Джефф Нун 8 страница

Медленный наплыв. Одна рука Мелиссы трогает внутреннюю стену Купола. Ее пальцы порождают гало со всплесками желтого и зеленого. Прикосновение мыслей, а потом - прочь.

Толпа стояла в едином порыве.

Наблюдая за действием на огромных экранах, поднятых в поле, они двигались в отраженном ритме со своим избранным предметом; они вытянули руки, как Мелисса, пальцы сжимали воздух, желая контакта, друг с другом. Их рты произносили молитвы и нашептывания. Один или двое осмелились говорить громче, требовать коронации Мелиссы, полноправной и единственной Королевы Подсознательных Наслаждений Нации.

Нола смотрела на людей, связанных воедино. Снова испытывая чувство связи.

Ее разум подключился к новому пути.

Сззссзт...

Она могла слышать блуждание и лепет подсознания. Картинки, эмоции, мысли. Строки диалога. Трескучий огонь синапса, шум в черепе. Персонаж, личность, звук крови, бегущей по венам. Каждый член аудитории был отслежен и измерен. Данные плыли по коже Нолы. Так много мешочков из кожи, в каждом - кость, волосы, вены, мышцы, нервы, зубы и ногти, яйца, органы, кровь, мокроты, сперма, слизь, экскременты, урина, гормоны, вещество мозга, импульсы, голод, любовь, жажда, ненависть, похоть, нежность, желание, - вся хаотичная сумятица психики, просачивающаяся через очертания плоти, а потом через экран.

Нола могла видеть и чувствовать весь мир в приближении, каждую деталь в увеличении.

Наполовину больно, наполовину странно.

Она слышала, что люди говорили, думали, их голоса размывались вздохами и шепотками. Все зрители в одном порыве сейчас говорили следующее:

Мы Око.

Все в едином виденьи, собрались мы здесь

в этот момент, этот час, на этом месте.

Мы - одно истинное золотое око

которое смотрит и продолжает смотреть,

один глаз, собирающий вид,

требующий образа.

Нола вдохнула. Там...

Джордж Голд. В толпе. Его лицо обозначилось, прижатое к проволоке заграждения ринга, его глаза застыли на ближайшем смотровом экране, на Куполе, на силуэте, передвигавшемся внутри.

Его губы во внезапном приближении.

Он произносил имя своей дочери снова и снова, звук усиливался.

Мелисса... Мелисса... Мелисса...

Нола могла чувствовать исходящий от экрана жар.

Бежать не было возможности.

Сигнал струился.

Солнце нырнуло за деревья, и бледная луна, наконец-то, осмелившись показать свое лицо, замерцала над Куполом.

Медленный дождь искрился.

Вместе со всеми зрителями Ноле хотелось взывать к раненой женщине, помочь ей как-нибудь. Но к ней не приходило ни слова, ни одного предложения удобств. Она пыталась пересмотреть свою собственную молодость, свою жизнь до того, как она вошла в этот особняк трансформации. Это было трудно: так много было удалено процессом. Остались фрагменты, ничего более. Ее ум не справлялся. Вместо этого она искала аэроволны и навлекала на себя съемку себя самой, - как ребенок появляется на шоу талантов, маленькая девочка поёт взрослую песню. Это ее было самое первое появление на телевидении. Ей было восемь лет, и она выиграла приз, - драгоценную шкатулку. Нола чувствовала, как она поет собственной коже, на своих руках и лице, а потом - вблизи, лицо ребенка наложившееся на взрослое лицо.

Как ее тогда звали?

И тут она поняла; она не может больше вспомнить собственного имени, своего настоящего, данного при рождении имени.

Утрачено. Утрачено имя, утрачены чувства.

Воспоминания уплыли от нее.

Ее детство, родители, любимые,

Растворились.

Кто я?

Нола...

Нола Блу. Поющая артистка.

Марионетка из плоти.

