ЧАСТЬ 4. УЩЕЛЬЕ. 11 страница

***

Амелия Рейвенскрофт смеялась вместе со своими друзьями, потягивая пиво, когда Хант ворвался в бар " Мунвуд". Люди кричали и падали назад, вспыхивая магией.
Но Хант видел только ее. Увидел, как она ухмыльнулась ему, когда у нее появились когти. Он аккуратно поставил коробку с круассанами на деревянную стойку бара.
Телефонный звонок в Аикс дал ему необходимую информацию о местонахождении оборотня. И Амелия, казалось, ждала его, или, по крайней мере, Брайс, когда она прислонилась спиной к бару и усмехнулась,
— Ну, разве это не так...
Хант прижал ее к стене за горло.
Рычание и попытки нападения ее стаи на стену рябящих молний, которые он извергал, были фоновым шумом. Страх сверкнул в широко раскрытых, потрясенных глазах Амелии, когда Хант зарычал ей в лицо.
Но он мягко сказал:
— Ты не заговоришь с ней, ты не подойдешь к ней и близко, ты даже, блядь, не подумаешь о ней снова. - Он послал достаточно своей молнии через свое прикосновение, чтобы знать, что боль пронзила ее тело. Амелия поперхнулась. — Ты меня поняла?
Люди сидели в своих телефонах, набирая номер 33-го легиона или вспомогательной службы.
Амелия царапала его запястья, ее ботинки били его по голеням. Он только крепче сжал руку. Молния обвилась вокруг ее горла.
— Ты меня поняла? - Его голос был ледяным. Совершенно спокойным. Голос Умбры Мортис.
К нему приблизился мужчина. Итан Холстром.
Но глаза Итана были устремлены на Амелию, когда он выдохнул:
— Что ты сделала, Амелия?
Хант только сказал, снова зарычав в лицо Амелии,
— Не прикидывайся дурачком, Холстром.
Тут Итан заметил коробку с выпечкой на стойке бара. Амелия дернулась, но Хант удержал ее неподвижно, когда ее второй открыл крышку и заглянул внутрь.
— Что это такое? - тихо спросил Итан.
— Спроси своего Альфу, - выдавил из себя Хант.
Итан замер совершенно неподвижно. Но то, о чем он думал, не было заботой Ханта, особенно когда он снова встретил горящий взгляд Амелии.
— Оставь ее, черт возьми, в покое, - сказал Хант. — Навсегда. Поняла?
Амелия выглядела так, будто плюнула на него, но он послал еще один случайный всплеск силы в нее, сдирая кожу изнутри. Она вздрогнула, зашипела и подавилась. Но все же кивнула.
Хант немедленно отпустил ее, но его сила удерживала ее прижатой к стене. Он оглядел ее, потом ее рюкзак. Затем Итан, чье лицо сменилось от ужаса до чего-то похожего на скорбь, когда он, должно быть, понял, какой сегодня день, и собрал все воедино-подумал о том, кто всегда хотел шоколадные круассаны в этот день, по крайней мере.
— Вы все такие жалкие, - сказал Хант.
А потом он ушел. Это было чертовски трудно, пока он летел домой.
Брайс ждала его на крыше. В руке у нее был телефон.
— Нет, - сказала она кому-то на линии. — Нет, он вернулся.
— Хорошо, - услышал он голос Исайи, И это прозвучало так, словно мужчина собирался добавить что-то еще, когда она повесила трубку.
Брайс обхватила себя руками.
— Ты чертов идиот.
Хант не стал этого отрицать.
— Неужели Амелия мертва? —На ее лице был страх—настоящий ужас.
— Нет. - Слово с грохотом вырвалось из него, и молния зашипела вслед за ним.
— Ты... - она потерла лицо руками. — А я и не знала...
— Только не говори мне, что я альфа-придурок, или собственник, или агрессивный, или как ты там это называешь.
Она опустила руки, ее лицо застыло от ужаса.
— У тебя будет столько неприятностей из-за этого, Хант. И ты ни за что этого не сделаешь...
Это был страх за него. Ужас за него.
Хант пересек разделявшее их расстояние. Взял ее за руку.
— Ты-мое зеркало. Ты сама так сказала.
Он весь дрожал. По некоторым причинам, его трясло, пока он ждал ее ответа.
Брайс посмотрела на ее руки, которые он сжимал в своих, и она ответила:
— Да.

