Внимание! 7 страница

Они не смогут жить без демонов, как две части единого целого, связанные навеки. Поражение являлся такой же частью воина, как и Страйди-монстр.

Демоны не погибли бы при разделении человека и духа, но лишились бы разума, так как им прилось бы самим утолять терзающий их вечный голод и извращенные потребности, но сделать этого твари не могли.

Когда ловцы убили Бадена, демон Недоверия вырвался из его тела, испытывая ужасные мучения и крича от боли, после чего принялся уничтожать всех на своем пути. А Страйдер только и мог, что беспомощно за этим наблюдать.

А самое страшное - демон все еще носился по миру, сея разрушение.

Поэтому-то ловцы больше не пытались убить Страйдера и его друзей. Каким-то образом враги нашли демона Недоверия, поймали и теперь пытались заставить его вселиться в другое тело. Если у них получится… Страйдер вздрогнул. Если ловцы преуспеют, то ларец им больше не понадобится. Они перебьют повелителей, помещая их демонов в специально отобранные тела и поступая с пленниками так, как им заблагорассудится.

Ловцы выступали за мир без зла, но станут ли они придерживаться своих убеждений, если возьмут под контроль все зло? Черт возьми, нет. Власть нелегко уступить. Страйдеру самому это было прекрасно известно. Он ни за что не отдал бы свою. Воин любил побеждать – и не только из-за демона.

- Так что вы от нас хотите? – осторожно спросил Сабин. – В обмен на артефакты?

Страйдер едва не рассмеялся. Сабин не любил ходить вокруг да около. Он хотел, чтобы все условия были оговорены заранее, и каждый знал, во что ввязывается.

Неназываемая расхохоталась, но теперь ее смех был жестоким. Может, потому что на этот раз в нем звучала издевка.

- Думаешь, это так просто? Хочешь отделаться символической платой и думаешь, будто мы взамен отдадим то, что вы больше всего желаете? Как же ты ошибаешься, демон. Ты не единственный, кто ищет то, что мы можем предложить. Взгляни.

Воздух над алтарем сгустился, стал плотным и вспыхнул разноцветными красками, которые, соединяясь, образовывали нечто вроде фильма. Страйдер подался вперед, чтобы разглядеть изображение, и тут же и напрягся, увидев Галена. Светлые волосы, красивые черты, белоснежные крылья. Как всегда, в белом одеянии, словно он и вправду был ангелом, а не одержимым демоном воином, как и все они.

Рядом с ним стояла высокая стройная женщина. Она была красива слегка грубоватой красотой, с резкими чертами лица, черными волосами и бледной кожей. «Я уже когда-то ее видел», – подумал Страйдер, перебирая воспоминания о древней Греции, древнем Риме и всех тех местах, где он еще побывал за свою чертовски долгую жизнь. Но ничего не приходило на ум. Воин мысленно просмотрел картины недавнего прошлого, но снова… Черт, вот оно.

«Даника, – понял Страйдер, – Даника рисовала ее». Врага.

Вот дерьмо. Даника изобразила эту женщину двадцать с лишним лет назад, но с тех пор та абсолютно не изменилась. Ни единой морщинки. Значит, она не человек.

Сегодня незнакомка была одета в черную кожу и привязана к столу, но не пыталась вырваться из пут. Ее лицо выражало решимость, взгляд следил за… Нет. Конечно же, нет. Это же не… Не может быть, чтобы… Но когда Страйдер присмотрелся, то различил подобное призраку существо, мечущееся из угла в угол. Красные глаза, скелетообразное лицо, длинные острые зубы.
Никаких сомнений; это был демон. Верховный, как и тот, которым был одержим сам Страйдер.

Воин затаил дыхание, каждый мускул его тела свело от напряжения.

- Баден, – прохрипел Аман своим непослушным голосом с такой тоской, что больно было слышать.

Баден воплощал собой все то, к чему они все стремились. Что-то очень нужное каждому из повелителей. Они любили воина больше, чем самих себя. Больше, чем друг друга.
До сих пор, несмотря на его смерть.