Лески дергались, и она двигала своими конечностями и шеей радостно и бездумно, не беря в расчет пределов движения.

Марионетка танцевала.

Танцевала за пенни

За блеск софитов,

Украденный камерой поцелуй света.

Милые объятия.

Шум...

Нола сфокусировала взгляд на экране, где Купол Удовольствий озарился внезапным светом. Лихорадочный крик поднялся из толпы за забором, коллективный вздох, потом тишина, шок. Потом ропот. Толчок и вспышка картинки и звука, внезапный прыжок, крен камеры. Искаженные слова на фоне жужжания, голос комментатора, недоумевающий.

Сккссксткскст

Статика утихла. Молчание.

Что-то шло не так.

Нола приблизилась.

Купол искрился и сиял ярче, чем прежде. Поверхность полностью была окрашена белым.

Нет образов. Ничего.

Молочно-белый.

Теперь серебро. Теперь - цвет ртути.

Этот эффект никогда не наблюдался, ни в этом году, ни в предыдущих.

Размытость толпы напирает на забор. Охранники пытаются оттеснить их назад, рычит собака на поводке. В человеческой давке виднеется лицо Джорджа, отчаянная фигура прокладывает себе путь, расталкивает, его рот движется, выкрикивая угрозы.

Забор треснул, деформировался.

Нола и сама подалась вперед, телеэкран грел ее лицо.

Дайте мне посмотреть. Дайте мне увидеть это...

Купол вспыхнул светом с жидким серебряным отливом. Он пел песню электрически синих нот, гудя, шипя. По всей поверхности пробегали искры.

Охранники внутреннего круга держались прочно.

Режиссерская команда бешено нажимала кнопки, когда камеры вдруг моргнули, а стационарные установки и микрофоны завизжали шумами и интерференцией.

Тело Нолы в это же время стало искриться и вспыхивать, зеркально.

Среди давки, жара плоти, вдохов и выдохов толпы, среди всего этого...

Лицо Джорджа. Все еще там. Все еще прижато к заграждению, в мягкое лицо впечатана сетка проволоки. Глаза темны из-за утраченных снов.

Здесь был его ребенок, в опасности. Его глаза рассказывали историю.

Его любимая потерявшаяся Мелисса.

Где она? Дайте ей жить. Освободите ее. Дайте мне увидеть ее, дотронуться до нее.

Его рот работает. Наезд.

Дикий свинг камеры на сотню градусов.

Купол спрятался в гало искр, в потоке энергетических полей. Толпа успокоилась в отчаянии, захваченная. В тишине. Крошечные поры микрофонов забились из-за слишком сильного сигнала. Серая мешанина звука. Все множество камер переполнилось светом из каждого угла. Одна или две из них все же удержали Купол в кадре. Известная на весь мир полусфера заполняла экран, сверкая, сияя.

Нола моргнула.

Ее руки касаются стекла, плотно нажимают. Так, вот так, обеими руками.

Сксксскссттт!

Шипение там где кожа касается экрана, а потом отторгается, оставляя отпечаток, пятипалый, цифровой силуэт в мягком голубом свечении, оттененном ультрафиолетом.

Одна рука, другая рука. Бок о бок.

Принт ауры.

Глаза ауры моргнули от слёз.

Транслировалось заклинание.

Купол шептал ей, с кожи, со стекла, вызывая частоты, станцию за станцией.

Ее обе руки нажимали, глубже, и экран, казалось, таял вокруг ее пальцев.

Мягкая мембрана.

Что-то прошло насквозь.

с одной стороны на другую.

туда и обратно.

Схождение.

Искры.

Нола принимает.

Череп дрожит.

Полосы света,

нашептывания

ароматы...

И цвета умерли на экране, световые пятна задрожали и скрылись.

Мощносвет, яркосвет, желтосвет,

Луносвет, закатосвет.

Бледный блеск укрыл Купол, поверхность - полностью прозрачна, пустота изображения. Все мечты на ноль. Было отчетливо видно, что находится внутри, небольшое замкнутое пространство.

