ЛЕРМОНТОВ 5 страница

В лице Неизвестного поэт, по существу, разоблачал низость и пороки светского общества. Общество ненавидит Арбенина, не понимает его и жаждет отомстить ему за его превосходство, его презрение, его независимость. Неизвестный и есть воплощение этого общества. Арбенин «видел зло и, гордый, перед ним нигде не преклонился». Наоборот, Неизвестный — весь во власти социального «зла»:

Я увидал, что деньги царь земли,
И поклонился им.

(Действие 4, сцена 1).

Лермонтов ввел Неизвестного во вторую редакцию «Маскарада» как палача, рукой которого официальная добродетель казнит несчастного убийцу Нины. Вместе с тем, месть Неизвестного психологически мотивирована и художественно оправдана.

Работа над второй редакцией «Маскарада» проходила очень спешно и уже в первой половине декабря 1835 года была закончена. Но и этот новый вариант лермонтовской драмы так же, как и первый, не был пропущен цензурой.

В марте 1836 года Лермонтов приступил к работе над третьей редакцией «Маскарада».

На этот раз, следуя указаниям цензуры, он вынужден был основательно изменить сюжет драмы, уравновесить «порок» с «добродетелью» и ослабить напряженность драматического конфликта. Действительное отравление Нины было заменено мистификацией; сумасшествие Арбенина — его отъездом, и т. д. Последовало новое запрещение. Последнюю переработку своей драмы, носившей уже новое название — «Арбенин», Лермонтов закончил только 28 октября 1836 года. На эту искаженную под давлением цензуры последнюю редакцию драмы цензор дал благосклонный отзыв.

Однако и на этот раз пьеса не была разрешена к постановке. При всех сюжетных переделках, Лермонтов не мог отказаться ни от смелого критического изображения петербургского общества, ни от образа героя своего времени, порожденного этим обществом и вместе с тем уже резко противопоставленного ему.

Лермонтову не удалось увидеть своей драмы ни на сцене, ни в печати. Впервые «Маскарад» был опубликован в третьей части «Стихотворений М. Лермонтова», в 1842 году. Появление «Маскарада» в печати возбудило среди передовых театральных деятелей надежду, что цензура, наконец, разрешит поставить драму на сцене. Однако ни П. С. Мочалову в 1843 и 1848 годах, ни М. И. Валберховой в 1846 году не удалось получить разрешения на постановку драмы. Впервые отдельные сцены из «Маскарада» были разрешены для постановки в Александринском театре в Петербурге лишь в 1852 году, и то только на один спектакль. Впрочем, получив разрешение на один спектакль, Александринский театр показал сцены из «Маскарада» трижды. Первая полная постановка «Маскарада» в четырехактной редакции состоялась в Москве в Малом театре в 1862 году, но

- 310 -

в репертуар наших театров драма Лермонтова прочно вошла только после 1917 года. ¹

16 января 1836 года Лермонтов писал из Тархан своему другу С. А. Раевскому: «... пишу четвертый акт новой драмы, взятой из происшествия, случившегося со мною в Москве» (V, 387). «Новая драма» — это пьеса «Два брата», автобиографического характера.

Прекраснодушный и пылкий герой драмы Юрий Радин во многом еще напоминает романтических героев других ранних драм Лермонтова. Его тирады похожи на монологи Юрия Волина или Владимира Арбенина, хотя в его речах нет уже страстных обличений неправды жизни — они перешли к другому герою, к его брату Александру. Роль Александра сюжетно в известной мере соответствует роли Белинского в драме «Странный человек». Вместе с тем образ Александра Радина является как бы одним из ранних этюдов к образу Печорина; недаром исповедь Александра впоследствии использована для соответствующего монолога Печорина в «Герое нашего времени».

