УЖАС В ГОРОДЕ!!! 3 страница

– Ха-ха-ха! Природой!

– А хочешь на озеро пойдем? Оно в пяти минутах отсюда.

– Сегодня воскресенье. Там полным–полно народа. Ну их. Лучше, в тишине и покое…

Осторожно ступая меж камней, пробиваясь через кусты, к водопаду выходит девушка-очаровашка лет 18, в коротком платьице с пояском, в белых носочках и босоножках. На голове девушки широкополая соломенная шляпка, на шее – косыночка. На плече у нее плетеная из рогожки сумочка, из которой торчит букетик васильков. В другой руке Алена держит колоски ржи.

Ей помогает идти, поддерживая ее под локоток, юноша лет 20, в спортивных штанах, в кроссовках, в футболке, на которой спереди написано печатными буквами по-английски “HE”, а сзади “SHE”. На голове у него белая кепочка, на шее – цветастый платок–косынка. В руке – полипакет. По взглядам, бросаемым ими украдкой друг на друга понятно, что они влюблены. Лучи солнечного света – прямо в глаза молодой парочке. Девушка жмурится как кошка, а парень надвигает себе кепочку на нос.

Андрей подает Алене руку и подводит ее поближе к водопаду. Они застывают в восхищении.

– Славненько здесь. Да?

– Да–а! Благодать! А солнце! А воздух! А ты!

Алена, слегка смущаясь, делает вид, что не расслышала последнего негромкого, но страстного возгласа Андрея.

– Давай мокнемся! А?

– Здесь? – Алена подставляет руку под струю водопада и тут же ее отдергивает:

– Холо–дная!

Андрей следом за Аленой пробует воду:

– Прохладная.

Он делает несколько шагов по камням к лагуне и пробует воду ладонью там:

– А здесь теплая. Градуса двадцать два будет. Давай сначала станем под водопад, а потом сразу в лагуну. Там поплаваем и согреемся. Перепад температур, говорят, полезен.

– Давай. Только ты первый. А я посмотрю, как он тебе будет полезен. Этот перепад.

– Хорошо.

Алена направляется было к берегу, к небольшой лужайке с травкой, но оступается и одной ногой соскальзывает в воду между булыжниками. Андрей приходит ей на помощь. Он, не выпуская пакета из руки, подхватывает девушку на руки и несет к берегу. Алена деланно вырывается из его рук, барахтается, болтает ногами, стараясь, якобы, вырваться, стегает Андрея слегка стебельками ржи по рукам и лицу, а на самом деле ей очень приятно и волнительно.

Алена вполголоса и взволнованно:

– Пусти, пусти меня! Я обижусь, Андрей! Я кому говорю: пусти. Ну, отпусти же! Мы не для того сюда пришли, чтобы…

– Чтобы что?

Он ставит ее на ноги на лужайке:

– Оп–ля!

Алена оправляет платьице. Недовольно, надувшись, смущенно и сердито смотрит на улыбающегося Андрея:

– Чего уставился? Отворачивайся. Я переодеваться буду.

Андрей, отворачиваясь:

– Nо проблем.

Он бросает пакет на землю. Из пакета выкатывается бутылка с минеральной водой. Андрей снимает с себя все до плавок. Он только оставляет на шее свой любимый платочек, с которым никогда не расстается и который любит теребить руками.

Девушка поворачивается спиной к юноше. Кладет сумочку на траву и снимает с себя все до трусиков. Вместо бюстгальтера надевает на себя купальный лифчик. Садится на траву, накидывает себе на ноги платьице и, шебаршась под ним, снимает с себя трусики, натягивая вместо них купальные. Тоже оставляет на шее шелковую косынку. Снимает заколку с волос, берет ее в зубы, расправляет длинные волосы, встает, снова закалывает себе волосы, поправляет пальцами на себе купальник, надевает соломенную шляпку и идет к Андрею.

– Я готова.

Андрей оборачивается и в восхищении, в упор, не стесняясь, разглядывает свою подружку.

– Что?

– Ничего…

– А косынка-то тебе зачем?

– Чтоб не замерзнуть! А тебе?

