Часть III 41 страница

Мало-помалу крики стихли. Тель-Анум больше не сотрясался от грохота заклинаний и лязга клинков, гула осыпающихся тоннелей и катившихся под уклон камней. В отдаленных и наиболее хорошо укрепленных секторах все еще находились немногочисленные уцелевшие обитатели рудника, но их участь была решена. До поры орды чудовищ просто не замечали каких-то везунчиков, либо же не могли к ним подобраться. Теперь, когда весь Тель-Анум оказался в их власти, а все попавшиеся люди пойманы и пожраны, нечисть сконцентрировала усилия на оставшихся. Преграды разносились в щепки, баррикады раскатывались и растаскивались; скварды подрывали ходы, кропурги протискивались через вентиляцию. Все еще живым лишь оставалось ждать, когда расправившиеся с их коллегами твари явятся и за ними. Некоторые, не выдержав муки ожидания, кончали с собой, не желая попадать в пасть скребущимся и верещавшим чудовищам. Их бездыханные тела снопами валились на пол точно так же, как свалились те, кто надышался парами проникшего через воздуховоды яда. Смертоносная отрава поразила только часть рудника, что объяснило сравнительную тишину в отдельных областях. Благодаря вентиляции большая его доля улетучилась, не проникнув повсюду, но некоторые тоннели и залы превратились в братские могилы. Монстры, невосприимчивые к яду для людей, теперь спокойно лакомились свежими трупами, поскольку те лежали смирно и ничуть не возражали.

Дольше всех продержались алхимик в среднем ярусе и колдун недалеко от входа. Алхимик со страху залез в железную бочку, накрывшись крышкой, и сидел там до тех пор, пока кропурги постепенно не превратили ее в сыр с дырочками. Через эти дырочки алхимика стали доставать когти, зубы, жала и жвала. Последние минуты жизни он извивался ужом на сковородке, разрываемый по маленьким кусочкам будто содержимое консервов в плохо открытой банке. Колдун же спрятался под перевернутую вагонетку. Сначала все шло хорошо, и он даже надеялся выбраться из этой передряги. Все резко изменилось, когда он почувствовал что задыхается. Ткачи накрыли огромное пространство своими сетями и часть этой сети легла на вагонетку, придавив ее сверху и перекрыв щели по краям. Колдун попытался проделать под своим убежищем небольшой канал, чтобы получить приток воздуха. В известном смысле он преуспел, но едкий запах от тенет ел глаза, першил в горле и в конце концов заставил его закашляться. Вагонетку немедленно окружило с полдюжины умбратексов, желавших познакомиться с обитателем железной раковины. Тот стоически удерживал свое убежище в перевернутом положении, хрипя и перхая от запаха и натуги. Скребясь по тележке лапами, твари оторвали колеса с креплениями, вследствие чего образовалось несколько небольших дырочек. Манипулятор имел удовольствие наблюдать, как в них заглядывают иссиня-черные глаза, горевшие неутолимым голодом. Затем в дырочки хлынула какая-то липкая жижа. Приставив мерзкие пасти, ткачи исторгали внутрь вагонетки пищеварительный сок. Обезумевший от боли колдун фактически переварился заживо. Когда умбратексы наконец перевернули вагонетку, им оставалось поглотить образовавшийся под ней густой суп, что они и сделали с превеликим удовольствием.

Когда после разверзшегося кошмара на руднике вновь установилась тишина, она казалась какой-то неестественной. Впрочем, если подумать, это было вполне логично. Звуки человеческой деятельности полностью исчезли. Затихли лаборатории, умолкли производственные залы. Больше никто не накладывал заклинания, не плавил металл, не ставил экспериментов и не гремел по рельсам тяжелым грузом. Теперь в Тель-Ануме хозяйничали монстры, а они в большинстве своем не шумели. Ткачи плели сети, лешие попрятались по темным углам, а скварды тихо рыли ходы, ничем не выдавая своего присутствия. Кропурги, не чуя живую плоть, негромко шелестели крыльями там и сям, перестав носиться визгливым роем. Вот только не стоило соваться в это кажущееся спокойствие. Весь рудник стал огромной ловушкой, где на зуб монстрам сгодится практически любая добыча кроме них самих. Порождения тьмы и скверны не сцеплялись друг с другом, за исключением редких драк за территорию, зато всех других ждала незавидная судьба.

