Джефф Нун 1 страница

Джефф Нун

Канал к0жа

" Он принес также фонарь с рисунками на стекле, и на стене появились причудливые очертания красиво. "
- дневник Сэмюэла Пипса, 19 августа 1666

Могущественная дымка мистических магических лучей
Все вокруг нас объято синевой
И в видах и звучании они отображают
Ожившие картинки извне
несущие новое чудо вам

- перевод песни, представленной Аделью Диксон на первом эфире телевиденья БиБиСи, ноябрь 2 1936. Стихи Джеймся диренфорса, музыка - Кеннет Лесли-Смит.

У нас больше нет корней. У нас - антенны
Маккензи Уорк, 1994

Из новостного канала

... В следующем месяце планируется запуск транслирующего сигнала Кляйна-Зеккера, который, как ожидается, заменит стандартный цифровой сингал в большинстве домашних приемников. Сигнал использует новую технологию Фрактальной Волны, разработанную лабораторией Кляйна-Зеккера и обещает принести мета-реальные звук и изображение в дома людей. Промышленные монстры жаждут перемен, надеясь на скачок доходов и от рекламы, и от аудитории, - доходов, так необходимых в условиях сегодняшнего кризиса. Однако, раздаются голоса против сигнала, - голоса, нагнетающие боязнь эффектов разрешения...

-1-

Нола спустилась к реке.

Маленькая деревушка выстроилась вдоль берега. Линия ветхих магазинчиков, кафе-караванов, палаток, деревянных построек, в которых таксисты ожидали заказов. Люди сидели группками, пили, курили. Полулегальный телефонный центр мигал красным и желтым огоньками. Случайные сообщения вылетали из берегового громкоговорителя, голосовые фрагменты, выхватывались из сумерек последней моделью сканера.

Я отдаю так много себя...

Хорошие воспоминания, несколько плохих...

Это моя беда, видишь ли... Я слишком люблю...

Это такая новая игра, чувак. Это то, что нам нужно...

Иногда она меня просто убивает...

Скоро, обещаю. На этих выходных...

Ты все еще там? Алло...

Кто-нибудь...

Нола перешла мост.

Позвал одинокий лодочный рожок, в ответ крикнула птица. Луна повисла низко над водой.

На другом берегу открывался и приглашал Нолу своим пыльным очарованием город. Вот, что она любила, - эту одну черточку свободы и этот самый момент, эти медленные минуты, где свет уступал место тьме. Теперь начинается жизнь. Включились неоновые фигуры, прикрепленные к стенам и витринам, их мерцающие тела золота и зелени, декорированные изображениями новых продуктов недели.

Вокруг суетятся люди.

Глаза опущены вниз, сфокусированы на портапопах, проверяя последние новинки моды, музыкальных песнопений, стоковых цен. Пальцы кликают и тапают, скрючившись на диджификсах.

Пара мелькнувших взглядов - на нее, затем в сторону.

Нола к этому привыкла.

С крыш и из окон маячит реклама Купола Удовольствий.

Бип. Бип. Бип. Бип. Бип.

Ее телебаг запищал в кармане, и она проявила изображение сигнала, плывущего к ней крошечными синими пульсациями. Ее кожу защипало. В последнее время она стала чувствительна к подобным картинкам, подобным ощущениям.

Передача. Открыть контакт.

Определенно, ее во что-то втянули.

Вот, почему ничто из этого не обретало смысла. Должно быть, здесь какая-то ошибка, какой-то просчет.

Нола щелчком открыла баг, проверяя экран.

Ее приветствовало лицо Кристины все с тем же характерным выражением, с этой прямолинейной гримасой. Хочет знать, где сейчас Нола, несомненно, говорит, как она может выходить вот так, одна без надсмотрщика, мало ли что может случиться. Что-то в таком духе.

Нола защелкнула крышку. Без единого слова.

Что тут скажешь?

Она шагнула в затемненный дверной проем лавки.

Раз в неделю к ней наведывался Джордж - дружественный визит, выпивка, трёп в тандеме с Кристиной. Они разговаривали о делах Нолы, о здоровье в общем, ее месте в мире, разных сообщениях в публичной сфере. А потом Джордж показывал ей последние прогнозы продаж. Вместе они изучали ежедневные имиджевые расчеты. И каждую неделю - эта его особая улыбка.

Но в этот раз что-то было не так.