– Чтоб не обгорели плечи и шея. А еще говорят, сейчас так модно. А я модная дама. Иди, ты первый, как обещал.

Андрей, напрягая мускулы, становится под водопадные струи, захлебываясь, дрожа, хлопает себя руками по телу:

– Бр–р–р! здорово! Ален! Иди ко мне. На руку.

Алена бросает шляпу на берег, но ее относит ветром в лагуну. Девушка становится было под водопад, но съеживается, лязгает зубами, приседает на корточки и дрожит.

– Ой–ёй–ёй!

Она выпрямляется и устремляется из-под струй водопада к лагуне.

– Не–ет! Такие под–виги не для ме–ня! Я те–тепло, тепло–лю–любивая. А то простужусь!

Она погружается в воды лагуны. Андрей устремляется за ней.

– Ты двигайся! Грейся! Плавай!

Они исчезают в воде с головой. Шляпка Алены плавает рядом. Алена выныривает и находит свою шляпу.

– Шляпку, вот, намочили… А здесь хорошо. Тепло. Смотри, какая водичка прозрачная. Все дно до самых камешек видно. Вон рыбки плавают.

Андрей плавает кругами вокруг Алены, разводящей воду руками.

– Это уклейки.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Здесь только они и могут водиться. А когда я ходил БМРТ в ЮВТО на путину…

Алена смеется:

– Куда, куда? В ЮВТО? На БР… Б… М… Ре… Те? Это что за чудо-юдо?

– БМРТ – это Большой морозильный рыболовный траулер. ЮВТО – это юго-восточная часть Тихого океана. Там наш флот рыбачил. Хек во–от такой вылавливался, а скумбрия – во–о–от такая.

– Какая путина в твои-то годы? Болтай! Трепло! Ты же еще совсем ребенок.

Андрей хмурится, будто бы обижаясь, а может быть и на самом деле обижается, поджимает губы.

– Был я раз на путине. А потом наша база все свои суда за бесценок иностранцам распродала… Нас и списали на берег. Я и вернулся в наш город. Вот такая история… Не знаю, может быть наши какие суда опять в ЮВТО пошли. Не знаю. Но я уже всё. На берегу осел.

Алена примирительно гладит Андрея по руке:

– Ладно, ладно. Верю. Ходил. Какой прекрасный водопад!

– Как «Ниагарский». Или, скажем, как водопад «Виктория».

– Ничего похожего. Ты видел те водопады? Хотя бы в кино? Видел?

– Видел. Я в том смысле, что там тоже пороги. И здесь пороги. Там вода падает и клокочет. И здесь вода падает и клокочет. Там брызги и здесь брызги. То же самое, только в миниатюре.

Алена брызгает ладонью водой в Андрея.

– Ну, если в этом смысле, то, да, похожи.

– Ах, ты так!

Он тоже брызгает Алене водой в лицо, а когда та зажмуривается от сильных брызг, закрывает лицо руками, подплывает к Алене сзади и целует ее под косынку в шейку.

Алена встает в воде:

– Ты что делаешь? Ты, честное слово, как маленький.

Андрей обхватывает Алену руками и начинает ее страстно целовать, в лицо, в волосы. Шляпка снова сваливается с Алены в воду. Андрей целует девушку в глаза, в губы, в уши… Та увертывается.

Андрей, задыхаясь:

– И сейчас… И сейчас скажешь, что я маленький? Да?

Алена упирается руками в грудь Андрея и слегка пытается его оттолкнуть от себя. Она тяжело дышит, пряча свое лицо от его горячих поцелуев.

Алена дрожащим голосом:

– Кажется, что ты уже взрослеешь.