- Черт, это невозможно. – Кейн ожесточенно затряс головой.

Да уж. Невозможно, черт возьми. В демоне не было сути их друга. Просто не могло быть. Но в этом призрачном существе чувствовалось что-то знакомое … И это едва уловимое сходство причиняло страдания.

- Войди в нее, – приказал Гален. – Войди в нее, и твои мучения прекратятся. У тебя снова появится хозяин. Ты наконец сможешь чувствовать, обонять, пробовать на вкус. Разве не помнишь, как это прекрасно? Ты наконец сможешь уничтожать, разрушать людские надежды, как и должен.

Разрушать людские надежды. Как и положено Недоверию. «Только не это», – подумал Страйдер.

Дух застонал и заметался быстрее. Он явно заволновался. Понимал ли демон, что происходит? Желал ли обрести нового хозяина? Или же просто был слишком безумен, чтобы что-то осознать?

- Пожалуйста, – взмолилась женщина. – Ты мне нужен. Так нужен.

Вот значит как. Она действовала добровольно. Но это не значило, что незнакомка понимала последствия своего поступка. За первое же столетие – и это в лучшем случае – она утратит свою личность. Демон поглотит новую хозяйку, из-за чего пострадает много, очень много людей.

- Сделай это, – продолжал Гален. – Это то, чего ты хочешь. То, что тебе необходимо. Коснись ее, и обретешь покой. Что может быть проще?

Страйдер вновь задумался, а понимает ли демон, что происходит. Как хранитель Надежды, Гален мог заставить любого человека и любую сущность желать будущего, которое они бы никогда не выбрали без его влияния. Мог убедить даже демона. Именно так он и создал своих ловцов, заверив их, что без повелителей земля будет лучше. Нарисовал утопичную картину мира и процветания.

Гален говорил так убедительно и проникновенно, что взволновал даже Страйдера. Уже ему самому захотелось коснуться женщины. Наступит облегчение… обеспеченное, лучшее будущее…
Демон устремился к жертве, но передумал и полетел в другую сторону. О, да. Он понимал.
«Не делай этого», - мысленно внушал твари Страйдер. Да, ему хотелось вернуть друга. Хотелось больше всего на свете. И в некотором роде, демон Недоверия был ему близок, хранил он в себе суть Бадена или нет. Но воин не хотел, чтобы его друга заперли в теле врага.

- Давай! – зарычал Гален. – Сделай это! Сейчас же.

Но дух все кружил под потолком комнаты.

Гален в нетерпении всплеснул руками.

- Отлично. Забудь. Можешь провести остаток вечности так, как последние несколько тысяч лет. Жалкий. Голодный. Неполноценный. Мы уходим. – Он потянулся, чтобы отвязать женщину.

Раздался стон, рычание, а затем дух снова метнулся из угла, набирая скорость, превращаясь в размытое пятно. Он летел ниже… ниже… и наконец врезался в живот женщины.
Не будь она привязана, то поранила бы себя – так сильна оказалась внезапная боль. Боль, что нарастала с каждой секундой. Несчастная хрипела и стонала, мышцы свело судорогой, черты лица исказились. Затем она закричала.

Нет. Проклятье, нет. Страйдер едва не рухнул на колени.

Гален зло и удовлетворенно улыбнулся.

- Готово. Наконец-то. Теперь нам остается только ждать, выживет ли она.

Дверь распахнулась, и группа его последователей промаршировала внутрь. Какая дивная слаженность. Они, должно быть, наблюдали за происходившим по мониторам где-то неподалеку.

- Мы возвращается в храм, о Великий? – спросил тот, что стоял впереди.

Видение поблекло и полностью исчезло, так что повелители не услышали ответ Галена.
Время словно остановилось, пойманное в сети ужаса и шока.

Первым пришел в себя Сабин.

- Что, черт возьми, только что произошло?

