Роб Дж. Хайес «Город королей» 8 страница

Защитники почти закончились, и они почти дошли до первых людей со стремянок. Еще снаряд попал в дюжине футов впереди, и несколько нападающих стали мясом, костями и кровью. Он посмотрел на внутреннюю стену. Было сложно понять расстояние одним глазом, но оно было небольшим. У них было время и снаряжение.

- Лучники, - тихо сказал Бетрим. – Лучники. Нужно стрелять в ответ!

Звук рожка раздался в небе, за ним другой. Все солдаты, которые не бились, замерли. Бетрим склонил голову и ждал.

БАБАХ!

В паре футов от солдат Потерянного мужчина слушал рожок, и его пробило и придавило к стене. Он подавился кровью, потянулся к Бетриму, а потом его ладонь опустилась, и глаза опустели.

- Твою мать, - выдохнул Бетрим, не мог отвести взгляда от бедняги, прибитого к стене, истекающего кровью. Снаряды и стрелы летели на них, они были просто мишенями на внешней стене, как на тренировке.

- Это был приказ отступать? – сказал солдат.

Бетрим посмотрел на капитана, тот кивнул. Он смотрел на внутреннюю стену, пытаясь предсказать, куда попадет следующий снаряд-скорпион.

- Да, НАЗАД! – закричал Бетрим изо всех сил. – К стремянкам и по лестнице. ОТСТУПАЕМ!

Черный Шип не считал себя подходящим лидером в бою, но знал, как отступать, ведь это было тем же, что и убегать подальше.

БАБАХ!

Бетрим скривился, ожидая, что снаряд пробьет его. Через миг он понял, что в этот раз его не задело. Он повернул голову к лестнице. Он ощутил резкую боль в затылке, потянулся проверить, но руки не двигались, и каменный пол летел к нему навстречу.

Роза

Люсиль помогла ей сесть на мягкий стул. Роза тут же стала искать удобное место. Без толку. Поерзав, она устроилась относительно удобно. Хуже всего было то, что ей снова нужно было облегчиться.

- Не нужно так на себя давить, - сказала Люсиль, стала убирать в палатке. Женщина уже опустила кубок фруктового вина на столик рядом, и Роза признала, что она была полезной. – Слишком много стресса может устроить роды раньше, чем ребенок готов.

- Хорошо, - Роза вздохнула. – Я готова. Если он не родится вскоре, я вырежу его из себя.

Люсиль рассмеялась, подняла нож с ковра. Это был нож Бетрима. Наверное, один из мелких кинжалов, которые он любил скрывать на себе. Они разделяли эту черту. Вряд ди все оружие на них смогли бы найти.

- Не стоит это разбрасывать, миледи, - продолжила Люсиль, опустив нож на стол с картой Тигля. – Когда ребенок будет ползать, он будет все подбирать и совать в рот.

Роза пожала плечами.

- Это способ узнать, что есть острые предметы.

Люсиль возмущенно посмотрела на нее, и Роза рассмеялась.

- Разве я плачу тебе не за уборку за мной и присмотр за ребенком? Мне нужно править королевством, понимаешь?

Роза поерзала еще и взяла кубок вина.

- Спасибо, Люсиль. Я ценю все, что ты делаешь, - это было правдой по большей части. Ей не нравилось, когда женщина упрекала ее при всех, но такое было редким, и это было маленькой ценой за все, что Люсиль делала для нее.

Ткань палатки двигалась, вошла Генри. Маленькая женщина была в засохшей крови, ее лицо и руки были алыми, ее глаза выглядели мертвыми. Роза лишь несколько раз видела Генри без ее шляпы, и под кровью она видела шрамы, которые на ее лице оставили демоны, белые, ставшие четче от красного.

Генри подняла голову и огляделась в палатке, ее взгляд скользнул по Люсиль и Розе, словно их там не было, сосредоточился на шкафу в конце палатки. Генри без слов пошла к шкафу, ее ноги оставляли грязь на коврах.

Люсиль посмотрела на Розу, что-то близкое к панике было на ее лице, но Роза просто покачала медленно головой. Они не были в опасности, по крайней мере, Роза. Генри не любила ее, но, пока в ней был ребенок Бетрима, Генри была безопасной, как верная собака.

Роза смотрела, а Генри остановилась перед шкафом, открыла дверцу и полезла внутрь. Она вытащила бутылку – редкий виски, если Роза не ошибалась. Генри рухнула рядом со шкафом, забилась в щель между ним и койкой. Маленькая убийца притянула колени к груди, прижала бутылку к себе, не сделав глотка.

