Джена Шоуолтер. Неистовая страсть. Повелители Преисподней – 8. Аннотация

Джена Шоуолтер «Неистовая страсть», 2014

Gena Showalter «The Darkest Passion», 2010

Переводчик: Talita.

Бета-ридеры: Whitney, Bad girl, KattyK

Обложка - Латурия.

Любительский перевод

http: //lady. webnice. ru/forum/viewtopic. php? t=13378

Принять участие в работе Лиги переводчиков http: //lady. webnice. ru/forum/viewtopic. php? t=5151

Аннотация

Бессмертный воин Аэрон много недель ощущал невидимое присутствие женщины, ангела, - убийцы демонов, - посланной уничтожить его. А так ли это? Оливия утверждает, что она пала с небес, отказалась от бессмертия, ибо не могла вынести даже мысли о том, чтобы причинить ему боль. Но доверие и любовь к Оливии могут подвергнуть опасности всех обитателей крепости. И как же этой «смертной» с большими голубыми глазами удалось вызвать в Аэроне неистовую страсть?

Теперь, когда за ним охотится враг, а верная Легион решила убрать Оливию из его жизни, Аэрон оказывается в ловушке между долгом и всепоглощающим желанием. И всё становится лишь хуже, ведь вместо Оливии прислали нового палача, чтобы он закончил то, с чем не справилась она…

Глава 1

- Им, кажется, все равно, что они умирают.

Аэрон, бессмертный воин, одержимый демоном Гнева, сидел на крыше здания Бабажос в центре Будапешта и смотрел вниз на людей, так беззаботно проводящих вечер. Кто-то ходил по магазинам, кто-то болтал и смеялся, а кто-то перекусывал прямо на ходу. Но ни один из них не падал ниц и не умолял богов продлить свое существование в этих слабых телах. Ни один не рыдал из-за того, что не может жить вечно.

Воин перевел взгляд с людей на то, что их окружало. Рассеянный лунный свет лился с неба, смешиваясь с янтарным сиянием фонарей, отбрасывая тени на мощеные улицы. По обе стороны от Бабажос тянулись здания, крыши некоторых были прикрыты светло-зелеными навесами, гармонировавшими с изумрудной зеленью деревьев, растущих внизу.

Мило, насколько это возможно для гробов.

Люди знали, что умрут. Черт, они взрослели, зная, что должны будут покинуть все и всех, кого любят, и при этом совершенно не требовали и даже не просили побольше времени. И это… очаровывало. Узнай Аэрон, что вскоре расстанется с друзьями – другими одержимыми демонами воинами, которых он защищал последнюю тысячу лет, то пошел бы на что угодно – да, даже стал бы умолять – лишь бы изменить свою судьбу.

Так почему же этого не делали смертные? Что они знали, чего не знал он?

- Они не умирают, – произнес сидевший рядом Парис. – Они живут, пока есть возможность.

Аэрон фыркнул. Это не тот ответ, который он искал. Как они могли «жить, пока есть возможность», если эта возможность была лишь мгновением?

- Они хрупкие. Их легко уничтожить. Кому как не тебе об этом знать.

Жестоко с его стороны так говорить, потому что Парисова… Подружка? Любовница? Женщина? Кем бы она ни была, ее недавно застрелили прямо на глазах друга. Тем не менее, Аэрон не сожалел о сказанном.

Парис являлся хранителем Разврата и был вынужден спать каждый день с разными женщинами, иначе рисковал ослабнуть и умереть. Он не мог позволить себе оплакивать потерю одной любовницы. Особенно любовницы-врага, кем оказалась его малышка Сиенна.

Стыдно признаться, но Аэрон в какой-то степени радовался, что ловчиха умерла. Она использовала бы потребности Париса против него самого и, в конечном счете, уничтожила бы повелителя.

«Однако я всегда буду заботиться о его безопасности», — поклялся себе Аэрон.

Царь богов предоставил Парису выбор: вернуть душу его женщины из загробного мира или освободить Аэрона от ужасной жажды крови, навязчивых мыслей о мучениях и убийстве, что бесновались в его разуме. Мыслей, которые он – стыдно признаться – воплощал в жизнь. Снова и снова.

