Благодарности 14 страница

– В смысле?

– Убийца, коллекционирующий ножи. Я понимаю, если бы тут стоял стенд, уставленный фарфоровыми куклами…

Они дошли до дальнего конца стенда, повернули за угол и остановились полюбоваться блеском серповидного египетского «хопеша». На другом конце комнаты гости зашептались. Пары у противоположного торца стенда стали расступаться, пропуская вперед какую‑ то фигуру.

– Акула приплыла, – пробормотала Реми.

– Эх, а я как назло забыл прихватить отравленную приманку, – сказал Сэм.

Гедеон Бондарук заговорил по‑ английски, с легким акцентом. Низкий бас разнесся по комнате.

– Добрый вечер, дамы и господа. По выражениям ваших лиц я вижу, что моя коллекция вас пленила.

Расправив плечи и заложив руки за спину, как генерал перед строем солдат, Бондарук не спеша направился вдоль стенда.

– Орудия войны часто вызывают такую реакцию. Мы, так называемые цивилизованные люди, делаем вид, что смерть и насилие нас не увлекают, на самом же деле они заложены в нас на генетическом уровне. В глубине души все мы неандертальцы, которые борются за выживание.

Бондарук остановился и оглядел слушателей, проверяя, нет ли желающих с ним поспорить. Желающих не нашлось, и он пошел дальше. В отличие от облаченных в смокинги гостей, Бондарук был в черных брюках и черной шелковой рубашке, густые темные волосы собраны в хвост. Худой, с резкими чертами лица, он будто прожигал вас взглядом пронзительных черных глаз. И Сэм, и Реми знали, что Бондаруку под пятьдесят, но выглядел он лет на десять – пятнадцать моложе.

Он словно не замечал реакции гостей, которые как один почтительно расступались при его приближении: мужчины поглядывали на мафиози с опаской, на женских лицах читалась целая гамма эмоций – от неприкрытого страха до любопытства.

Бондарук остановился и постучал по стеклу.

– Крис, – сказал он, обращаясь ко всем сразу. – Традиционный кинжал малайцев. Да, он красив… это волнистое лезвие… но не слишком практичен. Скорее для церемоний, чем для убийства. – Он сделал еще несколько шагов. – Вот прекрасный экземпляр: китайский меч‑ дао. Вероятно, лучшее холодное оружие всех времен.

Он продолжил, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы рассказать о том или ином экспонате. Он либо устраивал краткий экскурс в историю, либо делился личными впечатлениями об эффективности оружия. Когда Бондарук подошел к ним, Сэм как бы невзначай отступил назад, к стене, увлекая за собой Реми. Лицо Бондарука отразилось в стекле напротив, он повернул за угол и встал у торца, любуясь шестифутовой алебардой… всего в шести футах от Сэма и Реми.

Реми сдавила предплечье мужа. Сэм, который не спускал глаз с Бондарука, и сам напрягся, понимая, что тот может обернуться в любой миг. Сэм не сомневался, что Бондарук их узнает, а вот получится ли у Сэма скрутить Бондарука и превратить мафиози в живой щит (единственный их шанс пробраться через толпу охраны) – было под большим вопросом.

Бондарук не обернулся. Вместо этого он заговорил:

– Алебарда: только англичане могли изобрести оружие, которое настолько же уродливо, насколько бесполезно.

По комнате прокатились смешки и шепот одобрения, а Бондарук свернул за угол и продолжил свою полулекцию‑ полупрогулку. Отпустив еще несколько комментариев, он дошел до конца экспозиции, повернулся к публике, кивнул и исчез за дверью.

Реми выдохнула.

– Н‑ да, умеет он себя подать. Этого у Бондарука не отнимешь.

– Аура жестокости, – пробормотал Сэм. – Она окружает его как плащ. От него просто веет жестокостью.

– Тот же запах исходит от Холкова.

Сэм кивнул.

– Да.

– Я уж было подумала, ты на него накинешься…

– Угу, я был готов… Ладно, пошли искать то, за чем пришли, пока я не передумал.

