Часть III 50 страница

Призыв осуществляла Изабелла. Ее связь с колдовскими существами не была заполнена до максимума по настоянию той же Илианы. Настоятельница откровенно не понимала зачем этой непредсказуемой и настырной Рубистелле выдвигать столь странные условия. Седьмой Нереймит, ждавший хозяйку, сейчас должен быть в гуще схватки, а она торчит здесь, следуя указаниям девушки. Впрочем, внутренне Изабелла сознавала, что у Илианы имеются какие-то веские причины недоговаривать о смысле затеянного мероприятия, а посему, ворча, приняла эту игру в жмурки. Подхватив колдовской поток сестер, она направила его в центр Круга, немедленно отозвавшегося лучами разноцветного сияния. Чары Уны заметно подкрашивали его голубые тона в темно-зеленый цвет, отчего колдовские волны начинали походить на волны морские. И вот уже в середине очерченной области образовался полупрозрачный портал, откуда послышались далекие, исполненные неземных переливов звуки. С каждой секундой он становился все плотнее, создавая пространственный проход между мирами. Не являясь физическим образованием, он соединял ткани реальностей в едином эфирном соприкосновении, открывая устойчивый канал. В нем замелькали многочисленные тени, проносившиеся где-то там, по ту сторону, а на землю внутри Круга ложились отблески далеких и недоступных людям огней другого измерения. Настоятельница осуществляла призыв по всем правилам, с академической точностью совершая пассы и нараскат читая заклинания. Ее громогласная колдовская речь разносилась далеко окрест, внушая случайным слушателям трепет. Платиновые волосы настоятельницы неторопливо колыхались как при сильном ветре, но при этом замедленные в сотню раз. На голове огнем горел алмазный венец, а бело-голубое одеяние мерцало в свете переливавшихся вокруг огней, присоединяясь к царству иллюминации. В ходе призыва Изабелла делала только одно отклонение. Она не ориентировалась на какое-то существо конкретно, в частности на горгулью. Открыв портал, верховная чародейка взывала о помощи. Уж где Илиана проведала о таком нестандартном проведении ритуала — оставалось только гадать, как и о его результатах. Она молчала как партизан, что периодически делала, когда у нее допытывались откуда ей известны те или иные особенно необычные сведения. Глядя в сформировавшееся бесплотное окно, занимавшее весь центр Круга, Изабелла заклинала неведомую силу явиться на выручку, обращаясь к ней как носительница верховной власти Альмирстала. Этот обряд был чародейкам вполне известен, но использовался он в совершенно других целях, никак не пересекавшихся с призывом. Настоятельница, устремив взор и мысли в портал, раз за разом слала колдовскую речь в переливавшееся пространство, испытывая сомнения и неопределенность из-за отсутствия внятного понимания происходящего.

Некоторое время ничего не менялось. Портал продолжал оставаться открытым, но через него никто не проходил. Игра разноцветного света шла своим чередом, лились чарующие, неведомые звуки, и тени стремглав проносились где-то там, в глубинах чудесного мира. Изабелла уже начала всерьез сомневаться в целесообразности всей затеи. Она не видела Илиану, поскольку та стояла вне круга, овевая заклинательниц потоками энергии, но девушка чувствовала ее эмоциональный фон. Настоятельницей мало-помалу начинали овладевать досада и отчаяние. Досада на то, что она попусту теряет здесь время, когда ее сестры схватились с врагом насмерть, и отчаяние от непредсказуемости исхода этой схватки. В очередной раз безрезультатно воззвав к безучастному ко всему порталу, верховная чародейка уже подумывала прервать ритуал, когда светящееся окно неожиданно выросло в размерах. Выросло совершенно беззвучно, став выше и шире сразу на добрых пару ярдов. Удивленные заклинательницы даже не успели осознать что происходит, как окно расширилось вновь, насыщая Круг усилившимися потоками света. Несущиеся с той стороны чарующие звуки послышались громче и отчетливее. И тут в пространстве появилось заметное напряжение. Оно росло с каждой секундой, будто сам воздух становился плотнее, наполняясь струившейся через эфир неведомой мощью. В портале показалась какая-то тень, растущая так же быстро, как рос сам портал. Становясь поистине громадным, он охватывал весь Круг Призыва, отчего Изабелла невольно попятилась, отступая к кольцу заклинательниц. Переливчатый свет померк, заслоненный кем-то или чем-то, что приближалось с той стороны. Тень от неведомой громады полностью закрыла пространственное окно, достигшее невиданных размеров. Все звуки стихли, заглушенных гулом чьих-то вздымавшихся могучих крыльев.

