из худшего варианта и срочно выбираться, пока Бондарук не отошел от потрясения и не выслал по их следу своих ищеек – собак или людей, не важно.

Пригнувшись, они мелкими перебежками добрались до конца изгороди, осмотрелись по сторонам и, убедившись, что все чисто, рванули через газон к кустам барбариса. Сэм снял смокинг и отдал его Реми, затем упал на землю и, извиваясь, полез через колючки к узкой полоске травы, отделявшей кусты от сосновой рощицы. Через несколько секунд Реми пролезла следом и протянула Сэму смокинг.

– Оставь себе, – сказал он. – Холодает.

Она улыбнулась.

– Истинный джентльмен… Сэм, твои руки!

Он опустил взгляд. Колючки барбариса изорвали рукава рубашки; из царапин сочилась кровь.

– Все не так плохо, как выглядит. Главное – не показываться на люди.

Они поползли к соснам. Сэм зачерпнул горсть земли и принялся втирать по всему телу: в рубашку, в руки и в лицо. Реми помогла ему со спиной, а затем проделала то же самое со своими руками и лицом. Сэм не сдержал улыбки:

– Выглядит так, словно мы только что с коктейльной вечеринки в аду.

– А разве не так? Стой… Смотри!

Из‑ за угла дома вышли трое с фонарями и направились вдоль стены в их сторону.

– Лай собак слышишь? – спросил Сэм.

– Нет.

– Будем надеяться, обойдется без собак. Давай.

Сэм и Реми стали продираться через сосновые ветки к узкой незасаженной полосе между деревьями, тянувшейся с севера на юг, – что‑ то вроде звериной тропы – и по ней свернули на север, к конюшням. Эти сосны посадили тут больше ста лет назад, с тех пор деревья успели разрастись и сплелись ветвями – это было и проклятием, и благословением для беглецов. Приходилось то протискиваться боком, то перелезать через толстые сучья, зато деревья надежно их укрывали. Охрана прочесывала лужайку в каких‑ то тридцати футах от них, но лучи фонарей не проникали за густую хвою.

– Рано или поздно они пошлют сюда кого‑ нибудь, – прошептал Сэм, – но, надеюсь, к тому времени мы будем уже далеко.

– Сколько еще до конюшен?

– По прямой четверть мили, но роща тянется зигзагом, так что, считай, вдвое больше. Готова?

– Если ты готов.

Следующие двадцать минут они пробирались звериной тропой, останавливаясь каждые десять шагов и вглядываясь в неясные тени преследователей: иногда свет фонаря вспыхивал где‑ то вдалеке, а иногда так близко, где‑ нибудь в кроне деревьев, что Сэму и Реми оставалось лишь прижаться к земле и, затаив дыхание, ждать, пока охранники не пройдут мимо.

Наконец сосны начали редеть, и вскоре звериная тропа вывела их на поросшую травой поляну, откуда открывался обзор на южную стену конюшни. Сэм по‑ пластунски сползал на разведку.

– Лужайка, где проходит вечеринка, справа. Гости уже разошлись, но все машины стоят.

– Наверное, Бондарук завел их в дом и устроил допрос, – пробормотала Реми.

– Я бы не удивился. Охранников нет, я заметил только одного – по закону подлости, у самого входа в конюшню.

– А вырубить его никак не получится?

– Если только я научусь летать. У него голова как на шарнирах, незаметно не подобраться. Но я кое‑ что придумал.

Сэм объяснил.

– Далеко? – спросила Реми.

– Шестьдесят, семьдесят ярдов.

– Если только через крышу. Слишком большое расстояние.

Несколько минут они бродили между деревьев, пока наконец не насобирали с полдюжины камней размером с мяч для гольфа. Сэм взял один, ползком, по‑ крабьи, подобрался к краю поляны, подождал, пока охранник отвернется, вскочил и с силой зашвырнул камень. Тот по высокой дуге перелетел через крышу конюшни. Сэм припал к земле и отполз обратно.

Тишина.

– Мимо, – прошептала Реми.

Сэм взял еще один камень и повторил заново. Опять мимо. Третья попытка, четвертая. Он взял пятый камень, потряс его в сложенных ладонях, как игральные кости, и поднес к губам Реми.

– На удачу.

Она закатила глаза, но послушно подула.

Сэм отполз на исходную, выждал удачный момент и метнул снаряд. Прошло две секунды. Со стороны парковки раздался звук бьющегося стекла, взвыла автомобильная сигнализация.

