Глава двенадцатая.

Свежие новости!

Белая Башня представляет миру свою наследницу — юную Блейк Уайтрейн.

Много слухов клубилось вокруг семейства Уайтрейнов: и хороших, и плохих. Кто-то даже утверждал, что подобное не могло случиться. Однако, мисс Уайтрейн была замечена на «пороге» Белой Башни, что подтверждает полученный из наших источников снимок, в любопытном наряде, словно напоминающем о трагедии случившейся год назад. Что же это, как не вызов всему миру, что в течении года тщательно закапывал их сплетнями?..

СТАТЬЯ УДАЛЕНА.

Мне нравилась ночная прохлада. И то, как ветер развевал волосы. Усыпанное звёздами темное полотно раскинулось над головой. Так красиво. Было странное чувство. Вроде бы ничего не произошло. Но, что-то определенно происходит. Я теряю контроль. Мы никогда не ссорились с Питером. Не было причин. Теперь их стало мириады. Начиная, от его образа жизни, заканчивая отношениями с другими девушками. Под «другими» я подразумеваю Лиз. Хотя, какое я имею к этому отношение? Кто я ему?

Верно. Вот он главный вопрос, который мы никак не можем разрешить. Я никак не могу. Просто, лично я, уже понимаю, что быть ему просто подругой не могу. Не хочу. А кем хочет быть в моей жизни Паркер? Судя по тому, в какое русло нас завел сегодняшний разговор, — это главный момент, — его что-то грызёт. Меня, теперь, тоже. Мы оба чем-то недовольны. Однако, справляться с этим в одиночку никак не хотим. Обязательно надо втянуть кого-нибудь еще. Причем втянуть так, чтобы самим потом удивленно оглядываться и задаваться уничижительными вопросами, — как это вообще произошло? Как нас вообще могло так угораздить?

Но, мы действительно никогда не ссорились. То, что произошло сегодня считается за ссору, или я могу скинуть это на стресс? Не хочу думать, что мы в ссоре. Сказала ему, что завтра со всем разберёмся, а теперь сама понимаю, что не уверена даже в том, в чем именно я хотела разобраться. Возможно, правильно было бы узнать, что именно сказал ему мой отец и как сильно повлияло это на нас. Громко, да? Мне кажется, нет никаких нас. Есть просто парень и девушка, которые спутали друг другу карты. Так вообще говорят? Я бы хотела сказать, что все нормально, ведь всё идёт своим чередом, так должно быть. Но, черт победи, в моей жизни прорисовывается новый алгоритм. Я следую его зову, как змей узкими туннелями. До меня наконец дошло. Я просто не знаю, что жду от своей жизни. Ведь именно от этого все зависит. Я на перепутье. Мой выбор должен все решить, но я не хочу ничего решать. Это слишком громкий, слишком важный шаг. Мне нужна помощь.

Я должна взять себя в руки и поговорить с отцом. Поговорить по-настоящему. Не так, как обычно. Я должна объясниться с ним. В конце концов, он не может так просто развернуть все мои старания на сто восемьдесят градусов.

Зря я не согласилась на предложение Гарри подвезти меня домой. Выдержала не больше получаса, а стоило Питеру высунуться из своего логова с таким видом, будто ничего и не произошло, как внутри меня просто разобрало на части. Так стыдно. Хорошо, мне удалось сдержать грубый поток слов, который так и рвался обезоружить непринужденную Паркеровскую стойку. Мы говорили друг с другом изредка, прося передать какой-либо напиток или столовый прибор. И, о боже, эта неловкость внезапно возникшая между нами бесила. Все-равно остался неприятный осадок, будто мы испортили праздник тете Мэй своими дурацкими предрассудками. Хотя, вполне возможно, все так ужасно выглядит только в моей голове, почти уверена, что со стороны никто ничего и не понял. Уходила я, ссылаясь на дикую головную боль, усталость после длинного рабочего дня и позднее время. Должно быть, никто и не заметил моего негодования. Я не могла себе позволить излишества в чувствах, не хотелось, чтобы тетя Мэй или Гарри что-либо заподозрили. Питер создал идеальную легенду о мальчике-отличнике, который тратит все время на зубрежки. Но, я-то знаю, что у каждой медали две стороны. Ну… и какого черта? Я так устала.

«Я устал…», — голос Питера становится отражением моих собственных мыслей.