Сражение за Данерхейм вступило в решающую фазу. Противоборствующие стороны достигли некоего равновесия, тесня друг друга с переменным успехом. Армия Красной саламандры сумела приостановить натиск северян и теперь удерживала позиции, выискивая возможность для контрудара. Колдуны довольно успешно противостояли чародейкам и ведьмам. Они были слабее, но их численность многократно превышала заклинательниц, а зловещие Покровители изрядно разнообразили арсенал носителей скверны. В ход начинали идти самые различные средства, прежде не использовавшиеся публично. Терять колдунам было особо нечего, а в разгаре боя чего только не спишешь на обстоятельства и уловки врага. Расплачивались за чужие амбиции простые воины, чьи жизни уносились тысячами. Ад-Сейдин, лишившийся резервов, не изменил тактику, но переиграл роль задействованных войск. Он составил новый план битвы прямо на лету, действуя исходя из сложившейся ситуации, и этот план мало-помалу приносил плоды. Наибольшую угрозу теперь представляли только Нереймиты. Горгулий Манипуляторы навострились обезвреживать точно направленными заклинаниями, и крылатая армия чародеек несла значительные потери. Горгульи держались повыше в небе, продолжая бомбардировку, и без крайней необходимости не снижались. Нереймиты же обходили заколдованные зоны, норовя пролезть в самое сердце битвы, где были способны нанести ужасающий урон. Колдуны искусно блокировали их намерения, мало-помалу сбивая Каменных Стражей с толку. Массированные заклятья создавали в колдовской силе исполинов серьезные помехи, осложнявшие старшим сестрам управление и снижавшие подвижность. Инженерные отряды Красной саламандры в спешке собирали несколько катапульт. Восстановить всю обычную численность боевых машин прямо сейчас было попросту невозможно, но им поставили задачу соорудить хотя бы несколько. Эта задача была близка к завершению, а наводчики готовились осуществить первый пробный залп по полкам северян. Хан продолжал наблюдать за ходом битвы, по-прежнему сохраняя внешнюю невозмутимость. Его полководцы заметно приободрились. Уверенность повелителя передалась и им, тем более невооруженным глазом были заметны достигнутые успехи. Нет, чтобы сломить Красную саламандру все же нужно нечто большее! Еще максимум час — и полки Империи перейдут в наступление, сконцентрировав силы для пробивающего удара. Фланги северян все так же уступали центральному фронту в численности и сокрушив хотя бы один, ад-Сейдин тут же кратно увеличит преимущество на другом. Это должна была сделать легкая кавалерия, но раз уж ее нет, пехота управится и сама. Особенно при поддержке вот-вот вернувшегося Липкого огня.

