Часть III 47 страница

— При всем моем уважении к здесь собравшимся, мы изначально следуем в неверном направлении, — заявила поднявшаяся Илиана. — Все высказывания, все предложения вертятся лишь возле того, каким образом нам залатать дыру в обороне. Простите меня за прямоту, но какой в этом толк?!

Члены верховного командования переглянулись, не понимая куда клонит Алая звезда.

— Давайте на минуту предположим, что восточная гора до сих пор пребывает в целости и сохранности. Что это меняет? — пояснила Илиана. — Легионы хана способны штурмовать Данерхейм неделями и наша защита рано или поздно выдохнется. Иными словами, ад-Сейдин имеет достаточно ресурсов, чтобы овладеть крепостью и при лобовой атаке, регулярно подтачивая нашу обороноспособность круглосуточными бомбардировками. Ни сестры Альмирстала, ни я, ни наши доблестные воины не смогут вечно сдерживать такой непрерывный натиск. Мы уже здорово устали, а ведь осада длится всего чуть больше недели. Хан пока терпит неудачу за неудачей, но он ведь делает из них выводы и приспосабливается к приемам нашей защиты. Учится на своих ошибках и вскоре найдет что нам противопоставить, как наверняка найдет и каким образом поступить с проделанным разломом. Не хочу показаться излишне пессимистичной, но я полагаю, что в нынешней ситуации с достаточно высокой вероятностью падение Данерхейма лишь вопрос времени. Шансы я навскидку оцениваю примерно семьдесят на тридцать. Не в нашу пользу.

В зале, где и без того не говорил никто кроме Рубистеллы, повисла тяжелая тишина. Присутствующие переваривали услышанное, и на их лицах отражались самые разные выражения. Илиана молчала, дожидаясь осознанной реакции. Она последовала в лице седого фельдмаршала. Того самого, кого девушка в пылу сражения исцелила от смертельной раны, когда полководец лично участвовал в рукопашном бою, увлекая за собой воинов.

— И что вы предлагаете, госпожа? — коротко спросил он ровным спокойным голосом.

— То же, что и в Хельбурге. Ударить первыми! — тут же уверенно изрекла Илиана, обведя собравшихся твердым взглядом.

Западным фронтом северян командовал генерал Даус, прежде руководивший обороной Хельбурга. Когда южане стали массово отступать, концентрируя силы возле Данерхейма, он немедленно вывел полки из города и отправился вслед за неприятелем. С каждым днем к нему подходили менее крупные соединения, вливавшиеся в единый ударный кулак. Когда северяне достигли позиций Красной саламандры их число уже было таково, что они прямо с марша ринулись в бой. Ханские войска, установившие блокаду Данерхейма, выдержали удар, подтянув к точке соприкосновения резервы. Северяне, перегруппировавшись, за одну ночь переместились в другой район и снова атаковали. Солдаты хана вновь удержали занятый рубеж, что стоило им немалых потерь. Генерал северян не стал задерживаться у поля битвы и опять увел свои войска, выискивая слабые места в обороне врага. К нему продолжало прибывать подкрепление в виде больших и малых гарнизонов, рассредоточенных на значительном расстоянии. Когда захватчики оставили обширные просторы северных земель, они автоматически высвободили находившийся там воинский контингент противника. И этот контингент теперь собирался в единое целое, намереваясь задать оккупантам хорошую трепку. Древняя крепость звала на помощь, и эта помощь стекалась отовсюду, собираясь в серьезную армейскую группировку. Ад-Сейдин поступил весьма дальновидно не обрушившись всеми силами на Данерхейм, а распределив их часть по вспомогательным фронтам. Если бы не это, его войска сейчас оказались бы меж трех огней. Он и не рассчитывал взять крепость с наскока даже максимально возможной армией, а непрерывные атаки с флангов погоды и без того непростой осаде уж точно не сделают. В результате, пока центральные армейские корпуса занимались исключительно штурмом крепости, полки на флангах стоически выдерживали растущий натиск северян. Тех становилось все больше и их тактика чрезвычайно досаждала полководцам ад-Сейдина. Перемещаясь между растянутых позиций Красной саламандры, они наносили быстрый удар и сразу же отходили в другое место. Блокаду они таким образом не пробивали, но успевали ретироваться до того, как солдатам хана подходило подкрепление. Численные потери росли не в пользу южан, а северяне продолжали наращивать силы и проверять неприятеля на прочность. Столкновения происходили вполне традиционным способом. Почти все чародейки находились в Данерхейме, и там же сосредоточились колдуны. Ни те, ни другие не могли позволить себе распылять ресурсы и схлестнулись в эпицентре противостояния, в то время как на флангах сошлись простые воины. Совсем уж без чар не обходилось, но их присутствие в общей массе являлось незначительным. Генерал Даус как раз планировал новый удар по врагу, когда ему доложили о прибытии члена верховного командования. Военачальник очень удивился. Данерхейм был в блокаде и ни одна живая душа не могла пробраться за его пределы. Когда полог шатра откинулся, пропуская посетителей, на лице генерала появилась невольная улыбка. Ну конечно, кого же еще он ожидал увидеть!

