Часть III 54 страница

Члены верховного командования внимательно слушали Рубистеллу. Получая от нее объяснения, они перешептывались между собой, обсуждая складывающуюся ситуацию. Илиана обещала помочь всем, чем может, но регулярно давала понять, что насильственно вмешиваться в ход дебатов — очень плохая идея. Верховное командование занимало места у стены между скамьями офицеров и той частью собора, где за кругом составленных столов заседал Совет. Военачальникам таким образом было хорошо видно и слышно абсолютно все, что происходило внутри величественного строения. Они наблюдали, как день ото дня менялись лица правителей, их эмоции и риторика. От них не укрывалось как реагировали офицеры, мрачнея вслед за каждой новой тучей, рожденной очередным витком политических неурядиц. Гражданских в соборе практически не было, ибо чародеек за таковых не считали. Армия сейчас несла на себе все обязательства по поддержанию стабильности, и она же должна была обеспечить законную передачу власти от Освободительного союза к правительствам на местах. А уж дальше дело правителей дать своим подданным достойную жизнь и букву закона. Вот только не слишком означенные правители на этом поприще преуспевают. За прошедшие две недели, начавшиеся в самом оптимистичном расположении духа, они вдрызг переругались. Теперь заседания сразу начинались с взаимных упреков и обвинений. Часы перерыва, вместо того чтобы все хорошенько обдумать и успокоиться, члены Совета тратили на подготовку к препирательствам. Незавершенные стычки продолжались с возрастающим жаром, где каждая сторона пускала в ход старательно подготовленные аргументы и нападки. При этом правители, сосредоточенные на конкретно своей проблеме, все меньше удосуживались поразмыслить о чем-то еще. Сцепившись с оппонентами, они посвящали свободное время разбору мелких вопросов, откровенно начиная забывать о глобальных вещах.

На исходе третьей недели надежды на достижение компромисса таяли на глазах. Кто-то даже предложил взять паузу и перенести заседание Совета на пару месяцев, чтобы дать его участникам возможность отойти от накала страстей и как следует все взвесить в спокойной обстановке. Это заявление нашло серьезную поддержку, но Илиане и чародейкам удалось не допустить подобного развития событий. Возможно, кто-то действительно воображал, что передышка пойдет собранию на пользу, только на деле все выйдет совсем иначе. Часть присутствующих попросту воспользуется подходящим предлогом чтобы удрать, а часть, спустя означенное время, надумает совсем не то, что надо, и не вернется. Разойдясь сейчас из Тал-Амина, Совет, по расчетам Илианы, не соберется вновь с вероятностью более восьмидесяти пяти процентов. Нет уж, решать что-то надо здесь, и решать безотлагательно. Разбежавшись на перерыв, Совет сделает всем только хуже, и вот тогда уже гражданских войн не избежать. Войн, которые, сливаясь очагами губительных пожарищ, быстро перерастут в глобальную катастрофу.

