Внимание! 9 страница

- Да, - выдохнула Оливия. – Да. Так хорошо… Точно, как я себе представляла…

Затем закрыла глаза и впилась ногтями в его спину.

Не рядом с крыльями, но даже это подстегнуло воина. Аэрон собирался погрузить в нее только один палец, но этот ее вздох… явное удовольствие… ласки… Его желание вышло на новый виток, и он действительно ввел палец внутрь ее тела. «Осторожнее». Впрочем, ангел не возражала. Нет, ей, похоже, нравилось.

- Да.

На этот раз уже стон. Оливия потерлась коленом о его бедро.

- Еще.

Не в силах сопротивляться – с ней всегда будет так? – Аэрон погрузил в нее второй палец. Оливия извивалась, царапала его спину - может даже поранила до крови. Член оставался в джинсах – слава богам, а иначе бы уже толчками проникал в лоно партнерши.

Нет, не так. Член оставался в джинсах, проклятье богам, ведь иначе бы уже толчками проникал в лоно Оливии.

Повелитель так мучительно хотел ею овладеть.

После всего этого, после того, как она билась в руках Аэрона, умоляя, выкрикивая его имя, он просто обязан от нее избавиться. Оливия причиняла слишком много хлопот, затуманила здравый смысл повелителя и отвлекла его.

«Незапятнанной, - напомнил он себе. – Отвези ее в город незапятнанной».

«Оставь ее», - заныл Гнев.

«Я же велел тебе заткнуться», - огрызнулся воин. Ему не нужны были проблемы с демоном, равно как и со своими собственными желаниями.

«И с чего это Гнев так расшумелся», - снова удивился Аэрон. Всего лишь из-за женщины, а не из-за потребности наказать кого-то. Да, он уже догадался, что демону нравилось то, что собой представляет Оливия. Рай. Как странно. Но такая настойчивость…

Что, если демон похож на него больше, чем воин полагал? Они оба любили и ненавидели то, что делали и как убивали. Аэрону всегда казалось, что демону нравится безумная жажда крови – и вытекающие из этого последствия. Но что, если Гнев был так же беспомощен, как сам Аэрон? Так же отчаянно жаждал освобождения?

- Аэрон?

- Да, - хрипло отозвался он, когда голос Оливии оторвал его от размышлений.

- Ты остановился, - заметила она, тяжело дыша. – Я хочу еще. Продолжай, пожалуйста.

Вернулась к своей прежней вежливости. Очаровательно. Но повелитель не хотел слышать, как она просит большего; это только ослабит его решимость. А еще он не желал слушать вопли Гнева.

Аэрон заставил обоих замолчать единственным доступным ему способом: накрыл губы Оливии поцелуем.

Повелитель собирался быть нежным, как всегда, насколько это было возможно, но ангел не собиралась сдерживаться и выгнулась ему навстречу, лаская язычком его язык и сталкиваясь зубами.

Вскоре она уже снова стонала и извивалась под ним, затем потянулась, запустила руку в его джинсы и сжала член. Аэрон зашипел от боли и наслаждения. Эти ласки тоже не были нежными, и хотя она двигалась неумело, немного резко, ее прикосновения оказались такими приятными, что воин непроизвольно задвигался навстречу. Жестко, быстро, бесконтрольно.

Раздался стук в дверь.

Аэрон не остановился. Просто не мог. Она коснулась щели на головке члена, размазывая смазку, и через несколько секунд повелитель улетел за точку невозврата. В этот раз действительность им не помешает.

- Не останавливайся, - произнес он.

- Это так… еще… немного…

Она сжала его сильнее.

- Аэрон.

И снова он растворился в наслаждении. Аэрон едва не зарычал, когда в дверь снова постучали.

- Не смей останавливаться! – хрипло крикнула Оливия.

Ее язык скользнул в его рот, ногти царапали кожу, ноги крепко обхватили торс.