— Мое почтение, госпожа, — сказал полководец, склонив седеющую голову. — Рад снова видеть вас в добром здравии.

— Приветствую, генерал, — отозвалась Илиана. — Прошу вас пригласить сюда всех старших офицеров. Я сообщу вам план совместной атаки на врага, утвержденный верховным командованием.

— Разумеется, госпожа, — кивнул военачальник и отдал необходимые распоряжения. — Осмелюсь спросить, почтите ли вы нас своим личным присутствием в бою?

— В этом и состоит часть плана, — кивнула Илиана.

Когда собрался весь командный состав, девушка не теряя времени приступила к детальному изложению замысла. Офицеры внимательно слушали, стараясь не пропустить ни одного слова. План был чрезвычайно дерзким, но исходил не от кого-нибудь, а от самой Рубистеллы. Они уже знали на что способна Алая звезда и не ставили под сомнение целесообразность всей затеи, в ином случае показавшейся бы просто неосуществимой. Когда Илиана закончила, офицеры задали несколько уточняющих вопросов, а затем тут же, не сходя с места, принялись составлять сценарий грядущей атаки, согласовывая взаимодействие полков. Илиана получила клятвенные заверения, что все будет исполнено в точности. Покинув генеральский шатер, она направилась к видневшейся неподалеку группе. Ее сопровождала только Сирелина, а остальные дожидались вместе со взводом горгулий-воинов, сформированным специально для реализации плана. Здесь было все ядро отряда Рубистеллы. Троица послушниц о чем-то тихонько перешептывалась, Алеада традиционно спорила с Уной, а Бэйл и Ульм хранили невозмутимое молчание. Заклинатели стихий от волнения играли чарами, создавая вокруг себя небольшие воплощения огня или холода. При виде показавшейся предводительницы отряд встрепенулся.

— Порядок, — сказала подошедшая Илиана. — Отправляемся дальше.

Горгульи тут же пришли в движение. Подхватив заклинателей и воинов, они почти вертикально взмыли в темное небо и быстро исчезли из виду.

