Часть III 42 страница

— Пошли, — тихо сказала ведьма, потянув за собой остальных.

Крепко держась за руки, спутники вновь двинулись за своей провожатой, стараясь находиться как можно ближе друг к другу и сливаясь в единое целое. В этом, собственно, и состояла идея Уны. Опытные ведьмы умели становиться невидимыми для порождений темного колдовства, а она здорово поднаторела на поприще взаимодействия с ними. О зрительной невидимости речь, разумеется, не шла. Ведьма как бы исключала себя из области их восприятия, привлекая внимания не больше куста или камня. Тварь не считала ее живым объектом и не проявляла никакого интереса. Подобным образом поступала и Жозефина, напичкав болота всякими опасными существами. Это же применяла и сама Уна, когда вела спутников в Мильм мимо сидевших в засаде чудовищ. Просто нынче был особый случай. Наложить чары только на себя и кратковременно на других — это одно, а пройти через набитые обезумевшими монстрами тоннели целой группой — совсем другое. Замысел ведьмы заключался в том, чтобы отряд казался тварям единым объектом. Именно поэтому люди тесно прижимались телами, боясь отступить хотя бы на полшага. Скорость передвижения у них была ниже некуда, зато ведьма уверенно удерживала чары, сосредоточив на них все свое существо. В таком состоянии она не могла колдовать что-либо иное, поэтому сперва ей пришлось снять защиту с кабинета Жельдорфа, а уж затем наложить на всю компанию соответствующее заклинание. Это было чревато скорым появлением околачивавшихся поблизости тварей, что, собственно, и произошло. Почуяв добычу, те быстро явились на зов живой плоти и были крайне разочарованы не обнаружив ничего стоящего своего неуемного аппетита. Уна пережила несколько скверных минут, когда чудовища старались отыскать источник куда-то подевавшегося запаха, да и спутники чувствовали себя не лучше. К счастью, ее ожидания оправдались и гнусные отродья разочарованно удалились восвояси. При этом удивляться что к подобному трюку не прибегли колдуны не приходилось. Такое было доступно только ведьмам, особенно набившим руку в соответствующей практике, и даже чародейки не владели означенной возможностью.

Слишком долго идти не пришлось, иначе путешествие грозило затянуться на сутки. С ближайшего перекрестка, где диверсанты к своему вящему удовольствию повстречались с парочкой ползущих по своим делам сквардов, они свернули отнюдь не в сторону главного входа. Интересовавший их пункт назначения находился совсем в другом месте. Мимо, поодиночке и группами, то и дело шныряли разные когтистые и зубастые гадины, пока отряд, едва дыша, потихоньку шел к своей цели. Кто-то из людей пару раз чуть не споткнулся о сунувшихся под ноги глустров, а кропурги, пролетавшие взад и вперед, прямо-таки испытывали терпение. Тель-Анум превратился в тот еще гадюшник, где вовсю хозяйничала нечисть, и эта нечисть осваивала открывшиеся ей просторы. Талара, несколько попривыкшая к дурной компании, всякий раз тихо шептала ругательства, обычно не приличествующие благовоспитанной девушке, тем более из старинной правящей династии. На смену непреодолимому отвращению, провоцирующему панический страх, пришло нервное возбуждение. Под успокаивающим воздействием Илианы принцесса расхрабрилась и еле удерживалась чтобы не пнуть очередного глустра как зарвавшуюся шавку и не сунуть кулаком в морду наткнувшемуся на нее кропургу. Илиана, чувствуя эмоциональный фон, посоветовала подруге умерить пыл, пока та всех не подвела под монастырь. Талара вторично взяла себя в руки и отводила душу честя монстров на все корки, отчего им, вероятно, основательно икалось.

