Благодарности 12 страница

Перед входной дверью горела единственная красная лампочка. И хотя веранда была ветхой, но даже в этом слабом свете я заметила что некоторые дыры в полу залатаны новыми досками. Кто‑ то даже перекопал землю в цветочном горшке и в нем выросли отличные ноготки. «Дом тетушки Клеманс» никогда, конечно, не взял бы никаких дизайнерских наград, но все же видно было что как‑ то за ним ухаживают.

Внутри дом соответствовал наружной отделке. Резные цветы, на стенах фрески – животные, цветы, закаты. Картинки в стиле первоклашек. Мебель из Армии Спасения, в каждой комнате разный линолеум.

Мы прошли холл, где стояли несколько простых диванчиков, миновали лестницу, и вошли в длинный, узкий коридор. По бокам находились двери, ведущие в спальни: в каждой по раздолбанному комоду и четыре или шесть кроватей или раскладушек. Из одной лилось серебристое сияние от телевизора, и звучала главная тема сериала «Закон и порядок».

Дальше по коридору находилась кухня. За ней, слева виднелась столовая, а справа еще две спальни.

В кухне мы нашли Фини который, стоя на коленях вместе с подростками, похожими на группу «Металлика», возился с бумбоксом.

Как хамелеон зеленеет, чтобы слиться с окружающей листвой, так и некоторые защитники подростков становятся похожими на своих подопечных. Джинсы, хвостик на голове, сандалии или бутсы. Такой камуфляж помогает смешаться с окружением, сойти за своего.

Но только не Фини. В очках в черепаховой оправе, густые седые волосы приглажены на прямой пробор, вязаная кофта, фланелевая рубашка и серые штаны, подтянутые аж до подмышек – в таком виде он скорей слился бы с атмосферой дома престарелых.

Услышав шаги, он обернулся к нам.

– Чем могу быть полезен?

Райан сверкнул значком.

– Детектив Эндрю Райан.

– Патрик Фини. Руководитель приюта.

Он посмотрел на меня, подростки тоже все обернулись ко мне. Я почти услышала как они мысленно поют «Умри, умри, моя малышка» своими высокими голосами.

– Темпи Брэннан.

Фини кивнул три раза, скорее сам себе, нежели в ответ на приветствие. Подростки за его спиной глядели на нас, выражая смесь любопытства и враждебности.

В дверях появились еще две девочки. Обе крашеные блондинки и обе с лишним весом. Одна была в джинсах и свитере, вторая в коротенькой юбочке. Учитывая ее вес – не самый лучший выбор.

Фини попытался встать на ноги. Все как один, металлисты бросились ему на помощь. Он пошел к нам, широко расставляя ноги, как делают страдающие геморроем.

– Так чем могу помочь, детектив?

– Мы ищем девушку по имени Шанталь Спектер.

– Какая‑ то проблема?

– Шанталь здесь?

– А что?

– Это просто вопрос, отец.

Фини немного напрягся. Я заметила что девушка в юбке исчезла и услышала как за ней хлопнула входная дверь.

Я покинула кухню и поспешила в холл. Через окно мне было видно только «мистера Ти» и «статую» на ступенях и как девица в юбочке что‑ то говорит им. После недолгого разговора «мистер Ти» щелчком отбросил сигарету и они втроем побежали в сторону Мезонев. Я немного подождала и отправилась за ними.

«Монреаль Канадиенс» поначалу не везло со штаб‑ квартирой. С 1909 по 1910 «Вестмаунт‑ Арена», что на пересечении Сент‑ Катрин и Этвотер, была домашней ареной для этой хоккейной команды. Когда же каток полностью сгорел в пожаре, команда вернулась обратно в родную восточную часть города. Еще один пожар привел ребят на следующие четыре года в «Арена Монт‑ Рояль». В 1924 прямо напротив был построен «Форум». Стройка длилась всего 159 дней и стоила 1. 2 миллиона долларов. На открытии «Монреаль Канадиенс» разбили Торонтскую команду «Святого Патрика» со счетом 7: 1.

