ЧАСТЬ 4. УЩЕЛЬЕ. 7 страница

— А как насчет тебя? - осторожно спросил он.
Она провела рукой по волосам.
— Почти каждый день я чувствую холод, как здесь, с Айдасом. В большинстве случаев все, чего я хочу, - это вернуться назад. К тому, как это было раньше. Я не могу продолжать идти вперед.
Хант долго смотрел на нее.
— Знаешь, среди падших были такие, кто принял нимб и татуировку раба. Через несколько десятилетий они смирились с этим. Перестали бороться.
— Почему ты никогда не останавливался?
— Потому что мы были правы тогда, и мы все еще правы сейчас. Шахар была всего лишь острием копья. Я слепо последовал за ней в битву, которую мы никогда не смогли бы выиграть, но я верил в то, что она отстаивала.
— Если бы ты мог сделать это снова, снова маршировать под знаменем Шахар-ты бы это сделал?
Хант задумался над этим. Обычно он не позволял себе слишком долго размышлять о том, что произошло с тех пор.
— Если бы я не взбунтовался вместе с ней, меня бы, наверное, заметил другой Архангел за мою молнию. Скорее всего, сейчас я служил бы командиром в одном из городов Пангеры, надеясь однажды заработать достаточно денег, чтобы купить себе выход из службы. Но они никогда не отпустят человека с моим даром. И у меня не было другого выбора, кроме как вступить в легион. Это был путь, на который меня толкнули, и молния, и убийство—я никогда не просил быть хорошим в этом. Я бы бросил все это в мгновение ока, если бы мог.
В ее глазах мелькнуло понимание.
— Я все понимаю. - Он приподнял бровь. Она пояснила: — быть хорошим в том, в чем ты не хочешь быть хорошим. Тот талант, от которого ты избавишься в мгновение ока. - Он склонил голову набок. — Я имею в виду, посмотри на меня: я потрясающе привлекаю придурков.
Хант фыркнул от смеха. Она сказала,
— Ты не ответил на мой вопрос. Ты бы все еще взбунтовался, если бы знал, что произойдет?
Хант вздохнул.
— Именно это я и хотел сказать: даже если бы я не взбунтовался, то все равно остался бы в приукрашенной версии своей теперешней жизни. Потому что я все еще легионер, которого используют из-за моих так называемых даров-только теперь я официально раб, а не служащий. Единственное отличие заключается в том, что я служу в Вальбаре, заключая дурацкую сделку с Архангелом, надеясь однажды получить прощение за свои предполагаемые грехи.
— Ты же не думаешь, что это были грехи.
— Нет. Я думаю, что иерархия ангелов-это чушь собачья. Мы были правы, что взбунтовались.
— Даже если это будет стоить тебе всего?
— Да. Так что я думаю, что это мой ответ. Я все равно сделаю это, даже зная, что произойдет. И если я когда-нибудь освобожусь... - Брайс остановилась. Встретив его немигающий взгляд,
Хант сказал:
— Я помню каждого из них, кто был там на поле боя, кто убил Шахар. И все ангелы, Астери, Сенат, губернаторы—все они были там во время нашего приговора. - Он прислонился к стойке позади них и отхлебнул пива.
— А после того, как ты убьешь их всех? И что же тогда?
Он моргнул от отсутствия страха и осуждения.
— Ты имеешь в виду, при условии, что я это переживу.
— Если предположить, что ты переживешь схватку с архангелами и Астери, что тогда?
— Ну, не знаю. - Он слегка улыбнулся ей. — Может быть, нам с тобой удастся это выяснить, Квинлан. У нас будут столетия, чтобы сделать это.
— Если я совершу переброс.
Он вздрогнул.
— А ты бы предпочла этого не делать? - Это было очень редко, так редко, чтобы Ванир отказался сделать переброс и прожил одну смертную жизнь.
Она добавила в кастрюлю еще овощей и приправ, а потом бросила в микроволновку пакетик быстрорастворимого риса.
— Ну, не знаю. Мне понадобится якорь.
— А как же Рун? - Ее кузен, даже если бы ни один из них не признался в этом, взял бы на себя всех зверей в яме, чтобы защитить ее.
Она бросила на него взгляд, полный презрения.
— Ни за что.
— Значит, Джунипер? - Тот, кому она действительно доверяла, кого любила.
— Она бы так и сделала, но мне кажется, что это неправильно. И использование одного из общественных якорей-это не для меня.