Крылатый взвод, набрав огромную высоту, несся с поистине головокружительной скоростью. Достать его с земли не было никакой возможности, да никто и не всматривался в ночное небо до такой степени, чтобы узреть в нем едва уловимое движение. Если среди бела дня перемещение небольшой группы еще можно было обнаружить, то в темное время суток путешествие оставалось совершенно незаметным. Сверху земля казалась черной, и лишь водные пространства слабо серебрились от звездного света, да луга и поля несколько выделялись на фоне бескрайних лесов и болотистых равнин. Лишь рукотворные огни, большие и малые, напоминали о присутствии людей и служили ориентиром на погруженной во тьму местности. Даже одинокое пламя свечи в окне деревенской избушки было видно за множество миль. Города же светились целыми гирляндами уличных факелов. Западный фронт, представлявший собой прерывистую линию огней, остался далеко позади, уйдя за край невидимого в темноте горизонта. Огромное зарево на севере исходило от осажденной крепости, перед которой жгли костры легионы хана. От него островками света можно было проследить присутствие южан вплоть до самого Ганхельда. Форпосты, дозоры, военные лагеря и вставшие на ночлег части — все это складывалось в наглядный узор стратегических сил Красной саламандры. Несомые горгульями люди не могли переговариваться, так как от быстроты полета аж воздух свистел в ушах, а кричать было никак нельзя, зато вдоволь рассматривали проносившееся внизу пространство. Крылатые помощники по двое несли заклинателей и по трое каждого из воинов, поскольку последние были гораздо тяжелее. Путешествие происходило с определенными удобствами. Каждый человек сидел в специально сконструированном кресле, имевшем ремни безопасности на случай чтобы кто-нибудь не вывалился. От этого кресла шли короткие прочные веревки, крепившиеся к параллельным перекладинам, которые и держали горгульи. Если одна из них смещалась, поднимаясь выше или ниже, крен компенсировался хитрым балансировочным механизмом перекладин, позволяя пассажирам оставаться в неизменно ровном положении. Таким образом те чувствовали себя вполне комфортно, имели возможность полноценного обзора и беспрепятственного наложения чар в случае необходимости. Больше всех наслаждалась полетом молодая ведьма. Это только в книжках для недалеких обывателей они летают на всяких совершенно идиотских с точки зрения любой логики и удобства конструкциях, а на деле небо для них являлось столь же недоступным, как и для простых смертных. Тем не менее, о нем многие мечтали, и Уна была совершенно счастлива, вдыхая ночной воздух с высоты орлиного полета. Бэйл, в отличие от нее, испытывал диаметрально противоположные чувства. Гладиатор предпочитал стоять на твердой земле или, в крайнем случае, на качающейся палубе, и старался не думать о пропасти под ногами. Он и согласился-то на эту затею исключительно ради Сирелины и ее воспитанницы, чтобы вместе с Ульмом служить заслоном последней надежды. Ульм, кстати, демонстрировал исключительное равнодушие к происходящему, будто пребывание высоко в небе было для него чем-то совершенно обыденным. Он лишь иногда улыбался, думая о чем-то своем, особенно когда поглядывал на летевшую в центре отряда Илиану.

Когда горгульи пошли на снижение, под ними вовсю горели огни восточного фронта. Они приземлялись подле небольшой палатки, стоявшей в кольце других, следуя на зов цветных огней ряда бездымных факелов. Илиану уже ждали. Вместе с Сирелиной она немедленно прошла в шатер командующего, но на сей раз прихватила и Уну с Алеадой. Командующий желал с ними пообщаться, так как им был никто иной, как Каролайна.

— Ах, дорогая, я так рада тебя видеть! — сказала чародейка, без всяких церемоний заключая девушку в объятия.

Илиана, начинавшая отвыкать от таких сантиментов, была не прочь уделить несколько минут простому разговору о своем житье-бытье, искренне интересовавшим заведующую Ардо. Потом наступил черед Алеады и молодой ведьмы. С первой Каролайна пообщалась по части дел Гексенхаммера, а вторую расспросила о том, каково ей на новом поприще. Уна не скупилась на восторженные отзывы, считая, что вытащила свой счастливый билет. Жозефина, перекочевавшая вместе с другими ведьмами в Данерхейм, продолжала учить ее всяким премудростям, а колдовскую силу развивала Илиана. Находясь подле нее, Уна ощущала непрерывный приток энергии и с каждым днем ее возможности постепенно росли. Если бы некогда все ведьмы Ливьянских болот были такими же, как она, северянам прибавилось бы головной боли на порядок, а кронусы превратились в стихийное бедствие. Уна и не помышляла о возвращении к прежней жизни, но сетовала на недоверие и излишнюю придирчивость со стороны Алеады. С последним, впрочем, трудно было что-либо поделать, уж коль скоро сестра Гексенхаммера большую часть жизни гонялась за такими как Уна.

