УЖАС В ГОРОДЕ!!! 7 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 20Следующая ⇒

Голос Джоконды за кадром удаляющийся:

– Уйдите! Уйдите! Все прочь от меня! Все прочь с дороги! А–а–а!

По улице города едет джип. Невидимый Баклан сидит на правом сиденье. Он держит в руке букет алых роз.

Голос Баклана за кадром:

– Сейчас мы их наколем.

Толяна Баклану:

– А ты отлично выглядишь.

Голос Баклана за кадром:

– Правда? А то!.. А ты знаешь, Толяна, кстати, как дословно переводится с английского языка на наш слово «сор»?

Толяна:

– И как же?

Голос Баклана за кадром:

– Мент! Вот как!

Толяна:

– Надо же. Дословно. Оригинально, оригинально…

По тротуару среди ног удивленных и расступающихся прохожих кто-то невидимый тащит большущий батон колбасы. Слышен натруженный хрип Беса. Колбаса исчезает за забором детского сада. Сад оглашается радостным лаем.

Обменный пункт на центральной площади. Табло с курсом мировых валют. Идут редкие прохожие. У пункта в очереди два человека. Впускают по одному. Неподалеку от обменного пункта прогуливается патрульный милиционер – старший сержант. Он потягивает из баночки через трубочку сок. Жарко. Милиционер разморен. Он изнывает от июльской жары. Пот струится по его лицу. У автомата по продаже презервативов стоит низкого роста усатый мужичок–живчик. Он опускает деньги в автомат. Автомат шумит, шумит, потом выбрасывает живчику пачку презервативов. Мужичок радостно достает ее из автомата и, оборачиваясь, видит перед собой милиционера. Мужичок робеет и показывает упаковку милиционеру, как бы оправдываясь и съеживаясь.

Мужичок:

– Вот! Лучше любовь без СПИДа, чем СПИД без любви.

Старший сержант:

– Грамотно рассуждаете, гражданин.

Мужичок, довольный поддержкой представителя власти, кладет упаковочку в паспорт, убирает его себе в боковой карман и уходит.

Метрах в тридцати от обменного пункта, на улочке, останавливается черный джип. Через лобовое стекло видно, как Толяна хлопает кого-то невидимого, сидящего рядом с ним, по плечу.

– Ну, давай! Как договорились. А я через минуту–другую иду следом за тобой. Как только ты там все сделаешь, подашь мне знак приоткрыванием двери пункта.

– Я невидим? Все в порядке?

– Невидим. Двигай!

Букет алых роз перекочевывает в руки Толяны.

– На, держи, шеф.

Правая дверца джипа сама открывается и сама же захлопывается. Затем и Толяна открывает свою дверцу, выходит из машины, ставит ее на сигнализацию. И с кейсом и букетом роз медленно идет к обменному пункту. Начинает прогуливаться метрах в десяти от него, поглядывая на часы. Он как бы пришел на свидание. Патрульный милиционер проходит мимо Толяны, бросив на него завистливый взгляд. Толяна ловит этот взгляд и показывает милиционеру на свои часы, мол, сколько можно ждать. Милиционер, с сочувствием ему кивая, уходит.

Кошка нашла что-то на помойке и ест. Вдруг кто-то хватает ее за хвост. Кошка вздрагивает, но никого не видит. Тогда кошку еще раз кто-то сзади кусает. Кошка в страхе несется прочь. За ней несется с радостным лаем невидимый Бес. Кошка забивается в угол дома и сидит там, отмахиваясь от кого-то лапами, шипя и фыркая. Рычанье убегающего Беса уносится в даль.

Из обменного пункта выходит последний клиент. Входная дверь в обменный пункт немножко приотворяется и сразу же закрывается. Средних лет угнетенная работой кассирша видит в окно, что в обменный пункт клиентов больше нет. Она расслабляется, берет со стола пачку сигарет, зажигалку, запирает два сейфа на ключ, открывает ключом в связке изнутри сначала решетчатую металлическую дверь, затем наружную деревянную дверь и выходит из своего закутка в отделение для клиентов. Запирает за собой металлическую дверь, потом деревянную и хочет выйти на улицу, но вроде ногой кого-то задевает. Смотрит: никого. Ей, наверное, почудилось. Кассирша пожимает недоуменно могучими плечами и выходит из обменного пункта на улицу.