— Я пользовался одним из них. Все было прекрасно. - Он заметил вопросы, переполнявшие ее глаза, и оборвал ее прежде, чем она успела произнести их вслух. — Может быть, ты передумаешь.
— Возможно. - Она прикусила губу. — Мне очень жаль, что ты потерял своих друзей.
— Мне очень жаль, что ты потеряла своих.
Брайс кивнула в знак благодарности и снова принялась за работу.
— Я знаю, что люди этого не понимают. Просто... когда это случилось, во мне погас свет. Даника не была мне ни сестрой, ни любовницей. Но она была единственным человеком, рядом с которым я могла быть самой собой и никогда не чувствовать себя осужденной. Единственный человек, который всегда брал трубку или перезванивал мне. Она была единственным человеком, который заставлял меня чувствовать себя храброй, потому что независимо от того, что случилась, независимо от того, насколько плохо, неловко или дерьмово это было, я знала, что она была рядом. Что если все пойдет к Хель, я смогу поговорить с ней, и все будет хорошо.
Ее глаза блестели, и все, что он мог сделать, - это не пересечь разделявшие их несколько футов и не схватить ее за руку, когда она продолжила.
— Но это... это не нормально. Я никогда больше не буду с ней разговаривать. Я думаю, что люди ожидают, что я уже покончу с этим. Каждый раз, когда я приближаюсь к истине моей новой реальности, я хочу снова выйти в космос. Чтобы не нужно было быть собой. Я больше не могу танцевать, потому что это напоминает мне о ней—обо всех танцах, которые мы танцевали вместе в клубах, на улицах, в нашей квартире или общежитии. Я больше не позволю себе танцевать, потому что это приносило мне радость, и... и я не хотела, не хочу чувствовать эти вещи. - Она судорожно сглотнула. — Я знаю, что это звучит жалко.
— Это не так, - тихо сказал он.
— Мне очень жаль, что я бросила свой багаж тебе на колени.
Уголок его рта приподнялся.
— Ты можешь бросить свой багаж мне на колени в любое время, Квинлан.
Она фыркнула и покачала головой.
— В твоих устах это прозвучало отвратительно.
— Ты первая это сказала. - Ее губы дрогнули. Черт возьми, если эта улыбка не заставила его грудь напрячься.
Но Хант просто сказал:
— Я знаю, что ты будешь продолжать идти вперед, Квинлан, даже если это будет отстойно.
— А почему ты так уверен в этом?
Его ноги были бесшумны, когда он пересек кухню. Она запрокинула голову, чтобы выдержать его пристальный взгляд.
— Потому что ты притворяешься непочтительной и ленивой, но в глубине души ты не сдаешься. Потому что ты знаешь, что если ты это сделаешь, то они победят. Все осиные дыры, как ты их назвала, победят. Так что живи, и живи хорошо—это самый большой трах, который ты можешь им задать.
— Вот почему ты все еще борешься.
Он провел рукой по татуировке на лбу.
— Да.
Она хмыкнула, снова помешивая смесь на сковороде.
— Ну что ж, Аталар. Думаю, мы с тобой еще какое-то время побудем в окопах.
Он улыбнулся ей так открыто, как уже давно ни с кем не осмеливался.
— Знаешь, - сказал он, — мне кажется, мне нравится, как это звучит.
Ее глаза потеплели еще больше, а на веснушчатых щеках появился румянец.
— Ты сказал дома. В баре.
Так оно и было. Он старался не думать об этом.
— Я знаю, что ты должен жить в казарме или там, где настаивает Мика, но если мы каким-то образом раскроем это дело... эта комната твоя, если ты этого хочешь.
Это предложение пронзило его насквозь. И он не мог придумать ни единого слова, кроме “спасибо. " Это было все, что было необходимо, - понял он.
Рис закончил вариться, и она разделила его на две миски, прежде чем вылить сверху мясную смесь. Она протянула ему одну из них.
— Ничего изысканного, но... Прости меня за то, что было раньше.
Хант внимательно рассматривал дымящуюся груду мяса и риса. Он видел, как собакам подавали более причудливые блюда. Но он слегка улыбнулся, и его грудь снова необъяснимо сжалась.
— Извинения приняты, Квинлан.