Покончив с личными разговорами, вся компания перешла к делу. Когда в шатер вошел командный состав восточного фронта, Илиана изложила свой план, утвержденный всеми высшими лицами Оборонительного союза. Каролайна слушала очень внимательно, мотая на ус каждое слово, но мало кто примечал что она следит не столько за ораторшей, сколько за лицами внимавших ей северян. Поскольку нападение на Коулбридж так и не состоялось ввиду кардинальных изменений в стратегии Красной саламандры, опытная чародейка, заведовавшая не только Ардо, но и управлявшая ближайшими силами союзников, оказалась во главе всех воинских частей в регионе. Они продолжали подходить отовсюду, вливаясь в ее изрядно разросшуюся армию, постоянно испытывавшую южан на прочность. Ад-Сейдин, вероятно, давно проклял Коулбридж, застрявший у него как кость в горле. Он так и не успел избавиться от этого оплота чародеек, ставшего вдохновителем сопротивления на восточном рубеже. Теперь в этот городок прибывали дальние гарнизоны, формируясь в крупные соединения. Они, в свою очередь, направлялись прямиком в ударную армию, вплотную подступившую к вспомогательному фронту Красной саламандры. Каролайна, как и генерал Даус, избрала мобильную тактику, нанося удары по врагу и быстро отступая, пока тот не сконцентрировал силы, но делала это более успешно. Северянин постоянно перемещал полки вдоль линии блокады, то отходя от нее подальше, а то стремительно налетая в одночасье. Каролайна действовала хитрее. Обычно ей удавалось обмануть противника, внушив ему ложные представления о грядущей атаке, и он ожидал удара совсем не там, где тот происходил в действительности. Южане, откровенно не привыкшие к обороне, рыли окопы, ставили частоколы, строили фортификационные сооружения и даже возводили небольшие крепости, но им было очень непросто контролировать рубеж длиной около сотни миль. Изначально занятые и наспех обустроенные позиции они уже оставили, отойдя на второй эшелон, где инженерные команды подготовили сеть укреплений. За ним, уже совсем недалеко от Данерхейма, возводился третий, чтобы полки ад-Сейдина при случае имели возможность откатиться еще дальше, уменьшив линию фронта до предела и таким образом сконцентрировав силы. Каролайна постоянно трепала южан, изматывая их точно так же, как сами южане изматывали защитников осажденной крепости, но пока не могла пробить оборону ханских войск и выйти на правый фланг центральной армии ад-Сейдина. Следовало отдать должное: его полководцы отлично знали свое дело. Они расплачивались за осаду значительными потерями, но зато сама осада шла так, как и было запланировано, и могла продлиться еще недели три-четыре, за которые хан рассчитывал истощить стратегические возможности Данерхейма и сломить сопротивление союзников.

План Илианы в целом Каролайне понравился. Она, разумеется, обещала в точности исполнить все, что от нее требовалось. Ее лишь беспокоил связанный с этим риск.

— Дорогая, надеюсь, ты понимаешь, что успех всего замысла целиком и полностью зависит от тебя? Если ты не преуспеешь или, упаси небо, с тобой что-нибудь случится, поражение Оборонительного союза станет быстрым и неотвратимым, — сказала Каролайна, когда старшие офицеры удалились в свои подразделения готовить солдат к грядущей атаке. — Люди следуют за тобой безоговорочно. Сейчас у них еще есть шанс справиться с врагом самостоятельно, однако поведя их в бой ты замкнешь все на себя до такой степени, что северян ждет катастрофический разгром, если они останутся без своей Рубистеллы.