Баклана бормочет:

– Так, значит ключи от сейфов у нее с собой. Эх, надо было ее сразу брать. Упустил…

Кассирша у обменного пункта закуривает.

Солнце опускается ниже. Кто-то невидимый раскапывает ямку на дорожке в парке, глубиной сантиметров двадцать. И довольно широкую. Из ямки во все стороны летит земля. Слышится рык Беса. Затем кто-то невидимый сооружает ловушку: кладет на ямку веточки, на веточки травку, листья деревьев. Все это сверху присыпается песочком.

По аллее едет на самокате мальчик. Переднее колесо самоката проваливается в ловушку. Мальчик падает и хнычет, утирая, размазывая слезы и потирая ладонями ссадину на колене. Радостный лай невидимого Беса уносится в даль…

Кассирша стоит у обменного пункта, дымя сигареткой, любуясь листвой, солнцем. Налетевший ветерок задирает ее платье вверх, высоко оголяя ноги, и кассирша удерживает края платья обеими руками, чуть не прожигая себе платье сигареткой. Она быстро докуривает большими затяжками, прижимая раздуваемое ветром платье другой рукой. Бросает сигарету на асфальт, гасит ее каблуком босоножки и заходит в обменный пункт. Открывает деревянную дверь, затем металлическую. Заходит в свою комнатенку.

Вместе с ней в помещение пробирается невидимый Баклан. Кассирша не успевает запереть за собой двери, как кто-то невидимый наклеивает ей сзади на рот полоску скотча, заламывает ей, вырывающейся, руки за спину и тоже обматывает их скотчем. Ключи падают на пол.

– Тихо, не рыпайся. И все будет хорошо. Обязательно.

Кто-то невидимый сажает кассиршу на стул у окна и склеивает ей и ноги скотчем. Женщина пытается вырваться, но ее сильно прижимают к стулу.

– Еще раз рыпнешься у меня, и придется тебя прибить. А что прикажешь делать-то?

Кассирша обреченно сникает на стуле. Кто-то невидимый закрывает замок на входной двери в обменный пункт.

В лучах заходящего солнца в скверике, на детской площадке, две маленькие девочки играют с летающей тарелкой, бросая ее друг дружке, роняя и вновь ее бросая. Одна девочка неловко, слишком низко, бросает тарелочку подружке. Та не успевает тарелочку поймать, так как тарелку перехватывает на лету кто–то невидимый. И… тарелка уносится кем-то по воздуху со двора и скрывается за углом дома. Слышится довольное сопенье и рычанье Беса. Девочки растеряны и стоят со слезами на глазах.

Ключи от дверей и от сейфов сами поднимаются в воздух, и сначала одним ключом открывается один сейф, затем другим ключом – второй сейф. В сейфах деньги: пачки евро, долларов, марок, рублей…

Открывается входная дверь на улицу. Толяна видит это и направляется к обменному пункту, поднимается по ступенькам и входит внутрь. Бросает букет на стул. Натягивает на себя маску. Идет в комнату с сейфами. Кассирша в ужасе наблюдает за действиями Толяны, который грозит кассирше пальцем. Толяна подходит к сейфам.

– Подставляй портфель!

Толяна ухмыляясь:

– Ну, ты даешь! Молодец!

Толяна открывает кейс и подставляет его кому-то невидимому. Пачки долларов, рублей вылетают сами из сейфа и укладываются аккуратненько в кейс ровными рядками. Сейфы пустеют. Толяна видит отдельно летающую в сейфе пачку долларов. Он берет ее и видит, что эта пачка уже в кейс не помещается, иначе кейс не закроется. Тогда Толяна закрывает набитый до отказа деньгами кейс, а эту пачку кладет себе в карман пиджака. Задвигает шторки за стеклом кассы.