В Канаде хоккей священный спорт. Долгие годы «Форум» являлся святилищем. Чем больше Кубков Стенли, тем святее место. Но наступило время когда возникла нужда в большем количестве мест, и ребятам понадобилось больше раздевалок.

11 марта 1996 команда сыграла прощальный матч в «Форуме». Четыре дня спустя 50 тысяч монреальцев вышли на митинг «возвращения». 15 марта команда уже играла в новом «Молсон‑ Центре» победив Нью‑ Йоркских «Рейнджеров» – 4: 2.

Наверное, это последняя игра была когда они выиграли, думала я пока неслась по Мезоннёв.

Старый «Форум» несколько лет стоял одинокий и всеми заброшенный, как бельмо на глазу у города. А в 1998 здание купила компания «Кэндерел Менеджмент» и со своим спонсором «Пепси» принялась за реконструкцию. Три года спустя здание открылось в новом виде. Теперь это стал Центр развлечений «Форум‑ Пепси». Прекрасная метафора – от спорта к еде и развлечениям.

Там где когда‑ то спекулянты из‑ под полы продавали билеты, а биржевые маклеры и водители грузовиков всеми правдами и неправдами боролись за пиво, теперь молодежь пьет холодную водку и играет в боулинг на звуковых дорожках. В Центре есть двадцать два кинотеатра, высококлассный винный магазин, рестораны, альпинистская стена и огромный каток, в память о былой славе.

«Мистер Ти», «статуя» и «юбочка» свернули на Ламберт‑ Клос и вошли в «Форум» со стороны Сент‑ Катрин. Я проскользнула следом.

Зацепившись взглядом за ирокез «статуи» я хвостиком шла за ними сквозь толпу. Я увидела как ирокез двинулся на эскалаторе на второй этаж в «Джиллиан» и последовала за ним.

Столы и кабинки занимали правую сторону ресторана, слева располагался бар. Обедающих было немного, а вот у стойки все стулья были заняты и еще рядом стояли по двое и по трое группы посетителей.

Когда я входила в зал, троица из приюта как раз направлялась к девушке в дальнем конце бара. На ней была черная кружевная блуза, длинные черные бусы и перчатки без пальцев. Волосы, собранные в пучок лентой, образовали огромную черную бабочку у нее на голове.

Это была Шанталь Спектер.

Завидев своих друзей она улыбнулась и, ткнув пальчиком в сидящего рядом мужчину, закатила глаза.

Я посмотрела на объект ее презрения.

Не может быть! Но так и было.

Я тут же схватила телефон.

Глава 21

Райан примчался через несколько минут.

– Кто этот придурок с прилизанными волосами?

– Журналист из Чикаго по имени Олли Нордстерн.

– И что он здесь делает?

– Пиво пьет.

– Что в Монреале он делает?

– Может быть меня ищет. Он работает над статьей о правах человека. Я встречалась с ним в Гватемала‑ Сити. С тех пор он меня преследует.

– Преследует?

– Названивает мне, оставляет для меня сообщения в лаборатории.

Райан смотрел на Шанталь.

– У нее что, течет из глаза?

– Может татуировка?

– А чего это Нордстерн интересуется дочкой Спектера?

– Может его цель она, а вовсе не я.

– Да, своенравная посольская дочь. Это Пулитцеровская премия, – и Райан прищелкнул пальцами.

Мы уже вдвоем уставились на Шанталь. Она стояла в кругу друзей.

– Ну что готова?

– Пойдем.

«Мистер Ти» стоял в боевой позе – большие пальцы заткнуты в пояс, челюсти работают, перемалывая жвачку. Он узнал нас издалека и следил за нашим приближением холодным взглядом змеи. Остальные были заняты разговором, а Нордстерн поглотил все внимание Шанталь.