Мы оба хороши. Дебилы. Завтра обязательно попытаюсь все исправить. Всё-таки, не чужие люди. Я хочу ему помочь, только бы он позволил приблизиться достаточно близко. Проблема в том, что он сам по себе. Не впускает в свои дела никого. Если бы не случайность, я бы даже не узнала, что Питер Паркер и есть тот самый знаменитый герой в маске. Именно это и бесит.

Куинс почитает его, мальчишку, который просто устал. Куинс ждёт от него все защищённости, покоя и верности, а он и сам не знает, что по сути верности не существует. Куинс заклеймил его. Теперь этот город стал его клеткой.

— Мистер Уайтрейн вернется завтра к обеду, — мрачно сообщил мне Крейд, когда я доплелась до дома. — Возможно, ему что-нибудь передать?

— Спокойной ночи, — буркнула в ответ.

Он оставил мои слова без комментариев и сразу же отправился докладывать отцу о моем возвращении. Закрывая двери в комнату, я уловила отрывок его разговора с родителем. Уилсон получил какие-то распоряжения и отправился на улицу.

Я облажалась, пап. Можешь считать, что я не справилась. Блейк – всеобщее разочарование. А главное – твое разочарование. Я в буквальном смысле не знаю, что мне делать, кроме того, чтобы постоянно жалеть себя, пытаться убиться, портить остальным жизнь и тратить твои деньги с карточки, сделанной специально для меня. Пап, несправедлив факт того, что мне досталось все это.

СООБЩЕНИЕ УДАЛЕНО

Утром я отправилась, первым делом, в кофейню и, заказав мятный смузи и два сэндвича, не отпускала телефон из рук. Я струсила. Смешно, что раньше я могла видеть себя строгой бизнес-леди, способной хладнокровно принимать самые сложные решения в мире. Теперь, я не способна даже самостоятельно начать с кем-либо разговор — будь то отец или лучший друг. Забавно, правда? Какое я имела право рассчитывать на что-то такое?

Кровное.

Пискнул телефон: пришло сообщение. Мои руки дрожат, когда я снимаю блокировку и провожу оледеневшими подушечками пальцев по экрану, открывая нужную иконку.

Гарри: Где ты? Миссис Перкинс икру мечет.

Я: Питер пришел?

Гарри: Да. Ты уже едешь сюда?

Я: Нет.

Гарри: Почему?

Почему? Я и сама хотела бы знать. Еще вчера ночью я была готова бороться за свой кусочек под солнцем, а потом подумала… Зачем? Я такая слабая? Видимо, да. Лампочка перегорела. Мне не хочется стараться быть именно такой, какой должна быть наследница Белой Башни. Я не она. Отец четко дал понять свои намерения. И, наверное, с моей стороны очень трусливо не попытаться изменить его решение. Вместо того, чтобы отправиться сегодня в школу и разрешить, хотя бы, конфликт назревший между мной и Питером, я сижу в кафе и жду чертов заказ. В смысле, я не должна так быстро сдаваться.

Гарри: Что-то произошло?

Я: Нет, просто голова болит.

Как-то много в моей жизни драмы. Я хочу веселья, разрядки. Хочу, чтобы все вокруг кружилось в прекрасном лилово-золотом танце. Хочу кружиться. Хочу, чтобы голова пухла от приятных, ласкающих сознание, мыслей, а не от извечного пересчета гребанных неудач. Я тут подумала, а чего я уже успела добиться? Везде, понемногу, рыла под собой землю и, вот, провалилась. Я суицидница. Может выпить? С утра — плохая примета. Голова и вправду болит. Питер, наверное, сидит с Лиз. Наверное, они говорят друг с другом (логично, да? ). И, наверное, она даже смеется с его шуток. Я почувствовала острое желание убить Паркера. Убить первой. Я не знаю, с кем он сражается на данный момент. Этот враг, человек-x, — ладно, мне плевать. Но, только не Лиз. Это глупо, это ужасно глупо, но я хотела стоять впереди нее. Не впереди своей псевдо-подруги, а впереди девушки, что нравилась Паркеру. Глупое ребячество.

Мой завтрак стоял передо мной, но я лишь медленно надкусывала горячий сэндвич с беконом, овощами и соусом и иногда попивала бодрящий мятный напиток.

Ну, я не совсем одна, карточка с деньгами родителя всегда со мной. Я могла бы улететь в Лондон хоть сейчас.

У меня нет аппетита? Это нечто новое.