Генри долго просто смотрела вперед, почти не мигая, бутылка была у груди. Роза смотрела, и Люсиль дальше убирала, теперь взялась за грязь от сапог Генри.

Роза склонилась и взяла кубок со столика, подняла в сторону Генри.

- Выпьем за павших.

Генри не двигалась, не подняла бутылку к губам, не подвинула пустой взгляд.

- Мы скоро будем с ними, - в ее голосе не было печали. Не было гнева или страха. Не было ничего. Слова звучали мертво.

Роза сделала глоток вина и опустила кубок. Она поднялась и проковыляла к подавленной женщине.

- Генри, - сказала Роза.

Она махнула Люсиль, женщина помогла ей встать на колени. Она оказалась лицом к лицу с Генри, их разделяло немного расстояния, и она выглядела безоружно. Кровь была чьей-то. Может, даже разных людей. Это было странно. Роза знала достаточно о Генри, она не просто так была Красной Генри. Она убила сотни человек, если истории были правдой, некоторых без повода.

- Генри, - снова сказала Роза, в этот раз помахала рукой перед ее лицом.

Генри подняла голову, на миг Роза увидела в ее глазах что-то еще: страх и боль смешались. Безнадежность и отчаяние. Что-то внутри сжалось, Роза ощутила ком в горле. Было сложно произнести следующие слова:

- Генри, где мой муж?

Генри покачала головой.

- Не знаю. Почти сразу потеряла Шипа из виду. Я… не знаю.

В глазах женщины были слезы. Роза сжала ладони Генри своими руками, хоть на них была засохшая кровь.

Когда-то не так давно Роза думала, что они с Генри могли подраться. Женщина была верной Бетриму, это было очевидно, но она не была верна Розе, несмотря на ее отношения с Черным Шипом. Они бились словами пару раз, как-то даже кричали друг на друга, но до острых предметов не доходило.

Теперь она смотрела на Генри, слезы катились по ее окровавленному лицу. Роза была вдвойне рада, что не доводила их споры дальше слов. Генри не издала ни звука, пока плакала, не всхлипывала и не шмыгала. Она почти не двигалась, просто слезы капали на их ладони.

Роза вскоре уже не могла оставаться в таком положении. Дискомфорт почти вызывал боль. Она убрала ладони от Генри, и та сжалась в комок, обнимая бутылку. Роза схватилась за койку и поднялась на ноги, кривясь от боли.

- Мне позвать Сузку, милая?

Генри подняла голову. Ее глаза были красными от слез, но в них появилась сталь. Она яростно замотала головой.

Роза кивнула.

- Как хочешь. Понимаю. Никуда не спеши, Генри.

Она не могла сдержать тревогу внутри. Бетрим не вернулся. Может, он еще был с отрядом, может, выпивал за павших товарищей. Может, он сам был павшим. Розе нужно было узнать больше, узнать, что случилось там, сколько солдат погибло.

- Где Мопс, когда он нужен? – Роза пошла к входу в палатку, решив найти генерала Верита самостоятельно, но он прошел в палатку.

Генерал Верит опустил голову, потом поднял и прошел к столу с картой. Его щеки были румяными, несмотря на холод в воздухе. Солнце садилось снаружи, и вскоре из света останутся только луна и костры. Далеко на севере в это время года ночи были очень холодными.

- Она в порядке? – спросил генерал, махнув на Генри.

Роза прошла к генералу Вериту и прислонилась к столу.

- Генри не ранена.

- Черный Шип?

Роза подавила желание кричать.

- Я надеялась, что вы дадите ответ на это, генерал. Я жду отчета.

Генерал Верит покачал головой.

- Начать с плохих или хороших новостей?

- Все придется услышать, генерал, и промедление никак не смягчит удар.

Его лицо было осунувшимся и уставшим. Впервые с их встречи его плечи были опущены, и вес брони, казалось, давил на них.

- Мы потеряли почти девять тысяч человек, почти половину армии. Думаю, потеряем еще около тысячи до восхода солнца.

Роза сглотнула и была рада, что держалась за стол. Они пробили первую стену и потеряли так много. Девять тысяч. Она могла представить это в монетах, даже видела такую сумму. Но в людях…

- Еще тысяча? Ранены? – спросила Роза.