Глава 39

Чем ближе они подходили к западному крылу, тем меньше гостей попадалось навстречу. Если само поместье в комплексе напоминало знак мира, то основная часть дома представляла собой восьмиугольник: гостиные, фойе, уютные тесные комнатки и библиотеки окружали центральную переднюю. Поблуждав минут двадцать, Фарго забрели в неосвещенную оранжерею, где повсюду стояли кадки с пальмами и плетеные перегородки, увитые цветущими лианами. Сквозь сводчатый стеклянный потолок просматривалось ночное небо в бриллиантовой россыпи звезд. Слева от них, за стеклянной стеной, располагалось длинное крыльцо в окружении живой изгороди.

На северо‑ запад вела одна‑ единственная дверь. Фарго обошли оранжерею по кругу, проверяя, нет ли где камер или лишних глаз и ушей, и направились к двери. Заперто.

Сэм уже потянулся к карману за набором отмычек, когда голос сзади произнес:

– Простите, сэр, могу я поинтересоваться, что вы тут делаете?

Сэм действовал инстинктивно. Не раздумывая ни секунды, он повернулся к мужчине и рявкнул по‑ английски (как он надеялся, со сносным русским акцентом):

– Наконец‑ то! Куда вы запропастились? Вам известно, что датчики влажности вышли из строя?

– Простите…

– Вы из охраны?

– Да, сэр. Но…

– Мистер Бондарук сказал, что пришлет кого‑ нибудь. И мы тут торчим уже целых… дорогая, сколько, минут пять?

Реми, которая тут же включилась в игру, твердо кивнула.

– Не меньше.

Охранник нахмурился.

– Подождите секундочку, я должен проверить…

– Отлично, делайте, что должны, но позвольте мне вас спросить: вы себе представляете, что конденсат может сотворить с девятисотлетним бердышом? Мм? Что останется от рукояти из монгольского красного клена?

Охранник помотал головой, почти донеся руку с переносной рацией до рта.

– Вот, пальма – наглядный пример… Пойдите сюда! Видите листья?

Сэм шагнул вперед, указывая на растущую неподалеку пальму. Охранник, собравшийся было нажать кнопку связи, замешкался и инстинктивно повернул голову.

В мгновение ока Сэм резко развернулся. Крутанувшись на пятке правой ноги, левую он выбросил вперед и в подсечке обрушил на правую лодыжку охранника. Мужчина потерял равновесие и начал заваливаться назад. Не дожидаясь, пока тот упадет, Сэм снова ударил с разворота, вложив всю силу в точно рассчитанный апперкот, прямехонько в подбородок. К тому времени как бедняга коснулся пола, он уже потерял сознание.

– Ух ты! – выдохнула Реми. – А я думала, дзюдо просто хобби.

– Ага, хобби. Только временами очень полезное. Кстати, следующий твой.

– Если найдешь мне рапиру. Монгольский красный клен? А такой существует в природе?

– Понятия не имею.

Сэм сел на корточки, подобрал рацию, затем обыскал охранника, найдя девятимиллиметровый «глок» в кобуре на поясе, комплект наручников, ключ‑ карточку гостиничного типа и связку обычных ключей. Связку он перебросил Реми, и она принялась подбирать ключ к двери. Сэм перевернул охранника на живот, сковал ему руки наручниками за спиной, в рот засунул кляп, который соорудил из его же галстука, и за воротник отволок беднягу в угол, загородив тело пальмами. Пришлось передвинуть несколько кадок.

– Есть, – сказала Реми, поворачиваясь и показывая Сэму один из ключей.

– Проверила дверь?

Она кивнула.

– Никаких признаков сигнализации. Обычная ручка и защелка.

– Гм, сейчас проверим.

Сэм вставил ключ в замок и повернул ручку.

Тишина. Никакого вопля сирены.

– А если беззвучная сигнализация?..

– Точно. Бегом, сюда.

Они забежали в угол и спрятались рядом с телом охранника. Прошла минута. Две. Ни топота бегущих ног, ни объявлений из динамиков.

