Часть III 7 страница

— И что это за сведения, на основании которых я должен отдать приказ покинуть Фербур и Аугост — единственную нашу надежду устоять перед захватчиками? — осведомился Олаф VII. — Я рассчитывал получить из вашей обители нечто более весомое, чем предложение покинуть мою собственную столицу.

— Даже если бы со мной прибыло желанное подкрепление, оно все равно ничего бы не изменило, — ответила Сирелина. — Оплоты падут, как только армия Красной саламандры подготовится к атаке.

— Как прикажете вас понимать? — нахмурился король. — Наша защита не настолько слаба. Мы остро нуждаемся в подмоге, но все же не настолько, чтобы наши укрепления рухнули как карточный домик. Если вы прибыли сообщить, что помощи из ордена не будет и именно поэтому мне следует эвакуировать города — вы напрасно проделали долгий путь.

— Ваши укрепления окажутся совершенно бесполезны, если их некому будет охранять, — веско сказала чародейка, начинавшая терять терпение. — Сами по себе они ничего не значат.

— Что вы имеете в виду? — удивился Олаф VII.

— Я объясню вам, если позволите. За этим я и пришла, —напомнила Сирелина.

С этим она, однако, не спешила. Когда король предложил поделиться означенными сведениями, чародейка попросила разрешения сначала сказать ему кое-что на ухо. Получив его, она приблизилась к монарху и прошептала несколько слов. На лице короля не дрогнул ни один мускул. Он лишь воззрился на сделавшую шаг назад гостью с еще большим удивлением. Затем в его глазах появилась озабоченность.

— Хорошо, будь по-вашему, — вдруг сказал он. — Стража! — крикнул Олаф VII неожиданно громким голосом. — Запереть тронный зал! Никого не впускать и не выпускать!

Присутствующие растерянно переглянулись. Сановники, удивленные таким непонятным поворотом дела, не слишком любезно воззрились на чародейку.

— Идемте со мной, — негромко добавил король, делая посетительнице приглашающий жест. — Поговорим в соседней комнате.

Уходя, Сирелина, скользнув по воспитаннице беглым взглядом, едва заметно повела бровью. Та ответила таким же неприметным кивком. Что же касалось колдуна, то он стоял в сторонке, по-прежнему безучастный ко всему происходящему. Таскать его с собой было очень неудобно, но Манипулятор оставался полностью безопасен только под контролем Илианы.

Чародейка, выяснив у пленника особенности предстоящего штурма Фербура и Аугоста, и то оказалась под большим впечатлением. Олаф VII так и вовсе не верил своим ушам, утратив присущую ему степенность. Нервно расхаживая по светелке, примыкавшей к тронному залу, он слушал свалившуюся как снег на голову гостью, расписывавшую ему подробности грядущей катастрофы. Случись на месте чародейки кто-либо другой — и король не поверил бы и половине всей истории. Однако репутация ее ордена была не пустым звуком, и в северных землях она все еще кое-что значила. Правящие князья прислушивались к этим живущим уединенно женщинам-долгожительницам, и впоследствии обычно жалели, если пренебрегли их вовремя данным советом. Нынешнее положение Ганхельда было таково, что ему тем более не следовало отмахиваться от предостережений. Просто сами эти предостережения носили характер совсем уж из ряда вон.

У осажденных крупных городов имелись важные особенности. Они обладали развитой сетью оборонительных укреплений, немалая доля которых приходилась на подземные коммуникации. Эти коммуникации связывали между собой распределенные вокруг внешней стены многочисленные башни и форты. Через эти тоннели в любую опорную точку могло подойти не только небольшое подкрепление, а и крупное соединение для контратаки. Точно таким же образом гарнизон безопасно удалялся в случае угрозы захвата объекта противником. При проникновении врага под землю любой из связующих сегментов блокировался, делая дальнейшее продвижение невозможным. В самом же крайнем варианте вся система затапливалась водами из подземных озер. Таким образом, послав в обнаруженные тоннели слишком мало людей, неприятель попросту не преуспеет, остановленный защитниками и преградами. Большое же войско, рассчитывающее добраться до города под землей, окажется уничтожено искусственным наводнением. Притаившиеся волчьи ямы, скрытые рвы, залитые горючими смолами, колодцы, утыканные шипами — вот лишь малая часть сюрпризов, ожидавшая захватчиков как на поверхности, так и глубоко под ней. Подробный план защитных сооружений, безусловно, существенно поможет неприятелю в планировании нападения, но все же и чуда не сотворит.