Илиана действительно старалась как могла. Не выдержав, она слегка нарушила собственное намерение не вмешиваться и снижала спорщикам уровень агрессии, посылая им волны спокойствия и умиротворения. Это действовало, но, увы, совсем не так как хотелось бы. Правители перестали опускаться до площадной брани и уже не лезли друг к другу с кулаками, грозя превратить Совет в банальное ристалище. К ним вернулась часть прежней вежливости и обходительных манер, однако на ситуацию в целом это никак не повлияло. Ведь ход мыслей у них не изменился, и, воздерживаясь от излишне резких эпитетов, они просто употребляли более дипломатичные слова для обозначения своей позиции, либо позиции оппонента. Илиана продолжала ловить на себе взгляды как военачальников, так и простых офицеров, и чувствовала себя очень неловко. Девушка полагала, что те ждут от нее очередного чуда, способного разрешить опасно накалявшуюся обстановку, и ее угнетала мысль разрушить возлагаемые на нее надежды. Утешение она находила в многочасовых занятиях с чародейками, ведьмами и солдатами. Заклинательницам она традиционно увеличивала уровень колдовской силы, а воины обретали повышенные физические возможности. Армия Оборонительного союза уже сформировала три отборных полка особого назначения, где каждый солдат обладал необычайными ловкостью и реакцией, и число таких воинов продолжало расти, автоматически увеличивая ряды почитателей Рубистеллы. Не забывала Илиана и про исцеление. Для нее было одинаково легко излечить боевую рану или застарелый недуг, избавить человека от хромоты или изгнать тяжелую болезнь. Седой генерал из верховного командования к своему величайшему восторгу вновь чеканил шаг, избавившись от старой травмы колена, заставлявшей его приволакивать ногу; солдат, лишившийся надежды ходить, вставал на ноги с совершенно здоровым позвоночником и становился полноценной боевой единицей. Неизлечимые заболевания вдруг перестали считаться таковыми, а заражение крови, некогда гарантированно сводившее людей в могилу, лечилось Илианой не сложнее обычного насморка. Впрочем, на такие банальные вещи как простуда девушка свои силы не растрачивала, и если она вдруг срывалась куда-то со звеном горгулий, то можно было не сомневаться, что повод для ее поездки более чем серьезный. Минусом новых целительских горизонтов была очевидная невозможность обойтись без личного вмешательства Рубистеллы. Несомненным плюсом — их наличие вообще, ибо раньше на жизнях и судьбах многих людей попросту ставился жирный крест. Верховное командование с нескрываемым одобрением относилось к деятельности девушки, старавшейся помочь как можно большему числу нуждающихся. У нее было крайне мало свободного времени, но она не жаловалась, внося свою бесценную лепту в общее дело, особенно важную в эту непростую для мира пору. На ее фоне продолжающиеся дрязги правителей выглядели особенно раздражающе, и военачальники поглядывали на своих суверенов с растущей неприязнью. У воинов был перед глазами наглядный пример добросовестного служения народу, о котором все эти принцы, князья и эмиры попросту забыли.

Илиане все меньше нравилось торчать почем зря в соборе, когда требовалось решить немало срочных дел. Вынужденная часами находиться подле Совета, она старалась наверстывать упущенное невиданными темпами, все чаще загоняя себя до того, что откровенно валилась с ног. Дольше всего ей удавалось поспать в пути, несомой самыми могучими горгульями. К счастью, уникальная сущность девушки позволяла ей быстро восстанавливаться, ограничиваясь непродолжительным отдыхом. Немалую роль играли и продолжавшие возрастать силы, чего так боялся Дегонис. Теперь Илиана исцеляла в несколько раз быстрее, а ее энергетический запас не шел ни в какое сравнение с прежним. Пропорционально увеличились и остальные возможности, что немедленно сказалось на очень многих вещах, включая способности чародеек. Те открывали для себя совершенно новые горизонты, от которых захватывало дух даже у старших сестер. В этом серьезно участвовал и Эбби, по-прежнему пребывавший в секретном подземелье Абериджа. Чародейки устроили к говорящей Сфере настоящее паломничество, благо что в Железных землях их отныне не преследовали. Строго наоборот — теперь они считались друзьями государства, в то время как черных колдунов Дегониса объявили чрезвычайно опасными изменниками. Наведывалась к Эбби и Илиана. Поскольку круглый обитатель Абериджа не знал современного языка, поначалу девушка работала переводчиком между ним и чародейками. Это отнимало у нее много времени, а чародейки желали общаться со Сферой круглосуточно, против чего та совершенно не возражала. Илиана нашла подходящий выход. Выбрав пару сестер-добровольцев, она установила контакт между ними и Эбби, и за несколько сеансов обучила их вполне прилично понимать друг друга. Благодаря