– Ты потопил чей‑ то боевой корабль, – сказала Реми.

Именно на такую реакцию они и рассчитывали: охранник, стороживший конюшню, развернулся и побежал к парковке. Поднялся шум: по всему поместью голоса стали окликать друг друга.

Сэм и Реми рванули к конюшне и через десять секунд уже стояли у стены. Низко пригнувшись, они выглянули из‑ за угла. Впереди пять или шесть охранников, не оглядываясь, пронеслись через лужайку к парковке и скрылись за живой изгородью.

– Давай! – выдохнул Сэм.

Они выскочили из‑ за угла и забежали в ворота конюшни.

Неожиданно в темноте перед ними выросла огромная тень. Сэм толкнул Реми влево, а сам откатился вправо. Конь, черный как смоль арабский скакун не меньше шестнадцати ладоней в холке, встал на дыбы, копыта рассекли воздух над головой Сэма. Жеребец всхрапнул, тяжело опустился на землю и, ударив копытом, сорвался вскачь и растворился в створе ворот.

За спиной у Сэма скрипнула дверь. Охранник увидел Реми и направился к ней, на ходу доставая МР‑ 5. Он и ойкнуть не успел: Сэм подскочил сбоку и прямым ударом справа, точно в висок, отправил охранника в нокаут. Тот зашатался и рухнул как подкошенный. Пока Реми подбирала отлетевшее оружие, Сэм закрыл ворота и поставил на место поперечную балку. Снаружи по гравию зашуршали ботинки.

– По‑ английски уйти не получилось, – пробормотал Сэм.

– Хорошо, если вообще получится, – отозвалась Реми.

Они повернулись и побежали к складу.

Глава 42

Не успели Фарго добежать до двери склада, как в ворота конюшни заколотили. Сэм и Реми инстинктивно обернулись.

– Как думаешь, сколько у нас времени? – спросила она, заходя следом за мужем в кладовку.

Супруги присели на корточки возле люка.

– Через тридцать секунд они начнут стрелять, еще через тридцать включат мозги, найдут какую‑ нибудь штуковину, просунут в щель и собьют балку. Минуты две, не больше.

– Кажется, ты что‑ то говорил про план…

– Набросок.

– Не важно. Может, поделишься?

На объяснение ушло десять секунд.

– Можно просто попробовать убежать.

– Одно большое «но»: если они окажутся быстрее, чем я рассчитывал, мы попадем в ловушку. Нас отловят, как цыплят. Мой вариант предусматривает хоть какое‑ то укрытие, а если повезет, мы даже дадим им отпор.

– Ладно, уговорил.

– Я займусь технической стороной; ты соберешь все необходимое. Если все сделаем правильно, то задержим их… или даже заставим отступить.

– Неисправимый оптимист.

Сэм заскочил обратно на склад, схватил стул и оттащил его в кладовку. Он закрыл дверь и подпер ручку стулом. Реми уже успела открыть люк и спуститься. Сэм последовал за ней, захлопнув за собой люк.

При свете фонариков они принялись за дело: Сэм потрусил к развилке и принялся перетаскивать тележки от стены на рельсы, а Реми со всех ног бросилась бежать вниз по туннелю, к входу над обрывом.

Вдалеке застрекотали автоматы.

– Ты угадал! – раздался из темноты голос Реми.

– Лучше бы я ошибся: часа на три, на четыре, – ответил он, ставя на рельсы вторую тележку. Через минуту уже три тележки стояли рядком посреди туннеля. Из темноты, неся в руках с десяток масляных ламп, выбежала Реми. Она побросала лампы в тележки: по две‑ три на каждую, убедившись, что из всех вытекает масло.

Пальба наверху прекратилась.

– Включили мозги, – прокомментировал Сэм.

Вместе они еще раз пробежались по туннелю, собрав около дюжины ламп, которые рассовали по тележкам, как и первую партию.

– Растопка, – напомнила Реми.

Собрав все, что может гореть, от деревянных инструментов до ботинок, одежды и мотков сухой веревки, они разделили этот хлам на три кучи – по одной в каждую тележку.

– Чувствуешь? – спросила Реми.

Сэм поднял голову и ощутил прохладное дуновение ветерка, доносящееся из входа над утесом.

– Нам везет.

Воспользовавшись своим швейцарским ножом, он отрезал три лоскута от ветхого комбинезона, на конце каждого завязал по узелку и обмакнул узелки в масло на дне первой тележки.