— Вам все нравится? — интересуется милый официант со стрижкой, как у солиста какой-то рок-группы, заметив, что я едва прикасалась к своей еде.

— Да, все прекрасно, — я натягиваю улыбку и демонстративно надкусываю еще сэндвича. И куда столько много взяла.

Гарри: Ты приедешь?

Я: Нет.

Гарри: Ты в курсе, что они буду звонить твоему отцу? Хочешь проблем? Мне кажется, сейчас не лучшее время для выкрутасов.

Я: Знаю. Но, ничего не могу с собой поделать. Голова так болит! Таблеточки не помогают.

Гарри: Какие таблетки? Ты издеваешься?

Я: Это не то, о чем ты подумал.

Гарри: Ты дома? Я заеду к тебе.

Я: Сиди в школе и пиши конспекты.

Я могла представить, как на лице Озборна расплылась усмешка. Он ненавидел писать конспекты. И, вообще, я была бы не против, если бы он приехал ко мне прямо сейчас. Похоже, не все, что я надумала на его счет оказалось правдой. Впрочем, обида почти забыта. Мои чувства исчерпаны.

Телефон снова пищит. Я снимаю блок, улыбка соскальзывает с лица. Сообщение пришло на электронную почту.

От кого: Тайный воздыхатель.

Тема: Наследие.

Кому: Блейк Уайтрейн.

Забавно. Наследница по крови не может занять свое законное место, потому что папочка запретил? Что дальше? Мы, затаив дыхание, следим за Вашими достижениями. Должно быть, Вам грустно. Не отчаивайтесь. Не все потеряно. Мистер Уайтрейн не учел одну маленькую деталь.

Мир уже узрел Вас. Вызов был брошен.

События не сдвинуться без Вашего участия.

Все старания Вашего отца пойдут прахом, стоит лишь Вам щелкнуть пальцем. Вы уже наследница. И, когда Вы поймете это, случиться что-то очень плохое Берегите голову.

Вы следующая.

Я опасливо осмотрелась по сторонам, но ничего необычного не заметила: посетителей не много и все, как на одно лицо, сидят уткнувшись в свои гаджеты. Мне стало тошно. Я завозилась на сидении, чувствуя леденящую неловкость, колющую под ребрами. Сердце бьется слишком громко, прерывая бессвязный поток мыслей. Я поспешила отпить смузи и вернулась к телефону. Нужно подумать. Кто мог узнать мой электронный адрес? Не помню, чтобы делала его достоянием общественности. Думай, Блейк, думай! На ум приходит только один вариант — взломали. Но, с какой целью? Запугать?

«Вы следующая»

Определенно, не шантаж. Сказать об этом отцу? Или… попросить помощи Питера? В свете последних событий не лучший вариант. Однако, вдруг, тот, кто оставил мне письмо и есть тот самый злодей, за которым гоняется Человек-паук? В таком случае, в тексте подразумевается, что следующей жертвой могу стать я. Жертвой похищения. Мысленно я уже прикинула несколько сюжетов. Впрочем, всегда остается запасной вариант — спам. Я бы сейчас расхохоталась, не будь мне так страшно. Однако, если посмотреть правде в глаза, слишком изощренно для спама. Все-таки, меня во что-то впутали.

Первым делом, открыла новостную ленту в первом попавшемся браузере:

«Человек-паук раздолбал дороги в городе»

«Куинс посетил знаменитый модельер Родерик Кингсли»

«Человек-паук взял кредит»

«Черная кошка перебежала дорогу Норману Озборну»

«Пропавшие дети так и не вернулись домой»

Я раздосадовано выдохнула. Кто вообще составляет эти блоги? Ничего важного. Последняя ссылка и вовсе пустая. Проскальзываю глазами по остальным пунктам. Руки дрожат, когда я кликаю следующую страницу.

«Белая Башня: возрождение или падение? »

Мое сердце пропустило удар, когда кто-то опустил руку на мое плечо. Я замерла, не в силах сдвинуться с места. Рядом дернулся стул, пронзая скрежетом слух, карябая металлическими ножками пол. Я медленно подняла глаза. Страх уже гудит в голове.

— Голова болит? — хмурится Питер.

Я вздрогнула. Странная смесь щекочет нервы: с одной стороны, на меня нахлынуло облегчение, а с другой — напряжение.

— Что?..

— Что я здесь делаю? — он садится на стул и придвигается ближе ко мне. — Ну, это единственное кафе, которое начинает работать с восьми, а девушка, которая должна мне разговор не пришла в школу и дома ее не оказалось.

