Часть III 52 страница

Минувшей осенью принцессе исполнилось восемнадцать лет, и она стала совершеннолетней. Маленький праздник состоялся в кругу друзей практически в походной обстановке.

— Я скрывалась. Скрывалась от него, — ответила принцесса, указав пальцем на стоявшего поодаль колдуна.

— Мне говорили, что тебя видели в Данерхейме. Что ты разговаривала там с моими пленными солдатами… — осторожно сказал хан и не договорил.

— Да, я была там. Ибо только там эти злодеи не могли меня достать, — смело ответила Талара. — И я действительно рассказывала солдатам об их преступлениях. Никогда я не поднимала меч против тебя, отец, и никогда не призывала делать это никого из твоих подданных. Но эти демонопоклонники — совсем другое дело. Они твои истинные враги. Они воспользовались тобой, чтобы захватить власть над миром. Затем ты бы стал им не нужен. Они и замену тебе приготовили — моего брата Камаля. Он был куда податливее, чем мой старший брат, который не поддавался их влиянию, за что и был убит кем-то из этой своры. А младшего обрабатывали годами, и он был готов занять твой трон, едва падет Альмирстал. Но Альмирстал не пал, и план этого исчадия ада рухнул.

— Значит, это и впрямь благодаря тебе мои солдаты отказывались выступать бок о бок с колдунами, отчего я сформировал два вспомогательных фронта практически без колдовской поддержки. И впоследствии это дало себя знать, — с горечью произнес хан, окинув дочь таким взглядом, что у той защемило сердце.

— Да говорю же тебе, отец, не там ты видишь своих врагов! — воскликнула Талара. — Истинный враг с самого начала был подле тебя. Наш общий враг. Враг всех свободных людей! И сейчас он здесь. Стоит вон там и думает, небось, как ему снова выкрутиться. Не на этот раз, мерзавец, ибо я пришла не одна!

— Кстати, а кто это с тобой? — спросил ад-Сейдин, среагировав на последнюю фразу и только теперь обратив внимание на спутницу своей дочери.

— Это моя лучшая подруга, отец. Разве ты не узнаешь ее? Илиана, внучка старого шейха ан-Бакира, — сказала Талара, делая шаг в сторону, чтобы не загораживать девушку.

— Илиана? — удивился хан. — Ах да, точно. То-то я гляжу лицо знакомое. Невероятно! Надо же как ты выросла! Тебе же должно быть сейчас лет двенадцать, а выглядишь ты как молодая женщина… Кстати! Талара говорила что тебя похитили, и обвинила в этом моего главного колдуна. Это правда?

— Да. Все, что рассказывала Талара, соответствует истине, — кивнула Илиана, продолжая смотреть на своего врага. — Этот человек попытался меня убить и, можно сказать, преуспел в своем намерении, ибо вернулась к жизни я совсем другой.

— Если так, я желаю выслушать все и прямо сейчас! — заявил нахмурившийся ад-Сейдин. — Довольно я пренебрегал дочерью.

— Я бы не стал ее слушать, повелитель, — вдруг подал голос Дегонис. — Это небезопасно.

— Это еще почему? Считаешь, что девушки сговорились или боишься, что они поведают мне правду? — спросил хан с заметным холодком в голосе.

— Нет. Дело совсем в другом. Дело в самой подруге твоей дочери. Ты знаешь ее как Илиану, но у нее теперь есть и другое имя, куда более известное, — отозвался верховный колдун.

— Да? И какое же? — усмехнулся ад-Сейдин.

— Штельская ведьма, — тихо произнес Дегонис.

Появившаяся было улыбка застыла на лице властелина Железных земель, когда он вдруг осознал, что колдун и не думает шутить. Лицо хана вытянулось. Побледнев, он воззрился на девушку с сиреневыми глазами, впервые ответившую ему встречным взглядом.

— Ты?! — выдохнул он пораженно.

Илиана чуть улыбнулась уголком рта, стараясь ни на мгновение не ослаблять наблюдение за врагом.