Последний этап пути чуть не испортили умбратексы. Кой-то черт надоумил их соорудить тенета аккурат в заветном месте, перекрыв весь боковой тоннель. Видимо, они вообразили, что обнаруженный ими тупик великолепно подходит под логово и тут же принялись за работу, декорируя его на свой вкус. Диверсанты повстречали практически весь бестиарий Тель-Анума, но умбратексы со своим плетеным рукодельем доставили наибольшие хлопоты. Действуя с хирургической точностью, Ульм и Талара разрезали прочные едкие нити, напоминавшие толстую бечеву. На досуге следовало выяснить где раздобыл клинок северянин, препоручивший пленника другому воину. Своим-то принцесса разжилась в Аберидже, и он был зачарован древним могущественным чародеем, вследствие чего и рассекал жуткую паутину как гнилые нитки. Умбратексы, немало озабоченные движением сетей, ринулись выяснять в чем дело и огромные прорехи привели их в полнейшее недоумение. Вокруг, однако, никакой живности не наблюдалось, поэтому, озадаченно цвиркнув, ткачи немедленно начали восстанавливать свои художества. Толкаться с ними бок о бок — худшее, что довелось испытать людям, и без того находившимся на волоске от гибели. В какой-то миг все едва не пошло прахом. Один из воинов все-таки наступил на едкую паутину, немедленно впившуюся ему в сапог. По правде говоря, было почти невозможно не попасться в липкую гадость хоть кому-то, учитывая раскинувшиеся вокруг плетеные джунгли. Стараясь высвободиться, воин отклонился в сторону, чем сразу привлек внимание ближайшего ткача. Тот, в свою очередь, задел нитью ведьму, поскольку только что откровенно упирался в нее задом. Уна болезненно вскрикнула. Паутина вцепилась в ее балахон и живо добралась до кожи. Боль была адской и ведьма до крови закусила губу, но при этом потеряла концентрацию и сама отшатнулась от общего монолита. Умбратексы тут же издали громкий писк, живо разворачиваясь к людям и поднимая передние лапы. Нетрудно было догадаться, что маскировка рушилась прямо на глазах. Медлить было нельзя. По команде Ульма он и Талара тут же снесли головы двум ближайшим ткачам, а побледневшая от боли ведьма нашла в себе силы отшвырнуть еще двоих бесплотным ударом. Другие воины действовали не столь эффективно, но все же совместными усилиями отряд перебил умбратексов прежде, чем те до них добрались. Закаленная сталь перерубала конечности, подставляя падавших чудовищ под разящие удары. Посох Уны не только исторгал колдовство, но и крушил бронированных врагов не хуже кувалды. Одному он с хрустом проломил голову, откуда брызнула мерзкая масса. Раздавшиеся от входа в тупик звуки возвестили, что и прочие твари открыли для себя присутствие человечинки.

— Бежим! — рявкнул Ульм, кидаясь на оставшиеся тенета и снося их с какой-то невиданной скоростью.

Талара, орудуя клинком, на ходу дорезала подворачивавшиеся нити, и весь отряд опрометью ринулся в полумрак, где в самом конце тоннеля слабо светился начерченный на стене прямоугольник. А в тоннель уже вливалась нечисть. Кропургов, сбивавшихся в стаю, валило не менее сотни. Внизу поспешали глустры, а позади них, судя по характерному шуму, вприпрыжку семенили асмиксы. Не отставали и лешие, и их фигуры хорошо просматривались, когда они, как блохи, прыгали с одной стены на другую. Прямоугольник оказался контуром двери. Сунув ключ Илиане, ведьма стала к ней спиной и принялась отправлять навстречу орде чудовищ заклинание за заклинанием. Она не стремилась перебить их как можно больше — Уна хотела выиграть хотя бы несколько драгоценных секунд. Следовало отдать должное — ей это удалось. Корни и жижа притормозили особо ретивых тварей, а удачно брошенный вихрь познакомил кропургов с неровностями стен тоннеля, почистив их телами наслоения векового мха. Илиана попала в замочную скважину не с первого раза. Руки ее дрожали. Когда дурацкая железка наконец-то встала куда надо, она повернула ее против часовой стрелки, но ключ и не подумал пошевелиться. Илиана приложила усилие в обратном направлении, но и тут не достигла даже малейшего успеха. Внутри у девушки все оборвалось. Сердце сжало будто ледяными клещами, а голова пошла кругом. Сейчас судьба всего отряда зависела от того, откроет ли она замок, и вот Илиана как последняя дура не в состоянии сделать такую простую вещь. Впервые за долгое время она растерялась. Она перестала быть могущественной Рубистеллой, превратившись в самую обыкновенную испуганную девушку. На нее накатило какое-то оцепенение от осознания собственной беспомощности. Секунды превратились в вечность, и эти секунды уходили, в то время как толпы тварей становились все ближе.