– Как‑ то все слишком просто, – сказала Реми. – Даже странно.

– Угу. Теперь назад пути нет. Разве что ты передумаешь…

– Я? – ухмыльнулась Реми. – Да я только начала разогреваться.

– Моя школа.

С другой стороны двери протянулся белоснежный коридор, десять футов в длину, освещенный флуоресцентными панелями потолка. В дальнем конце виднелась толстая стальная дверь, подключенная к устройству считывания карточек.

– Хитрая система, – сказал Сэм. – Видишь экранчик над считывателем?

– Ага.

– Это биометрический сканнер. Дверь реагирует на отпечаток пальца.

– Значит, где‑ то рядом помещение службы безопасности.

– Наверняка. Похоже, без нашего приятеля тут не обойтись. Жди здесь.

Сэм забежал в оранжерею и вскоре появился, таща за собой обмякшее тело охранника. Он вручил Реми карточку‑ ключ, а затем они общими усилиями приподняли мужчину.

– Думаю, у нас не больше двух попыток, – сказал Сэм.

– Сначала карточку, потом отпечаток?

– Угу. Наверно.

– Отлично.

Сэм изо всех сил уперся ногами и подтащил болтающееся тело к считывателю. Реми провела карточкой по щели, схватила большой палец руки охранника и прижала к сканнеру.

Считыватель возмущенно пискнул.

– Попытка номер два, – сказал Сэм.

– Нервы, нервы.

– Первый блин комом. Давай быстрее, все‑ таки не пушинку держу.

Она отдышалась и попробовала снова.

На этот раз считыватель приветливо тренькнул, замок щелкнул и открылся.

– Приоткрой чуть‑ чуть, чтобы не захлопнулась, – сказал Сэм, пятясь задом к двери в оранжерею и волоча за собой охранника. – Я сейчас.

Вскоре он вернулся.

– Что там? – спросил Сэм.

Реми еще на дюйм приоткрыла дверь, заглянула в щель и прошептала:

– Камер не видно.

– Пошли.

Реми открыла дверь, и они зашли внутрь. Помещение было округлым, с серыми стенами и темно‑ синим ковровым покрытием. Круглые лампы под потолком равномерно освещали комнату. Прямо на них смотрели две двери, каждая со считывателем. Они разделились и поискали провода сигнализации: Сэм проверил левую дверь, Реми – правую. И там, и там чисто.

Сначала они попробовали открыть левую дверь, заново повторив весь процесс с карточкой и отпечатком большого пальца. Внутри их ждала небольшая площадка и лестница, уходящая на пятнадцать футов вниз, к устланному бордовым ковром коридору.

Затем разведали, что за правой дверью.

– Тут предбанник, десять на десять, – прошептала Реми, заглядывая в щель. – Напротив еще одна дверь – ручку вижу, замка вроде нет. Справа стеклянная панель на полстены, от пояса и до потолка. С другой стороны что‑ то вроде аппаратной – несколько компьютерных рабочих станций и радиопульт. За компьютерами еще одна дверь.

– Освещение?

– Темно, если не считать мерцания мониторов.

– Камеры наблюдения?

Она снова прильнула к щели, но на этот раз присела на корточки и наклонила голову к плечу. Затем отстранилась и кивнула.

– Я разглядела только одну, под самым потолком, справа. Мигающий зеленый огонек.

– Стационарная?

– Нет, вращающаяся.

– Нам повезло, а им не очень.

– Почему это?

– В таком небольшом помещении имеет смысл ставить стационарную камеру с широкоугольным объективом. Чтобы не осталось слепых зон. Последи за камерой, посчитай, сколько времени уходит на один поворот.

Так она и сделала.

– Четыре секунды.

Сэм нахмурился.

– Маловато. Ну что: налево или направо?

– Все равно.

– Тогда давай сперва налево.

Они протащили охранника в дверь и оставили лежать на площадке, а сами спустились по лестнице, пригнувшись, чтобы не выпускать из виду коридор. Никаких зеленых огоньков они не заметили: камер нет. Сэм и Реми пошли дальше.