Второй важной особенностью были уже упомянутые подземные озера. Сохранившиеся в толще земли с древних времен, они служили неиссякаемым запасом чистой воды. Даже в глухой осаде жителям не грозила жажда. Никто точно не знал размеры и глубину этих озер. К ним вела сеть пещер и гротов, к которым в свою очередь пристроили рукотворные коммуникации. Большие механические насосы накачивали воду в огромные резервуары, из которых она распределялась по всему городу. Эти же насосы мало-помалу выкачают воду и из тоннелей, если их придется спешно затопить, открыв шлюзы.

С учетом указанных обстоятельств, два оплота Ганхельда имели огромное стратегическое преимущество и все основания на него полагаться. Однако именно это преимущество черные колдуны Дегониса и собирались обратить против самого королевства. В глубине подземных озер — там, где никогда не бывает дневного света, — они породили особых чудовищ. Мало чье темное колдовство было способно на такое, и лишь при помощи своих Покровителей им удалось вдохнуть жизнь в столь кошмарные создания. Сами по себе эти твари, постепенно разраставшиеся у дна до размеров кита, долгое время могли оставаться незамеченными и даже безопасными. В данном случае беда таилась не в них самих. Чудовища не в состоянии покинуть воды подземных озер и выбраться на сушу, тем более что дневной свет причинит им необратимые повреждения. Беда была в том, что они постепенно эти воды отравляли. В обычном озере нужно продолжительное стечение сразу множества обстоятельств, чтобы такая вот погань превратила его в зловонное топкое болото. В подземных же означенным тварям, как правило, банально не хватало питания, чтобы вырасти до надлежащих размеров. Демонологи Дегониса изменили и ускорили этот процесс. Подселив в озера Фербура и Аугоста созданных Покровителями маленьких существ, они в считанные недели превратили их во взрослых особей. Пройдет еще немало времени, прежде чем воды двух оплотов станут мерзкой жижей, но тлетворное влияние чудовищ сейчас выражалось иначе. Они выделяли споры. Множество спор. Производя в воду эти споры, они заражали ей весь водоем, своими испарениями заражавший воздух.

Стоило солнцу взглянуть в каплю таких испарений — и споры немедленно погибали, но в кромешной тьме среда их существования становилась попросту идеальной. Струя воды, текущая в кувшин под дневным небом, обеззараживалась самостоятельно, но кружка, зачерпнутая ночной порой, представляла угрозу. Спор, тем не менее, было бы слишком мало, чтобы навредить значительному количеству людей. Им требовалось много места и кислорода, и это при полном отсутствии солнца. Расположенные под землей обширные коммуникации стали для них практически наилучшим местом размножения и развития. Оседая на полу, потолке и стенах, они казались мелкой серой пылью, витавшей там с незапамятных времен. Сквозняки, гулявшие по тоннелям, развеивали эту пыль, разнося ее далеко за пределы области обитания. Люди вдыхали ее с влажным воздухом, она попадала к ним с водой и пищей. Из спор произрастал грибок. Чрезвычайно патогенный штамм уже не боялся дневного света и мог существовать в довольно агрессивных условиях внешней среды. Грибок отмирал достаточно быстро, но успевал произвести вокруг себя некоторые изменения. В воде это постепенно приводило к заболачиванию. В организме человека грибок вел себя иначе. В значительной концентрации и в определенных условиях он начинал воздействовать на нервную систему. Затрудненность дыхания, чувство необъяснимой тревоги, сильнейшие зрительные галлюцинации… Пораженные люди перестают отличать реальность от бреда и становятся полностью недееспособными. У кого-то это выразится в утрате большей части двигательных функций, вплоть до смерти от остановки сердечной или дыхательной деятельности. Кто-то станет вести себя как буйно помешанный и кидаться на окружающих без разбору. Иные, ударившись в панику, просто лишатся способности к осмысленному сопротивлению. Пиковый эффект продолжается от нескольких часов до двух суток, и этого времени армии ад-Сейдина будет вполне достаточно, чтобы захватить все укрепления.

