Часть III 9 страница

— А там кто? — спросила она, показывая пальцем на еще одну повозку.

— Пленные южане, — пояснил главврач. — Их захватили в одной из вылазок. После допроса они уже не имеют особой ценности, но мы все еще надеемся вытянуть кое-какие дополнительные сведения.

— Двое из них в довольно плохом состоянии, — сказала Илиана. — Им тоже требуется мое внимание.

Она не видела упомянутых людей, но до нее докатывались незримые волны испытываемых теми болезненных ощущений. Главврач, разумеется, этого не знал, а потому округлил глаза, силясь сообразить откуда ей сие известно.

— Госпожа, не надо растрачивать себя понапрасну на врага, —произнес он наконец. — Пусть благодарят небеса за то, что вообще живы.

— Так нельзя, — покачала головой Илиана. — Они тоже люди, и просто исполняли приказ. Речь ведь идет о военнопленных, так? Насколько мне известно, в отношении содержания военнопленных имеются определенные обязательства.

— Что ж, если вы настаиваете… — вздохнул Тармунд.

Солдаты ад-Сейдина явно не ожидали, что к ним проявят особое внимание. Особенно такое, какое последовало при появлении девушки с сиреневыми глазами. На очередной стоянке их отнесли в сторонку, а дюжина северян с обнаженными клинками следила за каждым их движением. Несколько поодаль виднелось целое кольцо вооруженных людей. Пленники уже вовсю предполагали самое худшее, в том числе то, что им сейчас зададут несколько вопросов, а затем прикончат. Приблизившаяся девушка никак не смахивала ни на дознавателя, ни на палача. Усиленная охрана являлась всего лишь охраной. Илиане она была, в общем-то, ни к чему, но воины, включая главврача, этого не знали. У одного из пленников был серьезно задет бок и его мучил жар. Другой, с перебинтованной головой, страдал от приступов тупой боли, пульсировавшей с каждым ударом сердца. Первый при отсутствии надлежащего ухода, вероятно, отправился бы в мир иной. Второй рисковал получить хронические осложнения. Северяне, опасаясь за безопасность сердобольной целительницы, с удовольствием связали бы обоих, но девушка воспротивилась.

— Все будет хорошо, — тихо сказала она. — Закройте глаза и успокойтесь. Сейчас вам станет легче.

Южане, понятное дело, сразу в это не поверили, но качнувшиеся острия клинков и суровый приказ стражей заставили их смежить веки и улечься на мох подле огромной сосны. Им оставалось лишь гадать что сейчас произойдет. Впрочем, оба пленника неожиданно ощутили чувство умиротворения и покоя, наполнившие их невесть каким образом. Страха не было. Откуда-то пришла уверенность, что им сейчас не грозит какая-либо опасность.

С каждым разом Илиана справлялась все быстрее и лучше. Ее навыки непрерывно совершенствовались, получая столь продуктивную практику. Она творила настоящие чудеса при полном самоконтроле, безукоризненно проникавшем в тончайшие переплетения жизненной силы. Стоявшие вокруг северяне восторженно наблюдали, как алое свечение вновь сращивало поврежденные ткани, не оставляя ни малейшего шрама, изгоняло из тел пагубную хворь. Забыв про оружие и неприятеля, они заворожено следили за вершившимся на их глазах таинством. Алый ореол Илианы окончательно приобрел для них мистический оттенок. Не смея попрекать целительницу помощью пленным врагам, воины оставили все дурные мысли. Подобный дар не мог и не должен был носить избирательный характер. Его обладатель казался вне каких-либо условностей, когда одному можно отказать помощи в угоду другому.

Что думали пленники — никто не знал. Не выдержав, они все же открыли глаза, и в них читалось нечто совершенно непередаваемое. Они продолжали лежать смирно, ощущая растекавшуюся живительную волну, не в состоянии оторвать взор от той, кто простым прикосновением залечивала их раны. Они не могли видеть как это происходило, но они это чувствовали. Боль и страдания бесследно испарялись. Им на смену приходили легкость и покой. Непередаваемое ощущение только что израненного, а теперь стремительно выздоравливавшего тела.