Райан обошел их и взяв стакан Шанталь понюхал содержимое.

Все замолчали.

– Уверен что у всех уже есть удостоверение личности, – Райан одарил всех отеческой улыбкой. Этакий любящий ребятишек дядя офицер.

– Отвали, – грубо ответил «мистер Ти».

Он на свету казался старше чем я думала. Возможно ему уже есть двадцать.

– «Железная задница»? – спросила я.

Его взгляд медленно обратился ко мне.

– Закаленная сталь. А как насчет твоей, а? – и он быстро забарабанил пальцами по барной стойке.

Шанталь подскочила.

– Ты используешь ник «Железная задница»?

– Классные сиськи.

– Уверена, ты это из любезности говоришь.

– Может как‑ нибудь капуччино вместе выпьем, – продолжил «мистер Ти», почесывая грудь и ухмыляясь уголком рта.

– Обязательно. Как только вам позволят посетителей и я сделаю это в качестве общественных работ.

Послышался нервный смешок.

– А ты какого хрена ржешь? – рявкнул на девушку в юбочке «мистер Ти».

Райан подобрался ближе к нему и положил руку ему на спину.

– Что за…

– Давайте не забывать о манерах, – голос любящего детишек офицера немного построжел.

– Это, бля, полицейское домогательство! – на шее у парня вздулась вена.

Он попытался освободиться от объятий Райана, но тот не отпускал.

Шанталь сделала попытку встать, но я, положив руки ей на плечи, усадила ее вновь на табурет. Вблизи я разглядела что татуировка слезы оказалась простым рисунком. Ее верхний край заходил далеко за край века.

Нордстерн за все время ничего не сказал.

– Моя коллега задала резонный вопрос, – шептал в ухо «мистеру Ти» Райан. – Мы назвали тебя «мистер Ти», но считаем это оскорбительно. Заставляет нас чувствовать себя стариками.

Никакого ответа.

Райан щипнул «мистера Ти» за руку.

– Блядская полицейская грубость! – прошипел парень сквозь зубы.

– Ты отлично с ней справляешься.

Нордстерн молча принялся складывать салфетку треугольником.

Очередной щипок.

– «Железная задница»! – почти вскричал мальчишка.

Пара за спиной Нордстерна бросила свое пиво.

– Сомневаюсь что твоя мама записала «Железная задница» в свидетельстве.

– Сомневаюсь что твоя мама вообще умела писать и читать, – огрызнулся парень.

Еще один щипок.

– Бля!

– Я теряю терпение!

– Попей «Прозак».

Райан ущипнул сильней.

– Леон Хокмейстер. Отъебись теперь от меня!

Райан отпустил руку Хокмейстера.

Тот выплюнул жвачку на пол и потер плечо.

– Тебе надо новые слова выучить, Леон. Попробуй какой‑ нибудь электронный словарик, что ли.

Хокмейстер сложил было губы для очередного ругательства, но передумал. В глазах клокотала злоба. Распутин в обличии молодого хулигана.

Райан обернулся к «статуе».

– А ты?

– Пресли Иверсон, – на его лице застыло выражение ошеломленного любопытства.

Теперь настала очередь «юбочки».

– Антуанетта Годро.

– Я имею удовольствие общаться с Грязным псом, Рэмбо, Лохматым, Секси‑ чатом или Крикуном?

– Крикун, – ответил Иверсон, протягивая ладонь для приветствия. – Cri perç ant – Пронзительный крик.

– Очень поэтично, – похвалил Райан.

Изо рта Иверсона появился розовый пузырь, и как только лопнул тот продолжил невозмутимо жевать. Райан взглянул на Годро.

– Я не часто пользуюсь умылом.

– А когда пользуешься?

Девушка пожала плечами.

– Секси‑ чат.

– Спасибо, киска.

Годро выглядела так же сексуально, как и кашалот.

– Вы не можете вот так, бля, запросто приходить и лупить людей! – к Хокмейстеру видимо вернулась его наглость.