Что произошло? Только распахнулись врата ада, и последствия внезапно стали до ужаса реальными. Если женщина выживет, то ловцы больше не будут размениваться по мелочам и откроют охоту на повелителей. Демонов, что вырвутся из воинов, переловят, заключат в кого-то другого, и Гален создаст армию одержимых бессмертных под своим командованием.

- Верни изображение обратно, – приказал Мэддокс. – Покажи, что произошло потом.

- Подобный тон не принесет тебе ничего, кроме разочарования, Насилие, так как твои враги ищут то же, что и ты. Жезл Разделения. – Неназываемая развела руки. Ее длинные ногти когтями загибались обратно к пальцам. – Именно мы решаем, кого одарить такой милостью.

Мэддокс скрипнул зубами, прежде чем склонить голову.

- Прими мои извинения.

- Чего ты от нас хочешь? Скажи, и оно будет твоим. – Страйдера не волновало, чего там желают твари.

Он просто даст им это.

Тварь улыбнулась, словно ничего другого и не ожидала.

- Если хотите получить Жезл, принесите нам голову своего царя.

Снова воцарилось потрясенное молчание.

- Погоди-ка. Ты хочешь… голову Крона? – Гвен обвела взглядом повелителей. – Царя богов?

- Да.

Ни малейшего колебания.

Мог ли Страйдер дать им желаемое? Царь богов помог ему выиграть несколько сражений. Крон был на их стороне и сделал бы что угодно, лишь бы уничтожить Галена и ловцов. И… убить его? Убить самого могущественного из бессмертных, когда-либо живших на свете? А если не выйдет, то получить в его лице смертельного врага?

- И как вы себе это представляете? – спросил Кейн.

- Я предупреждала, что задача не из легких. Но он все же бог, и, уничтожив его, вы выполните величайшее деяние в своей жизни. Крон очень схож с вами, – произнесла Неназываемая. – Больше, чем вы думаете. Используйте это знание в своих целях.

Кейн покачал головой, и прядь упала ему на глаза.

- Но он на нашей стороне.

- Действительно? – Новый приступ жестокого смеха. – Думаешь, Крон оставит вас в живых после того, как вы выполните свое предназначение? Кроме того, если вы не принесете нам его голову, это сделают ваши враги. И тогда они получат награду.

Глаза Страйдера расширились: еще один кусочек головоломки наконец встал на место. Вот почему Гален охотился за головой Крона. Вот откуда взялось предсказание Даники.
Нельзя позволить Надежде снискать благосклонность этих существ. Последствия окажутся слишком серьезными – куда серьезнее, чем нарваться на ярость Крона. Дерьмо. Проклятье! Твою мать. Ни одно ругательство не было достаточно сильным.

- Почему ты хочешь его смерти? – спросил Страйдер.

Как всегда говорил Сабин, знание – сила. Возможно, в ответе они смогут найти для себя лазейку.

Чудовище заскрежетало зубами.

- Он сделал нас рабами, а мы не смиримся с подобной участью. Уверена, ты поймешь нас.

Да уж, он понимал. Долгое время Страйдер был рабом своего демона. Но в таком ответе не найти лазейки. Чудовища были непреклонны. Никаких колебаний.

Что произойдет, если они вырвутся на свободу? Станут беспрепятственно бродить по свету?

«Ничего хорошего из этого не выйдет».

- Вам, наверное, нужно подумать, – продолжила Неназываемая. – Мы даруем вам время на размышления. И чтобы подтвердить наши великодушные намерения, даже преподнесем вам еще один дар. Наслаждайтесь. Мы-то уж точно получим удовольствие.

Ее жуткое улыбающееся лицо было последним, что видел Страйдер. Затем он и остальные воины обнаружили, что перенеслись в другое место, а, точнее, в джунгли. А в следующее мгновение их окружили ловцы.

Глава 8

Оливия и Легион кружили друг напротив друга. Когда маленькая демоница бросилась на ангела, та отпрыгнула в сторону, и Легион врезалась в стену. Сейчас Оливия изучала свою противницу. Она уже видела, как побеждали таких существ – миньонов, известных также, как демоны-прислужники. Это являлось долгом каждого ангела, даже если его единственным стремлением было нести в мир радость. Но, разумеется, сама Оливия никогда еще не сражалась с таким существом.