воздействию Илианы, Сфера усвоила новый язык, а две чародейки наловчились воспринимать необычного собеседника. Они же стали постоянными переводчиками, и дальнейший процесс их общения непрерывно совершенствовался. Память Эбби представляла для сестер Альмирстала кладезь самых разнообразных знаний. Сфера читала найденные в Аберидже древние книги, рассказывала о давно минувших днях, делилась со слушательницами колдовскими тайнами. Более того, по ее наводке чародейки организовали несколько экспедиций в самые разные уголки мира, где, по мнению Эбби, могли уцелеть осколки известного ему прошлого. Судя по поступавшим донесениям, часть этих экспедиций в той или иной степени увенчалась успехом к великой радости ученых сестер обители. К сожалению, Эбби по-прежнему не мог пролить свет на происхождение самой Илианы. На сей счет, судя по отпущенным репликам, кое-что знал Дегонис, но он бесследно исчез, провалившись в преисподнюю. Хотелось верить, что он сгинул там навечно, но Сирелина, посовещавшись со старшими сестрами, выразила сомнение в таком исходе. Для любого обычного человека падение в Разлом было необратимо и смертельно. Верховный демонолог, однако, слишком изменился. Скверна не погубила его в известном смысле, а перестроила под себя, вызвав невиданную прежде мутацию. Именно это позволяло Дегонису не разделить традиционную участь всех демонологов, и не исключено что это также даровало ему определенную возможность перемещения между мирами. Илиана попыталась узнать какие-то подробности у захваченных Манипуляторов, но из этого ничего не вышло. С Манипуляторами, кстати, был разговор особый, выделявшийся из общего целого. Их объявили вне закона, как некогда чародеек, но сам вопрос колдовства оставался в сильно подвешенном состоянии. Это была одна из наиболее серьезных забот, одолевавших Илиану, которую требовалось побыстрее уладить вместо того, чтобы торчать в соборе и слушать перепалку раздраженных сюзеренов.

Только на первый взгляд казалось, что в отношении носителей колдовского дара отныне наступила справедливость. На их примере как нельзя более ясно доказывалось утверждение, что справедливость — понятие относительное. Черных колдунов, бесспорно, все теперь считали злодеями и преступниками, кем они изначально и являлись. Вот только многие не отличали адептов темных чар от заклинателей стихий или колдунов Запада, не имевших ничего общего с прихвостнями Дегониса. Илиана старалась как могла, прекращая гонения на чародеек, но тут же сама сталкивалась с проблемой как отделить зерна от плевел. Взять тех же ведьм. Ведь часть из них поддерживала демонологов, в то время как другие приняли сторону Оборонительного союза. И это не считая занявших нейтральную позицию. Что прикажете с ними со всеми делать? Грести под одну гребенку? Исключено. Наглядным примером была Уна, вошедшая в свиту Рубистеллы, хотя прежде успела порядком натворить на Ливьянских болотах. Ведьмы Оборонительного союза могли вроде бы рассчитывать на официальное признание и защиту, но ведь среди них было немало таких, кто не собирался дружить с чародейками вечно, а примкнул к ним лишь на время. Кто-то, безусловно, сойдет с кривой дорожки и перестанет сеять зло, но будут и такие, кто вернутся к прежней жизни. Если всем помогавшим ведьмам было решено простить предыдущие прегрешения, то амнистия отнюдь не распространялась на прегрешения будущие. Как же тогда обезопасить от преследования одних и предоставить своей судьбе других? Эта задача вызывала затруднение даже у чародеек, а что было взять с простых обывателей, обычно вообще не видевших разницу между заклинателями? На данный момент действовало половинчатое решение, частично копировавшее заведенные ад-Сейдином порядки. Всем доверенным заклинателям выдавались охранные грамоты Оборонительного союза, действовавшие также и на территории Железных земель. При отсутствии такой грамоты замеченные в колдовстве должны были препровождаться в специально отведенное место для дальнейшего разбирательства. Ирония заключалась в том, что некогда чародейкам решительно не нравились подобные меры, а теперь они были вынуждены применять их сами, в том числе и по отношению к себе. Они мечтали о свободе. О тех временах, когда можно будет не бояться преследований и косых взглядов; когда сам факт владения колдовским даром не станет накладывать на своего обладателя каких-либо ограничений. И на тебе! Сами устанавливают правила, по которым без соответствующих документов и шагу нельзя ступить! В дальнейшем требовалось разработать и внедрить какой-то более адекватный закон, регулирующий деятельность и права заклинателей, но пока приходилось обходиться нынешним, причем в первую очередь из-за Манипуляторов и их сообщников. Ведь с капитуляцией Красной саламандры проблема демонологов сама собой отнюдь не исчезла.