Из-за этого проклятия Рейес, хранитель демона Боли, едва не потерял свою любимую Данику. На самом деле Аэрон готов был нанести смертельный удар и уже занес острый кинжал, чтобы вонзить его в ее прелестную шейку. Но за миг до трагедии Парис выбрал Аэрона, и безумие в тот же миг оставило повелителя Гнева, тем самым сохранив жизнь Даники.

В глубине души Аэрон все еще мучился угрызениями совести из-за трагедии, едва не ставшей реальностью, и из-за последствий выбора Париса. Это чувство разрушало его, словно кислотой выжигая кости. Друг страдал, в то время как сам Аэрон упивался свободой. Тем не менее, щадить чувства Париса в этом вопросе воин не собирался. Для этого он слишком сильно любил друга. Более того, Аэрон был у него в долгу. И всегда платил по счетам.

Именно поэтому они и сидели сейчас на этой крыше.

Забота о Парисе оказалась нелегкой задачей. Последние шесть ночей Аэрон приносил друга сюда, невзирая на постоянные протесты. Повелителю Разврата оставалось лишь выбрать женщину, и Аэрон тут же доставлял ее к нему и стоял на страже, пока они занимались любовью. Но с каждой ночью Парис выбирал все дольше и дольше.

Аэрону уже начало казаться, что в этот раз они так и просидят здесь за разговорами до самого рассвета.

Если бы пребывавший ныне в депрессии воин избегал слабых смертных, как это делал сам Аэрон, то теперь не желал бы того, чего не может получить. Не впал бы в отчаяние от подобного бессилия и не отрицал бы это целую вечность.

Аэрон вздохнул.

- Парис… – начал он и замолк. Что же сказать другу? – Ты должен перестать скорбеть.

Хорошо. Сразу и по сути, как он и предпочитал.

- Это делает тебя слабым, – добавил Аэрон.

Парис провел языком по зубам.

- Кто бы говорил о слабостях. Сколько раз Гнев тебя пользовал? Сотни. А сколько раз виной этому были боги? Лишь однажды. Когда демон захватывает твое тело, ты полностью теряешь контроль над собой. Так что давай не будем добавлять лицемерие в список твоих грехов, ладно?

Аэрон не обиделся. К сожалению, ему нечего было возразить Парису. Иногда Гнев действительно брал под контроль тело «хозяина», и тогда воин летал по городу, нападая на любого человека в пределах досягаемости, калеча и упиваясь ужасом. В этих случаях Аэрон понимал, что происходит, но прекратить резню не мог.

Не то, чтобы ему всегда хотелось остановить побоище. Совсем нет, некоторые люди вполне заслуживали смерти.

Но он ненавидел, когда Гнев делал из него марионетку. Или обезьяну, танцующую по приказу. Находясь в таком состоянии, Аэрон презирал своего демона, но еще больше презирал самого себя. Потому что вместе с ненавистью он познал гордость. В Гневе. На то, чтобы отвоевывать у демона контроль над ситуацией, требовались силы, а любого рода сила была наградой.

И все же эта борьба между любовью и ненавистью тревожила воина.

- Возможно, ты не собирался, но только что сам подтвердил мои слова. Слабость порождает разрушение. Без исключений.

В случае Париса скорбь означала рассеянность. А подобная рассеянность могла оказаться фатальной.

- Какое отношение это имеет ко мне? Какое отношение это имеет к тем людям внизу? – спросил Парис.

Время мыслить масштабно.

- Люди стареют и угасают в один миг по меркам вечности.

- И?

- Дай договорить. Если полюбишь одну из них, то можешь быть с ней в лучшем случае несколько десятков лет. И это еще в том случае, если она не заболеет или с ней не произойдет несчастный случай. Но все эти годы ты будешь смотреть, как она угасает, а потом умрет. И все это время ты будешь знать, что впереди тебя ожидает целая вечность, но уже без нее.

- Довольно пессимистичная картинка, – хмыкнул Парис. Ответ друга разочаровал Аэрона – не на такую реакцию он рассчитывал. – Ты рассматриваешь эти годы как небольшой промежуток времени перед неотвратимой потерей того, что не можешь защитить. А я – как время наслаждения величайшим благословением. Благословением, которое будет сопровождать тебя всю оставшуюся вечность.

