Закабаление

Финальную часть операции Россия должна была доделать своими руками — сама себя распилить. Благо, огромное число людей пребывали в восторге по поводу унижения и поражения свое страны. Посеянные при культурном обмене семена выросли и дали плоды. Казалось, ничто уже не может помешать победоносному шествию США по миру.

В 1991 году к власти приходит Ельцин. По сути это был танк без танкиста. Он пер напролом заданным курсом, игнорируя последствия. Сказать, что он в своих решениях руководствовался умом— это будет большим преувеличением. Он ориентировался на… Никто не знает, на что. Это была стихия, усугубленная алкоголем.

Его портрет лучше всего передает его избирательная кампания. Проводившие ее лица понимали, что единственный его шанс выиграть выборы —апеллировать не к здравому смыслу, а к эмоциям. Ельцин начинает плясать, а избирателямпредлагают голосовать не умом, а сердцем. Ум вообще для всякого избирателя помеха. Для выбора Ельцина особенно.

Новый правитель России — представитель номенклатуры позднего СССР, партийный функционер с мышлением хозяйственника, попавший наверх через сложные подковерные сражения по воле случая (или провидения). Его масштаб мышления явно не соответствовал занимаемой им должности, ситуации, и масштабу требуемых решений.

Остается только удивляться, как он не демонтировал ядерное оружие. Я не думаю, что это было его глубоко осмысленное решение. Скорее, тут проявление его характера: типа, пока у нас бомба, можем кулаком по столу стучать.

Другие поступки, которые он должен был совершить, и Россия распалась бы, но он не совершил, например, не разрешил провести референдум по отделению от России Дальнего Востока, Уралаили Татарстана, я никак не могут объяснить его интеллектуальной мощью.

Анализируя ситуацию, я считаю, что проще согласиться с фельдмаршалом Минихом, говорившем, что Россией управляет сам Бог, иначе непонятно, как она существует, чем признать это заслугой Ельцина. (Под Богом я тут понимаю коллективный разум).

Благодаря своему упертому характеру и привычке игнорировать здравый смысл и логику, он переформатировал ключевые узлы системы под международную экономику. Платой за скорость был слом того, что можно было сохранить. Но как говорится, задним числом все умны. С сегодняшнего дня кажется, что можно. А тогда может и нельзя было.

После распада СССР его правопреемница Россия как бы оказалась двумя ногами на разных льдинах, расползающихся в разные стороны. Одна нога на советской плановой экономике, другая — на новой рыночной экономике. Долго это продолжаться не могло. Чтобы не порваться, нужно было встать обеими ногами на одну льдину.

Шанса встать на плановую экономику не было. Нужно было срочно трансформировать плановую экономику в рыночную. Для этого надо было вписываться в мировую экономику. А это в свою очередь требовало вписываться в мировую финансовую систему. Говоря простыми словами, отказываться от своей кровеносной системы ивстраиваться в чужую. Это означало, что до тех пор, пока Россия встроена в мировую экономику, она не может сама себе генерировать кровь. Теперь кровь могла поступать только от монополиста — от ФРС.

Это правило касается не только России, но и любой страны, встроенной в мировую экономику. Такой эффект достигается не через заламывание рук, тайные договоры и клятвы на крови, а через создание мировой финансовой модели, где доллар международная валюта, а у ФРС монополию на его эмиссию. В этих условия дееспособность на международном рынке достигается через привязкувсех своих торговых операции к доллару.

Изюминка в том, что никто никого не заставляет. Кто не хочет, может не привязываться к доллару. Но тогда он недееспособен на мировом рынке. Это влечет за собой спад в экономике и отставание по всем фронтам. Отставание страшит любое государство. Так что все по собственной воле встраиваются в мировую финансовую сеть. На фундаментальном уровне экономика встроившейся страны попадает в зависимость от доллара. Долларизация экономикив конечном счете глобально означает зависимость от хозяина доллара.

Как писалось выше, Сталин пусть и в недостаточном масштабе охватывал ситуацию, ему мешали догмы, что деньгами может быть только золото, плюс марксистские догмы, и потому он не до конца понимал реальность, но он видел опасность доллара и искал выход.

Все правители после Сталина, все без исключения, мыслили еще ниже Сталина. Они не видят решающего роль финансовой сферы в стратегическом горизонте планирования. Я не говорю о Хрущеве, с ним все понятно. Он считал финансовую сферу вотчиной узких специалистов, бухгалтеров, и потомунедостойной его внимания … Вот танки и бомбы делать — это да, это он считал серьезно… А финансовая сфера… фи…

Наверное, это хорошо. Можно представить, чего бы он там наворотил, займись ей с тем же энтузиазмом, с каким сельским хозяйством занимался. Но и после Хрущева не было ни одного, кто осознавал бы стратегическое значение этой области.

