Часть III 2 страница

Долгожданный перелом в сражении обернулся для защитников совсем не тем, на что они рассчитывали. Лешие, теснимые по всем фронтам, один за другим выбывали из строя, охваченные жарким пламенем. Они все еще огрызались, норовя проникнуть вглубь форта и набрасывались исподтишка на отбившихся от строя солдат. Обезьянья ловкость позволяла им сновать по отвесным стенам, постоянно меняя позиции и оставаясь недосягаемыми для людей. Стрелять по ним было совершенно бесполезно, поэтому воины лишь методично отгоняли их прочь, сокращая доступное врагу пространство. Воспрявшие духом северяне, осознав, что они вернули себе контроль над ситуацией, яростно разили отвратительного врага, мстя за погибших товарищей. И вот тогда, когда до окончательной победы оставалось совсем немного, раздался громкий металлический звук. Это лопнули цепи подъемного моста. С жутким грохотом окованная железом махина устремилась вниз и непременно раскололась бы вдребезги, с разлету ударившись об опоры. Этого, однако, не произошло. Какая-то неведомая сила притормозила падение многотонного моста, отчего он сначала замедлил движение, а затем и вовсе плавно опустился на положенное место. С лязгом осыпавшись на землю, глазам потрясенных защитников предстали покрытые слоем инея разбитые звенья толстых кованых цепей. Промороженные насквозь, они стали настолько хрупки, что раскололись от первого же последовавшего по ним удара. Кто бы это ни сделал, пользуясь охватившим форт замешательством он подобрался достаточно близко, чтобы совершить свое черное дело. О дальнейшем долго гадать уже не приходилось. От кромки леса, гремя оружием, в направлении крепости стремительно выливалась лавина солдат Красной саламандры. С опущенным подъемным мостом все оборонительные укрепления, еще остававшиеся перед ним в целости, уже не способны были сдержать толпы атакующих. Как по команде, все Лешие неожиданно стали покидать форт, потеряв всякий интерес к находившимся там людям. Среди защитников, только что кипевших боевым пылом, воцарилась глубокая растерянность, смешанная с отчаянием. Все еще сжимая оружие, они с какой-то безмерной тоской осознавали неотвратимость поражения, хотя оно еще не наступило. У них была возможность перекрыть вход и часть моста бочками с горючим, и пока те пылают непроходимым барьером, обрушить над поверженными воротами верхнюю часть стены, а затем и сам подъемный мост. Они могли выставить запасные заграждения, были способны разрядить в подступавшего врага стрелометы и показать, что даже в такой ситуации форт все еще способен к ожесточенному сопротивлению. Увы, северяне оказались слишком деморализованы, чтобы среагировать достаточно быстро и предпринять все эти необходимые действия. Подбегавших солдат ад-Седина не встретил ни один выстрел, и ни одно дополнительное препятствие не встало у них на пути. Боевые орудия форта молчали. Выброшенные со стен белые флаги объявили, что его защитники сложили оружие. Полки Красной саламандры захватили отлично укрепленную крепость северян не потеряв ни одного человека. Приблизившись вплотную к стенам, они остановились, пропустив вперед только передовые части, принявшие капитуляцию противника и взявшие форт под свой контроль. Через ряды воинов, выполнив свое черное дело, незаметными тенями удалились в направлении леса хорошо замаскированные Манипуляторы.

Отправленный в столицу гонец до нее так и не добрался. Топкое болото, образовавшееся возле размывшей мостик речки, поглотило весь отряд, опрометчиво решивший перебраться вброд. Когда спала витавшая над водами иллюзия, люди осознали, что залезли прямо в середину невесть откуда взявшейся трясины, и тот кто в ней обитал уже не выпустил их из своей кошмарной ловушки. Верховное командование так ни о чем и не узнало, и о передвижениях армейских частей ад-Сейдина ему стало известно лишь тогда, когда один за другим пали четыре форта, прикрывавшие подходы с юго-запада. Отправленные королем войска опоздали, не успев прийти на подмогу двум западным крепостям. Готовя штурм двух основных оплотов Ганхельда, хан умудрился лишить их западного тракта, по которому шли в его столицу полки подкрепления. Отныне ни один солдат союзников больше не мог прийти на помощь осажденному королевству, не сделав огромный крюк на север.

— Плохо, очень плохо, — ворчал Дегонис, склонившись над большой картой Севера.