***

На комоде у нее сидела кошка.
Усталость давила на ее веки так сильно, что она едва могла их поднять.
Глаза, как небо перед рассветом, пригвоздили ее к месту.
Что ослепило Оракула, Брайс Квинлан?
Ее рот сложился в слово, но сон снова притянул ее в свои объятия.
Голубые глаза кота сверкнули. Что ослепило Оракула?
Она изо всех сил старалась не закрывать глаза на этот вопрос.
— Ты же знаешь, - попыталась сказать она.
Единственная дочь Осеннего Короля-выброшена, как мусор.
Кот либо догадался об этом в храме много лет назад, либо последовал за ней домой, чтобы подтвердить, на чью виллу она пыталась проникнуть.
Он убьет меня, если узнает.
Кот лизнул лапу. Сделай переброс.
Она снова попыталась заговорить. Сон крепко держал ее, но в конце концов она справилась,
и что дальше?
Усы кота дрогнули. Я говорил тебе. Иди и найди меня.
Ее веки опустились—последнее погружение в сон. Зачем?
Кот склонил голову набок. Так мы сможем закончить это дело.

Глава 53

На следующее утро все еще шел дождь, и Брайс решила, что это дурное предзнаменование.
Сегодня точно случится полный отстой. Прошлая ночь была отвратительной.
Сиринкс отказывалась вылезать из-под простыней, хотя Брайс пыталась уговорить ее позавтракать перед прогулкой, и к тому времени, когда Брайс наконец вытащила ее на улицу, Хант наблюдал за ними из окна, дождь превратился из приятного стука в настоящий ливень.
Толстая жаба сидела в углу дверного проема здания, под небольшим навесом, ожидая, когда мимо пролетит какой-нибудь маленький несчастный Ванир. Она посмотрела на Брайс и Сиринкс, когда они прошлепали мимо, заработав от последнего язвительное фырканье, и бочком подобралась поближе к стене здания.
— Уползай, - пробормотала Брайс сквозь барабанную дробь дождя по капюшону своего пальто, чувствуя, что жаба наблюдает за ними через квартал. Для существа не больше ее кулака они находили способы быть опасными. И особенно для всевозможных спрайтов. Даже запертая в библиотеке, Лехаба ненавидела их и боялась.
Несмотря на темно-синий плащ, ее черные леггинсы и белая футболка вскоре промокли насквозь. Как будто дождь каким-то образом поднялся с земли. Он также скапливался в ее зеленых дождевых сапогах, хлюпая при каждом шаге сквозь хлещущие капли и шелест пальм над головой.
— Самая дождливая весна в истории, - объявили вчера вечером в новостях. Она в этом не сомневалась.
Когда они вернулись, жаба все еще была там, Сиринкс сделала все свои утренние дела в рекордно короткие сроки, Брайс, даже не успела сделать шаг, чтобы потоптаться в ближайшей луже.
Жаба высунула ей язык, но тут же убрала его обратно.
Хант стоял у плиты и готовил что-то, пахнущее беконом. Он оглянулся через плечо, пока Брайс снимала плащ, с которого капало на пол.
— Ты голодна?
— Я в порядке.
Его глаза сузились.
— Тебе надо что-нибудь съесть, прежде чем мы уйдем.
Она отмахнулась от него, зачерпывая еду в миску Сиринкс.
Когда она встала, то увидела, что Хант протягивает ей тарелку. Яичница с беконом и толстый коричневый тост.
— Я видел, как ты ковырялась в своей еде пять дней на прошлой неделе, - грубо сказал он. — Мы больше не пойдем по этой дороге.
Она закатила глаза.
— Мне не нужно, чтобы мужчина говорил мне, когда есть.
— А как насчет того, чтобы друг сказал тебе, что у тебя была по понятным причинам тяжелая ночь, и ты становишься чертовски злой, когда голодна?
Брайс нахмурилась. Хант просто продолжал протягивать ей тарелку.
— Знаешь, это нормально-нервничать, - сказал он. Он кивнул в сторону бумажного пакета, который она оставила у двери-одежда Даники, сложенная и готовая к анализу. Она подслушала, как Хант звонил Виктории тридцать минут назад, прося ее забрать технику Мимира у Фейри. Она сказала, что Деклан уже отправил ее.
— Я вовсе не нервничаю, - сказала Брайс. — Это всего лишь одежда. - Он только молча смотрел на нее. Брайс зарычала. — Вовсе нет. Пусть они потеряют одежду или еще что-нибудь.
— Поешь.
— Я не люблю яйца.
Его рот дернулся вверх.
— Я видел, как ты съела около трех дюжин.
Их взгляды встретились и замерли.
— А кто вообще научил тебя готовить? - Он точно так же, как и Хель, был лучшим поваром, чем она. Жалкий ужин, который она приготовила ему вчера вечером, был тому доказательством.
— Я сам этому научился. Это полезный навык для солдата. Это делает тебя популярным человеком в любом лагере легиона. Кроме того, у меня за плечами уже два столетия. Было бы жалко не знать, как готовить в этот момент. - Он поднес тарелку поближе. — Ешь, Квинлан. Я никому не позволю потерять эту одежду.
Она хотела было швырнуть тарелку ему в лицо, но в конце концов взяла ее и плюхнулась на стул во главе обеденного стола. Сиринкс подбежала к ней, уже выжидающе глядя на бекон.
Мгновение спустя на столе появилась чашка кофе, сливки все еще кружились внутри.
Хант ухмыльнулся ей.
— Я бы не хотел, чтобы ты отправилась в мир без надлежащей провизии.
Брайс взяла свой телефон с того места, где она оставила его на столе, и сделала несколько снимков: Завтрак, кофе, его глупое ухмыляющееся лицо, Сиринкс, сидящая рядом с ней, и ее собственный хмурый взгляд. Но она все равно выпила кофе.
К тому времени, когда она поставила свою кружку в раковину, Хант закончил трапезу за столом позади нее, она почувствовала, что ее шаги стали легче, чем когда-либо.