— Холера мне в бок, Иля! Чего застыла?! — рявкнула Талара, хорошенько пнув окаянную дверь.

Та немедленно подалась, беззвучно открывшись как миленькая. Позаимствованный у Жельдорфа ключ был колдовским. Его не надо было поворачивать, а требовалось лишь сунуть в замочную скважину. Принцесса вдоволь насмотрелась на такое у себя во дворце и была удивлена нерасторопностью подруги. Беглый взгляд на лицо Илианы показал, что та сейчас явно не в форме. Сцапав ее за плечи, Талара втолкнула девушку внутрь помещения и следом нырнула сама. Туда же юркнул и воин с Жельдорфом на плече, потом другой воин и ведьма. Последним скрылся Ульм. Здоровенный асмикс распластался в прыжке, выставив ему навстречу жуткие лапы. Спрятанная голова распрямилась в момент удара, собираясь поразить замешкавшуюся жертву. Ответный удар отбросил тушу чудовища прямиком в подбегавшую ораву, внеся в нее изрядный хаос и расшвыряв десятка два тварей. Презрительно усмехнувшись, Ульм закрыл дверь, на которую буквально через пару секунд обрушилась лавина монстров. Казалось, снаружи ломится разъяренная толпа, норовя предъявить спрятавшимся людям свои претензии.

— Что дальше? — осведомилась Талара, напряженно прислушиваясь к зловещему грохоту.

— Минутку, — отозвалась Илиана.

Она быстро вылечила пострадавшего воина и занялась кряхтевшей от боли ведьмой. Алое свечение от исцеляющих ладоней живо привело ту в порядок, и Уна с благоговейным восторгом уставилась на совершенно здоровое плечо.

— Да нет у нас этой минутки! — обеспокоенно воскликнула принцесса, наблюдая как дверь начинает подаваться под свирепым натиском безумствующих чудовищ.

— Да уже и не надо! — ответила Илиана.

Подойдя к стене, она треснула ладонью по какой-то выпуклости. В следующее мгновение пол большой округлой комнаты резко подскочил, отчего часть диверсантов свалилась с ног. Сшибая все встречные препятствия, комната, оказавшаяся цилиндрическим подъемником, рысью ринулась вверх, двигаясь по старой заколоченной шахте. Она не имела открытого входа, поэтому ее появление на поверхности явило собой эффектное зрелище. Земля вдруг вздыбилась, взмыв в воздух огромными пластами, и куски породы разлетелись далеко вокруг, со стуком падая на окрестные холмы. Сломанные доски и обломки балок вылезли из почвы ребрами искореженного скелета. В открывшуюся дверь хлынули потоки дневного света. Диверсанты, выбравшись наружу, поняли, что находятся в миле от главного входа вблизи от каких-то заброшенных построек. Старшие колдуны хорошо позаботились о своей безопасности, и этот аварийный запасной выход предназначался для высших колдунов на какой-нибудь крайний случай. О нем на днях успел проболтаться Жельдорф, и на состоявшемся допросе Илиана лишь отобрала у него ключ и вытянула необходимые детали.

— Пожалуй, стоит поскорее убраться отсюда подальше, — предложила Уна, озабоченно прислушиваясь к доносившимся из шахты звукам.

— Поддерживаю! — хором заявили Ульм и Талара.