Реми спросила:

– Будем ждать или… – Со стороны люка донесся топот. – Проехали.

Сэм достал зажигалку, и Реми по очереди поднесла каждый из трех фитилей к огню. Убедившись, что все три занялись, два она передала Сэму, который подбросил их в первые две тележки. Реми закинула последний фитиль в третью тележку и отскочила в сторону.

Ничего не произошло.

– Ну же… – пробормотала Реми.

– Этого я и боялся. Масло испорчено.

Из глубины туннеля донеслись треск ломаемого дерева и громкий хлопок – наверху распахнулись ворота.

Сэм сверлил взглядом тележки, бессильно сжимая челюсти.

– Черт!..

И тут с громким свистом одна из тележек вспыхнула; изнутри повалил маслянистый черный дым. За ней загорелись вторая и третья. Густое облако дыма заклубилось под сводом пещеры и, гонимое ветерком, стало медленно продвигаться к развилке и дальше – по боковому туннелю.

Сэм и Реми, кашляя и протирая слезящиеся глаза, отступили от тележек.

– Если уж это их не задержит… – сказал Сэм.

– Что‑ то вечеринка затянулась. Уходим?

– После вас.

Они побежали по туннелю, резко затормозив на краю обрыва.

Снаружи туман поднялся до самого входа. Утес едва просматривался в тусклом свете луны, а внизу волны с громким шипением разбивались о скалу. Несмотря на ветерок, облако дыма медленно ползло в их сторону. Было слышно, как кашляют и давятся дымом их преследователи.

– Будем надеяться на прилив. Течение должно отнести нас с севера на юг. Балаклава находится в трех милях вниз по берегу. Там мы и выберемся.

– Угу.

– Распечатка у тебя?

Реми похлопала себя по животу.

– В целости и сохранности.

Сэм осторожно подошел к краю и взглянул вниз. О свод пещеры рядом с его головой ударилась пуля. Сэм отскочил назад, и они с Реми упали ничком на пол.

– Какого… – выдохнула Реми.

– Внизу патрульный катер, – пробормотал Сэм. – Прямо у скалы.

– Мы в ловушке.

– Черта с два! Пойдем.

Он рывком поднял Реми с пола, и они побежали обратно в глубь туннеля.

– Посвятишь меня в свой план? – сказала Реми.

– Нет времени. Сама поймешь. Только не отставай.

С каждым шагом дым становился все гуще, даже лучи фонариков ничем не могли им помочь. Они продолжали бежать, держась за руки и опустив головы; едкий дым разъедал глаза.

– Почти на месте, – проговорил Сэм, вытягивая перед собой свободную руку.

Кашель стал громче и доносился теперь со всех сторон. Мужской голос что‑ то выкрикнул по‑ русски, в ответ по‑ английски прохрипели:

– Назад… вернись!..

Сэм споткнулся и упал на пол, увлекая Реми за собой. Они поднялись и пошли дальше. Вдруг Сэм отдернул вытянутую руку, обжегшись обо что‑ то горячее. Он сел на колени и потянул Реми вниз. Рядом по гравию прошуршали ботинки – судя по звуку, несколько человек. Луч фонаря прорезал дым и скользнул прочь.

– Что происходит? – прошептала Реми.

Вместо ответа Сэм постучал по тележке костяшками пальцев.

– Сними смокинг.

Она послушалась. Сэм сунул руки в рукава с другой стороны, обмотав тканью кисти.

– Прихватка, – объяснил он.

Теперь до Реми дошло.

– Глубинная бомба?

– Вот именно.

– Умный ход.

– Когда я покачу тележку, подтолкни сзади.

– Ладно.

Пригнувшись, Сэм обошел тележку с другой стороны, пошире расставил ноги, оперся защищенными тканью руками о борт и толкнул. Тележка не сдвинулась с места. Он попробовал еще раз. Ничего.

Щелкнул металл, и Реми шепнула:

– Ты не снял с тормоза. Попробуй теперь.

Сэм поглубже вдохнул, сжал зубы и поднажал. Раздался скрип стали, и тележка тронулась с места. Прогрохотал выстрел, но Сэм, не замечая ничего вокруг, все толкал и толкал. Реми встала сзади и уперлась в поясницу мужа. Тележка быстро набирала скорость. Сноп искр и дым, подхваченные потоком воздуха, будто хвост кометы, развевались над их головами.