«Два брата» — неоконченный черновик: Лермонтов оставил работу над драмой и больше к ней не возвращался. В отличие от «Маскарада» драма «Два брата» лишена широкого социального фона и острой социальной проблематики. «Демонические» речи второго героя, Александра Радина, направлены не столько против общества, сколько против семьи, где его никто не понимает. В героях «Двух братьев» нет большого художественного обобщения, нет и социальной типичности. Эти черты последней драмы Лермонтова очень заметны: странным кажется, что «Два брата» могли быть написаны после «Маскарада», остро социальной драмы. Некоторое время исследователи считали даже, что пьеса написана раньше и завершает собою цикл юношеских, автобиографических драм Лермонтова. Однако пьеса определенно датируется 1836 годом.

В том же 1836 году Лермонтов перешел к работе над романом «Княгиня Лиговская». Сюда из драмы «Два брата» Лермонтов перенес сюжетную ситуацию: встречу героя с некогда любимой им девушкой, вышедшей замуж за старика (Печорин и Вера Лиговская).

Над дошедшей до нас рукописью романа Лермонтов работал, во всяком случае, не позднее января 1837 года. По возвращении из первой ссылки Лермонтов вернулся к работе над романом, но затем отказался от его продолжения, «ибо обстоятельства, которые составляли его основу, переменились» (V, 397).

В 1830-е годы экзотика романтических повестей уже отходила в прошлое. С далеких окраин России, с неприступных гор Кавказа, из цыганского табора герой переносится в обычную бытовую обстановку города или усадьбы. Главное внимание уделяется уже не приключениям, не необычным происшествиям, но переживаниям героя, его взаимоотношениям со светским обществом. Вокруг светской повести в литературной критике середины 30-х годов разгоралась ожесточенная полемика. Для писателей, группировавшихся вокруг «Литературной газеты», и в первую очередь для Пушкина, особое значение приобретала борьба против реакционных нравственно-сатирических и нравоописательных романов, вроде «Ивана Выжигина» Булгарина и ряда его подражателей.

Сам Пушкин с конца 20-х годов обращается к прозаическим повестям из светской жизни. В 1828—1829 годах он набрасывает отрывок: «Гости

- 311 -

съезжались на дачу», в 1829 году «На углу маленькой площади» и «Роман в письмах». К этим замыслам примыкает и «Рославлев», написанный Пушкиным в 1831 году. Появившаяся в 1834 году в «Библиотеке для чтения» «Пиковая дама» в значительной мере осложняла уже определившуюся к этому времени форму светской повести. Трагедия бедного офицера, страстного игрока Германна, в значительной мере усиливала обличительное изображение жизни светского Петербурга, для которой так характерна власть золота и жажда наживы.

«Пиковая дама» Пушкина непосредственно предшествовала «Маскараду» и «Княгине Лиговской» Лермонтова. Изображение круга светских игроков в «Маскараде» по-новому раскрывает уже знакомые читателю по «Пиковой даме» картины светской столичной жизни. В еще большей степени продолжает традиции «Пиковой дамы» роман «Княгиня Лиговская».

Григорий Александрович Печорин из «Княгини Лиговской» во многом напоминает Печорина «Героя нашего времени». Подобно Арбенину, он не порывает со своим обществом, но глубоко презирает его, осознав пустоту его интересов, лицемерие и фальшь. В молодом герое «Княгини Лиговской» начинают намечаться те черты характера, которые потом так отчетливо проступят в образе главного действующего лица «Героя нашего времени», — независимость и смелость суждений, глубокий аналитический ум, пылкое воображение, охлажденное опытом жизни и пониманием людей, сильная воля.

В «Княгине Лиговской» Лермонтов вводит в повествование образ бедного чиновника Красинского и его матери. Явное сочувствие к демократическому герою впервые в русской прозе проявилось в «Станционном смотрителе» Пушкина, а затем в «Невском проспекте» и «Записках сумасшедшего» Гоголя. Лермонтов относится к своему Красинскому без сентиментальной жалости, с подлинным сочувствием. И замечательно, что образ бедного чиновника Красинского возникает в творчестве Лермонтова до того, как была написана Гоголем «Шинель» и задолго до «Бедных людей» и «Униженных и оскорбленных» Достоевского.

По дошедшим до нас первым девяти главам романа можно предположить, что в основу сюжета «Княгини Лиговской» была положена не только история отношений Печорина и Веры, но и социальная по своей природе борьба между блестящим гвардейским офицером Печориным и бедным тружеником Красинским.