Мне следовало собраться с мыслями и выдавить из себя что-то похожее на предложение, и, желательно, со смыслом.

— Ты готов к разговору? — я отложила телефон в сторону и внимательно посмотрела на парня.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он поджал челюсть. Напряжение между нами становилось почти невыносимым, перерастая в настоящий казус.

— Я был готов еще вчера, но ты ушла раньше, чем я успел что-то предпринять, — тут он придвинулся ко мне и обжигая слух зашептал: — Знаешь, убегать от паука плохая идея, а ты пытаешься уже в третий раз. Я злопамятный. Лучше бы тебе не знать, что сделаю в следующий раз, если вновь попытаешься.

Через мгновение я была красной как рак, но бежать было некуда. Питер улыбнулся, как кот вдоволь налакавшийся сметаны. Я потупила взгляд.

— Сам виноват, — буркнула я.

— Не отрицаю, — с готовностью согласился Паркер. — Прости, Блейк. Я был не в себе. Происходит кое-что плохое, и я очень сильно бешусь из-за того, что не в состоянии помешать этому, а после встречи со Старком был готов… — тут он резко остановился, поджал губы и отвернулся, едва слышно закончив: — убивать. И я почти убил человека в тот вечер. — Его глаза пронзают меня взглядом, когда он находит в себе силы, чтобы вновь посмотреть в мою сторону. Я вижу, как напрягаются его скулы. — Понимаю, ты хотела мне помочь, но это был не тот случай.

Питер нервничал, перебирая пальцами нитки на растянутых рукавах своей кофты.

— Расскажи мне, — прошу его.

Тот удивленно смотрит на меня, на мгновение обомлев. Видимо, ему казалось, что он сказал мне что-то ужасное. Но, его комплекс героя не распространяется на меня. Просто не может. Я не такая святая. Я даже не увидела в его словах что-то такое, что действительно могло вызвать опасение. Просто, думаю, у всех в жизни бывают такие моменты, когда хочется убивать. У меня был такой момент. И я тоже чуть не убила. Себя. Каждый находит свой способ справиться с проблемами. Я видела проблему в себе и попыталась ее устранить. Сейчас, конечно, все это кажется диким, но на тот момент мне думалось, что все мои действа вполне логично обоснованы.

— Я не могу, — качает головой и хмурится.

Он сжимает руки в кулаки до боли, до хруста собственных пальцев. Я испуганно, машинально потянулась через стол, чтобы взять его за руку. Меня пронзило током, едва его коснулась, и его тоже, судя по тому, как он резко втянул в себя воздух и посмотрел на меня. Я набралась храбрости, чтобы сказать:

— Посмотри на меня. Я суицидница. Меня уже ничем не напугать, — почему-то мне показалось это забавным, и я рассмеялась. Нервы уже не те, что раньше.

Видимо, мои слова как-то повлияли на него. Он отвернулся, словно хотел скрыть от меня улыбку. Только спустя мгновение, когда я ощутила, как он крепче цепляется за мою руку, до боли сплетая пальцы, понимаю, что Питер не просто так вновь смотрит в ту же сторону, что и минутой раньше. Его напряжение передается мне.

— Давно ты здесь сидишь? — спрашивает, обратив свой взор на меня.

— Нет, — задумчиво ответила. — Около часа.

— Ничего странного не происходило? — его голос переменился.

Меня обдало холодом, страшным холодом. Передо мной уже не мой лучший друг, а Человек-паук, просто без маски. Хватка Питера стала цепкой. Я подумала, что могли бы остаться синяки, когда он, словно специально, сильнее стиснул пальцами мое запястье.

— Нет… — хотела было отмахнуться, но тут, я опомнилась и округлила глаза: — Мне пришло странное сообщение на электронную почту. Прямо перед твоим появлением.

— Покажи, — сухо приказал.

Когда он, наконец, выпускает мое запястье из своей хватки, то на нем остаются свежие отметины. Я послушно повернулась, чтобы взять телефон. В голове что-то загрохотало, когда смартфон не обнаружился на месте. Я ошарашенно посмотрела на Паркера, а тот непонимающе повел бровью.

— Его нет, — судорожно сглотнула. — Телефона нет!

— Может ты положила его в карман? Посмотри, — с металлическими нотками в голосе, посоветовал мне Питер.

Я принялась рыскать руками по карманам, но так и не нашла телефон.

