26 декабря 1998

- Тетя Дана, еще! Еще одну! – шестилетняя Дженни, старшая из троих детей Чарльза, оказалась завзятой любительницей сказок и была готова слушать их до бесконечности. На книжных полках Билла по странному совпадению отыскался обширный том «Сказок народов мира». Судя по новехонькой обложке и чуть склеенным в уголках страницам, купленный «на вырост» для Мэтью и пока еще никем ни разу не читанный.

Последние два часа они с Дженни провели в гостиной за чтением этих сказок. В детстве у Скалли тоже был период горячего интереса к таким историям. Были времена, когда сказки казались ей притягательной противоположностью запутанной и сложной реальности. Поступай так – получишь то-то. Сделай добро – будешь вознагражден. С тех пор она успела вырасти и поумнеть, но все равно – последние два часа прошли для нее не без приятности. Она с большим удовольствием узнавала старые, хорошо известные ей сюжеты, а временами не без удивления натыкалась на новые.

- Еще одну, тетя Дана! – девочка потрепала склеенные от типографской краски страницы, перелистывая книгу дальше.

Скалли посмотрела на название следующей сказки, вздрогнула и решительно захлопнула книгу.

- Нет, Дженни. Довольно. Пойдем, бабушка сейчас позовет ужинать.

В этот момент в гостиную и впрямь заглянула Мэгги Скалли. Дженни тяжело вздохнула, но все же послушно последовала за бабушкой. Скалли вышла следом за ними, предварительно поставив книгу на самую верхнюю полку. Когда вечером Дженни снова потащит ее читать, Скалли откроет книгу так, чтобы злополучная сказка не попалась девочке на глаза. Дженни еще рано слушать такое. Хотя ей, Дане Скалли, было не сильно больше, когда она по чистой случайности наткнулась на эту историю.

«Жила однажды маленькая девочка. Была она упрямая и чересчур любопытная. Бывало, отец с матерью ей что-нибудь скажут, а она их не послушается - ну, как тут беде не случиться? »

Вот говорит она раз отцу-матери:

- Я так много наслышалась о фрау Труде, что хотелось бы мне хоть разок у нее побывать; люди сказывают, что у нее так чудно и странно, и еще говорят, что в доме у ней всякие диковинки водятся, вот мне и любопытно на все это поглядеть.

Но отец с матерью строго-настрого ей запретили идти и сказали:

- Фрау Труда - женщина злая, она колдовством занимается; если ты к ней пойдешь, то мы и знать тебя больше не хотим.

Но девочка запрета родительского не послушалась и все-таки пошла к фрау Труде. Пришла она к ней, а фрау Труда и спрашивает ее:

- Ты чего такая бледная?

- Ах, - ответила девочка и вся так и задрожала, - я испугалась того, что увидела.

- А что ж ты увидела?

- Увидела я у вас на лестнице черного человека.

- Да это был угольщик.

- А еще увидела я зеленого человека.

- То был охотник.

- А еще увидела я красного человека.

- То был мясник.

- Ах, фрау Труда, как было мне страшно! Глянула я в окошко, а вас-то и не видать, а вместо вас черт с огненной головою.

- Ого! - сказала фрау Труда. - Так это ты видела самую настоящую ведьму; я уж давненько тебя тут поджидаю, все хочу, чтобы ты пришла да мне посветила.

И обратила она девушку в полено и кинула его в огонь. И когда оно как следует разгорелось, подсела она к очагу, стала греться и сказала:

- Вот теперь-то она светит ярко! [5] »

Теперь, столько лет спустя, Скалли уже не помнила, откуда взялись дома те коробки. Кажется, кто-то из родственников сплавил им груду разнокалиберных вещей, из которых выросли их собственные дети. Книги, игрушки, одежда – обычная смесь, перемешанная в пестрый винегрет. Как говорится – выбирай, что нужно, а остальное выкинь. Или отдай другому – более нуждающемуся.

Разбираться в одной из коробок выпало восьмилетней Дане. Гордая оказанным доверием, она тщательно рассортировала содержимое. На самом дне обнаружилась жиденькая стопка книг – такая же пестрая смесь, как и все остальное. Книжки-картинки, сказки для самых маленьких, детские адаптации библейских историй и разной классики и внезапно - «Страшные сказки народов мира».

Дана с интересом заглянула в оглавление. Ни одна из историй не была ей знакома. Она решила, что вполне заслужила небольшой отдых, и отправилась на кровать в компании новой (ну ладно, старой и весьма потрепанной) книги.

Она сама не знала, что ожидала там найти, но точно не то, что нашла в итоге: сборник мрачных и темных историй разных стран и народов. Не милых, местами жутковатых, но все равно жизнеутверждающих сказок о том, как смекалка, любовь, верность, дружба, а порой и помощь могущественных сил помогают героям выкарабкаться из самых безнадежных и страшных ситуаций. Эти сказки оказались абсолютно другими: ужасающей хроникой встреч с неведомым недобрым, враждебным и очень могущественным миром.

Истории о мстительных духах, предательстве, безумных кознях, отрубленных головах, съеденных отцами сыновьях, о чудовищной мести за чудовищные дела, о злобных забавах неведомого Нечто. Истории о том, как ничем не заслужившие этого люди сталкивались с Потусторонним злом, чудом вырывались от него - истерзанные оставившие в его пасти изрядную часть себя, или не вырывались вовсе. Сказки, в которых Зло если не всегда побеждало, то не очень-то проигрывало.

И это было… вопиюще несправедливо.

Замыкала сборник вот эта самая сказка. Выделявшая на фоне прочих какой-то уж вовсе бессмысленной жутью. Оставлявшая массу неприятных вопросов и не давшая ни одного ответа.

Дана захлопнула мерзкую книгу, подавив желание разорвать ее на тысячу кусочков. Это вызвало бы слишком много вопросов. Поэтому она молча отнесла новое пополнение их библиотеки в гостиную, молча поставила на полку вместе со всем остальным и молча ушла. Она так никому ничего не сказала, но целый год избегала даже смотреть на то место на книжной полке, где в итоге водворились «Страшные сказки народов мира». Через какое-то время Дане, разумеется, удалось переварить те впечатления.

Но не до конца. Когда уже вполне взрослая студентка Дана Скалли рылась в библиотеке колледжа, в разделе литературы на немецком, просто из желания на практике проверить свои новообретенные знания, - и наткнулась на статью какого-то психолога Франц «Божественные глубины зла или анализ сказки «Фрау Труда»[6], она сразу и без малейших усилий вспомнила вечер, проведенный в компании «Страшных историй».

Дана Скалли-студентка удалилась к себе в общежитие вместе с брошюркой и словарем, а потом целый вечер добросовестно продиралась через хитросплетения незнакомого языка, изредка недобрым словом поминая свое любопытство. Для начала она узнала, что странное имя «Труда» - скандинавское и означает «сила». Все прочее оказалось не столь понятным, но довольно интересным.