— Кажись, все, — негромко сказала Талара.

Приложив ухо к двери, она внимательно слушала доносившиеся снаружи звуки. Стоявшие рядом воины делали примерно тоже самое. Илиана повернулась к подруге.

— Не могу утверждать за весь рудник, но в радиусе моего восприятия живых не осталось, — подтвердила она, глядя куда-то сквозь толщу породы. — Учитывая все обстоятельства, если кто и уцелел, то ему еще долго будет не до нас.

— Не отвлекайся, — попросила Уна.

— Не беспокойся, я все держу под контролем, — улыбнулась Илиана. — Впрочем, ты права. Нам следует поторапливаться, — добавила она.

При виде вошедших Жельдорф скривил недовольную мину. Его поднявшиеся от стола глаза радостью отнюдь не лучились и приветливостью посетителей не ласкали.

— Чего вам? — буркнул он, уставившись на вошедшую ведьму и ее служанок.

— Срочное дело, господин, — сообщила Уна. — Срочное и крайне важное!

— Ну и что на этот раз? — осведомился старший колдун, откидываясь в кресле. — Имейте в виду: если вы потревожили меня по пустякам, я буду очень недоволен.

— Я хорошенько обдумала ваши слова, господин, и пришла к выводу, что имею право на достойное место подле вас, — заявила ведьма. — В связи с этим у меня для вас кое-что есть.

Резким движением она неожиданно толкнула Илиану вперед, а затем ткнула посохом в основание шеи. Девушка грохнулась прямо на стол ошеломленного колдуна, распластавшись по нему с бессильно растопыренными руками. Ее лицо застыло с полуоткрытым ртом, глаза неподвижно глядели в одну точку. Конец посоха Уны — шишковатый узел из мореного кедра с четырьмя черными шпилями кристаллов по углам — упирался ей между лопаток.

— Что это еще за выходки?! — рявкнул Жельдорф, едва избежав струйки чернил, пролившейся из опрокинутой чернильницы.

— Разрешите представить вам Штельскую ведьму! — воскликнула Уна, продолжая давить на свою жертву посохом.

— Что?! — невольно растерялся колдун, машинально глянув на едва трепыхавшуюся Илиану. — Вздор! Она не владеет колдовским даром! Я сам проверял!

— Она — самая сильная чародейка из живущих. Она умеет скрывать свой дар, — быстро пояснила Уна. — Она взяла меня в заложники и проникла сюда с целью диверсии. Я не сбежала у Гнейских пещер — меня схватили. Схватили и заставили прийти сюда. Она грозилась меня убить, но я ее перехитрила. Она связала себя со мной своим колдовством, чтобы держать меня под контролем, но упустила, что это колдовство обоюдно и я могу использовать его против нее самой.

Ведьма в нескольких словах объяснила колдуну суть происходящего и тот прямо-таки являл образец ошеломленного недоумения. Его глаза быстро перебегали с ведьмы на скованную чарами девушку, беспомощно хватавшую воздух ртом. Во взгляде старшего Манипулятора сквозило откровенное недоверие, но чем больше говорила Уна, быстро произнося фразы, тем серьезнее он становился.

— Стойте, господин! Нельзя! У нее здесь есть сообщники! Нас могут убить, если поймут, что заговор раскрыт! — воскликнула Уна, когда рука Жельдорфа потянулась к специальному колокольчику.

Колдун замер, сраженный очередной невероятной вестью. Он, возможно, все еще не верил, что эта девчонка и есть Штельская ведьма, но уже осознал, что происходит нечто крайне важное.

— Я не смогу ее долго удерживать! Скорее запечатайте дверь! Наложите отражающее заклятье! Ни одна душа не должна знать, что мы внутри! — торопливо выбрасывала Уна. — Тогда мы ее обезвредим и хорошенько допросим. У нее на уме очень коварный план, и он будет почище той истории с вашими манускриптами! Я не знаю откуда и с кем она собирается нанести удар и нам надо срочно его упредить!