Будет сопровождать? Абсурд. Когда теряешь что-то дорогое, то воспоминания об этом становятся мучением, напоминая о том, чего уже никогда не будет. Такие воспоминания скорее осложняют жизнь (в отличие от Париса, Аэрон не собирался приукрашивать ситуацию), мучают, а не придают сил.

Повелитель Гнева знал это по собственному опыту – именно так он чувствовал себя по отношению к Бадену, хранителю демона Недоверия, который когда-то был его лучшим другом. Давным-давно Аэрон потерял человека, которого любил больше, чем мог бы любить родного брата, и теперь, оставаясь наедине с собой, часто вспоминал Бадена и думал о том, как бы могла сложиться жизнь, если бы друг не погиб.

Воин не хотел подобной участи для Париса.

«Черт с ней, с масштабностью. Лучше снова обратиться к жестокости».

- Если ты так спокойно принимаешь утрату, то почему все еще скорбишь по Сиенне?

Луч лунного света озарил лицо Париса, и Аэрон увидел его остекленевшие глаза. Очевидно, он пил. Опять.

- У нас не было нескольких десятков лет. Всего лишь несколько дней, – произнес повелитель Разврата безжизненным голосом.

«Теперь не останавливайся».

- А если бы ты прожил с ней сто лет, то смирился бы с ее смертью?

Повисла пауза.

«Нет, конечно».

- Хватит! – Парис ударил кулаком по крыше, и все здание содрогнулось. – Не хочу больше об этом говорить.

Очень плохо.

- Потеря есть потеря. Слабость есть слабость. Если мы не позволим себе привязываться к людям, то не будем переживать, когда они умрут. Если наши сердца станут тверже, то мы не будем желать того, чего не можем получить. Вспомни историю наших демонов и поймешь, что я прав.

Высшие демоны некогда жили в Аду и желали свободы. Твари объединили усилия для того, чтобы выбраться оттуда. Только в конечном итоге поменяли одну тюрьму на другую, и вторая оказалась гораздо хуже первой.

Вместо того чтобы терпеть серу и пламя, как раньше, демоны провели тысячу лет, заключенные в ларце Пандоры. Тысячу лет тьмы, безысходности и боли. Они снова угодили в заточение без всякой надежды на что-то лучшее.

Сумей демоны обуздать свои желания, не попали бы в плен.

Обладай Аэрон достаточной силой воли, то не стал бы помогать открывать этот ларец. И тогда тело воина не превратилось бы во вместилище для величайшего зла, которое он сам же и освободил. А еще Аэрона не изгнали бы из рая, единственного дома, который он знал, и не обрекли бы провести остаток вечности на этой неспокойной земле, где ничто не остается неизменным.

Он не потерял бы Бадена в войне с ловцами – жалкими смертными, ненавидящими повелителей и обвиняющих их во всем зле мира. Друг недавно умер от рака? Разумеется, виноваты повелители. Несовершеннолетняя только что обнаружила, что беременна? Опять же происки повелителей.

Будь Аэрон сильнее, он бы не оказался снова втянут в эту войну, сражаясь и убивая. Всегда убивая.

- Ты когда-нибудь желал смертную? – голос Париса оторвал его от мрачных мыслей. – В плане секса?

У Аэрона вырвался тихий смешок:

- Впустить в жизнь женщину на один день и потерять ее на следующий? Нет. – Он не такой дурак.

- Кто говорит, что ты обязательно ее потеряешь? – Парис вытащил из кармана кожаной куртки фляжку, открыл ее и сделал большой глоток.

Снова алкоголь? Видно болтовня, затеянная для того, чтобы поднять другу настроение, не принесла никакой пользы.

Отпив еще немного из фляжки, Парис добавил:

- У Мэддокса есть Эшлин, у Люциена – Анья, у Рейеса – Даника, а теперь и у Сабина есть Гвен. Даже у сестры Гвен, Бьянки Ужасной, есть любовник – ангел, с которым мы боролись в масле… неважно. Не будем обсуждать эту тему.

«Борьба в масле? Да уж. Это действительно лучше не обсуждать».

- Да, они все нашли друг друга, но каждая из женщин обладает какой-то способностью, выделяющей ее среди прочих. Они все больше, чем люди.

Однако это не означало, что никто из них не умрет. Ведь даже бессмертного можно убить. Кому, как не Аэрону это знать. Именно он нашел голову Бадена, лежавшую отдельно от тела воина. Первым увидел навечно застывшее выражение шока на лице погибшего.