Конечно, все то же подмигивание, темно-сияющие глаза, но суженные в недовольные прорези, застывшие неподвижно. И ни о каких рейтингах нет речи. Не в этот раз.

Нола, дорогая...

Голос Джорджа. Успокаивающий, комфортный.

Нет повода паниковать.

Но его глаза, его глаза. Прямой контакт, потом - мигание.

Мы на верхних позициях.

Он врет, Нола это чувствует.

Каждый из нас в тебя верит. Вся команда.

А это было слишком. Она сбежала от новостей, из дома. Все, что она хотела - затеряться в городе, здесь, ночью, просто гулять одной, бродить на морозном воздухе, выпить бокал-другой чего-то расслабляющего. Всё. Просто обрести где-то рай, придумать выход, найдя захолустный клуб или бар с нормальными людьми, занятыми нормальными делами. Без антуража без охранников, без сверкающих вспышками репортеров, без телекамер, без увеличительных стекол. Только выпивка, танцы, флирт - бешеный и подпитываемый оставшейся в твоих карманах мелочью, которой окажется достаточно для того, чтобы прожечь себе дорожку через темноту и медленно соскользнуть в дневной свет, возможно, вместе с избранником - кем-то знакомым или незнакомым, - все еще в бодрствовании, все еще в движении, - и созерцать восход солнца.

Вот, что было нужно.

Медленно прокатила машина, окна полностью открыты, музыка на полную, отвесные биения басов, пробуждающие улицы. На дороге двое танцуют под бит - прижавшись туловищами и конечностями, синхронно двигаются.

Любовь. Это она. Как она выглядит. Как она чувствуется.

В голове Нолы включились слова:

Мне так хочется, мне хочется

узнать тебя

Мне хочется, просто хочется

хочется узнать тебя по-настоящему

тебя настоящего

Она не могла сдержаться и не запеть.

Прохожий посмотрел, кивнул, улыбнулся в тот момент внезапного узнавания. Нола кивнула в ответ и пошла, перекинув свой шарф, заслонив рот, превратившись в никого. Маска на месте.

Не узнаете.

Вокруг есть люди, которые причиняют вред. Сталкеры и фрики, все те, кто жмется к публичным лицам, как к своей собственности, кто хочет зажечь в тебе страсть, украсть тепло, смотри, что к чему.

Воспоминания.

Управляемый разговор. Первый месяц программы. День шестнадцатый, урок пятый. Обращение с женщинами. Джордж в своей тарелке.

У тебя два продукта:

Твой имидж и твой голос.

Продай их на своих условиях.

Нола проскользнула в частный клуб в Сохо - одно из немногих мест, куда можно было прийти с гарантией приватности. Комната была задумана темной, надушена застоявшимся парфюмом, пропитана душком от разлитых коктейлей. Обычно здесь никому до нее нет дела. Все либо карабкаются наверх, либо безрассудно катятся вниз. Вопросов не задают.

Она купила выпивку цвета яркой вишни, и почти мгновенно по ее системе ударил сахарно сладкий алкоголь.

Она напилась в два глотка.

Блаженство.

Итак, кто там, черт подери, смеется над ней? Она слышит, как за ее спиной хихикают.

Оборачивается...

Никого.

Тихие лица, взгляды отведены.

Нола заказала еще выпивки, того же самого.

Ей было всего 23. Время еще, время жить. Вера бежала по ней без остановки, во сне и в бодрствовании.

Мне так хочется

Мне хочется

Узнать

Узнать тебя

Мне хочется – мне просто хочется

по-настоящему

(Как там дальше, черт? Сконцентрироваться! )

Мне хочется узнать по-настоящему, тебя НАСТОЯЩЕГО

Всего тебя

Мне только хочется КОСНУТЬСЯ тебя, только (хочется) коснуться тебя, тебя НАСТОЯЩЕГО

Мне только хочется...

Это хорошо, не так ли? Хорошо ли?

Как она может судить?

Слова, слова. Ей давали петь эти слова, и она их пела. Тело и душа, все, что у нее было, губы, плотно и тепло прижатые к микрофону, тот придыхающий шепот, который все в ней любили, который пародисты подхватили с первого сингла, который люди копировали на улицах, подпевая в пабах, на вечеринках, по всему миру.

" Это все о музыке, Нола. Так обычные люди, простые работяги выпевают свои сердца в песни фантазий и потерь, и любовей. Так они живут и двигаются, и дышат - в ритм с музыкой"

Джорджи Бой снова говорит, конечно, вся его философия в полной боеготовности.