***

На следующее утро Брайс отправила сообщение ее брату.
Какой номер у лекаря?
Рун отправил его немедленно, без лишних вопросов.
Через минуту Брайс позвонила ей в офис, трясущимися руками. Светлый голос лекаря мог бы заставить ее передумать. Поэтому Брайс не дала себе времени передумать, натянув шорты для бега и футболку, а затем отправила сообщение Джесибе:
Сегодня утром у меня назначена встреча с лекарем. Буду в галерее к обеду.
Она застала Ханта за приготовлением завтрака. Его брови поползли вверх, когда она просто уставилась на него.
— Я знаю, где мы можем достать яд Кристалла для испытаний противоядия лекаря, - сказала она.

Глава 61

Безукоризненно чистая белая клиника Медвича была маленькой, совсем не похожей на те крупные клиники, которые Брайс посещала в прошлом. И вместо стандартной голубой неоновой вывески, которая весела почти над каждым другим кварталом в этом городе, знак метлы и колокольчика был изображен с любовью и заботой на позолоченной деревянной вывеске, висевшей снаружи. Пожалуй, это была единственная старомодная вещь в этом месте.
Дверь в конце коридора за стойкой открылась, и появилась лекарь, ее вьющиеся темные волосы были собраны в пучок, открывая элегантное смуглое лицо.
— Вы, должно быть, Брайс, - сказала женщина, и ее широкая улыбка мгновенно успокоила Брайс. Она взглянула на Ханта, слегка кивнув ему в знак признания. Но она ни словом не обмолвилась об их встрече в ночном саду, прежде чем сказала Брайс: — если захотите, ваш напарник может пойти вместе с вами. В процедурном кабинете можно разместить его крылья.
Хант посмотрел на Брайс, и она увидела вопрос в его взгляде: ты хочешь, чтобы я был с тобой?
Брайс улыбнулась ведьме.
— Мой напарник с удовольствием пойдет.