Аэрон двигал пальцами туда-сюда. Ангел еще сильнее сжала член, натягивая кожу, но, боги, эта боль была сладкой. Такой чертовски сладкой. И когда он снова нашел большим пальцем ее клитор, Оливия закричала, громко и протяжно, с таким наслаждением, что повелителя затопила волна гордости – а с гордостью пришла и его собственная разрядка.

Оргазм оказался настолько мощным, что Аэрону было плевать, что он залил спермой весь ее животик. Плевать, что он кричал богохульства и с такой силой врезал по изголовью, что дерево треснуло. Плевать, что сделанное могло стать его приговором в глазах Лисандра.

Когда стук раздался в третий раз, Аэрон упал на Оливию, совершенно обессилев. Взмокший, задыхающийся, он откатился в сторону, чтобы не раздавить ее.

- Хорошо, - сказала ангел минуту спустя, растянувшись на матрасе. – Теперь я могу вычеркнуть одну позицию в моем Списке Запланированных Дел. Отличная работа, спасибо. Я знаю, другим мужчинам нравятся объятия, но, кажется, ты ранее упоминал, что не хочешь, так что…

«Отправили в отставку», - подумал он, вытаращив в изумлении глаза. Вот так просто.

Черт, нет. Аэрон как раз потянулся к нахалке, собираясь схватить ее и заставить себя обнять, когда вновь раздался стук. Зарычав от разочарования, он натянул на Оливию простыню, спрыгнул на пол и пошел к двери. Похоже, кто-то решил срочно умереть.

Глава 10

Кто там?

Полуобнаженный Аэрон пошел открывать дверь, и Оливия принялась беззастенчиво его разглядывать. Прекрасная бабочка парила в верхней части спины, и ангел помнила, как ее касалась. На самом деле на коже повелителя виднелись кровавые ссадины от ногтей. Наверное, это должно было смутить Оливию, но она не чувствовала себя виноватой. Наоборот, гордилась собой. Она его отметила. Отметила мужчину, которого страстно желала. И он ответил на ее ласки, испытал оргазм. Оливия хотела повторить это. Только теперь она желала большего. Хотела дойти до конца.

Дурацкие незваные гости.

Кто там и чего им надо? «Если это не вопрос жизни и смерти, то пусть потом эти назойливые люди свалятся с лестницы».

Жестокая мысль, столь непохожая на ее обычное поведение, привела ангела в замешательство. Или может эта жестокость раньше была для нее необычной? В конце концов, вся ее жизнь переменилась и стала лучше.

И эта новая, лучшая Оливия смогла – смогла! – заставить Аэрона передумать насчет объятий, всего лишь заметив, как они нравятся другим. И, если честно, с каждой секундой мысль об объятиях выглядела все привлекательнее. Теплые, мощные, сексуальные в своей неукротимой силе руки, обвивающие ее…

Может, в следующий раз. Если этот следующий раз настанет. Похоже, повелитель считал, что произошедшее останется единичным случаем.

- Что? – рявкнул Аэрон.

Его мощное тело загораживало дверной проем, так что Оливия не видела, кто пришел.

- Я услышала какие-то крики. - Камео шагнула в сторону, заглянула через его плечо в комнату, заметила едва одетую гостью… и едва успела поймать челюсть.

Оливия лишь улыбнулась и помахала рукой. Ее не смущало то, что произошло между ней и Аэроном. Ну, не особо. Скорее уж она ликовала. Ангел пожертвовала всем, что знала, ради возможности быть здесь и познать плотские радости, поэтому не собиралась мириться с запретами.

Кроме того, Оливия годами видела, как люди совершают самые разные поступки. Секс, наркотики. Столько хорошего и столько плохого. То, что совершила она, было восхитительным. И нечего тут стыдиться.

- Хорошо выглядишь, - сказала Оливия.

- Ты тоже.

Не будь голос Камео таким печальным, Оливия подумала бы, что услышала в нем смех.

- Смотри на меня, Кэм, - произнес Аэрон, явно чем-то рассерженный. – Что случилось?