– Все! Пошли!

– Пошли!

– Ты вышел?

Дверь на улицу открывается.

– Вышел.

Дверь на улицу за Бакланом закрывается. Толяна закрывает за собой обе двери в кассу на ключи и бросает связку ключей от сейфа под стул, в отделении для клиентов, чтобы ключей не было видно, подальше от входа. Берет в руку со стула букет роз и выходит на улицу, защелкнув за собой входную дверь, чтобы снаружи не открывалась. Бандиты направляются к джипу. Путь их лежит мимо появившегося дежурного милиционера.

– Толяна, ты иди к машине, а я сейчас… устрою этому менту.

Толяна шипит на Баклана:

– Сейчас не до шуток. Не смей!

– Он и не заметит ничего как я его…

Толяна шепотом:

– Я тебе говорю! Не надо этого делать! Уходим.

– Я тебя догоню. Обязательно.

Невидимый Баклан устремляется к милиционеру, а Толяна спешит к машине.

Старший сержант:

– Что, не явилась?

– Не явилась. Вот так. Мы их любим, ждем, а они… Эх… Тяжкая наша мужицкая доля…

– Разве им угодишь?!

Толяна отходит от милиционера и оборачивается. Он видит следующее: в воздухе постепенно появляется изображение Баклана, который на цыпочках крадется к ничего не подозревающему милиционеру. Толяна в ужасе. Он ускоряет шаг и почти бежит к джипу. А Баклан, подкравшись сзади к милиционеру, приставляет тому палец к виску и начинает его поворачивать, вращая, с издевательским выражением лица. Милиционер оборачивается и видит, что какой-то нахал крутит указательным пальцем у его виска. Старший сержант отшатывается и механически, профессионально бьет Баклана промеж глаз. Баклан, получив прямой удар в лицо, падает навзничь, испуская из носа кровь.

Баклан милиционеру:

– Ты чего дерешься? Я ж невидимый. Все подтвердят.

Старший сержант поднимает за грудки Баклана с земли и еще раз врезает ему в челюсть. Баклан отлетает на несколько метров и снова падает.

– А ты уверен?

Баклан сидит уже и с разбитой губой.

– Не… теперь… не совсем уверен.

Старший сержант направляется, было, к Баклану, чтобы ему добавить.

– Сейчас ты окончательно у меня убедишься, невидимка ё…

В этот момент он слышит звук взрыва и видит, как из кармана улепетывающего к джипу Толяны валит дым и льется яркая оранжевая краска, заливая пиджак и брюки Толяны. Это в кармане бандита взорвалась пачка долларов, ловушка с несмываемой краской для грабителей. Толяна уже бежит к своей машине. Снимает ее с сигнализации, швыряет цветы на землю, открывает дверцу машины, бросает кейс на правое сиденье, заводит машину и рвет ее с места.

Баклан сидит побитый на асфальте, рассматривая с удивлением текущую у него из носа и губы кровь и размазывая ее пальцем по руке.

– Видимая… красненькая моя кровинушка.

Старший сержант стоит над ним с пистолетом в левой руке, наставив его на бандита. Он понимает, что произошло ограбление обменного пункта, поэтому правой рукой он включает рацию.

– Я – шестой, я – шестой. Как меня слышите? Прием.

Голос дежурного в управлении МВД за кадром:

Я – первый! Слышим вас хорошо.

– Ограбление обменного пункта на площади «Дружбы народа и знати». Один бандит мною задержан, второй с деньгами в кейсе уходит по Солнечной улице в сторону Центрального проспекта на черном джипе, кажется «Паджеро». Сзади у него запаска. Номер не успел разглядеть.

Голос дежурного в управлении МВД за кадром:

– Поняли: джип черный с запаской, уходит по улице Солнечной к Центральному проспекту от площади Дружбы.

Старший сержант Баклану:

– Сам пойдешь?

– Обязательно.