***

Белый процедурный кабинет, несмотря на небольшие размеры клиники, содержал все самое современное оборудование. У одной стены стояла группа компьютеров, у другой-длинный механический рычаг хирургического фонаря. Третью стену занимала полка с различными тонизирующими средствами, зельями и порошками в гладких стеклянных флаконах, а хромированный шкафчик на четвертой стене, вероятно, содержал настоящие хирургические инструменты.
Это было совсем не похоже на обшитые деревянными панелями лавки, которые Хант посещал в Пангере, где ведьмы все еще делали свои собственные зелья в железных котлах, которые передавались из поколения в поколение.
Ведьма лениво похлопала по белому кожаному смотровому столу в центре комнаты. В его пластиковых боковинах поблескивали скрытые панели-удлинители для Ваниров всех форм и размеров.
Хант занял единственный деревянный стул у шкафа, а Брайс запрыгнула на стол, слегка побледнев.
— Вы сказали по телефону, что получили эту рану от демона Кристалла, и она так и не зажила—яд все еще в вас.
— Да, - тихо ответила Брайс. Хант ненавидел каждую частичку боли, которая пронизывала это слово.
— И вы даете мне разрешение использовать яд, который я извлеку для своих экспериментов, пока я ищу противоядие против Синтека?
Брайс взглянула на него, и Хант ободряюще кивнул.
— Противоядие от Синтетика, кажется, имеет чертовски важное значение, - сказала она, — так что да, у вас есть мое разрешение.
— Хороший. Спасибо. - Лекарь просмотрела карту, предположительно ту, которую Брайс заполнила на веб-сайте женщины, вместе с медицинскими записями, которые были привязаны к ее досье как гражданина. — Я вижу, что травма вашей ноги произошла почти два года назад?
Брайс теребила подол ее рубашки.
— Да. Она... она закрылась, но все еще болит. Когда я слишком много бегаю или хожу, она обжигает мне всю кость. - Хант едва сдержался, чтобы не фыркнуть от досады.
Ведьма наморщила лоб и подняла глаза от папки, чтобы взглянуть на ногу Брайс.
— И как долго эта боль существует?
— С самого начала, - ответила Брайс, не глядя на Ханта.
Лекарь взглянула на ангела.
— Ты тоже присутствовал при этом нападении?
Брайс открыла было рот, чтобы ответить, но Хант сказал:
— Да. - Брайс резко повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он не сводил глаз с ведьмы.
— Я приехал через три минуты после того, как это произошло. Ее нога была разорвана поперек бедра зубами Кристалла. - Слова вырвались сами собой, признание срывалось с его губ. — Я использовал один из медицинских степлеров легиона, чтобы соединить рану. - Продолжал Хант, не понимая, почему его сердце так громко стучит, — я оставил медицинские записи о ранении. После этого она не получала никакого лечения. Вот почему этот шрам... - он сглотнул, борясь с чувством вины, поднимавшимся к горлу. — Вот почему все выглядит именно так. - Он встретился взглядом с Брайс, давая ей увидеть в его глазах извинение. — Это моя вина.
Брайс пристально посмотрел на него. Ни следа проклятия на ее лице—только понимание.
Ведьма посмотрела между ними, словно раздумывая, стоит ли дать им немного времени. Но она спросила у Брайс,
— Так вы не посещали лекаря после той ночи?
Брайс все еще смотрела Ханту в глаза, когда она сказала женщине:
— Нет.
— Но почему же?
Ее глаза все еще не отрывались от него, когда она проскрежетала:
— Потому что я хотела причинить себе боль. Я хотела, чтобы она напоминала мне об этом каждый день. - В ее глазах стояли слезы. Навернулись слезы, и он сам не знал почему.
Ведьма любезно проигнорировала ее слезы.
— Очень хорошо. " Почему" и " как" не так важны, как то, что остается в ране. - Она нахмурилась. — Я могу вылечить тебя сегодня, а если ты останешься после, то можешь посмотреть, как я проверю твой образец. Яд, чтобы быть эффективным противоядием, должен быть стабилизирован, чтобы он мог взаимодействовать с Синтетиком и обращать его действие вспять. Моя исцеляющая магия может сделать это, но мне нужно присутствовать, чтобы сохранить эту стабильность. Я пытаюсь найти способ постоянно удерживать магией стабилизацию, чтобы ее можно было отправить в мир и широко использовать.
— Похоже на какую-то хитрую штуку, - сказала Брайс, наконец оторвав взгляд от Ханта. Он почувствовал отсутствие ее взгляда, как будто погасло теплое пламя.
Ведьма подняла руки, белый свет засиял на кончиках ее пальцев, а затем исчез, словно давая быструю проверку готовности ее магии.
— Меня воспитывали наставники, сведущие в наших самых древних формах магии. Они научили меня множеству специальных знаний.
Брайс глубоко вздохнула через нос.
— Хорошо. Ну что ж, давайте начнем.
Но лицо ведьмы стало серьезным.
— Брайс, я должна вскрыть рану. Я могу обезболить, что ты не почувствуешь эту часть, но яд, если он так глубок, как я подозреваю... я не могу использовать пиявки Митридата, чтобы извлечь его. - Она махнула рукой в сторону Ханта. — С его раной той ночью яд еще не успел укорениться. С такой раной, как у тебя, глубокой и старой... яд - это своего рода организм. Он питается от тебя. Он не захочет выходить легко, особенно после того, как так долго цеплялся за твое тело. Мне придется использовать свою собственную магию, чтобы вытащить его из твоего тела. И яд вполне может попытаться убедить тебя заставить меня остановиться. Через боль.
— Это причинит ей боль? - Спросил Хант.
Ведьма поморщилась.
— Настолько сильно, что местная анестезия не может помочь. Если хотите, я могу заказать хирургический центр и положить вас туда, но это может занять день или два...
— Мы сделаем это сегодня. Прямо сейчас, - сказала Брайс, снова встретившись взглядом с Хантом. В ответ он мог только твердо кивнуть ей.
— Хорошо, - сказала ведьма, грациозно зашагала к раковине, чтобы вымыть руки. — Давайте начнем.