Жельдорф обеспокоился. Упоминание манускриптов окончательно заставило его взглянуть на дело в новом свете. Ведь и впрямь многовато-то эта девица знает для простой девчонки!.. Чары изменения внешности? Сокрытый колдовской дар? А что, если это правда?! В какую-то секунду старший Манипулятор прогнал в памяти все последние события, с учетом новой изложенной Уной версии и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Проклятье, а ведь сходится! Если все это устроила Штельская ведьма, напавшая на Гнейские пещеры, если у нее здесь есть сообщники и если она настолько сильна (а слухи про нее явно не беспочвенны), то дело и впрямь пахнет жареным! Вскочив, Жельдорф забормотал заклятья, старательно вычерчивая на двери рунические знаки. Не прошло и пары минут, как он наложил на нее такое количество чар, что в кабинет сейчас было не проникнуть и с тараном, а само его существование оказалось сокрыто от внешнего мира. Лишь сильный заклинатель сумел бы распознать уловку и снять навеянное колдовство. Для всех остальных кабинет превратился в недоступное убежище. Продолжая крепко удерживать свою лже-служанку, Уна смотрела как старший Манипулятор блокирует комнату и торопила его все более лихими подробностями.

— Все, теперь сюда никто не войдет и никто нас не увидит! — заявил Жельдорф, закончив колдовать.

— А вентиляция? — озаботилась ведьма.

— Кабинеты главных Манипуляторов оснащены особым образом. У них автономное устройство. Они защищены на случай чрезвычайных происшествий и я только что привел эту защиту в действие. Можешь не беспокоиться — нам здесь ничто не угрожает. И теперь я желаю получить самые подробные объяснения. Если ты сказала правду… на сей раз сказала правду, — особо подчеркнул Жельдорф, — то тебя ждет великая награда. В противном случае пеняй на себя!

— Разумеется, господин, — с готовностью кивнула Уна. — Пришло время допроса!

В следующую секунду старший Манипулятор получил сильнейший удар в затылок и провалился в беспамятство прежде, чем его обмякшее тело свалилось на пол. Стоявшая у него за спиной Талара врезала колдуну рукояткой своего зачарованного меча и ястребом кинулась на падающее тело, не то стараясь не дать ему расшибиться, не то желая скрутить в бараний рог. Впопыхах Жельдорф совершенно забыл о ее существовании, чем принцесса не преминула воспользоваться. Бочком-бочком она пробралась ему в тыл и по условному сигналу нанесла удар.

— Готов, — удовлетворенно произнесла Талара, усевшись верхом на свою жертву и стягивая ей руки особым ремешком, старательно заколдованным ведьмой.

— Да, он без сознания, — подтвердила соскочившая со стола Илиана. — Молодцы, отличная работа!

Лицо Уны озарилось довольной улыбкой. Она и впрямь придавила Рубистеллу посохом с наложенным заклятьем, только заклятье это было для виду. Илиана стойко сопротивлялась вредоносным чарам, да ведьма и не намеревалась на самом деле ее обездвижить или причинить зло. Неприятные ощущения, помогавшие вызвать подходящее выражение лица и прочие театральные эффекты — только и всего.

— Сколько у нас времени? — спросила Талара, переворачивая вырубленного колдуна.

— Девятнадцать минут, — ответила Илиана, взглянув на солнечные часы. Те самые, что некогда подарила ей Сирелина. — Давайте-ка сюда нашего голубчика…

Придя в себя, голубчик узрел перед собой Дегониса. Несмотря на традиционно опущенный капюшон, Манипуляторы всегда знали кто перед ними, поэтому Жельдорф сначала изумился, силясь припомнить последние события, а затем пришел в ужас. Он сидел в своем кресле, связанный, а перед ним стоял Мастер собственной персоной. Рядом с ним подбоченились, скрестив руки на груди, Уна с Илианой. На их лицах обосновалось такое выражение, словно девушки смотрели не на Жельдорфа — одного из лучших черных колдунов, — а на презренного червя. Мастер гневался.