Внезапно дым стал реже. Вход в пещеру стремительно приближался.

– Тормози! – выкрикнул Сэм и отклонился назад, чувствуя, как каблуки ботинок зарываются в гравий.

Реми, которая крепко обхватила мужа за пояс, последовала его примеру. Под действием их общего веса тележка замедлила ход. Край обрыва несся на них. Десять футов… пять… Сэм быстро рассчитал в уме, решил, что пора, и отпустил тележку. Они дружно шлепнулись на пол. На глазах у Фарго пылающая тележка на миг зависла на краю, перекувырнулась и рухнула вниз.

На несколько секунд воцарилась зловещая тишина, а затем свод пещеры сотряс оглушительный взрыв. Сэм и Реми на четвереньках подползли к краю и посмотрели вниз. Охваченный пламенем патрульный катер кренился на левый борт, вода заливала пробоину в кормовой части. Через некоторое время на поверхность вынырнули две головы; одна начала удаляться, а вторая так и осталась болтаться на месте, как поплавок. Корма катера, а за ней и все судно исчезли под водой.

– Вот это я называю в яблочко, – сказала Реми.

Упав на живот, она устало выдохнула. Сэм последовал ее примеру. Черный дым подполз к краю пещеры над их головами и, подхваченный ветром, устремился вверх, к арке утеса.

– Гм, – сказал Сэм. – Кажется, мы слегка злоупотребили гостеприимством этого дома. Поплыли домой?

– С удовольствием.

Глава 43

Монако

Светло‑ карие глаза Иветт Фурнье‑ Демаре пристально смотрели поверх чашечки кофе, пока Сэм рассказывал об их приключении на Эльбе. О предательстве Умберто он умолчал.

– Потом, – закончил Сэм, – мы добрались до Ниспорто, а оттуда на рыболовном судне на материк.

– Восхитительно, – сказала Иветт. – Значит, все, что я о вас читала, правда.

Стояло раннее утро, они втроем сидели во внутреннем дворике виллы Иветт с видом на мыс Вейль. Тихая гладь Средиземного моря искрилась на солнце.

После того как патрульный катер Бондарука погрузился у них на глазах в морскую пучину, Сэм и Реми слезли вниз по лестнице из металлических штырей и спрыгнули в воду. Они отыскали пару оранжевых спасательных жилетов, которые всплыли на поверхность, когда судно затонуло, уцепились покрепче и отдались на волю течения. В лучах восходящего солнца он и наблюдали с воды, как над особняком собираются клубы черного дыма, и вслушивались в завывание пожарных сирен. Несколько раз вдалеке проплывали патрульные катера, но их команды были слишком заняты торчащими из воды скалами, чтобы заметить беглецов.

Через час неспешного дрейфа Сэма и Реми прибило к берегу к северу от Балаклавы. Добравшись до города, они позвонили Сельме и через два часа уже сидели на заднем сиденье лимузина, везущего их в Керчь, к Азовскому морю. В Керчи их ждал посланный Сельмой курьер с паспортами, кредитками и багажом из гостиницы в Евпатории. Час спустя они летели на борту частного чартерного самолета в Стамбул.

Понимая, что им в любом случае придется дождаться, пока Сельма расшифрует символы с распечатки из лаборатории Бондарука, и подыскивая безопасное место, где можно было бы спокойно обсудить дальнейшие планы, супруги позвонили Иветт. Та обрадовалась звонку и немедленно прислала за ними яхту. Лэнгдон, телохранитель Иветт и бывший спецназовец, доставил Сэма и Реми к своей хозяйке.

– Что ж, честно говоря, Умберто во всем мне признался, – улыбнулась Иветт, дослушав рассказ Сэма. – Ему очень стыдно.

– Он искупил вину, – сказала Реми. – С лихвой.

– Согласна. Я ему сказала, что если Фарго простили, то и я прощу.

– Интересно, а что стало с Кармине Бьянко? – спросил Сэм.

– С кем?

– С полицейским и по совместительству мафиози.

– А, этот… Полагаю, он сейчас гостит в одном из заведений итальянского правительства. Покушение на убийство, как‑ то так…

Сэм и Реми засмеялись.

– Итак, – сказала Иветт. – Вам помог дневник Лорана?

– И помог, и запутал, – отозвалась Реми. – Лоран использовал сложный многоуровневый шифр, но уж если кто и может его расшифровать, так это Сельма. – Они переслали Сельме распечатку сразу же по прибытии на виллу.