Тучесвет.

Все глаза были прикованы к конструкции.

Все зрители захвачены зрелищем.

Все слова

захвачены.

Никто не двигался,

никто даже не смел дышать.

сумеркосвет, темносвет...

Купол стоял, разоблаченный,

пустой.

Мелисса исчезла.

-22-

Баллада Телеморфозы

От к кожи к коже
От образа к образу
Через подстанции
В сигналах пойманных
Кончиком пальца - антенной.
По карте кровавой следуя
И взламывая пути,
В кабельных снах,
В колыбели небес.
Луной привлеченная
Вдоль автрострады
Сернистым светом, ламповым светом
Прочерчивая силуэты
Призраков и шумов,
Здесь поёт Нола,
Здесь она движется
И дышит:
Голос из дымки и проводов
Лицо из статики
Рот из трансляций
Экран из плоти.
И мягкое в черепе,
Мягкое, гул ожидания

-23-

Нола припарковала машину в сторонке и пошла пешком, следуя за направлением своего тела.

Тропинка вела через лес.

Было темно. Но Нола укрыла тело светом и искрами, притянутыми из эфира, из неонового пения и электрических пузырьков, и газовых ламп, виденных в фильме. С этим мягким светом она осторожно продвигалась, минуя ветки, сплетенные вместе; первые признаки осени виднелись в кластерах листьев, подернутых оранжевым и золотым. Она тянулась погладить кору, грибковый материал, птичьи какашки, насекомых - живых и мертвых. Все, чего она касалась, казалось, существует только ради акта прикосновения ее руки; она представляла растворение предмтов, их исчезновение, когда она уходила, когда она отворачивалась. Весь лес чувствовался как декорации сцены, локация, что-то уже виденное в фильме.

Но это реальность. Действительность.

Ей приходилось напоминать себе об этом факте.

Здесь. В этот момент, видом, звуком, вкусом, запахом, прикосновением, мир в пьесе.

Луна наверху, блекло-желтая, ее тошнит тучами.

Сквозь стволы деревьев движется что-то невидимое, какая-то тварь. Живая.

Живая...

Продолжай думать. Продолжай верить.

Дыши.

Собирай доказательства.

Держись трека.

Долгое путешествие она предприняла, чтобы добраться сюда, к завершению. Через всю страну, через деревни, минуя города

Дорога извивается.

Нола продолжала спускаться по грубой лесной дорожке. Она пробиралась сквозь ветки, сгибая их, пока они не достигали пределов своей гибкости.

Серая ползучесть мокрицы.

Мягкий влажный ковер папоротника и цветов под ногами.

Земля еще мокрая от недавнего ливня.

Нола продолжала идти, дальше в лес.

Теперь прямо. Мерцают слабые огоньки.

Далекий шум толпы, машины.

Волнение.

Звук лопастей вертолета над головой, строб света сквозь лиственный покров.

Туман плыл по деревьям, серебря паутины. Размытость леса. Лунный свет волновался. Порхали ночные бабочки. Нола оцарапала руку об острый сук, глубоко, намеренно, разрезав кожу. Возник тонкий след красного флюида. Она дотронулась до него пальцами, поднесла капли к носу и рту.

Да. Кровь.

Правильно.

Я живая.

Продолжай идти.

Нола вытерла руку начисто.

Она настроила свое телосвечение на темноту, и тогда медленно продолжила продвижение вперед. Теперь деревьев меньше, воздуха - больше, больше света, лес, обрываясь, заканчивался. Перед ней раскинулось большое поле. Рядом вокруг фургончика мобильной студии располагалась группа техников, их голоса поднимались в испуге и раздражении. По траве змеились кабели. Суетились охранники, влекомые нетерпеливыми охранными собаками. Рядом, сбившись в кучку, стояли востролицые журналисты, делившиеся сигаретами, чаем из термоса - одна чашка ходила по кругу. Голоса - низкие и лихорадочные, на иголках от истории, происходящей в шаге и достойной передней полосы.