— Ничтожество! — грозно прогремел Дегонис. — Я вверил тебе важнейший объект, а ты дважды дал себя провести каким-то залетным ведьмам!

От звуков его голоса Жельдорфу прямо-таки сделалось дурно. Верховного колдуна не только уважали, но и откровенно боялись. О его силе ходили легенды, а возможности заставляли завидовать и страшиться одновременно. Покровители, дарующие свою благосклонность, отметили Дегониса особым образом, и лишь через него остальные обретали дарованные им привилегии. Слушая, как Мастер обвиняет его в халатности и откровенно намекает на возможность предательства, похолодевший Жельдорф прямо-таки трясся мелкой дрожью. Дегонис нечасто прибегал к наиболее суровым дисциплинарным мерам, но серьезно провинившиеся подчиненные испытали на себе всю силу его гнева. Желающих разделить их судьбу не имелось. Жельдорф, разумеется, также не хотел присоединиться к проштрафившейся компании. Бледнея от страха, он кое-как уразумел, что Дегонис прибыл в Тель-Анум втайне от всех, а предварительно заслал своих верных ведьм, дав им вполне четкие инструкции. Ведьмы блестяще справились с заданием, а Жельдорф и его помощники успешно провалили испытание. Рудник — этот важнейший засекреченный объект — просто проходной двор, куда может попасть едва ли не любой желающий. С точки зрения Дегониса, ищущего источник утечки и корни предательства, Жельдорф проявил просто вопиющую халатность, и это в лучшем случае. В том, если эту халатность не вызвало нечто большее. Теперь Дегонис даже понятия не имеет кому верить в Тель-Ануме, а кому нет, и кто знает куда чародейки нанесут следующий удар. Возможно, как раз по Мильму и возможно уже сейчас их войска на пути сюда, пока Жельдорф мычит нечто несуразное и трясет головой как почуявшая овес лошадь. Жельдорфу с перепугу сделалось настолько плохо, что он едва не потерял сознание, и суровые ведьмы были вынуждены прийти ему на помощь. Мастеру нужны ответы, а пребывающий в состоянии прострации Манипулятор для него не лучший собеседник. Придя в себя, Жельдорф взмолился о снисхождении и поклялся исполнить все, что потребует Дегонис. Дегонис потребовал приподнять защиту с двери, чтобы в кабинет вошли его верные воины. Жельдорф, шевельнув оставленными на свободе пальцами, тут же исполнил желание, даже не задумавшись, почему верховный колдун не сделал этого сам. Едва в дверь прошли трое воинов из сопровождения ведьмы, старший Манипулятор, следуя указаниям, опустил чары обратно.

— Теперь поговорим по существу, — сурово заявил Дегонис. — Мне нужно выяснить кто предатель, поэтому я буду спрашивать, а ты отвечать. Отвечать быстро и без утайки, какими бы странными тебе не показались мои вопросы. Вздумаешь юлить — тебе конец. Вздумаешь удивляться моим вопросам и перебивать — и твоей участи никто не позавидует. Это понятно?

Жельдорф истово заверил, что он полностью к услугам Мастера и готов сигануть хоть в пекло, если на то будет его воля. Снисходительно усмехнувшись, Дегонис приступил к допросу.