Если Печорин показан в своем кабинете, в первых рядах кресел Александринского театра, на балу, на званом обеде, то Красинский появляется перед читателем в толпе прохожих на Вознесенском проспекте, а затем в бедной своей квартире у Обухова моста. Желая оказать услугу мужу любимой женщины, Печорин отправляется на поиски чиновника Красинского, в департаменте которого разбирается запутанное дело князя Лиговского о 20 тысячах десятин лесу. Так Печорин попадает на грязный двор огромного дома, в котором ютится чиновная и нечиновная беднота. Описание двора и черной лестницы во многом предвосхищает «Петербургские углы» Некрасова: «Вы пробираетесь сначала через узкий и угловатый двор, по глубокому снегу, или по жидкой грязи; высокие пирамиды дров грозят ежеминутно подавить вас своим падением, тяжелый запах, едкий, отвратительный, отравляет ваше дыхание, собаки ворчат при вашем появлении, бледные лица, хранящие на себе ужасные следы нищеты или распутства, выглядывают сквозь узкие окна нижнего этажа. Наконец, после многих расспросов, вы находите желанную дверь, темную и узкую как дверь в чистилище; поскользнувшись на пороге, вы летите две ступени вниз и попадаете

- 312 -

ногами в лужу, образовавшуюся на каменном помосте, потом неверною рукой ощупываете лестницу и начинаете взбираться наверх. Взойдя на первый этаж и остановившись на четвероугольной площадке, вы увидите несколько дверей кругом себя, но увы, ни на одной нет нумера; начинаете стучать или звонить, и обыкновенно выходит кухарка с сальной свечой, а из-за нее раздается брань, или плач детей... » (V, 154—155).

Тема Красинского в дальнейшем развитии романа должна была приобрести еще большее значение. Таким образом, в «Княгине Лиговской» происходит своеобразное соединение жанра светской повести с повестью с бедном чиновнике. Лермонтов не только относится к Красинскому с сочувствием, но и подчеркивает его моральное превосходство над Печориным.

В творческом развитии Лермонтова «Княгиня Литовская» знаменовала решительный переход от поэтики романтизма к трезвой прозе критического реализма. «Повести Белкина» и «Пиковая дама» Пушкина, с одной стороны, и первые петербургские повести Гоголя, с другой стороны, непосредственно предшествовали формированию реалистической прозы Лермонтова. Романтические метафоры «Вадима», приподнятые риторические монологи героев юношеских драм Лермонтова почти исчезают в стиле «Княгини Лиговской».

Роман «Княгиня Лиговская», оборванный на девятой главе, при жизни Лермонтова напечатан не был. Впервые он был опубликован П. А. Висковатым в 1882 году, когда русское общество уже далеко отошло от тех проблем и социальных конфликтов, которые были так важны для передовых русских людей 30-х годов.

Лермонтов уже с отроческих лет понимал всемирно-историческое значение Отечественной войны 1812 года. Он принадлежал к тому поколению русских людей, которые не могли быть участниками и свидетелями самой войны, но подобно Герцену Лермонтов мог сказать о себе: «Рассказы о пожаре Москвы, о Бородинском сражении, о взятии Парижа были моей колыбельной песнью, детскими сказками, моей Илиадой и Одиссеей».

От брата бабушки, Афанасия Алексеевича Столыпина, одного из участников Бородинского сражения, от гувернера Капе, от тарханских крестьян, среди которых были ополченцы 1812 года, от старых солдат своего полка, в течение всей своей сознательной творческой жизни Лермонтов слышал рассказы о недавнем героическом прошлом и не раз обращался к теме Отечественной войны.

В 1830—1831 годах Лермонтовым было написано стихотворение «Поле Бородина» и в 1832 — баллада «Два великана». В конце 1836 или в самом начале 1837 года Лермонтов переработал «Поле Бородина». Новая редакция этого замысла, вернее новое стихотворение на эту тему, получило заглавие «Бородино».