- Некоторые. Мы потеряем часть от ран, да. Но больше потеряем из-за побегов.

- Что?

- Любая армия с лагерем теряет солдат из-за побега. Некоторым скучно, некоторые хотят вернуться к семьям, растить посевы или детей. Кто-то хочет попытать удачи в другом месте, - он вздохнул. – И мы понесли большие потери, миледи. Я приказывал командирам следить за своими людьми, но… - он покачал головой. – Если люди хотят уйти, они уйдут.

Роза потерла виски.

- Их все еще меньше, чем нас.

Генерал кивнул.

- Думаем, они потеряли от пятисот до тысячи солдат.

- Двадцать к одному, - отметила Роза. – Боги…

Генерал Верит кивнул.

- Наверное. Мы не можем позволить еще одну такую атаку, миледи. Мы или найдем способ пробить стены, или будем долго выжидать.

- Как? – спросила Роза. – Как это прошло так плохо?

- Там была ловушка, - Генри все еще сидела между шкафом и кроватью Розы.

Роза взглянула на нее, а потом на генерала. Он кивнул.

- Они хотели, чтобы мы пробили внешнюю стену. Они впустили нас во врата и на стремянки, - он издал горький смешок. – Нильс Брекович – хороший командир, ничего не скажешь. Это отличный план, - генерал покачал головой. – Я должен был это предвидеть.

Роза нахмурилась.

- Не уверена, что я понимаю. Как то, что нас впустили, может быть хорошим планом? В чем была ловушка?

Генерал Верит указал на карту.

- Весь город построен как ловушка. Внутренние стены прочнее. Их нужно убрать первыми. Внешние стены – ловушка для атакующих солдат, пока люди стоят на внутренней стене. Но и внешние стены нельзя бросать, или солдаты на них продолжат сыпать стрелы. Брекович намеренно оставил на внешней стене меньше солдат. Он хотел, чтобы мы прошли ее, подняли туда отряды. И он хотел, чтобы мы пробили внешние врата. Он знал, что тогда большой отряд пройдет, чтобы пробиться дальше. Если мы хотим успешное нападение, нужно захватывать внешнюю стену, при этом пробиваясь и на внутреннюю.

Генерал постучал по карте, где была изображена внутренняя стена.

- Тут у них чаны с раскаленным маслом, снаряды-скорпионы, которые бьют по тем, кто на внешней стене. И больше лучников, лучше защита. Внешняя стена не защищена от атаки изнутри. Как только мы отправили отряд больше, он закрыл ловушку, использовал внутренние стены на полную. Это была ужасная ловушка, мы шагнули в петлю. Я толкнул нас в петлю.

Роза судорожно вдохнула, глядя на карту.

- Захват внешней стены без захвата внутренней – это смерть, и мы не можем оставить солдат на внешней стене, иначе они бьют по спинам. Сколько людей у них осталось?

- Может, четыре тысячи. Хватит против наших десяти.

- Не понимаю, генерал, - сказала Роза. – Я не вижу путь к победе.

- И я. Вчера я предлагал осаду. Никто не вошел и не вышел бы. Выждать, пока не закончатся их припасы. Сегодня предлагаю это снова, но тверже. Мы не можем нападать на город, миледи. Его не пробить.

- Даже если мы пробьемся снова, мы не сможем стремянками подняться на внутреннюю стену, - отметила Роза. – Придется бить врата.

- А мне говорили, что там столько дыр в стенах, что проход будет усеян трупами наших солдат, - генерал Верит уперся ладонями в стол и опустил голову. – Прикажите осаду, миледи. Мы устроимся до начала зимы. Найдем ресурсы для отрядов.

- Ресурсов нет, - сказала Роза, печально покачав головой.

Генерал Верит пожал плечами, усталость проступила на его лице.

Роза ударила кулаком по столу. Нож, который оставила Люсиль, подпрыгнул и замер. Роза кивнула через пару мгновений. Она не видела другого выхода. Она оставит генералу Вериту осаду, вернется в Чейд, побежденная кровавыми мерзавцами. Может, она сможет получить поддержку от Гильдии в Акантии или от свободного города Ларкоса. Вскоре разлетится весть, что кровавые победили, и это вызовет сочувствие к ним, может, убедит скрытую поддержку подняться. Этого Роза и боялась, потому ей нужно было раздавить кровавых. Она убила все семьи, кроме трех, но их влияние не пропало. Рана Тигля уже гнила, и вся Пустошь пострадает.