Таларе, исполнявшей роль верховного колдуна, было крайне невесело узнать при чем тут ее родной брат и какое отношение он имел к своре Манипуляторов. Из-под накинутого черного покрывала недобро блестели ее глаза, а руки машинально поглаживали рукоять меча. Не каждый день услышишь, что твой брат давно уже подпал под влияние черных колдунов и они много лет готовят его занять отцовский трон как только тот освободится. Принц Камаль верил в свое предназначение привести будущую Империю к подлинному величию. Все отцовские завоевания он расширит, а колдуны получат неограниченные возможности и уготовленный ими новый мировой порядок воплотится в реальность. Фактически, Камаль будет правящей марионеткой в руках Дегониса и его приспешников. Старший сын хана очень плохо поддавался влиянию Манипуляторов, поэтому они его устранили, подстроив несчастный случай. К сожалению, ад-Сейдин заподозрил неладное и скрыл своего второго и последнего сына в удаленной крепости под охраной надежного гарнизона. Колдуны на какое-то время лишились возможности влиять на наследного принца, но его окончательное обращение было лишь вопросом времени. Та работа, которую они уже успели проделать, позволила им в кратчайшие сроки довершить начатое, едва хан призвал Камаля принять участие в кампании. С первого же дня его окружили наиболее доверенные Манипуляторы, денно и нощно действительно оберегающие принца как зеницу ока, но при этом и непрерывно обрабатывающие разум. Сейчас его обращение завершено, и он готов вступить на отцовский трон. По плану это должно было произойти много позже, когда чародейки будут разгромлены, а Империя поглотит все северные и восточные земли. Тогда, на вершине могущественного государства, произошла бы законная и открытая смена власти от занедужившего отца к сыну. Теперь, в свете последних событий, проделать замену придется гораздо быстрее. Не раньше, чем легионы Красной саламандры подступят к Альмирсталу, но и не позже поражения чародеек. Авторитет ад-Сейдина слишком силен, по-прежнему воодушевляет солдат и хан фактически является знаменем, за которым следуют войска. Убрать его тогда, когда исход кампании висит на волоске — не самая удачная идея. Тем не менее, если придется, Камаль должен быть готов появиться в любой момент. Если выбирать между неопределенно тяжелым положением и полным крахом, лучше предпочесть первое. Ведь последнее время у ад-Сейдина появились некоторые подозрения, и чем дальше, тем больше они будут расти. Его младшая дочь изрядно насолила Манипулятором самым непредвиденным образом, а затем сбежала, невесть как умудрившись избежать верной смерти. Поговаривают, сейчас она мутит воду в стане врага, и даже простые солдаты Красной саламандры начинают косо смотреть на колдунов, а некоторые командиры отказываются воевать с ними бок о бок. К тому же любимая и крайне некстати выздоровевшая жена хана в тягости, и если у нее родится мальчик это окончательно осложнит дело. Тронуть же ее нельзя, иначе обезумевший от горя ад-Сейдин начнет карать всех подряд, и правых и виноватых, причем наверняка начнет с колдунов.

В какой-то момент Илиане пришлось сделать небольшой перерыв. Талара, наслушавшись про собственную семью, теряла над собой контроль и ее пришлось успокаивать. В это самое время откуда-то издали раздались первые крики.

— Началось, — констатировала Илиана, посмотрев на колдовские часы.

— Я на всякий случай наколдовала тут всякого, но вроде этот поганец сказал правду — кабинет основательно защищен и грядущий бедлам нас не коснется, — сказала Уна, водя концом посоха вдоль стен, пола и потолка. — Хочется верить, что он достаточно наболтал нам про Тель-Анум и мы не допустили фатальной ошибки.

— Сейчас и узнаем, — усмехнулась Илиана. — Наш разговор только начался. Давай, Тали, соберись.

Принцесса, успокоенная подругой, вернулась к роли Дегониса и принялась вытряхивать из Жельдорфа все, что тому было известно и про Мильм, и про планы Манипуляторов и вообще про все на свете.