Через тридцать футов коридор заканчивался дубовой дверью с золотой табличкой, на которой красовалась отчеканенная надпись на кириллице. Русского они не знали, но оформление таблички подразумевало что‑ то вроде: «ЛИЧНЫЕ АПАРТАМЕНТЫ. НЕ ВХОДИТЬ». Сэм потянул за золотую ручку. Открыто. Он распахнул дверь.

Еще одна округлая комната, тридцать футов в диаметре, обшитая панелями из полированного грецкого ореха. Пол устилал восточный ковер – судя по всему, ручная работа.

– Досемеалти, – прошептала Реми.

– Что, прости?..

– Ковер. Досемеалти – их ткут кочевники йорук. Очень редкие и очень дорогие ковры. Я в прошлом месяце о них читала. На одном квадратном ярде полотна почти двести тысяч узелков, и каждый завязан вручную.

– Впечатляет.

– Да, но у меня такое чувство, что здесь есть вещи и подороже.

– Это точно.

По периметру комнаты через каждые несколько футов были расставлены блестящие стеклянные стенды, и в каждом на мраморной подставке красовался образец древнего военного снаряжения. Стоял полумрак; единственным источником света были галогенные лампы, подсвечивающие каждый стенд изнутри. Впрочем, убранство комнаты явно указывало на то, что, в отличие от «Зала мечей», эта коллекция не предназначена для чужих глаз. Остатки сомнений улетучивались при одном взгляде на кожаное кресло с высокой спинкой, помещенное в самом центре.

– Похоже на трон, верно? – спросил Сэм.

– Ты прямо мысли мои читаешь.

Они разделились и пошли вдоль разных стен, разглядывая экспонаты.

– Это называется «герра», – сказал Сэм через плечо, останавливаясь возле стенда с высоким, овальной формы щитом, сплетенным из прутьев и кожи. – Их использовали персидские войска.

– А у меня тут персидский меч, – отозвалась Реми с другого конца комнаты. – Называется «акинак». Такие во времена династии Ахеменидов носили Бессмертные.

– Кажется, тут прослеживается одна тема. У меня тут «сагарис». Персидский боевой топор… и опять времен Ахеменидов.

Они продолжили осмотр, по ходу зачитывая вслух надписи на табличках. Щиты, копья, кинжалы, длинные луки… Все, что связано с древнеперсидской династией Ахеменидов и царем Ксерксом Первым.

– Похоже на культ, – сказала Реми, когда они снова встретились у входа.

– Согласен, – ответил Сэм. – Сдается мне, мы только что отрыли тот самый скелет в шкафу Бондарука…

– Может быть. Но тогда встает вопрос: при чем тут утраченная коллекция Наполеона?

Они вернулись в первую круглую комнату с синим ковром. Реми присела рядом с правой дверью, приоткрыла ее и заглянула внутрь.

– Без изменений.

– Ладно, вот что мы сделаем, – сказал Сэм, а затем быстро объяснил: – Если, когда я зайду, камера замрет, закрой дверь и спрячься где‑ нибудь. Значит, меня заметили и сюда бежит охрана.

– А как же ты?

– За меня не переживай. Я тебя догоню.

Они поменялись местами. Сэм подождал и, когда камера повернулась до упора вправо, плюхнулся на живот и пополз по‑ пластунски. Попав внутрь, он перекатился направо и пополз вдоль стены к следующей двери.

Отсюда было слышно, как жужжит моторчик вращающегося механизма.

Реми снова присела на корточки перед дверью и дважды постучала по полу: «Камера отвернулась». Сэм медленно приподнял голову и заглянул в комнату за стеклом. Поискал взглядом камеры на потолке и стенах, но ни одной не нашел. Боковым зрением увидел, что камера снова ползет в его сторону. Реми стукнула один раз: «Камера приближается». Он нырнул.