— Проклятье, ну конечно! Какой же я глупец! Нирелин! — воскликнул хан, звонко треснув себя по лбу. — Это с самого начала была ты, а я даже не догадывался!

— Северяне зовут ее Рубистелла, — подтвердила Талара. — Для меня же она по-прежнему Илиана и лучшая подруга. Между прочим, это она запретила тебя трогать, сумев убедить командование северян и даже чародеек. Ты никогда не задумывался, отец, почему на тебя лично ни разу не напали ни горгульи, ни кто бы то ни было еще, включая саму Илиану? А та ночная бомбардировка сферой Липкого огня была блефом, и ты в него поверил. Неужели ты еще тогда не заподозрил насколько нелогично поджигать соседний холм, но при этом предупреждать тебя, хотя куда проще сразу обезглавить всю армию?

О да, ад-Сейдин неоднократно над этим размышлял и никак не мог найти хоть сколь-нибудь приемлемого ответа. Замечание дочери попало не в бровь, а в глаз. Открыв было рот для резкого замечания, хан так ничего и не сказал. Он вдруг начал понимать, что все происходящее гораздо сложнее, чем ему представлялось до сих пор. Если эта Илиана действительно Штельская ведьма, то почему она его до сих пор не убила? Зачем явилась сюда среди ночи вместе с его дочерью? Пожалуй, есть смысл об этом спросить, да и вообще услышать все, что обе девушки собирались сказать, а уж потом принимать решение.

— Вам нечего бояться, хан. Я вас не трону. Мы просто поговорим все вместе, — произнесла вдруг Илиана спокойным голосом, таким мелодичным, будто собиралась зачаровать слушателей.

— Я ничего не боюсь! — гордо вскинул голову ад-Сейдин совсем как когда-то Талара у клетки с тигрицей Зарой.

— И совершенно напрасно, — заметила Илиана. — В данный момент ваш колдун, судя по всему, обдумывает возможность напасть на вас и взять в заложники. Он полагает, что на глазах Талары я не рискну подвергнуть вас угрозе и прикидывает, успеет ли он осуществить задуманное до того, как я смогу ему помешать. Взвешивает, стоит ли игра свеч. Он не позвал стражу, ибо знает, что против меня это не только бесполезно, но лично для него и небезопасно.

Хан чертыхнулся, откровенно не зная что сказать и кому вообще верить. Талара вдруг сделала шаг к отцу, повернулась к нему спиной и выхватила свой меч, направив его в сторону колдуна. Этот красноречивый жест дал ад-Сейдину понять, что обе девушки сейчас отнюдь не его считают врагом и источником общей угрозы подчеркнуто обозначают колдуна.

— Дегонис, что ты молчишь? Ничего не хочешь сказать? — осведомился изрядно сбитый с толку хан, невольно тронутый поведением дочери.

— Талара под управлением Штельской ведьмы, как и твои солдаты на поле боя, — глухо отозвался колдун. — Как можно верить в искренность происходящего в присутствии Принцессы Крови?

Илиана немедленно навострила уши. Ад-Сейдин подумал, что Дегонис подразумевал Талару и никак не мог уловить в его словах какого-либо смысла. Илиана же поняла кого имел в виду колдун, и тут же насторожилась, озадаченная уже встречавшимся ей прежде именованием.

— Не слушай его отец! — воскликнула Талара. — Никто мной не управляет! Илиана поклялась, что никогда этого не сделает. Пусть лучше этот злодей объяснит вот что. Если Илиана способна заставить меня подчиняться, почему она не заставляет моего отца?

— Повелитель, ты можешь даже не понять, что тобой управляют. Ты осознаешь это потом, когда освободишься от ее воли, — тут же парировал Дегонис, обращаясь к ад-Сейдину.

— Возможно, — усмехнулась Талара, не дав хану и слова вставить. — Но скажи-ка, верный и преданный слуга моего отца, что тогда мешает ей проделать то же самое с тобой?! Исходя из твоей же логики! Ведь она до сих пор так не поступила, хотя таким образом одним махом решила бы все проблемы!