Разговор вышел долгий. К тому времени, как ведьма исписала целую пачку листов, управляя самостоятельно порхавшим по бумаге пером, в Тель-Ануме, погруженном в полнейший хаос, наступила тишина, отмеченная принцессой произнесенным " кажись все". Разгулявшиеся монстры захватили рудник, уничтожив почти всех его обитателей. Появились они, разумеется, отнюдь не случайно, а строго в соответствии с планом Илианы, блестяще реализованным Уной и всей компанией диверсантов. Впрочем, остальные по большому счету были на подхвате, так как без ведьмы ничего бы не вышло. Именно она наложила на Овумусы чары пробуждения, заставившие их вылупиться в строго заданное время. Она же и поразила монстров бешенством, сделав их абсолютно неуправляемыми. Кропурги покидали яйца уже в состоянии безумия, и развеять его заклинаниями было невозможно. Прочую нечисть удалось отравить сводящим с ума ядом, который, опять же, развеиванию чарами не поддавался. Этого яда с лихвой хватало на складе, ибо Тель-Анум производил означенную заразу в изрядных количествах. Будучи вылит в какой-либо водоем, он успешно сводил с ума диких животных со всеми вытекающими. Примерно так же дело обстояло и с обитавшими в загонах рудника чудовищами всех мастей. Предварительно заколдованные твари, попав в пары отравы, становились невосприимчивы к управляющим командам хозяев и переставали видеть разницу между ними и иными людьми. Все что шевелилось для них автоматически превращалось в добычу. Уна отлично знала как работает подобное колдовство, поскольку ей самой частенько доводилось приложить к нему руку. На отравленные Овумусы она наложила временную задержку. Такую же, какую пустила в ход и в случае с парами яда. Заклятье на монстрах активировалось в момент появления этих паров, превращаясь в гремучую смесь. Манипуляторы, даже раскуси они что вдруг приключилось с любезными их сердцу питомцами, и то не сумели бы оперативно принять соответствующие меры. Дверные петли и замки, слетавшие перед наседавшими тварями, не оставляли им возможности хорошенько поразмыслить над происходящим. Вволю покрутившись по руднику, Уна испортила практически каждую дверь, заранее поместив разрушительное заклинание. Поскольку в Тель-Ануме не считали нужным превращать все залы и комнаты в глухие крепости, почти все двери и прочие преграды были самыми обычными, и колдовство ведьмы без труда их повергало, срабатывая на приближение условного объекта. У ведьмы, безусловно, не хватило бы собственных сил и на четверть всей проделанной работы, но ходившая хвостом Илиана непрерывно накачивала ее энергией, отчего Уна колдовала намного эффективнее и с невероятной скоростью. Бочки с ядом для людей также лопнули в строго заданное время, выпустив содержимое в систему вентиляции. Ульм сотоварищи рассовали их куда следует, избавив девушек от необходимости таскать тяжести. Они же попортили двери загонов для чудовищ, сделанные, надо сказать, на совесть. Колдуны не боялись атаки своих подопечных, за исключением самых неуправляемых особей, да тех, на ком ставили эксперименты, но и разбежавшиеся по Тель-Ануму чудовища их не устраивали. Загоны выглядели вполне надежно, и если бы не потрудившиеся над ними ведьма и троица воинов, чудовища так и остались бы внутри, бессильно скарапаясь в непреодолимую преграду. Иными словами, когда компания диверсантов собралась в гости к Жельдорфу, весь рудник превратился в огромную ловушку замедленного действия, и до ее активации оставались считанные минуты. Условный час наступил когда Жельдорф откровенничал с Таларой, считая ее Дегонисом. Он уже собственноручно обезопасил кабинет, и вырвавшаяся на свободу орда обезумевшей разношерстной нечисти совершенно игнорировала скрытый от всех закуток. Остальные Манипуляторы, естественно, не предприняли подобных предосторожностей, за что и расплачивались своими жизнями пока длился допрос старшего колдуна.