Его шатер располагался неподалеку от ханской ставки, окруженный специально выделенным гвардейским полком. Мало кто знал, что командир этого полка подчинялся лично старшему колдуну, даже если внешне все выглядело иначе. Баратис обиженно засопел. Он тоже стоял подле карты, только что лично доложив учителю текущую обстановку и слушая его рассуждения. В отличие от карт разложенных на столе у хана, эта носила совершенно иной характер. Она представляла собой землю в миниатюре, объемно отражавшую все особенности рельефа. Более того, на ней помимо искусно выполненных городов и крепостей отражались подвижные элементы. Различные существа соседствовали с воинскими частями, а отдельные люди казались их живыми уменьшенными копиями. Вся карта была исполнена множеством существ и человечков, и Дегонис одним лишь мановением пальцев мог перемещать их куда угодно. Каждое такое перемещение вызывало на карте определенные изменения, подкрашивая области в разные цвета, убирая с нее какие-то объекты, либо заставляя появляться новые. Огонь, охватывавший некоторые элементы, выглядел как настоящий, разве что не грел и не жег, а вода текла и искрилась не хуже подлинной, но при этом не покидала пределов карты и не отдавала сыростью.

— Да я не про тебя, — отозвался Дегонис. — Вы, наоборот, сработали просто отлично! Сразу бы так, и мне не пришлось бы теперь наверстывать безвозвратно упущенное время.

— А что же тогда? — спросил заметно приободрившийся ученик.

— Ведьмы. Далеко не все эти чертовы бабы приняли предложенный нами союз. На зов пришли многие, но все же гораздо меньше, чем я рассчитывал, — пояснил верховный колдун. — То ли их страх перед чародейками оказался сильнее, то ли сама природа заставляет вести себя подобным образом. Отступницы и есть отступницы. А неволить их нельзя. Если какие-то ведьмы не желают к нам присоединиться, то пусть хотя бы не мешают. Попробуй мы принудить или запугать хоть одну из них — а мне, признаться, очень хочется это сделать, — как они все тут же бросятся врассыпную. А их помощь, как показали недавние события, приходится весьма кстати. Сотня Леших, усиленная нашим собственным колдовством и направляемая Манипуляторами — это только начало. Ты знаешь кого мы собираем на Ливьянских болотах. О них не должна пронюхать ни одна живая душа.

— Ведьмы сообщают о возросшей активности Гексенхаммера, — вкрадчиво сказал Баратис.

— Ожидаемо, — усмехнулся Дегонис. — Я бы скорее удивился не отреагируй чародейки должным образом. Но они не успеют нам помешать. Не должны успеть! Пока они возятся с призванными нами тварями на периферии, не осмеливаясь забредать в края боевых действий, то окончательно прозевают угрозу. Не хочу это признавать, поэтому говорю лишь тебе: без армии хана мы не смогли бы достичь и части нынешнего успеха. Совместный же наш удар станет сокрушительным и необратимым. Вот только успеть бы… Мы отстаем от графика минимум на две недели. Если холода наступят раньше срока, положение наступающих войск серьезно осложнится. Вместо решительной атаки на последнее препятствие мы рискуем застрять на его подступах. Мы ведь тоже не всесильны. Это наши Покровители могут превращать цветущие края в бесплодную пустыню, воздвигать огнедышащие горные цепи, где их прежде не было, и обращать день в ночь. Мы же не в состоянии отсрочить наступление зимы даже совместными усилиями. Одно дело — расчищать дорогу для армейского корпуса. Совсем другое — бороться с пятифутовым слоем снега и морозами на огромном пространстве.

— Я это помню, Мастер, — тихо сказал Баратис. — Мы делаем все возможное.

— Я знаю. И ценю ваши усилия, — кивнул Дегонис. — Но все-таки меня не покидает мысль, что мы что-то упустили. Что-то очень важное.

У входа в просторную палатку, изобиловавшую раздельными секциями, послышались шаги, и кто-то попросил дозволения войти. Дегонис разрешил. Появившийся на пороге гвардейский лейтенант сообщил, что повелитель призывает старшего колдуна к себе. Дегонис, кивнув лейтенанту, ответил что сейчас придет. Когда офицер удалился, верховный колдун вновь посмотрел на ученика.

— Я не знаю сколько пробуду у хана. Поручаю тебе заняться пополнением из Аш-Гарона. Оно должно прибыть сегодня вечером, — сказал он. — Как его распределить ты знаешь.