– Леон, это именно то, что я могу делать. И еще я могу протащить твою тощую задницу в багаже. Как думаешь кто‑ нибудь заинтересуется?

Леон перестал потирать плечо. Посмотрел на Шанталь, потом на потолок и когда снова опустил взгляд, то его лоб внезапно покрылся капельками пота.

– Мы ни хера не знаем об этом дерьме.

– О каком дерьме, Леон?

– О том, о чем он тут распинается.

Краем глаза я заметила как обмер Нордстерн.

– Кто это «он», Леон?

Хокмейстер кивнул в сторону Нордстерна.

– И Шанталь ничего не знает! – он ткнул пальцем в журналиста. – Этот козел такой же псих, как и вы!

– Почему это?

– Он думает что Шанталь забирали в каталажку в Гватемала‑ Сити.

– Леон! – зашипела на него Шанталь.

– Непохоже на вашу тему о правах человека, – обратилась я к Нордстерну.

Он поднял глаза от своей салфетки и коротко ответил:

– Может быть.

– Вы где остановились, сэр? – поинтересовался Райан.

– Прошу вас, – журналист смял свою салфетку. – Давайте не будем тратить время ни мое, ни ваше. Вся информация и источники у меня строго конфиденциальны.

Он бросил смятую салфетку на стойку и посмотрел мне в глаза.

– Если только мы не придем к взаимовыгодному согласию, – сказал он вкрадчивым голосом.

– Не понимаю о чем вы.

Он долго изучал меня прежде чем ответить.

– Вы понятия не имеете что происходит, – заявил он.

– Ой ли?

– Вы так же далеки от разгадки как Ганимед от нашей Галактики.

– В последний раз как я смотрела, так Ганимед по‑ прежнему был в нашем Млечном Пути.

– Все это хорошо, но я, доктор Брэннан, говорю не об астрономии.

– А о чем же?

– Об убийстве.

– Каком?

Его брови взлетели вверх от удивления, и он помахал пальцем как стрелкой метронома.

– Это секрет.

– Почему?

И снова это жест пальцем.

– Могильный секрет.

Тут я сообразила что Нордстерн пьян.

– Секреты могил.

Он попытался улыбнутся, но у него это не очень получилось.

– Я живу в Сент‑ Мало, – сообщил он Райану. И тут же снова мне:

– Позвоните мне, когда вам понадобятся раскрыть некие могильные секреты.

Я наблюдала как он выходит из бара. На полпути к двери он обернулся и произнес одно слово:

– Ганимед!

Затем он просалютовал и исчез в дверях.

– Этот ушлепок совсем спятил, – сказал Хокмейстер и добавил: – В следующий раз порву его на Британский флаг!

– Леон, повторять я не буду – иди домой! – Райан поднял руку. – Нет, я не буду миндальничать. – И он поднял палец прямо к носу Хокмейстера. – Уходите! Уйдете – и вы с друзьями сможете насладится повторным показом Арчи Банкера. Останетесь – и проведете ночь без шнурков и поясов.

Иверсон и Годро вскочили со своих табуретов словно на пружинах. Хокмейстер поколебался, но пошел за всеми – ну, прямо вожак стаи бабуинов в отступлении. Когда они ушли, Райан повернулся к Шанталь.

– Что хотел Нордстерн?

– Это имя того придурка?

Она взяла свое пиво. Райан отнял бокал и поставил на место.

– Олли Нордстерн, – пояснила я. – Он журналист из «Чикаго Трибьюн».

– Правда что ли?

А хороший вопрос! Я сама поверила Матео на слово, и никогда не спрашивала документов у Нордстерна.

– О чем спрашивал?

– О планах на Сандэнс. [48]

– Шанталь, ты видимо не понимаешь всей серьезности ситуации. Ты под подозрением и судья в любой момент может отправить тебя обратно в тюрьму.