В воздухе на языке Нолы возник электрический привкус.

Гудрон. Дым.

Просто иди дальше. И всё.

Здесь собрались люди. Долгосрочные наблюдатели реальной жизни, заборные зацеперы с грязными лицами, волосами, руками, нечесаные, трущие глаза, невыспавшиеся, заправленные сахаром, кофе и таблетками. Фанатики, все как один. Нола чувствовала странное спокойствие, ее теплое и тихое тело, не покалывало, и образы, которыми она в данный момент обладала, двигались медленно, прячась. Ее руки были голыми, без перчаток, и вдобавок чистыми, свободными от движущихся картинок или канальных звуков. И еще даже с этого расстояния можно было почувствовать энергию Купола, электрический заряд, который искрился вокруг нее.

Её тянуло вперёд.

Нола шла сквозь толпу. Незримая, незамеченная, еще один пилигрим к этому святому храму. Кольцевой забор мелькал между напиравшими телами, а за ним был виден искривленный верх купола. Огни арки вспыхивали с одной стороны, техники что-то выкрикивали друг другу, над всем этим видом висел вертолет прессы. Микрофон вопил случайными посланиями. Нежно, на низком уровне, Нола излучала светящееся тепло. Вокруг кончиков ее пальцев трещали искры. Люди позволили ей пройти, точно не понимая, почему. Она проделала путь к ограждению, и вокруг нее сомкнулась новая партия зрителей. Толпа перемещалась по линиям и спиралям медленного хаотического движения. Во всех глазах блестела безнадёга.

Это было там.

Там стоял Купол Удовольствий.

Белизна кожи, пустота кожи, без украденных мыслей, без изображений, с поломанными системами, закрученный на ВЫКЛ. Но еще купающийся в мерцании осветительной установки, еще под прицелом камер и микрофонов. Рядом с конструкцией работала группа техников. Один из них открыл единственный проем, размещенный внизу стены.

Занавешенная тучами луна, висела в вышине, грустная.

Нола прислонилась лицом к проволоке.

Интерьер Купола был четко виден сквозь прозрачную кожу.

Пустой. Вакантное пространство.

Никаких признаков Мелиссы.

Мужчина в белой спецодежде вползал внутрь через окружной проём.

" Что по их мнению она сделала? " говорил голос из толпа. " Убила себя? "

Отвечали со смехом, со страхом. Другой голос: " Всё это игра. Компания водит нас за нос".

Другие: " Начнем с того, что ее там никогда и не было. Жилец был всего лишь своего рода голографической проекцией. "

" Компьютерная иллюзия".

" Не могу в это поверить. Отказываюсь в это верить".

" Мелисса бы никогда не оставила нас по своей воле. "

" Она выбралась на свободу. Девушка нашла потайную дверь". Этот самоотверженно шипел, на грани безумия. " Волшебная дверь в другой мир! "

Нола покачала головой, закрыла глаза. Дыхание и ропот ближних людей клубились над ней. Кто-то пнул ее локтем в ребро. Другие напирали со всех сторон. Люди становились нервными, злыми. Голоса нарастали. Электрические искры в воздухе. Толпа напирала вперед, падала назад, качалась из стороны в сторону. Это были жесткие зрители, визионно-экранные наркоманы, сталкеры славы со своими гламкамерами поднятыми и выстреливающими вспышками в надежде на изображение, на загрузку и показ миру доказательств присутствия, доказательств действительности пребывания здесь, пребывания где-нибудь.

Подпорки заграждения искривились, проволочная сетка выпучилась под напором плоти. Каждую минуту теперь она вполне может надорваться и треснуть. Звучал клаксон. Поскользнулась женщина, почти упала. Слишком плотно. Жарко, потно. Давка. Дайте пространства, дайте места! С другой стороны барьера появился охранник, призывая народ отступить, дать людям пространства. Его пес лаял. Нола чувствовала себя выдавленной вовне, в сторону, канализированной, вытащенной.