На данный момент у некоторых жителей города уже должны наблюдаться симптомы отравления, но в общем числе людей эти случаи выглядят незначительными. Солдаты же наверняка не уделяют должное внимание серому налету на стенах тоннелей, накапливающему зловещий грибок. Фактически все подземные коммуникации Фербура и Аугоста превратились в ядовитую ловушку замедленного действия. Грибок, выброшенный в очень влажную атмосферу, моментально наполнит легкие всех живых существ, и его концентрация в пораженных организмах быстро достигнет критического уровня. Если эта влажная атмосфера окутает города и пригороды, все находящиеся там люди обречены. Колдуны готовятся осуществить массированный выброс из тоннелей с помощью самих тоннелей. В их системе тяга воздуха мало чем отличается от пещер, к которым она и прилегает. В одну из ближайших ночей подземные коммуникации Фербура и Аугоста наполнит колдовской туман. Его влажные пары впитают со стен все, что на них наросло, и разнесут далеко окрест, пробираясь через самые малейшие щели. Этот туман наполнит башни и форты, проникнет в город, зальет его своими волнами и ненадолго превратит все окрестности в непроглядное молочное море. Скапливаясь под землей, он вырвется на поверхность, неся погибель всем, кто вдохнет его плотные клубы. На открытом пространстве колдуны не смогли бы обеспечить должную концентрацию да еще развеять ее столь целенаправленным образом. Они способны быстро затопить туманом поле, деревню, но не большой город с предместьями. Однако, как уже было сказано, темные заклинатели обратят стратегическое преимущество Фербура и Аугоста в уязвимость. Система тоннелей подходит для их замысла наилучшим образом и доставит отраву быстро и куда следует. Действие грибка усилится самим туманом, порожденным демонами безумия. Площадь поражения слишком велика, чтобы сам по себе туман нанес значительный ущерб, но вместе с патогенным штаммом он станет поистине смертоносным. Нечто подобное, в куда меньших масштабах, колдуны Дегониса уже устраивали в разных областях северных земель, ставя один эксперимент за другим. Теперь они готовы осуществить массированный удар.

Людей хана отрава не заденет. Они примут противоядие, а воздействие колдовского тумана нейтрализуют выданные обереги. После того как гибельные пары вырвутся из тоннелей они пойдут в атаку и возьмут укрепления практически голыми руками. Фербур и Аугост обречены. Обречены несмотря на всю храбрость северян, ибо до нападения остались считанные дни, если не часы, и в столь кратчайшие сроки никто не в силах искоренить вызревшую под ними заразу. Защититься от нее в данный момент также невозможно. Одна Сирелина не в состоянии очистить десятки километров подземных коммуникаций огнем и светом. Для этого понадобилась бы вся группа Гексенхаммера, да и то не в такой сжатый отрезок времени. Обеспечить же все население средствами индивидуальной защиты против колдовского тумана, проникающего в малейшую щель — задача еще менее реальная. Возможно, армия хана нанесет удар уже этой ночью, но есть надежда, что ей понадобится еще пара дней для концентрации соединений. Нельзя терять ни минуты. Города должны быть немедленно эвакуированы на север.

Когда чародейка умолкла, король в сильнейшем замешательстве остановился у большого окна. Открывавшийся из него вид залитой солнечным светом лужайки, на которой проходил смотр роты королевской гвардии, никак не соответствовал расписанным ужасам.