С разоблачением Дегониса власти тут же принялись за его приспешников, но многие из черных колдунов сумели ускользнуть, предвидя столь неблагоприятное развитие событий. В жестоких стычках полегло немало представителей закона, ибо демонологи показали себя во всей красе. Серьезнее всего пострадала Имперская стража ад-Сейдина. Получив прямой и недвусмысленный приказ хана, солдаты попытались взять всех не успевших сбежать колдунов под арест и встретили ожесточенное сопротивление. К немалым жертвам привел и штурм особняка Ин-Хашуф, но сложнее всего было с Нижними подземельями. Ад-Сейдин, скрепя сердце, допустил чародеек в свою святая святых, и те немало провозились со змеиным гнездом, пустившим глубокие корни прямо в сердце Железных земель. Сестры Гексенхаммера потрудились на совесть, обезвреживая злодеев и уничтожая плоды их нечестивой деятельности. Они же помогли избежать и значительных жертв среди людей хана, придя им на выручку в деле поимки Манипуляторов. По мере избавления от заразы демонологов вскрывались такие факты, что ад-Сейдин при одобрении чародеек тут же засекретил все результаты расследований, чтобы не вызвать в народе опасных кривотолков, способных пошатнуть устои действующей власти. Преступления черных колдунов были поистине чудовищны и последние два года носили ужасающе масштабный характер. Особым секретным указом хан распорядился постепенно изъять из обращения все золотые монеты, отчеканенные казначейством за определенный период. Кровавое золото, полученное демоническим способом на крови безвинных людей, внушало неприятие и даже ужас. Талара оказалась права — ее отец ни за что бы не согласился на такое кошмарное пополнение казны и теперь, оказавшись перед лицом собственных ошибок и заблуждений, старался хоть как-то исправить ситуацию. Место Баратиса, бывшего придворного специалиста по алхимии и колдовству, теперь занимала одна из сестер Гексенхаммера. Она возглавляла ликвидацию всех последствий деятельности демонологов и координировала мероприятия по их поимке. Самому же Баратису удалось бежать, и следы его, к сожалению, затерялись. Эта же сестра, которой была никто иная, как Каролайна, заведовала новым министерством, выдававшим документы доверенным заклинателям, а также консультировала власти по всем вопросам, связанным с чародейством. И, в отличие от ученика Дегониса, делала это на совесть.

Чародейки, хоть и с величайшей неохотой, согласились на настойчивое желание Илианы привлечь к обсуждению планов на будущее и ведьм. От лица последних в совещательный орган вошли Жозефина и Уна. Ведьмы — во всяком случае, те, кто не чинил зла людям, — тоже имели право на свободное существование, гарантированное им законом. Разработку этого закона, равно как и меры по идентификации " хороший-плохой", требовалось осуществлять всем заинтересованным сторонам, а не только сестрам Альмирстала. Ведь ведьмы были категорически против, чтобы одна лишь практика темных искусств тут же ставила бы их вне закона, и в этом их поддерживала Илиана. Заклинание заклинанию рознь, а уж против кого оно направлено — и тем более! Чародейки не могли отказать Рубистелле в том, что они и сами, положа руку на сердце, признавали справедливым. Ведьмы же обрели в ней заступницу, способную избавить от беспричинных гонений.