— Я точно оставила его на столе… — вторила своим мыслям.

Тут Питер поднялся со своего места, что-то швырнул на стол, а потом схватил меня за руку и силком куда-то потащил. Поток свежего воздуха больно ударил в лицо. Я не сразу пришла в себя, мысленно все еще пытаясь вспомнить, как же так получилось, что я не заметила, как кто-то стащил мой телефон. И почему не заметил Питер? Он же сидел не спиной ко мне, должен был что-то увидеть.

— Куда ты меня тащишь? — опомнилась-таки. — Я даже не заплатила за еду!

Питер резко остановился, осмотрелся, а потом затащил меня в какой-то переулок. Здесь пахло чем-то отвратительным. Я даже не стала осматриваться. Не удивлюсь, если здесь где-то кто-то сдох. И не удивлюсь, если через какое-то время сама сдохну от этой дикой вони. Вот знаете, как пахнет тряпка, смоченная в молоке и оставленная на неделю на столе? Определенно, специфический аромат этой местности как-то связан с этим… мысли оборвались, когда Паркер нежно обхватил мое лицо руками и внимательно заглянул в мои глаза. Снова этот гребанный ток прошелся по коже.

— Что было в том письме? — четко проговаривая каждое слово, спросил он меня.

Меня разобрало на части от желания узнать, какой урод стащил мой телефон и одновременно, я пыталась понять, чем же здесь так пахнет. Экзотический аромат дурманит мой рассудок. Я даже не могу сконцентрировать свой взгляд, постоянно перебегая взором с красных кирпичей стен за спиной парня на серое небо, и обратно, повторяя незамысловатую схему снова и снова, снова и снова, как умалишенная. Питер встряхнул меня. Заставил посмотреть на себя и снова повторил этот злосчастный вопрос:

— Что было в том письме? — повысил голос.

— Куда ты меня затащил? — мой голос зазвучал в панических ультравысоких тональностях.

Параллельно я старалась вспомнить, оставила ли в телефоне какие-нибудь провокационные фотографии. Вообще, я не поклонница селфи и всего прочего в этом стиле, но вдруг? Там был блокнот. Но, не припомню, чтобы я оставляла там какие-нибудь важные записи. Зачем кому-то вообще понабился мой телефон? И это дурацкое письмо? Кому я сдалась? Я даже не наследница. Бесполезная. От семьи у меня только фамилия.

— Блейк! Очнись! — Питер злился.

Меня пронизывает недоумением. Снова? Почему? Что я сделала? Разве я виновата? Я не могу ничего сказать. В горле что-то застряло. И еще этот запах. Меня сейчас стошнит! Мой рот открывается и закрывается, но ни слова не слетает с губ. Снова и снова, снова и снова, снова и снова. Я начинаю задыхаться. Воздуха катастрофически не хватает, я его не чувствую, не могу схватить, беспомощно открывая и закрывая рот, как заведенная игрушка. Пульс выбивается из-под кожи. На коже проступает испарина. Ноги подгибаются и в какой-то момент я понимаю, что падаю. Такое уже было. В ночь, когда не успела остановить маму. Позже, я долго думала об этом, и спихнула все на защитную реакцию.

Мгновение заминки — затем я почувствовала на губах его горячее дыхание. Замерев у моего лица на какую-то долю секунды, вновь давая возможность очнуться до того, как произойдет непоправимое, он прижал меня к себе, не позволяя окончательно рухнуть на землю. А затем он резко наклоняется и целует меня. В губы. Я не успеваю ничего понять, когда тело наполняется долгожданным воздухом. Питер резко отрывается от меня и отшатывается, делает глубокий вдох. Я тоже делаю шаг назад от неожиданности, широко распахнув глаза и ударяюсь спиной о стену.

— О-о. — Это все, что я могу сказать. Просто «о».

— Ты меня убиваешь, — выдыхает парень. — Мы теряем время. Скажи уже, наконец, что было в этом гребанном письме?

Я кивнула. Кажется, подобные выходки с его стороны скоро войдут в привычку.

— Я запомнила только последние строчки. Там говорилось, что старания моего отца пойдут прахом, стоит только мне щелкнуть пальцем. Я уже наследница. И, что, когда я пойму это, случиться что-то очень плохое. И… — я запнулась. Мне совсем не хотелось пересказывать сообщение до конца, но красноречивый взгляд Питера буквально заставил меня выдавить из себя злосчастных два слова: — Я следующая.