«…У зла есть свои божественные глубины, вглядываться в которые непочтительно... »

«…Мудрее будет не исследовать тёмные аспекты природы слишком тщательно, скорее нужно просто принять их существование, как древние принимали своих хтонических богов…»

«…По-настоящему злобные фигуры, которые олицетворяют зло как таковое, фигуры вроде Фрау Труды, которые получают истинное наслаждение от злодеяний, и никакой другой мотивации им не требуется. Такое зло подобно оползню, наводнению, вспышке молнии — вам надо просто бежать от него, хотя, возможно, у вас это не получится…»

«…Видимо, силы тьмы жаждут человеческого света, — и эта жажда, как в данном случае, может иметь самые трагические последствия. Попытка привнести свет во тьму только активирует тьму. Мораль этого типа сказок вполне может быть такой: «Не будите спящую собаку».

Нельзя сказать, что Скалли хорошо поняла текст на другом языке на не близкую ей тему, но отдельные отрывки запали ей в память.

Кое-как выцарапанных из статьи ответов хватило, чтобы снова забыть о сказке, пока она сама неприятным образом не напомнила о себе.

***

Скалли нервно встряхнула головой, осознав, что последние несколько минут выстраивает аналогии, не посрамившие бы и самого Малдера, если не создателей третьесортных ужастиков. Демонические создания из немецких сказок в качестве подозреваемых – куда уж дальше!

Но если допустить – просто на минуту! – признать самой себе (не кому-то еще! ), что эта теория увязывает имеющиеся факты лучше фантастической теории Малдера, то… Что дальше? Дальше нужно просто действовать и быть готовой ко всему. Даже к такому варианту. Хватит терять время.

Возможно, все гораздо проще. Возможно, Малдер что-то нашел там. Что-то такое, из-за чего Ротман предпочел сразу удрать. Возможно, ее вмешательство абсолютно лишнее и надо ждать дальше. Но действовать она будет, исходя из собственных предпочтений. Скалли решительно включила рацию.

- Детектив? Что у вас?

- Ребята отслеживают мотоциклиста. Направляется к Форрест-Гроу. Что у вас?

- Ничего. Агент Малдер все еще вне поля зрения.

- Требуется подкрепление?

- Да. Но я войду туда сейчас.

- Вас понял, - в голосе детектива слышалось сомнение, но спорить он не стал. Скалли и сама понимала, что разумней дождаться остальных, но уже знала, что ждать не будет.

Она задержалась в машине еще чуть-чуть, чтобы еще раз написать Малдеру. Не потому, что рассчитывала на ответ, а сама не зная, зачем. Потом решительно зашагала к крыльцу.

Рациональная часть ехидно нашептывала ей, что она выставляет себя полной дурой и перед мчащейся сюда полицией, и перед Малдером: ну куда, скажите на милость, ему деваться из кафе, если она все это время контролировала единственный выход? Но рациональный голос проигрывал другому, требовавшему убедиться в этом своими глазами.

***

Приходится признать, подумал Малдер, с размаху врезав кулаком по оконному стеклу, что его собственная встреча с паранормальным состоялась раньше и при более драматичных обстоятельствах, чем предполагалось. Стекло, разумеется, выдержало. Еще бы ему не выдержать: чуть ранее Малдер пытался разбить его при помощи стула. Окно осталось целехонько. Стул тоже.

Вот уж воистину, прежде чем войти, подумай, как будешь выходить. Особенно, если ты – глупец, упустивший пару-тройку очевидных фактов при построении своей гипотезы. Стоило признать это, и сложить из разрозненных кусочков новую картину уже не составило труда. Ротман ничего не подсыпал в еду ни ему, ни тем ребятам. Еда уже была такой с самого начала. Все, что от них требовалось, – просто попробовать хоть что-то. Неясно, почему дорожные рабочие ели ее без вреда для себя, но причина, конечно же, имелась. Кто возьмется утверждать, что вон тот – единственный работавший! – автомат не появляется только в нужные моменты?

Фантастично? Ну, не больше, чем исчезнувшая дверь и окно из стекла, которое не вышибить и тараном. Не фантастичней, чем то, что Скалли и полиция давным-давно должны были войти сюда, но почему-то как в воду канули. Стоит ли рассчитывать на их помощь? Ох, вряд ли, вряд ли… Хотя если существует способ проникнуть сюда, то Скалли наверняка его отыщет. Но лучше исходить из того, что выбираться придется самому.

Итак, он прокололся с едой, хотя ошибочно полагал, что подстраховался на все сто – а ведь факты были у него под носом! Прокололся с местом. Теперь-то ясно, что все дальнейшие события, вопреки всему, что он навоображал, происходили именно здесь. Поэтому-то Ротман никуда не торопился. Но почему он ушел? Ответ лежал на поверхности: потому что Ротман затеял это все не для себя. Ротман – не главный злодей, а пешка, выполнившая свою задачу. Мальчик на побегушках у кого-то еще. То есть тут тоже прокол.

Но во всем этом худе, однако же, имелось и кое-какое добро. Каким бы словом ни назвать то место, где он находится, - иное измерение, мир между мирами, место вне времени, - очевидно одно – пропавшие мальчишки тоже должны быть где-то тут. Поэтому лучшее, что он может сейчас сделать, – заняться их поисками. Проблема только одна – тот, для кого так старался Ротман, наверняка тоже здесь. И вряд ли отпустит их добровольно. Да и его самого тоже – если на то пошло.

***

Как оказалось, деваться Малдеру было куда. Куда именно – все еще оставалось неясным. Но здесь Малдера совершенно точно не было. Скалли уже обшарила каждый уголок кафе, кляня на чем свет стоит все и вся – Малдера с его авантюрами, свою глупость, треклятого Ротмана и даже Керша.

Как это возможно? Одна-единственная дверь, никаких следов борьбы – и вообще хоть каких-то следов, проливающих свет на ситуацию. Скалли остановила пристальный взгляд на столике, где до сих пор стоял ноутбук и рядом – початая банка содовой.

«Я открыл свою бутылку и выпил», - вдруг некстати всплыло в памяти. Открыл. Сам. Мартин сам открыл свою бутылку. Они пили то, что предложил им Ротман, но что, если он ничего не подбрасывал им? Что, если любая еда здесь уже «отравлена»? Если это кафе – не начало пути, а его конечная точка? Если Малдер не так уж неправ в том, что существует некая дверь, в которую можно пройти только в ином состоянии сознания? Причем пройти вполне реально – физически, а не в своих видениях?

Фантастично? Пожалуй. Но не более фантастично, чем многое из того, что она видела в «Секретных материалах». И уж точно не более фантастично, чем испарившийся из кафе Малдер. Существовал лишь один способ проверить эту гипотезу на практике. Скалли окинула початую банку содовой долгим взглядом и направилась к столу. Но ни взять, ни тем более отпить из нее не успела, потому что именно в эту секунду в дальней части кафе, той самой, где бесследно растворился Малдер, послышался какой-то шум и грохот, словно кто-то не то ломился, не то стучался в дверь. Скалли сняла оружие с предохранителя и, пока что махнув рукой на банку с содовой, пошла туда.