Камео взглянула на него, пытаясь сдержать усмешку:

- Торин просмотрел несколько пленок, что отснял прошлой ночью, и засек проблеск Ночных кошмаров. Насколько он понял, она вошла в здание и больше не выходила.

- О чем ты говоришь?

- Твоя Девушка-тень. Оливия сказала, что эта бессмертная одержима демоном Ночных кошмаров. Так или иначе, мы собираемся в город, чтобы… - Камео многозначительно посмотрела в сторону Оливии, - поболтать с ней. Ты с нами или нет?

Аэрон застыл, повисло молчание.

- С вами, - наконец, произнес он и добавил, уже глядя через плечо в сторону Оливии: - Не особо-то располагайся. Ты идешь с нами. Когда окажемся в городе, найдем тебе какое-нибудь местечко, чтобы остановиться, пока не определишься с постоянным жильем.

Что? Он все еще собирается от нее избавиться? После всего, что сделал? Да, Оливия сама сказала, что произошедшее ничего между ними не изменит, но это было до того, как все изменилось. Ей уже казалось недостаточной та небольшая порция наслаждения, что она получила.

«Здесь, в этой кровати, ты была настойчива. Продолжай в том же духе».

- Извини, но ничем не могу помочь. А вдруг я снова окажусь на волосок от гибели, - сказала Оливия и едва не рассмеялась, увидев, как расширились его глаза.

У повелителя явно имелись серьезные проблемы с постоянными мыслями о ее возможной смерти, подстерегающей на каждом углу.

- Думаю, мне лучше остаться здесь.

«И тебе это понравится», - постаралась внушить воину ангел. Некоторые просто не знают, что им нужно для счастья. Аэрон явно относился к таким людям. Она как раз собиралась помочь ему, как и планировала.

Повелитель помассировал шею.

- Оливия, мы уже обсуждали этот вопрос. Ты не можешь здесь остаться. Неважно, что между нами произошло.

- Хорошо. - Ангел спустила ноги с кровати и встала, волоча за собой простыню.

- И ты пойдешь со мной в город? – переспросил он с явным недоверием.

А также со злостью и облегчением. Странное сочетание эмоций.

- Нет, конечно.

Оливия передвигала ноги одну за другой, колени дрожали от напряжения, но она ухитрилась не упасть. Прошмыгнула мимо Аэрона – о, милый Боже, жар его тела, его сила… – и улыбнулась, обходя Камео, которая подмигнула ей в ответ.

Оливия остановилась в коридоре, словно вспомнив о чем-то, взглянула через плечо на воина и произнесла:

- Я собираюсь осмотреть крепость. Да, и вот еще что, Аэрон. Когда ты не сможешь найти девушку - Ночные кошмары, которую, кстати, зовут Скарлет, пожалуйста, не приходи и не срывай на мне свое плохое настроение. Если только не захочешь, чтобы я утешила тебя поцелуями. Такой вариант приемлим.

Ангел не стала дожидаться ответа и завернула за угол.

- Оливия, - окликнул Аэрон.

Она продолжила идти, не обращая на него внимания. Оливия подозревала, что воин хочет с ней поспорить. Ее тело все еще вибрировало от полученного наслаждения, а пререкания разрушили бы это чувство.

- Оливия! Ты же почти голая.

Голая? Ангел замерла, опустила взгляд на простыню, обернутую вокруг обнаженной груди, и сглотнула. Частичная нагота – это хорошо, когда она с Аэроном, но уже не так здорово теперь, когда Оливия, похоже, убегала прямо к другим воинам. «И это вовсе не от неуверенности в себе».

Время, проведенное с Аэроном, помогло ей победить страх, вызванный воспоминаниями о том, что случилось в аду. Но на этом сходство между двумя моментами ее жизни заканчивалось. Аэрон стремился доставить ей удовольствие, демоны – причинить боль. И тем не менее, вид другого мужчины, смотрящего на нее с похотью, мог вновь воскресить ужасные воспоминания.