Колдун растерялся, сообразив, что принцесса поймала его в ловушку. Ад-Сейдин, не упускавший ни одного слова из этой невероятной драмы, заметно помрачнел, глядя на фигуру в черном балахоне.

— Отвечай на вопрос, Дегонис, — предложил он не слишком любезным тоном.

— Повелитель, я колдун. Она не может со мной справиться так, как справляется с другими, — наконец нашелся тот.

— Насколько мне известно, это не мешало Илиане управляться с твоими ублюдками! — резко заметила Талара.

— Я сильнее их всех! Я ей не по зубам! — прошипел Дегонис.

— Ваш колдун отчасти прав, хан, — сказала вдруг Илиана. — Я действительно не могу с ним управиться так, как со всеми остальными. А на свете есть только три вещи, которые мне неподвластны: мертвая плоть, ибо в ней нет жизни, колдовские существа, поскольку они суть средоточие чар, и, наконец, создания иного мира, к коим относится и такая сущность, как скверна. Та скверна, что исходит от обитателей так называемой преисподней; демонов, чье дыхание насквозь отравило этого злодея. Отравило настолько сильно, что это не позволяет мне обойтись с ним традиционным образом. Но он лжет, что мне не по зубам. Не ошибается, а именно лжет. Ведь он все еще человек, хотя от этой природы там осталось довольно мало. Будь он уверен в моем бессилии, он бы уже напал на кого-нибудь из нас или предпринял что-нибудь еще. Но он боится. Боится меня. Боится так, как никого еще не боялся! Я чувствую его страх! Чувствую, как он растет и ширится! Его демоническая часть плохо поддается моей власти и будет ей сопротивляться. Она уже ей сопротивляется. Однако с человеческой я уж как-нибудь совладаю.

— Отец! Сделай свой выбор! Сделай свой выбор прямо сейчас! — воскликнула Талара. — Клянусь тебе честью нашего рода — я сказала тебе сущую правду! Обнажи меч и направь его на своего подлинного врага! Не веришь мне, поверь моей матери!

Хан даже не успел сообразить что означают эти слова, как дверь на лоджию вновь распахнулась, пропуская какую-то фигуру. Бросив на нее взгляд, властелин Железных земель остолбенел.

— Талара говорит правду, любовь моя, — мягко сказала вошедшая Сантара. — Верь ей. Верь нам. Верь во имя себя, меня и наших пятерых детей.

— Четверых, — машинально поправил хан, чувствуя, как голова у него идет кругом. — Наш старший сын умер.

— Теперь уже пятерых. Ты же видишь, я разрешилась от бремени. Минувшим вечером у тебя родился еще один сын, и он ждет когда ты дашь ему имя, — ласково улыбнулась Сантара, вложив в свой голос бесконечную нежность.

— Но как же… Как это возможно?! Минувшим вечером?! Но ты же здесь! И ты прекрасно выглядишь! — изумился ад-Сейдин, окончательно перестав все либо понимать.

— Это Илиана. Она исцелила меня тогда, когда злые колдуны отравили мои тело и разум. Она исцелила меня и сегодня. Я совершенно здорова и буду с тобой до конца, что бы ни произошло, — пояснила Сантара.

На лице властелина Железных земель отразилась совершенно непередаваемая игра чувств. Все мускулы напряглись, а руки задрожали будто в лихорадке. Мутнеющим взором, словно пьяный, хан взглянул на Дегониса. Тот на мгновение отвлекся, невольно поглощенный разыгравшейся сценой. Совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно. Сконцентрировав всю волю в одном мощном импульсе, Илиана нанесла точный удар. Дегонис вдруг ощутил ее непреодолимую хватку, и прежде чем скверна успела отразить внезапный натиск, собственной рукой сорвал со своей головы непроницаемый колдовской капюшон.

— Взгляни, хан! Взгляни, кого ты пригрел на своей груди! Вон оно — истинное лицо твоего верного слуги! — громогласно воскликнула Илиана, протянув руку в направлении врага.