Теперь свободна. Свободна от сутолоки.

Она стояла на всклокоченном пределе толпы и чувствовала дрожь на собственной плоти. Кожа вдруг стянулась сзади ее шеи. Ледяные пальцы.

Что-то... кто-то...

Кто-то на меня смотрит...

Она обернулась и увидела Джорджа Голда, стоящего одиноко возле края леса.

Нола пошла к нему, и он сканировал ее всю дорогу. Видя женщину в темном пальто, всю завязанную, в темных очках, волосы ниспадают на лицо.

" Черт меня дери! "

Это всё, с чего он смог начать. Дрожь слов. Его рука обнимала серебряную плоскую флягу. Он был уже пьяным.

Нола держала голос твёрдым: " Что происходит? Где Мелисса? "

Он глубоко вздохнул. " Я не знаю. Никто не знает. "

Осветительные огни двигались над поверхностью Купола, ища, выискивая. Джордж проследил за взглядом Нолы.

Он сказал: " Её нет, Нола. Просто исчезла. "

И теперь она увидела, как его глаза, моргнув, увлажнились.

" Вот ответ".

Джордж покачал головой бездумно. Он смотрел вдаль, отстраненный.

" Джордж? "

Он с трудом мог на нее смотреть.

Нола пыталась его успокоить. " Ты им сказал, кто ты? "

Он нахмурился. Ругань. И серия нытья: " Они меня не впустили. Я старался. Я умолял их. Я предлагал охране деньги, наркотики, женщин, мальчиков, место в музыкальном бизнесе. Чёрт. Ничего на них не действует. Как так может быть? " Он становился все истеричнее. " Как так может быть? "

Нола пялилась на него, не зная, как ответить.

Её тело ударила внезапная волна изображений.

Электрический спазм.

Дрожь черепа.

Джордж подошел ближе, отзываясь на ее страдания. " Как ты думаешь, она жива? Да? "

Нола почувствовала, как ее плоть под одеждой кишит образами. Она слышала голоса, звуковые эффекты: хлопанье двери, ликующие возгласы, непреклонные политические аргументы, уличные стачки, чей-то бег, топающий по тротуару. Если бы она могла удержать лицо чистым.

" Да? "

Джордж был еще одним голосом в кожемиксе.

" Скажи мне. Мелисса еще--"

Фокус.

" Разумеется".

Джордж смотрел на нее.

" Конечно, она жива. "

Его голос дрогнул от этого ответа.

" Жива? "

" Да. Она сбежала. "

Джордж повел рукой по жирным волосам. Он оглянулся в изумлении: на деревья, на Купол, на всё, кроме лица Нолы. Теперь его руки производили нервные движения, обрисовывая какие-то формы.

" Сбежала". Так спокойно сказано, ввергает в страх.

" Джордж... "

Его голос набирал силу. " Мелисса где-то вовне. Она блуждает. Ей нужна помощь. Моя помощь. Я должен ее найти, привести домой. " Его глаза застыли на Ноле. " Ты. Ты можешь помочь нам. Ты, Нола. С твоим... с твоим телом. " Он улыбнулся. Скривился. Его рот застыл в перекошенном положении. " С твоими картинками и всем этим. " Руки тыкали, жестикулировали. " Дай мне ее увидеть. "

Он нахмурился, приблизился вплотную, касаясь. Нола попыталась отстраниться.

" Покажи мне ее! " Он схватил ее.

Нола оставалась в его объятьях, чувствуя давление хватки его рук. Она допускала это, вперившись в его глаза. Видя в них всё того же старика Джорджа, давшего ей этот шанс новой жизни, какой бы она ни была. Своего создателя.

Он оглянулся.

И теперь его пальцы ослабли, снялись с ее одежды. Его зубы начали покусывать губы.