Небо над Данерхеймом внезапно потемнело. Казалось, чародейки снова призвали мощный шторм, и он теперь быстро приближался, норовя затянуть все пространство над полем битвы сизыми тучами. Но это были не тучи. В воздухе, нарастая с каждой секундой, послышался звук множества машущих крыльев. Сливаясь в унисон, он производил такой гул, от которого начинала дрожать и без того ходившая ходуном земля. Проносясь над крепостной стеной, к кипевшему сражению на всех парах неслась орда каких-то существ. Теперь уже любой участник сражения с одного взгляда безошибочно их узнавал, даже если не имел вообще никакого представления о колдовстве. Это были горгульи-воины и их были тысячи. Многие тысячи. Растянувшись в широкий фронт, они летели настоящей лавиной, размахивая булавами. И вот эта лавина, достигнув позиций Красной саламандры, ринулась к земле, пикируя с ужасающей скоростью. Рука ад-Сейдина дрогнула, опуская подзорную трубу. В центре невесть откуда взявшейся несметной стаи, в окружении пары сотен наиболее крупных существ виднелся настоящий исполин. Огромная, размером со слона, горгулья наводила оторопь одним своим видом. За могучими плечами вздымались не менее могучие крылья. Вместо булавы она держала правой лапой здоровенный жезл, взмахам которого повиновалась заполонившая небо орда. Удар небесных полчищ был неотразим. С налету они сшибали воинов хана как соломенных кукол, заходя на них тысячами. Остановить такой чудовищный натиск уже не могли никакие заклинания. Манипуляторы делали все, что было в их силах, но в общей массе атакующих существ их старания ничего не меняли. Лучники южан, обратив закаленные жала стрел в сторону горгулий, засыпали их стрелами. Зачарованные колдунами, те обладали определенной эффективностью против воздушной армии чародеек, но только не в этот раз. Скорость и количество крылатого противника не оставляла лучникам каких-либо шансов повлиять на исход противостояния. И вот огромная горгулья достигла линии сражающихся. Опустив жезл, она неожиданно ринулась к земле и пронеслась над ней сокрушительным тараном, проделав в рядах солдат ад-Сейдина широкую улицу. Колдуны, пытавшиеся поразить кошмарного исполина, были тут же уничтожены меткими бросками оружия его телохранителей. Северяне, разметав противника, тут же устремились в образовавшуюся брешь, рывком разрывая линию фронта. Чародейки, сперва пораженные таким невероятным явлением не меньше, чем враг, воодушевленно удвоили натиск. И враг дрогнул. Манипуляторы потеряли контроль над ситуацией, стремительно убывая в численности. Хрупкий баланс был нарушен, и чаша весов быстро склонялась в пользу защитников Данерхейма, оплота всего Оборонительного союза.

— Что это за чудовище? — дрогнувшим голосом изрек хан, наблюдая как летучий гигант крушит его лучших воинов, бросая на них воздушные полчища.

Это была горгулья-матриарх. Королева, явившаяся на зов верховной чародейки, как бывало в древние времена, о которых ныне все попросту забыли. Пришла, слыша в нем волнение, отчаяние и растерянность. Тот, кто звал ее, подлинно нуждался в помощи, и королева откликнулась, приведя свое крылатое воинство. Горгулью-матриарха нельзя было долго удерживать в мире людей, зато ее армия не требовала наличия какой-либо связи и затрат колдовской силы, источаемых самой королевой. И эта армия теперь свирепо крушила полки Красной саламандры, совершенно не готовые к такому развитию событий. Но ад-Сейдину было некому объяснить все происходящее, ибо этого не знала даже Изабелла. Он мог лишь наблюдать как орда горгулий разносит в клочья его закаленные в боях корпуса.

Над крепостью взмыла еще одна ракета. Взлетев повыше, она взорвалась оранжевым облаком, испустившим яркие сполохи. Повинуясь этому сигналу, чародейки срывали с себя медальоны и бросали их Бесплотным ударом далеко в позиции врага. На месте их падения тут же возникали полупрозрачные фигуры разъяренных джиннов, среди которых было и немало ифритов. Последние тут же воспламеняли все окружающее пространство и принимались жечь всех подряд не хуже Липкого огня. Грохот молний, лютая стужа и языки вздымавшегося пламени вторглись в позиции Красной саламандры, и без того разваливавшиеся под натиском северян и непрерывной атакой горгулий. Манипуляторы больше не могли справляться с таким количеством атакующего колдовства. Этим тут же воспользовались Нереймиты, которых стало семеро. Прорвав зачарованный рубеж, они двинулись в расположение врага, увеличивая его и без того растущие потери. А в передовых эшелонах северян наконец-то вспыхнула, засияла алая звезда. На сей раз та самая. И у врага уже не было возможности ее остановить. Во все еще стоически сопротивлявшихся полках ад-Сейдина появилась новая, стремительно разраставшаяся брешь. Боевой клич солдат Оборонительного союза, вновь и вновь повторявший ужасавшее врагов имя, прогремел с новой силой. Северяне больше не сомневались в победе. Под прикрытием воздушной армии, вслед за тяжелыми шагами Каменных стражей и ослепительным алым сиянием они шли в атаку, сметая своим натиском окончательно ослабшие шеренги Империи.