— Откуда у вас эти сведения? — спросил, наконец, Олаф VII не слишком уверенным голосом.

— Добыты прямиком от одного из колдунов. Его рассказ — чистейшая правда, поскольку он полагал, что беседует с кем-то из сообщников, — ответила Сирелина, не слишком вдаваясь в подробности. — Тот, кого я выдаю за своего пострадавшего слугу на самом деле и есть этот колдун, взятый мной в плен. Я собиралась доставить его в обитель, однако полученная от него информация заставила меня изменить планы и направиться к вам.

— Вы притащили в мой терем злого колдуна?! — изумился король.

— Он совершенно безопасен пока находится под моим влиянием и даже не осознает что происходит, — пояснила Сирелина. — Выбора же у меня просто не было, поскольку дорога была каждая минута. Вам, ваше величество, следует немедленно отдать приказ.

— Я должен посоветоваться со своими приближенными, — заявил Олаф VII. — То, что вы от меня требуете, кажется мне слишком серьезным решением.

— Среди ваших советников есть предатели, — жестко заявила чародейка. — Когда я шепнула вам, что в тронном зале МОГУТ БЫТЬ шпионы, я знала, что они там уже есть. Просто мне было необходимо установить их личности. Полагаю, моя воспитанница уже это выяснила. Совещаясь с ними, вы выдадите врагу что вам известно о его замысле, и он будет вынужден нанести удар в ближайшую ночь.

— Доказательства! — потребовал король.

— При них найдутся зачарованные амулеты, предназначенные для всех людей хана. Эти люди слишком дорожат собой и обещанной наградой, раз решились на такую гнусную измену, и вряд ли ходят без них с учетом надвигающейся опасности, — ответила Сирелина.

— Они как-то особенно выглядят? — осведомился Олаф VII. — Мало ли кто какие безделушки носит.

— Согласитесь, ваше величество, что будет крайне странным совпадением, если их безделушки окажутся точно такой же, как изъятая мной у пленного колдуна, — усмехнулась чародейка.

Король снова замолчал, мучительно соображая, что ему следует предпринять. Сирелина его не торопила, понимая, насколько непростой ему предстоит сделать выбор.

— И все-таки ваших аргументов мне недостаточно, — хмуро сказал, наконец, Олаф VII. — Они практически ничем не подкреплены кроме ваших слов. Не поймите меня превратно: я уважаю ваш орден и его представительниц, но ведь и вы, как минимум, можете ошибаться, а от меня сейчас требуется совершенно немыслимое!

Сказав так, он, тем не менее, пытливо посмотрел на гостью, очевидно надеясь, что та сумеет его убедить.

— Признания предателей вам будет достаточно? — осведомилась чародейка.

Когда король и Сирелина вернулись в тронный зал, столпившиеся там придворные оживленно обсуждали что, собственно, происходит. Стоявшая в сторонке Илиана помалкивала, искоса наблюдая за несколькими людьми. Девушка особо никого не интересовала. Ее не представили как чародейку, а до простых людей никому сейчас в тронном зале дела не было. Король вновь занял трон. Приблизившиеся придворные ожидали что скажет их повелитель. Тот же велел всем молчать до особого позволения. Сирелина, подойдя к воспитаннице, о чем-то с ней пошепталась. Затем вернулась к Олафу VII и встала подле его трона, чем привлекла всеобщее внимание. Склонившись к королю, она что-то негромко прошептала ему на ухо.

— Надеюсь, вы не ошиблись, — негромко сказал король.

— Верьте мне, ваше величество, — так же негромко ответила чародейка.

— Стража! — вдруг взревел обычно флегматичный Олаф VII так, что у многих похолодели сердца.

Явившиеся на зов монарха воины замерли в ожидании приказа.

— Арестовать главного архитектора! Арестовать командующего резервами! Немедленно обыскать прямо на месте! — грозно велел король. — Ищите вот это, — добавил он, бросив капитану стражи какой-то овальный предмет на кожаном ремешке.