Андрей прижимается всем телом к Алене, зарывается лицом в ее растрепавшиеся волосы ведь заколка давно упала и утонула, жадно вдыхая их запах. Он впивается ей в губы своими губами. Алена уже почти не сопротивляется. Руки ее безвольно опускаются вниз под воду. Она вся в ожидании и нетерпении. Алена как бы в бреду:

– Андрю… Ну, пусти меня, пусти… А то ты… ты становишься уж… совсем… взрослым…

Алена утыкается лицом в шею Андрея. Она уже сама прижимается к нему всем телом. Они крепко целуются. Его руки скользят по ее телу, а ее – по его. Алена слабеет и отдается на волю его рук и губ. Андрей целует Алену в грудь, выводит ее на мелководье, прихватив рукой плавающую в воде шляпку. Андрей продолжает играть ее волосами, гладит ее бедро, грудь, грубо и сильно прижимает девушку к себе. Алена стонет и все активнее начинает отвечать на нежности и ласки Андрея.

– Родная моя! Любимая!

Андрей отстраняется от Алены на мгновенье, чтобы перевести дух и видит помутневший взгляд Алены, которая слабеет, обвисает на его руках. Алена чувствует ослабшие объятья Андрея. Она откровенно глядит Андрею в глаза.

– И… и… и… это все?

– Хорошая моя!

Он берет Алену на руки. Вот она у него на руках, расслабленная, томная, покорная, доверчиво приникшая к юноше. Глаза ее снова затуманиваются. Андрей несет ее на полянку, опускает бережно девушку на землю, на траву и, садясь рядом, целуя ее и нежно лаская, нагнувшись над ней, начинает снимать с девушки лифчик. Она ему помогает в этом. Он расстегивает лифчик, бросает его в сторону. Видны розовые соски Алены. Андрей гладит грудь девушки ладонями, затем целует грудь Алены, посасывая сосочки и теребя их языком. Алена гладит мокрые волосы Андрея, смотрит на него широко открытыми глазами, постанывая, тянется к нему губами. Алена гладит руки Андрея, ноги, волосы на груди, закрывает глаза и раскидывает руки в стороны. Андрей приникает к Алене и нежно снимает с нее трусики. Опираясь на локти, он опускается на Алену. В воздух взлетают и падают в траву трусики, а затем и плавки. Сквозь траву видны два сплетенных, обнаженных, слившихся в одно единое, тела. Голова Андрея над головой Алены. На их шеях косынки. Слышны возгласы и щебетанье любящих друг друга людей. Короткий вскрик Алены… Видны дергающиеся в воздухе ее ноги, обнимающие Андрея…

По дорожке вдоль озера медленно движется патрульный милицейский газик с тремя милиционерами: лейтенантом и двумя рядовыми. Один из рядовых – водитель. Второй рядовой, пользуясь тем, что он на сидении сзади, откровенно зевает. Лейтенант тоже рассеянно смотрит по сторонам, вздыхая. Милиционер, сидящий сзади, вдруг встрепенулся и высовывается из окошка, глядя пристально куда-то вдаль. Лейтенант это чувствует:

– Что случилось?

Рядовой:

– Тов-рищ лейтенант. Во–он там на берегу каких-то два подозрительных типа.

Лейтенант кладет руку на руль машины.

– Стой-ка. Рядовой Просянкин, за мной!

Лейтенант и рядовой направляются сквозь кустарник к берегу озера. Они подходят к двум голым мужчинам неопределенного возраста, по всему видно бомжам. Один мужчина весь в наколках: на груди у него изображения Ленина и Сталина, а на спине – Ельцина и Березовского. Один мужик сидит на песке и стирает, а второй намыливает себе голову, сидя на корточках. Они уже макнулись, и на их телах капли воды. На кустах развешена их только что выстиранная трухлявая одежонка. Бомжи не видят идущих к ним милиционеров, и разговаривают между собой, смеясь:

Бомж постарше в наколках:

– Это поэт Некрасов про нас с тобой написал: «Язвы на тощих ногах… та… та…та… та… та, Ноги опухли». У тебя ведь ноги опухли?

Бомж помладше радостно:

– А как же! Опухли.

Бомж постарше:

– Вот! Ноги опухли. Колтун в волосах. Это ж о нас с тобой написано! Великим поэтом!

Бомж помладше, заикаясь:

– За–а–служили! Что и о нас хоть приличное написали…

К бомжам подходят милиционеры и осматривают все вокруг. Лейтенант строго приветствует бомжей:

– Добрый день!