Командный пункт Главного Управления МВД города. Полковник на центральном пульте берет микрофон в руки.

– Объявляю операцию «Небо в квадрате» по задержанию грабителя обменного пункта…

Из дверей Управления милиции выбегают милиционеры: мужчины и женщины, кто в штатском, кто в обычной повседневной форме, кто в камуфляже, в касках и бронежилетах. В руках у них оружие: автоматы, пистолеты. Милиционеры вскакивают в милицейские «Жигуленки», «РАФики», мотоциклы, иномарки с мигалками, а парень и девушка в штатском – в «Жигуленок» без опознавательных знаков. Машины срываются с места и уносятся по улице вдаль.

Толяна гонит джип по улицам города. Один поворот, второй, третий. Визжат тормоза, скрипят шины. Погони за собой он не видит. Только справа от него выруливает на эту же улицу, по которой он едет, невзрачный «Жигуленок» с девушкой и с парнем за рулем, весело болтающими между собой. «Жигуленок» едет от джипа справа, не отставая. Толяна выезжает на Центральный проспект, который должен пересечь, находясь во втором ряду. Но горит красный светофор. Толяна видит несущуюся к нему наперерез слева по проспекту милицейскую иномарку с сиреной и хочет повернуть из второго левого ряда сразу направо, на проспект, но невзрачный «Жигуленок» с ребятами выезжает на полкорпуса вперед его джипа и останавливается почти впритирку к Толяне, перекрыв ему поворот направо. Подъехавшая слева милицейская машина блокирует дорогу бандиту вперед, упираясь своим носом в выдвинутый вперед корпус «Жигуленка». Толяна оборачивается и хочет подать джип назад, но в этот момент его машину блокирует слева подъехавший «РАФик» с группой захвата, а подлетевшая сзади другая милицейская машина делает вираж и перекрывает Толяне дорогу назад, уперевшись носом в заднюю часть «РАФика». Таким образом, джип Толяны оказывается в квадрате из четырех милицейских машин, из которых выскакивают все милиционеры и принимают позу «на изготовку», наставив на Толяну все имеющееся у них оружие: пистолеты, автоматы, снайперские винтовки. Толяна бьет себя от злости и досады в колено кулаком и кладет руки на руль. Потом, залитый краской, медленно начинает выбираться из машины.

– Сдаюсь. Только кейс этот я нашел. И вот спешу сдать его в милицию.

Лейтенант милиции:

– Никуда спешить не надо. Мы уже здесь.

Другой милиционер достает рацию и приникает к микрофону:

– Я… я… Какой я? Ах, да… я – десятый. Как слышимость? Операция «Небо в квадрате» завершена. Преступник задержан.

В прозрачной воде лагуны у водопада вблизи озера опять появляются, становятся видимыми, юркие рыбки-уклейки. Становятся видимыми и скачущие по веткам кустов воробьи.

На скамеечке у дома, в котором живет Джоконда, беседуют старички и старушки. Старички играют в шахматы. Старушки вяжут.

Первая пенсионерка:

– Слышала? Для нас, пенсионеров, новые льготы и привилегии ввели.

Вторая пенсионерка:

– Какие же?

Первая пенсионерка:

– Нам теперь разрешили стоять под стрелами башенных и других кранов, прислоняться к автоматическим дверям в метро, переходить улицу на красный свет и реки по подтаявшему льду, заплывать за буйки.

Первый дед:

– Наконец-то и о нас, ветеранах, вспомнили…

Третья пенсионерка второй:

– Слушай! Ты не помнишь случайно, как меня зовут?

Вторая:

– А тебе это очень срочно?

Дед показывает старухам купленные обои грязно-коричневого цвета.

– Как ты думаешь, Матрена. Я такой рисунок подбирал, чтобы на нем не было видно клопов. Как хорош?

– Лучше говна не сыскать. Но клопам понравятся!

В это время к ним приближается невидимая Джоконда. Старики ее не видят. Не видят, как в воздухе появляется сначала халатик, босоножки, а затем и вся Джоконда полностью и целиком.