Время, теперь время сойти с дистанции?

Мне хочется по-настоящему узнать тебя НАСТОЯЩЕГО.

Всего тебя.

Черт. Иногда ей хочется просто потянуться и поцеловать музыку в губы и... и... и... и ОБНЯТЬ музыку за шею и СЖИМАТЬ! Пока, пока...

Нола достала свой баг и набрала его номер.

Нет ответа.

Она позвонила своей помощнице и сказала, " Кристина, привет. Мне нужно, чтобы ты нашла Джорджа".

" Нола? Ты где? "

" Что? "

" Ты где? "

" В баре"

" На публике? " Эта грань срыва в голосе.

" Я в безопасности"

" Ты пьешь? "

" Разумеется. "

" Среди людей твоего сорта? "

Нола огляделась, оценивая контингент. " Мне подходит"

Затем пауза, прежде, чем Кристина сказала " Я волновалась, Возвращайся домой. Мне не понравился твой голос. "

" Все в порядке. Я выше этого. Ты еще у меня? "

" Нет. "

" А где? "

" Я дома. "

" Джордж с тобой? "

" Нет"

" Где он? Он не отвечает. "

" Я не знаю. "

" Мне нужно с ним поговорить"

" Правда, Нола. Все хорошо. "

" Что он сказал, когда я ушла? "

" Не много. "

Она темнила. Нола чувствовала это.

" Кристина, ты должна мне помогать. "

" Да. Ты жа знаешь, я всегда--"

" Я этого не чувствую. Скажи мне правду. "

Тишина на линии, мгновения статических помех.

Затем голос Кристины - спокойный, обнадеживающий: " Почему бы тебе не заглянуть ко мне, Нола? Долго обстоятельно потрепемся, как в старые деньки. Накуримся. Я могу выцепить пару ребяток, что скажешь? "

" Я в порядке. "

" Ты уверена? Мы можем проработать это в компании. Зови это терапией".

" Крис. Мне нужно поговорить с Джорджем. Это личное. "

Кристина молчала и дышала в трубку. " Мы уже проходили это, ты же знаешь? В другие годы, с другими девочками и мальчиками. "

" Правда? "

" Это спад. Только и всего. "

" Спад? Правильно. И насколько мы низко? "

" Не бери в голову"

" На какой мы позиции? "

Пауза. Затем спокойное " Тридцать шесть".

Нола вздохнула, услышав это. Она оборвала связь.

Тридцать шесть...

Черт побери.

Это был прогноз рейтинга, основанный на зарегистрированных продажах, сводных расчетах прослушиваний через все СМИ, индексах узнаваемости имени, зафиксированных незаконных загрузках, газетных утках, -- целый безумный паноптикум сжат в маленький наглядный экстракт информации.

Номер.

Вот, во что это вылилось.

Нола почувствовала ошеломление.

Тридцать шесть. Слишком низко.

Она бы поговорила с Джорджем завтра, рассказала бы ему, что ей нужно выбраться, сделать какие-то появления на публике, но на этот раз живой, петь живьем, без кривляния, не под фонограмму - с настоящей группой. Шшшшипы и рррыки штырей в разъемах, пальцев на струнах, неправильные ноты, промашки. Контакт. Может, мы сможем сделать что-то хорошее прежде, чем рейтинг опубликуют.

Только один выход, Джордж. Только один.

Вот, что она должна сказать.

Да. Это было хорошо. Надо запомнить.

Будь сильной. Борись.

Нола прикончила выпивку и покинула клуб.

Уличный воздух. Холод, потом снова тепло в лицо, по мере близости неона. Она увидела идущего на нее мужчину с камерой в руке, и отшатнулась. Но он прошел мима, его объект был в другом месте, линзы сфокусировались на других восторгах.

Нола прошла дальше, держась теней, слепых пятачков среди цвета и плоти города. Гигантское анимированное изображение поднялось над улицами. Ее собственное лицо, спроецированное увеличенным вверх, двигавшееся, составленное из света, из денег и желания. Потом серебро. Самоцветы-глаза. Имитация глаз.

Нола устремила взгляд на лицо из осколков и звездной пыли.

Все это иногда чувствуется до сих пор как сон, сон из звездной пыли и красно-дорожечной магии, и одним серым утром я проснусь обратно, туда, откуда я начинала, одна, в старом городке.