Некоторое время она неверящим взглядом смотрела на стену. Здесь. Точно. Не. Было. Никакой. Двери. Ей ли не знать! Не она ли только что облазила здесь каждый закоулок? Но теперь дверь была. Дверь, выходящая, судя по ее расположению, на самые задворки кафе – подернутое туманом болото. Дверь с вполне обычной ручкой. И в эту дверь кто-то стучался. Снаружи. Малдер? Полиция? Кто-то еще?

Скалли поудобнее перехватила пистолет, нажала на ручку. Дверь послушно распахнулась. Малдера – вопреки ее смутным надеждам - за дверью не было. Полиции тоже. В первую минуту ей показалось, что там не было вообще ничего: ни задворок, ни грязи, ни тумана с болота, ни самого болота – только глухая непроницаемая тьма. Ничего и никого. Но потом Скалли опустила взгляд к самой земле и увидела его. Кота. Черного кота с куцым ухом и белой полосой через всю морду.

Кот окинул ее внимательным, надменным взглядом, в котором читалось: «Ну я стучал. Дальше что? », посмотрел куда-то за ее спину – с такой неприязнью, что Скалли с трудом подавила желание обернуться. И величественно прошел внутрь с апломбом существа, которое никуда не торопится, но точно знает, что ему делать дальше.

Кот – а следом за ним и Скалли - пересекли узкий тамбур. Кот уселся у стены. И требовательно мяукнул.

- Не знаю, чего ты хочешь, приятель. Изволь выражаться яснее, - сказала Скалли, сердито дернув плечом – докатилась! Беседовать с котом! Она машинально покосилась на наручные часы, пытаясь понять, сколько еще осталось до приезда полиции. И с досадой обнаружила, что последние пару минут часы идут как-то странно: секундная стрелка делала вялые движения, порываясь отсчитывать секунды, но делала это со скоростью полуживой улитки.

Кот мяукнул снова – уже с явным нетерпением. Скалли оторвалась от спятивших часов и ошеломленно заморгала, пытаясь как-то уместить в сознании тот факт, что в этой – тоже глухой - стене, каждую пядь которой она не так давно ощупала и осмотрела, тоже черт подери, есть дверь. Второй раз дался легче и с меньшим сопротивлением. Скалли потянулась к ручке, распахнув эту дверь с философским спокойствием бывалого швейцара. Не забыв, впрочем, приготовить оружие.

Кот вздыбил шерсть – ни дать ни взять огромный меховой шар, нервно дернул хвостом и зашипел. Хотя за порогом и в этот раз не было ничего особенного. Если не считать потертых деревянных половиц и деревянных ступеней, уходящих куда-то вверх, во тьму – такую густую и непроглядную, что при желании можно потрогать рукой.

Ощетинившийся кот скользнул в эту темноту, мгновенно растворившись в ней. Но тут же, словно спохватившись, выскочил обратно и подошел к Скалли. В зубах у него что-то было. Клубок. Обычный желтый клубок шерсти. Кот положил клубок у ног Скалли, но прежде чем она успела решить, как ей поступить с этим неожиданным подношением, резко наддал по нему лапой. Клубок укатился назад, в темноту, и следом за ним одним прыжком унесся кот. На полу остался лежать лишь кончик нити. Скалли нагнулась, подцепила нить. Повертела в руках, чувствуя ее странное упругое сопротивление – как у лески, на другом конце которой ходит кругами большая рыба. А потом без дальнейших размышлений привязала нить к ручке двери.

В жизни случаются ситуации, когда приходится махнуть рукой на анализ, логику, трезвые размышления и просто последовать за белым кроликом. Ну, или за черным котом с белой полосой через всю морду и куцым ухом. Скалли, вопреки своему скептицизму и привычке подвергать сомнению все, что можно подвергнуть сомнению, была достаточно умна, чтобы понять: это именно такой момент. Держась за свою странную путеводную нить, она ступила в темноту Лабиринта.

***

Самое главное – не бояться, еще раз напомнил себе Малдер. Не терять голову, даже если будет страшно. Он не знал, почему так уверен в этом, но чувствовал, что страх, в особенности страх за собственную шкуру сделают его гораздо уязвимее. Выдадут тому, кто скрывается где-то в центре этой хитрой паутины.

Отыскать лестницу наверх удалось легко. Для него словно бы расстелили ковровую дорожку – иди-иди, не собьешься. Не вздумай только сворачивать: все равно выйдет, как с исчезнувшей дверью. Он и не пытался – незачем. Ему нужно как раз туда, куда его «вели». Удачное совпадение.

В отличие от Мартина Смита, он не чувствовал вокруг никакой враждебной ауры. Дом отнесся к его появлению с почти оскорбительным безразличием. Или просто «понял», что не сумеет запугать? Но если совсем начистоту, то кое-чего Малдер и правду очень опасался. Во-первых, незаметно проблуждать здесь слишком долго, а потом свалиться где-то посреди дороги без сил. А во-вторых, ему ни капли не улыбалось увидеть свою физиономию в той портретной галерее, которую так живо описал Смит.

Не хотелось, но увы, пришлось. Хотя лестница, по которой сейчас поднимался он, не слишком походила на лестницу из видений Смита, галерея, тем не менее, там тоже присутствовала. И последним в ней красовался его портрет. Чертовски неприятное ощущение. Мягко говоря.

Утешало то, что лицо на портрете тоже оказалось размытым и непроработанным. Черта с два, ясно? - мысленно сказал он, с трудом подавив желание сделать перед портретом какой-нибудь неприличный жест. Не на того напали. У меня еще найдется, чем вас удивить.

Лестница оказалась не особенно длинной, и подъем дался ему без труда. Вскоре Малдер оказался в библиотеке. Наверное, в той самой, в которую попал Смит. Он даже на всякий случай пошарил по глухой стене в поисках двери, через которую вышел Мартин. Но увы – ничего не обнаружил. И не слишком этому удивился. А вот вторая дверь, та, в которую Мартин так и не вошел, была на месте. Хотя Малдеру она показалась намного менее неприятной и угрожающей. Просто старинного вида дверь в духе всей прочей обстановочки.

Интересно, подумалось ему – сколько их было - тех, кто вот так же стояли здесь, уже понимая, в какой угодили переплет? Неужели он первый, а все прочие ничего такого не думали, а просто шли волку в пасть? Или все-таки не первый? А если не первый, то как знать, не оставили ли «другие» где-нибудь весточки о себе? Здесь, например. Вполне подходящее место.

Или не весточки, а хоть чего-то: намеков, ответов, советов? Кто предупрежден, тот вооружен, и все такое прочее. Вряд ли, но почему бы не поискать?