Королевская воля — закон. На глазах опешивших придворных стража скрутила указанных лиц и быстро обшарила всю одежду. Долго, впрочем, искать не пришлось. На шее у обоих обнаружились точно такие же амулеты как тот, что вручила королю Сирелина.

— Подвести ко мне обоих! — рявкнул король. — На колени!

Не тратя лишних слов, он обвинил главного архитектора и командующего резервами в государственной измене посредством сговора с врагом. Злой умысел против защитников королевства карается смертью, не говоря уже о помощи в захвате города. Только немедленное признание может спасти их жалкие жизни.

Придворные ошеломленно переглянулись. Заставший всех врасплох приказ был воспринят весьма недружелюбно. Двух солидных и уважаемых всеми сановников повязали как уличных воришек без каких-либо объяснений. Однако раздавшиеся было голоса в их защиту живо умолкли при заявлении об измене, прозвучавшем как гром среди ясного неба. Все взоры обратились к брошенным на колени перед троном людям. Советники короля ожидали, что те сейчас гордо отринут столь немыслимое обвинение, навеянное не иначе как явившейся чаровницей. Те же, дрожа от страха, совершенно неожиданно поступили в точности до наоборот. Они наперебой начали каяться.

Илиана подтолкнула изменников совсем немного. Безошибочно вычислив их по эмоциональному фону, характерно изменившемуся из-за появления чародейки, девушка сообщила о своих наблюдениях Сирелине, а та в свою очередь королю. Пленный Манипулятор знал, что среди советников Олафа VII есть два предателя, способствовавшие реализации плана, но их имена ему были неизвестны. Чародейке вряд ли удалось бы убедить короля обыскать всех присутствующих, но наблюдения Илианы помогли определить кого именно следует допрашивать. Страх разоблачения от означенных лиц ощущался ей столь сильно, что девушке даже не пришлось прибегать к каким-то иным мерам воздействия. Этот же страх теперь и развязал предателям языки, поскольку она облекла слова короля в показавшуюся им неизбежной реальность. Уверенные, что их казнят на месте, арестованные сановники принялись спасать свои головы, рассчитывая на обещанное помилование.

Получив красноречивое подтверждение неслыханной истории чародейки, разгневанный король, выхватив меч, едва самолично не убил изменников прямо подле трона. Эти двое, разумеется, не ведали всей полноты замысла колдунов Дегониса, но и того что они сообщили было более чем достаточно. Главный архитектор около года назад предоставил врагу подробные планы подземных коммуникаций. Он как никто другой был осведомлен об их структуре и имел неограниченный доступ ко всем чертежам и схемам. Командующий резервами, помимо прочего, осуществлял охрану стратегических объектов города. К ним, разумеется, относились и подземные озера со всеми пещерами и тоннелями. Командующий неоднократно способствовал проникновению туда вражеских лазутчиков. Оба предателя клялись, что изначально ничего не знали о замыслах ад-Сейдина, и лишь недавно их поставили перед свершившимся фактом. Когда над Фербуром и Аугостом нависла угроза нападения, эмиссары хана Гийюра уже отдавали им приказы прямым текстом, обещая взамен жизнь и огромное вознаграждение. Отступать предателям было уже некуда, и они согласились на все. Скоро армия южан пойдет в наступление, о котором их предупредят накануне. Едва зайдет солнце, изменникам было велено выпить выданное им особое зелье и не выходить из дому. Им и всем членам их семей, кому эмиссары гарантировали неприкосновенность.