Дегонис уже давно не был человеком. Точнее, не был им в традиционном понимании этого слова. Его человеческую основу трансформировала скверна, долгие годы пожиравшая колдуна в большой концентрации, и трансформировала весьма заметно. Уродство, некогда полученное Дегонисом в схватке с сестрами Гексенхаммера, обрело совсем иные масштабы. Часть легенды колдуна, объяснявшей его вечно укрытую голову, соответствовала истине. Этот злодей действительно серьезно пострадал в жестокой схватке. Он сумел унести ноги, но память о том бое навечно запечатлелась на нем шрамами и ожогами. И с годами внешность Дегониса лучше не стала. Строго наоборот — она подверглась очень примечательным изменениям. Скверна давно должна была его погубить, сведя с ума либо выпив всю жизнь, однако ничего подобного не произошло. Демоническая сущность, глубоко пустив корни в человеческом теле, вызвала мутацию, и она значительнее всего проявлялась вокруг головного мозга — этого центра искаженной до неузнаваемости личности. Лицо, обтянутое неестественно красной кожей, выделялось резкими скулами с сеточкой вен, складывавшихся в зловещие синюшные символы. Нос походил на клюв, ибо там, где полагалось быть хрящу и плоти, поврежденным в результате схватки, появился костяной нарост, вылезавший прямо из черепа. На лишенной волос голове с отчетливо проступавшими на ней черными письменами, наблюдалось еще два нароста. Их расположение и внешний вид самым непосредственным образом смахивали на те, что украшали прародителей скверны, а проще говоря, демонов. Конечно, это было лишь некое подобие, но все же не приходилось сомневаться — у Дегониса имелись небольшие костяные выпуклости, обычно называемые рогами. Бескровные губы колдуна, поврежденные и высохшие из-за полученных увечий, не полностью закрывали зубы. Через прореху было хорошо видно, какой хищный оскал представляет собой кривившийся рот, усеянный желтоватыми острыми клиньями. Под излишне массивными надбровными дугами горели злобой оранжевые глаза, и зрачки этих глаз вместо традиционно круглых, человеческих, обрели заметно вытянутую вертикально форму. В глубоких шрамах, оставшихся на этом жутковатом лице, равно как и на коже черепа, тускло проступало какое-то красное свечение, будто в глубине головы тлели горячие угли. Демонология — эта зловещая и губительная стезя погибели, — каким-то образом не уничтожила очередного адепта, пощадив основы жизни колдуна. В остальном же влияние скверны следовало неизменным традициям. Колдун, вероятно, и сам не заметил, как перешел грань, навсегда изменившую его восприятие. Кем бы он теперь ни являлся, от него прежнего не осталось ничего. Мысли, витавшие в глубине неестественно выглядевших глаз, принадлежали некоему существу, возможно, все еще считавшему себя человеком, но по сути превратившемуся в сгусток злобы пополам со скверной.

Пользуясь покровительством властелина Железных земель, Дегонису отлично удавалось скрывать свою внешность при помощи низко опущенного капюшона, неизменно наполненного колдовской завесой. Никто не осмеливался сорвать с него этот покров. К тому же, такая попытка не принесла бы результата. Капюшон и витавший под ним полумрак прочно удерживались могущественными чарами, разрушить которые было мало кому под силу. Из присутствующих сейчас в покоях ад-Сейдина сделать этого не смог бы никто. Илиана поступила проще. Улучив момент, она заставила Дегониса сдернуть покров своей собственной рукой, таким образом разрушив старательно наведенное заклятье. Девушка, хорошо прощупавшая фон колдуна, уже подозревала увидеть под капюшоном нечто крайне примечательное, но даже она была впечатлена открывшимся зрелищем. Талара побледнела, еще крепче стиснув направленный на врага меч. Сантара испуганно охнула, схватившись за грудь. Илиана краешком мысли быстро отметила, что поступила крайне верно, не притащив любимую супругу повелителя вместе с новорожденным, да и вообще дождавшись счастливого разрешения от бремени. Наиболее бурно среагировал хан. Когда первый столбняк прошел, он побагровел от гнева и выпалил такое ругательство, что у дочери порозовели уши. Отстранив Талару, он с яростным лязгом выхватил свой клинок, отдавшийся звоном от каменных стен башни.