Начать Малдер решил с письменного стола. Старинный стол с чернильницей, кучей каких-то манускриптов, написанных нечитаемым шрифтом, и… он заморгал, не сразу поверив глазам: самый обычный листок из блокнота. Среди всей этой антикварной обстановки он выглядел не менее странно, чем пресловутый «пеликан на пустоши», и бросился ему в глаза почти сразу. Вверху стояла дата: 31 октября 1988. Десять лет назад.

Зачем я пишу это? Не знаю. Прочтет ли это хоть кто-нибудь когда-нибудь? Вряд ли. Но солнце еще высоко, а это значит, что ждать мне еще долго. Не самый плохой способ скоротать время – раз уж я захватила с собой блокнот и ручку.

Я жду Ее – ту, которая получила власть над моим любимым против его воли и теперь хочет сделать своим слугой. Мне нет дела до чьих-то старых клятв и старых долгов. Он не может уйти от нее сам, но я могу помочь ему. И я это сделаю – сегодня. Потому что потом будет уже поздно.

Я не знаю, как Ее зовут. Мой любимый сказал, что мне нельзя это знать: если я случайно назову ей Ее имя – мне конец. Но знаю, что самое ценное из всего, чем Она владеет, – ключ, который хранится в этой библиотеке.

Взять ключ может только она сама и те, кто не потерял связь со Временем. Однако тот, кто не потерял эту связь, не сможет ни найти, ни открыть ящик. Зато это может сделать он – мой любимый.

Лишь три дня в году люди могут не только войти в этот Дом, но еще и выйти обратно. И только сегодня Она сама выходит сюда – в библиотеку, где Ее власть меньше, чем за той черной дверью.

Сегодня мой любимый открыл для меня четвертый ящик черного бюро в углу. А потом сюда пришла я и забрала оттуда Ее ключ. Теперь я жду Ее, чтобы обменять этот ключ на его свободу.

Когда станет садиться солнце, Она явится сюда за своим ключом. Чтобы с его помощью запереть какую-то дверь. Если Она не сделает это, Ее ждут большие неприятности. Жаль, что я не знаю, где эта дверь, а то я открыла бы ее настежь. Но этого не знает никто. Кроме Нее самой.

«Кто ты, девочка? – спросит она, - и что тебе здесь нужно? »

«Верни мне моего любимого, - отвечу я, - и тогда я верну тебе то, что принадлежит тебе».

А потом назову его имя. И Ее власть над ним исчезнет. Тогда нам нужно будет сделать еще кое-что: бежать от нее как можно быстрее, как можно дальше – и не оглядываться.

Ни подписи, ни фамилий, ни имен – ничего, что пролило бы свет на дальнейшую участь писавшей. Жаль, а то он поискал бы в своих архивах, если бы – когда, а не если! – выберется отсюда.

Но в любом случае спасибо: кое-что и впрямь прояснилось. Не то чтобы многое, но… Если за прошедшие десять лет порядки в этом доме не очень поменялись, то, возможно, ключ еще там – в четвертом ящике черного бюро в углу.

Отыскать черное бюро в углу удалось без проблем. Найти и открыть четвертый ящик – тоже. На дне и правда льдисто поблескивал какой-то изящный, будто вырезанный из хрусталя, ключ. Но сколько Малдер не пытался выудить его оттуда – ничего не получалось. Пальцы просто проходили сквозь ключ и упирались в гладкое дерево ящика. Да, те ребята действовали вдвоем не из одного лишь желания усложнить себе задачу.

В конце концов пришлось признать, что прихватить с собой ключ как весомый аргумент в переговорах с засевшей по ту сторону Безымянной Дамой, ему не удастся. Что ж, тогда он сделает кое-что другое. Малдер несколько раз свернул так удачно подвернувшийся ему листок из блокнота и всунул в ящик, чтобы помешать тому случайно захлопнуться.

Скалли. Я уверен, что ты тоже пытаешься попасть сюда. Пожалуйста, найди это письмо. И забери ключ. Поверь, я пытался помочь тебе как мог. Но теперь мне придется сделать следующий ход: войти в ту дверь. Нельзя же оставить без помощи тех, кто уже там.

***

Сколько она поднималась по той лестнице? Пять минут? Час? День? Целую вечность? В этой темноте не было никаких ориентиров, не было ничего, кроме шероховатой нити в ее пальцах и чуть поскрипывающих под ногами ступеней. Кроме паники, накатывающей на нее волнами, оставляющей после себе лишь одно желание – бежать прочь.

Еще ступенька. Еще. Думай о чем-нибудь, о чем хочешь, но думай. Все, что угодно, лишь бы не эта черная липкая пустота вокруг нее, норовящая просочиться внутрь. Думай о том, что тебе нужно сделать. Найти Малдера. Найти остальных. И убраться отсюда. Если для этого требуется достигнуть нужной степени отрешенности – от себя самой, своего обычного «Я», чтобы расслышать чей-то иной голос, и позволить этому голосу извне вести себя – пусть так.

Подъем закончился с пугающей внезапностью. Скалли не столько шагнула, сколько вывалилась на ровную площадку. В глаза ей ударил свет. Тусклый приглушенный, но показавшийся ей поначалу нестерпимо ярким.

Когда к ней вернулась способность нормально видеть, она наконец смогла оглядеться по сторонам. Просторное помещение – очень похожее на тот самый холл-библиотеку-кабинет, о котором говорил Смит. Нить, что привела ее сюда, заканчивалась здесь: второй конец размотанного клубка все еще лежал на последней ступени.

Дверь тоже была в наличии. Угрюмая железная дверь, угольно-черная, массивная, тяжелая даже на вид. Вовсе не соответствующая запомнившемуся ей описанию. Но почему-то Скалли ничуть не усомнилась в том, что это та самая дверь. Как и в том, что открывший ее будет вынужден вести игру по чужим, заведомо проигрышным правилам.

Смутная надежда обнаружить Малдера здесь оказалось тщетной. Она сразу поняла, что здесь его нет. Уже нет. Зато черный котяра оказался тут как тут. Сидел на почтительном расстоянии от той страшной черной двери, неотрывно следил глазами за Скалли, и безмолвно щерил зубы, как сторожевой пес. Недвусмысленно предупреждая: не вздумай подойти. Все равно не пущу, даже если попробуешь.

Скалли тоже не произнесла ни звука. Нельзя, чтобы Это – там, по ту сторону, - услышало или хотя бы заподозрило, что она здесь.

***

Малдер переступил порог. Огляделся. Место показалось ему ничем не примечательным, если не сказать заурядным. Закопченные деревянные стены, некрашеный пол. Никакой мебели, кроме кресла у горящего камина. И никаких племянников Керша и Джейков Сандерсов.