В дверях со свежим графином кофе появился Лэнгдон. Пока он подливал всем напиток, Сэм спросил:

– Лэнгдон, так что она ответила?

– Простите, сэр?

– Ей хватило благоразумия ответить «да»?

Лэнгдон кашлянул и сжал губы.

Иветт воскликнула:

– О, Лэнгдон, ради бога… – И обратилась к Сэму и Реми: – Он у нас такой сдержанный, такой правильный. Да поделитесь же хорошими новостями, Лэнгдон. Ну же, скажите им.

Лэнгдон позволил себе изобразить едва заметную улыбку и произнес:

– Да, сэр. Она согласилась за меня выйти.

– Поздравляем.

Реми подняла чашку с кофе.

– За будущего жениха.

Все трое выпили за Лэнгдона, лицо которого приобрело пунцовый оттенок. Поблагодарив их кивком, он обратился к Иветт:

– Мадам, если я вам больше не нужен…

– Ступайте, Лэнгдон. А то, боюсь, вас удар хватит.

Лэнгдон исчез.

– К сожалению, это означает, что я его потеряю, – вздохнула Иветт. – Теперь он занятой человек. Дамский угодник, если хотите…

– А что, неплохое занятие, – сказал Сэм.

Реми легонько ущипнула его за бицепс.

– Следи за языком, Фарго.

– Я просто хотел сказать, что есть и менее приятные…

– Хватит!

Они продолжали болтать и пить кофе, пока через полчаса не вернулся Лэнгдон.

– Мистер и миссис Фарго. Вас просит миссис Вондраш.

Сэм и Реми встали из‑ за стола и в сопровождении Лэнгдона спустились в кабинет. У открытого окна с видом на сад на столе красного дерева стоял открытый ноутбук Иветт. Лэнгдон заранее поставил два стула напротив экрана. Как только они сели, он вышел и закрыл за собой дверь.

На экране ноутбука высветился рабочий кабинет Сельмы в Ла‑ Джолье.

– Сельма, ты там? – позвал Сэм.

Перед камерой появилось загорелое лицо Пита Джеффкота. Он улыбнулся.

– Привет, Сэм. Привет, Реми.

– Как дела, Пит?

– Лучше всех.

Жизнерадостность Питера не знала границ. Он не то что лимонад мог сварить из преподносимых жизнью лимонов, он мог вырастить из них целую лимоновую рощу.

– Как Венди?

– Нормально. Правда, психует немного, что приходится сидеть взаперти. Охранники – отличные парни, но все равно стены давят.

– Так нужно, – сказал Сэм. – Будем надеяться, это ненадолго.

– Да ладно, ничего страшного, потерпим. А вот и босс…

Пит исчез с экрана, и его место заняла Сельма. Она села на стул перед камерой, время от времени макая чайный пакетик в чашку.

– Доброе утро, мистер и миссис Фарго.

– Доброе утро, Сельма.

– С какой новости начать: с плохой или хорошей?

– А можно сразу обе? – ответил Сэм. – Чтобы получился эффект отдираемого пластыря?

– Как скажете… Распечатка, которую вы прислали, пригодилась. Отличное качество, высокое разрешение. С ее помощью я расшифровала остальные строки. А вот плохая новость: мы никак не можем разгадать загадку. Может, вам повезет больше…

Сельма взяла со стола блокнот и прочла:

Страдающие товарищи по клятве пойманы в янтаре.

Тассило и Пепере Горбатый Байя охраняют место хаджа.

Гений Ионии, его поступь – битва соперников,

Три замка, четвертый утерян, укажут дорогу на Фригизингу.

– Вот так, – сказала Сельма. – Я отправила вам на смартфоны в стандартной кодировке. Мы продолжаем работать над текстом, но очевидно, что эта загадка сложнее предыдущей.

– Пожалуй, – отозвалась Реми, тут же погрузившись в размышления.

– Сельма, в последней строке там точно «замки»?

– Да. Я несколько раз перепроверила, и Пит, и Венди тоже. А что?

– Просто у слова «замок» слишком много значений. Это может быть что угодно.

– Замок от чего? – сказала Реми.

– Вопрос на миллион. Думаю, если мы ответим на него, то решим загадку.