Предатели, возможно, говорили правду. Точнее, они действительно ее говорили, поскольку так велела им Илиана. Поначалу они и в самом деле понятия не имели в какую именно форму выльется их алчность, равно как до сих пор не ведали, что именно произойдет в момент атаки Красной саламандры. Вот только это ничуть не умаляло преступности деяний, особенно в глазах короля. Показать невесть кому планы оборонительных укреплений! Допустить каких-то посторонних лиц на стратегические объекты, куда даже простым гражданам королевства вход заказан! Колдунам и не надо было забирать с собой схемы или просить их дубликаты — они прекрасно скопировали их самостоятельно. Точно так же они осуществляли свою вредоносную деятельность и у подземных озер, пусть даже уверяли, что проводят обычные исследования. Подобное преступное попустительство уже само по себе заслуживало самого сурового приговора. В открытую измену оно превратилось при согласии сотрудничать с врагом, намеревавшимся захватить Фербур и Аугост. Предатели сообщали шпионам хана обо всем, что видели и слышали, включая решения королевского совета. Таким образом, все мероприятия по обороне городов, все сведения о подкреплениях и намерениях союзников немедленно становились известны ад-Сейдину, и он без помех готовил грядущее нападение. Предатели клялись, что ничего не знали ни о злом колдовстве, ни о страшном замысле, только какое это в конечном счете имело значение? Боясь разоблачения, они позволяли все больше втягивать себя в планы врага, становясь в его руках трусливыми исполнителями.

Да, враг вряд ли посвящал изменников в детали своего замысла, ограничиваясь минимально необходимыми сведениями. Что же касалось озвученных гарантий, то его не заботила судьба подобных личностей, их жалкие жизни и благополучие. Просто хан всегда держал свое слово. Сирелине еле удалось уговорить Олафа VII сдержать свое и не казнить предателей немедленно. Пусть враг до последнего не знает, что его агенты разоблачены. Главного архитектора и командующего резервами втайне от всех уволокли в особую королевскую темницу до особого распоряжения. Настал черед решать что делать дальше. Король вкратце познакомил советников с полученными от чародейки сведениями, послужившими причиной разыгравшейся сцены. Те, понятное дело, оторопели еще больше от осознания неминуемой катастрофы, предотвратить которую было невозможно. Сирелина ответила на все вопросы, сводя грядущие события к простой дилемме: отступление или смерть. Большинство оставшихся в Фербуре и Аугосте так или иначе погибнут, кто от отравления, кто от сопутствующих ему вспышек безумного насилия и ударов солдат Красной саламандры. По приблизительным подсчетам чародейки, смертность составит не менее восьмидесяти пяти процентов. Это полностью укладывается в замысел черных колдунов. Плата, которую они обязаны принести взамен за дарованные возможности, должна быть велика, и чем больше прольется крови и умрет людей, тем лучше. Колдуны надеются собрать обильную жатву как своими заклинаниями, так и руками воинов ад-Сейдина, становящихся невольными исполнителями злой воли.

— Но куда же нам отступать?! — воскликнул король, в бессильной ярости ударив кулаком по подлокотнику трона. — У нас осталось еще много укреплений, но все они не годятся для большой армии! Мы будем вынуждены столкнуться с неприятелем в открытом бою. На нашей стороне преимущество на местности, но южан гораздо больше. Мы не сможем одержать победу.

— Вам следует покинуть Ганхельд и направиться прямиком в Орнхольм. Пошлите вестовых предупредить князя Сильвура о том, что вы идете к крепости Данерхейм, — с расстановкой произнесла Сирелина.

Как она и предвидела, присутствующие сначала онемели от такого невиданного предложения, а потом вновь зашумели один пуще другого. Как можно оставить королевство на произвол судьбы?! Родной дом, который их деды и прадеды защищали на протяжении веков?! Сирелина, обождав пока возмущение поутихнет, дала соответствующие пояснения. Удар ад-Сейдина изначально нацелен на эту крепость. Захватив ее, он овладеет Лорданским перевалом — единственным путем, по которому может придти помощь от чародеек. После этого разрозненные войска северян, рассеченные пополам, уже не смогут его остановить.