В кресле сидела старуха – и вот ее-то никак нельзя было назвать заурядной. Было в ней что-то настораживающе-неправильное, словно человеческий облик был ей не совсем впору и сквозь него так и норовил проступить другой – жутковатый и нечеловеческий. Малдер был уверен, что если она сейчас встанет во весь рост, то он окажется ей хорошо если по плечо.

Старуха смотрела на него с молчаливым недоумением, как посетитель бара, которому вместо заказанной бутылки виски вдруг вручили стакан минералки.

- Любопытно, - глуховатым, немного скрипучим голосом произнесла она.

- Любопытно что? – сам не зная, зачем, переспросил он. Хотя вообще-то стоило достать из наплечной кобуры оружие и заняться делом. Он почему-то ожидал… какого-то немедленного действия, схватки, поединка, а не чтобы его изучали, как бабочку под лупой.

- Что кто-то рискнул явиться сюда по своей воле… - Малдеру вдруг показалось, что его голову опутывает множество тонких щупалец. Он мысленно попытался отбросить их прочь, и к его изумлению, это получилось. – Да еще и пытается кусаться, - с нехорошей усмешкой закончила старуха.

- С тобой все ясно, - после недолгого молчания продолжила она. – Ты тоже не тот, кого я ждала. Что тебе здесь надо?

Малдер открыл было рот для привычной речи, начинающейся с «Агент Малдер, ФБР», а потом и дальше помчаться по годами накатанной тропе протокола, но в последний момент замолчал. Называть свое имя здесь не было ни малейшего желания. А озвучивать все прочее вдруг показалось несусветной глупостью.

- Я пришел за Джейком Сандерсом и Элвином Кершем, - сказал он. – И требую немедленно сообщить, где они находятся в данный момент. Кроме того, я вынужден арестовать вас за их похищение, - он все-таки достал из наплечной кобуры пистолет. «Арестовать», ну да, конечно. И как-то отконвоировать в привычное ему пространство и время.

Старуха разжала ладонь, задумчиво глядя на россыпь лежащих на ней цилиндриков, в которых он без труда признал пистолетные пули. Малдер замолчал, озаренный очень неприятной догадкой насчет того, откуда они взялись. Выщелкнул обойму и не слишком удивился, обнаружив, что она пуста. Патрон в стволе тоже исчез. Великолепно.

- Продолжай, - со злорадным интересом предложила старуха. – Ты что-то говорил насчет того, чтобы арестовать меня. Передумал? Что до тех двоих, которых ты ищешь… Я, конечно же, могу указать тебе, где они находятся в данный момент. Уверен, что это то, чего ты хочешь?

- Да.

- Что ж, изволь, - она поднялась на ноги, оказавшись, как Малдер и предполагал, изрядно выше него. – Подойди ближе.

Малдер подошел, позаботившись, впрочем, о том, чтобы не оказаться к ней слишком близко. Остановился по другую сторону камина.

- Вот – смотри, - по губам старухи вновь проскользнула змеиная усмешка. – Ну же, смотри внимательнее.

Малдер непонимающе уставился на языки пламени, лижущие два огромных полена. И вдруг, на какую-то долю секунды, он увидел. И тут же отшатнулся прочь, заученным движением нашаривая бесполезный пистолет.

- Теперь ты, наверное, хочешь узнать, как вернуть им человеческий облик?

- Да, - глухо ответил он, лихорадочно размышляя, что делать дальше.

- Раз хочешь, я, конечно, скажу тебе. Никак. Эти чары может развеять только смерть того, кто их наложил. Думаю, ты понимаешь, что такое в мои планы не входит. И вообще, довольно болтовни. Ты мог задать мне три вопроса. Ты их задал. Я тебе ответила. Теперь моя очередь.

Малдера посетило второе – очень нехорошее озарение, даже целых два. Первое – что он проиграл эту дуэль уже в тот момент, когда позволил втянуть себя в разговор. А второе - что именно ему и именно сейчас придется стать третьим поленом в этом чертовом камине. До чего же глупо…

Додумать эту мысль он не успел – вокруг него с пугающей внезапностью сомкнулась темнота и тишина. Малдер не видел ничего – ни комнаты, ни ужасной старухи, ни ее камина. И ничего не слышал, пока – спустя вечность - темноту вдруг не прорезал чей-то тихий, доносившийся из какого-то неимоверного далека, голос. Голос, который он больше и не надеялся услышать. Голос Скалли.

***

«Ключ, найди ключ! » - настойчиво билось в голове. Ее ли это мысль или внушенная кем-то извне, Скалли не знала. Найди то, не знаю что, а дальше? На двери, которую стерег кот, не было замочной скважины – что-что, а это Скалли успела заметить. Она растерянно огляделась. Искать здесь можно долго. Очень долго. Особенно когда понятия не имеешь, что ты ищешь.

«Одна попытка. Ключ можно взять с одной попытки. Только с одной».

«Малдер, ты ведь был здесь? Нашел ли ты что-то важное? Почему-то я уверена, что да». Скалли отбросила сомнения и остатки логики, все еще нашептывающие ей, что это глупо и бессмысленно, и позволила чему-то внутри себя вести ее. Так, как она иногда поступала, пытаясь отыскать дома некстати запропастившуюся мелочь. «Что-то» привело ее в дальний угол библиотеки, к большому черному бюро со множеством ящиков. Один из ящиков казался слегка приоткрытым. Как будто в нем застряло что-то тонкое – например, сложенный лист бумаги.

Это?

Она взялась за кованую ручку и потянула ящик. Он поддался неожиданно легко. Внутри ничего не было – так ей показалось в первую секунду. Лишь потом она разглядела его. Ключ. Небольшой изящный ключик, сделанный то ли из стекла, то ли из прозрачного, как лед, хрусталя.

Скалли нерешительно протянула руку – ключ выглядел до того призрачным и эфемерным, что она почти ожидала подвоха. Боялась, что пальцы пройдут сквозь него, что он исчезнет, растворится, обратится в дым. Зря. Ключ оказался более чем реальным. Когда она сжала его в ладони, руку обожгло, как от сухого льда, но Скалли и не подумала выпустить свою добычу.

Теперь оставалась сущая «мелочь»: разобраться, что нужно сделать с этой штукой. В глубине души она рассчитывала на помощь своего странного компаньона по еще более странному приключению. Котяра уже показал, что умеет делать то, что не под силу ей: отыскивать несуществующие двери и пути. Как, выяснилось, рассчитывала Скалли не зря.

Глаза кота вспыхнули странным, немного пугающим торжеством. Можно было подумать, что сбылось то, чего он ждал целую вечность. Или половину вечности. Кот подошел к ней. Медленно двинулся вдоль стены. Остановился и сел.

Только тогда она увидела третью на сегодня дверь, снова возникшую из ниоткуда. Совсем маленькую сводчатую дверь, в которую, наверное, не сумел бы протиснулся кто-то высокий и плечистый вроде Малдера. Дверь с такой же маленькой – как раз под ключик в ее ладони - замочной скважиной.