Бомж постарше с намыленной головой с испуга садится задом в воду. Мелькает его мошонка. Он быстро смывает пену с лица:

– Добрый!

Лейтенант:

– Кто такие? Документы имеются?

Лейтенант видит, что имеет дело с бомжами и заниматься ими ему не хочется. И говорит им для проформы:

– Где вы живете?

Бомж постарше тычет себя пальцем в грудь:

– Кто? Я?

– Я! Вы, вы! И вы! Где проживаете?

Бомж постарше:

– Я… нигде.

– А вы?

Бомж помладше:

– А я… я – его сосед!

Лейтенант, чтобы припугнуть:

– Одевайтесь, поедите с нами.

Бомж постарше:

– Мы ж еще не высохли. Будь человеком, дай помыться.

Лейтенант на ухо рядовому:

– Это бедные, несчастные бомжи. Пусть приводят себя в порядок. Им и так не сладко. Пошли отсюда.

Лейтенант напоследок говорит бомжам:

– Ладно, мойтесь. Только ведите себя прилично. Чтоб мне без фокусов там разных!

Бомжи понимающе ему кивают:

– Да разве мы…

Лейтенант с рядовым милиционером поворачиваются и удаляются по направлению к машине. Бомж постарше кричит им вслед:

– Есть без фокусов!

И в этот момент сидящие в воде бомжи исчезают. Видны только удаляющиеся от ставших невидимыми бомжей милиционеры…

Тихо плещет водопад. Шебаршатся в кустах птички. Разгоряченный и потный Андрей отрывается от Алены и садится рядом с ней. Он гладит счастливую девушку пальчиками по лицу, по шее, по груди, по животу. Нагибается и целует умиротворенную Алену в губы, в глаза. Алена лежит с улыбкой на устах, с закрытыми глазами. Андрей порывается было встать, но Алена это чувствует и берет его за руку.

– И… и… и это все?

Андрей в новом порыве страсти бросается к девушке.

– Нет, конечно. Я только хотел…

– Все остальное… потом…

Слышны страстные возгласы и стоны любящих друг друга людей. А водопад шумит себе и шумит под возгласы влюбленных. Слышно чириканье невидимых воробьев. Видно, как под невидимыми уже воробьями прогибаются ветки. В лагуне исчезает изображение плавающих уклеек. И воробьи, и рыбки становятся невидимыми…

Обнаженный Андрей несет обнаженную Алену к лагуне. Плавно опускается с ней в воду, где их тела слегка просвечивают сквозь воду, преломляясь в лучах солнца. Алена размежевывает глаза, рассеянно смотрит по сторонам, как бы в прострации, смотрит на воду, в то место, где некоторое время назад они оба видели стайку рыбок.

Алена с выдохом, расслабленно:

– А где же наши уклеички? Испарились? Уплыли?

Андрей смотрит сквозь воду:

– Должно быть уплыли…

– А куда им плыть-то отсюда? Отсюда никуда и не выплывешь.

Андрей, теребя косынку Алены зубами:

– Они в море уплыли… дорогая.

Алена и Андрей стоят полностью одетые и готовые в дорогу. Андрей выжимает купальник Алены и свои плавки. Кладет их в полипакет. Достает из пакета бутылку, и они с Аленой по очереди жадными глотками, смеясь и отнимая ее друг у друга, ее опустошают. Андрей, убирая бутылку в пакет:

– Какой восхитительный, незабываемый день! Какая чудесная ты у меня, Аленка! Алька!

Алена кладет голову на плечо Андрея:

– Андрейка! Мой хороший! Мой ласковый. Я так, так тебя люблю, что просто сейчас лопну от счастья. Поехали к тебе. Ко мне нельзя: сегодня мои все дома. А твои дома?

– Мои до завтра на даче.

– Тогда поехали?

– Поехали!

Рыбаки, уже вдребезги пьяные, собираются домой. Старший рыбак с закатанными до колен штанами сидит на берегу и моет ноги. Рядом с ним стоят его легкие матерчатые ботинки. Рыбак, пошатываясь, заходит в воду, чтобы сполоснуть ноги и сползает по глине в воду одной ногой по колено, другой по щиколотку. Выбирается на берег, садится, окунает ноги в воду и начинает одевать носки.