- Ну вот и решение проблемы. Найди себе женщину со способностями, которые делали бы ее особенной, – сухо произнес Парис.

Если бы это было так просто. Кроме того…

- У меня есть Легион, и она – все, с чем я сейчас могу справиться.

Аэрон вспомнил маленькую демоницу, что была ему словно дочь, и усмехнулся. Стоя рядом, она едва доходила ростом ему до пояса. Зеленая чешуя, два маленьких рога, которые недавно выросли на голове, и острые зубы, выделявшие яд. Любимое украшение – диадемы, а любимое блюдо – живая плоть.

В первом случае воин ей всячески потакал, со вторым приходилось бороться.

Аэрон встретил ее в Аду. Вернее так близко к огненной бездне, насколько мог подойти человек без риска сгореть заживо. Повелителя заковали в цепи и заперли в темнице, опьяневшего от проклятой жажды крови, заставлявшей его нападать даже на друзей. Когда Легион прорыла путь в узилище Аэрона, ее присутствие каким-то образом прояснило его разум и придало столь желанные силы. Она помогла ему сбежать, и с тех пор они никогда не расставались.

До настоящего момента. Его драгоценная девочка вернулась в Ад, место, которое презирала, и все потому, что некий божественный ангел тайком наблюдал за Аэроном, прячась в тени, оставаясь невидимкой и выжидая…чего-то. Чего – воин не знал. Он лишь чувствовал, что в настоящий момент не ощущает этого пристального взгляда, но ангел вернется. Как всегда. А Легион терпеть не могла его присутствия.

Аэрон откинулся назад и всмотрелся в ночное небо. Сегодня звезды сияли, словно бриллианты, рассыпанные по черному атласу. Иногда, желая насладиться хотя бы иллюзией уединения, он взлетал так высоко, насколько только мог, а затем падал вниз, стремительно и уверенно, расправляя крылья лишь за пару секунд до удара.

Когда Парис снова отхлебнул из фляжки, ветер донес аромат амброзии, нежный и сладостный, словно дыхание ребенка. Аэрон покачал головой. Амброзия была излюбленным наркотиком друга и единственным веществом, способным воздействовать на разум и тело таких, как они, но ее употребление развращало и делало некогда решительного воина небрежным.

Где-то по улицам бродил Гален, одержимый демоном предводитель ловцов, поэтому Парис должен был, по меньшей мере, хоть немного соображать. А если вспомнить еще и ангела, то лучше повелителю Разврата находиться в полной боевой готовности. Ведь, как недавно выяснил Аэрон, ангелы занимались уничтожением демонов.

Хотел ли этот ангел его убить? Неизвестно, и Лисандр, любовник Бьянки, не потрудился прояснить ситуацию. Но на самом деле неважно. Аэрон собирался выпотрошить шпиона, будь то мужчина или женщина, и сейчас эта решимость только возросла и укрепилась.

Ничто не разлучит его с Легион. Тот, кто осмелится вмешаться, сразу же поплатится за содеянное. В этот самый миг бедняжка могла страдать физически и душевно. От этой мысли Аэрон так стиснул кулаки, что хрустнули костяшки. Собратья его милой малышки любили насмехаться над ее добротой и состраданием. А еще им нравилось за ней охотиться, и одним богам известно, что бы они сделали с ней, если бы сумели поймать.

- Как бы ты ни любил Легион… – голос Париса выдернул Аэрона из невероятно запутанной трясины мыслей. Друг помолчал, запустил камень в противоположное здание, допил остаток амброзии и договорил: – Она не может дать тебе все, что нужно.

То есть секс. Разве нельзя закрыть эту тему раз и навсегда? Аэрон вздохнул. Он не спал с женщиной несколько лет, а, может, и веков. Оно просто того не стоило. Из-за Гнева, желание причинить любовнице вред перевешивало желание доставить ей удовольствие. Более того, Аэрону, закаленному в боях воину, покрытому татуировками, приходилось бороться за малейший знак привязанности. Женщины боялись его – и правильно делали. Попытки развеять их опасения требовали времени и терпения, которыми повелитель не обладал. В конце концов, у него были дела поважнее. Тренировки, например, охрана дома и друзей. Поощрение любой прихоти Легион.

- У меня нет таких потребностей.