Обычно уничтожение демонов не являлось каким-то серьезным испытанием для ангелов-воинов. Им просто нужно было вытянуть руки, и в них тут же появлялись огненные мечи. Когда такое пламя – не адское, а вылетевшее из уст Бога, чье дыхание горячее, чем столь любимый демонами жар преисподней, – касалось чешуйчатой кожи, злые духи распадались в ничто. Но сейчас все обстояло по-другому.

Кайя и Камео все еще лежали на полу, извиваясь от боли. Их кожа приобрела зеленоватый оттенок. Будь Оливия по-прежнему ангелом, она сумела бы успокоить их, забрать боль и уничтожить ее. Но, пойманная в ловушку этого слабого тела, ничего поделать не могла.

Ей оставалось лишь наблюдать. И сражаться.

И чтобы выжить, Оливии понадобится то, что она прежде не испытывала и не использовала: ярость. В конце концов, злость же придавала сил людям. Не так ли? Охваченные этим чувством, смертные словно обретали второе дыхание, уничтожая и побеждая всех и вся.

Итак… что может ее разозлить? Определенно, воспоминания о времени, проведенном в аду.

И хотя Оливия с большей охотой вырвала бы себе глаза, она все равно принялась воскрешать в памяти и проигрывать в голове отрывки из прошлого. Пламя… вонь… липкие, шарящие по ее телу руки… Тошнота скрутила желудок, страх и отвращение смешались с первыми проблесками ярости. Затем инстинкт взял свое, и шок от бесчеловечного обращения с Кайей и Камео поборол страх. К счастью, только страх.

- С-сегодня ты умрешь, ангел.

Оливия сжала кулаки. «Я сильная».

- Ты никогда не станешь Аэрону той, кем мечтаешь, демон, – сказала она, зная, что истина, звучащая в ее голосе, не понравится существу, выросшему среди лжи. – Я говорю тебе это не из злости, а…

- Заткнис-сь. Заткнис-сь! – Легион замахала руками, выпустив когти.

Оливия шагнула назад, чтобы оказаться вне досягаемости демоницы, однако без крыльев, помогавших держать равновесие, оступилась и едва не упала.

- Аэрон меня любит. Он с-сам мне это с-сказал.

Ярость, по большей части, схлынула, и ангел ничего не могла с этим поделать. Сострадание являлось ее второй натурой, как и потребность дарить счастье, а не разочарование. Они обе желали одного и того же, она и Легион.

- Правда. Он тебя любит, но не как мужчина женщину, а как отец дочь.

- Нет! – Демоница топнула ногой и зашипела. – Однажды я выйду за него замуж.

- Будь так на самом деле, я, наверное, не стала бы жертвовать всем, чтобы прийти и спасти его. Мне не захотелось бы с ним остаться.

Оливия говорила так мягко, как только могла. Она не собиралась ранить чувства демоницы. По каким-то своим причинам Аэрон любил это… существо. Но Оливия знала злых духов и понимала, что Легион станет злиться на нее и пытаться навредить, если не объяснить демонице все как следует.

- Я уже спала в его постели, прижавшись к нему.

Легион не обвинила ее во лжи. Как бы она смогла? Ангелы никогда не врали, о чем демонице было известно. Вместо этого Легион замерла и изумленно уставилась на Оливию, дыша неровно и неглубоко. Яд еще сильнее заструился по ее клыкам.

- Ты желаешь того, чего не можешь получить. Завидуешь, жаждешь. Такова твоя природа, - объяснила Оливия. – И теперь я понимаю это лучше, чем когда-либо, ведь именно поэтому я здесь и оказалась. Я завидовала и жаждала. Но ты не понимаешь, что невольно выручив тебя из ада, Аэрон приговорил себя к смерти. Ты и есть та причина, по которой меня за ним послали. Из-за тебя мне велели его убить. Из-за тебя мне на замену пришлют другого убийцу. - Ангел глубоко вздохнула. – Из-за тебя он должен умереть.