Когда учитель ушел, Баратис еще некоторое время созерцал чудесную карту, которой позавидовал бы любой полководец. Часть каких-то женщин в темных мантиях кучковалась неподалеку от подернутых зеленой ряской Ливьянских болот. Остальные, рассеянные на всей карте поодиночке, маленькими фигурками прятались в укромных местах. Серыми робами выделялись Манипуляторы. Большими и малыми группами они, как правило под прикрытием армейских отрядов, присутствовали в различных областях, выполняя самые разные задачи. Большинство было сосредоточено в краях боевых действий, но часть виднелась далеко на периферии, а некоторые осторожно продвигались через Орнхольм. Неповоротливыми черепахами ползли к оплотам Ганхельда боевые машины Красной саламандры, подвозя свой адский груз. Походным маршем подходили армейские соединения, заканчивая концентрацию на двух направлениях. Длинными вереницами тянулись подводы с припасами, бесперебойно доставлявшими в войска все необходимое. Тщательно разработанная система охраны обеспечивала их безопасность от самого Кириона, что, безусловно, оттягивало некоторую долю сил, зато позволяло не бояться неожиданных нападений. На востоке же, покачиваясь на речных волнах, раздувал паруса флот ад-Сейдина, блокируя любые попытки северян переправиться через Шиалу. Их разрозненные полки до сих пор бессильно топтались на трех разных участках побережья, не имея возможности преодолеть водное пространство. Десант Красной саламандры в бой не вступал, получив строгий приказ судов не покидать. Все донесения разведки, доставленные как регулярными войсками, так и собственными силами колдунов, немедленно отображались на подвижной карте, давая наглядное представление положению вещей. Да, дорого бы дали северяне, чтобы увидеть как здесь обстоят дела. И еще дороже — чародейки. Их обитель — неприступная твердыня в самом сердце высокого заснеженного пика, — виднелась далеко за горной цепью княжества Орнхольм. Казавшаяся на карте такой близкой и доступной, на деле она все еще находилась очень далеко. И до поры пусть так и остается, потому что сокращавшееся расстояние начинало играть против колдунов. До поры.

Щелкнув пальцами, Баратис превратил карту в обычную красиво разрисованную бумагу, покрытую слоем защитного глянца. Затем, взяв со стола какие-то зашелестевшие документы, удалился через боковой выход.

Точное число Манипуляторов знал только сам Дегонис. Ад-Сейдину было известно лишь о тех, кто оказался задействован в составе регулярных войск и числился при Имперской страже. Об участниках самостоятельных операций колдунов он имел весьма смутное представление, а о многих и вовсе не ведал. Дегонис разделял своих подчиненных на основе выполняемых ими задач. Взаимодействовавшим со стражей и армией было категорически запрещено использовать определенный вид чар при свидетелях. Тем, кто работал на периферии, дозволялось уже намного больше, особенно если их сопровождали доверенные гвардейские части. Но лишь содержавшимся в секрете группам и одиночкам разрешалось пускать в ход все заклинания без ограничений. Их не должен был видеть никто — даже самые лояльные воины. Прознай ад-Сейдин про некоторые особенности методов Дегониса — и весь план очутился бы под неминуемой угрозой. Армия была необходима колдунам для выполнения поставленных целей, ибо без ее надежного прикрытия они становились чрезвычайно уязвимы. Сама же армия им по-прежнему не подчинялась, и приходилось действовать очень осторожно, чтобы жизненно необходимый союзник не превратился во врага. По мере развития событий рано или поздно многое выйдет наружу, но если все пойдет согласно задуманному, это уже не будет иметь никакого значения. Слушая повелителя, Дегонис искренне разделял все его опасения и собирался выполнить взятые на себя обязательства наилучшим образом. Он совершенно честно намеревался помочь ад-Сейдину воплотить все его замыслы до конца. Вот только сами эти замыслы с некоторых пор куда больше отвечали интересам колдуна, нежели хана Гийюра. Властелин Железных земель не знал, что чародейки заняли твердый нейтралитет, решив не вмешиваться в судьбу южных земель. Если бы армия Красной саламандры задавалась целью покорить их все, кого завоевывая, а кого присоединяя добровольно, ад-Сейдин уже получил бы свою Империю, которой северные государства были нужны как собаке пятая нога. И даже если бы ему приспичило расширить свои владения на те края, это было бы куда проще сделать, отталкиваясь от крепко скованного монолита новой огромной страны. Разгром Бафелона являлся полностью оправданным, но дальше ад-Сейдину следовало обрушить мощь своих армий на восток, выступив совместно с ханом Зелистана. Южные же территории вплоть до Далабада и сами при приближении армейских корпусов Красной саламандры подчинятся ему беспрекословно. Абсолютно все были уверены, что после Бафелона ад-Сейдин нанесет удар где-то на тысячекилометровой восточной границе. Разумеется никто не ожидал, что он умудрится заключить договор с недружелюбным Кирионом и лавиной вторгнуться в северные княжества. В этом, однако, и был расчет Дегониса — застать противника врасплох. Позже, когда Империя южан будет очевидным образом готова к вторжению на север, последний уже так просто не возьмешь, да и чародейки зевать не станут. Кроме того, и собственные делишки колдунов мало-помалу перестанут быть секретом как минимум от тех же чародеек, что весьма чревато в плане их нейтралитета. Нанеся же быстрый и сокрушительный удар в самое сердце не ожидающего этого противника, Дегонис имеет отличные шансы устранить его с карты мира, после чего путь к достижению цели станет окончательно расчищен. Наследный принц Камаль, оберегаемый как зеница ока, достойно продолжит дело своего отца.