Когда алое свечение угасло, окружающие уже знали, что эти два человека полностью исцелены. Усевшись на покрывало, они с каким-то детским изумлением ощупывали те места, которые еще недавно находились в довольно неприглядном состоянии.

— Почему? — спросил вдруг один из пленников.

Илиана уже собралась уходить, но остановилась. Повернувшись, она посмотрела на пораженного южанина.

— Вы просто солдаты. Вы не совершили никакого преступления, — тихо сказала она, поняв к чему был этот вопрос. — Вы всего лишь исполняли приказ.

— Коулбридж, — произнес вдруг южанин.

— Что? — машинально переспросила Илиана.

— Коулбридж, — повторил пленник. — У ваших там станция. Ее должны уничтожить на следующий день после взятия Фербура. Предупреди их.

Сложно сказать, что именно подвигло солдата Красной саламандры на такое признание. Возможно, сыграло свою роль свежеполученное впечатление, ибо Илиана в процессе лечения людей выглядела поистине сверхъестественно. Возможно, он просто был благодарен за помощь. Наиболее вероятно, солдату стало жаль чародеек, с одной из которых он перепутал оказавшую ему помощь девушку, и он поддался душевному порыву. Так или иначе, южанин сообщил очень важные сведения. Вот только пользы от них, учитывая обстоятельства, почти не было. Коулбридж находился в ста сорока милях к северо-востоку. Это был пограничный городок на небольшой реке, одна часть которого принадлежала Ганхельду, а другая Орнхольму. Насколько было известно Сирелине, эта почтовая станция, одновременно являвшаяся перевалочным пунктом для чародеек, функционировала до сих пор. В случае ее потери связь обители с Ганхельдом будет нарушена. Сестер следовало немедленно предупредить о грядущей опасности, но времени на это почти не оставалось. Близился рассвет. Рассвет того самого дня, когда на станцию должны были напасть. Судя по скупым комментариям пленника, это сделают не регулярные войска, а одна из диверсионных групп колдунов, успешно действовавших в восточной части королевства. В армии южан их недолюбливали, поскольку ходили слухи о слишком подозрительных методах работы этих людей. Курьер, даже скача во весь опор, поспеет в Коулбридж в лучшем случае к вечеру, когда, скорее всего, будет уже поздно. Хватаясь за голову, Сирелина мучительно искала выход из положения и не находила. Сейчас даже пленный Манипулятор перестал ее интересовать. Она только что приладила ему под одежду новый, тщательно зачарованный амулет с Нейтралом, а вот уже и думать о нем забыла, ужаснувшись полученному от воспитанницы известию.

— Я немедленно еду туда! — воскликнула чародейка, порываясь тут же взобраться на лошадь.

— Ты не успеешь, — мягко удержала ее Илиана.

— Но я же не могу бросить сестер на произвол судьбы! — терзалась Сирелина только что не заламывая руки.

— Конечно нет, — кивнула девушка. — Но вместе мы, я полагаю, успеем, если отправимся как можно быстрее.

Чародейка живо сообразила куда клонит воспитанница, но даже перед лицом угрозы для сестер не желала так ей рисковать. Неизвестно что их там ждет, а сунуться в Коулбридж наугад смертельно опасно. Себя еще Сирелина готова принести в жертву, но только не Илиану.

— Вечно меня опекать все равно не получится, — с оттенком грусти улыбнулась девушка. — Кем я буду, если не попытаюсь помочь тебе и твоим сестрам? Тем более что здесь я уже закончила. Полагаю, мне удастся поддерживать скорость небольшого отряда достаточно долго, чтобы мы поспели вовремя. А Коулбридж мы заранее предупредим.