Ругавшийся в соборе Совет ничего не имел против, чтобы все тяготы по обеспечению колдовского мира и прочие сопутствующие заботы взяла на себя Рубистелла, обладавшая для этого должными возможностями и авторитетом. Пока девушка не вмешивалась в передел земель и имущества, столь сильно заботивший венценосных владык, они предоставляли ей полную свободу действий, тем более что эти действия шли всем только во благо. Верховному командованию же такая ситуация нравилась все меньше. Полководцы, наблюдая как Илиана и ее соратники из кожи вон лезут, решая разом целую кучу насущных вопросов, все чаще хмурились, поглядывая на своих сюзеренов. Плоды трудов Рубистеллы они лицезрели более чем наглядно, в то время как князья и принцы преуспели только в разжигании розней. Пока девушка помогала людям и прилагала невероятные усилия по ликвидации последствий большой войны, правители, того и гляди, втравят свои народы в новую. Чародейки — эти могущественные долгожительницы — и те постоянно советовались с Рубистеллой, а сами офицеры без колебаний выполняли любой ее приказ, заведомо уверенные, что он будет одобрен верховным командованием. Эти же офицеры все чаще о чем-то перешептывались, поскольку время шло, а вместо долгожданного мира Тал-Амин грозил стать колыбелью новых потрясений для и без того настрадавшихся людей.

Среди всех свалившихся на Илиану забот были и две большие радости. Во-первых, воссоединилась компания юных подопечных Фаризы. После побега дочери Сантара сумела уберечь остававшихся во дворце ребят, укрыв их от гнева мужа и мщения черных колдунов. Сейчас молодежь находилась в Тал-Амине, следуя за Илианой, но только до тех пор, пока им не будет готов новый дом. Точнее, отремонтирован старый. Согласно предложению Талары, горячо одобренного чародейками и реализованного приказом ад-Сейдина, Аберидж становился центром обучения и проживания детей и подростков, обладавших колдовским даром. После полного восстановления, за который активно взялись сестры Альмирстала, древние стены обретут новую жизнь, а ребята Фаризы поселятся там на правах совладельцев и сотрудников. Не забыли даже про колонию Буса. Она также сохранит свои владения и уже никто не посмеет обидеть или изгнать четвероногих сторожей Абериджа.

Но радостней всего Илиане становилось при мысли, что Хранители Липкого огня наконец-то вернулись в Нирелин. Старый шейх уже и не думал дожить до того дня, когда он вновь ступит на землю родного оазиса. Нирелин пережил немало горя, но отныне следовало смотреть только в будущее. И ради этого будущего Арбах ан-Бакир надеялся прожить еще хотя бы несколько лет, чтобы вернуть родину своих предков на путь тихого счастья и процветания. Ему предстояло проделать очень много работы, но в этом шейху вызвались помочь чародейки. Они взяли Нирелин под свое покровительство, и больше никто не осмелится посягнуть на оазис не вызвав гнев и возмездие со стороны всех сестер одновременно. Установленная с оазисом почтовая связь позволяла шейху переписываться с Илианой, и не было большего счастья для старика, чем получить письмо от внучки. Илиана лично проводила всех нирелинцев домой при помощи взвода горгулий и чародеек, но остаться с ними не могла. Ее призывали неотложные дела, и девушка, трогательно распрощавшись с шейхом, отбыла на большую землю. Она обещала непременно прилетать в гости как только удастся утрясти все важные задачи, и ан-Бакир ответил, что он будет жить в ожидании этих встреч. Старику было девяносто три года, но Илиана даже не сомневалась, что они увидятся еще много раз. Шейх от природы обладал отменным здоровьем и его род славился долгожителями. Воздействие же внучки вне всяких сомнений сказалось на нем самым благоприятным образом с первых лет ее появления. Правда последние годы, ввиду обрушившихся на него тяжких испытаний ан-Бакир заметно сдал, но счастливое воссоединение с родиной и Илианой восстановило его душевные и жизненные силы. У него вновь была цель осмысленного существования, а чудотворная энергия девушки обновила его тело и разум. Оценивая состояние старика, Илиана с радостью отметила, что тот еще вполне бодр и крепок, и машинально подсчитала сколько ему еще примерно осталось лет. Здесь она сделала для себя одно волнующее открытие, прежде ускользавшее от ее взора. Илиана сообразила, что может довольно точно предсказать длительность жизни как без ее вмешательства, так и с ним, исключая, разумеется, случайные сторонние обстоятельства. Цифры существенно разнились в ее пользу, но дело было не в этом. Само осознание этого факта — факта знания продолжительности чужой жизни — легло на ее сердце печальной тенью. Все живые существа смертны. Для большинства людей это выглядит настолько привычно и естественно, что они редко задумываются на данную тему, пока какое-нибудь потрясение не столкнет их с этой грустной стороной существования, всегда заканчивающегося одинаково. Но все эти люди обладают одним примечательным даром — даром неведения. Кто знает, насколько изменился бы мир и его дети, если бы каждый умел определять отпущенный ему и другим природный ресурс. Ресурс, через который никто из них будет не в силах перешагнуть. Даже при помощи таких как Илиана. Вернувшись из Нирелина, девушка никому не сказала о своем открытии и с тех пор старалась вообще о нем не думать, чтобы не жить в окружении стремящихся к нулю биологических часов.