Почти правда. Со своей самодисциплиной Аэрон редко поддавался желаниям плоти. Лишь оставаясь в одиночестве, он мог себе это позволить.

- У меня есть все, чего я хочу. Итак, мы прилетели сюда поболтать о чувствах или найти тебе любовницу?

Зарычав, Парис швырнул пустую фляжку вслед за камнем. От удара в разные стороны разлетелись облачка пыли и каменной крошки.

- Однажды кто-то очарует тебя, привлечет и поймает в сети, и ты будешь желать ее каждой клеточкой своего тела. Надеюсь, она сведет тебя с ума. Надеюсь, хотя бы недолго, но она будет раз за разом отвергать тебя, заставляя гоняться за ней. Может, тогда ты почувствуешь хоть толику моей боли.

- Если это нужно для того, чтобы отплатить тебе за все, чем ты ради меня пожертвовал, я с радостью приму такую участь. Я даже буду молить о ней богов.

Аэрон не мог себе представить, что он сможет желать женщину, смертную или богиню, настолько, что это разрушит его жизнь. Он сильно отличался от других воинов, которые всегда искали общения, и действительно предпочитал одиночество. Ну, еще ему нравилось проводить время с Легион. А кроме того, он был слишком горд, чтобы бегать за женщиной, которая не ответит на его чувства.

Однако сейчас Аэрон не шутил. Ради Париса он действительно выдержит что угодно.

- Ты слышал, Крон? – крикнул повелитель Гнева, подняв голову к небесам. – Пошли мне женщину. Такую, что будет меня мучить. Ту, что отвергнет меня.

- Самонадеянный ублюдок, – тихо засмеялся Парис. – Что, если он и вправду пришлет тебе такую гордячку?

Боги, похоже, другу понравилось. Он сейчас так напоминал себя прежнего.

- Вряд ли.

Крон желал, чтобы воины сосредоточились на уничтожении Галена. Это стало его навязчивой идеей с тех пор, как Даника предсказала, что царь богов погибнет от руки Галена.

Видения Даники, Всевидящего Ока, всегда сбывались. Даже плохие. Но была и обратная сторона: зная будущее наперед, можно было его предотвратить. Ну, в теории.

- А если все же пришлет? – настаивал Парис, когда молчание Аэрона затянулось.

- Если Крон ответит на мои мольбы, я буду наслаждаться последствиями, – ухмыльнувшись, солгал повелитель Гнева. – Теперь хватит обо мне. Давай сделаем то, за чем пришли.

Он сел и посмотрел вниз, разглядывая редеющую толпу.

Чтобы сохранить вымощенные в старину дороги, машины в эту часть города не пускали, так что людям приходилось передвигаться здесь пешком. Поэтому Аэрон и выбрал это место. Ему не улыбалось вытаскивать избранницу Париса из движущегося транспорта. Здесь же повелителю Разврата стоило лишь выбрать, и Аэрон сразу же доставлял друга вниз. Однин взгляд на прекрасного голубоглазого дьявола, и выбранная им женщина останавливалась и восторженно ахала. Иногда Парису хватало улыбки для того, чтобы убедить любовницу раздеться прямо на улице, где любой праздный гуляка мог видеть ее наготу.

- Ты никого не найдешь, – сказал повелитель Разврата. – Я уже смотрел.

- Как насчет… этой?

Аэрн указал на полную, едва одетую блондинку.

- Нет. – Ни малейшего колебания. – Слишком… заметная.

«Ну вот опять», — с ужасом подумал Аэрон, но указал на другую.

- А эта?

Высокая, с прелестной копной коротко подстриженных вьющихся рыжих волос. Одета консервативно.

- Нет. Слишком мужеподобная.

- Какого черта это значит?

- Это значит, что я ее не хочу. Дальше.

В течение следующего часа Аэрон предлагал кандидатуры потенциальных любовниц, а Парис отвергал их по разным, просто смехотворным причинам. Слишком невинная, слишком неряшливая, слишком загорелая, слишком бледная. Единственным приемлемым отказом было: «Я уже с ней спал», а так как Парис спал со многими, то Аэрон часто это слышал.

- Ты все равно должен выбрать. Почему бы не прекратить наши мучения? Закрой глаза и ткни наугад. На кого укажешь, та и выиграет.