Хан услышал, как кто-то настойчиво его зовет. Обернувшись, он некоторое время смотрел невидящими глазами на ди-Орта. Полководец, обеспокоенный поведением повелителя, был непривычно бледен.

— Что такое? — спросил ад-Сейдин, даже не надеясь услышать хорошие новости.

— Мы атакованы с юга, повелитель, — в четвертый раз повторил военачальник. — Волки. И кабаны. Лоси, медведи… Кажется, туда явился весь этот чертов лес. Мы несем большие потери.

— Что-нибудь еще? — бесцветным голосом осведомился хан.

— Птицы. Дозорные сообщают, что всякое сообщение с нашими тылами прервано. Мы отрезаны от Империи, — сказал ди-Орт, не на шутку испугавшись выражения лица властелина Железных земель.

— Это все? — криво усмехнулся ад-Сейдин.

— Это пришло последним, — ответил военачальник, протягивая небольшую депешу. — Вне всяких сомнений, послание подлинное. Вероятно, противник пропустил его намеренно.

Взяв бумагу, хан развернул ее и быстро ознакомился с содержанием. Там сообщалось, что объединенные войска пяти восточных государств вторглись на территорию Империи и осадили Гибин, один из самых мощных оплотов канувшего в лету шаха Гелетбея. Из-за северной кампании, стянувшей на себя все ресурсы, численность тамошних войск Красной саламандры не позволяла дать им сколь-нибудь серьезный отпор. Падение Гибина — вопрос максимум двух суток. Судя по знаменам, войска нападавших присоединились к Оборонительному союзу и образуют в Бафелоне мощный плацдарм, нарушивший пути снабжения Империи.

Скомкав бумагу, ад-Сейдин небрежным жестом отшвырнул ее прочь. Налетевший ветерок подхватил этот маленький клочок, послуживший вестником еще одного тяжелого удара, и унес за пределы видимости. Старания Дегониса, скрывавшего от повелителя важные сведения, не прошли втуне. Хан узнал о намерениях восточных государств только тогда, когда они уже осуществились. Повернувшись лицом к передовой, ад-Сейдин окинул поле битвы долгим взглядом. В нем читалась глубокая задумчивость, смешанная с каким-то презрительным безразличием. Властелин Железных земель был очень амбициозным правителем с далеко идущими замыслами. Когда надо, он был очень жесток и требовал от подчиненных беспрекословного повиновения. Вместе с тем, в отличие от верховного колдуна, он не собирался понапрасну платить жизнями своих солдат за несбыточные надежды. Ни одна великая цель не стоила гибели всей армии. Ад-Сейдин не стал цепляться за соломинку.

— Вели трубить сбор, Тигран, — тихо сказал, не оборачиваясь, хан. — Мы отступаем.