***

Повреждения оказались именно такими, как она и опасалась. Хуже.
Ведьма смогла просканировать ногу Брайс, сначала с помощью машины, а затем с помощью своей силы, и оба они объединились, чтобы сформировать изображение на экране у дальней стены.
— Видишь темную полосу вдоль бедра? - Ведьма указала на неровную линию, похожую на раздвоенную молнию, проходящую через бедро Брайс. — Это и есть яд. Каждый раз, когда вы бежите или идете слишком долго, он вползает в окружающую область и причиняет вам боль. - Она указала на белую область над ним. — Это все рубцовая ткань. Сначала мне нужно перерезать ее, но это должно быть быстро. Извлечение-это то, что может занять некоторое время.
Брайс постаралась скрыть дрожь, когда она кивнула. Она уже подписала полдюжины отказов.
Хант сидел в кресле и наблюдал.
— Хорошо, - сказала ведьма, снова моя руки. — Переоденься в халат, и мы сможем начать. - Она потянулась к металлическому шкафу рядом с Хантом, и Брайс сняла шорты и рубашку.
Хант отвернулся, и ведьма помогла Брайс переодеться в легкую хлопчатобумажную рубашку, завязав ее сзади.
— У тебя прекрасная татуировка, - сказала лекарь. — Но я не узнаю алфавит—что там написано?
Брайс все еще ощущала каждый укол иглы, которая делала бегущие строки текста на ее спине.
— С любовью все возможно. В общем, так мы с моим лучшим другом никогда не расстанемся.
Раздался одобрительный гул, когда лекарь перевела взгляд с Брайс на Ханта.
— У вас двоих такая сильная связь. - Брайс не потрудился поправить ее предположение, что татуировка была не о Ханте. Татуировка, которую Даника в пьяном виде настояла сделать однажды ночью, утверждая, что произнесение клятвы вечной дружбы на другом языке сделает ее менее дрянной.
Хант снова повернулся к ним, и ведьма спросила его:
— Этот нимб причиняет тебе боль?
— Только когда его наносили.
— Какая ведьма его нарисовала?
— Какая-то императорская ведьма, - процедил Хант сквозь зубы. — Одна из самых старых.
Лицо ведьмы напряглось.
— Это темная сторона нашей работы—мы связываем людей через нимб. Она должна быть остановлена.
Он одарил ее полуулыбкой, которая не коснулась его глаз.
— Хочешь снять его с меня?
Ведьма застыла совершенно неподвижно, и у Брайс перехватило дыхание.
— А что бы ты сделал, если бы я это сделала? - тихо спросила ведьма, ее темные глаза светились интересом—и древней силой. — Ты накажешь тех, кто приговорил тебя к плену?
Брайс открыла рот, чтобы предупредить их, что это опасный разговор, но Хант с благодарностью сказал:
— Я здесь не для того, чтобы говорить о своей татуировке.
Но это было написано в его глазах—его ответ. Подтверждение. Да, он убьет тех, кто это сделал. Ведьма слегка наклонила голову, как будто услышала этот ответ.
Она снова повернулась к Брайс и похлопала ладонью по смотровому столу.
— Очень хорошо. Ложитесь на спину, Мисс Квинлан.
Брайс начала дрожать, повинуясь. Когда ведьма пристегнула ее верхнюю часть тела, затем ноги и поправила рычаг хирургического фонаря. Повозка загрохотала, когда ведьма подтащила поднос с различными блестящими серебряными инструментами, ватными дисками и пустым стеклянным флаконом.
— Сначала я тебя введу в наркоз, - сказала ведьма, и тут в ее затянутых в перчатки руках появилась игла.
Брайс затряслась еще сильнее.
— Глубокий вдох, - сказала ведьма, вытряхивая пузырьки воздуха из иглы.
Заскрежетал стул, а затем теплая мозолистая рука обхватила руку Брайс.
Хант пристально посмотрел ей в глаза.
— Дыши глубже, Брайс.
Она втянула в себя воздух. Игла вонзилась ей в бедро, и от ее укола потекли слезы. Она сжала руку Ханта так сильно, что почувствовала, как хрустнули кости. Он даже не вздрогнул.
Боль быстро исчезла, онемение покалывало ее ногу. Глубоко внутри.
— Ты чувствуешь это? - спросила ведьма.
— Чувствую что?
— Хорошо, - сказала ведьма. — Я начинаю прямо сейчас. Я могу поставить небольшую занавеску, если вы...
— Нет, - процедил Брайс сквозь зубы. — Просто сделай это.
Никаких задержек. Нечего ждать.
Она увидела, как ведьма подняла скальпель, а затем легкое, но твердое давление коснулось ее ноги. Брайс снова задрожала, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.
— Теперь спокойно, - сказала ведьма. — Я рассекаю рубцовую ткань.
Темные глаза Ханта не отрывались от ее глаз, и она заставила себя думать о нем, а не о своей ноге. Он был там той ночью. В переулке.
Воспоминания всплыли на поверхность, туман боли, ужаса и горя немного рассеялся. Сильные, теплые руки обхватили ее. Так же, как он держал ее за руку сейчас. Голос, обращенный к ней. Затем наступила полная тишина, как будто его голос был колокольчиком. А потом эти сильные, теплые руки на ее бедре, держащие ее, пока она рыдала и кричала.