Вздохнув, Оливия вернулась в комнату, молча пройдя мимо разъяренного Аэрона. Камео уже исчезла из виду. Ангел отбросила простыню, подобрала топ и натянула его через голову. К счастью, на ней оставались юбка и трусики.

- Так лучше, - кивнув, произнесла Оливия.

- Нет. Не для того, что мы собираемся делать. И да, я повторюсь: ты идешь со мной.

Оливия подошла к повелителю, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

- Увидимся позже. И пожалуйста, береги себя.

И снова вышла из комнаты.

- Оливия.

Она не ответила, разглядывая коридор со множеством дверей. Заглянула в первую, не зная, что там обнаружит, - и, разумеется, это оказался спортзал. Ей стоило бы догадаться, но каждый раз, когда она втайне посещала крепость, ее внимание было приковано к Аэрону.

- Оливия, - позвал он, на этот раз, видимо, смирившись. – Хорошо. Оставайся. Неважно. Мне все равно.

Лжец. По крайней мере, Оливия надеялась, что Аэрон лгал.

Вторая комната была пуста. Подходя к дверям третьей, Оливия услышала доносившиеся оттуда голоса. Не желая поддаваться страху или неуверенности, она осторожно заглянула внутрь.

Это оказалась спальня, наподобие комнаты Аэрона, только без кружев и предметов розового цвета. Темные стены, мебель из металла, а не из дерева, и в довершение ко всему - установка для караоке в углу. Рядом с кроватью сидела женщина, читая вслух воину, лежавшему на матрасе.

Должно быть, Оливия все же произвела какой-то шум, потому что мужчина поднял на нее взгляд и попытался встать, но женщина запротестовала:

- Гидеон! Что ты делаешь? Ляг!

Гидеон. Оливия напрягла память. Хранитель Лжи?

- Я лежу, - отрывисто произнес он. – Мы одни.

О, да. Воин, действительно, был одержим демоном Лжи, неспособный произнести ни слова правды, не испытав жуткой боли. Он тоже был очень, очень красив, с синими волосами, пронзительными глазами и проколотой бровью. Но этот повелитель сейчас исцелялся от ран. Белые повязки закрывали запястья, там, где должны были быть кисти рук.

«Уверенная в себе. Напористая».

- Простите за вторжение. Я просто была… по соседству.

Правда.

- Я – Оливия, - добавила она, приветливо помахав рукой.

И хотя злой дух Гидеона вызвал у нее дрожь, так же, как и демон Торина, ангел не закричала и не убежала прочь. Прежде она была бы подавлена и измучена этими ужасными воспоминаниями. Теперь же стала сильнее – насколько вообще может быть сильным человеческое тело. Она сможет справиться со своим страхом.

- Я с Аэроном.

И это тоже правда. Он – одна из причин, по которой Оливия находилась здесь. Она всего лишь целовалась с ним, лежа в кровати, но ее сердце до сих пор замирало при одном воспоминании об этом. Оливия никогда не видела, чтобы Аэрон так вел себя с другой женщиной.

И тут же мысленно начала прокручивать, что случилось. Ого. И еще раз «ого». Тело воина было твердым, словно камень, а губы мягкими, точно лепестки роз. Его руки скользили по ее коже, Оливия терлась о его внушительную эрекцию, а большие пальцы Аэрона двигались внутри нее. Наслаждение… жар… внезапное чувство опустошения… она никогда не испытывала ничего подобного.

Теперь Оливия знала: от наслаждения и правда можно умереть.

На вкус губы Аэрона оказались словно мята, с пряными и сладкими нотками - вместе они образовывали восхитительный афродизиак, обволакивавший ее чувства. Наверное, не получи она разрядки, то просто бы умерла.

- Ты ангел, - произнесла женщина с приветливой улыбкой, отвлекая Оливию от размышлений.

- Да. Падший, но ангел.

Гидеон откинулся на подушки.

- Прекрасно.

- Не обращай на него внимания. Он стал раздражительным от скуки. Кстати, я – Эшлин. – У женщины были золотистые волосы и глаза, и она выглядела хрупкой, точно цветок ириса. – Жена Мэддокса.