– 15 –

Красная саламандра потеряла все северные земли в течение сентября. Войска ад-Сейдина так и не сумели оправиться от нанесенного им поражения. С тяжелыми боями отступив в Ганхельд, они были вынуждены покинуть Фербур и Аугост, столь легко захваченные год назад. Эти серьезные оплоты южане тогда сразу превратили в военные базы с хорошо организованным снабжением. Хан теоретически все еще мог их удержать, но он уже не видел в этом никакого смысла. Северная кампания была проиграна. Ведь ее целью являлась обитель чародеек, а после поражения у Данерхейма стало очевидно, что эта цель теперь недостижима. Кроме того, дела в Империи принимали дурной оборот. Пять объединившихся государств, сходу взяв Гибин, оккупировали большую часть Восточного Бафиона, выкинув оттуда людей эмира Дирзунского. К ним тут же примкнули повстанцы, сохранившие верность покойному шаху. Очень многие при первой же подвернувшейся возможности подняли голову и восстали против Красной саламандры, увязшей в северных лесах. Покинув Ганхельд, хан быстрым маршем провел войска через Стеммхайр и уже не останавливался до самого Кириона. В нем, впрочем, он тоже не слишком задержался. Местные вожди стараниями чародеек и Рубистеллы переменили мнение о взаимовыгодном союзе и были готовы наброситься на полки чужаков, доставляя им немало хлопот своими дерзкими вылазками. Ад-Сейдин был вынужден забрать с собой все гарнизоны, в спешке оставлявшие форты. Про то, чтобы оставить своих людей в северных землях уже не шло и речи, но точно так же пришлось поступить и в Кирионе. Можно было не сомневаться, что тамошние племена тут же сожгут все укрепления вместе с их защитниками, едва те останутся без поддержки регулярной армии. Впрочем, это государство хана никогда особо не интересовало. Оно было необходимо для успешного вторжения в северные земли, а теперь, когда те оказались потеряны, перестало играть какое-либо значение. Стремясь поскорее достичь Восточного Бафиона, ад-Сейдин рассчитывал крепким ударом восстановить в этой провинции порядок, разгромив дерзких соседей. Вернувшись в свои земли, легионы Красной саламандры не станут церемониться с бунтовщиками и подавят вспыхнувшее восстание, сокрушив и спровоцировавших его незваных гостей. Армия пяти восточных государств, нахально вторгшаяся в пределы Империи, не устоит перед грядущим возмездием. И это возмездие распространится не только на оккупированные области, но и на собственные земли захватчиков. Полки ад-Сейдина, пусть и серьезно потрепанные в проигранной войне, все еще обладали значительной мощью, которая восточным соседям была не по зубам. Вот только реализовать эти планы на деле оказалось куда сложнее, чем их придумать. Армия пяти государств выступала под знаменами Оборонительного союза отнюдь не просто так. Северяне неотступно преследовали войска хана до самой границы Кириона, что выглядело вполне естественно. Хан не ожидал, что они перейдут границу и отправятся за ним следом, причем кирионские племена никак им в этом не препятствовали. Властелин Железных земель к своему великому неудовольствию вдруг осознал: северяне не собираются оставлять его в покое только потому, что его армия, обломав себе зубы, убралась восвояси. Слишком много было пролито крови, сожжено городов и загублено жизней. Черные колдуны Империи оставили по себе недобрую память, и северяне намеревались воздать оккупантам по заслугам. Первые же послы сразу развеяли все сомнения. Верховное командование Оборонительного союза не желало идти на мировую, удовлетворившись одним лишь изгнанием захватчиков. Не пошло оно и на сепаратные переговоры. Хан надеялся получить передышку, чтобы навести порядок в подконтрольных ему землях, но северяне были непреклонны. Они имели обязательства не только перед своими погибшими согражданами, но и перед новыми союзниками, которым теперь шли на помощь. Ад-Сейдин оказался перед нелицеприятным фактом: война, принесенная им на север, теперь бумерангом вернулась в его собственную Империю. И она немедленно начала приносить свои плоды.

До вторжения северян взбунтовался один лишь Восточный Бафион при прямой поддержке восточных государств. Союзники ад-Сейдина, входившие в состав Империи, то бишь эмиры Аешский, Бушерский и Дирзунский, заняли выжидательную позицию, старательно не вмешиваясь в новый конфликт. Поскольку положение Красной саламандры серьезно пошатнулось, а Желтой пуме и Голубой щуке и без того досталось на севере на орехи, они предпочли умыть руки, предоставляя Великому хану самостоятельно разбираться с новой проблемой. Крысы, бегущие с корабля, и то не вызывали у ад-Сейдина такого презрения, как поведение эмиров. Сам-то он без колебаний помог бы союзнику, однако воинский кодекс чести, как и чести вообще, оказался в ходу лишь у Железных земель. Что же касалось владыки Зелистана, то он и вовсе не входил в состав Империи. Семейные узы, связавшие одну правящую династию с другой, не перевесили здравого смысла. Хусейн аль-Харуддин был готов урезонить соседей, пока Гийюр ад-Сейдин громил северян, но не был готов пожертвовать своей страной и подданными, расплачиваясь за провал Красной саламандры. Кроме того, никто из двоих не знал о вмешательстве Дегониса, перехватывавшего и подделывавшего их взаимную переписку. В результате, не имея никаких внятных гарантий от хана Гийюра, владыка Зелистана не стал вступать в войну, когда соседи послали объединенные войска на запад.