***

У меня есть ты, - повторял он снова и снова. У меня есть ты.
— Я думаю, что смогу удалить большую часть этой рубцовой ткани, - заметила ведьма. — Но... тихо выругалась она. — Луна, посмотри на это.
Брайс отказалась смотреть, но взгляд Ханта скользнул к экрану позади нее, где была видна ее кровавая рана. На его челюсти дрогнул мускул. Это достаточно говорило о том, что было внутри раны.
— Я не понимаю, как вы ходите, - пробормотала ведьма. — Вы сказали, что не принимаете обезболивающих, чтобы справиться с этим?
— Только во время рецидива, - прошептала Брайс.
— Брайс... - ведьма заколебалась. — Мне нужно, чтобы ты держалась очень спокойно. И дышала как можно глубже.
— Окей. - Ее голос звучал очень тихо.
Хант крепко сжал ее руку. Брайс сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться...
Кто-то влил ей в ногу кислоту, и ее кожа зашипела, а кости растаяли...
Вдох и выдох, выдох и вдох, ее дыхание вырывалось сквозь зубы. О боги, о боги...
Хант переплел их пальцы, крепко сжимая.
Она горела и горела, горела и горела...
— Когда я пришел в переулок той ночью, - сказал он, перекрывая ее отчаянное дыхание, — ты была вся в крови. И все же ты сначала пыталась защитить его. Ты не подпускала нас близко, пока мы не показали тебе наши значки и не доказали, что мы из легиона.
Она всхлипывала, ее дыхание не могло убежать от острого, как бритва проникновения...
Пальцы Ханта погладили ее по лбу.
— Я думал про себя, что возможно есть кто-то, кто будет охранять мою спину. У меня мог быть друг, которого я хотел бы иметь. Я думаю, что устроил тебе такое тяжелое время, когда мы снова встретились, потому что... потому что какая-то часть меня знала это и боялась того, что это будет означать.
Она не могла остановить слезы, катящиеся по ее лицу.
Его глаза не отрывались от ее глаз.
— Я тоже был там, в комнате для допросов. - Его пальцы скользнули по ее волосам, нежно и успокаивающе. — Я был там все это время.
Боль ударила глубоко, и она не смогла сдержать крик, который вырвался из нее.
Хант наклонился вперед, прижавшись своим холодным лбом к ее лбу.
— Я все это время знал, кто ты. Я никогда не забывал тебя.
— Я начинаю извлечение и стабилизацию яда, - сказала ведьма. — Все будет только хуже, но уже почти закончилось.
Брайс не могла дышать. Она не могла думать ни о чем, кроме Ханта, его слов и боли в ноге, шрама, пересекающего саму ее душу.
— У тебя есть это, - прошептал Хант. — У тебя все получится, Брайс.
А Хель, вспыхнувшая у нее в ноге, заставила ее выгнуться дугой, голосовые связки напряглись, когда ее крик заполнил комнату.
Хватка Ханта никогда не ослабевала.
— Он почти вышел, - прошипела ведьма, кряхтя от напряжения. — Подожди, Брайс.
Она так и сделала. Ради Ханта, его руки и этой нежности в его глазах она не отступала. Со всем, что у нее было.
— Я держу тебя, - пробормотал он. — Дорогая, у меня есть ты.
Он никогда раньше так не говорил—это слово. Оно всегда было насмешливым, дразнящим. Она всегда находила это только раздражающим.
Но не в этот раз. Не тогда, когда он держал ее за руку, смотрел на нее и вообще на все, что она собой представляла. Вместе с ней он избавлялся от боли.
— Дыши, - приказал он ей. — Ты можешь это сделать. Мы можем пройти через это.
Пройти через это вместе. Пройди через всю эту неразбериху совместной жизни. Через весь этот беспорядок мира. Брайс всхлипнула, на этот раз не совсем от боли.
И Хант, словно тоже почувствовав это, наклонился вперед. Он коснулся губами ее губ.
Только намек на поцелуй-мягкое, как перышко, прикосновение его губ к ее губам.
От этого поцелуя внутри нее расцвела звезда. Давно дремлющий свет начал наполнять ее грудь, вены.
— Горящий Солас, - прошептала ведьма, и боль прекратилась.
Словно щелкнул выключатель, и боль исчезла. Это было настолько поразительно, что Брайс отвернулась от Ханта и уставилась на свое тело, на кровь, на зияющую рану. Она могла бы упасть в обморок при виде вскрытой своей ноги, если бы не та штука, которую ведьма держала между пинцетом, как будто это действительно был червяк.
— Если бы моя магия не стабилизировала яд таким образом, он был бы жидким, - сказала ведьма, осторожно перемещая яд—прозрачного извивающегося червяка с черными крапинками-в стеклянную банку. Он извивался, как живое существо.
Ведьма положила его в кувшин и закрыла крышку. Яд мгновенно растворился в лужице внутри, но все еще вибрировал. Как будто искал выход из положения.
Хант не сводил глаз с лица Брайс. Как и все это время. И никуда не уходил.
— Позволь мне очистить рану и зашить, а потом мы испытаем противоядие, - сказала ведьма.
Брайс едва расслышала, но женщина кивнула. Почти ничего не было слышно, кроме протяжных слов Ханта. У меня есть ты.
Ее пальцы сомкнулись вокруг его пальцев. Она позволила своим глазам сказать ему все, чего не могла сказать ее охрипшее горло. У меня, тоже есть ты.