Скалли осторожно вставила туда хрупкий ключик. Мгновением позже ей в уши ввинтился звон, грохот и гул, словно на дом обрушилась лавина. Ключ в замке обратился в пыль, а дверь исчезла, словно вынесенная взрывной волной. И не только дверь. Библиотека, в которой она только что была, исчезла тоже. Исчез и кот – Скалли не успела даже понять, когда. Исчезло все. Она стояла на какой-то зыбкой, подвешенной в черной пустоте каменной плите, а вокруг бушевали и бесновались хлесткие щупальца темноты.

Чуть дальше, над этой бурлящей беззвездной бездной висели другие такие же плиты. Их было много, и вместе они напоминали дурную пародию на мост, сооруженный в невесомости безумным архитектором, не то вовсе не позаботившимся сделать из своей конструкции единое целое, не то после разбившим ее в припадке ярости.

По обломкам все еще можно было идти, перешагивая с одного на другой. Но можно было и легче легкого сорваться вниз, в пустоту. Скалли нашла глазами ближайший кусок «моста». Сделала шаг. Отыскала следующий. Сделала шаг. Еще. И еще. Не оглядываться назад, не смотреть по сторонам. Вперед, только вперед. Туда, где в темноте мерцала, постепенно приближаясь, призрачно светящаяся сфера, похожая на большой мыльный пузырь. Пузырь становился все больше с каждым новым ее шагом.

Ближе, еще ближе. Наконец ей удалось подобраться почти вплотную. Еще один, последний шаг, и можно коснуться рукой вихрящейся, переливающейся стенки. Вот только сделать этот шаг было нельзя: здесь плиты кончались. Расстояние было не настолько большим, чтобы не допрыгнуть, но сумеет ли она попасть внутрь? Или стенки только кажутся проницаемыми, а когда она попытается, то они просто отбросят ее прочь, в бездну?

Мутная полупрозрачная клубящаяся завеса ненадолго раздвинулась, словно тучи под порывом ветра. Она впервые разглядела, что находится по ту сторону. Мрачная, словно тюрьма, комната с большущим, похожим на ненасытную пасть, горящим камином. У камина стояли двое. Огромная, жутковатого вида старуха, а рядом с ней мужчина, в котором она даже со спины без труда узнала Малдера.

Скалли торопливо огляделась. Так и не увидев никакого иного способа добраться туда, она глубоко вздохнула, стиснула зубы и прыгнула, вложив в этот прыжок все свои силы. Ее страхи наткнуться на невидимую преграду не оправдались. Клубящиеся стенки легко расступились и тут же сомкнулись снова, а она с разгону влетела внутрь, приземлившись как раз между жуткой старухой и Малдером.

Малдер, казалось, пребывал в каком-то трансе и будто не заметил ее вовсе. Зато старуха заметила. Она смотрела с такой яростью, словно желала испепелить на месте.

Скалли шагнула ближе к Малдеру. Взяла его за запястье.

- Верни мне мое, - четко, с ударением на каждом слове, произнесла Скалли, глядя на старуху с ничуть не меньшей яростью.

Малдер впервые отреагировал на происходящее.

- Скалли? - нерешительно спросил он, озираясь вокруг, словно слепой. Но когда Скалли потянула его за руку, он без сопротивления шагнул к ней.

Бешенство во взгляде старухи сделалось совсем уж лютым.

- А иначе что? – с усмешкой спросила она. – Никто не уходит отсюда просто так.

Но Скалли видела: за насмешкой и яростью скрывалось кое-что еще: страх. Этот страх стал очевидным, когда за их спиной что-то затрещало, как ткань, раздираемая крепкими когтями. Скалли не выдержала и обернулась.

Кот, о котором она как-то успела позабыть в вихре вечно меняющихся декораций, тоже прыгнул внутрь этого странного пузыря. Стенки пропустили его так же беспрепятственно, но не сомкнулись за ним. Теперь в том месте змеилась тонкая трещина, стремительно расползавшаяся в стороны.

Старуха рванулась к трещине, кажется, надеясь что-то с ней сделать, но кот оказался быстрее. За долю секунды он вдруг вырос до чудовищных размеров, уперся головой в потолок, распрямил ноги и вскинул голову. Сфера покрылась сетью глубоких трещин, почти мгновенно превратившись в подобие ветхой изодранной дерюги. Еще секунда, и бушевавшая снаружи буря смела жалкие остатки некогда прочной преграды и ворвалась внутрь.

Скалли рефлекторно заслонилась рукой, ожидая, что в лицо ей ударит ветер. Ветра не было. Нечто непонятное неистовствовало совсем рядом, но пока не трогало их. Вот бешеный хаос обрел подобие порядка, превратившись в гигантский водоворот. Вслед за этим пришла в движение секундная стрелка на часах – теперь она вращалась с бешеной скоростью, но почему-то в обратном направлении, - в том же, что и гигантская воронка.

С каждым новым витком Старуха все больше менялась, ее лицо становилось старше и как-то истончалось. Очередной виток превратил ее подобие статуи из пепла, а торжествующая буря развеяла пепел и втянула его остатки в огромную спираль.

Пламя камина грозно взревело, взвиваясь вверх, камин рухнул, а тлеющие дрова выкатились чуть ли не под ноги им с Малдером. Когда Скалли снова подняла взгляд, вокруг огромного кота бушевал огонь. Или сам кот и был этим огнем? Новые язычки пламени ручейками разбегались от его лап во все стороны. Только теперь Скалли, захваченная масштабом происходящего, наконец очнулась и сообразила, что им пора убираться отсюда.

И лучше бы побыстрее, потому что огонь уже смыкался кольцом вокруг них. Но где же выход? На сей раз поблизости не нашлось никаких вех, указывающих путь. Раздумывать тоже было некогда. В таких случаях остается только одно: просто бежать куда глаза глядят.

- Иди за мной! - крикнула она, пытаясь перекричать треск огня, и крепче сжала руку Малдера. – Просто иди за мной, слышишь?

Он кивнул, глядя куда-то вниз, на пол.

«Не оборачивайся! - посоветовал на прощанье внутренний голос. - Что бы ни случилось».

Стена огня была уже прямо перед ней, но жара Скалли почему-то не чувствовала. Она зажмурилась и пошла прямо вперед, через огонь, таща в кильватере Малдера, оказавшегося, несмотря на то, что он шел сам, - неожиданно тяжелым. Жара по-прежнему не было, и через несколько шагов Скалли отважилась ненадолго открыть глаза. Впереди больше не было огня, но судя по яростному треску, за ее спиной он пожирал все, до чего мог дотянуться.

Желание повернуться и убедиться, что Малдер в порядке, было нестерпимым, но она не поддалась.