— Я не уверен, что нам все-таки следовало привлекать ведьм, — хмуро произнес ад-Сейдин. — Мне с трудом удалось убедить армию в необходимости присутствия твоих людей. Да, они отлично показали себя в деле, и солдаты теперь относятся к ним куда более лояльно — это факт. Некоторые даже приветствуют появление особых подразделений, сулящих им преимущество над противником. Только ведьмы — особый случай. Отношение к ним неискоренимо. Страх и суеверия слишком сильны, чтобы вот так запросто перечеркнуть тысячелетия истории. К тому же ты и сам прекрасно знаешь, что это враждебное отношение небезосновательно.

— Разумеется, повелитель, — кивнул Дегонис. — Но ты уже наглядно убедился насколько эффективно мы использовали их возможности. Эти недочародейки обладают чрезвычайно полезными нам навыками. Силы природы — однозначно их конек. Мои люди не способны в столь короткий срок создать такое количество Леших и прочих тварей — у них другая спецификация. Вместе с тем они могут усиливать этих существ и осуществлять определенный контроль. Ведьмы нужны нам как необходимый инструмент. Предлагаю относиться к ним именно так.

— Меня волнует как этот инструмент воспримут люди, — напомнил хан. — Мои подданные не одобрят правителя, который якшается с ведьмами, вызывающими мор и разгул стихий. Даже такого могущественного как я. За каждым таким случаем они начнут видеть мою защиту и покровительство, позволяющие преступнице оставаться безнаказанной.

— Я это хорошо сознаю, повелитель, — вкрадчиво сказал колдун. — Именно поэтому с ведьмами имеют дело только мои люди и никто другой. Часть их находится в секретном лагере у Ливьянских болот. Остальные работают под прикрытием моих специалистов, и об этом не ведает ни один посторонний человек. Признаюсь, обеспечить подобное непросто, но мы справляемся.

— Эти болота меня беспокоят, — заметил хан. — Я до сих пор не знаю что вы там готовите.

— Прошу прощения, повелитель, но я по-прежнему хотел бы сохранить детали в тайне, — чуть склонил голову Дегонис. — Не от недоверия к тебе. Но у чародеек кругом шпионы. Твой разговор с кем-нибудь из преданных военачальников, а такие наверняка состоятся, могут подслушать. Если чародейки до срока узнают что к чему, они сумеют подготовиться и нивелировать большую часть сокрушительного эффекта, столь необходимого нам в нужный момент. Даже мои люди осведомлены далеко не все, а лишь те, кто принимает непосредственное участие в подготовке.

— Хорошо, пусть так, — подумав, произнес хан. — Но я желал бы узнать, каким образом тебе удалось обеспечить благоденствие Кириона, вызвавшее его небывалую дружелюбность. Признаю, без твоей помощи мне ни за что не удалось бы столь быстро добиться от его вождей такого невероятного расположения. Они не просто позволяют нам беспрепятственно перемещаться по их землям — они даже поставляют припасы. Не бесплатно, разумеется, но прежде за ними ничего подобного не водилось.