Шанталь не поднимала головы и пряди ее черных волос закрывали лицо.

– Не слышу, Шанталь, – настаивал Райан.

– Он хотел знать о мертвых девушках.

– О той, что я упоминала в тюрьме?

Она кивнула и ее кружевная бабочка закачалась.

Я припомнила о странном вопросе Нордстерна в Фонде.

– Во время нашего интервью, помню, Нордстерн спрашивал меня о деле канализации, – сообщила я Райану.

– А откуда он узнал?

– Понятия не имею.

И снова мы одновременно подумали: «Видит ли Нордстерн связь между «Параисо» и Спектерами? »

Я снова обратилась к Шанталь.

– Как он на тебя вышел?

– Откуда мне, к черту, знать? Может следил за домом.

– И проследил до Тима Хортона.

– А вы разве не так меня нашли?

– Вы до этого встречались с ним?

– Да, бля, под спортивными трибунами!

– Шанталь?

– Нет.

– О чем еще он спрашивал?

Она молчала.

– Шанталь?

Гнев нахлынувший на нее превратил милое личико дочки посла в холодное, озлобленное лицо девочки с фотографии в посольстве.

– Мой папаша, – дрожащим голосом сказала она. – Мой знаменитый, умопомрачительный, чертов папочка! Дело не во мне. Я никогда никого не интересую.

Девушка порылась в тряпичной сумке, перекинутой через плечо, достала темные очки и надела их. В линзах тут же отразилась искаженная версия удивленной Темпи.

Райан бросил монеты на прилавок.

– Твоя мать волнуется. Мы завтра поговорим.

Шанталь позволила проводить ее из бара до самого выхода. Когда мы выходили из стеклянных дверей Райан глазами указал мне на ближайший винный магазин. У ветрины стоял Олли Нордстерн, делая вид что изучает французкое Шардоне.

– Что думаешь? – спросила я его шепотом.

– Ну, в ЦРУ его точно не возьмут. Давай посмотрим будет ли он за нами следить.

Мы с Райаном направили Шанталь за угол. Она как обычно закатила глазки, но молча пошла с нами.

Нордстерн ступил на тротуар двадцать секунд после и оглядываясь поспешил на восток. У Этвотер он сменил направление и вернулся обратно.

Я видела как он остановился на Ламберт‑ Кросс, посмотрел на горы слева и на площадь Кабот справа. Мои глаза смотрели как его и также увидели перекресток. Тогда я и увидела мужчину в бейсболке. Он шел по направлению к Нордстерну и в руке у него был заметен 9‑ миллиметровый Люгер.

Все что было дальше – это просто минутный калейдоскоп движений, который я увидела в утроенном ускорении.

– Райан! – крикнула я Райану.

Он вытащил пистолет. Я толкнула Шанталь и сама упала рядом на колени.

– Полиция! – кричал Райан на двух языках. – Все на землю!

В пяти футах от нас стрелок вытянул руку и нацелил свой пистолет прямо в грудь Нордстерна.

Какая‑ то женщина закричала.

– Оружие! – крик прокатился по Сент‑ Катерин как мяч катится по футбольному полю.

Снова крик.

Воздух взорвали два хлопка. Нордстерн падает, на его груди растут два красных пятна.

На улице наверное человек пятнадцать. Большинство их них на коленях. Некоторые пытаются уползти в Форум. Мужчина хватает девочку и закрывает ее своим телом. Некоторые машины побыстрей уехали, другие, наоборот остановились. Перекресток опустел.

Стрелок стоял, немного пригнув колени, водя Люгером по широкой дуге – справа налево, слева направо. От меня он был примерно в пятнадцати футах, но я слышала его дыхание, видела его глаза под стеклами темно‑ синих очков.

Райан присел за стоящим на Ламберт‑ Клосс такси, держа стрелка под прицелом. Я даже не видела его движений со своего места.

– Стоять! – крикнул Райан.