" Джордж. Дай мне--"

Ауехгххххх

Он начал стонать. Он не мог себя контролировать.

Ближайшие зрители повернулись к этому новому аттракциону. Подошел журналист, - мятый парень в плаще, того же пепельно-серого оттенка, что и его лицо. На его шее на ремне низко висела камера, его пальцы жаждали картинки, истории, скандала, чего-нибудь.

" Ты. Пекман! " Джордж как-то пересекался с ним мимоходом; он знал его имя, его лицо. " Проваливай. "

" Я только делаю свою работу. "

" Здесь ничего нет для тебя. Пусто! Слышишь меня? "

Пекман держал руки в воздухе. " Конечно. Как скажете, мистер Голд. Меня нет".

Джордж смотрел, как удаляется репортер. " Грёбаные клопы, все они. "

Он оглянулся на Нолу. Она обвила себя руками, плотно закутывая в пальто свою кожу. Цвета дрожали над потертыми краями ее облачения, вокруг ее шеи, ее запястий, вдоль прядей ее волос, где они выбивались из-под ее мягкой шапки.

Джордж смотрел на нее. Он изучал ее.

Нола прошептала, все, что ей удалось. " Я не чувствую... Я не могу почувствовать... "

" Что это? "

Руки Нолы подались вперед.

" Мне недолго осталось".

Ее пальцы мельтешили крохотными танцорами, картинками, перескочившими с одной ладони на другую, когда она потерла их друг о друга.

Джордж сверлил взглядом этот дисплей, его глаза стали внимательными. Он сказал: " Подойди, подойди ближе. " Следы его былого стиля возвращались. " Ты будешь жить вечно, я могу это чувствовать".

" Нет, Джордж. Я так не думаю. "

Потом тишина.

Спертый воздух. Жаркий, липкий.

Нола сняла очки, шапку и шарф. Она разрешила картинкам бродить, дала им доступ, свободу. Ее лицо сияло движущимися цветами и переливчатыми формами.

Джордж завороженно таращился на нее, не в состоянии овладеть собой.

Не в ее глаза. Слишком глубоко, слишком болезненно.

Не на ее щеки и брови, не на губы. Слишком много сменяющихся планов, слишком много цветов, образов, силуэтов.

И не на ее руки. Слишком многое в них удерживалось.

Размытие зрелищ.

Он чувствовал ее как целое, как существо, из многих программ, вполне живое с тысячей каналов. И он чувствовал гордость, что он каким-то непостижимым образом создал это тело, послал его по этому пути в мир. Сейчас оно вернулось к нему. Сейчас тело преследовало его, жгло его, сжигало его глаза, и он едва ли мог смотреть из-за ослепительной яркости.

Нола тихо говорила. " Внутри линзы находится мир, запредельный для нас. Мы его создали и отпустили на волю. Сейчас он растет, ширится. Там живут люди. Спектральные, те, кто потерялся и повредил себя из-за того, что этот мир задал им слишком болезненные задания, - они живут там. "

Джордж всматривался. " Так ты знаешь, где она, где живет моя дочь. " Он нажал пальцами на свои глаза,

Нола подождала, наблюдая.

Плоть влажная, потная. Моросящий туман.

Двое, замерли вместе. Джордж держится холодно до тех пор, пока не теряет терпение и тогда:

" Вот дерьмо. Я облажался. Что же я наделал? "

Его лицо вдруг постарело. Слезы на натянутой плоти.

Нола сделала шаг или два, в укрытие деревьев. Прочь от глаз толпы. Джордж следовал за ней. На них обоих падали тени, присоединяясь к их пребыванию в этом месте. Отжившие ветви, - полуголые, наполовину еще в листве. Полумрачные. Медленно проплывающая карта из лунного света, темноты и ярких тонов зеленого, бурого и кое-где желтого с рыжим оттенком.

Струйка дождевой воды,

Капелька за капелькой,

музыка тоненького колокольчика.