— О, это отдельная история, — усмехнулся колдун, и лишь неизменно надвинутый капюшон скрыл от повелителя жесткое выражение его лица. — Но лично тебе я могу о ней поведать, хотя это тоже большой секрет, и разглашать его не следует.

Слова колдуна, в общем-то, не открывали ничего нового. Просто проясняли некоторые детали и преподносили определенные вещи под иным углом зрения. Жилы в шахтах, равно как и дичь в лесах, сами по себе не появятся. Такие чудеса, порой, действительно происходят, но как случайность, и уж точно не приобретают массовый характер. Колдовством, однако же, подобные вещи тоже не создашь, иначе как бы просто можно было жить в этом мире, если имеешь под рукой несколько подходящих заклинателей. Во всяком случае, обычным колдовством. Устройство мира таково, что ничто не берется из ниоткуда, и за все приходится платить. Благодать, свалившаяся на некоторые племена Кириона, носит временных характер. Достаточно продолжительный, чтобы послужить интересам Красной саламандры, но все же не бесконечный. За изобилием однажды наступят последствия. Помимо договоров, подписанных вождями, их подписи имеются и на некоторых свитках. Вожди плохо поняли содержащийся там текст, изобилующий хитрыми оборотами, да и рунические знаки читать не умеют. Их жрецы также приложили руку к означенным документам, что окончательно закрепило сделку. Ибо эти документы и были ничем иным, как сделкой с некими силами. Эти силы обещались предоставить Кириону богатство и процветание. Именно поэтому шахты вдруг наполнились рудой и драгоценными камнями, дичь сама идет в руки, и даже сухие каменистые земли плодоносят как лучший чернозем. Взамен эти силы кое-что возьмут. Не сейчас — позже. Но властелину Железных земель не стоит об этом беспокоиться. Сделка касается только согласившихся на нее кланов. Ни один гражданин Империи не ощутит на себе ее последствий.

— Звучит так, будто ты предложил им сделку с дьяволом, — усмехнулся ад-Сейдин.

— В известном смысле — да, — невозмутимо отозвался колдун. — Просто дьявол — образ собирательный, воспринимаемый людьми строго как страшилка, неизменно требующая бессмертную душу в обмен на любые блага. На деле все гораздо сложнее, — добавил он, заметил как поползли вверх брови повелителя. — Товар бывает разный, и цена бывает разная. Вождей и жрецов Кириона, официально уполномоченных своими племенами, она устроила. Кто ж виноват, что эти варвары не потрудились как следует разобраться что именно и с кем именно они подписывают?

— Впредь я буду внимательнее относиться к тому, что ты подсовываешь мне на подпись, — с неопределенным выражением произнес хан, бросив на колдуна прищуренный взгляд.

— О, повелитель, тебе не о чем беспокоиться. Ни я, ни мои люди не практикуем связь с подобными силами, — не моргнув глазом, солгал Дегонис. — Не переступили мы эту черту и в случае с Кирионом. Разве писец, записывающий приказ о приведении приговора в исполнение, несет ответственность за сам приговор? Исходя из их собственных пожеланий, мы составили документ. Они его подписали. Желания Кириона — проблемы самого Кириона. К тому же твоей Империи, повелитель, о которой я мечтаю не менее страстно, просто не нужны такие смехотворные припарки, являющиеся уделом слабых и недалеких людей.

Верховный колдун, само собой, откровенничал с ханом отнюдь не для того, чтобы похвастаться своими успехами и под этим соусом недальновидно выдать себя с головой. Мало-помалу подавая ему несколько щекотливую сторону дела, он обеспечит себе заблаговременное прикрытие. Если до ад-Сейдина рано или поздно станут доходить слухи, что помощники Дегониса используют какие-то слишком подозрительные методы, он некоторое время будет уверен, что речь идет об известных ему вещах, сделанных исключительно на благо Империи. Умело играя словами, колдун вкрадчиво преподносил повелителю всю историю так, что та обращалась едва ли не в невинную шалость. Хан ведь не ведал что именно скрывалось за подобным договором, как он готовился, и кто стоял за его осуществлением. Чародеек в советниках у него не имелось, тем более кого-то из сестер Гексенхаммера. Те бы живо вывели колдуна на чистую воду, заявив, что либо он лжет, либо дело пахнет жареным. Сейчас же, когда властелин Железных земель воспринимает этих женщин как своих врагов, Дегонис способен опровергнуть любое их заявление, если таковое вдруг поступит. Злонамеренная ложь, провокация, желание посеять непримиримый раздор в стане противника — в его арсенале найдется целая уйма аргументов, способных заставить хана проигнорировать самое открытое предупреждение.