Эмиры, разумеется, отнюдь не отреклись от Великого хана. Все трое нашли подходящие предлоги, выжидая чем кончится дело. И, как выяснилось, сделали огромную ошибку, поскольку оно приняло крайне неожиданный для них оборот. Когда северяне вступили в пределы Империи, идя на помощь недавно присоединившимся членам Оборонительного союза, земли Голубой щуки также охватил пожар восстания. Начавшись с Западного Бафиона, полыхнувшего вслед за Восточным, оно перекинулось на вотчину эмира. Саргалу уль Диону, этому самозваному правителю, живо припомнили смерть свергнутого дяди, и по всей стране поднимались недовольные, пылающие жаждой мщения. Объединяясь в крупные отряды, они присягнули Оборонительному союзу, и тот не отказал повстанцам, поддержав их желание скинуть узурпатора. Эмир Бушерский, не придя на помощь ад-Сейдину, хотя и находился неподалеку, теперь пожинал плоды своей трусости, столкнувшись с восстанием народа, слившимся с пожаром войны в Западном Бафионе. Следом за ним всю глубину своей оплошности осознал и эмир Дирзунский. Без сопротивления покинув Восточный Бафион, доверенный ему ад-Сейдином, он рассчитывал остаться в стороне от конфликта, оправдываясь незначительной численностью своих людей, не способных остановить захватчиков. Ведь их значительная часть действительно ушла вместе с Великим ханом на север. Означенные захватчики, между тем, на Восточном Бафионе не остановились. Поднявшие голову люди воскресавшего Черного буйвола не забыли роль Хасана аль-Дани в разделении их страны и смерти шаха, и вознамерились вернуть Зеленой ящерице должок с набежавшими на него процентами. Эмир Дирзунский и глазом не успел моргнуть, как в его землях началось черти что. Южные соседи, давно точившие зуб на аль-Дани из-за поборов с торговых путей, проходивших через разросшиеся территории эмирата, тут же решили получить свой кусок пирога и поддержали восточных. Теперь уже самому эмиру Дирзунскому требовалась помощь могущественного союзника, но тому хватало забот с северянами.

Схожее развитие событий постигло и Желтую пуму. Несмотря на близость Железных земель, восстание началось и там. Столица бея ан-Нуадона, прекрасный Хал-Амин, была уничтожена, но сам бей был до сих пор жив, томясь в особой темнице Солтенстила. Его поглощенное государство вознамерилось вернуть свою независимость и своего правителя. Эмир Аешский, стремясь избежать нежелательной войны на севере и востоке, вдруг столкнулся с ней прямо в собственном доме. Если бы все три союзника ад-Сейдина своевременно пришли ему на подмогу и подавили пожар Восточного Бафиона в зародыше, ситуация развивалась бы по-другому. Не выступив против вторгавшегося противника единым фронтом, они тем самым спровоцировали развитие процесса и в собственных землях, где находилось немало желающих отплатить им за все сторицей. Оборонительный союз, родившийся на севере, стремительно разрастался, включая в себя все новых и новых членов. Казавшаяся доселе незыблемой Империя затрещала по швам.