Илиана, вновь вернув себе самообладание, не медля повела отряд туда, где ее дожидалось верное звериное воинство.

* * *

О падении Тель-Анума чародейки и Дегонис узнали в один и тот же день. Первым весточку доставил орел, чувствуя себя несколько непривычно в роли почтальона. К верховному колдуну явился изрядно помятый кронус. Сначала послание вручили Баратису. Смятенный тип в сером, отвечавший за корреспонденцию Манипуляторов при ханской ставке, сунул ему в руки небольшой сложенный листок, адресованный Дегонису. Баратис прочел содержавшийся там текст и так изменился в лице, что на него было страшно смотреть. На пару минут он утратил способность соображать и трижды перечитал нехитрое письмо. Затем встретился взглядом с курьером, который с не менее ошарашенным видом развел руками. Трясущийся Баратис отправился к учителю и, запинаясь на каждом слове, отдал ему листок. Выражение лица Дегониса, скрытого за неизменным капюшоном, никто не увидел, однако оно вряд ли осталось к прочтенному безучастным. Там была всего одна строчка: " Тель-Анум уничтожен. Ты следующий. "

– 13 –

Часы редкого затишья обычно предвещали новую бурю. Не колдовскую, что с устрашающей периодичностью накрывали огромные области, а очередной виток ожесточенного противостояния. На прояснявшемся от туч и дыма небе выглядывало солнце или луна, в зависимости от времени суток, а земля переставала дрожать, отдаваясь гулом от бесчисленных боевых орудий, сотен тысяч ног и непрерывно накладываемых заклинаний. Непродолжительную передышку старались использовать с максимальной эффективностью. Измученные, падавшие от усталости люди сменялись свежими резервами, машины и механизмы срочно приводились в порядок, пополнялись боеприпасы. Суммарный объем колдовства настолько пропитал окрестности, что они стали пригодны для жизни всяких удивительных существ без чьей-либо дополнительной помощи. Эти существа появлялись практически везде и уже ни у кого не вызывали удивления. Сами же заклинатели старались побыстрее восполнить силы, а характер их чар менялся с боевого на восстановительный. При этом ни о каком даже временном спокойствии не могло быть и речи. Любая пауза грозила неожиданной атакой, малейшая передышка — очередным хитрым маневром. Так случалось уже неоднократно, и пока одни черпали долгожданный отдых другие приходили в повышенную боеготовность. Ели и спали обычно прямо на боевых постах, делая исключения лишь в случае крайней необходимости. Противостояние обрело такую форму, что стихийное бедствие в сравнении с ним выглядело обычным ненастьем. Люди жертвовали всем, чем могли, каждый по-своему, не роптали и не жаловались. В этом не было ни возможности, ни смысла. Каждый понимал, что ныне решается его судьба, и поддаться слабости означает лично уменьшить шансы на благоприятный исход не только общие, но и собственные. С обеих сторон в ход шли все возможные ресурсы, и все доступное людям сходилось в неистовой схватке, которой не было видно конца. Предгорный край, некогда веками наполненный тишиной и покоем, превратился в гигантскую арену, где лоб в лоб сошлись непримиримые враги. Сошлись в решающем сражении, чей исход определит их дальнейшую судьбу. От зарева пожаров ночью иной раз было светло, как днем, а день порой превращался в ночь из-за густых клубов дыма или свирепо бушующих штормов.