— Я знаю, — кивнула Илиана. — Я не подведу.

— Тогда пусть будет так, — подытожила встречу чародейка. — Можешь на меня рассчитывать.

Девушка, тепло попрощавшись с похожей на сельскую вдовушку женщиной, от которой веяло мудростью и спокойствием, уже направилась к выходу из шатра, как та окликнула ее у самого порога.

— Они верят тебе, — с каким-то особым подтекстом произнесла Каролайна. — Если ты потерпишь неудачу, будет сокрушена не только физическая сила этих людей, но и их моральный дух. Если же преуспеешь, твоя власть над ними станет абсолютной. Не находишь, что это довольно неважный выбор?

Илиана, встретившись глазами с испытующим взором чародейки, немного помедлила, придерживая рукой откинутый полог. Затем молча вышла из шатра. Вместе с Каролайной там осталась одна Сирелина, с которой старшая сестра желала о чем-то переговорить. Отряду следовало лететь дальше, поэтому Сирелина попросила собеседницу быть краткой.

— О, я тебя долго не задержу, — успокоила ее Каролайна. — Я лишь хотела спросить продолжает ли к тебе прислушиваться твоя воспитанница.

— Д-да, — с легкой запинкой ответила Сирелина. — Ну, исключая всякие выходки вроде рейда в Мильм, когда она никому о своих замыслах не говорит.

— То есть, если я правильно понимаю, она избрала тактику непосвящения? Когда Илиана знает, что не добьется от тебя согласия, она просто заведомо молчит и поступает по-своему? — усмехнулась Каролайна.

— Просто она никогда не лжет! Это я ее так воспитала. Я и старый шейх, — блеснула глазами Сирелина.

— Но ты порозовела, дорогая, и порозовела отнюдь не от гнева, — слабо улыбнулась Каролайна. — А это и есть ответ на мой вопрос.

Смутившись, Сирелина поинтересовалась к чему вообще такой разговор.

— Присматривай за ней, дорогая, — мягко сказала старшая сестра. — Она все еще тебя слушает, так что не пренебрегай этим. Страшна не та буря, что перемешивает небо с землей и обращает день в ночь, а та, что не поддается никакому контролю.

Едва Сирелина присоединилась к дожидавшемуся ее отряду, как горгульи тут же рванули в небо и до утра приземлялись еще в нескольких местах, координируя союзников. Верховное командование, разумеется, могло известить всех и почтой, действовавшей быстро и безотказно, что собственно, и сделало, но Илиана предпочла облететь все ключевые точки лично. Отнюдь не просто так, а заранее проверяя возможности взвода горгулий прямо в деле. Кроме того, кое-кто из тех, кого посетила девушка, не умел читать.

* * *

Едва начало темнеть, как военачальнику ад-Сейдина, возглавлявшему западную армию, доложили о появлении северян. Дозорные имперцев, старавшиеся отслеживать все перемещения противника, доложили, что полки северян направляются прямиком к расположению его частей. Дозорным далеко не всегда удавалось вовремя обнаружить неприятеля, так как обычно тот обнаруживал и обезвреживал их, но на сей раз ошибка исключалась. Пройдя стремительным маршем три десятка миль, северяне, судя по поведению, собирались атаковать два армейских корпуса Красной саламандры, находившиеся под началом старшего военачальника. Кто бы ни внушил им эту идею, ему следовало выдать орден Железных земель. Напасть на самые отборные части, закрывавшие западный тракт, где концентрация воинов хана была наивысшей, а возглавлял их сам командующий фронтом — лучше и представить нельзя. Командующий, усмехнувшись, тут же приказал трубить общий сбор и отправить в соседние подразделения приказ выступать к центральному лагерю. Наконец-то можно будет сразиться с врагом крупными силами, не гоняясь за ним вдоль всей линии соприкосновения, и пока идет бой подтянуть резервы. Сегодня ночью полки северян наконец-то потерпят крупное поражение и надолго забудут как досаждать людям Великого хана. Вызвав к себе старших офицеров, командующий известил их о складывавшейся ситуации и велел готовиться к сражению. Северяне были уже на подходе и максимум через час их полки достигнут позиций Красной саламандры. Над лагерем бодро запели сигнальные трубы. Офицеры, выбегая из шатра военачальника, скакали в свои отряды — поднимать войска на долгожданное сражение.