– Если только здесь не имеется в виду какое‑ нибудь другое значение, – сказала Сельма. – В архитектуре «замок» означает замковый камень, поддерживающий свод. В оружии «замок» – это устройство для скрепления подвижных частей механизма.

– Значит, будем искать замковый камень или устройство для скрепления, – сказала Реми.

– Это если понимать буквально, – ответил Сэм. – А если здесь метафора? Замок может скреплять или разъединять…

– Нужен контекст, – согласилась Реми. – Мы над этим подумаем. Спасибо, Сельма.

– Еще кое‑ что: я параллельно занималась расшифровкой дневника Лорана и, кажется, нашла ответ на некоторые из наших вопросов. Во‑ первых, я выяснила, почему они с Наполеоном мучились с шифром, вместо того чтобы просто нарисовать карту и отметить нужное место большим крестом. По словам Лорана, вскоре по прибытии на остров Святой Елены Наполеон впал в депрессию. Он признался Лорану, что потерял надежду. Он был уверен, что умрет в ссылке.

– И оказался прав, – вставил Сэм.

– Поэтому он задумался о своем наследии, – продолжала Сельма. – От брака с Марией Луизой у него был сын, Наполеон Франсуа Жозеф Шарль, Наполеон Второй. После поражения при Ватерлоо Наполеон отрекся в пользу сына, который правил около двух недель, пока союзники не заняли Париж. Наполеон был в ярости. Он считал, что, если бы его сын проявил «истинный бонапартовский характер», этого бы не случилось. То, что мальчику едва стукнуло четыре года, он во внимание не принимал.

– Трудно соответствовать, когда твой отец Наполеон, – сказал Сэм.

– Скорее, невозможно. Так вот, Наполеон приказал Лорану составить «карту‑ головоломку», которая, цитирую: «запутает наших врагов, станет проверкой истинному императору, укажет дорогу к сокровищу и вернет былое величие имени Бонапарта». К сожалению, после свержения Наполеона Второго увезли в Австрию, наградили почетным титулом герцога Рейхштадского и фактически держали как пленника до самой его смерти от туберкулеза в тысяча восемьсот тридцать втором году. Он так ни разу и не попытался воспользоваться картой и вернуть себе власть. Впрочем, Лоран не объясняет почему. Что касается второй загадки – почему Наполеон и Лоран выбрали винные бутылки в качестве подсказок, – то в записях Лорана сказано, что Наполеон лично отдал приказ о сожжении виноградников Лакано. Он приказал уничтожить все: семена, лозу, вино – и дело тут вовсе не в прихоти. Наполеон хотел, чтобы уцелевшие бутылки стали предметом охоты коллекционеров. Таким образом, даже если бы кто‑ то случайно откопал одну из спрятанных бутылок, та бы отправилась прямиком в музей или частную коллекцию, где и дожидалась бы своего часа, а точнее, появления одного из потомков Бонапарта.

– Значит, отец не был уверен в сыне, – сказала Реми. – И решил подстраховаться.

– Похоже на то. Когда Наполеон отрекся во второй и последний раз, еще действовал первый наполеоновский закон «О престолонаследии». Согласно этому закону, трон наследовал Наполеон Второй; вторым в очереди на престол стоял Жозеф, старший брат Наполеона, и его сыновья, следом шел младший брат Луи и его сыновья.

– И ни один из них не пытался отыскать клад, – сказала Реми.

– Если они вообще о нем знали, – ответила Сельма. – Мы пока над этим работаем. В любом случае, все усилия Наполеона и Лорана пошли прахом. До сих пор никто и не подозревал о его великом плане.

– А теперь о нем знаем только мы и Бондарук, – сказал Сэм.

– Печальная история, – вздохнула Реми. – Под конец жизни Наполеон стал жалок, он совсем отчаялся, страдал от мании преследования и верил, что кто‑ нибудь однажды вновь возвысит его гордое имя. Только подумайте: и это человек, который держал под пятой половину Европы.

– Любой тиран беспощаден в первую очередь к самому себе, – произнес Сэм.

– Прости…

– Цитата из Джорджа Герберта, валлийского поэта. Не думаю, что он имел в виду Наполеона, но это прекрасно сюда подходит. Сельма, а это «сокровище», о котором пишет Лоран… оно еще где‑ нибудь упоминается?

– Пока нет.

– Скорее всего, речь о деньгах, – сказала Реми. – Или о вещи, которую можно перевести в деньги – деньги на содержание армии.

Сэм кивнул.