- Я уже однажды играл в эту игру. В итоге… – Парис вздрогнул. – Неважно. Не очень хотелось бы вспоминать. Так что нет. Просто нет.

- Как насчет…

Аэрон осекся, увидев, как женщина, на которую он смотрел, исчезла в тени. Не пропала из поля зрения, как обычная нормальная смертная. А просто растворилась: вот только что стояла на мостовой - а в следующий миг исчезла. Тень мгновенно укрыла незнакомку, словно плащом.

Повелитель Гнева вскочил на ноги, крылья автоматически появились из щелей на обнаженной спине и раскрылись.

- У нас проблема.

- В чем дело? – Парис тоже вскочил, уже сжимая кинжал. Даже слегка покачиваясь после амброзии, он по-прежнему оставался воином.

- Темноволосая женщина. Ты ее видел?

- Которую?

Вот и ответ на вопрос Аэрона. Нет, не видел. В противном случае, Парис не спрашивал бы, о ком речь.

- Идем.

Аэрон обхватил друга за талию и взлетел с крыши. Ветер трепал разноцветные волосы Париса, несколько прядей хлестнули повелителя Гнева по лицу, а в это время земля становилась все ближе… и ближе…

- Будь начеку. Мы ищем женщину: черные волосы до плеч, худая, как щепка, рост – примерно метр восемьдесят, около двадцати лет, одета во все черное. Похоже, она больше, чем просто человек.

- Убьем?

- Нет, возьмем в плен. У меня есть к ней вопросы.

Например, как ей удалось так быстро исчезнуть, что привело ее сюда и на кого она работает.

У бессмертных всегда есть тайны.

За миг до столкновения с бетоном и камнем, Аэрон взмахнул крыльями. Он замедлился как раз вовремя, чтобы приземлиться на ноги лишь с легким толчком. Он отпустил Париса, и они тут же разошлись в разных направлениях. После тысяч лет сражений бок о бок, друзья знали, как действовать, не обсуждая заранее каждое движение.

Аэрон, пряча крылья, побежал налево по аллее туда, куда ранее направлялась женщина. По пути заметил нескольких людей – парочку, державшуюся за руки, бездомного, опорожнявшего бутылку виски, человека, выгуливавшего собаку – но никаких следов темноволосой женщины. Воин добежал до кирпичной стены и обернулся. Черт. А что, если она обладала такими же способностями, как Люциен? И могла переноситься в любое место, просто подумав о нем?

Нахмурившись, Аэрон ринулся обратно. Если понадобится, он обыщет каждую улицу в этом районе. Однако, как оказалось, в этом не было необходимости – на полпути назад тени вокруг сгустились, обволакивая воина и затмевая золотой свет фонарей. Из мрака доносились тысячи приглушенных криков, полных мучения и агонии.

Он замер, едва не врезавшись во что-то или кого-то, и выхватил кинжалы. Что за…

Женщина – та самая – вышла из тени всего в нескольких шагах от него, точно единственный луч света в этом внезапно возникшем огромном пространстве тьмы. Глаза черны, как окружавший мрак, губы – алые и влажные, словно кровь. Она была красива какой-то особенной, жестокой красотой.

Гнев зашипел в голове.

На мгновение Аэрон испугался, что Крон действительно услышал его и ответил на мольбу. Но приглядевшись к незнакомке, не почувствовал ни жара, растекающегося по венам, ни участившегося сердцебиения, о которых знал по рассказам друзей, описывавших встречу со своими избранницами. Ничего в гостье особенного не наблюдалось – Аэрон через секунду бы о ней забыл.

- Так, так, так. Ну разве я не счастливица? Один из повелителей преисподней почтил меня своим присутствием, – протянула незнакомка голосом хриплым, как у курильщика. – Мне даже не пришлось просить.

- Да, я – повелитель.

Какой смысл отрицать очевидное. Горожане тут же узнавали Аэрона и остальных воинов. Некоторые даже принимали их за ангелов. Ловцы также сразу опознавали врагов и называли их демонами. В любом случае, эта информация никакого преимущества гостье не давала.

- И я пришел, потому что искал тебя.

Услышав это, она изобразила на лице легкое удивление:

- Какая честь. И зачем же ты меня искал?

- Хотел узнать, кто ты.

А, может, правильнее было сказать: «Что ты такое»?