С другой стороны улицы пьяные подростки выкрикивали ее имя. Девочки, и все они.

Нола! Эй, Нола Блу!

Она подалась назад, вдруг благодарная за узнавание.

Но что это они говорят? Их голоса звучат насмешливо. Будто они уже знают, даже когда еженедельные рейтинги еще не опубликованы. Они кричат о ее музыкальной смерти, зоне свалки, упадке, проигрыше, бесполезной безвестности вне игры, вне времени.

Все знают все уже сейчас, раньше оплаченных каналов.

Все в курсе.

Нола! Нола!

На какой ты позиции?

Нола-детка!

Где твое место? Какой у тебя рейтинг?

36, детка!

36!

Нола уставилась на девчонок. Они смотрели в сторону. Теперь пустые взгляды. Тихие голоса.

Разговаривали ли они с ней вообще?

Нола дрожала.

Девочки смеялись, отпуская фразочки направо и налево, радуясь миру в целом, мальчикам и музыке, и гламурным покупкам и всяким ожиданиям. Их телебаги светились люминисцентно-голубым и желтым и пели флекситекстовые мелодии, танцующие точками света над экранчиками.

Подойди-ка, милый, ударь в мой барабан.

Вот идут девочки, прогуливаясь, напевая песню, другую песню, новую песню. Чью-то еще песню. Может, большинство из них будущие вокалистки или танцовщицы, их имена и мечты еще ничтожно малы, они находятся в самом низу многочисленных списков ожидания шоу талантов.

Если нет в тебе запала, - ты не подойдешь.

Нола почувствовала себя вялой. Разбитой.

Зксссстттт...

Странный жужжащий шум в голове. Больно. Настойчиво. Остро. Будто какой-то звонок проник в череп и что-то в нем облучал с другой планеты.

Что поделать?

Эти дети были всего несколькими годами младше нее, и еще со своей модой, своим сленгом, даже своими особенностями в прическах, они все были инопланетными артефактами. Однажды, несколько недель назад, она даже могла назвать их фанатами. Но не сейчас. Ничто не может пользоваться признанием вечно. Музыка прогрессировала, сжигала себя до искр, в пыль и пепел на дороге, утыканной шипами, и Нола всегда любила эту особенность, эту безумную головоломную скачку блеска, никогда не успокаивающегося в погоне за самим собой. Но сейчас. Была ли она слишком медленной, чтобы удержаться, такой медленной, что ее крылья охватило пламя? Публика смотрела в другую сторону, а здесь была она, ставшая низкорейтинговой, всего лишь на третьем своем релизе.

Числа перемешались, как и должны были. Что-то заглючило в системе.

36.

Большинство продуктов, выпущенных из стойла Джорджа Голда имели минимум по полдюжины хитов до того, как начинался их песенный спад, медленный уход в тишину и темноту. Нола почти слышала разговоры диджеев с уже оформленным презрением: и со скрежетом чудом вскарабкавшаяся к нам на этой неделе Нола Блю с " Мне так хочется чувствовать (тебя настоящего)". Дорогие мои, Бэби Блю, набирая скорость, споткнулась о лежачего полицейского.

Она не могла успокоиться.

Джордж был уверен, что сейчас ей нужно уйти. Это было так. Это выражал взгляд, который она видела в его глазах, отстраненный и плоский. Увольняющий.

36. 36. 36.

Но у Нолы все это время было кое-что в запасе.

Она пришла сюда для жизни. Факт. Она была следующей Джио, следующей Бэникой, следующей Йони Йони, следующей девушкой-звездой, следующей и следующей, и следующей, всеми, воплотившимися в одну. Не какой-нибудь мимоходной игрушкой, дергающей струны и слышащей только свое пение" Нет. Нола была своей же реализованной мечтой, годы тяжелой работы, добывания будущего кусок за куском, никогда не сворачивая с пути, никогда не уступая. У нее были песни, собственные песни, которые она споет однажды, песни, которые повергнут мир в трепетное молчание.

Факт.

Нет. Не опускаться. Она сделает это.

Здесь сейчас.

Одна, отверженная

ради себя

Нола Блу. Одна и единственная!

Одна и черт возьми единственная

Проложит путь!

Все, что она решила, когда была моложе, когда еще была ребенком с дешевой пластиковой клавиатурой, в сражениях за добывание слов и мелодий, за все эти сумасшедшие образцы и перемены, происходящие в ее уме.