Еле слышные крики животных.

Нола была полускрыта, наполовину в тени, наполовину - на виду, в экранном свечении.

Джордж протянул руки.

" Что я могу сделать, Нола? Я все выложил за это. Эта карьера. Слава. Деньги. Ты, другие звезды. Все песни, песни сожаления. Сейчас я терплю наказание. Демон трансляции забрал моего ребенка, проглотил ее всю. "

Нола смотрела на него, не двигаясь.

Потом она сказала: " Хочешь увидеть ее? "

Он кивнул. Он смотрел.

" Да".

" Ее лицо? "

" Пожалуйста. Покажи мне ее лицо. Лицо Мелиссы. Дай мне ее изображение, ее картинку. Принеси ее мне. "

Нола позволила своему пальто открыться и упасть. Она закатала рукава своей рубашки и расстегнула пуговицы спереди, отпустив полы свободно болтаться. И тогда она медленно пошла вперед.

Джордж ждал. Его глаза не отвлекались от нее ни на миг.

Она вышла из влажных пестрых теней, ступив в лунный свет. И все ее тело было сейчас на виду, ее лицо и шея, и ладони, и руки, и грудь, и живот, и даже ее золотистые волосы, все полностью ожило изображениями, великолепными знаками и звездочками. Нола была Особенным Спецэффектным Человеком, и ее искусство и стиль слепили приглушенное лесное пространство электрическим движением, звуком и зрелищем, и цветом.

Яркость, цветность.

Из тумана и частичек и драгоценных камушков была она сделана.

Ее ладони вытянулись, шипя искрами, в которых вспыхивали и дышали картинки. Образы ласкали её.

Нола подошла ближе.

Она решилась, укрыв свою видимую кожу избранными метафорами, полностью считанными с аэроволн. Спущенными, установленными на месте.

Сейчас...

Лица убийц. Хмурятся.

Нож в руке женщины. Размытое движение. Пронзённая плоть.

Крик. Розовый рот, растянулся.

Струя крови:

капли

капли красного

ударяются о белый кафельный пол.

Плачет маленький мальчик.

Горящие флаги и вагоны, и морские бури, и парусные суда, и синекрылые птицы, и книги, заполненные числами, и вращающиеся без остановки волчки, и посадка ракет на далеких планетах, и гоночные автомобили, мчащиеся вдоль асфальтированной полосы и люди, лежащие на пляже.

Все это и многое другое содержалось в ее теле, в игре на ее контурах.

А потом фотографии самого Джорджа, собранные и сложенные из новостных каналов, шоу талантов панелей, видифлексовых интервью, музыкальных документов, игровых шоу, все сгруппировано и вырезано Нолой в коллаже, смешано и перемешано с захваченными осколками боли и насилия.

Стреляют ружья. Пламя. Потом дым.

Руки сжимаются вокруг шеи мужчины - до удушения.

Картинки. Образы.

Увеличенный захват звука: лезвие проходит сквозь мышцу, ударяется о кость.

Мне так хочется, Мне правда хочется!

Брызги крови из рваных ран.

Пуля врезается в плоть, глубоко врываясь.

Срез вены.

Недуг, распространяющийся в ускоренном движении.

Кровосток.

Мне хочется...

Узнать тебя!

Вишнево-красные губы размыкаются для поцелуя.

Экстремальная близость: открытые язвы.

Прерывистые сигналы.

Мертвое мясо.

Туловище.

Наложение лица Джорджа.

Черные мухи роятся на плоти.

Мне хочется (мне просто хочется)

по-настоящему коснуться тебя

(Пожалуйста) дай мне коснуться тебя.

Всего тебя, настоящего тебя

Мне только хочется!

Щелчок и вспышка электрической интерференции.

Сксксиззклтхххммммммксксстккккк!

Сейчас. На смену пришло лицо Мелиссы, завладело пространством, образ наводнял черты Нолы, оккупируя место на ее плоти.