Северяне ударили прямо с ходу. Выстроившись в боевой порядок, они без промедления ринулись в бой, атакуя широким клином. Лучники обеих сторон наскоро обстреляли вражеские шеренги, а затем те столкнулись в рукопашной. Над сочными травами большого луга, примыкавшего к холмистому перелеску с высокой дозорной башней, зазвенели скрещенные мечи. Шатер командующего южан стоял на одном из холмов, чья вершина была лишена разросшихся вокруг деревьев. Он находился там с самого начала блокады Данерхейма и оттуда военачальник ад-Сейдина руководил вверенной ему армией. Отправив в ставку повелителя кронуса с донесением, командующий, вооружившись подзорной трубой, вышел из шатра и расположился под открытым небом — наблюдать за ходом начавшейся битвы. В сгустившейся темноте ярко пылали костры, озаряя позиции южан и подсвечивая луг, ставший центром сегодняшнего противостояния. Последний усеивали огни от факелов и зажигательных стрел, образовавших многочисленные очаги возгорания. Согласно устоявшейся традиции все сражения обычно проводились в светлое время суток. На кой ляд без прямого стратегического расчета вести бои в кромешном мраке, осложняя себе жизнь? Противник видит неважно — факт, но ведь и твои собственные солдаты ориентируются в пространстве ничуть не лучше! Зачем обеим сторонам жечь факелы и всеми доступными средствами освещать поле битвы, если можно обойтись вообще без этого, спокойно дождавшись утра? Впрочем, у северян, вероятно, имелись какие-то свои причины, иначе зачем они вообще полезли в самое пекло? Любопытно будет узнать какие. Когда их рассеянные полки побегут, воины хана возьмут достаточно пленников, чтобы узнать основания для такого опрометчивого набега. А ведь до сих пор южане считали генерала северян хорошим и опытным полководцем. Военачальник Ад-Сейдина усмехнулся, предвкушая грядущие лавры и благодарность самого повелителя. Никто не говорит что бой будет легким — вон как хорошо наступает противник, руководимый матерыми вояками. Только это ему не поможет. Слишком неравны силы, так что все тактические ухищрения северян и их несомненные боевые качества разобьются о хорошо организованные заслоны солдат Империи. И на сей раз контратака не заставит себя ждать, ибо соседние подразделения уже на подходе, стягиваясь к разгоравшейся схватке. Продолжая смотреть в подзорную трубу, ханский военачальник периодически отдавал команды, корректируя действия подчиненных. Освещавшие холм факелы частично притушили, чтобы полководец мог без помех наблюдать за разворачивавшимся действием. Шипение оставшихся, трепетавших в порывах легкого ночного ветерка, заглушалось доносившимся с поля боя шумом. Он же заглушил и другие звуки, появившиеся совсем с другой стороны. Внезапно откуда-то сверху раздался странный легкий гул, будто в воздухе затрепетали натянутые полотнища. Раздался совсем рядом, стремительно приближаясь. Командующий удивленно поднял голову, соображая, что бы это могло быть, и даже не успел пошевелиться, как вокруг него на холм посыпались приземлявшиеся горгульи. В следующую секунду все окружающее пространство озарила ослепительная вспышка света, а затем погасли все факелы разом, погрузив холм во тьму до самого основания.