- Нет. Нет! Я убью с-следующего мерз-зкого ангела так же, как с-собираюс-сь убить тебя.

Эти слова оказались единственным предупреждением для Оливии. Только что Легион стояла перед ней, а уже в следующий миг демоница набросилась на соперницу, и обе рухнули на пол. Оливия приняла на себя основную силу удара, стукнулась головой о выступ камина, и воздух из легких вылетел со скоростью ракеты. Разноцветные пятна замелькали перед глазами, но бедняжка все же успела заметить приближающиеся к ее шее зубы.

Лисандр стал готовить Оливию к новым обязанностям воина в тот же день, когда в ее крыльях появился золотой пух. Так что она смогла упереться ладонью в подбородок Легион и ударить, заставив демоницу сжать зубы от боли.

Оливии никогда не доставляла удовольствия мысль о сражении с демоном. Особенно, когда Лисандр объяснил ей, что воин должен полностью отрешиться от своей цели, оставив лишь твердую решимость уничтожить жертву. Разве она может это сделать?

Внезапно холод полился от кончиков пальцев дальше по рукам… проник в грудь… и на этот раз заглушил не только страх, но и все, что оставалось от ярости, да и от сострадания с отвращением тоже.

Да. «Я и правда могу», - осознала Оливия, шокированная этим открытием.

«Делай то, что должна, - прошептал голос в ее голове. - Ты - ангел. Она - демон. Позволь инстинкту управлять собой. Позволь вере поддерживать тебя».

На мгновенье Оливии показалось, что рядом стоит Лисандр. Затем Легион зарычала, нарушая чувство умиротворения, но теперь это ничего не значило. Оливия была готова. Вместо того чтобы использовать незнакомые ей эмоции, ангел позволила себе погрузиться в веру и любовь, что являлись ее природной сутью. В этом и заключалась истинная сила.

Одним движением руки Оливия швырнула Легион через всю комнату. Демоница врезалась в стену и сползла на пол. Но взгляд ее красных глаз ни на секунду не оторвался от противницы.

«Встань. Сейчас же».

Оливия вскочила и прижалась спиной к камину. Новая позиция ограничивала движения, но ангелу нужно было что-то для поддержания равновесия, когда…

Легион бросилась на нее.

Оливия пригнулась, и демоница снова ударилась о стену. Когда Легион отбросило назад, посыпалась штукатурка, пыль забила нос ангела, и она закашлялась. Тем не менее, Оливия, не колеблясь, пнула соперницу, и та упала на спину. Вера – она может победить. Любовь – добро против зла. Должно быть Оливия каким-то образом каблуком прорезала чешуйчатую кожу демоницы, потому что у той по груди текла кровь.

- Я не позволю тебе причинить мне вред, демон.

- Тебе меня не ос-становить.

И снова Легион прыгнула. Вновь бросилась на Оливию, извиваясь точно лоза. Зубы щелкнули, когти заострились. Оливия ударила противницу слева, потом – справа, затем провела прямой удар, при этом выставила одно колено вперед, чтобы сохранить между ними хоть какую-то дистанцию. Но ангел уже с трудом держалась на ногах. Легион наклоняла голову туда-сюда, пытаясь увернуться, но ей не всегда это удавалось. Сначала хрустнула ее скула. Затем Оливия сломала ей нос.

Внезапно по всей комнате разлетелись осколки стекла. Затем в оконном проеме возникла темная крылатая фигура, чей обезумевший взгляд будто искал кого-то… и замер при виде сражавшихся женщин. Аэрон. Когда он встретился глазами с Оливией, время словно остановилось. Воин поджал губы в сердитой гримасе, а его черные татуировки казались тенями на коже.

Волнение охватило ангела, и она утратила концентрацию. Ее рука попала прямо в рот демоницы, чего Оливия так старательно избегала. Легион в полной мере воспользовалась преимуществом и укусила, вонзив острые, как бритва, клыки глубоко в кожу Оливии, и густой яд попал прямо в ее вены.