— Стража! Ко мне! — взревел ад-Сейдин столь страшным голосом, что у присутствующих похолодели сердца.

У всех, разумеется, кроме Дегониса. Тот, ошеломленный своим собственным жестом и последовавшей за этим немой сценой, понял, что его маскарад раскрыт и дальше ломать комедию бесполезно. Выбросив вперед обе руки, он швырнул сразу два искажающих заклятья. Помешать ему Илиана не смогла, но подобный ход она в целом предвидела. Толкнув отца, Талара приняла на себя удар. Защитный амулет Сирелины, созданный на основе Эмбринусов, моментально раскалился, вступив в противоборство со злыми чарами. Принцесса почувствовала, как у нее темнеет в глазах, а тело наливается болезненной слабостью, но это было ничто в сравнении с предотвращенными последствиями. Илиана, в свою очередь, закрыла Сантару. Кому в точности предназначался выпад она не знала, но ей он не повредил. Девушка лишь поморщилась, ощутив молниеносно продернувшую тело умеренную боль.

— Это все на что ты способен? — холодно спросила она колдуна.

Тот явно не ожидал столь незначительного эффекта от своей атаки и исторг волны ненависти с замешательством одновременно.

— Да ты никак хотел убить своего повелителя? — продолжила Илиана, чувствуя, как ослабела Талара. — Зачем, скажи на милость? Тебе надо убить меня. Будешь растрачивать силы на других — точно не выживешь.

Разговоры, казавшиеся совершенно неуместными в этих обстоятельствах, девушка вела не просто так. При всех своих возможностях она не была чародейкой, способной защитить союзников заклинаниями. Илиана использовала свои методы. Слушая ее чарующий голос, колдун отвлекался, ибо голос и впрямь воздействовал на разум. Кроме того, девушка отнюдь не бездействовала, незаметно для самого колдуна вторгаясь в его внутреннее пространство. Дело едва не испортил хан. Бросившись на уродливое чудовище, столько лет лгавшее ему в лицо, ад-Сейдин нанес ему удар своей фамильной саблей. У простого человека от такого взмаха голова слетела бы с плеч, но только не у Дегониса. Защитные чары надежно оберегли демонолога от закаленной стали. Небрежно махнув запястьем, колдун отшвырнул нападавшего в сторону мощным Бесплотным ударом. Илиана сумела компенсировать атаку, послав хану значительный заряд жизненной энергии, но тому все равно досталось. Трудно было сказать, убил бы Дегонис бывшего повелителя или нет, если бы приложил больше стараний. Во всяком случае, слова Илианы не прошли даром, искусно переплетясь с собственными соображениями колдуна. Ад-Сейдин не представлял для него опасности, и растрачивать на него силы и концентрацию было непозволительной роскошью. Дегонис полностью сосредоточился на Принцессе крови, обращая внимание на остальных лишь постольку поскольку. Талара вскрикнула, испугавшись за отца, но Илиана тут же направила ей успокоительный импульс. Она чувствовала, что хан серьезно не пострадал и, ошеломленный, скоро встанет на ноги. Глаза Илианы затянуло алым. Дегонис заскрежетал зубами. Принцесса крови неторопливо направилась прямо к нему, окутываясь нараставшим свечением. Колдун прорычал заклятье на искаженном колдовском наречии — типичном языке демонологов. Его глотка неожиданно полыхнула, будто в ней проснулось жерло вулкана. Из осклабленного рта вырвался столб пламени, ударивший прямо в Илиану. От него не веяло жаром. Это был холодный огонь. Колдовской огонь преисподней. Выставив руку ладонью вперед, девушка отразила натиск, развеявшийся вокруг нее яростными сполохами. Алое сияние усилилось, поглощая вредоносное излучение. Тело Илианы заживлялось быстрее, чем ему наносились повреждения. Колдовство не смогло преодолеть столь интенсивное восстановление, разбившись о его жизненную силу. Дегонис изрыгнул проклятье, воплотившееся в язычках облизавшего губы пламени, и толкнул девушку могучим Бесплотным ударом. В отличие от темных чар, практически не действовавших на Илиану, или заклятий демонологов, поражавших тело, но нивелировавшихся его регенерацией, означенный прием имел совершенно другой эффект. Не будь девушка к нему готова, она покатилась бы кубарем, сбитая с ног как и любой другой человек. Илиана не могла остановить выпад, но сумела его упредить. На ее груди тоже висел защитный медальон, сделанный Сирелиной. В отличие от подаренного Таларе, он обладал противодействием только одним чарам, зато делал это поистине великолепно. Бесплотный удар не причинил девушке ни малейшего вреда, лишь слегка тронув ее волосы подобно дуновению легкого ветерка. Илиана даже не покачнулась.