Пять секунд прошло. Реми постучала два раза. Сэм протянул руку к дверной ручке и подергал. Не заперто. Он перекатился налево и встал на колени, стараясь не высовываться. Дождался очередного двойного стука, повернул ручку, толкнул дверь, заполз внутрь и захлопнул дверь за собой. Спустя три секунды он стоял, прижавшись к стене под камерой. Наконец поднял вверх большие пальцы – сигнал Реми. Через пятнадцать секунд она стояла рядом с ним.

Аппаратная была в два раза больше предбанника. Под стеклянной панелью стоял длинный белый меламиновый стол с двумя компьютерами. В пятнадцати футах от них в стене, у которой они стояли, виднелась еще одна дверь.

Сэм дотронулся до уха, указал на камеру, а затем на себя: «Может быть микрофон. Проверю». Реми кивнула: «Ясно».

Стараясь двигаться синхронное поворотом камеры, Сэм сперва нырнул налево, потом направо, а потом поднялся на цыпочки, разглядывая механизм.

– Звука нет, – скачал он Реми. – Проверю дверь. Скомандуешь, когда будет можно.

Они подождали, следя за вращающейся над их головами камерой.

– Давай.

Сэм скользнул вдоль стены к двери, повернул ручку – не заперто! – и вернулся обратно.

– До сих пор нам везло, – сказал он.

– Это и настораживает.

Камера вращалась слишком быстро: времени на то, чтобы проверить, что за дверью, не было. Они понимали, что идут вслепую.

– Придется рискнуть, – сказал Сэм.

– Знаю.

– Готова?

Она сделала глубокий вдох и кивнула.

Фарго отследили движение камеры, дождались, пока та отвернется, и по стеночке юркнули мимо, к двери.

Глава 40

За дверью их встретил ослепительный белый свет. Пока глаза привыкали, мужской голос с шотландским акцентом гаркнул:

– Эй, кто вы такие? Что вы здесь…

Прикрыв глаза ладонью, Сэм выхватил «глок» и направил на голос.

– Руки вверх!

– Хорошо, хорошо, только, ради бога, не стреляйте!

Глаза привыкли. Фарго стояли посреди стерильной комнаты, где все, кроме пола, сверкало белизной – да и тот был покрыт антишумовой бактерицидной белой плиткой. Центр помещения занимал рабочий стол двенадцать на шесть футов, окруженный табуретами на колесиках. На полках и столах стояло реставрационное оборудование, по подсчетам Сэма, общей стоимостью в четверть миллиона, в том числе автоклавы, холодильные установки со стеклянным верхом, два цейсовских стереомикроскопа, микроскоп для поляризированной флюоресценции и переносной рентгеновский аппарат. На столешнице из жаростойкого пластика были разложены предметы, напоминающие экспонаты из коллекции Бондарука: сломанное древко копья, металлическая часть обоюдоострого топора, потускневшая и погнутая сабля времен Гражданской войны. С потолка сияла треугольная шарнирная конструкция из нержавеющей стали с тремя галогенными плафонами.

Перед Фарго стоял невысокого роста мужчина, совершенно лысый, если не считать узкой полоски светло‑ рыжих волос за ушами, одетый в белый лабораторный халат. Глаза за толстыми линзами очков в черной оправе казались до смешного огромными.

– Смотри‑ ка, знакомая картинка, – сказала Реми, указывая на один из экранов.

На монитор было выведено изображение потрескавшейся полоски кожи со строкой символов.

– Эврика, – пробормотал Сэм, прежде чем обратиться к мужчине. – Кто вы?..

Едва Сэм открыл рот, как коротышка развернулся и рванул к дальней стене – к красному грибку кнопки сигнализации.

– Стой! – закричал Сэм. Ноль реакции. – Черт!

Реми поспешила на помощь. Она бросилась вперед, схватила со стола обломок копья и с силой метнула в цель. Древко пролетело по короткой дуге, вращаясь в воздухе, и ударило беглеца (который уже протянул руку к кнопке) по ногам чуть ниже коленей. Забыв про кнопку, тот со стоном кувыркнулся вперед. Голова с глухим стуком ударилась о стену прямо под кнопкой. Мужчина сполз лицом вниз на пол, где и остался лежать без сознания.