– Сумма достаточная, чтобы новый Наполеон мог заново завоевать Францию и, может, даже Европу.

Они закончили сеанс связи с Сельмой и направились обратно во двор. На полпути у Сэма зазвонил телефон. Он взглянул на экран. Звонил Руб Хейвуд. Сэм включил громкую связь.

– Кажется, я отыскал скелет в шкафу Бондарука, – сказал Руб.

– Внимательно слушаем.

– Я послал человечка пообщаться с иранским полковником, который когда‑ то работал с Бондаруком…

– Ареф Хасеми, – сказала Реми.

– Верно. Поначалу Хасеми осторожничал, но в конце концов все рассказал. Он подтвердил, что курировал Бондарука во время пограничного конфликта с Россией. В общем, не знаю всех подробностей, но, по словам иранца, Бондарук почему‑ то вбил себе в голову, что он прямой потомок древнеперсидского царя, парня по имени…

– Ксеркс Первый, – закончил за него Сэм.

– Верно. А как ты догадался?

В самых общих чертах Сэм описал частный музей, посвященный династии Ахеменидов, на который они наткнулись в недрах особняка мафиози.

– Ну вот, все сходится, – сказал Руб.

– А что по этому поводу думает сам Хасеми? – спросил Сэм. – Как он считает, может Бондарук быть потомком Ксеркса?

– Он считает, что это возможно, но дело в том, что Хасеми довольно скользкий тип. Каждую его наводку англичане проверяют по три‑ четыре раза.

– Непонятно, зачем ему придумывать такую странную историю, – сказала Реми.

– Вот и мне так показалось, – ответил Руб. – В общем, факт в том, что Бондарук потратил миллионы, чтобы это выяснить: либо он конченый псих, либо доказательство его родства с персидским царем действительно существует – по крайней мере, в его воображении.

– Реми, ты помнишь, что Холков сказал нам в Марселе? – спросил Сэм.

– О цели Бондарука?

Реми закрыла глаза, вспоминая тот разговор и слова Холкова.

– «…Речь идет о семейном наследстве. Он просто пытается завершить то, что было начато давным‑ давно…»

– Может, все это как‑ то связано с Ксерксом, – ответил Сэм. – Но что за «семейное наследство»? Какая‑ то вещь, утерянная персидским царем?

– Еще одно задание для Сельмы и ребят.

– Не важно, насколько обоснованы его претензии. Сам он в это верит и действует соответственно. Важнее узнать, что именно он разыскивает, – сказал Руб.

– Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, – сказал Сэм. – Что может быть общего между царем Ахеменидов и утерянной коллекцией Наполеона?

Сэм проснулся от щебета смартфона. Он перевернулся на живот. Красные цифры на экране будильника сообщили: три часа двенадцать минут. Сэм схватил телефон и посмотрел, кто звонит. Номер не определен.

Он ответил.

– Алло?

– Думаю, пришло время пообщаться напрямую, – произнес мужской голос. – Без посредников.

Спросонья Сэм не сразу определил голос.

– Вы разбудили меня, Бондарук. Это невежливо. Может, расскажете, откуда у вас мой номер?

– Деньги правят миром, мистер Фарго.

– Деньги – это всего лишь деньги. Имеет значение лишь то, как вы ими распоряжаетесь.

– Слова доброго дяди.

Реми перевернулась и села на кровати рядом с Сэмом. Отвечая на вопрос в ее глазах, Сэм одними губами произнес: «Бондарук».

– Что вам нужно? – спросил Сэм.

– Хочу полюбопытствовать: вы ведь побывали в числе гостей на моей вечеринке, не так ли?

– Мы стояли прямо у вас за спиной, пока вы толкали речь в оружейной. И знаете, у нас с женой сложилось впечатление, что вам очень нравится выступать на публике, вы прямо‑ таки упивались звуками своего голоса.

– Вы оба храбрые люди, должен признать. Вы вторглись в мой дом, Фарго. Будь на вашем месте кто‑ то другой, он был бы уже…

– Мертв? Давайте пропустим угрозы и перейдем сразу к делу. Я бы еще поспал.

– Даю вам последний шанс. Будем работать вместе. Когда все закончится, вы заберете бутылки, я заберу то, что искал, и мы разойдемся. Никто не пострадает.

– Кстати, о предмете ваших поисков… Он ведь имеет какое‑ то отношение к вашей карманной Персии, которую нам посчастливилось посетить, не так ли?

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