***

— Не потеряй их, - предупредил Хант Викторию, пока она рылась в сумке на своем столе.
Призрак оторвала взгляд от выцветшей серой полосатой футболки с причитающей фигурой в мантии спереди. Баньши.
— У нас есть одежда в качестве вещественных доказательств Даники Фендир и других жертв.
— Прекрасно, но используй и это, - сказал Хант. Просто на тот случай, если кто-то подменил здесь улики. - И чтобы Квинлан почувствовала, что она помогла ему в этом. Брайс была в галерее, общаясь с каким-то высокомерным клиентом, а Наоми наблюдала за ними.
— Ты получила технологию Мимира от Деклана?
— Как я уже сказала по телефону, да. - Вика снова заглянула в сумку. — Я позвоню тебе, если что-нибудь обнаружу.
Хант протянул ей через стол листок бумаги.
— Посмотри, не обнаружатся ли и следы чего-нибудь из этого.
Виктория бросила один взгляд на слова в списке и побледнела, хмуря свой татуированный нимбом лоб.
— Ты думаешь, это один из этих демонов?
— Надеюсь, что нет.
Он составил список потенциальных демонов, которые могли бы работать вместе с Кристаллами, все древние и ужасные, его страх усиливался с каждым новым именем, которое он добавлял. Многие из них были кошмарами, которые бродили по ночным сказкам. Все они были бы катастрофой, если бы вошли в Мидгард. Он уже сталкивался с двумя из них раньше—и с трудом пережил эти встречи.
Хант снова кивнул в сторону сумки.
— Я серьезно говорю: Не потеряй эту одежду, - повторил он.
— Становишься кротким, Аталар?
Хант закатил глаза и направился к двери.
— Мне просто нравятся мои яйца там, где они есть.

***

Виктория уведомила Ханта в тот же вечер, что она все еще проводит диагностику. Мимир-техника Фэйри была достаточно сложна в использовании, так что для ее запуска требовалось немало времени.
Он молился, чтобы результат не оказался таким разрушительным, как он ожидал.
Он написал об этом Брайс, пока она заканчивала работу, и усмехнулся, увидев, что она снова изменила свою контактную информацию в его телефоне: Королева Брайс.
Они не ложились спать до полуночи-смотрели реалити-шоу о кучке горячих молодых Ваниров, работающих в пляжном клубе на островах Корональ. Сначала он отказывался, но к концу первого часа он был тем, кто настаивал на следующем эпизоде. Потом еще на одном.
Ей не было больно от того, что они сидели на противоположных концах дивана, а раньше сидели бок о бок, и его бедро прижималось к ее бедру. Возможно, он играл бы с ее косой. Она могла бы позволить ему это.
На следующее утро Хант как раз шел за Брайс к лифту, когда зазвонил его телефон. Он бросил один взгляд на номер и поморщился, прежде чем снять трубку.
— Здравствуй, Мика.
— Мой офис. Пятнадцать минут.
Брайс нажала кнопку лифта, но Хант указал на дверь на крыше. Он отнесет ее в галерею, а потом направится в центральный торговый район.
— Хорошо, - осторожно сказал он. — Вы хотите, чтобы Мисс Квинлан присоединилась к нам?
— Только ты. - Линия оборвалась.