Илиану разбудила чья-то рука, тормошившая ее за плечо. Немногие имели право войти в ее покои, тем более когда она спала. Рубистеллу охраняли как величайшую ценность, утратить которую было бы тяжелейшей и невосполнимой потерей. Даже чародейки относились к ней с почтением, а северяне так и вовсе начинали почитать как национальную святыню. Несколько суток девушка лечила раненых, вытаскивая наиболее тяжелых практически с того света. Если человек еще дышал, пусть даже походил на кусок бесформенного, размазанного мяса с вывалившимися внутренностями, она приходила ему на помощь. На глазах пораженных людей изувеченному до неузнаваемости телу возвращался исходный облик, и умиравший быстро возвращался в строй. Само появление Рубистеллы воодушевляло воинов без всякого воздействия с ее стороны. Она старалась успеть везде, где требовалось ее присутствие, и алое свечение, столь непохожее на отсвет пожаров, неизменно озаряло лица несокрушимой верой. Верой в ее могущество, верой в победу и собственные силы. Без счета жизней спасла она, печалясь о тех, кто пал мгновенно или не дождался ее прихода. Чародейки и врачи не лечили пострадавших — они всеми силами старались поддерживать в них жизнь до чудодейственного вмешательства Илианы. Они же — чародейки и врачи — когда выдалась нынешняя передышка чуть ли не насильно отправили девушку спать, ибо она находилась на грани истощения. Рубистелла быстро восстанавливала силы, но даже ей требовался отдых. Хотя бы два-три часа. Приоткрыв глаз, Илиана узрела стоявшую рядом Талару.

— Что случилось? Новая атака? — спросила Илиана, все еще не отрывая голову от подушки.

Каждая лишняя минута покоя восстанавливала запас энергии, любая капля которой в нынешних условиях становилась дороже алмаза.

— Пока нет. Но наши считают, что необходимо твое присутствие, — пояснила принцесса. — Ты как? — добавила она, окинув подругу беспокойным взглядом.

— Я в порядке, — ответила, поднимаясь, Илиана.

Ее сонливость как рукой сняло. Вернувшиеся свежесть и бодрость возобновили кипучую жажду деятельности.

— Тогда идем скорее. Я все объясню по дороге, — сказала Талара, увлекая подругу за собой.

Северо-западная часть укреплений Данерхейма — там, где стена соприкасалась с горой, — до сих пор подвергалась менее значительному напору врага. Горный хребет был совершенно безразличен ко всем его ухищрениям, поэтому основные атаки сосредотачивались на других участках. Тем не менее, никто и не думал ослаблять западный фланг. В неровном свете звезд поблескивали кольчуги и шлемы не покидавших посты воинов. Боевые машины, исправно смазываемые и снаряжаемые, помогали обстреливать соседние сектора. Чародейки несли положенную вахту и даже в наиболее тяжелые минуты не нарушали приказ оставаться на месте, ведь враг мог появиться откуда угодно. Собственно, именно поэтому сейчас и позвали Илиану. Спустившись на нижний ярус, она вместе с Таларой углубилась в тоннель, начинавшийся еще в стене, но уходивший в гору. Через три десятка ярдов подруги вышли к небольшой группе. Алеада о чем-то горячо спорила с Уной, а Сирелина деятельно сновала вокруг, выделывая руками затейливые пассы. Завидев девушек, вся троица немедленно бросила свои занятия и окружила Илиану. Та уже была в курсе зачем ее позвали и попросила помолчать, напряженно прислушиваясь к своим чувствам. Внутреннее чутье Рубистеллы работало безукоризненно, но когда она отвлекалась, радиус его действия сужался вплоть до полного затухания. Присутствующие замерли, стараясь не мешать ей сосредоточиться. Отряд Рубистеллы известила одна из дежурных чародеек. В ее обязанности входило патрулирование коридоров. Чародейка как раз проверяла нижний тоннель на стыке стены и горы, когда всего на мгновение ей почудилось, что она что-то слышит. Чувство было мимолетным, но в нынешних обстоятельствах ничто нельзя игнорировать. Чародейка долго прислушивалась и ей показалось, будто откуда-то из толщи камня доносится едва слышное поскребывание. Напрягая все органы чувств она также заметила, что со стен и потолка иногда срываются песчинки. Во время схватки крепость сильно сотрясалась и тогда, порой, валились и фрагменты кладки, но сейчас-то было тихо. Поразмыслив, дежурная чародейка отправила весточку кому следует. На зов тут же явилась вездесущая Сирелина, наконец-то дорвавшаяся до активных действий. Теперь на их отсутствие ей жаловаться не приходилось. Покрутившись в подозрительном тоннеле, заканчивавшимся тупиком, она послала за Алеадой, вместе с которой пришла и молодая ведьма. Служительница Гексенхаммера была не в восторге от компании недавней прислужницы Манипуляторов, немало потрудившейся на Ливьянских болотах. Ведьма, однако, блестяще проявила себя в Тель-Ануме и волей Илианы вошла в состав отряда. Эти двое тут же стали применять диаметрально противоположные средства, из-за чего, собственно, и вышел спор. Алеада сердилась, что ведьма своим темным колдовством только осложняет задачу, а Уна в свою очередь считала необходимым воздержаться от традиционных методов чародеек. Тем не менее, все трое сошлись во мнении, что у них есть основания для беспокойства и решили разбудить Илиану. Теперь, когда ее чутье проникало сквозь любые препятствия, они, забыв про перепалку, напряженно ждали вердикта. Прошло едва ли больше минуты, как он последовал.