Максимум, на что хватило советских правителей — это признавать, что хорошо иметь бы свою независимую финансовую систему. Но только ни один не понимал, как к этому подступиться за рамками золотого стандарта. Эти напыщенные самодовольные индюки не могли мысли допустить, что можно найти более платежное средство интереснее золота.

Генсеки относительно темы международных финансов были похожи на цыгана из табора, который слышал, что есть на свете рынок деривативов и там можно за один заход сразу украсть многие миллионы. Но только он не знает, что такое деривативы, где находится такой рынок, как ему туда попасть и что делать. Потому орудует он на колхозном базаре, где ему все понятно. Так и советская власть знала, что хорошо бы международное средство платежасамим выпускать, но не имела в голове даже намека, как это возможно. У них у всех в голове сидела установка, что главное средство платежа, золото, производит только природа. Соответственно, их мысль текла только в границах золотодобычи. А Банк в это же время готовил операцию по замене международного средства платежа с золота на бумагу. При такой разнице полета мысли и горизонта мышления шансов у СССР было нуль.

Постсоветская власть частично состояла из поздней советской элиты, которая ничего не умела, кроме как вести аппаратные войны, ничем иным они в жизни не занимались, и из вчерашних обывателей, которых случай вынес наверх. У новой власти масштаб мышления был еще ниже. Они вообще не видели темы, как ее не видели французские революционеры. В их головах сиделапривитая продвинутому советскому человеку установка, что рубль — это дерево, а не деньги. А вот доллар… О, доллар — другое дело! Это настоящие деньги. И вот на этой границе их мышление останавливалось, потому что дальше было «все понятно».

Чтобы представлять соотношение политики Запада и постсоветской власти, которая в теории должна была противостоять его экспансии, вспомним частицу нейтрино, которая насквозь пролетит свинцовую плиту толщиной от Земли до Солнца, и не заметит помехи. Если смотреть на мирглазами нейтрино, никаких материальных тел увидеть нельзя. Для него все пустота, где иногда встречаются редкие частицы. Так вот постсоветские политики смотрели на мир в масштабе нейтрино, и естественно, никаких материальных объектов не видели. Говоря без аллегорий, они глядели на геополитические и макроэкономические явления в бытовом масштабе, и естественно, ничего не видели. Точнее, видели отдельные фрагменты, но в целую картину их не связывали. Как нейтрино, будь он разумным, из-за своей малости не мог бы ту совокупность элементарных части, которые образуют нашу землю, связать воедино и увидеть не отдельные частицы, и именно планету.

Но если даже допустить, что правительство демократической России состояло бы из людей с глобальным мышлением и все понимало, что бы оно могло сделать? Оно было бы перед знакомым выбором между горем и бедой. Горе — это встраиваться вмеждународную систему, что означает отказ от производства собственной финансовой крови. Беда — никуда не встраиваться. Выбор первого варианта означал зависимость от монополиста на генерацию мировой валюты Выбор второго вариант означал закрывать свою экономику. При автаркии власть может легко насытить свою экономику деньгами, как Генрих мерными рейками. Только они не будут международным средством платежа. Это будут региональные деньги, действующие на ограниченной территории. С такими деньгами страна будет недееспособна на международном рынке. Автаркия означает увядание государства.

Ставя себя на место власти, я не вижу выходав той ситуации, кроме как предпочесть горе беде — не закрываться, а встраиваться в международную финансовую систему. Автаркия была бы еще хуже. Плюс под сомнением была ее возможность. Социум уже был накачан всем необходимым и требовал прав и свобод, в том числе экономических.

Россия оказывается в новой реальности. Теперь главнаяфункцияЦентробанка России сводится к соблюдению баланса между рублевым и валютным объемом. Покупательную способность русских денег теперь определяет содержание в них американских денег (как в прошлом определяло содержание золота).

Чтобы полнее составить картину происходящего, представим политику воздушными циклонами. Мировую финансовую систему представим тропическим океаном с очень горячей водой. Россию представим огромной льдиной, которую циклоны гонят в тот океан. А власть представим людьми на ней, которые дерутся за власть и воруют в зависимости от ширины «окна возможностей». Силе, задающей направление политическим ветрам, не важно, какая группировка на льдине победит в борьбе за власть, что победители украдут и как поделят. Ее цель —дотолкать льдину до теплых вод и посадить на рифы (чтоб вдруг не уплыла). Как только это случится, льдина растает. В переводе на политический язык, Россия распадется на суверенные украины с эстониями. Возможно даже, на рязании с туляниями.

⇐ Предыдущая 56 57 58 59 606162 63 64 65 Следующая ⇒