- Мэддокса, хранителя Насилия, - повторила Оливия.

Огромный мужчина с черными волосами, такими же, как у Аэрона, фиолетовыми глазами и просто неукротимым темпераментом.

- Вы поженились?

- У нас была скромная церемония, - ответила Эшлин, покраснев и поднимаясь на ноги. – Он не такой плохой, уверяю тебя. - Она погладила округлившийся живот. – Когда познакомишься с ним, поймешь, что он - милейший человек.

Оливия ничего не могла с собой поделать. Она подошла к Эшлин и положила руки на ее живот. Ангела всегда притягивали беременные женщины, так как она знала, что сама никогда не сможет зачать – еще одна ее тайная мечта. Ангелов создавали, они не рождались, поэтому даже испытай Оливия физическое влечение к существу своей расы, то не забеременела бы.

Теперь, когда она стала человеком… может, у нее есть шанс.

С Аэроном? Оливии оставалось лишь надеяться. На мгновение она представила, как выглядели бы их дети. Конечно, они, к сожалению, не родились бы со всеми этими татуировками, но может унаследовали бы прекрасные фиолетовые глаза отца или даже его крылья. Каждый хотя бы раз в жизни должен испытать радость полета. А может им досталась бы выдержка и решительность Аэрона – качества, которые одновременно сводили ее с ума и очаровывали.

Оливия вздохнула, возвращаясь к действительности.

- Они сильны, твои близнецы, - сказала она, зная, как радуют матерей такие новости. – Огонь и лед. Тебе понадобятся все силы, чтобы уберечь их от опасностей, но дети принесут тебе счастье.

У Эшлин отвисла челюсть, и долгое время она просто изумленно смотрела на Оливию снизу вверх.

- Б-близнецы? Откуда ты знаешь, что у меня близнецы?

О, нет. Похоже, она только что испортила сюрприз?

- Ощущать плод, зреющий во чреве женщины – дар, которым обладают все ангелы.

- Этого… этого просто не может быть. – Эшлин мгновенно побледнела, ее лицо даже приобрело легкий оттенок зеленого. – У меня будет только один ребенок. Я хочу сказать, беременность развивается нормально. Ведь так?

Как много можно ей рассказать? Наверное, ровно столько, сколько нужно, чтобы успокоить.

- Нет. Беременность развивается медленно. Твои дети бессмертны, и их нужно дольше вынашивать. Но не волнуйся. Как ты заверила меня, так и я могу заверить тебя: твои сын и дочь здоровы.

- Сын? Дочь?

Отлично. Она испортила еще один сюрприз.

Трясущейся рукой Эшлин отвела с лица локон медового цвета и заправила его за ухо.

- Мне нужно прилечь. Я должна позвонить Мэддоксу. Я…я… - Ее безумный взгляд замер на Гидеоне. – Ты сильно обидишься, если…

- Да, - ответил воин с ухмылкой. – Я буду возражать.

Эшлин с трудом перевела дух.

- Спасибо.

Двигаясь словно в трансе, она вышла из комнаты, больше не взглянув в сторону Оливии.

- Прости, - крикнула та вдогонку.

И ей было, за что просить прощения. Теперь Оливия осталась наедине с Ложью. Никогда не предполагала, что окажется в подобной ситуации. Однако воин был ранен, и она не могла уйти и бросить его.

- Хочешь, я… ээ… еще тебе почитаю? – спросила Оливия.

Не дожидаясь ответа, она подняла книгу, оставленную Эшлин – ох, любовный роман, как декадентски! – и уселась рядом с кроватью.

- Я хотел бы, чтобы ты мне почитала, - сказал Гидеон. – Твой голос не… вызывает у меня дрожь.

То есть, он не хотел, а дрожь, наоборот, появлялась. Отвергнута.

Оливия стала листать страницы, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.

- То, что ты слышишь, это отзвук истины. Ничего не могу с ним поделать. Разве что соврать, но не хотелось бы. Ложь отвратительна на вкус. Вдобавок, слишком сложна. Она ранит чувства, провоцирует ссоры.