Могучий флот ад-Сейдина на Шиале, так хорошо служивший ему прежде, оказался не слишком полезен в северной кампании и совершенно не у дел теперь, когда Империя разваливалась на части. Корабли Красной саламандры все еще представляли собой грозную силу, но эту силу было решительно некуда приложить. Никто и не соперничал с ханом на воде — повсеместные бои раздирали только земли. Хан вернулся в Восточный Бафион с намерением привести зарвавшихся соседей в чувство, но сам попал в крайне сложное положение. Его измотанные, потрепанные армейские корпуса поначалу без труда отбросили войска Пяти государств, попутно громя отряды мятежников, но затем дело застопорилось. Войска Пяти, отступая, сплотились в единый фронт, одновременно засев в крупных городах при поддержке местного населения и повстанцев, образовавших армию Черного буйвола. Эти Пятеро и возрождавшийся Бафелон вошли в состав верховного командования Оборонительного союза как полноправные члены, приняв все условия этого образования. Координация между войсками немедленно улучшилась на порядок, не в последнюю очередь благодаря натасканным Илианой птицам. Их действия стали следовать общей стратегии, что тут же почувствовал на себе ад-Сейдин. Он сумел отбить бывшую столицу Бафелона, но дальше начались серьезные затруднения. На юге и юго-востоке ему противостояли Пятеро плюс Буйвол. Хан сумел бы управиться с ними должным образом, кабы ему в спину не дышали северяне. Кроме того, Западный Бафион окончательно вышел из повиновения эмира Бушерского, терявшего всякую власть и поддержку своей страны, и объявил о восстановлении территориальной целостности всего Бафелона, сливаясь с повстанцами Черного буйвола на восточном берегу Шиалы. Ад-Сейдин очутился меж трех огней. Два из них не представляли для него серьезной угрозы, но в совокупности с третьим, то бишь с наступавшими северянами, дело принимало весьма дурной оборот. Хан попробовал с наскока разгромить армию Пяти и даже достиг некоторых успехов, но противник уверенно оборонялся, сознавая приближение основных ударных сил Оборонительного союза. Положение быстро становилось критическим. Оставляя в бывшей столице Бафелона крупные силы, ад-Сейдин не мог взять Гибин. Переброска же всей армии к последнему с высокой вероятностью означала потерю столицы. Хан рискнул. Пройдя быстрым маршем, его полки осадили Гибин и после ожесточенной битвы овладели этим крупным и хорошо укрепленным городом. Войска Пяти отступили к расположенному южнее Данту. Армия Черного буйвола сдвинулась к западу, идя на соединение с повстанцами на другом берегу Шиалы. Ад-Сейдин сделал ставку на свой флот. Поднявшись по течению реки, тот перекрыл водную артерию, рассчитывая превратить ее в непробиваемый рубеж. Этот рубеж должен был остановить подходивших северян, не позволяя им вторгнуться в Восточный Бафион, что в свою очередь дало бы Красной саламандре возможность разгромить всех других врагов. План был хорош, только из него ничего не вышло. Вернув Гибин, хан узнал, что северяне благополучно переправились через реку и неуклонно продвигаются вперед. Детали его интересовали мало, хотя это было то еще зрелище. Чародейки попросту заморозили реку на несколько миль в ширину, покрыв ее толстой коркой льда. Полторы сотни сестер Альмирстала и сотня послушниц подняли такой ужасающий буран, что день превратился в ночь. Неистовый снежный вихрь швырял тяжелые пригоршни снега, а градины били не хуже камней, пущенных из пращи. Шиалу сковала лютая стужа, рисовавшая на стекле и полированном металле снежные узоры. На берегах реки, усыпанных толстым слоем снега, ненадолго наступила преждевременная зима. По ледяной корке ударная армия Оборонительного союза не только перебралась на другой берег как по проезжему тракту, но и уничтожила десятки оказавшихся в ловушке кораблей Красной саламандры. Скованные во льдах, те яростно плевались Липким огнем, но это не спасло их от грядущей участи. Уцелела лишь та часть флота, что оказалась выше по течению Шиалы и несколько судов ниже. Принц Камаль был в числе счастливчиков из первой группы и хан, не желая рисковать ни сыном, ни оставшимися кораблями, приказал флоту укрепиться в Тироле. Этот приказ немного запоздал. Когда корабли Красной саламандры приблизились к речному городу, он уже был захвачен объединившимися повстанцами Черного буйвола. Флот хана не располагал достаточным числом десанта, чтобы вернуть себе контроль над бывшей базой военной флотилии Гелетбея. Вторично повторить успех захвата Тироля адмиралу Дир Абалу, уцелевшему вместе с наследным принцем, было попросту нечем. Чтобы хоть немного дать передохнуть своим людям, Ад-Сейдин был вынужден провести в Гибине два дня, на исходе которых северяне вплотную подошли к столице Бафелона. Они взяли ее без особого труда. Граждане города и отряды повстанцев перебили часовых и открыли ворота. Гарнизон Красной саламандры сдался, будучи не в состоянии оказать вразумительное сопротивление. Северяне, овладев столицей Бафелона, тут же восстановленной в своих правах от имени Оборонительного союза, без промедления двинулись на столкновение с армией хана.