***

Через полчаса Брайс уже сидела, обняв Ханта за плечи, и оба они смотрели, как светящаяся бледная магия ведьмы обволакивает лужицу яда во флаконе и превращает ее в тонкую нить.
— Вы простите меня, если мой метод тестирования противоядия не будет квалифицирован как настоящий медицинский эксперимент, - заявила она, подходя к тому месту, где в прозрачной пластиковой колбе лежала обычная белая таблетка. Подняв крышку, она бросила туда нить яда. Она трепетала, как лента, паря над таблеткой, прежде чем ведьма снова захлопнула крышку.
— То, что используется на улице, - это гораздо более мощная версия этого, - сказала она, — но я хочу посмотреть, будет ли это количество моей исцеляющей магии, удерживающей яд на месте и сливающейся с ним, делать трюк против Синтетика.
Ведьма осторожно опустила на дощечку нить пропитанного магией яда. Он исчез в мгновение ока, втянувшись в таблетку. Но лицо ведьмы оставалось сосредоточенным. Как будто оно было сосредоточено на том, что происходило внутри таблетки.
— Значит, твоя магия сейчас стабилизирует яд в этой таблетке? - спросила Брайс. — Заставляя остановить Синтетик?
— По существу, - рассеянно ответила ведьма, все еще сосредоточенная на таблетке. — Мне требуется большая часть моей концентрации, чтобы держать его стабильным достаточно долго, чтобы остановить Синтетик. Вот почему я хотела найти способ удалить себя из уравнения—так, чтобы его мог использовать кто угодно, даже без моего присутствия.
После этого Брайс замолчала, предоставив ведьме спокойно работать.
Но ничего не произошло. Таблетка просто лежала там.
Прошла одна минута. Две. И как раз в тот момент, когда время приближалось к трем минутам...
Таблетка стала серой. А затем растворилась в ничтожных частицах, которые затем тоже исчезли. Пока там ничего не осталось.
— Это сработало? - спросил Хант в наступившей тишине.
Ведьма моргнула, глядя на теперь уже пустую колбу.
— Похоже, что так. - Она повернулась к Брайс, на лбу ее блестел пот. — Я хотела бы продолжить тестирование этого вещества и попытаться найти способ, чтобы противоядие сработало без моей магии, стабилизирующей яд. Впрочем, если хочешь, я могу прислать тебе пузырек, когда закончу. Некоторые люди хотят сохранить такие напоминания о своей борьбе.
Брайс безучастно кивнула. И вдруг поняла, что совершенно не знает, что делать дальше.

Глава 62

Джесибу, похоже, не очень волновало, когда Брайс объясняла, что ей нужен выходной на весь оставшийся день. Она только потребовала, чтобы Брайс завтра же явилась первым делом на работу или будет превращена в осла.
Хант доставил ее домой из офиса лекаря, зайдя так далеко, что они спустились по лестнице с крыши жилого дома и вошли в дверь. Он уложил ее на диван, где настоял, чтобы она оставалась до конца дня, свернувшись калачиком рядом с ним, уютно устроившись в его тепле.
Она могла бы пролежать так весь день и весь вечер, если бы не зазвонил телефон Ханта.
Он как раз готовил ей обед, когда поднял трубку.
— Здравствуй, Мика.
Даже с другого конца комнаты Брайс расслышала холодный, красивый голос Архангела.
— Мой офис. Немедленно. Возьми с собой Брайс Квинлан.