— Поднимайте тревогу! — озабоченно сказала Илиана. — Я чувствую присутствие людей. Вон там, — протянула она руку, показывая куда-то в стык между внешней стеной и полом.

— Уверена? — быстро спросила Уна. — Прости за дурацкий вопрос, — быстро поправилась она, встретив взгляд девушки. — Я имела в виду, какого рода присутствие.

— Они двигаются. Двигаются строго по прямой. Исходя из этого я предполагаю, что они копают проход, — ответила Илиана, глядя куда-то в пространство. — Ширина — от трех до пяти ярдов. Расстояние…

Девушка помедлила, приводя в соответствие внутреннее видение с трехмерным пониманием местности. Она внимательно следила за пульсирующими точками на своем недоступном никому другому сонаре. По мере роста концентрации, этих точек становилось все больше, а их движения прослеживались все отчетливее. Будто муравьи они сновали туда-сюда, медленнее к стене, быстрее обратно.

— Ярдов пятьдесят, — наконец произнесла Илиана. — Да, это точно подземный ход. Он идет далеко с внешней стороны стены и приближается к горе. Хотя нет, погодите… Два человека находятся гораздо ближе. Значит, он уже подходит под крепостной рубеж. Если пробить вертикальный колодец, он почти совпадет с тем коридором, где мы сейчас стоим.

Присутствующие обменялись тревожными взглядами.

— И они что-то носят, — многозначительно добавила девушка. — Я не могу этого видеть, но характер их движения заставляет меня предположить, что ближе к стене ход наполняется чем-то тяжелым. Кстати, чего вы стоите столбами?! Кто-нибудь собирается известить верховное командование?!

Алеада и несколько воинов тут же сломя голову побежали в направлении лестницы.

Враг готовил подкоп — в этом уже не оставалось никаких сомнений. Подобных шагов от него ожидали и раньше, для чего и предпринималось патрулирование нижних коридоров. Более того, несколько вражеских подземных галерей уже было вовремя обнаружено и обезврежено, несмотря на глубину залегания. Внушительный ров здорово мешал нападавшим подбираться к укреплениям Данерхейма, но подле начала горы его уже не было. Неподходящий рельеф делал эту местность непригодной для полномасштабной атаки, но тоннель… Да, окажись он подальше — и даже Илиана не смогла бы обнаружить его присутствие. Вот только какой в нем был смысл? В отличие от стены, гору не обвалишь, и такой же трюк как в Нирелине не провернешь. Неужели враг и впрямь вообразил, что успеет доставить на поверхность достаточно сил, чтобы нанести удар с тыла и продолжать удерживать точку проникновения для непрерывного пополнения? Поднятые по тревоге солдаты и заклинательницы окружали опасный участок, составляя план действий. С внутренней стороны горы оперативно разворачивались работы по наведению контргалереи. Ведьмы и чародейки совещались каким колдовством лучше всего достать пробиравшегося под землей противника. Стоя на вершине ближайшей башни, Илиана вдумчиво изучала деятельность защитников крепости, размышляя что затеял враг. Из опасной зоны ее увела охрана, поскольку никто не знал чем грозит его появление. Эта же охрана из воинов и чародеек сейчас окружала девушку двойным кольцом, внутри которого вместе с ней находились Сирелина, Уна и Талара. Алеада же сновала на месте событий, подробно объясняя всем выявленные Рубистеллой детали. Размышления девушки прервал протяжный сигнал тревоги. Над головой, размахивая булавами, стремительно пронеслось звено горгулий-воинов. Враг снова пошел в атаку.