Девятилетняя, светящаяся и сверкающая.

Нола, на какой ты позиции? Нола детка!

По улице приближалась компания гуляк - все смеющиеся и радостные.

Нола отвернулась.

Голоса.

Так какой номер?

Тридцать шесть, детка, тридцать шесть.

Тридцать шесть - быстро падаешь.

Ее язык заворочался во рту, увлажняя десны. Странный металлический привкус. Сейчас ее руки начали зудеть. Ее череп загудел шумами.

И там, где она стояла, одна, ожидая момента, чтобы пройти.

Нола моргнула.

Ее ногти скребли ладони.

Сигналы тела.

Начиналось это болезненно, но сейчас, когда шум в голове набрал высоту, она стала ощущать его по-другому. Звук звучал чисто и правильно. Он точно резонировал с ее кровью, ее костями. Ее плоть засветилась внезапным желанием. Звук заставил ее захотеть танцевать, упасть в чьи-то объятия, незнакомые объятия.

Тело право. Тело знает.

Тело поет!

Нола пружинила и звенела шаг за шагом.

Нужна уединенность. Она укрылась в проходе.

Узко. Темно, грязно. Лаз для чего-то тушующегося. Запах подгоревшей пищи, объедков. Клубы дыма из отдушины.
И вдруг - голос Нолы вырвался из горла, - непрошенный, наполняющий ее голову сияющей силой любви,

вслух

полумелодический:

Нет блюза такого, как блюз самоцветов.

Строчка просто спустилась к ней так просто, как она стояла там. Но что это значило? Ах, да: увидев собственное лицо на анимационном дисплее ранее, проецированные глаза, мерцавшие этим неестественно голубым.

Еще раз:

Нет блюза такого, как блюз самоцветов, сверкающих

Искрами ночи

(хороший мотив, лучше, чем в тот раз. )

Нет блюза такого, как белой луны сиянье

С неба вниз разливающееся

(и повтор. Здесь, наверное, транспонирование)

С неба вниз разливающееся

Искрами ночи

Сны разливающиеся.

Не важно ничто. Только пение. Как она когда-то любила - в пределах спальни, только пение для себя, записи стихов такими, какими они к ней приходили. Абсурдная поэзия почти все время, со случайными двухсточными фразами, звучащими более, чем неплохо, заставлявшими ее задаваться вопросом - откуда они взялись. И только ухватив и удержав их, а тогда нацарапав слова, думала: я могу так, я действительно могу! И где раньше ничего не было, - теперь была песня, или полпесни, или четверть песни.

Опять. Продолжаем.

Нет блюза такого, как полуденная новость,

Падения, торможения.

(Нет, лажа. По-новой)

Нет блюза такого, как царь и царица,

Зовущего, падая

С неба вниз сгоревшими звездами

(Пой! )

Искрами ночи

Зовущий к любви...

(Нет, клише)

Зовущий влюбленных

(Да! )

Искрами ночи блюз драгоценных камнеееей

Зовущий влюбленных повсюду

Зовущий...

Ух...

Нола остановилась.

Тени шевелятся.

Шум ниже по переулку.

Фокус:

На нее глазел мужчина, оттуда, где и сидел, сползший по грязной стене. Глаза затуманенно-влажные. Мутные от алкоголя. Но одет в обеденный пиджак, накрахмаленную белую рубашку, черный галстук-бабочку.

" Чего вы хотите? ", - спросила Нола

Сначала ответа не последовало. Потом - благородный акцент: " Это красивая песня, любовь моя. "

Нола смешалась. " Я просто... Ну, знаете, придумывала это, прогуливаясь. "

" Вам нужно... "

" Что? Не расслышала. "

" Вам нужно так делать, чтобы жить. "

Нола засмеялась. " Думаю, да. Я постараюсь. "

Мужчина потянул в ее сторону бутылку красного вина. Улыбнулся. " Ваше крепчайшее здоровье. "

Нола ушла, поймала такси и отправилась назад за реку. Ночной цветущий город наркотиков и кристаллов, и специй, и духов, и неоновых танцоров, и электрических страстей мерцал в воде, перевернутый.

Теперь она чувствовала себя лучше на дороге к чему-то пока невиданному.

Только продолжай петь, это все, что надо. Да.

Рот, губы, язык, музыка, слова, смыслы.

Приходить к людям. Касаться их.