Войну 1812 года Лермонтов всегда оценивал как героическую национально-освободительную, Отечественную войну. В драме «Странный человек», созданной вскоре после стихотворения «Поле Бородина», студент Заруцкий восклицал: «А разве мы не доказали в 12 году, что мы русские? — такого примера не было от начала мира!.. » (IV, 206).

В 1830—1831 годы Лермонтов мог написать свое «Поле Бородина» в весьма условной, романтической манере. Рассказчик, от имени которого ведется повествование о великой битве, еще мало похож на простого русского солдата. Бой показан с точки зрения этого романтического рассказчика,

- 313 -

лишенного ярко выраженных национальных и классовых черт; над всем преобладает его «я»: «Я вспомня леденею весь», «Перекрестился я», «Мой пал товарищ», «Душа от мщения тряслася, и пуля смерти пронеслася из моего ружья», «Я спорил о могильной сени». Напряжение, величие Бородинской битвы автор «Поля Бородина» описывал «высоким» стилем:

Что Чесма, Рымник и Полтава?
Я вспомня леденею весь,
Там души волновала слава,
Отчаяние было здесь.

Через шесть-семь лет, при переработке стихотворения, Лермонтов заменил условную патетику этих четырех стихов одной фразой:

Вам не видать таких сражений!..

Солдат-рассказчик сдержанно и скромно упоминает о своем участии в битве. Из слов «забил заряд я в пушку туго» и «прилег вздремнуть я у лафета» можно заключить, что рассказ ведется от имени артиллериста. Лермонтов остановился на рассказчике-артиллеристе не случайно. Роль русской артиллерии в Бородинском бою была исключительно велика.

Отлично представляя себе расположение русских и французских войск на Бородинском поле и зная весь ход боя, Лермонтов в своем стихотворении «Бородино» точно воспроизвел важнейшие эпизоды исторической битвы. Вместе с тем, «Бородино» Лермонтова впервые в истории батальной поэзии показало поле битвы не с командных высот полководца, но с точки зрения простого рядового солдата, обыкновенного, незаметного участника боя. Даже по сравнению с изображением Полтавского боя в «Полтаве» Пушкина, автор «Бородина» сделал новый шаг в области освоения реалистического стиля, совершил подлинное художественное открытие. Не приподнятая торжественная интонация оды, но живая разговорная речь, диалог старого солдата с молодым звучит в этом стихотворении Лермонтова. Молодой солдат спрашивает у бывалого, видавшего виды:

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана,
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Не даром помнит вся Россия
Про день Бородина! ».

И на этот вопрос герой Бородинской битвы с глубоким раздумьем отвечает:

— Да, были люди в наше время,

Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!

И затем следует спокойный, неторопливый, полный сознания совершенного патриотического подвига рассказ старого солдата. Лермонтов был горд за свой народ, победивший в освободительной войне, но вместе с передовыми людьми старшего поколения ему было горько и стыдно за настоящее. Именно так определил основную идею этого стихотворения В. Г. Белинский: «Эта мысль — жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии, зависть к великому прошедшему, столь полному славы и великих дел» (VI, 23).

- 314 -

Тот же В. Г. Белинский отметил реализм и народность «Бородина» Лермонтова: «... это стихотворение отличается простотою, безыскусственностью: в каждом слове слышите солдата, язык которого, не переставая быть грубо простодушным, в то же время благороден, силен и полон поэзии. Ровность и выдержанность тона делают осязаемо ощутительною основную мысль поэта» (VI, 23).

Лермонтов знал о том, что русские армии с ропотом отходили в глубь страны и после трехдневной защиты Смоленска особенно настойчиво требовали генерального сражения:

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:

«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры

О русские штыки? »

«Мы с терпением переносили отступление. Мы жадно ожидали генеральных сражений», — вспоминал участник Бородинского боя Н. Любенков. ¹ Рассказчик особо отмечает ропот стариков, солдат суворовской выучки, привыкших к стремительным, победоносным маневрам.

Лермонтов в своем стихотворении описал не только знаменитое Бородинское сражение 26 августа, но и те два дня, которые предшествовали генеральному сражению: 24 августа кровопролитный бой у Шевардинского редута и 25 августа, когда русские и французские армии готовились к решающему дню. К битве под Шевардиным относятся IV и V строфы; VI и VII строфы рисуют главным образом день 25 августа и ночь на 26 августа:

Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,

Как ликовал француз.

Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,

Кусая длинный ус.

Достаточно сопоставить эту строфу с воспоминаниями участников Бородинского сражения, чтобы убедиться, насколько Лермонтов точно воссоздал общую картину ночи перед решающим боем. «Все безмолвствует. Русские, — писал Ф. Глинка, — тихо дремлют, облегши дымящиеся огни... Напротив того: ярко блещут утренние огни в таборах неприятельских; музыка, пение, трубные гласы и крики по всему стану их разносятся. Вот, слышны восклицания. Вот еще другие. Они, верно, приветствуют разъезжающего по строям Наполеона». ²

До Лермонтова в русской поэзии к теме Бородинского боя уже не раз обращались поэты разных дарований и различных политических взглядов. Но никто до Лермонтова не создал подлинно народной песни о великой битве на Бородинском поле. Даже В. А. Жуковский в своем знаменитом «Певце во стане русских воинов» (1812) по существу остался в рамках традиционной оды.

О народе, о русских солдатах, о рядовых участниках боя, о незаметных героях, решивших исход героической битвы, Жуковский не сказал ни слова.

- 315 -

Лермонтов создал образ скромного героя Бородинского сражения и от этого лица рассказал о великом ратном подвиге русского народа. Этот идейный замысел предопределил реализм и народность стиля «Бородина», одного из лучших зрелых стихотворений Лермонтова, не случайно ставшего впоследствии любимой народной песней.

Лермонтов складывался как человек и поэт под непосредственным и могучим воздействием творчества своего старшего современника и учителя — Пушкина. О творческих замыслах Пушкина, о его жизни и напряженных отношениях с царским двором и петербургским светским обществом, которое преследовало великого поэта клеветой, Лермонтов знал от многих общих знакомых.

27 января 1837 года по Петербургу распространилось известие, что Пушкин смертельно ранен на дуэли. Лермонтов в это время был болен. Его лечил доктор Н. Ф. Арендт, навещавший умирающего Пушкина. От Арендта Лермонтов узнал о предсмертных страданиях Пушкина. Но не только Арендт, весь Петербург говорил о Пушкине. «Я был еще болен, — писал Лермонтов, — когда разнеслась по городу весть о несчастном поединке Пушкина. Некоторые из моих знакомых привезли ее и ко мне, обезображенную разными прибавлениями. Одни — приверженцы нашего лучшего поэта — рассказывали с живейшей печалью, какими мелкими мучениями, насмешками он долго был преследуем и, наконец, принужден сделать шаг противный законам земным и небесным, защищая честь своей жены в глазах строгого света. Другие, особенно дамы, оправдывали противника Пушкина, называли его благороднейшим человеком, говорили, что Пушкин не имел права требовать любви от жены своей... Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей... ». ¹

Под впечатлением разноречивых толков и споров о дуэли и гибели Пушкина Лермонтов написал сначала первую часть стихотворения «Смерть поэта», оканчивающуюся словами «И на устах его печать».

Сопоставление стихотворения Лермонтова «Смерть поэта» с дневниками, письмами, воспоминаниями современников свидетельствует о том, что Лермонтов очень верно понимал и передал душевное состояние Пушкина и его непримиримый конфликт со светским Петербургом перед трагической гибелью. Лермонтов настойчиво подчеркивает, что дуэль превратилась в преднамеренное убийство великого поэта.

Убийцу Пушкина Лермонтов охарактеризовал как аристократа-космополита, одного из многих сомнительных пришлецов-авантюристов, которые так легко устраивали свои дела в императорской николаевской России.