— Это каким же образом? — опешила чародейка. — У меня в кармане нет почтовых голубей натасканных на ту станцию.

— Зато я видела подходящих голубей в клетке у одного из военачальников. Они должны быть где-то в колонне, — сказала воспитанница.

— И что с того? Эти птицы наверняка научены летать между Фербуром и Аугостом. Или еще куда, да только вряд ли туда, куда нам надо, — вздохнула Сирелина.

— Я попробую с ними столковаться, — лукаво прищурилась воспитанница. — Почтовые голуби для этого подойдут лучше всего. Я могла бы попросить кого-то из лесных птиц, но они уступают в летных качествах, да и дикий образ жизни накладывает определенный отпечаток. С голубями, привычными к людям, в несколько раз проще.

Для Сирелины давно не было новостью, что Илиана способна общаться с разной живностью на короткой ноге. Только до сих пор считалось, что отправить в обитель умную сову, с которой девушка была знакома какое-то время — это одно, а вот так запросто объяснить первому встречному голубю куда ему следует лететь — совсем другое. Лететь в такое место, которое голубь никогда в своей жизни не видел. В светлое время суток и хорошую погоду он мог бы проделать сто сорок миль часа за три, да вот поди ему объясни, где именно находится пункт назначения. Чародейка напомнила все эти щекотливые детали воспитаннице, но ту, похоже, они не слишком беспокоили. Она попросила довериться ей, и Сирелина, в очередной раз заподозрив, что еще очень многого про девушку не знает, сдалась.

С голубями помог Тармунд. Узнав о такой пустяковой просьбе, главврач лично съездил в расположение штаба и привез клетку с двумя пернатыми, принадлежавшими королевской почтовой службе. Красивые породистые птицы своим внешним видом заслуживали всяческих похвал и северянин сообщил, что их профессиональные возможности не хуже. Достав птиц из клетки, девушка попросила подробную карту местности. Затем, забравшись с ними в повозку, ибо привал был закончен и колонна давно тронулась дальше, принялась что-то втолковывать своим новым знакомцам.

— А что делает молодая госпожа? — осведомился Тармунд, созерцая, как девушка водит по карте пальцем, а голуби, оживленно крутя головами, внимательно следят за его перемещением.

— Объясняет птицам куда надо лететь, — отозвалась чародейка.

Главврач посмотрел на нее с улыбкой, которая тут же исчезла, когда до него дошло, что женщина и не думает шутить.

— Разве такое возможно? — ошалело выдавил он.

— А разве возможно то, что вы уже видели своими глазами? — напомнила Сирелина.

— И много у вас таких в обители? — помолчав, тихо спросил Тармунд.

— Полагаю, вы поймете, если я не стану выдавать стратегические секреты, — ушла от ответа чародейка.

Через четверть часа оба голубя, проворковав что-то Илиане на прощание, взвились в воздух. Поднявшись ввысь, они сориентировались в пространстве и полетели в направлении занимавшегося рассвета. К лапке каждого была прикреплена небольшая записка, адресованная любой из чародеек Коулбриджа. Двух птиц девушка решила послать для надежности, и для надежности же несколько раз объяснила им как найти нужное место. Задача действительно оказалась нетривиальная, поскольку в их понятии карта ровным счетом ничего не значила. Илиана, ориентируясь на собственную навигационную систему голубей, которую на человеческий язык было почти невозможно передать, создала в сознании некий гибридный вариант с нарисованным на бумаге. Затем спроецировала ее пернатым собеседникам. Те, сразу став куда понятливее, начали воспринимать расстеленную карту более продуктивно. Перемещая по ней палец, девушка одновременно проводила параллель и в выстроенной ментальной схеме, и вскоре преуспела. Оба голубя неплохо усвоили маршрут, и даже смогли пересказать его основные вехи. В заключение Илиана описала птицам куда именно им следует прибыть в Коулбридже, кого там искать и как себя вести. Эти сведения, разумеется, она почерпнула от Сирелины, а от себя добавила каким образом требуется привлечь к себе внимание.