Глава 54

Хант вошел в башню через черный ход, старательно избегая любого места, где могла оказаться Сэндриэль. Исайя не брал трубку, и он знал, что лучше не звонить до тех пор, пока тот не перезвонит.
Мика смотрел в окно, когда он пришел, сила Архангела уже парила надвигающейся бурей в комнате.
— Почему, - спросил Архангел, — ты проводишь тесты Фейри на старых уликах в лаборатории?
— У нас есть все основания полагать, что демон, которого мы опознали, не стоит за смертью Даники Фендир. Если мы найдем то, что действительно убило ее, это может привести нас к тому, кто вызвал его.
— Саммит состоится через две недели.
— Я все понимаю. Мы работаем так усердно, как только можем.
— Так ли это? Выпивка виски в баре с Брайс Квинлан считается работой?
Мудак.
— Мы уже этим занимаемся. Не беспокойтесь.
— Сабина Фендир звонила мне в офис, ты же знаешь. Чтобы оторвать мне голову за то, что я подозреваю ее. - В этих глазах не было ничего человеческого. Только хладнокровный хищник.
— Это была ошибка, и мы признаем это, но у нас было достаточно оснований верить в это...
— Выполняй. Свою. Работу.
— Конечно, - процедил сквозь зубы Хант.
— Сандриэль спрашивала о тебе... и о Мисс Квинлан тоже. Она сделала мне несколько щедрых предложений снова поменяться местами. - Желудок Ханта налился свинцом. — До сих пор я ей отказывал. Я говорил ей, что ты слишком ценен для меня.
Мика бросил папку на стол и снова повернулся к окну.
— Не заставляй меня передумать, Хант.
Хант прочитал файл—молчаливый приказ, который он передал. Его наказание. За Сабину, за то, что она слишком долго жила, за то, что просто существовала. Смерть за смерть.
Он остановился у казармы, чтобы взять свой шлем.
Мика написал на полях списка, имена и их преступления. Никакого оружия.
Поэтому Хант схватил еще несколько своих черных кинжалов и нож с длинной рукояткой.
Каждое движение было осторожным. Преднамеренным. Каждое движение его тела, когда он надевал свой черный боевой костюм, успокаивало его разум, оттягивая его все дальше и дальше от самого себя.
На столе у него зазвонил телефон, и он взглянул на него только для того, чтобы увидеть, что написала ему Королева Брайс:
Все в порядке?
Хант натянул черные перчатки.
Его телефон снова зазвонил.
Я собираюсь заказать на обед суп с клецками. Хочешь?
Хант перевернул телефон, закрывая экран от посторонних глаз. Как будто это каким-то образом помешает ей узнать, что он делает. Он собрал свое оружие с многовековой эффективностью. А потом надела шлем.
Мир погрузился в холодный расчет, его краски потускнели.
Только тогда он взял трубку и написал Брайс:
Я в порядке. Увидимся позже.
Она уже написала ответ, когда он добрался до посадочной площадки казармы. Он видел, как вспыхнул значок ручки, исчез и снова появился. Как будто она написала десять разных ответов, прежде чем остановиться на хорошо.
Хант выключил свой телефон, когда протискивался через двери на открытый воздух.
Он казался пятном на фоне яркого света. Тень, стоящая на фоне солнца.
Взмах крыльев заставил его подняться в небо и даже не оглянуться.