- Ага, я ничего об этом не знаю. Ложь просто чудесна, - отозвался Гидеон, но Оливия поняла, что он с ней согласен. Зависть прозвучала в его голосе. – Я хотел бы… ничего. Я ничего не хочу.

Бедный парень. Должно быть, он так много желал.

- Ну как, ты все еще хочешь, чтобы я ушла?

- Да.

- Прекрасно.

Прогресс.

- Мне почитать?

- Да, - повторил воин. – Я бы не хотел с тобой поболтать.

О. Значит, никаких любовных романов.

- О чем?

- О тебе. Не хочу узнать, почему ты здесь.

- А ты можешь мне помочь? – с надеждой спросила Оливия.

Так быстро перескочить от страха к просьбе о помощи? Может, это лишний раз доказывало, как отчаянно она стремилась к свой цели.

- Конечно. Почему нет?

Предпочитая не замечать ложь – возможно, он просто думал, что не может ей помочь, и сам удивится, узнав обратное, – Оливия рассказала Гидеону о своем решении пасть, о том, что хотела обрести, и как развивались их с Аэроном отношения. Как приятно было иметь такого беспристрастного собеседника. Того, кто ее не осудит.

- Так ты его ненавидишь, да? – спросил воин, и Оливия поняла, что он подразумевал «любишь».

Любовь. Испытывала ли она это чувство по отношению к Аэрону?

- Нет. Да. Может быть.

Оливия сама до сих пор не знала.

- Я все время о нем думаю. Хочу быть с ним, полностью отдаться ему. Ну, знаешь, в плане секса, - покраснев, добавила она на тот случай, если Гидеон не понял, что она имела в виду.

«Не стесняйся».

- Он сказал, что не хочет заниматься со мной любовью.

- Умный засранец, наш Аэрон. - На губах Гидеона медленно расцвела улыбка, но именно поэтому она выглядела озорной и распутной. – Слушай, дам тебе небольшой бесполезный совет. Не надо сегодня проникать в его комнату и не стоит поднимать шум, чтобы Аэрон не захотел тебя убить, приняв за врага. О, и вот еще: не раздевайся.

- Отличная мысль, спасибо, - отозвалась ангел, повеселев, и забросила ноги на кровать. На ней по-прежнему были сапоги, и свет засиял на черной коже.

- Мужчинам нравится раздеваться самим, как я заметила. Но Аэрону не понравилось мысль, что кто-то увидит мою… грудь.

Новая и лучшая Оливия все еще могла смущаться.

- Как ты ошибаешься. Да, Олив, знаешь что? В таком положении, мне не видно твои трусики, - сообщил Гидеон, явно забавляясь.

«Уверенная, ты уверенная в себе женщина».

- Тебе нравится?

Воин удивленно моргнул: он явно ожидал, что гостья тут же поменяет позу.

- Я их ненавижу.

- Правда? – «Нечего смущаться, - решила она, - вполне можно себе такое позволить». – Хочешь, подарю их тебе на память? Раз я собираюсь воспользоваться твоим советом и проникнуть голой в комнату Аэрона, трусики мне больше не понадобятся.

Гидеон расхохотался:

- Не-а. Не хочу. Ненавижу мысль, что оставлю их себе на память. И я совсем не уверен, что Аэрон взбесится, узнав, что у меня трусики его подружки.

Подружка Аэрона. Ложь, с точки зрения Гидеона, но слова заставили Оливию растаять.

- Тогда они твои. Отдам, когда отправлюсь осуществлять план.

Новый взрыв смеха.

- Ты мне совсем не нравишься, малышка. Вот ни капельки.

Оливия просияла:

- Взаимно. Ну а теперь, когда я поведала все о себе, расскажи мне о нем. Об Аэроне. В смысле, я знаю, кто он, но не знаю ничего о его прошлом. Я хочу его понять. Найти с ним общий язык. Помочь ему перестать волноваться по поводу моей возможной смерти.