Здесь Сирелина немного лукавила. Она не сообщила королю и его приближенным, что конечной целью легионов Красной саламандры является орден чародеек. Те, чего доброго, просто уберутся куда-нибудь на запад или восток, и вовсе не станут вступать в сражение. Совесть расчетливой женщины при этом оставалась чиста: даже если сейчас королю и его людям удастся избежать разгрома, то до них доберутся позже, когда Империя начнет пожирать всех подряд. И вот тогда уже спасения не будет. Сейчас же у них еще есть шанс разрушить зловещий план Дегониса. Кстати, о сущности его так называемых Покровителей чародейка до поры тоже помалкивала, упоминая демонологию лишь в случае необходимости. Пускай северяне думают, что имеют дело с компанией черных заклинателей, прислуживающих интересам хана Гийюра.

— Но наша честь! — воскликнул король, удрученный грядущей перспективой.

— Вы будете не первыми, кто защищал родину покинув ее с развернутыми знаменами. Впоследствии некоторых из них даже встречали как героев, — утешила Сирелина.

— Оставить королевство врагу… Вот уж не думал что доживу до такого дня, — прошептал побелевший Олаф VII.

— Зато вы сохраните свою армию и получите шанс поквитаться, — веско сказала чародейка. — Сейчас ад-Сейдин опасается только двух вещей: объединения северян и присоединения к этому союзу моего ордена. Он рассчитывает, что ни то, ни другое не произойдет в ближайшие два месяца. Пока что все именно так и происходит. Но если армия Ганхельда вместо сокрушительного разгрома сама придет на помощь более северному соседу — этого хан никак не ждет. Более того, допрошенный мной пленник заявил, что в данный момент это единственная реальная возможность спутать карты ад-Сейдина. И эту возможность вы, разумеется, даже не рассматривали.

В тронном зале повисла напряженная тишина. Сановники обдумывали слова чародейки, сводя концы с концами. Картина получалась крайне неприглядная, но до них постепенно доходило, что эта светловолосая женщина, как бы это ни было прискорбно, вероятно права.

— Эвакуировать два крупных города в столь кратчайший срок —непростая задача, — сказал, наконец, Олаф VII, и присутствующие поняли, что он принял решение. — Если я не ошибаюсь, у нас максимум два дня. Это огромная толпа народу! Люди, повозки…

— Никакого лишнего груза! — отрезала Сирелина. — Пусть берут только самое необходимое, что можно без помех унести с собой. Провизия, вода и предметы первой необходимости. Все тяжести бросать! Детей и стариков на повозки. Остальные пойдут пешком. За сутки вы вполне сможете продвигаться не менее чем на три десятка миль. Этого окажется достаточно, чтобы армия Красной саламандры осталась с носом. Ваши войска будут отступать в боевом порядке, прикрывая колонны беженцев.

— Даже если мы поступим так, как вы предлагаете, хан Гийюр быстро узнает о том, что происходит, — заметил кто-то из сановников. — Он нападет раньше; направит свои войска в обход укреплений Фербура и Аугоста.

— А вот чтобы этого не произошло, часть вашей армии должна отвлечь его внимание на себя, — кивнула чародейка. — Достаточно выиграть лишь сутки. Не скрою: будут большие потери, но этот обманный маневр обеспечит людям безопасный отход. Когда ад-Сейдин поймет, что его провели, он уже не рискнет послать вдогонку свои войска. Ваши леса — не лучшее место для его легкой кавалерии и боевых машин, а без четкого плана действий ударные соединения Красной саламандры становятся крайне уязвимы. Как, впрочем, у любой армии. И такого плана у хана попросту нет, поскольку он никак не рассчитывает вместо осады гнаться за отступающим противником, ибо этот противник даже сам на это не рассчитывал.

— Зато у вас, как я погляжу, все планы уже готовы, — слабо улыбнулся Олаф VII. — Вы столь же настойчиво и убедительно советовали и моему отцу? Кажется, благодаря вам тогда удалось избежать какого-то бедствия.

— Было дело, — скромно отозвалась Сирелина.