***

Пока он облачался в свой боевой костюм и собирал шлем и оружие, Хант раздумывал, не сказать ли Брайс, чтобы она садилась в поезд и убиралась к чертовой матери из города. Он знал, что эта встреча с Микой не будет приятной.
Брайс хромала, ее рана все еще была достаточно болезненной, поэтому он схватил свободные тренировочные штаны и помог ей надеть их посреди гостиной. Она записалась на повторную встречу через месяц, и только сейчас Ханту пришло в голову, что его там может и не быть.
Либо потому, что это дело закончится, либо из-за того, что, черт возьми, должно было произойти в Комициуме.
Брайс попыталась сделать всего один шаг, но Хант подхватил ее на руки и понес прочь из квартиры, в небо. Она почти ничего не говорила, и он тоже. После сегодняшнего утра, что толку от слов? Тот слишком короткий поцелуй, который он подарил ей, сказал достаточно. Так же как и свет, который, он мог бы поклясться, горел в ее глазах, когда он отстранился.
Была пересечена линия, от которой невозможно было уйти.
Хант приземлился на балконе губернаторского шпиля-Центрального из пяти зданий Комициума. Обычно шумный зал публичного кабинета был погружен в тишину. Дурной знак. Он понес Брайс к выходу из комнаты. Если бы люди бежали, или Мика приказал им выйти …
Если бы он увидел Сандриэль прямо сейчас, если бы она поняла, что Брайс ранена …
Характер Ханта превратился в живое, смертоносное существо. Его молния ударила в кожу, обвиваясь вокруг него, как кобра, готовая нанести удар.
Он осторожно поставил Брайс перед закрытыми мутными стеклянными дверями кабинета. Убедившись, что она твердо стоит на ногах, он отпустил ее и отступил назад, чтобы изучить каждый дюйм ее лица.
В ее глазах светилась тревога, настолько сильная, что он наклонился и поцеловал ее в висок.
— Выше голову, Квинлан, - прошептал он, прижимаясь к ее нежной коже. — Давай посмотрим, как ты проделываешь этот причудливый трюк, когда смотришь свысока на людей на фут выше тебя.
Она усмехнулась и легонько шлепнула его по руке. Хант отодвинулся с полуулыбкой, прежде чем открыть дверь и провести Брайс внутрь, положив руку ей на спину. Он знал, что это будет его последняя улыбка за долгое время. Но будь он проклят, если расскажет об этом Квинлан. Даже когда они увидели, кто стоял в кабинете Мики.
Слева от стола губернатора стояла Сабина, скрестив руки на груди и выпрямив спину - воплощение холодной ярости. Амелия с напряженным лицом занимала позицию рядом с ней.
Он точно знал, о чем пойдет речь на этой встрече.
Мика стоял у окна, его лицо было ледяным от отвращения. Исайя и Виктория стояли по бокам от его стола. В глазах первого вспыхнуло предостережение.
Брайс посмотрела на них обоих и заколебалась.
Хант тихо сказал Мике и Сабине:
— Квинлан не должна быть здесь.
Серебристо-светлые волосы Сабины мерцали в свете первых ламп, когда она сказала:
— Я хочу, чтобы она была здесь каждую секунду.