— Что? — слова сорвались странно, словно непроизвольно. Питер часто заморгал.

— Там было сказано, что я следующая, — повторила я. — Я не знаю, что это значит.

Того, как резко переменился весь его вид, стало достаточно, чтобы напугать меня: глаза стремительно темнели, словно в них затесалось отражение неба, кутавшегося в покрывала из густых туч. Он сжимает руки в кулаки думая о чем-то, скорее всего, неприятном. Его челюсти сжаты так плотно, словно кто-то украл у него что-то очень важное. Наверное, давно пора было бежать. Но, я как обычно затупила, решив дождаться конца.

Питер отмер.

— Тебе нужно домой. Срочно, — выдавливает сквозь плотно сжатые челюсти, а потом делает резкий шаг ко мне и также резко останавливается, словно одумывается. Я машинально вжалась спиной в стену, потому что взгляд у Паркера действительно пугающий. Дикий. Он будто и не здесь уже, а на поле боя. Есть только сдерживающий фактор — я.

— Домой, так домой, — едва могу говорить, даже голос предательски дрожит. — Сейчас же отправляюсь.

Звучит глупо, но Питер, словно просыпается от сна. В его глазах появляется понимание, и темнота распадается, как кусочки стекла восстанавливая привычный теплый карий цвет.

— Я долго думал, почему именно богатые дети страдают, — внезапно начал рассуждать вслух. — А потом понял, что только это и имеет значение. Если я не могу остановить похитителя, то хотя бы попытаюсь помешать ему.

Я делаю судорожный вдох. Все-таки, сотая доля моих мыслей вылилась в правильное русло. Питер подумал о том же, о чем и я. Злодей-Х и мой тайный воздыхатель, вероятно, связаны, если не один человек.

— Ты думаешь…

— Да, — обрывает меня Паркер. — Именно поэтому, сейчас важно, чтобы он не добрался до тебя. Блейк, — он произносит мое имя с такой нежностью, что мне кажется, будто сквозь мою кожу просачиваются мириады крошечных электрических импульсов. — Для меня очень важно, чтобы с тобой ничего не случилось.

Мне хочется сказать, что это взаимно, но я вовремя прикусываю язык. Паркер осмотрелся, а после вытащил из кармана аккуратно сложенную маску Человека-паука.

— Готова? — его голос звучит предвкушающе.

— Готова, — ответила я.

Хотя, я совершенно не понимала к чему он клонит, а когда он стянул с себя кофту и швырнув в рюкзак, принялся стягивать тонкую водолазку, испуганно осмотрелась.

— Ты сдурел? — прошипела ему. Паркер только рассмеялся. Под водолазкой оказался костюм Человека-паука. — Ва-ау. — Единственное, что мне удалось выдавить из себя.

Мы оказались достаточно далеко от выхода из переулка, чтобы привлечь чье-то внимание. Впрочем, люди так спешили на работу, что не обращали внимание на «стриптиз-в-подворотне», как я окрестила происходящее. Паркер уже закидывал джинсы и кроссовки в рюкзак, когда я опомнилась. Я подумала о том, что многие люди продали бы душу, чтобы увидеть то, свидетелем чего по иронии судьбы я стала. Превращение обыкновенного школьника в супергероя.

— Так будет быстрее, чем на автобусе, — соизволил объясниться парень. — Надеюсь, ты не боишься высоты? — издевательски поинтересовался.

Я нарочито громко фыркнула. Питер надел маску, скрываясь под личиной героя Куинса, и Нью-Йорка в целом.

— Мистер Паук, — саркастически поприветствовала того. — Сегодня будет холодно. Еще по прогнозу передавали дождь. Не страшно соскользнуть с мокрых стен?

— Всю жизнь мечтала сказать? — он воспринял мои слова в шутку и поднял голову, чтобы оценить возможность выбраться из переулка без привлечения излишнего внимания. — Держи, — протянул мне рюкзак. — Тебе придется поработать сегодня смотрителем моей одежды.

— Какая честь, — фыркаю я, хватая рюкзак и надевая на спину. — Что дальше? Я ползать по стенам не умею.

— Обними меня, — раскинув руки в стороны, попросил Паучок. Я опешила на мгновение, а после, сделала всего несколько небольших шагов, ожидая, что парень рассмеется и скажет, что просто издевается. Вместо этого он стал подгонять меня: — Давай-давай, просто обними меня покрепче. Мне нужно, чтобы руки были свободны, тебе придется самой за меня держаться. — А потом пошли издевки: — К тому же, так будет теплее. Мне.