Средний рыбак, Степан, уже готовый в дорогу, закатывает рукава рубашки по локоть, встает на колени и, наклоняясь с деревянного мостка, моет руки. Иван, шатаясь, подходит к Степану, не удерживается, теряет равновесие и облокачивается рукой на среднего. Тот падает с мостка в воду головой вниз и, барахтаясь и отплевываясь, гребет по-собачьи к берегу. Выходит, шатаясь, на мосток. Выжимает одежду.

Степан, грозя кулаком Ивану:

– Сказал бы я тебе. Да что с тебя взять с сосунка пьяного?

Иван заплетающимся языком:

– Извини, дядя Степан. Не удержался я. Скользко тут.

Степан:

– Скользко. Скользко. Пить надо меньше.

Молодой рыбак с извиняющимся выражением лица прижимает руки к груди и смотрит заискивающе на Степана.

– Ладно. Чего уж там. С кем не бывает. Жарко. До дома все высохнет.

Геннадий Васильевич:

– Ни одной поклевки! Надо же! Как будто рыба червяков не видит. Ослепли они там что ли?

Он смотрит на банку с червями и с досады бросает ее да–алеко в озеро, –Такие червяки! Жирные. Аппетитные. Сам бы ел… Да гастрит не позволяет…

Иван споласкивает руки в озере и, чтобы поскорее протрезветь, трет себе руками лицо, снова и снова плещет себе в лицо водой.

Рыбаки готовы в дорогу. Степан достает початую бутылку водки и разливает в три стакана остатки.

– Останки – сладки. Не выливать же. На посошок. Чтоб в следующий раз нам больше повезло.

Иван, шатаясь и заикаясь:

– Не останки, а осадки. И чтоб весело шагать по просторам, по просторам!

Степан:

– Не осадки, а остатки. И на–аплевать нам лучше хором, лучше хором…

Иван:

– Лучше хором!

Рыбаки берут свои манатки и трогаются. Иван никак не может сладить со своими десятью удочками. Он их роняет, подбирает, снова роняет…

По обочине пригородного шоссе бредут, шатаясь, три рыбака. Геннадий Васильевич и Степан рядом, а Иван сзади. Еле плетется.

Старший рыбак:

– Ну и набрались же мы.

Степан:

– Да–а… Разморило.

Иван плетется в охотничьих сапогах за приятелями. Из рюкзака волочется по земле край плащ–палатки. Из десяти удочек у него осталось только пять. Иван смотрит назад: удочки он потерял по дороге, но вернуться нет ни сил, ни времени. Иван пьяно мотает головой, мол, черт с ними и тащится за своими друзьями. Время от времени рыбаки поочередно голосуют встречным машинам, но те, проносятся, не останавливаясь, мимо пьяных рыбаков и отворачивают в сторону, чтобы их не сбить.

Старший рыбак:

– А чего ты, Степан, голосуешь? Эти ж машины в обратную нам сторону едут. Надо б голосовать во–он с той стороны.

Степан:

– А ты чего? Ты ж голосуешь… И… я поэтому тоже голосую. На ту сторону сначала перейти надо…

Иван:

– А–а! Голосуй, не голосуй. Все равно… Кто нас подвезет? Таких!

Старший рыбак:

– Ох, и достанется мне от моей супруги и… от кота.

Иван:

– Василич, а ты разве женат?

Старший рыбак гордо вскидывает голову:

– Я был женат два раза! И оба раза неудачно. Первая жена от меня ушла, а… вторая – нет.

У старшего рыбака в этот момент исчезает часть правой ноги по колено и часть левой ноги по щиколотку. И обе руки по локоть. Его товарищи это замечают. Они шарахаются от него в разные стороны, трезвея на глазах.

Иван с ужасом кричит:

– Ген Василич! А где ваши ноги-то? И руки… Где?

Старший рыбак:

– Вот они. Где ж им быть-то?

И не видя их, спьяну, начинает причитать и голосить:

– Ножки мои… Ручки мои… Ножки… Бегали по дорожке. Где вы теперь, мои родимые? Куда вы, окаянные, подевались?