— Иногда я думаю, что до сих пор ничегошеньки о тебе не знаю, — сказала чародейка, провожая взглядом сизых, с полосками, крылатых посланцев.

— Я сама то и дело так думаю, — тихо отозвалась Илиана.

Еще через полчаса небольшой отряд, обогнав колонны отступавших северян, понесся вперед по дороге. Помимо чародейки, ее воспитанницы и пленного колдуна в нем было шестеро воинов в полной экипировке. Сирелина, как могла, объяснила, что сопровождение им не требуется. Северяне настаивали. Они вообще не горели желанием подвергать удивительную целительницу риску, поэтому Илиана убедила чародейку согласиться на компромисс. Капитан королевской стражи и пятеро опытных воинов помогут им поддерживать связь с армией Ганхельда, что в нынешних условиях весьма не лишне, да и эскорт из официальных лиц на территории королевства тоже пригодится. Кроме того, никто заведомо не знал, с чем именно им придется столкнуться там, куда они направлялись.

* * *

Коулбридж был совершенно мирным населенным пунктом, который не затронули беды, обрушившиеся на северные края. Южнее творился настоящий хаос, день за днем все больше пожиравший охваченное войной королевство, но здесь, вдали от легионов Красной саламандры и наводнившей леса нечисти он казался райским островком. Дело, однако, было не только в удаленности от эпицентра событий. В городке на границе двух государств, разделенных водами быстрой прозрачной реки Луаны, находился перевалочный пункт чародеек, среди которых чаще других появлялись служительницы Гексенхаммера. По роду своей деятельности они много путешествовали по миру, хотя не являлись Странствующими сестрами как таковыми. Учитывая как далеко находилась родная обитель, сестры не всегда возвращались в ее стены, а останавливались в таком вот обособленном месте, некоей мини-базе. Коулбридж отлично подходил для этой роли ввиду своего удачного расположения. Отношения с местными жителями также были очень хорошими. Настолько, что в этом городке чародейки не прятали свое здание подальше от посторонних глаз, а пользовались им вполне открыто. Взамен они по мере возможности оказывали людям разностороннюю помощь, а посему ни одна злая душа не осмеливалась вредить взятому под защиту поселению. Его жители чувствовали себя в полной безопасности под покровительством чародеек, особенно тех из них, кого они узнавали по белоснежному посоху.