Дуло Люгера качнулось в сторону Райана. Палец на спусковом крючке. Я прекратила дышать. Райан боится стрелять из‑ за риска попасть в случайного прохожего, а у стрелка таких угрызений совести быть не могло.

– Бросай оружие!

Лицо стрелка оставалось бесстрастным.

В соседнем квартале просигналила машина. Надо мной светофор сменил зеленый на желтый.

Райан повторил команду.

Желтый сменился на красный.

Вдалеке зазвучала сирена. Секунда, две, три.

Стрелок напрягся. Сделав два шага назад, по‑ прежнему не отводя оружия от лица Райана, он нагнулся к женщине, распластавшейся на тротуаре. Женщина прижав голову к асфальту причитала, дрожащим от страха голосом:

– Не убивайте меня. У меня есть ребенок.

Стрелок схватил ее за куртку и потянул по земле.

Райан выстрелил.

Стрелок дернулся всем телом и схватился за правое плечо. На рубашке расцветал красный цветок.

Выпрямившись, стрелок выстрелил четыре раза. Пули врезались в стену над нашими головами и нас осыпало кирпичной крошкой.

– Боже, нет! – голос Шанталь дрожал.

Райан снова выстрелил.

Женщина завопила, когда стрелок упал на нее. Я слышала как стукнулась голова, как Люгер отлетел и свалился за бордюр, как женщина царапала тротуар и всхлипывала. Ребенок плакал. А в остальном – тишина: никто не говорил, никто не шевелился.

Сирены стали громче, превратились в хор. Машины вылетали из каждого переулка, визг шин, свечение огней, треск радио.

Райан поднялся на ноги, держа пистолет дулом вверх. Я видела что он потянулся за своим значком.

Я слышала как рядом Шанталь нервно вздыхает. Я взглянула на нее – подбородок дрожит, щеки мокрые от слез. Я потрепала ее по голове.

– Все кончилось уже, – хотя голос у самой был не очень уверенный. – Ты в порядке.

Шанталь посмотрела на меня. На ее лице остались только татуировки слез.

– Так ли это?

Я обняла ее одной рукой. Она прижалась ко мне и тихо заплакала.

Глава 22

Я проснулась с нехорошим чувством опасности, как тогда, после нападения в Сололе. На секунду на меня нахлынули воспоминания: грудь Нордстерна взрывается; сухой треск пистолета Райана; неподвижно лежащее тело стрелка; тонкая струйка крови, пересекающая тротуар. Мне и доказательств не нужно было – я видела что оба мужчины мертвы.

Я потерла лицо руками. Закрыла глаза и натянула одеяло на голову. Когда же настанет конец всем этим убийствам?

Перед глазами встала Шанталь, застывшая от ужаса, с дорожками слез на лице. Меня передернуло нервной дрожью от мысли как же близко мы были к тому чтобы быть ранеными или даже убитыми! Как я теперь смогу смотреть в глаза ее матери?

Я представила себе как опустошена будет Кэти, доведись ей услышать весть о моей смерти. Слава богу сейчас этого не произошло.

Я вспомнила так же и Нордстерна в Гватемала‑ Сити, и в баре, за несколько минут до его смерти. Меня окатила волна раскаяния. Мне не нравился этот человек, я не была добра к нему. Но я никогда не воображала его мертвым.

Мертвый.

Боже правый! Что такое нарыл Нордстерн? Такое за что могут вот так расстрелять на улице Монреаля?

И снова мои мысли вернулись к Шанталь. Как повлияют эти события на нее? Было столько всяких вариантов для взволнованного подростка! Раскаяние? Побег? Спасение через наркотики?

Хоть и грубая снаружи, внутри Шанталь была хрупкая как крыло бабочки. Поклявшись себе что я все равно буду на ее стороне, хочет она того или нет, я вылезла из‑ под одеяла и направилась в душ.

Нагрянувшее было лето, за ночь улетучилось и я выехала из гаража в холодный дождь. Жизнь в Квебеке.