Ее лицо в окне такси... полупрозрачно отраженное... Обочина, виднеющаяся сквозь образ.

Звон в ее голове, все же, не исчез,

но теперь тихий,

атмосферный.

Мерцание ее глаз в ритм с уличными огнями по мере их мелькания один за другим.

Желтый содовый туман.

вспышка

мерцанье

вспышка

мерцанье

Легкая боль в желудке.

Внезапный холод.

-2-

Квартира пуста, вытерта и отполирована, совершенно естественно просто располагающая, искусно налаженная. Сверкающая там, где она должна сверкать, матовая, - где должна быть матовой.

Тишина.

Нола стоит в центре комнаты, оглядываясь слева направо снова и снова.

Как странно.

Все привычные предметы - на виду, обычная мебель. Гладкий пластик покрытий стульев, теплый под ее пальцами, красные и золотые круги на рисунке ковра, хорошо подобранные картины, разбросанные журналы. Приемник плексивизора ожидает на своей полке, под экраном. Все на месте. Стены декорированы теми же узорами и тенями, что и раньше. Так что же...

Почему это внезапное чувство, что она по ошибке зашла не в ту квартиру?

Нола задерживает дыхание.

Ждет.

Надеясь, что когда она снова вдохнет, все встанет на свои места.

Ждет...

Вдох.

Нет, чувство осталось.

В окне гостиной мерцает в синей темноте река, подсвечиваемая проходящими лодками.

Апартаменты Нолы занимают полэтажа в башне-новостройке. Она может осматривать город. Рядом расположились другие апартаменты - блоки и комплексы, где другие состоятельные люди заслуживая того и нет, живут в роскоши. Окна горят и нет, - единицы и нули. Код бодрствования и сна, пребывания дома и вне дома. Глаза Нолы пробегают по видам. Занавески спущенные, занавески открытые. Люди поодиночке и парами. Нет семей как таковых. Здесь не место для детей. В нескольких обозримых комнатах пляшут цвета на экранах или курсируют из комнаты в комнату и обратно фигуры. Юная пара сидит на диване, они смеются.

Нола наблюдает за ними.

Они приближаются друг к другу,

играя в игру, дразнясь...

ближе

в поцелуе.

Ах... этот момент...

Нола изучает страсть.

К ней вернулась песня, - та из переулка. Три ноты поднимаются, потом нисхождение в минор. Она подхватила гитару и попыталась вспомнить, как это получилось.

Несколько слов там-сям.

Искры. Ночь.

Здесь смена тональности. Еще одна.

Но не та мелодия, не настоящая. Не такая, как раньше...

Что же это было? Искры в ночи. Звезды? Драгоценные камни?

Биллбордное лицо, сияют фальшивые самоцветные глаза. Внезапный щелчок вдохновения.

Какой-то блюз. Небо разливается...

Нет. Слишком поздно, слишком далеко. Слишком большое расстояние между нею и тем, чем она была или могла быть.

Ночная искра - сверкающий камушек - что-то

Зовущее к...

Нола отложила инструмент.

Она взяла бутылку пива с кухни и вернулась в гостиную, чтобы свалиться на диван. Она подняла пульт и включила плексивизор.

Клик.

Жужжание. Горящий звук. Яркость. Цвет.

Картинка.

Экран растянулся наполовину вдоль стены и больше, чем наполовину, к потолку, огромная ширь темного блестящего зеркала ожила, позволив картинкам и голосам заполнить комнату.

Расслабляясь, Нола утопила спину в диванных подушках. Она потягивала пиво, лениво глядя и слушая, переключая каналы.

Клик.

Дальше.

Клик, клик, клик.

Футбол, комедия, кулинария, взрывы, секс, нынешняя война, старые войны, кормление грудничков, гоночные машины, танцы, сделай сам, еще больше войн прошлых лет, Приближающийся кулак, ударяет в щеку мужчину, хруст костей, кровяной спрей, тедди-мишка, чумная лихорадка, реклама, безумие.
Наконец...
Она нашла музыкальное шоу, в котором сидела на розовой скамье ее основная конкурентка рядом с юным созданием, едва ли закончившим школу. Он брал у нее интервью. Они острили друг с другом, обмениваясь сладкими словами похвал и взаимного восторга.
Два рта, истекающие бессмыслицами, как по писаному.
Мальчик и девочка. Оба носили костюмчики морячков.
Подойдите, милые, ударьте в мой барабан.
Если нет в вас запала, - вы не подойдете.
Теперь играл последний релиз соперницы.
Клик, клик
Клик.