— Хорошо, пусть так, — кивнул ад-Сейдин. — Но впредь я желаю, чтобы ты заранее извещал меня о чем-то подобном.

— Для этого я и прибыл в твою ставку лично, повелитель, — заверил колдун. — К сожалению, неотложные дела какое-то время удерживали меня вдали отсюда, а мои заместители не всегда осведомлены о всей картине в целом. Ведь верно служащие тебе колдуны растут не на деревьях, а помимо работы над Липким огнем у меня хватает иных забот обеспечивать нужды армии и бороться с влиянием чародеек.

— Да-да, я понимаю, — милостиво изрек хан. — Я рад твоему приезду. Баратис, безусловно, хороший специалист и очень мне помогал, но с тобой мне гораздо спокойнее.

— Я польщен твоим неизменным доверием, повелитель, — почтительно склонился Дегонис. — Клянусь, мы построим Империю достойную твоей великой фамилии.

Ад-Сейдину эти слова неизменно лились бальзамом на душу. Еще с тех самых пор, как он впервые заговорил с колдуном о своих планах, тот неизменно укреплял и подогревал его веру в осуществление мечты, способствовал воплощению ее в реальность. Дегонис поведал о существовании Липкого огня не только в благодарность за приют. Он положил на чашу весов самый значительный аргумент, переведя амбициозные идеи хана Гийюра из области фантазий во вполне возможную действительность. И с тех пор своими непрестанными трудами неизменно приближал и продолжает приближать день великого триумфа. Кристальный каскад — наглядный инструмент, доказавший становящийся судьбоносным виток истории.

— Скажи, а что именно случилось в Ардее? — спросил вдруг ад-Сейдин. — Моих войск там даже близко не было, а целый полк северян, отправленный восстановить порядок в провинции, сгинул без следа. Как ты сумел этого добиться?

Ардеей называлась деревушка в северо-восточной части Ганхельда. После свалившихся на те края напастей она пострадала настолько серьезно, что к моменту прибытия королевских сил полностью обезлюдела. Дегонис, разумеется, отлично знал что там произошло, но открывать всей правды повелителю было ни в коем случае нельзя. Когда полк северян вошел в Ардею, он нашел там пустые дома, и лишь одна пожилая женщина катила по улице тоскливо поскрипывавшую тачку. На ней под куском грубой холстины лежали тела умерших. Солдаты, ошеломленные царившим кругом опустошением, поинтересовались что произошло. Женщина, тяжело вздохнув, остановилась и поведала весьма печальную историю.

Сначала в окрестных лесах завелась какая-то чертовщина. Охотники и дровосеки пропадали один за другим. Селяне, собиравшие хворост, говорили, что в чаще стало неладно, и они то и дело чувствуют на себе чей-то недобрый взгляд. Отыскать сгинувших людей живыми ни разу не удалось, зато добровольцы или случайные путники иногда натыкались на истерзанные останки. Кто бы ни был повинен в этом злодействе, он подбирался к деревням все ближе. Жители уже не ходили в лес поодиночке, а затемно не рисковали появляться там даже группой. Их беды, однако, только начинались. Не успели поползти слухи о жутких чудовищах, как разгулявшаяся стихия погубила значительную часть урожая. Она же спалила у селян немало домов и амбаров, когда ослепительные молнии поджигали деревянные строения как свечки. Семьи, оставшиеся без крыши над головой, составили первую волну беженцев, последовавшую вслед за теми, кто покинул края убоявшись неведомых тварей. Угроза голода нависла сразу над половиной области, но власти обещали изыскать резервы для посева и пропитания. Люди только начали отправляться от последствий понесенного ущерба, как ударил мор. С каждым днем он свирепствовал все сильнее, забирая жизни без разбора и не делая скидок ни на пол, ни на возраст. Знахари были бессильны. Занемогший человек угасал за несколько дней, при этом загадочная болезнь, казалось, поразила только конкретную местность. Люди в ней заражались неизвестно как, при этом вне ее не болели вообще, за исключением уже подхвативших недуг. Это, само собой, породило вторую волну беженцев, стремившихся покинуть опасный район. Колдовство или нет, но каждый хотел обезопасить себя всеми доступными средствами, и самым простым среди них было попросту уехать. Многие деревни практически обезлюдели. Ардея потеряла последних жителей, когда в покинутых домах зашевелились умершие, которых попросту некому было хоронить. Край, разумеется, тут же наполнили мародеры и всякие сомнительные личности. Они грабили опустевшие жилища и не гнушались нападать на выживших и отказавшихся покидать родной кров. Окончательно утратив контроль над ситуацией, местные власти отправили королю очередной отчаянный призыв о помощи. Вероятно, прибывший полк собирался покончить с разраставшимся хаосом.