Он ищет по сторонам взглядом свои ноги, щупает невидимыми руками свои невидимые ноги. Находит их на ощупь. И в это время он и Иван видят, как исчезает фигура Степана. Совсем. Старший рыбак и Иван обалдело смотрят друг на друга. Один стоит без ног и без рук. Степан вообще пропал. Лишь его рюкзак и удочки в чехле болтаются в воздухе. У старшего рыбака висят в воздухе три удочки, а за невидимой спиной – рюкзак.

– Где ты, Степушка? Ау!

Откуда-то доносится голос:

– Туту я, а чаво?

Старший рыбак:

– А то, чаво, чаво, что тебя, чаво, нету! Ты испарился!

Старший рыбак хватает Степана за его невидимое тело.

– Ни хрена себе. Был человек, а то вдруг раз – и нету! Степан! Может тебе водяру бракованную подсунули?

Голос невидимого Степана:

– Не–а. Я дорогую брал. По 70 ре. В гастрономе. Там отравой не торгуют.

Старший рыбак:

– Ты все же нас ядом напоил, Степан. И исчез. Покажись! Где ты там, отравитель?

– Здесь я!

Старший рыбак держит кого-то невидимого за грудки и тянет его на себя.

– Отравитель! Глаза б мои тебя не видели.

Постепенно все успокаиваются. Степан думает, что он видим, а старший рыбак думает, что делать дальше.

Старший рыбак:

– Сделаем так. В таком виде нас в городе сразу всех заметут. А у нас что, так, легкое помутнение на фоне легкого алкогольного отравления. Пройдет. Сейчас сворачиваем с шоссе в лесочек. Во–он в тот. И напрямик огородами, огородами…

Иван:

– К Котовскому?

Старший рыбак осуждающе:

– К какому черту Котовскому! По домам! По домам все! Там отлеживаемся. Пьем активированный уголь, марганцовку, сульгин, левомицетин, пурген. Приходим в себя в общем. Потом созваниваемся. Договорились?

Иван и Степан хором:

– Договорились.

Старший рыбак обращается, глядя по сторонам, к Степану:

– Ты, невидимка, сам-то дойдешь?

Голос Степана:

– Хватит издеваться. Ты-то сам как без ног доковыляешь?

Старший рыбак хлопает себя по невидимым ногам:

– У меня ноги целы, только я их что-то не вижу. И рук тоже.

Иван:

– В том-то и дело.

Старший рыбак:

– Пошли побыстрее. Лечиться надо. Нельзя время терять.

Трое рыбаков сворачивают с шоссе и в высокой траве шлендают в близлежащий лесочек.

Полуденная жара. На зеленой лужайке у озера среди стройных, высоких сосен стоит, сверкая на солнце, красная «Ауди». Рядом с ней – прицеп. Из включенного радиоприемника звучит зажигательное попурри латиноамериканских мелодий: румба, самба, ча–ча–ча…

В нескольких метрах от машины, под воткнутым в землю тентом с яркой сине-красной рекламой «Кока–колы» на раскладном стульчике за пластмассовым столиком сидит в легком и открытом платьице статная, манерная, хорошо ухоженная, певица Кларисса, женщина лет тридцати. Она напевает под музыку и что-то пишет на листочке бумаги. Прихлебывает сок из фужера, любуется своими стройными длинными ногами, своими красивыми руками, запястьями, пальцами, ногтями. Подхватывает ладонями свою грудь и вертит бюстом направо, потом налево. Приступает к уходу за своим смазливым личиком. Мажет кремом лицо, руки. Снова пишет. Время от времени она машет рукой 45–летнему мужчине, который вдали занимается виндсерфингом, и натужно напрягаясь, борется с ветром и волнами.

Вот мужчина отнял руку от мачты, чтобы тоже помахать в ответ Клариссе, не удерживается и смешно падает вместе с парусом в воду, но быстро вскарабкивается на доску и несется под парусом дальше.