«Не оборачивайся, - твердила себе она. - Что бы ни случилось, не оборачивайся. Не смотри туда». Скалли упрямо шла вперед, жалея, что не может закрыть уши так же, как закрыла глаза. Чтобы не слышать всего, что творится у нее за спиной: лязга металла, жутких криков и воя, заставляющих вспомнить поговорку «весь ад с цепи сорвался».

Кто гонится за ними? Далеко ли они? Идет ли еще за ней Малдер? И если идет, то точно ли это все еще он? Или давно уже нет?

«Не оборачивайся. Не смотри. Не беги».

Она шла. Медленно, вслепую. С каждым шагом с облегчением оставляя позади ту странную часть себя, которая точно знала, что нужно делать и с такой легкостью давала ей советы. Шла, пока в лицо ей не потянуло свежим ветром с запахом тумана и стоячей воды, смешанной с резкой вонью пожарища. Только когда под ногами зачавкала топкая грязь, а в ботинки хлынула ледяная вода, Скалли наконец остановилась и отважилась открыть глаза.

Она стояла на краю болотца – того самого, на задворках кафе. От самого кафе не осталось вообще ничего – лишь обгорелые руины, над которыми еще курился дым. Малдер тоже был здесь: изрядно вымазанный пеплом и несколько закопченный в общем и целом, но живой и здоровый, и озирающийся кругом с явным облегчением.

Она все еще держала его за руку. А по бокам от Малдера – вот это сюрприз так сюрприз! - мертвой хваткой цепляясь в его местами обгоревшую куртку, стояли два парня. Обоим досталось от огня намного больше, а лохмотья, в которые превратилась их одежда, мало чем отличались от наряда, про который принято говорить «в чем мать родила». Исхудалые, измученные, обожженные, абсолютно непохожие на свои фотографии в деле. Но, тем не менее, Скалли сразу узнала в них Джейка Сандерса и Элвина Керша.

У останков кафе стояла машина детектива. Сам детектив и его помощники с видом людей, не осмеливающихся поверить своим глазам, торопливо пробирались к ним, неуклюже лавируя среди дымящихся обломков. Издалека слышался вой сирен, и мелькали проблесковые маячки пожарных и скорой помощи.

Жизнь продолжалась.

***

Ее одежда выглядела лучше Малдеровской и уж точно лучше, чем у мальчишек. Но маловероятно, что даже химчистка сумеет снова привести ее в состояние «не стыдно показаться на людях». Не то чтобы это было важно, просто…

Скалли владело странное опустошение, граничащее с апатией. Они мужественно выдержали всю суету, сопутствующую удачному завершению сложной, подготовленной, но все равно пошедшей абсолютно не по плану операции. Давали какие-то приличествующие случаю объяснения и комментарии, звонили начальству, принимали свою долю поздравлений. Как ни крути, но это был один из тех случаев, когда сальдо определенно вышло положительным.

Но Скалли упорно казалось, что все это делает не она, а кто-то другой. Она не ощущала ничего, кроме странного опустошения, как будто внутри нее все тоже выгорело дотла не хуже, чем это кафе.

Теперь Скалли стояла чуть поодаль, смотрела на неутихающую суматоху вокруг и была несказанно счастлива, что ее ненадолго оставили в покое. В покое, впрочем, ей пришлось пребывать недолго. К ней уже направлялся детектив Кларк. С новой порцией новостей, если выражение его лица ее не обманывало.

- Извините, агент Скалли, но со всей этой неразберихой мне не сразу доложили. Насчет Ротмана…

- Да? – спросила она, старательно изобразив заинтересованность, которой почему-то не ощущала.

- Он мертв.

- Мертв? Как так вышло?

- Я пока еще сам точно не понял. Ребята проследили его до одного дома в Форрест-Гроу. Дождались, пока войдет, решили брать там, внутри. А знаете, чей был дом? Того типа, Джея Грина. Управляющего, который якобы вернется из отпуска на той неделе.

- Якобы?

- Да, якобы. Потому что когда наши ребята вошли, они обнаружили внутри два свежих трупа. Один – этот наш чертов Ротман, а второй, судя по всему, и есть тот самый Джей Грин.

- Причины смерти?

- Точные данные будут позже, но пока коронеры склоняются к смерти от естественных причин.

- Личность Ротмана установить не удалось?

- Пока нет, но мне доложили, что они похожи с Джеем Грином, как близнецы. Так что сдается мне, что в итоге окажутся родственниками.

- Думаю, вы правы, - кивнула Скалли.

Детектива окликнул кто-то из его коллег. И он, к радости Скалли, поспешно удалился. На этот вечер она была по горло сыта догадками, умозаключениями и предположениями.

Скалли очнулась от задумчивости, только когда заметила пробирающихся к ней Джейка Сандерса и Элвина Керша. Теперь оба были облачены в полицейские куртки размера на три больше, чем следовало. Им всем, конечно же, еще не раз придется встретиться в самом скором времени. Возможно, в одну из будущих встреч у нее появиться желание прочитать им нотацию на тему «не навлекай неприятностей на себя и других». Но сейчас у нее не было сил говорить все это, а у них вряд ли были силы слушать.

Поэтому Скалли просто улыбнулась и кивнула в ответ на их сбивчивые – в унисон - благодарности. Керш и Сандерс ответили ей искренними, но столь же бледными улыбками, и бок о бок пошли к дожидавшейся их машине «скорой». Сейчас в них трудно было заподозрить не то что бывших недругов, но даже бывших конкурентов. Оба выглядели неразлучными друзьями и в целом казались повзрослевшими самое меньшее лет на пять.

Что ж, может, чудеса и правда случаются, и теперь эти двое навсегда забудут свои мелочные склоки и глупое соперничество? Может, их жуткое приключение изменило их в лучшую сторону? Стало своего рода инициацией? Может быть, в том огне сгорело то, что мешало им сделаться другими людьми – лучше себя прежних?

Все может быть.

Даже то, что это в равной степени относится и к ней самой. Если вдуматься, то многое якобы важное начинает казаться смешным и нелепым, когда ты вдруг сталкиваешься лицом к лицу с тем, что действительно важно. И только тогда ты понимаешь, что…

- Эй, Скалли! – Она так погрузилась в размышления, что умудрилась прозевать Малдера, пока он не тронул ее за плечо. – Как насчет того, чтобы поехать домой?

- Серьезно? – с надеждой спросила она, вдруг осознав, что именно этого она и хочет: удрать отсюда и не думать о деле хотя бы до завтрашнего утра.

- Серьезно. Я обо всем договорился, - кивнул он. – Кларк и его ребята прекрасно разберутся с тем, что осталось. А все остальное подождет до завтра. Могу тебя подвезти, если… Если ты хочешь.

- Было бы здорово, - улыбнулась Скалли, чувствуя, как отступает гнетущая пустота внутри. Пустоте нет места, если рядом с тобой человек, с которым и ради которого ты готов пойти в огонь и воду. Словно в ответ, пальцы Малдера мягко сжали ее плечо.

- Спасибо, Скалли, - тихо сказал он. – Без тебя я бы точно оттуда не выбрался.