Второй дед первому:

– А что так? А вот мы наоборот, хотим усыновить восьмого ребенка. Первые семь как-то не прижились…

Старики оборачиваются на звук и видят Джоконду в полном порядке, только растрепанную и с сумасшедшими глазами.

Первый дед ей кивает:

– Здравствуйте, Джоконда Пенелоповна!

Второй дед ей кивает:

– Добрый вечер, Джоконда Пенелоповна!

Джоконда на них смотрит очумело.

– Это вы мне?

Первая пенсионерка:

– А то кому же?

Вторая пенсионерка строго:

– А ты, что, дочка, здороваться совсем уж разучилась?

Джоконда растерянно, не веря своим глазам и ушам, ошалело, тупо уставилась на пенсионеров и начинает щипать себя за щеки, за руки, за ногу.

– Здрасьте мое вам! А я как? Как я выгляжу?

– Как будто марафон отмахала. Сорок два километра.

– Так оно и есть. Намотала. Не меньше.

Она задумывается, качает головой.

– А на… хрена?

Джоконда под взглядами стариков идет медленно и устало к подъезду, на котором висит написанное от руки объявление «Дверьми не трахать! »

В обычной палате городской больницы двое больных. На кровати слева от входа лежит весь перебинтованный с ног до головы, кроме трусов, человек. У него из-под бинтов видны только глаза, рот, уши и нос. На кровати справа, на койке под простыней, тоже вроде бы кто-то лежит, но головы больного не видно. К металлическим спинкам кровати прикреплены наручники как бы висящие в воздухе.

Под окнами палаты прогуливается сотрудник милиции в штатском. Он читает книгу, но поглядывает внимательно по сторонам. Проверяет, что там творится за кустами, за клумбой, за цветами.

В больничном коридоре справа и слева от входа в палату сидят в форме два молодых милиционера–сержанта. Блондин и брюнет. От безделья и скуки они спасаются тем, что разглядывают проходящих мимо них в серых байковых халатах больных женского пола и в белых халатах врачей и медсестер, давая им должную оценку своей мимикой и жестами, понятными только им. Они подмигивают, строят рожи или тайно, под стулом, показывают друг другу руку с большим пальцем вверх или вниз в зависимости от внешности проходящего мимо них кадра. По коридору идет симпатичная медсестра, жгучая шатенка, с лекарствами и металлической коробочкой со шприцами на подносе. Она, покачивая бедрами, с пренебрежительным видом и ухмылкой, стрельнув пронзительными глазами на мальчиков–милиционеров, входит в палату. Милиционеры дружно опускают руки под стулья и показывают друг другу сжатые кулаки с большими пальцами вверх. Они вздыхают и качают головами, мол, хороша Маша, да не наша.

В палате медсестра ставит поднос на тумбочку и садится на край кровати больного слева. Больного справа она не замечает.

Медсестра говорит забинтованному больному:

– Как это вас, бедняжка, угораздило так?

Она дает больному таблетки и стакан воды запить их. А потом… опускает ладонь на незабинтованные трусы больного.

– Хорошо хоть, что здесь хозяйство не пострадало. Как вы себя чувствуете? Будем лечиться укольчиками и таблеточками или… или кое-чем другим?..

Медсестра приникает к больному, поднимает его забинтованную руку и кладет себе на грудь. Гладит его рукой по трусам. Глаза больного расширяются. Он силится что-то сказать, но не может. Изо рта у него вырываются лишь клокочущие звуки.

– Ну что вы лежите, ни бэ, ни мэ? Ну же, больной! Ну!

Сестра тормошит больного, заигрывает с ним.

– Не хотите немного порезвиться, поразвлечься? Активней же, больно!

Забинтованный тужится что-то сказать, но не может. Лишь зрачки его мечутся, выражая то тревогу, то озорство, то растерянность. Медсестра отчаивается его расшевелить, разжечь и обижается.