Все еще держа в руке пистолет, Сэм во все глаза смотрел на жену. Она встретилась с ним взглядом и с улыбкой пожала плечами.

– В детстве я любила бросать палку собаке.

– Заметно…

– Надеюсь, я его не пришибла. О боже, я ведь его не убила, правда?

Сэм подошел к лежащему на полу мужчине, присел рядом и перевернул тело на спину.

На лбу проступила фиолетовая шишка в форме яйца. Сэм проверил пульс.

– Ну, может, голова поболит несколько дней, но жить будет. Пускай проспится.

Реми стояла перед экраном, на котором светилась решетка символов.

– Думаешь, это с бутылки с Ромового острова? – спросила она.

– Надеюсь. Если нет, значит, у Бондарука есть другая. Посмотри, может, она где‑ то здесь.

Они проверили шкафчики с контролем влажности, холодильники и ящики рабочего стола, но не нашли ни бутылки, ни этикетки.

– Похоже на цифровое изображение, – сказала Реми, изучая экран монитора.

– Видишь вот этот краешек, слева? Его явно расцвечивали.

– Как бы мне ни хотелось забрать у Бондарука бутылку, на самом деле и картинка сгодится. Попробуй распечатать… – Сэм замолчал и чуть наклонил голову. – Ты слышишь?.. Ох, черт!

Он показал пальцем вверх.

В самом углу, спрятавшись за шкафчиком, висела настенная видеокамера. Она перестала вращаться и остановилась, объектив был нацелен прямо на них.

– Жди гостей, – сказала Реми.

– Быстрее, проверь клавиатуру, может, получится распечатать снимок экрана!

Реми застучала по клавишам, а Сэм тем временем отбежал в угол и выдернул шнур питания, ведущий к камере. Затем подскочил к двери, выключил свет и вернулся к Реми.

– Есть!

Реми стукнула по клавише. Лазерный принтер замигал зеленым огоньком и ожил.

Из аппаратной донесся звук хлопнувшей двери – раз, другой, – топот шагов по линолеуму, а затем все стихло.

– Ложись! – прошептал Сэм, падая на живот и увлекая за собой Реми. – Оставайся здесь, жди распечатку.

Он пополз вдоль торца стола к краю и осторожно выглянул.

Ручка двери медленно поворачивалась. Сэм вытащил «глок» и прицелился.

Принтер начал ритмично жужжать.

– Печатает, – прошептала Реми.

Дверь распахнулась, в проеме вырос темный силуэт. Сэм выстрелил. Пуля попала мужчине в икру, чуть ниже колена. Тот вскрикнул и завалился вперед. Оружие – компактный пистолет‑ пулемет «хеклер‑ кох» – отскочило от резинового пола и приземлилось в нескольких футах от Сэма. В аппаратной кто‑ то тихо выругался по‑ русски – Сэм понял по интонации. Мужчина, которого Сэм подстрелил, скуля, полз к двери.

– Есть! – выкрикнула Реми. – Все в деталях. Сгодится.

– Ползи сюда! – прошептал Сэм.

Она поползла сзади и дотронулась до его лодыжки.

– Я тут.

– Когда я скажу «Вперед», трижды выстрелишь в дверь. Целься в стеклянную перегородку, – сказал Сэм, отдавая ей «глок».

– Хорошо.

Сэм встал на колени, вздохнул поглубже…

– Вперед!

Реми вскочила и открыла огонь. Стекло разлетелось вдребезги. Сэм сделал кувырок и выкатился из‑ под стола, схватил «хеклер‑ кох» и бросился обратно в укрытие.

– Чего они ждут? – спросила Реми.

– Скорее всего, подкрепление или оружие, чтобы выкурить нас отсюда. Пока есть время, нужно уносить ноги.

Как по заказу, в дверной проем просунулась рука и что‑ то метнула в комнату. Предмет отскочил от стола, ударился о резиновый пол и завертелся на месте.

– Реми, ложись! – закричал Сэм.