Собеседница надула полные алые губы и притворилась, что вытирает слезу.

- Возможно, я не настолько удачлива, как думала. Раз уж меня не узнает родной брат…

Что ж, теперь ситуация прояснилась: она – лгунья.

- У меня нет сестры.

Незнакомка выгнула черную бровь:

- Уверен?

- Да.

У Аэрона не было ни отца, ни матери; Зевс, царь греческих богов, просто создал его, так же, как и всех остальных повелителей.

- Упрямец, – хмыкнула она, напомнив воину Париса. – Мне следовало догадаться, что мы похожи. В любом случае, это здорово – наконец-то застать кого-то из вас в одиночку. И кто же мне попался? Ярость? Нарциссизм? Я права, не так ли? Признайся, ты хранитель Нарциссизма. Поэтому и разрисовал свое тело татуировками с изображением собственного лица. Мило. Можно, я буду звать тебя Нарци?

Ярость? Нарциссизм? Ни один из его собратьев не был одержим этими демонами. Сомнение, Болезнь, Несчастье и еще много других, да, но не эти. Аэрон покачал головой и тут вспомнил, что где-то существовали и другие бессмертные, одержимые демонами. Бессмертные, которых он никогда не встречал. Но которых должен был отыскать.

Так как именно повелители открыли ларец Пандоры, они всегда верили, что являются единственными бессмертными, одержимыми демонами. Но Крон недавно развеял это заблуждение, вручив воинам свитки с именами других, им подобных. Вероятно, демонов оказалось больше, чем виновников происшествия, и, так как ларец пропал, Греки – правящие в то время боги – поместили оставшихся тварей в бессмертных узников Тартара.

Это открытие не предвещало повелителям ничего хорошего. В бытность элитной гвардией Зевса, они заперли в Тартаре много пленников, а преступники часто живут только ради мести. Этот урок преподал Аэрону Гнев.

- Эй, - напомнила о себе собеседница. – Ты еще здесь?

Воин моргнул и посмотрел на нее, тихо проклиная себя. Он позволил себе отвлечься в присутствии возможного врага. Дурак.

- Кто я – не твое дело.

А вот эту информацию – имя и демон – можно было использовать против повелителя. Гнев в последнее время очень легко вспыхивал, даже самые невинные замечания могли погрузить его – а, следовательно, и Аэрона – в кровожадное безумие, подвергая опасности город и всех его жителей.

Воин еще раз проклял следящего за ним ангела.

Вот только Аэрону вдруг стало сложно думать об ангеле. Гнев начал рычать в голове, скрестись в черепе, отчаянно желая действовать. Например, кого-нибудь помучить. Самой сильной способностью демона являлась возможность чувствовать грехи любого человека, находившегося поблизости. А список прегрешений незваной гостьи, похоже, был огромен.

- Судя по твоему внезапно помрачневшему лицу, ответ «нет» на оба вопроса. Ты не Нарци и ты не здесь.

- Прекрати… говорить…

Аэрон сжал виски, чувствуя, как в кожу словно впиваются сотни холодных клинков, и попытался остановить близящуюся ментальную атаку – еще один отвлекающий фактор, который он едва ли сможет сдержать. Бесполезно. Все преступления незнакомки замелькали в голове, словно кадры на экране. Она недавно пытала человека, приковав его к стулу и усадив на огонь. Перед этим вспорола живот женщине. Обманывала, воровала. Похитила ребенка из дома. Заманила мужчину в свою постель и перерезала ему горло. Насилие… так много насилия… столько ужаса, боли и тьмы. Воин слышал крики ее жертв, ощущал запах горящей плоти и вкус крови.

Может быть, у нее были причины все это делать. А может и нет. В любом случае, Гнев хотел наказать незнакомку, используя ее же методы. Сперва сковать, затем выпотрошить, перерезать горло и усадить на огонь.

Таков был принцип демона Аэрона. Избивать тех, кто бьет, убивать приносящих смерть и так далее. Воин все это делал по требованию Гнева. Причем не единожды. Сейчас Аэрон напряг каждый мускул, стараясь удержаться на месте. «Спокойно. Не теряй контроль. Ты должен оставаться в здравом уме». Но боги… желание наказывать… было таким сильным… и нравилось ему больше, чем следовало бы. Впрочем, как и всегда.