- Брось, Малдер, - шутливо отмахнулась она. – Какие счеты могут быть между друзьями?

- Тогда поехали? – наконец улыбнулся он.

- Да, - кивнула она, направляясь вслед за ним к машине. – Только дай мне минутку.

- Незаконченное дело? – заинтересовался Малдер.

- Да, - ответила она, торопливо шаря по карманам джемпера. Удачно, что она сунула визитку именно туда, а не в пальто, которое осталось дома. Потому что теперь Скалли точно знала, как ей следует закончить конкретно это незаконченное дело. – Надо позвонить в ветеринарную клинику. Кстати, не одолжишь телефон? Мне, боюсь, теперь точно придется купить новый.

- В ветеринарную клинику? – Малдер достал из бардачка свой телефон, оставленный там перед началом операции. – Зачем?

- Нужно узнать, как себя чувствует мой кот.

- У тебя есть кот, Скалли? С каких пор?

- С сегодняшнего дня, Малдер. С сегодняшнего дня.

Эпилог

- Ну, вот… - неопределенно и как-то растерянно, без своего обычного апломба сказал Малдер, припарковавшись у ее дома. – Все остальное подождет до завтра. Да, я же уже это говорил… В общем, отдыхай, Скалли.

Она молча вышла, но вместо того, чтобы махнуть ему рукой и направиться к себе, обошла машину и открыла дверь со стороны водителя. В усталых глазах Малдера вдруг вспыхнула искра.

- Так ты идешь? – едва заметно улыбнулась она. – Или тебе требуется особое приглашение?

- Хочешь, чтобы я проводил тебя до двери, как положено? Изволь! – Малдер выпорхнул со своего места с быстротой чертика из табакерки.

Рука об руку они зашагали к дому. Вошли внутрь.

- Только до двери? Даже не мечтай. Чтобы ты потом еще год дразнил меня этими яблоками в карамели? Ты съешь их, даже если мне придется впихнуть их в тебя силой, - пообещала Скалли, отпирая дверь своей квартиры.

- Думаю, меня можно уговорить и без таких радикальных угроз, - рассмеялся Малдер, с довольным вздохом сбросив обувь и снимая куртку. Скалли последовала его примеру с равным удовольствием.

- Послушай, Скалли, - вдруг добавил он совсем другим тоном, повернувшись к ней и шагнув ближе. – Мы ведь так и не обсудили то, что там произошло. Ну, про все…

- Т-с-с, - велела она, мягко обхватив пальцами его запястье. – Знаешь, сегодняшний день заставил меня вспомнить одну старую сказку. Я прочла ее ребенком, но, по-моему, только сейчас поняла, о чем она.

- Сказка? – с живым интересом переспросил он, слишком удивленный таким вступлением, чтобы шутить на тему плохой сочетаемости агента Скалли и сказок. – И о чем же она?

- О том, что однажды ночью четырем раввинам явился ангел. Он разбудил их и перенес к седьмому своду Седьмого Неба. Там они увидели священное колесо Иезекииля.

Узрев такое великолепие, один из раввинов на обратном пути на Землю обезумел и до конца жизни блуждал, бессмысленно лепеча. Второй раввин цинично заявил: «Колесо Иезекииля мне просто приснилось, вот и все. На самом деле ничего не случилось». Третий раввин впал в полную одержимость и болтал как заведенный о том, что увидел. Он говорил без умолку, как это все устроено и что это все значит, - так он сбился с пути истинного и предал свою веру.

Четвертый раввин был поэтом. Он взял в руки лист бумаги и свирель, сел у окна и стал писать песню за песней, в которых восхвалял вечернюю голубку, ее дочь в колыбели и все звезды на небе. И зажил лучше, чем прежде[7].

Малдер долго молчал, внимательно глядя ей в глаза. Потом улыбнулся – тепло и искренне.

- Ну, поэт из меня неважнецкий, Скалли. Так что предлагаю заняться яблоками, - сказал он. – Потому что, если мои глаза и твои часы меня не обманывают, то сейчас уже далеко за полночь.

- Если ты воображаешь, что можешь явиться ко мне на кухню в таком закопченном виде и перепачкать мне там все и вся, то ты крупно ошибаешься. Где ванная, ты знаешь.

- А одежда? – с комическим ужасом воскликнул он.

- Что-нибудь придумаем, - пообещала она. – Если будешь хорошо вести себя, получишь даже полотенце.

- Между прочим, - заговорщически подмигнул он, – ты ничуть не чище меня. Может, для экономии времени нам стоило бы…

- Ни слова больше, Малдер, - с притворной угрозой отчеканила она. – Если, конечно, хочешь поесть этих яблок в обозримом будущем. - Малдер торжественно кивнул. - Но если ты будешь вести себя исключительно хорошо, то…

- То что?

- Мы, пожалуй, приготовим их утром.

Конец

Примечания: еще раз о заявках, которые вообще-то не особо актуальны на этом этапе, но автор не виноват, что они его все равно вдохновили. Спасибо вам, авторы заявок

№3. Бесконечный дом, где двери – это порталы в другое пространство или время. Классический икс-файл или психоделическая притча.

№89. Любой жуткий персонаж из сказок братьев Гримм на ваш выбор. Можно только персонажа, можно обыграть в декорациях сериала сюжет сказки целиком или позаимствовать оттуда то, что вам хочется. (примечания автора фика: более жуткого персонажа у братьев Гримм не знаю. Сойдет? )

[1] «Затерянное болото».

[2] Здесь Шелли выборочно цитирует и немного перефразирует фрагмент «Вина из одуванчиков» Рэя Брэдбери, историю, посвященную, если так можно выразиться, новым встречам родственных душ. Не будем таскать сюда большие отрывки. Если вы не читали «Вино из одуванчиков», возможно, самое время ознакомиться. Ну или загуглить эту главу.

[3] Ойсин (или в другой транскрипции Оссиан) – мифический кельтский бард 3 века нашей эры, вождь фениев. Некоторые легенды об Ойсине утверждают, что он влюбился в фею из Страны вечной юности и поддался на уговоры «ненадолго» поехать к ней в гости. Ойсин провел там, как ему казалось, несколько лет, но на самом деле в его мире прошло уже целых триста.

[4] Речь идет о немецком языке.

[5] «Фрау Труда», сказка из собрания братьев Гримм. К слову, нечастый гость в современных изданиях. Цитируется по официально изданному переводу.

[6] Психолог юнгианской школы Мария-Луиза фон Франц действительно существует, хотя такой статьи и с таким названием у нее (вроде бы) нет. Но анализу этой сказки действительно посвящена часть главы в одной из ее книг «Архетипические измерения психики». Цитаты ниже взяты оттуда.

[7] Сказка «Четыре раввина» цитируется по работе юнгианского психолога Клариссы Эстес, посвященной архетипам волшебных сказок.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 15 16 1718