— А ты как уцелела, мать? Почему не уехала? — спросил кто-то из воинов.

— Так некуда мне, — пожала плечами женщина. — Да и незачем. Телегу мою видишь? На ней все мои как один лежат. Везу на кладбище. Уж как-нибудь да землей прикрою, силы еще остались. А потом и самой можно помирать, ибо и жить больше незачем. Может потому меня смерть и не тронула. Не боюсь я ее теперь, а вот страдать еще способна.

Солдаты, проникнувшись душераздирающей историей, помогли одинокой селянке похоронить близких. Они усердно орудовали лопатами, а затем, опустив тела в вырытые могилы, быстро засыпали их землей. Стараясь покончить с гнетущим делом, воины торопились, не слишком присматриваясь к деталям. В противном случае они, возможно, заметили бы, что покойники не слишком похожи друг на друга, как полагалось бы родственникам, да и давность их смерти несколько различается.

Женщина жила в небольшой хижине на окраине. Свободного места в деревне теперь было хоть отбавляй, поэтому солдаты не стали нарушать ее печального уединения, а расквартировались в пустующих домах. Тех, разумеется, где внутри не обнаружились разлагающиеся останки. Для погребения последних организовали похоронную команду, поставив перед ней задачу предать земле все бесхозные трупы. По деревне расставили посты, в том числе и неподалеку от обители единственной уцелевшей жительницы. Та, не желая сидеть сложа руки, вызвалась поработать прачкой и помочь с приготовлением пищи. За стиркой и кухонными хлопотами она и провела все время, пока солдаты сносили умерших на кладбище, хороня в братской могиле. От этой работенки они были не в восторге, боясь подхватить неизвестную инфекцию, но оставлять трупы гнить на открытом воздухе было бы еще хуже. Впрочем, женщина уверяла, что мор прекратился, забрав всех кого пожелал, и новых случаев заражения не было.

Командование расположилось в двухэтажном здании, где некогда жил староста и имелся большой зал для собраний. Нанеся собранные сведения на карту, офицеры вырабатывали план действий. Ардея, как наиболее удобно расположенный населенный пункт, послужит базой. Отсюда в соседние деревни направятся отряды солдат. Им в задачу вменяется обеспечение безопасности местных жителей и отлов мародеров. Как только порядок будет восстановлен, из столицы пришлют новую администрацию, припасы и специалистов, которые разберутся в причинах разразившегося кризиса. С ними вернется и часть уехавших в город беженцев, получив гарантии безопасности от властей. Мародеров и разбойников следует карать по законам военного времени, местным жителям всячески помогать. В случае чрезвычайных происшествий командование должно быть извещено незамедлительно. Последнее, вероятно, офицеры оговорили особо, памятуя о словах женщины про неупокоенных мертвецов. Та, впрочем, сообщила, что сама ничего подобного не видела, а такие слухи — совершенно обыденное явление в доведенных до отчаяния умах. Среди всех напастей и последовавших смертей еще и не такое привидится. У страха, как говорится, глаза велики. Офицеры, в целом, разделяли ее мнение, но сложная обстановка все равно требовала повышенной бдительности.

К ночи полк закончил приводить Ардею в первичный порядок и солдаты устроились на ночлег. Под началом сержантов каждое отделение заняло свой дом и выставило у дверей часового. Три патруля ходили по деревне и еще несколько стояли по ее периметру, наблюдая за окрестностями. Вокруг было абсолютно тихо, и на глаза не попадалось ни единой живой души. Ни монстров из панических донесений, ни мародеров, орудующих при свете дня, ни даже диких зверей. Разве что поля действительно носили на себе следы пронесшейся непогоды, да обугленные развалины, не успевшие зарасти бурьяном, напоминали о недавних пожарищах.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