Оливия закричала. Жжение, словно в рану сразу попали кислота, соль и огонь… О, Боже. Рука, наверно, превращается в пепел. Но посмотрев, ангел увидела, что плоть едва прокушена и почти не кровоточит, лишь немного вспухла.

- Оливия, - воскликнул Аэрон, бросившись к ней.

Ноги подкосились, и она соскользнула на пол, не способная больше выдерживать вес собственного тела. Оливия прижала руку к груди, ей вдруг стало трудно дышать. Боль была такой сильной, словно несчастной опять вырывали крылья.

Раньше, во время боя, перед глазами мелькали звезды. Теперь же она видела черные точки, и это было в тысячу раз хуже. Темные пятна росли и сливались воедино, закрывая свет и оставляя в черной бездне одиночества и боли.

- Что ты с ней сделала? – прорычал Аэрон, нарушая иллюзию.

И хотя он был зол, ангел обрадовалась такому вмешательству.

- За-защищала себя, - пробормотала Оливия дрожащими губами.

- Не ты, - произнес он мягче.

Мозолистые пальцы нежно скользнули по лбу, отводя волосы в сторону.

Несмотря на горящую огнем, распухшую руку, Оливия подарила ему слабую улыбку. Может, Аэрон и не хотел, чтобы она оставалась в крепости, даже сбежал от нее, но в какой-то степени его все же беспокоило благополучие гостьи. Воин прошел мимо Кайи и Камео прямо к Оливии.

Ее новоприобретенная уверенность не пошатнулась.

Раздался шорох шагов.

- Аэрон, мой Аэрон. Они ничего не з-значит. Ос-ставь ее и…

- Единственной, кто ее оставит, будешь ты. Я же сказал тебе не приближаться к ней, Легион. Не причинять ей вреда.

Аэрон выпустил Оливию из рук, и она застонала от разочарования.

- Ты ослушалась меня.

- Но… но…

- Ступай ко мне в комнату. Сейчас же. Обсудим это позже.

Повисло молчание. Затем раздался всхлип.

- Аэрон, прош-шу тебя.

- Не спорь со мной. Иди.

Зашуршала одежда. Должно быть, воин отвернулся от демоницы.

- Оливия, что она тебе сделала?

- Рука, - выдавила ангел, стуча зубами.

Ее мучил жар, и, тем не менее, сейчас она была холодна как лед.

- Укусила.

Оливия вновь ощутила прикосновение сильных мозолистых пальцев, но теперь они сомкнулись вокруг запястья, поднимая руку. Наверное, он хотел осмотреть укус… впрочем, неважно. Движение заставило кровь быстрее течь по венам, отчего боль усилилась, и бедняжка всхлипнула.

- Я помогу, - пообещал Аэрон.

- Других укусили первыми. Помоги сначала им, а потом уже мне.

Он не ответил. Вместо этого прильнул теплыми губами к ранке и начал высасывать яд. На этот раз воин не церемонился. Оливия выгнулась и снова закричала. Попыталась вырвать руку из захвата, но повелитель крепко держал запястье, высасывая и сплевывая яд. Снова и снова.

Постепенно боль пошла на убыль. Ангела перестало бросать то в жар, то в холод, и она безвольно упала на пол, как тряпичная кукла. Только тогда Аэрон остановился.

- А вот теперь я позабочусь об остальных, - произнес он хриплым голосом.

Перед глазами постепенно прояснялось, и Оливия словно сквозь дымку наблюдала, как он подошел к Камео и проделал ту же операцию, высасывая яд из ранки на ее шее и выплевывая отраву. Когда повелительница, наконец, успокоилась и вздохнула с облегчением, воин переключил внимание на гарпию.

Он уже в последний раз сплевывал яд, как дверь спальни с треском распахнулась, и внутрь ворвались двое воинов. Парис и Уильям. Вдвоем они принялись обшаривать комнату, держа оружие наготове. Парис сжимал какое-то ружье, Уильям – пару кинжалов.