На короткой утренней летучке антропологических дел не затрагивали. Следующий час я провела, нарезая резиновые сегменты и наклеивая их на модель черепа из канализации, созданную Сюзанн. За исключением блеска и небольших расслоений, эта модель была очень похожа на настоящий череп.

К 10 утра я уже сидела у компьютера в отделе наших компьютерщиков. Люсьен, наш графический гуру, как раз поставил модель из «Параисо» перед видеокамерой, когда к нам вошел Райан.

– Что такое налеплено на этот череп?

– Маркеры глубины ткани.

– Ну да, конечно.

– Каждый маркер показывает толщину слоя плоти на том или ином месте лица или черепа. – Люсьен затянулся своей трубкой. – Доктор Брэннан нарезала их по стандартам монголоидной женщины. Так?

Я согласно кивнула.

– Мы создали точечную сетку для лицевой репродукции, – он подправил свет. – С пластиковым черепом это впервые.

Точечную сетку?

– Дайте‑ ка угадаю. Камера фиксирует картинку, посылает ее в компьютер и вы соединяете точки.

Умел Райан сложнейшие штуки представить как детскую забаву.

– Это немного посложнее, конечно, но да. Как только я зарисовываю контуры пользуясь маркерами, программа находит наилучшее соответствие в базе и вклеивает этот контур.

– Ты использовала такую же технику для тел из Укрепления Духа?

Райан вспомнил о деле над которым мы с ним работали несколько лет назад. Тогда много студентов университета МакГилла попали под влияние радикальной секты, которой руководил социопат, уверовавший в бессмертие. Однажды из мелкой могилы около коммуны в Южной Каролине показались кости и мы с Люсьеном делали эскиз, чтобы установить, что эти останки являлись пропавшей студенткой.

– Да. Как дела с Шанталь?

– Судья согласился оставить ее под домашним арестом.

Прошлым вечером, в то время как Райан остался, для дачи показаний о стрельбе, я отвезла домой Шанталь. Сегодня утром он заглянул к ней, чтобы быть уверенным, что она все еще там.

– Думаешь мамочка будет бдительна?

– Думаю, что Мануэль Норьега наслаждается свободой, которая в ближайшем будущем и не светит Шанталь.

– Она была довольно покорной вчера вечером, – сказала я.

– Да, у нее на лбу написано «Отъебитесь‑ от‑ меня! ».

– У тебя как дела? – сменила я тему, заметив как он напряжен.

В Монреале после каждой полицейской стрельбы проводится внутреннее расследование. Городская полиция Монреаля ради соблюдения беспристрастности расследует стрельбу вместе с работниками Квебекской полиции и, наоборот – инциденты в Квебеке расследуются с офицерами из Монреаля. Когда я увозила Шанталь, я видела как Райан отдавал свое оружие офицеру из полиции Монреаля.

Райан пожал плечами.

– Два трупа. Один – мой.

– Это был хороший выстрел, Райан. И они это понимают. Парень убил Нордстерна и практически захватил заложника.

– Тебя уже вызывали?

– Еще нет.

– Ну, жди, уже скоро.

– Я им расскажу все как было. Узнали данные о стрелке?

– Карлос Висенте. Гватемальский паспорт.

– Этот козел взял с собой паспорт на дело? – удивилась я.

Райан отрицательно покачал головой.

– У него оказались ключи от номера в «Дэй‑ Инн». Мы обыскали комнату, нашли паспорт в чемодане.

– Он не кажется профессионалом.

– Еще нашли две штуки зелени и билет до Феникса.

– Еще что?

– Грязные штаны.

Я выразительно глянула на него.

– Я звонил Гальяно. Он ничего не вспомнил про имя Висенте, но обещал копнуть глубже.

– А что с Нордстерном?

– Не получит он свой Пулитцер. [49]

Еще один злой взгляд в его сторону.