Чародейки обустроились в небольшой башне на берегу реки, чью вершину увенчивала астрономическая конструкция с крупным телескопом, расположенная над верхней комнатой с птичьим насестом. В разные времена эта башня принадлежала разным противоборствующим сторонам, и из ее бойниц частенько велся обстрел неприятеля. Дикобраз на ее крыше всегда смотрел в ту сторону, которая в данный исторический период считалась враждебной, и немало под его выстрелами полегло народу. Находясь на излучине крутого лесистого берега, вдоль которого проплывали парусные ладьи, она представляла собой отличное стратегическое укрепление. Замшелые валуны, окружавшие подножье башни, повидали немало осаждающих, и еще больше их повидало речное дно. Однажды правителям сопредельных государств окончательно надоели кровавые стычки в этом удобном для всех месте как по торговой, так и проезжей части. От Коулбриджа было куда больше пользы когда он вел мирное существование, нежели одна из сторон в очередной раз пыталась присвоить его себе. Отказавшись от строительства тяжелых укреплений, что повлекло бы за собой превращение пограничной зоны во взрывоопасный милитаризованный очаг, правители договорились объявить городок совместным владением. Ходили слухи, что это решение подсказали им чародейки, не меньше других утомленные бесконечными междоусобными сварами. Как бы там ни было, они вызвались быть гарантом этой сделки, и с тех пор им отдали во владение ту самую башню. Их стараниями был сооружен высокий каменный мост, способный пропускать речные суда и круглогодично связавший обе половины поселения. Ладьи по-прежнему беспрепятственно проходили мимо Коулбриджа, периодически останавливаясь в нем по торговым делам. Ширина и глубина Луаны позволяла им расходиться вдоль берегов, а большего никто и не требовал. Каменная пристань, мощеные улочки, красивые дома и просторные гостиницы — ко многому приложили руку чародейки, помогая местным жителям отстраивать свой городок. Коулбридж превратился в самый настоящий островок покоя и процветания, на радость всей округе, ведшей с ним выгодную торговлю. Правители Орнхольма и Ганхельда, в очередной раз получив наглядный пример положительного сотрудничества с чародейками, более никогда не трогали этот мирный оазис своими распрями. Коулбридж управлялся муниципалитетом, выбранным собственным населением. Для этого все те же чародейки помогли построить небольшую ратушу с часами на шпилевидной башенке. Увитая с годами плющом, она стала неизменным символом самостоятельности Коулбриджа. От правителей сопредельных государств там присутствовали уполномоченные посланники, следившие за соблюдением законов и сборов. Пока согласованные законы выполнялись, а все подати и налоги регулярно поступали в казну, посланники и не думали вмешиваться в жизнь городка, где почетное место в муниципалитете всегда оставалось за кем-то из чародеек. Те же редко пользовались своим правом участия в совете, предпочитая давать людям жить так, как они хотят. Жители неизменно благодарили за столь великодушное и ненавязчивое покровительство поставками продовольствия и всевозможных товаров. Чародейки, при всем своем могуществе, тоже были людьми, которым требовались пища и домашний уют, а посему охотно принимали подношения.

Каролайна, заведующая почтовой башней, имевшей собственное название Ардо, с досадой поморщилась. Она любила посидеть поутру у выходившего на реку окошка, потягивая чудесный выращенный в садах обители чай. Большое фарфоровое вместилище желанного напитка, расписанное затейливым красочным узором, дышало жаром, дожидаясь внимания заботливой хозяйки. Ему вторило сопение стоявшего на углях чайника, хранившего в своих недрах галлон горячей воды. Каролайна как раз собиралась вторично наполнить пиалу тонкой ручной работы, но тут ее внимание привлекли донесшиеся с вершины башни звуки. Там, в просторной круглой комнате под самой крышей находился птичник, изобиловавший пернатыми почтальонами. Чего они с утра пораньше не поделили? Каролайна, степенная чародейка, куда больше смахивавшая на зажиточную вдовушку, нежели на могущественную колдунью, понадеялась, что птичья склока уляжется сама собой. Уж больно не хотелась ей бросать уютный уголок с чаем и бисквитами. Денек занимался хоть куда, и речные волны золотились в лучах восходящего солнца мелкой переливающейся рябью. Да, кажется, птицы успокаивались. Каролайна, вздохнув, наполнила чашку и уселась обратно у окна, еще дальше отдернув кружевные занавески. Эта башенная комната совсем не напоминала приют чародейки, вполне подходя вышеупомянутой вдовушке. Скатерки, вазочки, картины в рамах, взбитые подушки на пышной кровати и многочисленные вышитые коврики изобиловали в этом прибранном жилище, наполненном атмосферой простого сельского уюта. При этом и вид, и образ жизни Каролайны производили довольно обманчивое впечатление. Под личиной миловидной шатенки с простоватым лицом скрывалась очень опытная чародейка, весьма поднаторевшая в своем искусстве. А искусство ее заключалось не только в присмотре за башней и ухаживании за птицами.

В окно неожиданно ударился голубь. Хлопая крыльями, он с налету ткнулся в стекло и шарахнулся в сторону, оставив кружиться в воздухе сизое перо.