Двигаясь инстинктивно и надеясь на то, что он правильно идентифицировал предмет, Сэм одним прыжком подскочил к гранате и отфутболил ее обратно к двери. На пороге прогремел взрыв. Слепящий белый свет и оглушительный хлопок наполнили лабораторию. Сэм пошатнулся и рухнул за стол.

– Что это было? – тряся головой, спросила Реми.

– Граната отвлекающего действия. Такими пользуется спецназ, чтобы оглушить плохих парней. Много шума и света – и никакой шрапнели.

– Как ты узнал?

– По телику видел. Канал «Дискавери». По крайней мере, теперь мы знаем, что они не хотят устраивать тут перестрелку.

– Может, нам тоже их отвлечь? – сказала Реми, указывая стволом на стену.

Сэм взглянул в ту сторону. На стене напротив тревожной кнопки висел небольшой плексигласовый ящик, внутри которого находилась желтая кнопка с нарисованной каплей воды.

– Пойдет. Два выстрела, пожалуйста.

– Я готова.

– Давай.

Реми привстала и начала стрелять. Сэм бросился к стене, прикладом сбил на пол плексигласовый ящичек и наступил на кнопку. Из невидимых динамиков механический женский голос сделал объявление, сначала на русском, а затем на английском: «Внимание. Активирована система пожаротушения. Срочная эвакуация. Внимание. Активирована система пожаротушения».

Сэм выскочил из‑ за стола и подбежал к жене.

– Реми, сейчас пойдет дождь. Спрячь распечатку.

– Уже спрятала.

– Декольте?

– Лучше. Герметичный полиэтиленовый пакет.

Боковым зрением Сэм заметил, как в дверном проеме мелькнула тень. Он развернулся и выпустил короткую очередь. Монитор в коридоре взорвался дождем искр и задымил. Сэм нырнул обратно под стол.

Из потолка с мягким жужжанием выдвинулись серебристые насадки, затем раздался хлопок, свист, и из всех насадок разом брызнула воды.

Сэм выглянул из‑ за стола как раз вовремя. Он успел заметить, как мужской силуэт метнулся через предбанник к выходу.

– Давай выбираться, пока не прибыла кавалерия, – громким шепотом, чтобы Реми услышала сквозь шум воды, сказал Сэм.

– Сейчас, проверю обойму… Осталось девять выстрелов. Все, я готова.

– Когда я встану, выстрели трижды в проем, а потом беги за мной. Не отставай, поняла?

– Ага.

– Давай.

Сэм вскочил и побежал. Обегая стол, он схватил один из табуретов на колесиках. Когда до двери оставалось десять футов, он как следует пнул табурет в направлении двери.

В этот миг в дверном проеме показалась фигура. Табурет закрутился, перевернулся и сбил вошедшего с ног. Раскинув руки, мужчина упал прямо на дымящийся монитор. Сэм в три прыжка достиг дверей, перекинул через плечо «хеклер‑ кох» и впечатал приклад мужчине в лицо. Раздался тошнотворный хруст ломаемых костей. Бедняга обмяк и сполз со стола на пол, да так и остался лежать, запутавшись ногами в опрокинутом табурете.

Сэм поднял выпавший из рук мужчины МР‑ 5 и передал Реми.

– Что теперь? – спросила она, отряхивая с лица мокрые волосы.

– Ничего сложного. Спасаем наши шкуры.

Они пробежали вторую дверь, предбанник, дверь со считывателем и попали в коридор, ведущий в оранжерею. Пойманная в ловушку вода доходила здесь до лодыжек. Флуоресцентные лампы на потолке погасли.

– У тебя ведь есть план?

– Ну не то чтобы план. Скорее набросок.

– И то хорошо.

Он повернулся к ней и взял свободную руку в свою.

– Ты готова? Может быть, придется сделать что‑ то неприятное.

Реми улыбнулась. Ручейки воды стекали по ее щекам и губам.

– Например, кого‑ нибудь пристрелить? Не волнуйся, они ведь сами напросились.