***

Что-то было не так.
Брайс поняла это в тот момент, когда не получила от него никаких известий после часа, проведенного в Комициуме.
Это чувство только усилилось от его неопределенного ответа на ее сообщение. Никаких упоминаний о том, зачем его вызвали и что он задумал.
Как будто кто-то другой написал за него.
Она напечатала дюжину разных ответов на сообщение Ханта.
Пожалуйста, скажи мне, что все в порядке.
Напиши 1, Если тебе нужна помощь.
Я сделала что-то, что расстроило тебя?
Что случилось?
Тебе нужно, чтобы я пришла в Комициум?
Он отказался от предложения супа с клецками—неужели кто-то украл его телефон?
Снова и снова, набирая и удаляя, пока она не написала, Я беспокоюсь. Пожалуйста, позвони мне. Но она не имела права волноваться, требовать от него всего этого.
Поэтому она решила смириться.
И от него не было никаких вестей. Она как одержимая проверяла свой телефон весь рабочий день.
Ничего.
Тревога превратилась в извивающийся узел в ее животе. Она даже не заказала суп. Один взгляд на камеры на крыше показал, что Наоми сидит там весь день с напряженным лицом.
Брайс поднялась туда около трех.
— А вы не знаете, куда он мог пойти? - спросила она, крепко обхватив себя руками.
Наоми оглядела ее с ног до головы.
— Хант в порядке, - сказала она. — Он... - она остановилась, прочитав что-то на лице Брайс. В ее глазах мелькнуло удивление. — Он в порядке, - мягко сказала ангел.
К тому времени, когда Брайс вернулась домой, а Наоми расположилась на соседней крыше, она уже перестала ей верить.
К Хель осторожность.
Стоя у себя на кухне, пока часы ползли к восьми, она написала Ханту:
Пожалуйста, позвони мне. Я беспокоюсь за тебя.
Пусть он выйдет на связь.
Она в последний раз за ночь обошла Сиринкс, сжимая в руке телефон. Как будто чем крепче она будет сжимать его, тем больше шансов, что он ответит.
Было уже одиннадцать, когда она прервалась и набрала знакомый номер. Рун снял трубку после первого же гудка.
— Что случилось?
Как он узнал, ей было все равно.
— Я... - она судорожно сглотнула.
— Брайс. - Голос Руна стал резче. Музыка играла на заднем плане, но она становилась тише, словно он двигался в более тихую часть того места, где он находился.
— Ты сегодня где-нибудь видел Ханта? - Ее голос звучал тонко и высоко.
На заднем плане Флинн спросил:
— Все в порядке?
Рун просто спросил ее:
— Что случилось?
— Ты видел Ханта на стрельбище или где-нибудь еще...
Музыка стихла. Хлопнула дверь.
— Где ты?
— Дома. - И тут до нее дошло, как это глупо-звонить ему и спрашивать, знает ли Рун, что делает личный убийца губернатора.
— Дай мне пять минут...
— Нет, ты мне здесь не нужен. Я в порядке. Я просто... - ее горло обожгло. — Я не могу его найти. - А что, если Хант лежал в куче костей, плоти и крови?
Когда ее молчание затянулось, Рун сказал с тихой напряженностью:
— Я поставлю Дека и Флинна на это...
Чары загудели, и входная дверь открылась.
Брайс замерла, когда дверь медленно открылась. Когда Хант, одетый в боевой черный цвет и этот знаменитый шлем, вошел внутрь.
Казалось, что каждый шаг требовал от него полной сосредоточенности. И его запах тоже...
Кровь.
Только не его собственная.
— Брайс?
— Он вернулся, - выдохнула она в трубку. — Я позвоню тебе завтра, - сказала она брату и повесила трубку.
Хант остановился в центре комнаты.
Кровь окрасила его крылья. Она сияла на его кожаном костюме. Брызги попали на забрало его шлема.
— Что... что случилось? - все, что ей удалось сказать.
Он снова двинулся вперед. Он прошел прямо мимо нее, и запах всей этой крови-нескольких разных видов крови-запятнал воздух. Он не произнес ни слова.
— Хант. - Любое облегчение, которое нахлынуло на нее, теперь превратилось во что-то более острое.
Он направился в свою комнату и не остановился. Она не смела пошевелиться. Он был призраком, демоном, тенью смерти.
Этот мужчина в шлеме и боевой одежде... она не знала его.
Хант добрался до своей комнаты, даже не взглянув на нее, и закрыл за собой дверь.

***

Он не мог этого вынести.
Он не мог вынести выражение чистого, дрожащего от волнения облегчения на ее лице, когда вошел в квартиру. Он вернулся сюда сразу после того, как закончил, потому что думал, что она уже спит и он сможет смыть кровь, не возвращаясь сначала в казармы Комициума, но она просто стояла в гостиной. Ждала его.
И когда он вошел в квартиру, она увидела и почувствовала запах крови …
Он также не мог вынести ужаса и боли на ее лице.
Ты видишь, что эта жизнь сделала со мной? - хотел он спросить. Но он был выше всяких слов. До сих пор слышались только крики. Начиная с трех мужчин, с которыми он провел несколько часов, все это было сделано в соответствии с требованиями Мики.
Хант направился в ванную и включил душ на полную мощность. Он снял шлем, яркие лучи прожигали ему глаза. Затем он снял перчатки.
Она выглядела такой испуганной. В этом не было ничего удивительного. До сих пор она не могла по-настоящему понять, что и кто он такой. Почему люди шарахались от него? Она не посмотрит ему в глаза.
Хант снял скафандр, его ушибленная кожа уже заживала. Наркобароны, с которыми он покончил сегодня ночью, нанесли несколько ударов, прежде чем он смог их усмирить. Прежде чем он пригвоздил их к земле, насаживая на свои клинки.
И оставил их там, кричащих от боли, несколько часов назад.
Голый, он вошел в душ, белые плитки которого уже покрылись испариной.
Горячая вода обжигала его кожу, как кислота.
Он проглотил свой крик, рыдания, всхлипы и не стал сопротивляться бурлящему потоку.
Он ничего не сделал, когда позволил воде сжечь все вокруг.