Сражение за Данерхейм длилось уже неделю. Огромные Тексенумы, доставленные чародейками прямиком из Альмирстала, достойно удерживали бешеную ярость Липкого огня. Без них даже такая крепость пала бы очень быстро, не в силах совладать с чудовищным жаром. На особые подразделения чародеек возлагалась только одна задача — наполнять кристаллы Плетения своей колдовской силой. Они действовали в три смены, а в особо тяжелых случаях им на помощь приходили свежие резервы. Сферы, запущенные боевыми машинами Красной саламандры, бессильно разбивались о незримый барьер и реки огня стекали прямиком в ров, чья вода регулярно испарялась, а он становился все глубже и глубже. Такой вроде бы бесполезный обстрел на деле таил в себе немалую опасность. Вгрызаясь в землю, Липкий огонь не только уходил вниз, но в перспективе грозил начать распространяться и вширь за пределами области действия Тексенумов. Это автоматически превратилось бы в глобальный подкоп по всему периметру атакуемых участков. Зайдя слишком далеко под стену, Липкий огонь проест достаточно пустого пространства, чтобы эта самая стена попросту рухнула вместе с башнями и всем их содержимым. Чтобы этого не произошло, защитники регулярно высыпали в пострадавшие рвы камни и щебень, чьим неиссякаемым источником служил горный хребет. Для этих целей были задействованы немалые ресурсы, по тем или иным причинам не принимающие участия в боевых действиях. В частности, мирное население и некоторые военнопленные, причем ни о каком принуждении речь не шла. Многие тактические ходы противника стали известны верховному командованию благодаря рейду Илианы, проникшей в Тель-Анум и уничтожившей его изнутри. Контрмеры были приняты заранее, поэтому защитные процессы позволили избежать немалых осложнений с самого начала битвы. Когда легионы Красной саламандры подошли к Данерхейму, их встретили во всеоружии, а защитники крепости были готовы ко всему. Впрочем, без сюрпризов тоже не обходилось.

Хан стянул к Лорданскому перевалу все основные силы, сконцентрировав почти всю свою мощь в северной части Орнхольма. Вспомогательные армии в количестве трех прикрывали фланги и тыл. С запада и востока подразделения южан выстроили надежный рубеж, чтобы гарнизоны союзных войск не могли беспрепятственно подходить к Данерхейму и принимать участие в сражении. Южный контингент обеспечивал прямую связь с Империей и исключал появление ударных частей северян с этого направления. Фактически ад-Сейдин установил блокаду крепости, хоть и не так, как планировал изначально. Вместо захвата стратегических рубежей и ослабления противника он выставил крупные заслоны, не задействованные в главной битве, но и не пускавшие туда никого другого. Армия главного удара, не считаясь ни с какими потерями, вышла напрямую к Данерхейму и обосновалась там с очевидными намерениями атаковать до победного конца. В результате образовалось три фронта: центральный, где обе стороны сосредоточили наибольшие силы, западный и восточный, куда на помощь крепости тут же устремились все крупные боевые соединения, доселе рассредоточенные на значительной территории не только Орнхольма, а и всех государств Оборонительного союза.