- Что происходит? – спросил Парис. – Торин прислал сообщение, что ты вломился в комнату Кайи через окно.

- Вы как раз вовремя, - сухо отозвался Аэрон.

- А что? – с невинным видом сказал Уильям. – Мы оказывали тебе услугу, пока тянули время. Думали, что вы затеяли какую-то экстравагантную секс-игру.

- Я… убью эту… гребаную суку! – Разъяренная Кайя с трудом встала на ноги. – Она меня укусила. Она, мать ее, меня укусила!

- Я сам с ней разберусь. - Аэрон тоже поднялся.

Лицо воина ничего не выражало, но в нем чувствовалась решимость.

- Я, а не ты.

Кайя ткнула пальцем ему в грудь, встала на цыпочки, но так и не смогла оказаться с ним нос к носу.

- Нет, ты будешь с ней сюсюкать, как всегда.

- Я сам с ней разберусь, - повторил Аэрон уже жестче.

- Так, успокойтесь все. Сначала я пропустил бой четырех цыпочек. Теперь еще узнаю, что кого-то здорово покусали.

Взгляд Уильяма остановился на Оливии, которая все еще лежала на полу.

- Пожалуйста, скажите, что наш милый ангелочек и есть та, которая кусалась. Тогда я еще больше буду ее хотеть.

Аэрон издал низкое рычание, быстро подошел к Оливии и присел рядом.

- Проваливай, Уилли. Тебя никто здесь не хочет и в твоей помощи не нуждается.

- Позволю себе не согласиться, - оскорбился Уильям.

- Вместо того чтобы позволить Аэрону тебя убить, я объясню, что случилось, по дороге отсюда. - Камео провела ладонью по лицу, затем выжидающе протянула руку.

Уильям в ответ лишь изогнул бровь. Парис, нахмурившись, подошел к повелительнице и помог встать.

- Спасибо, - пробормотала она, сердито глядя на Уильяма.

Тот пожал плечами.

- Ты не в моем вкусе, так что я не считаю нужным тебе помогать.

Камео закатила глаза.

- Любая женщина в твоем вкусе.

Замечание должно было бы вызвать общий смех, но из-за печального голоса повелительницы все лишь поежились.

Аэрон поднял Оливию на руки. Хорошая мысль. У ангела совершенно не было сил. Мышцы все еще дрожали, напоминая отголоски землетрясения. Ничего не сказав остальным, которые так и не двинулись с места, воин вынес свою ношу в коридор.

- Каждый раз, как я на тебя натыкаюсь, ты ранена, - сказал Аэрон.

Так и есть, но Оливия не собиралась просить его держаться подальше.

- Думаю, я должна поблагодарить тебя за мое спасение.

- Ты так думаешь, ангел? – фыркнул он.

Ладно. Может, она так и не думала, но никогда бы в этом не призналась. Аэрон назвал ее ангелом. Снова. Значит, он по-прежнему видит ее такой, какой Оливия была, а не стала сейчас. Ему пора понять, что она отбросила свою застенчивость вместе с одеждой.

- Но так ты не получишь моей благодарности, - сказала Оливия. – Никогда.

Никакого ответа.

Она боролась с разочарованием.

- Ну и? – настаивала Оливия.

- Что «и»?

Невозможный мужчина.

- Ты теперь думаешь, что я слабая и меня легко ранить?

И снова Аэрон промолчал. Что означало: «Да, я так думаю». Оливия нахмурилась. Так как воин ненавидел слабость, она никогда не сможет попасть в его постель – к нему, лежащему там без одежды, – если так и будет продолжаться.

Ей нужно найти способ доказать Аэрону свою силу.

Слова «вера» и «любовь» снова всплыли в голове. Тем не менее, Оливия сомневалась, что он готов принять что-либо из них. И, кроме того, она его не любит. Ведь так? Ангел сама не знала. То, что она к нему испытывала, не было похоже на чувства, с которыми Оливия относилась к другим людям в своей жизни, но она никогда ни к кому не привязывалась в романтическом смысле слова.