***

Мика отправил его на задание. Он приказал Ханту убить кого-то. Несколько человек, судя по разным запахам, исходящим от него. Неужели каждая из этих жизней идет в счет его ужасного долга?
Это была его работа, его путь к свободе, то, что он делал для губернатора, и все же... и все же Брайс никогда по-настоящему не задумывалась об этом. Что она с ним сделала. Каковы же были последствия?
Это был не путь к свободе. Это был путь в Хель.
Брайс задержалась в гостиной, ожидая, когда он закончит принимать душ. Вода продолжала течь. Двадцать минут. Тридцать. Сорок.
Когда часы показывали один час, она обнаружила, что стучит в его дверь.
— Хант?
Нет ответа. Вода продолжала течь.
Она приоткрыла дверь и заглянула в полутемную спальню. Дверь в ванную была открыта, и оттуда валил пар. Так много пара, что в спальне стаяла духота.
— Хант? - Она подалась вперед, вытянув шею, чтобы заглянуть в ярко освещенную ванную. Никаких следов его присутствия в душе...
Намек на мокрое серое крыло поднялся из-за стекла душевой кабины.
Она двигалась, не думая и не заботясь ни о чем.
Она была в ванной в мгновение ока, с его именем на губах, готовясь к худшему, жалея, что не схватила свой телефон с кухонного стола...
Но он был там. Он сидел голый на полу душевой кабины, опустив голову между колен. Вода стучала ему в спину, на крылья, капала с волос. Его покрытая золотой пылью коричневая кожа мерцала гневным красным цветом.
Брайс сделала шаг в душ и зашипела. Вода была обжигающе горячей.
— Хант, - сказала она. Он даже не моргнул.
Она перевела взгляд с него на душевую кабину. Его тело исцеляло ожоги, а потом вода обжигала, обжигала и обжигала. Это должно было быть мучительно.
Она подавила свой вопль, когда потянулась к душу, чтобы уменьшить температуру, почти кипящая вода намочила ее рубашку, брюки.
Он даже не пошевелился. Даже не взглянул на нее. Она поняла, что он делал это уже много раз. Каждый раз, когда Мика посылал его, и все Архангелы, которым он служил до этого.
Сиринкс подошла поближе, обнюхала окровавленную одежду и растянулась на коврике, положив голову на передние лапы.
Хант не подал никаких признаков того, что она стояла там.
Но его дыхание стало глубже. Стало легче.
И она не могла объяснить, почему она это сделала, но она схватила бутылку шампуня и кусок лавандового мыла из укромного уголка в плитках. Затем опустилась перед ним на колени.
— Я собираюсь очистить тебя, - тихо сказала она. — Если ты не возражаешь.
Легкий, но ужасно ясный кивок был его единственным ответом. Как будто слова все еще были слишком тяжелы.
Поэтому Брайс вылила шампунь ей на руки, а затем вплела ее пальцы в его волосы. Густые пряди были тяжелыми, и она осторожно потерла их, откинув его голову назад, чтобы прополоскать. Наконец он поднял глаза. Он встретил ее взгляд, когда его голова откинулась назад в поток воды.
— Ты только посмотри, что я чувствую, - прошептала она, и ее горло сжалось. — Каждый день.
Он моргнул-это был единственный признак того, что он услышал.
Она убрала руки с его волос и взяла кусок мыла. Он был голый, поняла она, но почему-то забыла об этом. Совершенно голый. Она не позволила себе даже подумать об этом, начав намыливать его шею, мощные плечи, мускулистые руки.
— Я оставлю тебе твою нижнюю половину для наслаждения, - сказала она, и ее лицо вспыхнуло.
Он просто наблюдал за ней с такой откровенностью. Более интимное, чем любое прикосновение его губ к ее шее. Как будто он действительно видел все, чем она была и чем еще могла стать.
Она потерла его верхнюю часть тела, как только могла.
— Я не могу очистить твои крылья, когда ты сидишь у стены.
Хант поднялся на ноги мощным, грациозным рывком.
Она старалась не смотреть на то, что привлекло ее внимание. Что-то очень значительное, чего он, казалось, не замечал и о чем не заботился.
Так что ей тоже будет все равно. Она встала, разбрызгивая воду, и осторожно повернула его. Она также не позволяла себе любоваться видом сзади. Мускулы и совершенство его тела.