Палец Нолы снова и снова тыкал в кнопки, заставляя картинки на экране мельтешить и таять вместе с пролистыванием программ, перетекая одна в другую. Вспомогательные окна открывались и исчезали, как только она проходила веб каналы, эфирные трансляции, эфемерные программы испарений и пыли, фрагменты и нашептывания. Она прошла через Шиммертаун, где собирались шиммеры (мигания) - бессчетные бесконечные сообщения, длящиеся по 44 секунды, прежде чем исчезнуть с экрана. Нола попробовала прочесть пару из них, но после неудачной попытки постичь их смысл в отведенное время, продолжила переключать:
от станции к станции, от мути к искрению
сигнал за сигналом.
Потом она остановилась.
Что там был за звук, этот шум?
Музыка.
Ее собственная музыка.
Клик, клик.

Нола пролистала назад последние несколько подборок, пока не нашла ее, веб-кабельную трансляцию, хрупкую, затерявшуюся в низкорейтинговых частотах.
Клик.
Новое видео. Продвигали новую песню.
Она встала с дивана, подходя к экрану.
Это была она.
Нола Блу.
Картинки прыгали и пульсировали.
Зум!
Выстрел вспышки ударил в лицо певицы как взрывной шок.

Но она только рассмеялась. Нола смеялась в глаза камеры, а потом повернулась, пружиня на каблуках, падая замертво...
Стоп!
Бац. Остановка падения на колени на полпути. И снова вверх и вовне, теперь поющая.
(Мне только хочется, мне хочется узнать тебя)
Танцующая теперь, двигающаяся в ритм с музыкой, забавляющаяся с проигрыванием трека выстрела, подстраивая его под свой ритм, на этаже студии, а потом за ее пределами.
(Ты знаешь, мне хочется
мне так хочется
по-настоящему хочется... )
Наружу.
Яркий всплеск солнечного света, рвущегося в объектив.
Обрыв монтажа пленки.

Вдоль городского берега реки, где ждет молодой человек со своей бандой хулиганов.
(Мне хочется узнать тебя настоящего. )
Молодой человек ждет ее и потом тоже танцует, отдаляясь от банды, уходя с Нолой, но всегда выдерживая один два или три или четыре оборота и оказываясь впереди нее.
(Мне хочется касаться тебя, мне просто хочется... )
И неважно, как она старалась остаться преследуемой, не важно, как громко и страстно она пела, он был все время впереди, этот молодой человек, всегда на грани того, чтобы улизнуть...
Нола смотрела на себя на экране.
Она вряд ли могла опознать это лицо как свое собственное, так часто она изменялась в процессе звездного становления. Переделки, макияжи, пудра. сформированная и переформированная Расширенная и тогда оцифрованная до каждого дюйма своей плоти или того, что она она ощущала ею, пост-продукта, пока у нее оставалось с собой еще что-то от самой себя.
Едва ли что-то вообще оставалось.

Даже ее голос, ее прекрасный голос, созданный природой, хорошими генами бедной мамы и плохого папы, даже ее рожденный петь музыкальный голос был порезан и перегруппирован, авто-мелирован, смикширован сверх всяких мер ее собственного языка.
Это было как существование другой личности.
Вот, чем это было.

Другая версия ее собственного лица и тела. Какая-то странная маленькая абстрактная сущность, живущая по ту сторону экрана. Юная особа, выглядевшая как выглядела Нола, говорящая и ходящая, как она, поющая и танцующая, как она, произносящая свое имя точно так же, используя те же буквы в том же порядке; эта вторая женщина, ее дубль с той же фигурой, носящая ту же одежду, затуманенная и задрапированная той же взбитой и разделенной на слои копной волос.
Даже те же, черт возьми, зубы.
Блестящие, как снежок. Пластиковый белый труд соскребателей и отбеливателей, сполна оплаченный Джорджем лично, за счет будущей королевской особы, разумеется.

Имя, лицо, зубы, кожа, губы, одежда, глаза.
Здесь была она.
Здесь была она на экране.
В точности та же личность.
Нола Блю. Звезда музыки.
Но это была не она. Это просто была не она.
Кто же это, черт?
Нола протянула ладонь и коснулась экрана.
Покалывающее шипение. Нагрев.
Между ними пролегает стекло, отделяя два существа друг от друга.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