В последний день первой недели мая в Тал-Амине стояла прекрасная погода. С самого утра сияло щедрое южное солнце, источавшее благодатное золотое тепло. На высоком синем небе не было ни единого облачка. Гремевшая накануне гроза ушла далеко за горизонт, и теперь ничто не предвещало даже малейшего ненастья. Вволю отпив живительной влаги, листва и травы прямо-таки светились налитой зеленью, а цветущие сады и луга напоили воздух пьянящим благоуханием. Все вокруг лучилось светом и красотой, и выглядело исполненным покоя и умиротворения. Прохожие на улицах улыбались друг другу, слышался звонкий детский смех, весело ржали лошади и даже собаки лаяли менее задиристо при виде не только друг друга, но и какого-нибудь неторопливо шествующего по своим делам кота. Жители Тал-Амина радовались новому солнечному дню и старались провести его с максимальной пользой для дела или отдыха. Казалось, неоткуда взяться туче, способной омрачить их чело, стереть румянец на лицах и погасить искры во взорах. Меж тем такая туча была. Она росла и ширилась, вбирая в себя все новые вихри, и в ней мало-помалу начинали сверкать первые молнии. Правда граждане Тал-Амина эту тучу не видели и даже не подозревали о ее существовании, ибо она не имела ни к небу, ни к проявлениям стихии вообще никакого отношения. Ее хорошо видело лишь верховное командование Оборонительного союза, ибо незримые, иссиня-черные грозовые клубы формировались под сводами старинного собора. Илиана отлично знала причину резкого обострения ситуации и чувствовала себя неловко. Ведь это она сумела договориться с ханом о капитуляции и лично гарантировала выполнение всех данных ему обещаний. Психологический момент девушка тогда рассчитала очень точно, задействовав Талару и любимую жену гордого властелина, причем в отношении последней специально ждала рождения их ребенка. Замысел полностью оправдался. Ад-Сейдин выполнил все условия точно и беспрекословно, и ни разу не давал повода упрекнуть себя в нарушении достигнутых договоренностей. Вот только теперь в этих договоренностях и появился огромный подводный камень. Хан освободил Аяз Мол и отдал флот на Шиале как залог для достижения мира. Илиана сумела убедить его отказаться от всех притязаний, чтобы закончить тяжелую и кровопролитную войну, а заодно и хоть как-то искупить причиненное зло. Ад-Сейдин прислушался к Рубистелле, увещевавшей его вместе с женой и дочерью, и принял ее условия. Теперь, однако, голос Иль Машхана, представлявшего Железные земли, звучал все более резко, и у него, к сожалению, были на то все основания. Визирь напоминал присутствующим, что армия Красной саламандры оставила Аяз Мол, флот и прочие ресурсы не просто так. Таким образом хан гарантировал свои мирные намерения и взамен получил обещание прекратить против Железных земель все боевые действия. Однако ад-Сейдин отказался от кораблей и крепостей отнюдь не для того, чтобы новые владельцы сами использовали их для войны, причем войны, в которую могут быть втянуты и Железные земли! Он отдавал их для восстановления мира, а не как плацдарм для воинственных чужих аппетитов. Ад-Сейдин не собирается допускать ситуацию, когда добровольно переданные им ресурсы будут обращены против его страны; когда пожар войны, ради прекращения которой его убедили поступиться очень многим, охватит огромные территории, причем охватит именно потому, что он честно выполнил все поставленные условия. Выходит, он поступил напрасно, уведя свои войска, а выданные ему гарантии не соответствуют действительности. В лице Иль Машхана ад-Сейдин требовал документального подтверждения от Совета, что ни Аяз Мол, ни корабли флота, ни другие ресурсы, оставленные в соседних с ним странах не будут применены для войны. В противном случае хан оставлял за собой право потребовать их назад, и потребовать незамедлительно. Справедливость