- Что ты делаешь в Будапеште, женщина?

«Так, хорошо. Все в порядке». Аэрон медленно опустил руки.

- Ого, – восхитилась собеседница, игнорируя вопрос. – Вот это выдержка!

Она знала, что его демон хочет причинить ей боль?

- Итак, дай угадаю, – произнесла незнакомка, постукивая ногтем по подбородку. – Ты не Нарци, тогда, должно быть, ты… Шовинист. Я снова угадала, да? Думаешь, такой милой девушке, как я, не выдержать правды. Ошибаешься. Но это не важно. Можешь и дальше хранить свои секреты. Хотя ты еще меня узнаешь. О да, узнаешь.

- Ты мне угрожаешь, женщина?

Она снова его проигнорировала.

- Болтают, будто Крон дал тебе свитки, и ты собираешься с их помощью нас выследить. Чтобы использовать в своей войне, а, возможно, даже убить.

Желудок Аэрона сжался. Во-первых, незнакомка знала о существовании свитков, тогда как повелители их только что получили. Во-вторых, она считала, что ее имя тоже в списке. Это означало, что гостья действительно была бессмертной, помимо того, что являлась преступницей, и, если ей верить, тоже одержимой демоном.

Аэрон не узнал собеседницу, значит ее заточил кто-то другой, а не повелители. Получается, она появилась на небесах до них. Следовательно, она – Титан и представляет собой огромную угрозу, так как Титаны были куда более дикими, чем их греческие коллеги.

И, что еще хуже, ныне свободные Титаны теперь заправляли всем миром. Возможно, гостья могла похвастаться божественной поддержкой.

- Что в тебе за демон? – спросил Аэрон, справившись со слабостью.

Незнакомка зло усмехнулась, его грубый тон явно ее забавлял.

- Ты не поделился со мной информацией. С чего мне что-либо тебе рассказывать?

Невозможная женщина.

- Ты сказала «мы».

Аэрон посмотрел через ее плечо так, словно ожидал, что кто-то выпрыгнет у нее из-за спины и нападет на него. Но увидел лишь тьму… и услышал еще больше приглушенных криков.

- Где же остальные?

- Черт меня побери, если я знаю. – Бессмертная развела руки в стороны, повернув к нему пустые ладони, словно показывая, что безоружна. – Я сама по себе, как всегда, и мне это нравится.

Очередная ложь? Какая женщина рискнет подойти к зловещему повелителю преисподней без прикрытия? Тем не менее, воин не ослабил бдительность и посмотрел ей в глаза.

- Если ты здесь, чтобы сражаться с нами, то знай…

- Сражаться? – она рассмеялась. – Когда я могу поубивать вас, пока вы спите? Нет, я лишь хотела предупредить. Отзовите своих псов или я сотру вас с лица земли. Если кто-то на такое и способен, то именно я.

После того, что показал Гнев, Аэрон ей поверил. Она нападала во тьме, как призрак, без предупреждения. Несомненно, не было такого преступления, которое бессмертная сочла бы слишком жестоким. Но это не значило, что он собирался прислушаться к ее требованиям.

- Ты можешь мнить себя кем угодно, но тебе нас не победить. Если будешь продолжать делать нам подобные предупреждения, то добьешься лишь войны.

- Как бы там ни было, воин, я сказала то, что хотела. И молись, чтобы это была наша последняя встреча.

Тени снова сгустились, окутав бессмертную и не оставив ни малейшего признака её присутствия. Лишь голос прошептал на ухо Аэрону:

- Да, и вот еще что. Это был мой визит вежливости. В следующий раз я не стану играть по правилам.

Затем мир вновь обрел привычные очертания – воин увидел окружавшие его дома, носимые ветром по асфальту пакеты из-под мусора, и валявшегося невдалеке теперь уже мертвого пьяницу. Гнев наконец-то успокоился.

Аэрон все еще оставался начеку, сканируя взглядом местность, готовый к нападению. Он напряженно ловил каждый звук, но слышал лишь свое размеренное дыхание, шаги людей и пение ночных птиц.

Воин расправил крылья и взлетел, полный решимости найти Париса и вернуться в крепость. Нужно рассказать о встрече другим повелителям. Неважно, кто эта кровожадная женщина и на что способна, с ней надо разобраться. И поскорее.