В Данерхейме были готовы к появлению врага, но вид полчищ Красной саламандры, заполонивших окрестности до самого горизонта производил довольно тягостное впечатление. Бесчисленное множество шатров и еще большее количество огней усеяли все видимое пространство. Солдаты ад-Сейдина валили лес и рыли землю, сооружая технические, оборонительные и наступательные сектора. На передней линии воздвигались земляные валы, усиленные камнями и тяжелыми защитными конструкциями. Осадные орудия располагались в несколько эшелонов, в зависимости от принципа действия. Наиболее тяжелые стояли дальше всех и стреляли реже, зато их заряды обладали наибольшей разрушительной способностью, посылая в небо целые обломки скал. Этих исполинских чудовищ мастера эмира Аешского изготовили по специальному заказу, и они использовались впервые, доставленные в действующую армию лишь месяц назад. Ад-Сейдин не собирался устанавливать продолжительную блокаду, хотя с первого взгляда такое вполне могло показаться. Просто он обстоятельно готовился к решительному натиску, должному произвести долгожданный и необратимый перелом в северной кампании. Его войска старательно окапывались на позициях для того, чтобы из-под надежной системы укреплений непрерывно атаковать крепость до победного конца. Единожды размещенные боевые машины, хорошо укрытые от вражеского огня и обеспеченные всем необходимым, обрушат на Данерхейм весь арсенал, каким только располагают южане. Мобильные подразделения, включающие колдунов, будут подходить и уходить по выстроенным коммуникациям. Освобожденное от леса пространство и многочисленные глубокие траншеи позволят разбить место дислокации армии на зоны, исключая возможное распространение огня, и прочие неприятности связанные с дремучей чащей. Собираясь атаковать, хан заботился и об обороне, заведомо исключая какую-либо непростительную беспечность в реализации своего замысла. Северяне, несомненно, станут использовать любую возможность для ответного удара, не брезгуя диверсиями и иными выпадами, и их требовалось упредить, а последствия минимизировать. В течение трех суток со стен Данерхейма можно было наблюдать, как впереди, начиная от середины ближайшего поля, меняется привычный ландшафт. В кратчайшие сроки легионы хана осуществили всю предварительную подготовку. А на четвертый день пошли в атаку, дав начало самой ожесточенной битве тысячелетия.

Баллисты и катапульты работали несколько часов, сконцентрировав стрельбу на нескольких участках. Чтобы снизить последствия чудовищного жара, исходящего от рек огня, чародейки вызвали ледяной шторм, способный дать любому полярному урагану сто очков форы. В зоне его поражения температура упала на сотню градусов. Воздух в эпицентре похолодел так, что находиться вблизи было смертельно опасно. Начало сентября выдалось вполне теплым и солнечным, но свет просто померк в потоках свирепо завывавших туч, плюющихся комьями жгучего снега с не меньшей яростью, чем Липкий огонь пожирал землю и камни. Стены крепости покрылись толстым слоем инея. Чтобы не допустить губительное распространение шторма, ведьмы Оборонительного союза создали контрфронт с единственной целью — он препятствовал проникновению стихии холода на позиции северян. Образовавшийся воздушный барьер чудовищно ревел. Сталкивавшиеся вихревые потоки устремлялись вверх плотной стеной, из-за чего все защитники внешнего рубежа укрылись внутри крепости, иначе их швырнуло бы в небеса. Нечто подобное были вынуждены сделать и колдуны, поскольку шторм грозил превратить передовые позиции хана в безжизненное царство холода. Встречная буря вступила в противостояние с сотворенной чародейками. В результате образовалась узкая, вытянутая вдоль стены крепости область, где творилось нечто поистине неописуемое. Две бури удерживали третью, а от их совместного рева содрогались камни. Сферы Липкого огня, исправно швыряемые боевыми машинами Красной саламандры, отправлялись в самое сердце бесновавшейся стихии и лишь по вспышкам пламени и столбам тут же кристаллизировавшегося пара можно было попытаться представить что там происходило. Раскаленная преисподняя переплелась с ледяным адом и даже опытные заклинатели из своих надежных укрытий с опаской поглядывали на творение своих рук.

⇐ Предыдущая 37 38 39 40 414243 44 45 46 Следующая ⇒