И смириться с его собственной.

- Ни за что.

То есть, «заметано».

Гидеон подвинулся на кровати. Прядь синих волос зацепилась за изголовье и застряла. Воин поморщился, потянулся, но не смог поправить волосы перевязанными руками. Видя его мучения и досаду, Оливия вскочила, нагнулась и бережно высвободила прядь.

- Так лучше?

- Нет, - неприветливо пробормотал он.

- Хорошо. Кстати, мне нравится синий цвет. Может, перекрашу свои волосы в синий.

Оливия отбросила эту мысль, собираясь обдумать ее позже. Вместе с идеей о проколотом пупке. Прямо сейчас ей хотелось узнать все об Аэроне. Кем он был, что его так изменило.

- Если забыть об Аэроне… с чего ты не хочешь, чтобы я начал?

- Я знаю, что вас вышвырнули с небес на землю древней Греции. Я слышала рассказы о ваших злодеяниях, о том, как вы убивали невинных людей, пытали, нападали, грабили, уничтожая все на своем пути, и так далее, и тому подобное.

Гидеон пожал плечами.

- Это неправда. Мы полностью контролировали наших демонов и не поддавались жажде крови. И когда, наконец, утратили контроль, вина, которую мы испытывали за содеянное, была ничтожна.

Вина. Ужасный груз. И судя по тому, что она узнала о повелителях, они несли на своих плечах больше, чем кто-либо вообще мог осилить. Воины заслужили покой, решила ангел. Раз и навсегда.

- Аэрон не был воином, - продолжил Гидеон. – И поступки, что он совершил, пусть даже неосознанно, не мучили его. Хотя я всегда думал, что парень чересчур ненавидит то, что делает, и любит себя за это. Даже теперь Аэрон принимает минимальное участие в работе, позволяя остальным делать все, чтобы защитить царя богов.

Оливия быстро перевела то, что сказал Гидеон. Аэрон иногда слишком увлекался своей работой и ненавидел себя за это. Но также любил своих друзей и брал на себя их обязанности, чтобы разделить с ними тяжесть их ноши. Вероятно, это доставляло ему мучения.

Чувство вины, вновь подумала она. Даже тогда он принимал на себя основной груз. Аэрон наслаждался, раня тех, кто причинял боль другим. И, скорее всего, считал себя таким же злобным, как и его жертвы.

Прежде, чем он умрет, прежде, чем умрет сама Оливия, она убедит его в обратном. Аэрон не был злом. Он был защитником. Неудивительно, что мысли о смерти ангела тревожили воина. С его точки зрения, ему не удастся ее защитить. Милый, любимый человек.

- Пожалуйста, продолжай, - попросила Оливия.

Гидеон кивнул.

- Все эти смерти никак на него не влияли, не заставляли видеть злой рок в каждом событии. А затем, когда нашему злейшему врагу Бадену не отрубили голову, Аэрон узнал, что бессмертные могут жить вечно. Это не свело его с ума.

Хорошо. Итак, все те убийства, которые Аэрон совершал по долгу службы, дали ему ясное представление о смертности, особенно после того, как его горячо любимый друг был обезглавлен. Теперь он знал, что любой из его близких может умереть, понимал свое бессилие, неспособность предотвратить это – неспособность защитить их, как и догадалась Оливия.

Для мужчины, ценившего силу и могущество, такая беспомощность, наверное, была настоящим наказанием. Видимо, поэтому он и отгородился ото всех, кроме Легион. Чем меньше тех, о ком он заботится, тем меньше людей ему надо спасать.

Так как же Легион смогла обойти его защиту?

Более того, как ей удалось обмануть стремление Гнева карать всех подряд? Вряд ли маленькая демоница прожила безгрешную жизнь. Только посмотрите, что она сделала с беззащитной Оливией.

- Что касается Легион, - продолжил Гидеон, словно читая мысли гостьи. – Думаю, Аэрон никогда втайне не мечтал о собственной семье, и демоница не дала ему этого ощущения.