Натиск северян заслуживал уважения, поскольку они пошли в бой прямо с марша, не дав себе ни часу передышки. Они потеснили солдат Красной саламандры, заняв весь луг, и продолжали это делать, местами вплотную подобравшись к позициям противника. Их боевой пыл и умение сражаться делали им честь, но на одном энтузиазме все-таки победы не одержать. Воины хана уже останавливали их напор, а подходившие сзади полки сходу вклинивались в кипевшее сражение, постепенно склоняя чашу весов в пользу южан. С флангов северян начинали обступать соседние подразделения ад-Сейдина, приближавшиеся к центру противостояния. Еще немного, и полки Красной саламандры пойдут в контратаку. Легкая кавалерия, выстраивавшаяся для наступательного боя, готовилась вылететь на луг, чтобы стремительным наскоком ворваться в ряды неприятеля. Она зашла с фланга и теперь лишь ждала условного сигнала, как ждали его и готовые к схватке свежие армейские части, подошедшие к линии соприкосновения. Солдаты, стоически сдерживавшие напор северян, знали, что их товарищи вот-вот придут им на выручку, сомнут и опрокинут дерзкого, неистово наседавшего врага. До кардинального перелома в битве оставались считанные минуты. И вот, наконец, взыграли сигнальные трубы. Раздавшись с командного холма, они были автоматически подхвачены всеми горнистами, разнося приказ военачальника. Но что это за сигнал?! Солдаты ад-Сейдина вздрогнули. Горнисты, надрываясь во всю силу своих легких, трубили отступление! Всадники, уже собиравшиеся пустить коней вскачь, недоуменно переглядывались, натягивая поводья. Готовые вступить в бой свежие полки ошеломленно прислушивались к хорошо знакомым трелям, настойчиво звавших их назад. Ряды сражавшихся воинов хана дрогнули. Ничего не понимая, они пятились, соображая, отчего командующий отдал такой странный приказ. Вероятно, у него имелись на то веские основания. Возможно, он хочет заманить северян в ловушку, позволив им проникнуть вглубь позиций войск империи и там эту ловушку захлопнуть. Что ж, если так, тогда другое дело. Сигнал отчетливо повторялся. Повинуясь его зову, солдаты Красной саламандры отступали, стараясь сохранять боевой порядок. Северяне, тут же захватив утраченную инициативу, увеличили натиск, грозя прорвать линию обороны, поскольку помощь бившимся южанам не пришла. Командиры воинских подразделений Красной саламандры слали на холм курьеров с запросом дальнейших инструкций. То, что приходило в ответ, заставляло их таращить глаза, читая короткие строки ошеломительного приказа. В бой не вступать ни при каких обстоятельствах! Немедленно отходить! А трубы продолжали сигналить отступление, и звуки горна разносились далеко по позициям ничего не понимающих воинов ад-Сейдина. Но в его армии царила жесткая дисциплина. Приказы командиров не обсуждаются. Военачальнику следует повиноваться беспрекословно. Один за другим полки Красной саламандры пятились, отходя вглубь от линии соприкосновения. На последней же дела у южан пошли совсем плохо. Оставшись без подкрепления, солдаты хана были уже не в состоянии сдерживать натиск противника и начинали обращаться в бегство. Прорвав оборонительный рубеж, северяне с громкими криками ринулись в самое сердце вражеских позиций, опрокидывая отступавшие части.

— Назад! Все назад! — гудели трубы, окончательно выбивая армейские корпуса ад-Сейдина из колеи.

Воины хана нервничали, откровенно перестав что-либо понимать, отчего действовали и соображали весьма неважно. Победа, сама шедшая им в руки, начинала смахивать на какой-то разгром. Может быть, сзади подходят корпуса из центра, чтобы быстрым ударом смять растянувшихся наступавших северян? Хорошо если так, потому что те полностью перехватили инициативу и теперь откровенно крушили разрозненные полки Красной саламандры.