— Иля, что же ты медлишь! Сделай что-нибудь! — воскликнула Талара.

— Я и делаю! — послышался громкий ответ. — Он не может сойти с места.

Злобно хохотнувший Дегонис попытался наглядно доказать, что ничего подобного с ним не происходит и вдруг обнаружил, что так оно и есть. Его ступни стояли как влитые, будто их охватил паралич. При желании колдун мог наклониться и упасть, но совершенно лишился возможности сделать хотя бы шаг. Прошипев ругательство, Дегонис молниеносным движением вытряхнул из рукава небольшую сферу, намереваясь швырнуть ее в Илиану. Та уже хорошо знала подобные штуковины, поэтому была готова к такому развитию событий. Пальцы колдуна крепко охватили метательный снаряд, но броска не последовало. Со страхом и ненавистью Дегонис осознал, что не в состоянии осуществить задуманное. Сфера, приведенная в действие, меж тем собиралась взорваться, и Дегонис видел, как его собственная ладонь начинает разжиматься, грозя уронить предмет под ноги. Колдун еле успел нейтрализовать содержимое заклинанием, как зловещий шар упал на пол и разбился вдребезги.

Осознав ситуацию, Талара ястребом ринулась на врага и всадила в него меч. Точнее, думала что всадила. Резкая вспышка полыхнула в том месте, где острие оружия соприкоснулось с колдовской защитой. На сей раз оно было отнюдь не простым. Древний меч, некогда созданный могущественным чародеем, отлично управлялся со всякой чертовщиной. Дегонис болезненно взревел. Пробив защиту, клинок пронзил ему правый бок и застрял там, хотя его острие вошло совсем неглубоко. Место, где он пересекался с прежде незримым, а теперь ставшим видимым защитным барьером заволокло темной дымкой, по которой, как в грозу, разбегались множественные трещавшие молнии. Дегонис вскинул руку, намереваясь нанести Таларе жестокий удар. Громыхнуло злое заклятье. Вырвавшись из скрюченных пальцев черной смолью, оно мутным облаком прорезало пространство и врезалось в стену. Удар пришелся в пустоту. Илиана внимательно ловила каждое движение врага. Талара, сама того не ожидая, неожиданно сделала резкий скачок в сторону и благополучно приземлилась на ноги, приняв стойку готовой к бою пантеры. Предупреждать подругу не было времени. Илиана выполнила этот прыжок за нее, послав молниеносный импульс. Повторный выстрел Дегонис нанести не смог, поскольку даже не увидел куда попал первый. Он ослеп. Илиана, продолжая выискивать подходящий момент, воспользовалась атакой на Талару и выключила ему зрение, окутав колдуна кромешным мраком. Правда, ненадолго. Дегонис быстро переключился на демонический взор, больше подходивший для кромешной тьмы, но все же позволявший видеть. Для него все вокруг стало оранжево-красным, с примесью черного и серого. Этого, однако, было достаточно, чтобы продолжать схватку.