«Трагическая смерть Пушкина пробудила Петербург от апатии, — писал в своих воспоминаниях И. И. Панаев. — Весь Петербург всполошился. В городе сделалось необыкновенное движение. На Мойке у Певческого моста (Пушкин жил тогда в первом этаже старинного дома княгини Волконской) не было ни прохода, ни проезда. Толпы народа и экипажи с утра до ночи осаждали дом; извозчиков нанимали, просто говоря: „к Пушкину“, и извозчики везли прямо туда. Все классы петербургского народонаселения, даже люди безграмотные, считали как бы своим долгом

- 316 -

поклониться телу поэта. Это было уже похоже на народную манифестацию, на очнувшееся вдруг общественное мнение. Университетская и литературная молодежь решила нести гроб на руках до церкви; стихи Лермонтова на смерть поэта переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми». ¹

Стихотворение Лермонтова было самым первым и наиболее действенным откликом на убийство Пушкина, и именно оно произвело наибольшее впечатление на всю читающую Россию. «Смерть Пушкина возвестила России о появлении нового поэта — Лермонтова», — писал в своих воспоминаниях В. А. Соллогуб. ²

Стихотворение Лермонтова прозвучало как вызов, как обвинительный приговор. Это была гневная речь поэта-гражданина.

«Лермонтов действительно понял песнь Пушкина, понял его значение, — говорил А. М. Горький, — и один он проводил гроб поэта криком злобы, тоски и мести: стихи на смерть Пушкина справедливо считаются одним из сильнейших стихотворений в русской поэзии». ³

Через несколько дней после смерти Пушкина в ответ на светские толки и сплетни и отдельные голоса, раздававшиеся в защиту убийцы поэта, Лермонтов создал заключительные 16 строк стихотворения, где точно указал истинных виновников гибели Пушкина, стоявших за Дантесом:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..

и т. д.

В этой заключительной части нет ни слова о Дантесе. Лермонтов обращается к придворной аристократии, которая злобно преследовала Пушкина на протяжении ряда лет и которая избрала Дантеса орудием мести.

Лермонтов знал, что истинными виновниками гибели Пушкина были злейшие его враги, «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов». К ним обратился продолжатель Пушкина, почти повторив известный пушкинский стих («родов дряхлеющих обломок») в словах:

Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!

Эти слова были направлены против Нессельроде и его жены, против Бенкендорфа и Дубельта, против министра народного просвещения Уварова и многих других.

Ко всем этим врагам великого русского поэта, кичившимся своей «голубой кровью», Лермонтов обратился с грозным предупреждением:

... напрасно вы прибегнете к злословью:

Оно вам не поможет вновь,

И вы не смоете всей вашей черной кровью

Поэта праведную кровь!

- 317 -

«Смерть поэта». Черновой автограф М. Ю. Лермонтова. 1837.

В новой редакции стихотворение Лермонтова на смерть Пушкина передавалось из рук в руки, списывалось в магазинах, в кондитерских, в классах учебных заведений, читалось наизусть. В. В. Стасов, учившийся в то время в Училище правоведения, вспоминал: «... проникшее к нам тотчас же, как и всюду, тайком, в рукописи стихотворение Лермонтова „На смерть Пушкина“ глубоко взволновало нас, и мы читали и декламировали его с беспредельным жаром, в антрактах между классами. Хотя мы хорошенько и не знали, да и узнать-то не от кого было, про кого это речь шла

- 318 -

в строфе: „А вы, толпою жадною стоящие у трона“ и т. д., но все-таки мы волновались, приходили на кого-то в глубокое негодование, пылали от всей души, наполненной геройским воодушевлением, готовые, пожалуй, на что угодно, — так нас подымала сила лермонтовских стихов, так заразителен был жар, пламеневший в этих стихах. Навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление». ¹

Отношение военного министра А. И. Чернышева шефу
жандармов Бенкендорфу по поводу «высочайшего
повеления» о переводе М. Ю. Лермонтова в Нижегородский
драгунский полк.

Стихи «Смерть поэта» распространялись в двух редакциях: первоначальной, без последних 16 строк, и в последней, полной, наиболее резкой редакции. При дворе и в III Отделении некоторое время об этих стихах судили по первой редакции. Только в середине февраля шеф жандармов Бенкендорф получил полный текст стихотворения Лермонтова. Когда Бенкендорф явился доложить царю о появлении новой редакции стихотворения на смерть Пушкина, Николай уже знал об этом и был в гневе. Оставалось только точно установить, кто был автором «прибавления».