— Сложить оружие! Полная капитуляция! — тяжело и уныло громыхнули вдруг сигнальные трубы.

Командиры ад-Сейдина потеряли дар речи. Полки, с тяжелыми потерями отступавшие под ударами северян, окончательно пали духом. Началось массовое бегство. Больше половины всех солдат, так и не принявших участие в сражении, совсем перестали что-либо понимать.

— Измена! Это измена! Нас предали! — все чаще раздавались отовсюду голоса ошеломленных воинов.

На холм командующего вновь полетела лавина курьеров. Офицеры требовали подтверждения немыслимому приказу, откровенно не зная как им следует поступить. Там уже никого не было. Сигнальные трубы, висевшие прямо в воздухе, трубили совершенно самостоятельно, продолжая вносить ошеломление в ряды воинов хана. Мощное облако дурмана, охватившее весь холм, сбивало с толку любого, кто попадал в его эпицентр. Прибывавшие курьеры тупо метались взад и вперед, не понимая что происходит. Военачальник и весь командный состав исчезли. Вместе с ними ушли и ближайшие гвардейские части, сунувшиеся на холм когда там стало происходить нечто очень странное. Но ушли они недалеко. Громкий шум битвы, подобравшейся к самому холму, неожиданным эхом отозвался гораздо дальше, в глубине вконец растерявшихся полков ад-Сейдина. Только это было не эхо. Два гвардейских полка, объединившись в ударный кулак, с налету ударили по своим, безжалостно рубя товарищей. И без того смятенные южане окончательно утратили понимание происходящего. В рядах солдат ад-Сейдина началась откровенная паника. Гвардейцы, лучшие бойцы, охранявшие военачальника, со стальным блеском в глазах атаковали собственные части, сминая их яростным натиском. И в самом центре их рядов сияло, заходилось лучами алое свечение.

— Рубистелла! — взревели северяне.

Эхо их боевого клича разорвало ночь, прокатившись на многие мили. Они повторяли и повторяли его снова и снова, оглушая обращавшегося в бегство врага. Очаги красного света неожиданно стали зажигаться сразу во многих местах. Солдаты Красной саламандры не видели, что это горгульи бросали сверху зачарованные шашки, исторгавшие потоки алых лучей. Они слышали что кричат северяне, видели этот свет, о котором ходило столько слухов, наблюдали, как гвардейские полки атакуют своих, а те в свою очередь начинают присоединяться к ширившемуся безумию.

— Штельская ведьма! — зазвучало среди ужаснувшихся южан.

Громко и шепотом, эти слова волной пронеслись среди деморализованных воинов ад-Сейдина под рвущие душу сигналы о капитуляции. А северяне широкой волной громили бежавшего врага, на корню сломив его сопротивление. В рядах южан началась неконтролируемая паника. Утратив всякую способность к осмысленной обороне, они удирали прочь, преследуемые как северянами, так и со своими соратниками. Немногие полки осмеливались противостоять неприятелю, являясь островками в воцарившемся хаосе. И жестоко расплачивались за это своей кровью. Превосходящие силы северян — теперь уже многократно превосходящие — сминали их в какие-то минуты. Собственные боевые братья, столько раз бившиеся с ними плечом к плечу, теперь бросались на них как на заклятых врагов, с остервенением орудуя мечами без малейшей жалости. Легкая кавалерия, столь эффективная в быстрой атаке на открытом просторе, на пересеченной местности да шагом оказалась совершенно беззащитна перед лавиной противника. Потери южан становились поистине катастрофическими. Не успевшие отойти подальше от этого кошмара начали массово сдаваться, как и велели им надрывавшиеся сигнальные трубы. Сопротивлявшиеся части были уничтожены почти поголовно.

⇐ Предыдущая 42 43 44 45 464748 49 50 51 Следующая ⇒