Алена щекочет Андрею нос колосками ржи. Они, обнявшись, идут по тропинке от водопада. На ветках слышно щебетанье и чириканье воробьев, дрожание веток под вспархивающими и садящимися невидимыми птичками…

На песчаном пляже озера под обрывом пирует троица: бандит Баклан с двумя девицами. На пригорке стоит подержанный «БМВ». На песке расстелено покрывало. На нем и одежда, и бутылки пива, и водка, и нехитрая закуска на пластмассовых тарелочках. В пяти метрах от компании мангал с жарящимся шашлыком. У берега болтается на волнах надувная лодка, привязанная за веревку к вбитому в песок колышку.

Крепыш, с короткой стрижкой, с золотой цепью на шее, с большим горбатым носом, за что получил прозвище «Баклан», с двумя развязными финтифлюшками играют в подкидного дурака.

Худосочная девица, лет двадцати шести, в синем купальнике. Это Лилú. Другая пышнотелая, лет тридцати пяти, с чертами лица хищницы – Джоконда. Она в желтом купальнике. Купальники почти не заметны на их телах. Так, чуток материи спереди, да чуток сзади.

Баклан обращается к Джоконде:

– Все?

Джоконда:

– У меня все.

Баклан смотрит на Лилú:

– А у меня только начинается. Обязательно. Это мое начало, Лилú, а твое кончало. Вот тебе! Не можешь покрыть? Вот тебе еще и еще! Не можешь покрыть? Принимай! И это еще туда в придачу! Вот так-то бубёныть! Ты подкидная у нас дура, Лилú … В третий раз.

Лилú обижается, надувает щеки, собирая карты в колоду:

– Зато ты у нас о–очень умный.

– Кто я? Я умный?

– Ну не я же.

– Счас получишь вот этой колодой по носу.

На пригорке появляется внедорожник «Мицубиси-Паджеро».

Баклан:

– А вот и Толяна на своем рыдване пожаловал.

Джоконда:

– А что такое рыдван?

Баклан:

– Невежество. Рындыван-это карета по-старинному. Учись пока я жив! Обязательно.

Из джипа вальяжно вылезает высокий, но тщедушный парень с претензией на должность местного «авторитета». Он хорошо легко одет, в темных очках. Толяна, высвободив из ремня безопасности, выпускает из правой боковой дверцы с переднего сиденья черную собаку. То ли пуделя. То ли не пойми кого. Толяна спускается с пригорка. Его собака тявкает и бежит за хозяином.

Толяна:

– Привет, джентльмены! Как идет бал? Я вижу, трепещут веера.

Все встают, приветствуя Толяну.

Баклан:

– Обязательно!

Собака подбегает к покрывалу и писает на его край.

Джоконда:

– Кыш, пошел отсюда Бесенок!

Толяна:

– Здорово, Баклан, хай, Лилú.

Толяна берет двумя пальцами за подбородок Джоконду, треплет ее голову туда-сюда:

– Здравствуй, Анакондище!

Джоконда дергает головой, стараясь освободиться, неприязненно зыркая на Толяну:

– У меня, между прочим, имя есть.

Толяна:

– Ну да? С каких это пор? Анаконда ты и больше никто. Ясно? Ладно, ладно, Джоконда.

Толяна испытующе, внимательно всех оглядывает и говорит Баклану:

– Что-то ты, мне кажется, сегодня какой-то не веселый?

Баклан:

– Да что-то взгрустнулось.

Толяна Джоконде:

– А ты, Джоконда, что такая бледная?

–Так, что-то взбледнулось…

Бес, среднего роста, неугомонная псина с толстым бульдожьим ошейником шипами наружу, носится по пляжу с громким, визгливым, противным лаем. Несется к «столу», врывается в центр, валит бутылки, хватает кусок сыра, топчет все ногами и уносится со своей добычей. Компания и ахнуть не успевает.

Джоконда кричит:

– Что ты делаешь? Ах, ты тварь.

Толяна Джоконде:

– Ну-ну!

Толяна сверху смотрит на усевшихся на песок компаньонов, на спиртное, на закуску. Идет и снимает с Беса ошейник.

– Не круто гуляем.