– Вы просто бесчувственный чурбан. К вам такая девушка с полным, можно сказать, расположением, со всем сердцем, со всем остальным, а вы… Зачем же так себя угнетать? Предайтесь любви и все у вас мигом заживет. Не хотите? Лежите как бревно, честное слово.

–А? Может попробуете? Нет?

Она с огорчением убирает руку с трусов больного.

– Бревно оно и есть бревно!

Голос Кирилла за кадром:

– А ты видела, что гимнастки на бревне вытворяют?

Медсестра пугается. Вскакивает. Оправляет на себе халат. Смотрит по сторонам.

– Кто здесь?

Голос Кирилла:

– Это я. Сосед моего соседа.

– Да–а? Сейчас по–осмотрим, какой вы сосед!

Она подходит к койке Кирилла. Никого не видно. Она поднимает простыню. Тоже никого. Только болтаются наручники у передней и задней спинок кровати. Медсестра шарит рукой по невидимому телу Кирилла. С головы до ног.

– Ты кто такой?

– Я невидимый человек. На обследовании. Но я здоровый!

Медсестра продолжает его ощупывать:

– Что человек, это уже хорошо. А что здоровый, это мы сейчас проверим. О–о! Ишь, как встрепенулся! Да–а! Однако...! А эти наручники?

– А… эти… Да, лежал тут, скучал, не знал, чем заняться, баловался с браслетиками, вот и пристегнул себя случайно. А ключи под кровать завалились.

– Тогда обними меня покрепче своей оставшейся ногой и рукой!

Медсестра скидывает с себя халатик, оставаясь в трусиках и в лифчике. Начинает расстегивать на Кирилле невидимые брюки, спускает с него брюки и трусы. И взбирается на Кирилла, усаживаясь на него сверху. Сосед слева приподнимается на койке с широко открытыми глазами, любопытствуя, что там происходит у соседа.

Голос Кирилла:

– О–о–о!!!

Голос медсестры:

– О! А! О! А! Да ты просто ураган, шторм, торнадо, тайфун!

Голос Кирилла:

– А ты буря, цунами, вспышка на солнце!

Милиционеры слышат доносящиеся из палаты громкие вскрики Кирилла и смотрят друг на друга сочувственно. Милиционер блондин:

– Как мучается, бедняга.

– Милиционер брюнет:

– Болезненная, видать, процедура. Жаль мужика.

К милиционерам в коридоре больницы подходит растрепанная, заплаканная Кларисса в своем зеленом концертном платье.

– Здесь лежит мой Кирилл?

Милиционер блондин:

– А что?

Кларисса протягивает милиционеру бумажку.

– Читайте. Это разрешение вашего начальства на свидание в вашем присутствии с Кириллом Варфаломеевичем. А еще я должна его опознать.

Милиционер читает бумажку, кивая головой, и подозрительно смотрит на Клариссу. Милиционер блондин:

– Вы здесь пока посидите. Все равно в палате сейчас идет процедура, а я все-таки сбегаю перезвоню товарищу майору.

Милиционер блондин милиционеру шатену:

– А ты здесь смотри! Жди меня.

Милиционер блондин уходит с бумажкой, а Кларисса присаживается напротив милиционера–шатена.

Из палаты доносится стон мужчины.

– Кто это вскрикнул? Мой Кирилл?

Милиционер шатен:

– Нет. Не волнуйтесь. Там у него сосед лежит. Живого места на теле не осталось. На снегоходе разбился.

Кларисса удивленно:

– Как на снегоходе? Летом?

Милиционер шатен:

– Летом. Выкатил он свой снегоход сегодня утром из гаража, чтобы посмотреть его, смазать, подготовить к зиме в общем. Сел на него. Стал заводить, а шоссе после вчерашнего ливня какой-то слизью покрылось. Вот один водитель на грузовике и не справился с управлением. Занесло его, пошел юзом, прямехонько и въехал в снегоход с седоком на ем. И расплющил их обоих о кирпичный гараж. Такие вот дела. Слышите, вот теперь он лежит и стонет, бедняга.