– Вот и умница. Ладно, на счет три. Пригнись и сразу беги налево, в укрытие. Шевельнутся – стреляй.

– С удовольствием.

Сэм взялся за ручку.

– Раз… два…

Глава 41

– …Три! – Пригнувшись, Сэм распахнул дверь.

Темную оранжерею заливал свет луны. Здесь с потолка не текло: противопожарная сигнализация сработала лишь в лаборатории и примыкающих комнатах. Вода из коридора хлынула в открытую дверь и стала разливаться по полу.

Сэм и Реми молча ждали. Тишина. Никого.

– Где же они?

Шумовая граната стукнулась о стену рядом с дверью и покатилась к их ногам. Сэм каблуком отбросил ее в сторону и захлопнул дверь. Из коридора донесся хлопок, и в щели ударил яркий свет.

Сэм на дюйм приоткрыл дверь. На этот раз реакция была другой: в темноте оранжереи загромыхали бегущие шаги, приближаясь вместе с шарящими лучами фонариков.

– Можно одолжить? – спросил Сэм, забирая у Реми ее МР‑ 5. – Когда начну стрелять, беги к окну, а оттуда во внутренний двор.

– А ты?

– А я разнесу дом. Беги!

Сэм распахнул дверь, направил оба пистолета‑ пулемета в потолок и открыл огонь. Реми пригнулась и со всех ног рванула к боковому выходу, стреляя на бегу.

Понимая, что само стекло, скорее всего, армированное, Сэм прицелился в стык наверху купола. Раздался протяжный, раскатистый треск, соединительный шов подался. С крыши сорвалась первая плитка стекла, за ней другая, еще и еще: на оранжерею, ломая кадки с пальмами и декоративные решетки, обрушился стеклянный град. Голоса, которые начали было что‑ то выкрикивать по‑ русски, теперь вопили. Осколки шрапнелью свистели в воздухе, разрывая листву и барабаня по стенам.

Сэм, уже пустившийся вдогонку за Реми, видел происходящее боковым зрением.

Выстрелы Реми попали в цель, разбив одно из боковых стекол. Она притаилась снаружи и теперь поторапливала мужа, махая ему рукой. Один из стеклянных снарядов пропорол Сэму рукав, еще три, помельче, шваркнули по лицу. Он пригнул голову, поднял вверх руки и на бегу заскочил в проделанную Реми дыру.

– У тебя кровь, – сказала Реми.

– Значит, будут боевые шрамы. Пойдем!

Он отдал ей МР‑ 5, развернулся и побежал в сторону живой изгороди. Сложив руки перед собой, как клином протаранил ими кусты и оказался на другой стороне, а затем протащил следом Реми. Из‑ за изгороди каждые несколько секунд доносился звук бьющегося стекла – это рушились остатки крыши оранжереи. Голоса, на русском и английском, орали, перекрикивая друг друга. Со стороны основного дома и лужайки, где проходила вечеринка, долетали обрывки голосов гостей Бондарука.

Сэм и Реми спрятались в траве, пытаясь перевести дух и сориентироваться. Справа, в пятидесяти ярдах от них, протянулась стена, выходящая на склон утеса; западное крыло, центральная часть и крыло восточное остались сзади; футах в ста впереди, за кустами барбариса, виднелась густая сосновая рощица.

Сэм взглянул на часы: четыре утра. Скоро рассвет.

– Давай угоним одну из машин, – сказала Реми, сняла туфли и, оторвав высокие каблуки, снова обулась. – На всех парах помчимся в Севастополь и зайдем куда‑ нибудь в людное место. Бондарук не станет ничего предпринимать при свидетелях.

– Не особо рассчитывай. И потом, это слишком очевидный ход. Периметр наверняка давным‑ давно оцеплен. Не забывай: он пока не знает, что это мы. И не узнает, пока не увидит запись с камеры наблюдения или не покажет наши фотографии парню из лаборатории. А сейчас он знает только, что по какой‑ то причине у него дома развернулся ад кромешный. Давай сохраним нашу тайну.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