***

— Я не буду спрашивать, правда ли это, - сказал Мика Ханту, когда они с Брайс остановились в центре комнаты. Двери за ними закрылись.
Хант собрался с духом.
— В баре было шесть камер, - сказал Мика. — Они все поймали то, что ты сделал и сказал Амели Рейвенскрофт. Она доложила о твоем поведении Сабине, и та все передала непосредственно мне.
Амелия вспыхнула.
— Я только что сказала ей об этом, - поправилась она. — Я не выла из-за этого, как щенок.
— Это неприемлемо, - прошипела Сабина Мике. — Ты думаешь, что можешь натравливать своего убийцу на члена одной из моих стай? Моего наследника?
— Я повторю тебе еще раз, Сабина, - скучающе сказал Мика, — я не натравливал на нее Ханта Аталара. Он действовал по собственной воле. - Один взгляд на Брайс. — Он действовал от имени своего компаньона.
— Брайс не имеет к этому никакого отношения, - быстро сказал Хант. — Амелия устроила дерьмовый розыгрыш, и я решил нанести ей визит. - Он оскалил зубы на молодого Альфу, и та с трудом сглотнула.
— Ты напал на моего капитана, - отрезала Сабина. — я не знаю, что это такое.
— Я сказал Амелии, чтобы она держалась на хрен подальше, - выпалил Хант. — Чтобы оставила ее в покое. - Он наклонил голову, не в силах остановить эти слова. — Или ты не знаешь, что Амелия охотится за Брайс с тех пор, как умерла твоя дочь? Насмехается над ней из-за этого? Называть ее мусором?
Лицо Сабины даже не дрогнуло.
— Какая разница, если это правда?
Голова Ханта наполнилась ревом. Но Брайс просто стояла рядом, опустив глаза.
Сабина сказала Мике:
— Это не может остаться безнаказанным. Вы провалили расследование убийства моей дочери. Ты позволил этим двоим совать свой нос в это дело, чтобы обвинить меня в ее убийстве. А теперь еще и это. Я на одном дыхании от того, чтобы рассказать этому городу, как ваши рабы не могут даже стоять в строю. Я уверена, что ваш нынешний гость будет очень заинтересован в этом маленьком факте.
Сила Мики загрохотала при упоминании Сандриэль.
— Аталар будет наказан.
— Сейчас. Здесь. - Лицо Сабины было прямо как у волка. — Там, где я смогу это увидеть.
— Сабина, - пробормотала Амелия. Сабина зарычала на своего молодого капитана.
Сабина надеялась на этот момент-использовала Амелию как предлог. Без сомнения, она притащила сюда волка. Сабина поклялась, что они заплатят за обвинение ее в убийстве Даники. А Сабина, как полагал Хант, была женщиной слова.
— Твое положение среди волков, - сказал Мика с пугающим спокойствием, — не дает тебе права указывать губернатору республики, что делать.
Сабина не отступила. Ни на дюйм.
Мика только что испустил долгий вздох. Он разочарованно посмотрел Ханту в глаза.
— Ты поступил глупо. Я думал, что ты, по крайней мере, лучше этого.
Брайс вся дрожала. Но Хант не осмеливался прикоснуться к ней.
— История показывает, что раб, напавший на свободного гражданина, должен автоматически лишиться жизни.
Хант подавил горький смешок, услышав ее слова. Разве не этим он занимался для Архангелов уже несколько столетий?
— Пожалуйста, - прошептала Брайс.
И возможно, именно сочувствие смягчило лицо Архангела, когда Мика сказал:
— Это старые традиции. Для Пангеры, не Вальбары. - Сабина открыла было рот, чтобы возразить, но Мика поднял руку. — Хант Аталар будет наказан. И он умрет—так же, как умирают Ангелы.
Брайс, прихрамывая, шагнула к Мике. Хант схватил ее за плечо и остановил.
— Живая смерть, - сказал Мика.
Кровь Ханта похолодела. Но он лишь склонил голову. Он был готов столкнуться с последствиями с тех пор, как вчера выстрелил в небо с коробкой печенья в руках.
Брайс посмотрела на Исайю, чье лицо было мрачным, ожидая объяснений. Командир сказал ей и смущенной Амелии:
— Живая смерть-это когда у ангела отрезают крылья.
Брайс отрицательно покачала головой.
— Нет, пожалуйста...
Но Хант встретил твердый, как скала, взгляд Мики и прочел в нем справедливость. Он опустился на колени и снял куртку, потом рубашку.
— Мне не нужно выдвигать обвинения, - настаивала Амелия. — Сабина, я этого не хочу. Отпусти ситуацию.
Мика направился к Ханту, и в его руке появился сверкающий обоюдоострый меч.
Брайс бросилась на пути Архангела.
— Пожалуйста... пожалуйста... — запах ее слез заполнил кабинет.
Виктория мгновенно оказалась рядом с ней. Сдерживая ее. Шепот призрака был таким тихим, что Хант едва расслышал его.
— Они снова вырастут. Через несколько недель у него снова вырастут крылья.
Но это было бы так же больно, как и Хель. Больно на столько сильно, что Хант теперь делал успокаивающие, бодрящие вдохи. Погрузился в себя, в то место, где он оседлал все, что когда-либо было сделано с ним, каждую задачу, которую ему поручили, каждую жизнь, которую ему приказали забрать.
— Сабина, нет, - настаивала Амелия. — Все зашло слишком далеко.
Сабина ничего не ответила. Просто стояла.
Хант расправил крылья и поднял их, держа высоко над спиной, чтобы срез был чистым.
Брайс начала что- то кричать, но Хант только посмотрел на Мику.
— Сделать это.
Мика даже не кивнул, прежде чем его меч пришел в движение.
Боль, какой Хант не испытывал уже двести лет, пронзила его насквозь, закоротив каждую клеточку тела...

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 29 30 313233 34 Следующая ⇒