Возвращается милиционер блондин с бумажкой.

– Все в порядке. Разрешили. Сестра из палаты еще не вышла?

В этот момент из палаты раздаются страстные женские возгласы. Потом все стихает. Милиционеры и Кларисса сидят в недоумении и молчат.

– Я пройду к своему…

Милиционер блондин берет ее за руку и усаживает обратно на стул.

– Сейчас нельзя. Там медсестра процедуру делает. Вот когда выйдет, тогда и мы пойдем. Вместе.

В палате медсестра стоит перед кроватью Кирилла и натягивает под халатиком на себя трусики, поправляет бретельки лифчика. Она наклоняется, целует Кирилла в губы, подтягивает к поясу Кириллу его невидимые трусы и брюки, но оставляет их не до конца надетыми и застегнутыми.

Медсестра:

– Жди меня, призрак! Я к тебе еще вернусь. Ночью. После отбоя.

Голос Кирилла:

– Жду!

Сестра поворачивается к сидящему на койке соседу Кирилла по палате.

– Вот видали, как надо болеть? Учитесь! Всем бы быть такими больными!

Медсестра машет рукой Кириллу. Достает из кармана маленькое зеркальце. Прихорашивается. Берет поднос с лекарствами и выходит из палаты. Видит Клариссу, комкающую сырой платок в руках.

Кларисса:

– Ну, как там мой Кирюшенька? Поправляется? К нему можно?

Медсестра мимоходом:

– Еще как поправляется. Уже можно. Идите.

Кларисса с милиционерами тихо входит в палату. Больной в бинтах лежит не двигаясь. Кларисса видит кого-то лежащего справа под простыней.

Кирилл, не открывая глаз, томно тянет:

– Полечи меня еще разок, сестричка.

Он не видит стоящей над ним со страдальческим выражением лица Клариссы, которая откидывает простыню и… видит появляющееся изображение Кирилла, улыбающегося, потного, раскрасневшегося, в белом костюме, в растерзанной рубашке, со скомканным галстуком, в расстегнутом пиджаке с приспущенными брюками и трусами, пристегнутого наручниками к кровати.

Кларисса все понимает. Кирилл открывает глаза и видит перед собой звереющую на глазах Клариссу, а за ее спиной двух чумных милиционеров. Больной в бинтах силится привстать на койке, тычет рукой в сторону Кирилла, бормочет что–то нечленораздельное.

Кларисса в страшном гневе закатывает Кириллу здоровенную оплеуху, потом еще и еще.

– Вот тебе за все, мутант! Это – за мою поруганную любовь. А это от твоих коллег по работе за срыв миллионного контракта.

Кирилл ерзает по койке, прикрываясь одной рукой от ударов. Кларисса продолжает его хлестать по рукам, по груди, по трусам.

– Вот тебе за твое лечение! Вот тебе за мое мучение!

Кларисса, всхлипывая, выбегает из палаты. Оторопевшие было милиционеры устремляются за ней. Милиционер блондин догоняет Клариссу в коридоре и останавливает ее.

– Гражданочка, гражданочка, постойте… Вы…

– Что вам надо от несчастной звезды шоу–бизнеса?

– Я все понимаю…

Кларисса плачет:

– Что вы понимаете. Ну что вы понимаете? Что Вы вообще способны понимать?

Милиционер блондин:

– Но… вы опознали в этом человеке Кирилла?

– Опознала. Это он. Стервец! Подлец! Бабник! Сволочь! Мутант! Вот!!!

Милиционер блондин:

– Спасибо. Этого нам достаточно. Так… значит это не шпион, а жаль…

Кларисса:

– Это хуже.

Милиционер блондин вслед уходящей Клариссе:

– Хотя… и среди шпионов подлецов, сволочей и бабников хватает.

– Милиционер блондин возвращается к своему напарнику.

– Во баба дала! Как она его!

– А как он ее!

– Да–а. Ну его хоть опознала?

– Опознала. Еще как опознала!