Итак, Аэрон тайком мечтал создать семью – как и сама Оливия, – а Легион каким-то образом обеспечила воину иллюзию такой семьи. «Я тоже смогу стать его семьей». Оливии не улыбалась перспектива стать мачехой Легион, но ради того, чтобы остаться с Аэроном, ангел готова была смириться даже с таким отвратительным статусом.

- Я не вижу ярости в твоих глазах, ангел, и очень этому рад. Тебе следует знать, что даже на небесах, Аэрон предпочитал неистовых женщин. Сердцем я чувствую, что ты настолько неистова, насколько вообще возможно – и неважно, что ты явно пытаешься убедить себя в обратном. Хотя Аэрон и думает, что дикость – это то, чего он желает, уверяю тебя, это не то, что ему действительно нужно.

О, нет, подумала Оливия, расстроившись. Аэрон предпочитал покорных женщин, но Гидеон полагал, что воину подойдет кто-то более дикий. Хранитель Лжи также думал, что, независимо от поведения ангела, она в глубине души никогда не была и никогда не будет такой жестокой.

- Почему ты меня отговариваешь? Ведь пять минут назад предлагал мне соблазнить его.

- Милашка Аэрон не заслуживает, чтобы его немножко мучили время от времени.

О. Небольшое развлечение. Вот чем считает ее Гидеон.

Он ошибался. Может, раньше Оливия и была нежной – или пыталась быть, – но чем больше времени она проводила в крепости, тем больше узнавала о собственном характере.

Всю свою жизнь Оливия была милой. Лисандр бережно к ней относился. Другие ангелы тоже. И она отвечала им взаимностью.

В объятиях Аэрона Оливия открыла для себя мир чувств. Она желала большего, хотела отбросить все условности, забыть про контроль. Стать дикой. Несколько раз повелитель Гнева пытался притормозить и смягчить ласки, подтверждая догадку Гидеона о его любви к нежности. Ну, или Аэрон думал, что предпочитает именно мягкость.

Он умолял ласкать его крылья, напомнила себе ангел, а такая ласка не имела ничего общего с нежностью.

Тем не менее, Аэрон не хотел, чтобы она прокалывала себе пупок. Что бы он подумал, если бы Оливия действительно сделала пирсинг? Или татуировку, как всегда мечтала? Может, в виде бабочки. Он что, больше не захотел бы ее целовать?

- Этот разговор расстроил меня, - призналась она. – Не в том смысле, что мне неприятно с тобой болтать. Ты рассказал мне то, о чем я хотела знать, и я признательна тебе за это. Но, наверное, теперь я лучше тебе почитаю, если ты не против. Мне нужно отвлечься, иначе я пойду и опустошу всё бутылки в баре.

Так поступало большинство людей, узнавших плохие новости.

- Не похоже, что мы могли бы совместить оба занятия, - отозвался Гидеон, указывая на целый ряд бутылок на комоде.

- Правда?

Воодушевившись, Оливия вскочила на ноги, пересекла комнату и набрала столько бутылок, сколько могла удержать. Напитки булькали внутри, и она почувствовала множество запахов. Яблоки, груши, лимоны. Специи.

- Веселящий сок, как я всегда его называла, - сказала Оливия, - и всегда хотела попробовать сама.

- Теперь у тебя нет такой возможности. И не смей вливать хоть каплю мне в глотку.

- С удовольствием.

Ангел поднесла к губам Гидеона одну из бутылок и держала, пока он осушал содержимое большими глотками, затем допила остаток сама и едва не задохнулась – вкус оказался не таким приятным, как она ожидала. Потом Оливия снова уселась рядом и пролистала книгу, наугад открыв страницу.

Слова немного расплывались перед глазами.

- Она приподняла свои груди и слегка сжала их, - прочла она.

Интересно.

- Так, как раньше ласкал ее он. Ее соски напряглись еще больше, она мечтала вновь ощутить его руки и всхлипнула. Обычно она возненавидела бы себя за подобный звук, но сейчас была полностью поглощена страстью.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