Я невольно рассмеялась, подошла и обняла его. Снова, тело пронзает приятная дрожь. Эти гребанные импульсы расползаются по коже, словно кто-то специально набросил на меня шелковые цепи. Забавное чувство. Его мышцы напряглись, и он приказал держаться крепче. Я послушно (мне не сложно) прижалась к его груди. Плотно закрыла глаза, но непроизвольно открыла, когда тело охватила невесомость и невольно восхищенно ахнула. Это удивительное, пронзительно чувство, охватило все тело. От восторга хотелось кричать. Я могла поклясться, что могла различить паутину, которую выбрасывал Паучок, стремительно пронизывающую воздух, добирающуюся до здания и позволяющую нам пролетать между высотками. В стеклах высотных зданий отражалось солнце, медленно выплывающее из гущи облаков. Мы то падали, то взмывали ввысь. Удивительно, но сейчас Питер был расслаблен. Видимо, для него это дело давно стало обыденным.

В богатом районе было всего три высотки, — слышала, это была акция, очередной способ содрать с людей деньги, — построенные для людей со средним достатком, и располагались они на приличном расстоянии друг от друга. Но то, как Паучок выкручивался походило на искусство. Он цеплялся паутиной за паутину. Мы почти касались ногами земли, но тут же успешно взлетали. Домой мы попали, проредив листву на высоких деревьях, высаженных во дворе соседей. Надеюсь, они не сильно разозлятся. Заметно не сильно, честно.

Во внутреннем дворе никого не оказалось. Должно быть, отец еще не вернулся. Паучок, предварительно проверив дом на наличие посторонних личностей и убедившись, что я буду в безопасности, проследил, чтобы я оказалась в своей комнате. После, оставив целый список того, что я делать не должна, — выходить из дома, звонить по телефону, выходить в интернет, делать посты в социальных сетях и много чего еще другого, — ушел куда-то.

— Следи за новостями, — бросил напоследок.

— Как? Ты запретил мне пользоваться интернетом! — хотела возмутиться, но паучок уже исчез из виду.

В обед вернулся отец, наругал меня за прогул школы, а потом снова уехал на какую-то встречу, обещая вернуться вечером. И я вновь оказалась одна.

— Ну, и почему мне всегда приходиться страдать из-за мужчин? — недовольно проговариваю я, лежа на диване и поедая черничный йогурт.

По телевизору крутили «Дневники вампира». Кажется, второй сезон. Мне ничего не оставалось, кроме как удобнее умоститься на диване и смотреть сериал. На самом деле, я ждала новостей. Признаю, без телефона в двадцать первом веке, как без рук, а без интернета и вовсе, как без глаз (хотя, мне еще повезло, некоторые в моем случае ощутили бы дефицит мозга). В мою дверь постучали еще до того, как я успела улечься обратно на диван, выбросив стаканчик в мусорное ведро на кухне. Надев мягкие, теплые тапочки, я направилась к двери, прикидывая, о какой из всех своих встреч я могла забыть. Вот, о какой? Вообще, я надеялась, что открою двери, а там… если скажу Питер будет слишком предсказуемо, а если скажу Гарри — появится риск. Просто, кто-кто, а Озборн действительно непредсказуем. Тем более, после утренних смсэсок, мы с ним не переговаривались. Надеюсь, он больше ничего не присылал. И еще больше надеюсь, что тот, кто стащил мой телефон, не просто какой-нибудь ребенок, хотевший себе айфон на Рождество, но получивший велосипед и теперь решивший во что бы то ни стало восстановить справедливость. Еще главное, чтобы воришкой не оказался журналист. Не хочу утром обнаружить свои фотографии, слитые в какой-нибудь обозреватель.

— Эй! — прикрикнула я, когда, открыв дверь, не обнаружила никого. Я вышла на крыльцо, но здесь вообще никого не было. Улица оказалась пуста, так что, подумав, что это все проделки детей, поспешила обратно домой.

Только вот успела кое-что заметить на внешней стороне двери. Стикер оранжевого цвета был приклеен чуть ниже, чем расположился глазок.

— Класс, — проговорила я.

Все бы ничего, да только на стикере ничего не было написано. Я уже понадеялась, что это послание от Паучка. Ненавижу детей. До самого вечера я провалялась на диване, не реагируя на постукивания в двери, что повторялись с завидной частотой, а когда сорвалась, обнаружила на пороге миссис Лоуд. Женщина совсем не изменилась с нашей последней встречи — это было год назад, когда отец распустил всю прислугу. Миссис Лоуд работала поваром.