Илиана спешила не просто так. Создавать иллюзию такому типу как Жельдорф было довольно трудно и требовало немалых усилий. В отличие от обычных Манипуляторов скверна обосновалась в нем настолько серьезно, что о полном контроле не могло быть и речи. Для успеха всей затеи Жельдорфа было необходимо вырубить, чтобы в себя он пришел уже под воздействием Илианы, совершенно не заметив оного. При этом колдун по большей части оставался собой, и если бы раскусил подвох, то немедленно атаковал бы находившихся в комнате, что, как минимум, привело бы к его собственной смерти. Последняя никак не входила в планы диверсантов, во всяком случае до того, как Жельдорф выложит все что ему известно. Страх перед Дегонисом, щедро раздуваемый Илианой, сыграл свою роль, и колдун вел себя как шелковый, даже и не догадываясь о масштабах надувательства. Самым уязвимым местом всего плана было безопасное убежище для самих диверсантов, пока озверевшие монстры неистовствуют в руднике. Самостоятельно они его соорудить не могли, зато Жельдорфу такое вполне по плечу. Действительно сильный колдун способен заранее обезопасить себя от грядущей напасти, вот только использовать сложные заклятья под воздействием Илианы он был не в состоянии. Если же девушка ослабит свою хватку на разум Жельдорфа, то иллюзия развеется и вместо Дегониса он немедленно узреет Талару. Для того и понадобилось разыгранное представление, чтобы старший Манипулятор собственноручно обеспечил диверсантам надежное укрытие. Единожды наложенные чары, приподнятые чтобы пропустить троих воинов, успешно держались на всем протяжении бесчинства чудовищ. Жельдорф исправно отвечал на вопросы и говорил сам, когда лже-Дегонис, следуя уговору с Илианой, предлагал ему импровизацию. Под конец перо Уны исписало столько бумаги, что ведьма совсем по-простому устало потрясла в воздухе пальцами как изрядно притомившийся писец. Илиана, улыбнувшись, коснулась ее руки и Уна, получив освежающий заряд энергии, бодро продолжила работу. Та, впрочем, вскоре закончилась. Как раз вовремя, поскольку Илиана сама здорово притомилась и ей становилось все труднее поддерживать для Жельдорфа необходимую иллюзию. Когда старший колдун стал повторяться, девушка поняла, что допрос завершен. Получив условный сигнал, Талара вторично и не без удовольствия отправила врага в беспамятство, а Уна тут же опутала его сонными чарами. В отличие от тех, какими пользовались чародейки, они действовали на человека не слишком благоприятно, зато по-своему даже эффективнее. Скрутив исписанные листы в трубочку, ведьма сунула их в почтовую металлическую тубу и вручила Илиане.

— Кажется, мы добыли весьма ценные сведения, — сказала она. — Я не знала и десятой части всей картины. Теперь я абсолютно уверена что поступила правильно, когда сначала хотела сбежать от этой дьявольской компании, а затем перешла на вашу сторону.

— Я сама многое услышала впервые, — озабоченно кивнула Илиана. — Нужно как можно быстрее передать эту информацию в Данерхейм, чтобы там успели принять соответствующие меры. Если мы слишком промедлим, два города падут, а северяне потеряют несколько полков. Кроме того, требуется выставить заслоны как в западной, так и в восточной части горного хребта. Я давно подозревала, что колдуны ищут пути обхода Лорданского перевала, и подозревала небезосновательно.

— Остался сущий пустячок — выбраться отсюда живыми, — усмехнулся Ульм. — Если не ошибаюсь, там снаружи сейчас не менее тысячи тварей ищут кого бы порешить.

— Предоставьте это Уне. Она сумела натравить чудовищ на врага, сумеет и вывести нас отсюда, — ответила Илиана. — Кто-то еще сомневается в пользе от толковой ведьмы? Если она не возражает, по прибытии в Данерхейм я, пожалуй, включу ее в наш отряд.

— Я-то тебе зачем, когда в твоем распоряжении чуть ли не вся обитель чародеек? — удивилась Уна. — Нынче — другое дело, но ведь это просто исключение из правил.

— Ваши чары хороши каждые по-своему, — отозвалась Илиана. —К тому же ни одна чародейка не сумела бы сотворить тот кошмар, что поразил сегодня весь рудник. Даже темное колдовство бывает полезно, если применять его подходящим образом. Ведьма не обязательно должна быть злой и творить зло. Просто вы с чародейками разные.

— Знаю, что разные, — проворчала Уна. — Они не устают нам об этом напоминать.

— Знаете, да не то. Что вы, что они, — прищурилась Илиана. — У вас изначально не одна и та же природа, откуда и вся разница. Чародейки не любят своих сестер, ставших ведьмами, хотя при этом ведьма не способна превратиться в чародейку. Но что означает быть ведьмой или чародейкой? Образ жизни, набор чар, тяга к свету или запретным искусствам? Под слоем стереотипов лежит истина, о которой все давно забыли.

— О чем ты? — озадаченно произнесла Уна. — Что ты хочешь этим сказать?

Илиана лишь улыбнулась, мерцая загадочным огоньком в глубоких сиреневых глазах. Как ведьма ни пыталась, она так и не сумела вытянуть из нее какие-либо подробности. Как, впрочем, и Сирелина, всерьез подозревавшая, что воспитаннице о многих вещах известно гораздо больше, чем та говорит.