Ад-Сейдин оказался перед крайне непростым выбором. Продолжить нападение на войска Пяти означало покинуть Гибин и таким образом сдать его северянам. Остаться в этом городе предполагало гарантированную осаду со стороны неприятеля. Объединившись с Пятью, северяне обложат Гибин непрошибаемой блокадой, а затем пойдут на штурм, и его исход вызывал у хана справедливые опасения. Если бы не пожары восстаний, охватившие провинции Империи, он, пожалуй, рискнул бы дать противнику еще один крупный бой. Все-таки вне Данерхейма тот заметно потерял в боевых возможностях и уже не имел в своем распоряжении части средств, решивших исход сражения за древнюю крепость. Тем не менее, следовало помнить, что ослабла и армия Красной саламандры, лишившись не только многих тяжелых боевых машин, но и половины колдунов. Люди были измотаны, а численность личного состава больше не восполнялась за счет резервов из Империи. Противник подходил все ближе, вынуждая хана быстро принимать решение. И он его принял. Солдаты ад-Сейдина оставили Гибин и быстрым маршем ушли на юго-запад. Флот, следуя полученному приказу, прошел через Тироль, не ввязываясь в бой, и стал подниматься вверх по течению Шиалы. Властелин Железных земель выбрал третий путь и поступил так, как всего год назад сделал король Ганхельда. Войска Красной саламандры покинули Бафелон.

* * *

Дежавю. Должно быть, это ощущение испытывал хотя бы раз в жизни любой человек. Ощущение, что все происходящее некогда уже было; странный и по-своему удивительный момент, внушающий непередаваемое чувство. Чувство чего-то таинственного и сверхъестественного, будто на секунду-другую приподнявшее завесу над неведомыми чудесами вселенной. Обычно это всего лишь игра воображения, какой-то мимолетный процесс в работе сложного механизма мозга. В случае нервных расстройств и психических заболеваний дежавю, разумеется, обретает иные формы, совсем не такие, какие присущи безобидным фантазерам, грезящим о параллельных мирах и прошлых жизнях. Больной верит в реальность ощущения вплоть до самых агрессивных форм проявления этой веры. Гийюр ад-Сейдин таким больным не был, однако никак не мог отделаться от мысли, что все это уже случалось с ним раньше. Он чувствовал дежавю в каждом предмете, в каждом звуке. Взгляд, обращенный в окно, словно раздваивался, одновременно наблюдая настоящее и прошлое, а каменные стены прямо-таки давили на психику, внушая сомнения в окружающей действительности. Хан и впрямь пребывал в посредственной форме, и состояние его нервной системы оставляло желать лучшего. Тем не менее, он отнюдь не сходил с ума, и дежавю было вызвано вполне естественными причинами. Властелин Железных земель вновь находился в Аяз Моле, некогда столь эффектно захваченном им при помощи первого опыта использования Липкого огня. Тогда он провел в этом городе-крепости немало времени, лично возглавив восстановление пострадавших при осаде укреплений и строительство нового флота. В могучей цитадели, возвышавшейся над крутыми берегами выдававшегося в реку мыса, находилась его ставка. Угловая башня стала личной резиденцией хана, а в ее нижнем зале собирался Военный совет. Под стук молотков корабелов, доносившийся из окон с утра до ночи, военачальники и их повелитель вынашивали грандиозные планы. Этим планам вскоре суждено было сбыться. Подняв паруса, флот победоносно прошелся по всей Шиале, громя любого противника. Собравшись по зову повелителя, Армия Красной саламандры выступила в поход, закончившийся разгромом Черного буйвола. Да, славные были деньки, полные больших надежд и великих свершений. Империя росла как на дрожжах и казалось что уже никто не в силах противостоять натиску ее легионов. Ад-Сейдин уже видел себя властелином половины мира; Великий хан рассчитывал стать первым султаном в своей династии. Судьба распорядилась иначе. Ныне хан Гийюр вновь находился все в той же угловой башне цитадели Аяз Мола, а из окон знакомо доносились звуки стучавших молотков. Вот только они не строили новый флот, а чинили уцелевшие корабли, счастливо избежавшие уничтожения. Военный совет опять расположился в нижнем зале, только теперь на нем обсуждались не планы по созданию Империи, а предложения как сохранить хотя бы ее оставшуюся часть. А осталось от Империи совсем немного.

⇐ Предыдущая 45 46 47 48 495051 52 53 54 Следующая ⇒