— Чтоб тебя, окаянный! — воскликнула Каролайна, едва не расплескав пиалу.

Подув на ее содержимое, она уж было собралась сделать еще один глоток, как глупый голубь повторил свой маневр. На сей раз он проделал его несколько иначе. Встретившись со стеклом, он отпрянул назад, но не улетел, а стал кружить рядом, шумя крыльями и то и дело показываясь в области видимости. При этом птица заглядывала в окно столь очевидным образом, что чародейка обеспокоилась. Такое поведение было для пернатых необычно и требовало определенных усилий. Уж не заболел ли один из ее подопечных? Подумав, Каролайна поставила пиалу на маленький столик, в компанию к блюдечкам и вазочкам со сластями, и потянулась к окну. Едва она его приоткрыла, как птица, словно только этого и дожидавшаяся, ринулась прямо в комнату.

— Стой! Куда! — возопила чародейка, испугавшись за свои фарфоровые статуэтки и вазочки.

Голубь, однако, и не подумал безобразничать, панически мечась по комнате. Усевшись на спинку стула, он начал громко курлыкать, выразительно уставившись на хозяйку жилища.

— Ты чего это, дружок? — спросила Каролайна, подходя к нежданному гостю.

Тот ничуть не испугался когда чародейка приблизилась. Более того, выказал явное намерение взобраться на протянутую к нему руку. Женщина безошибочно узнала отличную почтовую породу, а посему у нее в голове зароились профессиональные соображения. Взяв голубя, она быстро ощупала ему лапы. Ее пальцы тут же наткнулись на тщательно сложенную записку. С первого же взгляда стало понятно, что ее отправил кто-то из сестер. Взволнованная необычным поведением голубя, Каролайна, предчувствуя недоброе, развернула послание и привела в действие наложенное на него заклинание. В воздухе, выбросив в пространство сноп золотистых искорок, возник небольшой полупрозрачный свиток с начертанными на нем красивыми буквами. Повинуясь движению рук чародейки, он плавно развернулся перед ее глазами. Обычно сестры обменивались куда более прозаичными посланиями, составляя письма при помощи пера и бумаги. Краткость сообщений компенсировалась их точностью. Кроме того, за счет колдовской техники заклинательницы умудрялись вместить даже на небольшой листок очень объемное содержание. Но это когда у них имелись соответствующие условия. К неустойчивому по продолжительности и хрупкому при перемещении колдовству они прибегали достаточно редко, как правило, в нетривиальных случаях. Каролайна быстро прочла содержавшиеся в послании строки. Повинуясь щелчку ее пальцев, свиток растаял в воздухе, а лицо женщины приняло необычайно серьезное выражение. Голубь все еще сидел у нее на руке, поэтому чародейка машинально направилась к выходу из просторной комнаты, намереваясь водворить его в птичник. В дверях она столкнулась с невысокой темноволосой женщиной, поспешавшей как на пожар.

— Каролайна! — воскликнула эта женщина, едва не врезавшись в объект своих поисков. — Почта пришла!

— Алеада! Очень хорошо, что я тебя встретила, — куда более спокойно отозвалась заведующая, хотя ее обуревало сильнейшее волнение. — Я только что получила важное послание.

— Да погоди ты со своим посланием! — горячилась Алеада — та самая, что сопровождала Сирелину на болота к ведьме Жозефине. — У меня тут такое!..

Чародейкам понадобилась лишняя пара минут чтобы наконец выяснить: они говорят практически об одном и том же. Переполох в птичнике унялся потому, что поднявшаяся к вершине башни Алеада усмирила безобразничавшего там голубя. Птица была залетная, тем более что чародейки в основном использовали сов и воронов, и вела себя очень необычно. Складывалось впечатление, что она намеренно подняла гвалт, стараясь привлечь к себе внимание. Едва только появилась чародейка, голубь кинулся ей прямо в руки, и женщина догадалась найти на его лапе записку. Прочтя ее, она ошеломленно посмотрела на пернатого курьера, будто тот мог прояснить ей подробности, а затем лавиной понеслась вниз по лестнице прямиком в покои заведующей.