Что она действительно знала о любви – так это готовность человека пойти на смерть ради другого. Как Эшлин ради Мэддокса. Как Анья ради Люциена. Могла ли сама Оливия умереть за Аэрона? Нет. Вряд ли. Она не предложила подобный компромисс Совету, когда была возможность. Они бы приняли это во внимание. Жертва всегда заслуживала награды.

- Куда ты меня несешь? – спросила Оливия, меняя тему.

Она была еще слишком слаба, чтобы строить догадки. Более того, Легион сейчас находилась в его спальне, а Оливия была не готова к новой схватке. Если он шел именно туда, то…

- В мою спальню, - ответил Аэрон, и ее желудок сжался.

Тьфу. Он и правда шел туда.

- Но…

- Легион там нет. Как и всегда, она меня не послушалась. Я почувствовал, как она ушла из этого измерения.

Глаза Оливии расширились в изумлении. Ангел знала, что повелитель и его подопечная связаны, но…Ого!

- Ты настолько хорошо ее чувствуешь?

Аэрон кивнул.

Возможно, Легион была права. Может, это ей суждено остаться с Аэроном. Мысль причинила боль, словно яд снова попал в вены. Оливия сама хотела стать Аэрону больше, чем просто знакомой, больше, чем другом. Хотела стать его возлюбленной. Желание никогда не было яснее, чем сейчас, в этот миг, когда сильные руки воина обнимали ее, прижимая близко к телу. Оливия слышала биение его сердца, ощущала, как теплое дыхание касается ее кожи. Она не собиралась делить воина с Легион, и не важно как сильно демоница жаждет Аэрона.

«Ты не должна отступать. Теперь ты уверенная в себе, сильная женщина и добьешься всего, чего захочешь».

Точно.

- Прости, что она тебя ранила, - угрюмо произнес Аэрон к ее удивлению. – Легион всего лишь ребенок, и я…

- Подожди. Вынуждена тебя поправить, - перебила Оливия, хотя ей приятно было слышать извинения. – Легион вовсе не ребенок. Она ненамного младше тебя.

Какое-то мгновение воин изумленно смотрел на Оливию.

- Но она такая невинная.

Невинная? Теперь настал черед Оливии фыркнуть.

- Что за жизнь ты вел, если считаешь невинной маленькую демоницу?

Аэрон сжал губы, поднимаясь по лестнице. Он словно не ощущал вес ноши.

- Просто… из-за ее шепелявости, наверное. И любви к нарядам и играм в принцессу.

- Она провела свою жизнь в аду, в окружении зла, видела, как пытают души на каждом углу. Конечно, ей нравятся наряды, но это не значит, что она мыслит, как ребенок. Она тебя любит, Аэрон.

По крайней мере, так сказала сама демоница. Пошла бы Легион за воина на смерть?

- Она желает тебя, как женщина мужчину.

Никаких сомнений.

Воин застыл посреди очередного коридора, занеся ногу для очередного шага. Аэрон наклонил голову, посмотрел на собеседницу. Его фиолетовые глаза были безумными.

- Ты ошибаешься. Она любит меня, как отца.

- Нет. Она собирается выйти за тебя замуж.

- Нет.

- Да. Ты меня слышишь и знаешь, что я говорю правду.

Желваки на его челюсти задвигались.

- Если ты права…

- Так и есть. Ты же снова слышишь правду в моем голосе.

Аэрон сглотнул, потряс головой, словно пытаясь избавиться от услышанного. По крайней мере, на этот раз он не пытался отрицать очевидное.

- Я поговорю с ней, объясню, что романтические отношения между нами невозможны. Она поймет.

Только мужчина мог обманывать себя подобным образом.

Он снова двинулся вперед, храня молчание. Подойдя к двери, Аэрон толкнул ее плечом. Оливия напряглась, но Легион и в самом деле нигде не было видно. Ангел облегченно выдохнула, когда воин уложил ее на мягкий матрас.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