Джордж закричал. Без слов. Тогда нашел только одно слово, которое он с трудом мог выговорить без плача. Ее имя.

Мелисса...

Нола открыла глаза. Она почувствовала, что ее руки сжаты вокруг теплой влажной материи, шеи.

Джордж ахал, борясь за возможность дышать.

Нола ужесточила хватку.

Она держала лицо Мелиссы поверх собственного, раскрашивая в то же время свои руки паникой, бурями, внезапными взрывами шума, детонацией, инструментальной музыкой, серебряным пламенем гитарного звука, электризованным, раскалывающимся, пока не остались только порванные струны чистого света и цвета и не заполнили фон экранов ее рук вокруг шеи Джорджа, вглядывавшегося в призрачное лицо своей дочери. И тогда лицо Нолы взяло верх, ее собственные черты выплыли из какого-то паршивого демо-ролика, яркая улыбающаяся полупрозрачная маска себя самой, которую она носила так долго, до теперешнего момента, и боль от этого заставляла пальцы сжиматься крепче.

Хочется касаться тебя,

просто (хочется) касаться тебя,

настоящего тебя, мне просто хочется!

Мышцы борются,

Ее собственное горло перекрывается, когда она чувствует

Тиски жертвы

Тиски тела

Тиски дыхания, перекрывание

Рисунок ногтями

Кровь...

Сейчас!

Вдруг:

ВСПЫШКА света из темного портала линзы камеры. Циклопов глаз, монстр, засасывающий ее, засасывающий нолу, желающий ее, алчущий. Пение камеры:

Образ, образ, образ,

Дай мне свой образ!

Дай мне свой

Дай мне свой образ!

Вспышка,

уиррррр

вспышка

уиррррр

вспышка.

Там стоял фотограф Пекман, в нескольких футах. Его палец жал на кнопку спуска затвора, снова и снова, выстрел за выстрелом.

Руки Нолы сами разжались. Они убрались с шеи Джорджа, позволив ему упасть вперед на колени, на землю, в грязь. Тогда он застонал.

Пекман подошел ближе. Он нуждался в этом. У него не было другого желания, кроме желания заснять эту светящуюся электричеством женщину на фото, в цифрах, пикселях. Эти фотографии возбудят и завоюют глаза и сердца, они будут мерцать с экранов по всему миру. Его имя будет распространяться вместе с ними. Он будет единственным, эксклюзивным источником.

Нола отступила, дальше в лес.

Камера преследовала ее, ранила, истощала голодными линзами, жаждущими света, эта маленькая черная коробочка охотилась своим блестящим машинным глазом на кожные картинки

Нола повернулась и побежала в темноту, в каскад дождевых капелек. Путаница ветки, сети потрескивающих листьев. Скрытые пути, неизвестные маршруты.

Паника. Красная дымка в поле зрения.

Нола. Бежит, спотыкается.

Пекман преследует ее, камера наготове,

Снимает.

Клик уиррррр, клик клик уиррррр.

Сосредоточена на ней.

Нола упала, спрятанная за стволом дерева.

Она могла слышать продвижение камеры через деревья, сияющее чудовище из хрома и стекла, и сверкающего черного пластика, приближающееся, выискивающее, вглядывающееся.

Треск веток, близко

Уффф...

Задержка дыхания.

Шаги все еще раздаются, ищут.

Заикание линзы.

Нола сбросила одежду, разоблачив столько плоти, сколько возможно. Она выбрала другой путь, продвигаясь шаг за шагом медленно, тихо. Ее тело искало частоты, вызывая трансляции листопада поздним летом: падающие лепестки, зеленые листья, красновато-коричневатые оттенки, узловатые ветви, всклокоченные клубки птичьих гнезд, черная внезапная муть и шум биения крыла, крики птицы, игра теней, капли дождя, пятнистый свет, шум насекомых, крики животных. Этими эффектами она раскрасила себя.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 789 10 11 Следующая ⇒