— Выходит, Сирелина продублировала послание, — констатировала Каролайна. — Интересно, а как она направила сюда этих голубей? Они не из наших. Наших я знаю наперечет.

— Да какая разница?! — воскликнула Алеада. — Она сообщает, что черные колдуны Дегониса сегодня собираются уничтожить Ардо! Уничтожить — ни больше, ни меньше! Прямо сегодня! Она пишет, что едет к нам на помощь и умоляет нас принять все возможные меры, а ты тут изволишь изумляться откуда взялся голубь!

— Ты, безусловно, права, — озабоченно согласилась заведующая. — Провокация исключается. Я узнаю стиль и личный знак Сирелины. Не думаю, что она стала бы почем зря отправлять нам такое предостережение. За ней, конечно, числились всякие выходки, но такие шутки все-таки не в ее духе. Сирелина упоминает, что сведения получены из источника, которому она безгранично доверяет, и умоляет нас внять предостережению. Полагаю, будет крайне опрометчиво не прислушаться к нашей будущей коллеге. Следует немедленно объявить тревогу и перевести Ардо в осадное положение. Извести всех.

Под всеми, исключая почтовую рассылку, подразумевался только один человек, поскольку башня, в отличие от обители, нечасто изобиловала значительным количеством постояльцев. Жозефина как раз снимала с огня какое-то варево, когда ворвавшаяся в подвал Алеада сообщила ей тревожные новости. Это была та самая ведьма с болот, уже имевшая удовольствие лично познакомиться с Сирелиной.

— Тебе не кажется, что это как-то связано с предстоящим событием? — озабоченно спросила ведьма, уяснив суть послания.

— Возможно. Но разбираться будем позже, — ответила чародейка. — Сейчас требуется защитить башню. Потом выйдем в город и прогуляемся по окрестностям. Враг не может появиться ниоткуда.

Трудно было поверить, что в это солнечное утро Коулбриджу грозит какая-либо опасность. Да и откуда бы ей взяться? Поднявшиеся спозаранку жители неторопливо занимались своими делами, пока иные лежебоки все еще сладко посапывали носами в постелях. На постоялых дворах было тихо, и немногочисленные путники никак не походили на отряды врага. Последних не было видно и на сходившихся у Коулбрижда дорогах, а их наличие требовалось обязательно. Без довольно внушительной группировки можно было и не мечтать захватить Ардо, не говоря уже об уничтожении. Три заклинательницы, приняв необходимые меры, рассредоточились по городку, высматривая малейшие признаки неприятеля, но все было совершенно спокойно. Выборочная проверка ползущих по мостовой телег ничего не дала, а отправленные курьеры благополучно отбыли во все стороны и пока не возвращались. Попросив нескольких местных жителей глядеть в оба, чародейки встретились на мосту и глубоко призадумались.

— Мне кажется, мы что-то упускаем, — озабоченно пробормотала Жозефина.

— Да брось. Даже если Сирелина не ошиблась, враг может быть еще на подходе где-нибудь на южной дороге. Курьер нас известит. Это опытный агент, он не позволит себя провести, — ответила Алеада.

— Я на всякий случай послала двоих. Второй должен держать первого в пределах видимости или хотя бы слышимости. Если с головным дозорным что-либо случится, дублер немедленно повернет назад, — сообщила Каролайна.

— Вас может подвести уверенность в собственных силах, — заметила Жозефина. — Я все-таки не одна из вас и посему мыслю несколько по-другому.

Заведующая фыркнула, но слова ведьмы игнорировать все же не стала. Усмирив гордость, служительница Гексенхаммера вступила в диалог с той, за кем некогда охотились ее сестры.