– Я сейчас направляюсь в отель «Сент‑ Мало». А так как Нордстерн был твоим парнем, то подумал что ты тоже захочешь взглянуть.

– Мне надо закончить с лицом.

– Я все сделаю, доктор Брэннан, – голос у Люсьена был как у запасного игрока школьной команды.

Видимо я выглядела не очень уверенной и он продолжил:

– Позвольте мне.

Пожалуйста, тренер, выпусти меня на поле!

Почему же нет? Если набросок Люсьена не будет правильным, я всегда могу сделать свой.

– Ладно. Делай полностью. Не меняй черты. Внимательно смотри чтобы все подходило к костной структуре.

– Allons‑ y! – объявил Райан.

– Allons‑ y!

Вперед!

* * *

Отель «Сент‑ Мало» оказался маленьким заведением на дю Форт, буквально в шести кварталах от Пепси Форума.

Владелец был высоким, худым мужчиной с косящим левым глазом и кожей чайного цвета. И хотя наш визит его совсем не обрадовал, но увидев значок Райана он повел себя правильно.

Номер Нордстерна размером был с клетку, и интерьер соответствовал: чисто, функционально, без излишеств. Через три секунды я была готова к осмотру.

Железная кровать. Поцарапанный шкаф. Поцарапанная стойка‑ вешалка. Библия. На виду никаких личных вещей. Вещей нет ни в шкафу, ни в ящиках.

Ванная выглядела более обжитой: зубная щетка, расческа, бритвенный станок Gillette Cool Wave для чувствительной кожи, гель для душа Dippity‑ Do Sport, отельное мыло.

– Нет шампуня, – заметила я, ручкой Райана отдергивая душевую занавеску.

– Зачем шампунь если есть такой гель?

Мы вернулись в комнату.

– Парень путешествовал налегке, – сказал Райан, вытягивая спортивную сумку из‑ под кровати.

– Однако, хитрец. Знал как смешаться с толпой.

– Это спортивная сумка.

– Это хоккейная сумка.

– У НХЛ есть двадцать четыре представительства на юге.

– Хоккей не портит американскую моду.

– Вы сыр на голове носите!

– Ты открывать сумку вообще собираешься? – не выдержала я.

Я смотрела как Райан выкладывал из сумки несколько рубашек и пару штанов хаки.

– Боксеры любит.

Он двумя пальцами вытащил трусы и тут же их кинул обратно. Нашел паспорт.

– Американский.

– Дай посмотреть.

Райан передал мне документ, раскрыв его.

Прическа в день когда Нордстерн фотографировался была у него не очень. И выглядел он словно заспанный. Кожа была бледной, а под глазами четко видны были темные круги.

Снова накатила волна раскаяния. Мне не нравился Нордстерн, но я никогда не желала ему такого конца. Я смотрела на его имущество, доказательства прерванной жизни. Интересно, были ли у него жена или подруга. Дети. Кто‑ то уведомил их о его смерти?

– Должно быть фоткался до того как стал поклонником Dippity‑ Do, – решил Райан.

– Выдан в прошлом году, – продолжала я изучать паспорт. – Нордстерн родился в Чикаго в 1966. Боже, я думала ему около тридцати!

– Это все гель. Бритье омолаживает.

– Забудь ты про гель.

Вообще‑ то Райан нисколько не помогал расследованию смерти Нордстерна. Он юморил ради снятия напряжения. Все остальное пришлось делать мне. Но его легкомысленность уже начинала раздражать меня.

Райан вытащил четыре книги. Все были знакомы: «Гватемала: убийство, сошедшее с рук», «Резня в Рабинале», «Государственная жестокость в Гватемале: 1960–1999», «Гватемала: никогда не повторится».

– Может Нордстерн действительно занимался правами человека, – задумчиво предположила я.

Райан в это время отстегнул молнию на боковом кармашке.

– Приветики!

Он вынул оттуда авиабилет, ключ и блокнот. Я ждала пока он проверит билет.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