— Блейк! — радостно поприветствовала меня женщина, одним шагом поравнявшись со мной в росте. Она заключила меня в крепкие объятия и тут же принялась объясняться: — Меня пригласил Ваш отец. Сказал, чтобы я проследила за тем, как Вы питаетесь, юная госпожа.

Я вздрогнула, понимая, как сильно отвыкла от того, чтобы ко мне так обращались. Юная госпожа. Мама тоже так называла меня, стоило только натворить что-то из разряда вон выходящего. Я впустила женщину в дом, рассеянно наблюдая, как быстро она принялась хозяйничать, причитая, что я совсем себя загублю, если буду питаться одними чипсами, йогуртами и пиццей. И просто не знала, что ей ответить. Впрочем, мне не пришлось. Она тут же скрылась на кухне, обещая приготовить что-то новенькое, феноменальное. Следом за ней пришло несколько служанок, чтобы привести дом в порядок. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой, когда стоило мне завалившись на диван приняться за просмотр сериала, подбежала одна из служанок и укутала меня теплым пледом. Чуть позже в мою комнату принесли горячее какао с зефирками. Черт, я помнила их имена, но обратиться к ним не могла. Должно быть со стороны я походила на неблагодарное отродье. Не хватало только расплакаться. С наступлением темноты вернулся отец, но и его встречать я не пошла.

Я смотрела какой-то фильм, когда его прервали экстренные новости. Худосочная женщина с яркой красной помадой говорила о похищенных детях. Оказывается, какое-то время их считали просто пропавшими без вести. Поразительно. Чем занимались их родители? Однако, в тоже время забавно. Я приблизительно понимала, чем они были заняты. Тем же, чем до недавнего времени был занят мой родитель. Телеведущая говорила так задушевно, словно дело касалось ее родных детей. Должно быть, издержки профессии. Я сделала громче:

— «…Герой в маске из Куинса, Человек-паук, освободил, как теперь подтвердилось из слов самих пострадавших, похищенных, детей. Но, самого похитителя найти не удалось. Он скрылся с места происшествия вместе со спасителем…»

Они продемонстрировали фотографии изможденных детей и видеоролики, в которых последние благодарили Человека-паука за спасение, а следом и интервью с родителями, где те обещали, что в любом случае отыщут похитителя. Я выключила телевизор, мысленно, зачем-то, прикидывая за какое приблизительное время доберусь до Паркера. Как он вообще? Как ему удалось? Еще я думала о том, что возможно именно случай со мной привел его к тем детям. Даже как-то приятно стало. Если это действительно так, то мне удалось хоть как-то, но помочь ему в его нелегком деле. Злодей-Х еще получит по заслугам. Я уверена, Человек-паук накажет его.

Меня переполняет гордость. И еще беспокойство. Я не могу сидеть на одном месте.

Наверное, правильно было бы остаться и дождаться, когда Питер сам соизволит выйти на связь. Но, я не могла ждать. Вдруг он ранен? А я уверена, что он ранен. Он никогда не осторожничает, когда дело касается чьей-то жизни. Ему плевать на собственную. Я поняла это, когда он специально сбросился с крыши, чтобы заставить меня попросить его спасти меня. В тот момент я действительно, по-настоящему сильно, испугалась.

Именно поэтому я должна лично удостовериться, что он жив.

Я накинула первую попавшуюся ветровку и отыскала в шкафу кроссовки. Выбираться через парадную дверь, определенно, не вариант. Мне следует проявить скромность и сообразительность. Причем, последнее в большей степени. Я открыла окно, выглянула наружу и осмотрелась. Никого. Взобралась на подоконник и осторожно переступила на отлив, затаив дыхание, словно единый вдох или выдох мог нарушить баланс. Ноги скользили, но делая очередной крошечный шаг я не испытывала страх. Даже, если упаду, там, внизу, от силы метра два. Перед тем, как делать прыжок, я взмолилась всем богам имена которых смогла вспомнить — не сломать бы ноги! Последнее действительно могло бы стать проблемой. Почему-то мне показалось это забавным. Я едва слышно рассмеялась. К тому же, я не переношу боль. Вот ее я боюсь!

Задержавшись на несколько секунд, я все-таки спрыгнула.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