Вверх по течению Луаны поднималась крытая ладья. Она была уже всего в двух милях от городка, когда об этом сообщил вернувшийся лодочник. Шустрый малый, он греб так усердно, что едва не стер себе веслами ладони. Его узкая плоскодонка легко рассекала волны, но тяжелая ладья шла подозрительно быстро, будто ее подгоняла неведомая сила. Жозефина, залечивая руки лодочника, внимательно слушала его доклад.

— Да здесь каждый день какая-нибудь ладья проходит, — пожала плечами Каролайна. — Торговец, не иначе.

Отправить вверх и вниз по реке нескольких лодочников настояла ведьма, и заведующая считала эту меру несколько излишней. Впрочем, в складывающихся обстоятельствах лучше было перебдеть, чем недобдеть.

— А под каким флагом идет это судно? — осведомилась Жозефина, заканчивая накладывать целебный компресс.

— Ранхельма, — ответил, подумав секунду-другую лодочник. — Их вымпелы, как пить дать.

— Ранхельм… — протянула ведьма. — Это который на восточном берегу Шиалы? То королевство, которое оказалось отрезано от остального севера флотом ад-Сейдина?

— Оно самое, — насторожилась Алеада. — Постой, что ты хочешь этим сказать?

— То, что Луана, так или иначе, впадает в Шиалу, и что боевых кораблей Красной саламандры там сейчас больше, чем котов на помойке, — нахмурилась ведьма. — Я слыхала, что они не трогают мирных торговцев, но вы готовы поклясться… на чем вы там обычно клянетесь… что эта крытая ладья — простой торговец?

Чародейки переглянулись.

Означенная ладья производила впечатление типичного коммерческого судна. Закрытость ее верхней палубы вполне могла объясняться особенностями хранившегося там товара. Такое встречалось и раньше, и вопросов ни у кого особо не вызывало. Когда она приблизилась к пристани, находившейся в полумиле от моста, чародейки, стоя на вершине башни, внимательно наблюдали за ней в большую подзорную трубу. На корме ладьи виднелся самый обычный рулевой, ее парус вяло трепетал в порывах неустойчивого ветра, а весла ритмично вспенивали воду. Судно двигалось равномерно и уверенно, направляясь куда-то по своим делам. На него никто не обращал внимания, однако пристальные взгляды чародеек отметили тот факт, что оно шло несколько быстрее, чем ему полагалось за счет развиваемой тяги. Обычный человек, даже заметив некоторое несоответствие, вряд ли стал бы ломать голову в чем тут дело. У чародеек же имелось предостаточно оснований заподозрить неладное.

Ладья неторопливо миновала пристань. Не собираясь там останавливаться, она поплыла прямиком к мосту. Под двумя его центральными арками было достаточно пространства чтобы пропустить подобную посудину. Мост и проектировался с расчетом на беспрепятственное судоходство, исключая тяжелые крупногабаритные корабли, которым в Луане попросту нечего было делать. Торчавшие на мосту рыбаки, завидя приближавшуюся ладью, недовольно ворча смотали удочки. В реке водилась отборная жемчужная форель, и для азартных рыболовов было делом профессиональной гордости выловить ее не сетями, а на снасть с особой приманкой. Для этого занятия в Коулбридж частенько прибывали любители и из других селений, дабы провести свободный денек за ловлей означенной рыбы. Чародейки, не спуская глаз с ладьи, внимательно следили как она вошла под мост и вышла с другой стороны, оказавшись всего в трехстах ярдах от башни. Рулевой казался ко всему безразличен, включая комментарии потревоженных рыбаков, а дозорный на носу судна без особого интереса поглядывал по сторонам, скользя по живописным окрестностям равнодушным взглядом. На корме и мачте ладьи колыхались вымпелы Ранхельма, но еще до того, как она поравнялась с башней, чародейки были уверены, что к этому королевству посудина не имеет никакого отношения.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