— Что ж, приступим, — вздохнул король. — Господа, у нас много работы!

Удар северян застал уверенные в себе войска Красной саламандры врасплох. Никто не ожидал, что с небольшими силами они сунутся практически в самое пекло. Когда хану доложили, что три полка Ганхельда с налету вклинились в его стоявшие лагерем армейские части, он даже не сразу поверил в происходящее. Такая вылазка была чистейшим самоубийством, бессмысленной растратой и без того ограниченного гарнизона Фербура. Впрочем, вскоре стало ясно, что ее эффективность превзошла все ожидания. Ворвавшись на позиции Красной саламандры, северяне рассекли два ее армейских корпуса надвое, после чего заняли господствующий холм и оттуда пролили целую тучу стрел на ошеломленного неприятеля. Затем, не дожидаясь пока опомнившийся враг соберется в контратаку, полки стремительно отошли назад, но лишь для того, чтобы три других полка нанесли новый удар в паре миль к западу. Отвлеченные предыдущим нападением воины ад-Сейдина, стягиваемые к месту схватки, успешно прозевали вторую вылазку, ставшую для них еще более разгромной, чем первая. Когда хану сообщили, что примерно то же самое происходит и подле Аугоста, где северяне нанесли осаждающим приличный урон, он пришел в крайнее раздражение. Похоже, он недооценил храбрость и тактику королевских войск Ганхельда. Введя его в заблуждение намерением отсиживаться в своих оплотах, они неожиданно начали скоротечную войну, пользуясь растянутостью позиций Красной саламандры. В конечном счете для них это все равно ничего не решало, но хан Гийюр не собирался платить за победу цену больше той, которая его устраивала. А уже сейчас северяне нанесли его армии непредвиденный ущерб и даже уничтожили несколько осадных орудий. Нет, так никуда не годится! В сердцах ад-Сейдин приказал бросить в бой резервы и взять два ближайших форта, под прикрытием которых ганхельдцы коварно атаковали соединения южан. Если понадобится — сжечь их дотла!

Вскоре северяне ощутили на себе всю мощь боевой машины Красной саламандры. Дремавшая до поры, она развернулась в полную силу. По приказу хана стоявшие на осадных позициях части не двинулись с места, чтобы не нарушать строевой порядок. На указанные форты ринулись два резервных армейских корпуса, отбросив северян и загнав их обратно под защиту укреплений. На этом корпуса не остановились. Не обращая внимания на огрызавшегося противника, они продвигались вглубь оборонительных сооружений. Штурмом, однако, брать их не стали. Подтянутые следом осадные орудия обрушили на форты Липкий огонь. Тратить его на небольших участках хан не собирался, но ганхельдцам, похоже, требовалось наглядное устрашение, чтобы отбить им охоту к вылазкам. Четыре десятка стеклянно-металлических шаров поразили форты, превратив их в пылающий ад. Пламя их гигантских костров, пожиравших камень и пропитанное огнеупорным составом дерево как простую бумагу, было видно за множество миль вокруг. Даже предупрежденные заранее о страшной силе Липкого огня, некоторые защитники не успели отступить в подземные тоннели. Погибших было много. От шести полков осталось менее половины, но эти полки достойно выполнили свою задачу. Зарево пожираемых огнем фортом подсвечивало потемневшее небо, поглощаемое накатившейся с востока ночью. Когда разведка донесла ад-Сейдину, что из городов на север двинулись колонны беженцев, он лишь раздраженно отмахнулся. Пусть бегут! Сейчас до горожан ему нет ровным счетом никакого дела. Следующей ночью оба оплота падут, а гоняться за мирным населением себе дороже. В данный момент требовалось подсчитать потери и принять все меры для того, чтобы нечто подобное не повторилось впредь. Проклятье, все-таки не стоило недооценивать северян! По приказу хана с немногими взятыми в плен солдатами Ганхельда обращались весьма достойно. За храбрость и самоотверженность, которые ад-Сейдин ценил не только в своих людях.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