- 319 -

20 февраля 1837 года у Лермонтова и С. А. Раевского, которые в это время жили вместе, был сделан обыск. На другой день арестованный Раевский дал письменные объяснения «о связи его с Лермонтовым и о происхождении стихов на смерть Пушкина». Черновик этого объяснения Раевскому удалось переслать Лермонтову. Записка его и черновик были перехвачены, и это обстоятельство осложнило положение Раевского. Затем был арестован и Лермонтов. Его посадили под арест в одну из комнат верхнего этажа Главного штаба. Под арестом к Лермонтову пускали только камердинера, приносившего обед. Как рассказывает А. П. Шан-Гирей, Лермонтов «велел завертывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках, с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: „Когда волнуется желтеющая нива“, „Я, матерь божия, ныне с молитвою“, „Кто б ни был ты, печальный мой сосед“, — и переделал старую пьесу „Отворите мне темницу“, прибавив к ней последнюю строфу: „Но окно тюрьмы высоко“». ¹

Тифлис. Метехский замок. Рисунок М. Ю. Лермонтова. 1837.

25 февраля военный министр Чернышев сообщил шефу жандармов Бенкендорфу высочайшее повеление Николая I: «Лейб-гвардии гусарского полка корнета Лермонтова, за сочинение известных вашему сиятельству стихов, перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк, а губернского секретаря Раевского, за распространение сих стихов и, в особенности, за намерение тайно доставить сведение корнету Лермонтову о сделанном им показании, выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу, — по усмотрению тамошнего гражданского губернатора».

Нижегородский драгунский полк находился в Закавказье и почти непрерывно принимал участие в войне с горцами. Перевод Лермонтова в этот полк означал отправку опального поэта в действующую армию, где он мог быть убит в одном из походов или умереть от лихорадки.

- 320 -

Стихотворение «Смерть поэта» впервые было напечатано только в 1856 году за границей в «Полярной звезде» Герцена и Огарева. Но дошедшее в рукописи до Жуковского, Вяземского и Плетнева, это стихотворение сблизило Лермонтова с друзьями Пушкина, с редакцией «Современника». Этим следует объяснить, что именно в пушкинском журнале в мае 1837 года, когда Лермонтов был на Кавказе, появилось его стихотворение «Бородино».

19 марта 1837 года Лермонтов выехал из Петербурга на Кавказ.

В Пятигорске, где Лермонтов задержался на некоторое время по болезни, произошло его знакомство с Белинским. Но в эту встречу, если верить воспоминаниям Н. М. Сатина, Лермонтов и Белинский не сблизились. «Так встретились и разошлись... эти две замечательных личности, — писал Н. М. Сатин. — Через два или три года они глубоко уважали и ценили друг друга». ¹

Настойчивые хлопоты Е. А. Арсеньевой за внука увенчались успехом. В октябре того же 1837 года состоялся приказ о переводе Лермонтова в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, стоявший под Новгородом. Это давало надежду на возможный в дальнейшем перевод и в Петербург.

Странствования по Кавказу и Закавказью дали Лермонтову богатейший запас впечатлений и вскоре нашли отражение в таких лучших зрелых его произведениях, как «Мцыри», «Демон» и «Герой нашего времени».

Осенью 1837 года во время странствий по Кавказу и Закавказью Лермонтов встретился и подружился с поэтом-декабристом Александром Ивановичем Одоевским. А. И. Одоевскому в это время было около 35 лет. Только в сентябре он прибыл из Сибири в Ставрополь и получил назначение рядовым в тот же самый Нижегородский драгунский полк, в котором в это время служил и Лермонтов. Когда в 1839 году Лермонтов услышал о том, что Одоевский умер на берегу Черного моря во время похода, он написал одно из лучших своих стихотворений: «Памяти А. И. Одоевского»:

Я знал его — мы странствовали с ним
В горах востока... и тоску изгнанья
Делили дружно; но к полям родным
Вернулся я, и время испытанья
Промчалося законной чередой;
А он не дождался минуты сладкой:
Под бедною походного палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений...

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