этих требований признавали даже члены верховного командования, сидевшие рядом с Илианой. Хоть и будучи военными противниками ад-Сейдина, они находили аргументацию хана соответствующей действительности. И в самом деле, Красная саламандра покинула стратегические рубежи отнюдь не для того, чтобы превратить их в очаг нового конфликта и самой пострадать от него непредсказуемым образом. Если базовые условия соглашения, достигнутого между ханом Гийюром и Оборонительным союзом, выполняться не собирались, то и само это соглашение становилось недействительным. Хану обещали мир, а вместо этого дело идет к новой войне, еще более жестокой и на сей раз совершенно бессмысленной. Визирь, выражая позицию повелителя, отдельно подчеркивал, что если бы Аяз Мол и прочие ресурсы остались в ведении Красной саламандры, то как минимум половины нынешних раздоров, угрожающих перерасти в затяжной вооруженный конфликт, не было бы вовсе. Таким образом, апеллируя к условиям договора и требуя от Совета гарантий невоенного использования переданных земель и имущества, ад-Сейдин четко обозначал свою позицию. Либо ему документально подтверждают обещанный мир, либо он должен обеспечить его сам, вернув себе контроль над добровольно оставленными владениями. Верховное командование, в отличие от большинства правителей, и здесь находило рассуждения представителя Железных земель справедливыми. И в самом деле: если бы мир был заключен таким образом, что флот, Аяз Мол и прочие крепости остались бы за ад-Сейдином, и уже тот гарантировал бы их мирное использование, то ситуация по факту была бы намного лучше, нежели она стала теперь. Стала, и продолжала усугубляться. Перешептываясь, военачальники спрашивали мнение Рубистеллы. При этом и их и девушку беспокоили приступы голоса совести. Ведь Илиана дала хану обещания от имени верховного командования, а то в свою очередь клятвенно заверило Рубистеллу, что не нарушит ни единого пункта соглашения, если девушке и впрямь удастся завершить войну не пролив более ни единой капли крови. Ад-Сейдин поверил Рубистелле, принял предложенные пункты и подписал акт о капитуляции. И что же получалось теперь? Верховное командование продолжало неукоснительно соблюдать установленные договоренности, но как только власть перейдет обратно к собравшимся здесь суверенам, ситуация сразу же изменится, и изменится, судя по всему, крайне дурным образом. Илиана недавно наведывалась к хану и имела с ним разговор. Ад-Сейдин не без иронии заметил, что даже сама Рубистелла теперь имеет прекрасную возможность убедиться, как желаемое расходится с действительностью. Дай людям свободу — и они тут же распорядятся ей наихудшим образом. Отпусти узду — и лошади понесут экипаж, разбивая его обо все камни и ухабы, а то и вовсе сбросят с обрыва. Он, хан, искренне хотел хоть как-то загладить все причиненное зло, но этим, похоже, сделал только хуже. Вот только на сей раз ответственность с ним разделит и Рубистелла. Илиана заверила ад-Сейдина, что приложит все усилия для того, чтобы претворить в жизнь все, о чем они договорились в цитадели Аяз Мола, но улетала из Солтенстила в скверном расположении духа. Сегодняшняя речь Иль Машхана не стала для нее неожиданностью, и Илиана старательно размышляла как поправить положение. А Совет в лице компании суверенов продолжал его усугублять. Вместо того, чтобы прислушаться к справедливым замечаниям визиря Железных земель, присутствующие стали высказываться в том духе, что уж кому-кому, а не Красной саламандре ставить условия, рассуждая о войне и мире. Ни о каком возвращении крепостей и флота ад-Сейдину не может быть и речи, а каким образом своим имуществом и землями будут пользоваться их законные владельцы его и вовсе не касается. Подоплека столь резкой реакции на речь Иль Машхана была проста: правители откровенно не собирались