Кларисса проходит мимо столика дежурной по отделению. Рядом с дежурной стоит медсестра, которая была с Кириллом. Медсестра свысока смотрит на Клариссу.

Кларисса:

– А вам! Вам! Как вы можете?! У певиц женихов отбивать!

– Певица! Подумать только! Ус… можно! А чем я тебя хуже?

– Ваше беспардонное остроумие здесь неуместно!..

Кларисса уходит.

Вечером. Дама выгуливает на спортивной площадке свою белую болонку с бантиком, которую держит на вытяжном, с ручкой, поводке. Дама обмахивается веткой от комаров, и, задумавшись, забывает о своей собачке. А собачка стоит как вкопанная, не шелохнется. Но вот собачка взвизгнула. Дама встрепенулась, трогается с места и тянет собачку за собой, но та не идет. Дама смотрит на свою болонку с удивлением.

Дама с собачкой:

– Ты чего не идешь, Масюся?

В этот момент появляется изображение Беса. Он становится видимым, когда пристроился сзади к болонке…Хозяйка рывком вытаскивает за поводок свою Масюсю из-под Беса. И давай хлестать Беса веткой. Бес улепетывает, повизгивая.

Дама с собачкой:

– Вот паскудник! Вот говнюк! Откуда он только здесь взялся? А ты чего смотришь? И довольна! Ишь, уши растопырила. Срам–ни–ца! Ай–яй–яй! Как тебе только не стыдно! Только я отвернулась. Нельзя тебя и на минуту одну оставить! Шлюшка, моя родненькая! Как нехорошо! Шлюшка ты у меня, бесстыдница! Ох, ты мое горе! Отдаваться всем пробегающим мимо псам за так.

Бес стоит на улице, глазеет по сторонам и рычит на прохожих от обиды и злости, что его отхлестали веткой и лишили удовольствия. Он видит, что из-за угла дома высовывается аппетитный свиной окорок. Это приманка. Пес устремляется к окороку–приманке из папье–маше, поворачивает за угол и… голова Беса попадает в петлю–капкан из толстой проволоки, пропущенной сквозь длинную полую металлическую палку, которую держит в руке ловец бродячих собак. Мужик в зеленой спецовке затягивает туже петлю на шее Беса, который вырывается, пища, визжа, хрипя, извиваясь всем телом и упираясь. Мужик подтягивает Беса за палку к грузовику, на борту которого надпись: «Муниципальная служба стерилизации бродячих животных».

Второй мужик в спецовке подхватывает Беса под брюхо, и ловцы собак вдвоем заталкивают Беса в кузов с металлической клеткой внутри.

Первый мужик в спецовке:

– Попался, который… кусался. Да не бойся, ты, не бойся. Ничего тебе не сделают. Только отстерилизуют… И отпустят…

Второй мужик первому:

– Ничего себе утешеньице. Тебя бы так…стерилизовать.

Первый мужик стыдливо опускает голову.

В городе наступает ночь. На улицах тихо. Прохожих уже нет. Машины редки. Во дворах домов темно. В окнах домов, в одном за другим, гаснет свет. Город тихо засыпает. Пустынно и на площади Дружбы народа и знати. Двухстворчатая металлическая дверь. Она вдруг распахивается изнутри билетершей и на улицу вываливает шумная, разгоряченная, веселая, взбудораженная толпа. Это из кинотеатра «Юность» выходят кинозрители. Они, жестикулируя, бурно обсуждают только что просмотренный на последнем сеансе фильм.

Средних лет, полный, мужчина, показывая рукой в сторону афиши фильма «Ужас в городе!!!! », обращается к даме своего сердца его же возраста, которая держит мужчину двумя руками под руку и смотрит на своего кавалера влюбленными глазами.

Кинозритель:

– Вот все говорят: фильм для дураков, для дураков, а мне понравился!

Женщина тянется к мужчине сочными губами:

– И мне тоже, дорогой.

Мужчина смачно и о–очень громко чмокает даму своего сердца в ее сладкую, блестящую, манящую розовую розочку бархатных губ.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