У тебя идеальная задница, - сказал он ей тогда.
Точно так же она могла теперь сказать и про него.
Она намылила ему крылья, потемневшие от воды.
Он возвышался над ней настолько, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до вершины его крыльев. Она молча вымыла его, и Хант, опустив голову, уперся руками в кафель. Он нуждался в отдыхе и сне. Поэтому Брайс смыла мыло, убедившись, что каждое перышко было чистым, а затем потянулась к ангелу, чтобы выключить душ.
Только журчание воды, стекающей в канализацию, наполняло душную ванную комнату.
Брайс схватила полотенце и Хант повернулся к ней лицом. Она накинула ткань ему на бедра, сдернула второе полотенце со стойки рядом с душевой кабиной и провела им по его загорелой коже. Нежно похлопала по сухим крыльям. Потом потрепала его по волосам.
— Пошли, - пробормотала она. — В кровать.
Его лицо стало более настороженным, но он не возражал, когда она вытащила его из душа, капая водой с ее промокшей одежды и волос. Он не возражал, когда она повела его в спальню, к комоду, куда он положил свои вещи.
Она вытащила черные трусы и наклонилась, не отрывая глаз от пола, пока растягивала пояс.
— Надевай.
Хант повиновался, сначала одной ногой, потом другой. Она встала, натягивая трусы вверх по его мощным бедрам и с мягким щелчком освободила эластичный пояс. Брайс выхватила из другого ящика белую футболку, хмуро посмотрела на сложенные крылья за спиной и положила ее обратно.
— Останешься в трусах, - объявила она, откидывая одеяло с кровати, которую он так старательно застилал каждое утро. Она похлопала по матрасу. — Поспи немного, Хант.
Он снова повиновался и с тихим стоном скользнул на простыню.
Она выключила свет в ванной, затемнив спальню, и вернулась туда, где он сейчас лежал, все еще глядя на нее. Осмелившись убрать влажные волосы с его лба, Брайс провела пальцами по ненавистной татуировке. Он закрыл глаза.
— Я так волновалась за тебя, - прошептала она, снова поглаживая его волосы. — Я... - она не смогла закончить фразу. Поэтому она сделала шаг назад, чтобы пойти в свою комнату, переодеться в сухую одежду и, возможно, немного поспать самой.
Но теплая, сильная рука схватила ее за запястье. Останавливая ее.
Она оглянулась и снова увидела, что Хант пристально смотрит на нее.
— Ну и что же?
Легкое прикосновение к ее запястью сказало ей все.
Останься.
Ее грудь сдавило до боли.
— Окей. - Она сделала глубокий вдох. — Ладно, конечно.
И по какой-то причине мысль о том, чтобы пройти весь путь до ее спальни, оставить его хотя бы на мгновение, казалась слишком рискованной. Как будто он снова мог исчезнуть, если она уйдет переодеваться.
Поэтому она схватила белую футболку, которую собиралась отдать ему, и отвернулась, снимая свою собственную рубашку и лифчик и бросая их в ванную. Они приземлились с шлепком на кафель, заглушая шорох его мягкой футболкой, когда она натянула ее на себя. Она свисала ей до колен, обеспечивая достаточное прикрытие, чтобы она стащила с себя мокрую одежду и нижнее белье и тоже бросила их в ванную.
Сиринкс прыгнула на кровать, свернувшись калачиком в ногах. И Хант отодвинулся, давая ей достаточно места.
— Окей, - повторила она, больше обращаясь к самой себе.
Простыни были теплыми и пахли им-кедром поцелованным дождем. Она старалась не вдыхать его слишком явно, когда села у изголовья кровати. И она постаралась не выглядеть слишком шокированной, когда он положил голову ей на бедро, а руку на подушку.
Ребенок, положивший голову на колени матери. Друг, ищущий хоть какой-то утешительный контакт, которое напомнило бы ему, что он живое существо. Хороший человек, независимо от того, что они заставляли его делать.
Брайс снова осторожно убрала волосы с его лба.
Глаза Ханта закрылись, но он слегка наклонился к ней. Молчаливая просьба.
Поэтому Брайс продолжала гладить его волосы, снова и снова, пока его дыхание не стало более глубоким и ровным, пока его мощное тело не обмякло рядом с ней.

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