Снять защитные чары изнутри оказалось гораздо проще, чем вообще увидеть их снаружи. Уна, бормоча себе под нос какие-то жутковатые слова, от которых иной раз шел холодок по коже, стерла начертанные Жельдорфом рунические знаки. Один за другим их контуры гасли как на двери, так и на полу, развеивая охранные и маскирующие барьеры. Кое с чем Уне пришлось основательно повозиться, ибо наложивший заклятья и впрямь был могущественным колдуном, но она справилась, подбадриваемая Илианой. Уна чувствовала свою значимость, и это придавало ей дополнительных сил. Она просто не могла не преуспеть на глазах Рубистеллы. Мысль о том, что ей, простой ведьме, удастся то, перед чем спасовали бы чародейки прямо-таки окрыляла Уну, испытывавшую прилив уверенности в себе. Вскоре путь был свободен. Кабинет старшего Манипулятора пришел в свое обычное состояние.

Весь отряд, прижавшись как можно теснее друг к другу, медленно двигался по слабо освещенному тоннелю. Дверь в рабочую комнату Жельдорфа осталась позади и теперь виднелась в полумраке полосой света через приоткрытую створку. Сам же хозяин пребывал без сознания, перекинутый через плечо Ульма. Диверсанты с удовольствием оставили бы поганца на ужин взбесившимся чудовищам, тем паче что тот все равно сообщил достаточно сведений. Илиана настояла взять его живым. Личные показания колдуна гораздо ценнее всяких записей с его слов. Чародейки получат возможность расспросить Жельдорфа о чем-то таком, что Рубистелле и ее компании и в голову не пришло, а такое упускать ни в коем случае нельзя. Ульм тащил свою ношу как перышко, будто колдун и вовсе ничего не весил, и даже шепотом острил на этот счет. Остроты, впрочем, быстро застыли на его языке, когда из-за поворота к кабинету устремилась стайка кропургов. Судя по всему, твари учуяли добычу и ринулись на поиски. Просочившись в кабинет, оставшийся в десятке ярдов позади, они, судя по звукам, наводили там порядок в соответствии со своим о нем представлением. Диверсанты, затаив дыхание, маленькими шажками следовали в противоположном от них направлении. Вскоре крылатые твари выпорхнули обратно, озадаченно попискивая. В этот момент навстречу Илиане и ее спутникам выкатились — иначе и не скажешь — сразу два асмикса. При виде этих чудовищ Талара была вынуждена зажать себе рот, а пальцы ее другой руки крепко впились в плечо подруги. Илиана послала ей успокоительный импульс, хотя и сама оказалась под изрядным впечатлением. Встав на задние лапы, асмиксы, совсем как пауки-охотники, подняли передние и начали изучать окружающее пространство. Их глазки беспокойно поблескивали, а жвала сновали из стороны в сторону, издавая тихий скрежет. Прижавшись еще плотнее, люди прямо-таки перестали дышать. Сзади послышался шелест крыльев. Кропурги, приближаясь, кружили в воздухе, то поднимаясь к потолку тоннеля, то резко снижаясь практически до самого пола. Прошла томительная минута, показавшаяся диверсантам вечностью. Когда они уж было подумали, что эта пытка не кончится никогда, кропурги вдруг ринулись вперед. Побледнели даже воины, за исключением стоически спокойного Ульма. Талара зажмурилась, вообразив что им всем пришел конец. Когда проносившаяся рядом крылатая тварь задела ее крылом, она чуть не грохнулась в обморок. Асмиксы, опустив конечности, деловито пробежали мимо, зацепив людей своими членистыми лапами, и скрылись в глубине тоннеля. Уна перевела дух. Привычная ко всяким мерзким отродьям, она по-своему тоже боялась. Боялась, что не рассчитала силы либо же недооценила гремучую смесь наложенного на чудовищ бешенства. В случае нападения отряд отбился бы от этих монстров, но это означало бы, что уловка не работает. За первыми ласточками явится огромная орава, и исход свидания с ней совершенно очевиден, так как после снятия чар с кабинета прятаться стало негде.

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