связывать себя пусть даже формальными обязательствами, причем дело было отнюдь не в хане Гийюре. Суверены заранее оставляли себе возможность воспользоваться плодами контрибуции для силового разрешения взаимных претензий, а это исключало подписание любых запрошенных визирем бумаг. И чтобы прикрыть сей очевидный факт они не придумали ничего умнее, чем избрать наихудшую риторику из возможных. В нападках на Железные земли, совершенно справедливо намеревавшиеся защитить обещанные им интересы, они увидели подходящую возможность отступить как минимум от части обязательств. К тому же обязательств выданных отнюдь не ими. Ведь теперь, после свержения Красной саламандры, безоговорочная власть верховного командования больше не рассматривалась как нечто строго необходимое. Если прежде суверены поступались своими привилегиями, ибо в противном случае они и вовсе могли их лишиться, то ныне их голоса звучали все более громко и надменно. И от немедленного выхода из Оборонительного союза их удерживало лишь намерение заполучить себе больше того, чем они владели до объединения.

Сирелина шепотом передавала воспитаннице самые последние новости, полученные от чародеек. Новости эти были тревожными. Втайне друг от друга правители начинали образовывать альянсы, прощупывая возможные плюсы и минусы от различных предложений. Переговоры пока велись очень скрытно, так что если бы не чародейки, о них не узнали бы даже самые искусные шпионы. Цель этих переговоров не оставляла никаких сомнений: объединившись в те или иные группировки, суверены от слов перейдут к делу. То бишь, отбросив все бумаги и рассуждения, силой начнут брать якобы причитающееся им по праву. Пожилой генерал, сидевший ближе всех к Илиане, невольно слышал этот разговор. Поколебавшись, он вдруг наклонился к Рубистелле и сообщил, что его государь велел быть готовым забрать полки их страны и уйти. А заодно между строк намекнул, чтобы оружие не застряло в ножнах, если вдруг понадобится его обнажить. Соседи генерала изменились в лице. Члены верховного командования растерянно переглянулись, а затем, избрав Рубистеллу объектом исповеди, стали признаваться, что такие речи, в той или иной форме, накануне слышал едва ли не каждый из них. Настал черед переглядываться Илиане и Сирелине. Услышанное показало, что дела обстоят гораздо хуже, нежели они полагали до сих пор. Переговорный процесс не просто зашел в тупик — он семимильными шагами двигался к развалу, вот-вот угрожая пересечь черту невозврата. Повернувшись к военачальникам, Илиана поочередно посмотрела каждому в глаза, а затем спросила, готовы ли они немедленно стать врагами и приказать своим солдатам убивать друг друга. И ради чего тогда, собственно, создавался Оборонительный союз, как не для скорейшего избавления от подобного кошмара. Верховное командование растерялось. Доселе каждого мучила совесть, что он скрывает важные сведения от других. Теперь, когда выяснилась истинная подоплека, с одной стороны присутствующим стало гораздо легче. С другой, они осознали, что стоят на пороге катастрофы. И что, быть может, уже завтра получат приказ обнажить друг против друга оружие. Опытные вояки, они не имели ничего против войны как таковой, как и подобает высоким армейским чинам, но бессмысленная резня, грозившая залить их родины кровью еще сильнее, нежели это делала Красная саламандра, их совершенно не устраивала. Особенно резня с боевым, сидящим сейчас рядом с тобой соратником, с которым бок о бок сражались с общим врагом. В такой войне не будет ни чести, ни славы. Она принесет одну лишь разруху и опустошение, обернется неисчислимыми бессмысленными жертвами. И в самом деле, чего ради стоило прилагать столько усилий, если в итоге они пойдут прахом и ввергнут все государства разом в еще больший хаос?

⇐ Предыдущая 46 47 48 49 50 51 52 535455 Следующая ⇒