Со стороны двери послышался грохот. Створка содрогалась от обрушившихся на нее яростных ударов. Это ломилась стража, прибежавшая на зов повелителя. Колдун успел затворить единственный вход надежным заклятьем, и теперь солдаты пытались проникнуть внутрь, сопровождая стук тревожными криками. А Илиана была уже подле колдуна. Обретя демоническое видение, тот узрел ее прямо перед собой. Алое сияние, исходившее от Принцессы Крови, было хорошо различимо даже в том специфическом восприятии, которым смотрел сейчас на мир Дегонис. Илиана протянула руки, и ее пальцы впились в плечи колдуна. Взгляд девушки вонзался в глаза врага двумя острейшими кинжалами, проникая глубоко в отравленную злобой сущность. В следующую секунду вокруг демонолога полыхнуло кольцо пламени около трех футов шириной. Его колдовская основа не причиняла вреда хозяину, но с его помощью Дегонис надеялся если и не остановить нападавшую девушку, то хотя бы ее ослабить. Тщетно. Холодное пламя преисподней, смертельное для любого другого существа, не успевало пробиться сквозь алую дымку — испускаемую Илианой концентрированную жизненную силу. На расстоянии пропитанный скверной колдун стойко выдерживал напор своего опаснейшего противника. Девушка хоть и лишала его некоторых телесных возможностей, но не могла заблокировать ни чары, ни основные жизненные функции. Прямой контакт даже такому мутировавшему демонологу оказался не по зубам. Принцесса Крови обрушилась на него настоящей лавиной, сдавливая все защитные барьеры сокрушительной хваткой. Дегонис почувствовал, как его сердце начинает давать сбой, а дыхание перехватывает. Кровь вскипала, вздувая вены и артерии, а мышцы быстро деревенели. Скверна неистово боролась за свое обладание этим гнусным телом, но Илиана один за другим ломала оборонительные рубежи. Она могла дарить жизненную силу, наполняя ей живые существа как полноводная река. Она могла ее и забирать. Со стороны это выглядело совершенно жутко. Вцепившись друг в друга, столь разные противники молча стояли в кольце пламени, сверля один другого взглядом. Вокруг Илианы сияла плотная алая дымка. Колдун окутался темным облаком. Красное и черное столкнулось в неистовой схватке, силясь преодолеть стихию противника. Казалось, каждый из двоих является эпицентром какого-то немыслимого вихря, и этот вихрь под бешеным напором бьет навстречу врагу и разлетается в плоскости соприкосновения широкими потоками.

Мало-помалу горевшее под ногами пламя пошло на убыль, а чернота заметно начала сдавать, оттесняемая натиском алого сияния. Дегонис понял, что проигрывает. Если он и мог совладать с Принцессой Крови, то шанс был упущен. В прямом противостоянии она имела несомненное превосходство, ибо у колдуна, при всем его могуществе, просто не было средств поразить ее уникальную сущность. Вот если бы он сумел заранее подготовиться, тогда… Сабля ад-Сейдина, лежавшая у ног приходившего в себя хозяина, неожиданно поднялась в воздух и стремглав метнулась в Илиану. Та чуть сместилась в сторону, и при этом сдвинула самого Дегониса. Оружие, чиркнув по барьеру тьмы, отрикошетило в сторону и со звоном упало на пол. Дегонис особо и не рассчитывал преуспеть, но сдаваться без боя не собирался. Пользуясь замешательством Принцессы Крови, всего на мгновение ослабившей неумолимую хватку, колдун вдруг унял тут же исчезнувшее пламя и испустил столб черного дыма. Ударив в потолок, дым разошелся вдоль него по комнате и хлынул вниз, проливаясь на всех находившихся в ней людей. Илиана не поняла что произошло. Дегонис выбросил странные чары, ослабившие его так, что жить ему оставалось считанные секунды. Меж тем она ощутила всплеск подлинного злорадства. Его причина тут же стала ясна.

— Убьешь меня — и они тоже умрут! — прохрипел колдун из последних сил.