Баклан:

– Не на что покруче.

Бес дожевал свой сыр и занят тем, что остервенело грызет палку. Бросает палку и снова устремляется к «столу». Баклан пытается его отогнать ногой. Тогда Бес переключается на ногу Баклана, стараясь его тяпнуть. Баклан бросает в пса пригоршню песка. Бес отскакивает, но стоит, лая и рыча. Джоконда швыряет собаке кусок колбасы.

– Не лопнешь, ненасытный?

Бес хватает колбасу и уносится с ней за пригорок. Толяна присаживается на газету, берет кусок ветчины и в рот.

Баклан:

– Скоро шашлык дозреет. Какие новости, Толяна?

– Неважнецкие в общем дела. Я только что со стрелки. Поселковые наезжают. Хотят держать мазу. Срок дали. Все наше потихоньку к рукам своим прибирают.

– Так надо их аннулировать. И все дела. Обязательно!

– Надо, надо… Надо! А на какие шиши?

– Что так и будем сносить их до полного нашего околеванца? Доколе мы будем пить водяру вместо вискаря. В натуре. Надоело. Так совсем повянет наша слава в ореоле. Обязательно.

– Разберемся.

Лилú Джоконде:

– Ну их, пошли купаться.

Девицы встают, медленно входят в воду по пояс, разгребая перед собой воду, выискивая и отбрасывая брезгливо в сторону плавающие на поверхности веточки, водоросли, листья. Сзади с разбега за ними в воду бросается Баклан, обдавая их брызгами.

Толяна:

– Расступись!

Девки визжат и сжимаются от холодных брызг.

Джоконда:

– Ненормальный!

Толяна выныривает и резво описывает почти у самого берега круг по воде саженками. По озеру проносится катер с лыжником на тросе. К берегу по воде идут волны. Появляется Бес и начинает носиться по берегу с мерзким лаем за пенистыми бурунами волн, разбивающихся о берег.

Баклан подплывает к Лилú и начинает макать ее с головой в воду. Лили вырывается, захлебываясь:

– Не надо. Пусти же. Да, отвали ты, Баклан, со своими шутками.

Баклан вновь надавливает Лилú обеими руками на плечи, и она уходит под воду. Выскакивает как пробка и, отплевываясь, тикает к берегу.

– Это уж не шутки, дурной!

Баклан смеется ей вслед довольный и… хватает Джоконду за руку.

– Стой так. Раздвинь ноги. Я пронырну между ними.

Джоконда обреченно подчиняется. Баклан ныряет. Хватает и щиплет ее под водой так, что та взвивается вверх от боли.

– А-а-а! Примат!

Баклан выныривает:

– Обязательно! Пронырнул!

– Ну и дурак.

Баклан и Джоконда выходят из воды, обтираются и садятся за «стол». Лили приносит готовые шашлыки. Все приступают к трапезе.

Баклан:

– За что выпьем?

Толяна:

– За все хорошее. За нашу победу!

Все выпивают.

Старший рыбак тайком, озираясь, крадется через кусты. Прислушивается. Услышав чьи–то голоса, уходит в другую сторону. Выныривает из кустов у своего подъезда. Смотрит, что никого нет, и прошмыгивает в подъезд. Входит в свою квартиру. Бросает все вещи на пол, ставит удочки невидимыми руками в угол. Идет на кухню. Достает аптечку. Набирает себе лекарства в пригоршню и глотает их, запивая водой из чашки. Идет в спальню и залезает с головой под одеяло. Через некоторое время приходит с улицы его жена и заглядывает в спальню:

– Ген, ты уже дома?

Старший рыбак выглядывает из-под одеяла:

– Дома, дома. Устал. Отдыхаю.

– Как рыбалка?

– Неудачно. Видимо вчерашняя гроза, там над озером, всех рыб напугала. Ни одной поклевки. Я посплю немного.

– Ну-ну, поспи, алкаша.

Старший рыбак тревожно:

– Кстати, где наш кот?

– Еще во дворе на прогулке. Да ты не бойся, не бойся. Я ему килек купила.

Старший рыбак облегченно выдыхает:

– Пронесло!

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