Илиана могла бы подумать что он блефует, но немедленно получила доказательства обратного. Огоньки источников жизни Талары, ад-Сейдина и его жены стали блекнуть вместе с колдуном. Сантара и принцесса побледнели, зашатавшись, и стали оседать на пол. Возвращавшееся сознание ад-Сейдина вновь помутилось. Чутье Илианы работало безошибочно и тут же определило причину происходящего. Высасывая жизненную энергию Дегониса, она теперь высасывала ее и из остальных.

— Ты знаешь, что я не лгу. Ты чувствуешь это. Умру я — умрут они, — выдавил колдун.

Илиана тут же ослабила хватку. Два мощных вихря, из которых алый почти подавил черный, резко уменьшились до уровня умеренного дуновения. Дегонис с облегчением вздохнул свободнее, и настолько же легче стало трем жертвам, пораженным злым колдовством.

— Связующие чары, — пояснил колдун, уже не скрывая своего торжества. — Старый трюк. Вот уж не думал, что он вновь меня выручит. Ведь как ты думаешь, каким образом мне тогда удалось уйти от любезных твоему сердцу чародеек? Убери руки и отойди.

— И не подумаю! — гневно отозвалась Илиана. — Я не позволю тебе причинить им вред!

— На это я и рассчитываю, — заметил Дегонис. — Если я каким-либо образом убью их — а мне, признаюсь, этого очень хочется, — ты тут же убьешь меня. Но первой ты меня не прикончишь, ибо таким образом лично вынесешь приговор остальным. Я не самоубийца, а ты слишком дорожишь их жизнями, чтобы пойти на столь неподъемную для тебя жертву и покончить со мной. Патовая ситуация, не правда ли? Отойди и давай поговорим.

— Нам не о чем говорить, — холодно сказала Илиана.

— Разве? — скривился колдун. Его осклабленная пасть при этом стала особенно уродливой. — Значит, так и будем стоять столбами, вцепившись друг в друга?

— Ты же знаешь, что я не выпущу тебя из этой комнаты, — тихо произнесла Илиана.

— Тогда ты тем более ничем не рискуешь, не так ли? — заметил демонолог.

Поколебавшись, девушка отняла руки от врага и сделала два шага назад, по-прежнему окутанная алым сиянием. Положение и впрямь было затруднительным, и она быстро искала приемлемый выход, прощупывая жизненный фон присутствующих. Те вновь пришли в нормальное состояние. Талара помогла отцу подняться. Пошатываясь, тот опирался рукой на стену, пытаясь сфокусироваться на происходящем. Сантара, следуя жесту Илианы, переместилась к девушке за спину.

— Что это ты задумала? — осведомился Дегонис.

Он не мог так быстро оправиться от последствий непреодолимой хватки Принцессы Крови, но более-менее пришел в себя и теперь старался казаться хозяином положения.

— Я изгоню из них твою заразу. А потом мы с тобой закончим, — без обиняков заявила Илиана, делая знак Таларе.

У нее мелькнула было мысль воздействовать на хана и его дочь таким же образом, каким она помогла подруге избежать злого заклятия, но решила не рисковать. Было неизвестно как при этом скажется на обоих связующее колдовство.

— Не успеешь, — усомнился Дегонис.

— Поспорим? — холодно сказала Илиана. — Как ты мне помешаешь, если сам признал, что не можешь их убить? Кстати, я ожидала от тебя большего. Чего-то поистине грандиозного, а не набора жалких трюков, доступных любому из твоих Манипуляторов.

— Я мог бы объять все здесь пламенем, пожирающим все живое! Я мог бы залить башню тьмой, обгладывающей плоть до костей! Я мог бы провернуть такое, что живые позавидовали бы мертвым! — обозлился задетый за живое демонолог.

— Что же помешало? — насмешливо спросила Илиана.

— Я же не идиот! Тьма на тебя не действует, а колдовской огонь, как выяснилось, тоже не особо. Я бы уничтожил всех, кроме тебя, и таким образом лишился бы страховки, которая сейчас меня спасает. Неужели ты вообразила, что я оставил в живых этих людишек по доброте душевной?! — злобно выпалил Дегонис.

⇐ Предыдущая 46 47 48 49 50 515253 54 55 Следующая ⇒