Вход палатки снова двигался, появилось лицо Мопса. Он будто постарел на десять лет, был в пятнах засохшей крови, бинт обвивал голову, закрывал левый глаз. Его одежда была в дырах, правая рука была на перевязи.

- Миледи, - Мопс неуклюже поклонился с болью.

- Где мой муж? – спросила Роза, не успев себя успокоить.

- Не знаю, миледи. Нас разделили, когда врата пробили. Думаю, капитан Потерянный был с ними вместе с его стражами. К вам гонец, миледи. Из города. С коробкой.

- Впусти его, - сказала Роза.

Она выпрямила спину и заставила себя выглядеть величаво. Генерал Верит встал у входа в палатку, Мопс вышел за гонцом. Роза в последний миг шагнула в сторону, встав между входом и Генри. Маленькая женщина все еще была в углу, не пришла в себя. Ее не нужно было видеть другим.

Мопс впустил гонца, и генерал Верит остановил юношу, не дав ему зайти далеко. Он держал деревянную коробочку, может, в половину фута на еще половину, резную. Шкатулка была хорошей. У мужчины были короткие темные волосы и узкие усы. Казалось, в нем не было ни капли крови. Нильс Брекович не рисковал, посылая на разговор с ней одного из кровавых.

Генерал без слов забрал у мужчины коробочку, приоткрыл и заглянул. Его лицо из растерянного стало гневным, он закрыл крышку, опустил шкатулку на стол, прижал ладонь к плечу юноши. Жест не был мягким, и юноша был готов наложить в штаны.

- Я… эм. Мне сказали доставить это и послание… - он закрыл глаза, миг казалось, что он расплачется. – Доставить шлюхе.

Роза приподняла бровь. Кровавый не был против потратить жизнь парня. Она взяла шкатулку со стола и открыла.

В коробке была ладонь. Левая ладонь, обрезанная выше запястья. Ладонь с тремя пальцами: мизинцем, указательным и большим. Средний палец был обрезан наполовину. Раны были давно зажившими, ведь прошли годы, может, десять лет. Ладонь была в шрамах, мозолях и грязи, лежала на зеленом шелке. Кровь текла из обрубка, но уже высохла.

- Что там? – спросила Генри. Она не двигалась, но смотрела на Розу. Глаза были красными от слез, с мольбой в них.

Роза закрыла шкатулку и бросила ее на стол.

- Это левая ладонь моего мужа.

Генри молчала, но опустила голову.

- Скажи, юноша, - Роза шагнула к нему. – Какое послание ты принес шлюхе?

Мужчина заметно дрожал, генерал Верит сжимал его плечо все сильнее.

- Ай. Он, кхм… лорд Брекович сказал, что каждый день, пока тут ваша армия, он… кхм, будет присылать другую часть вашего мужа.

День 4 – Предательство

Черный Шип

Странное чувство сопровождало пробуждение после ночи с выпивкой. Бетрим давно понял, что после этого везде болело, как от побоев. Он с этим сравнивал ощущение. Не открывая глаз, он знал, что ночь была пьяной, потому он и не помнил ничего. Он хотел не открывать глаз, погрузиться в забвение. Бетрим знал, что с похмельем лучше было проспаться.

Вскоре появилось давление. Желание отлить могло легко поднять мужчину. Бетрим, бывало, мочился в штаны, но он теперь был лордом, важным, на него равнялись, и он не мог мочиться в пьяном ступоре. И во рту была гниль, это нужно было исправить.

Бетрим потянулся почесать ожог на лице. Странно, что он едва ощущал прикосновение к испорченной коже, но она все равно зудела. Но он не почесал, а ткнулся в лицо ноющей ладонью. Боль была сильной. Почти агония, которая слепила, а он уже был наполовину слепым. Он застонал и заставил глаз открыться.

Над ним был темный каменный потолок. Он пытался понять, где был. Последним он помнил, как был в бою, армия была у стен города. Он должен быть в палатке, но палатки не делали из камня.

С опасением Бетрим повернул голову и увидел прочные железные прутья между ним и дальней стеной. Он знал, как выглядела темница, и было понятно, что он был там. Он застонал и попытался сесть.

- Черт, - рот Бетрима двигался медленно, но это нельзя было сравнить с обжигающей болью в левой руке.

- Вижу, ты проснулся.

Бетрим прищурился во тьме. Кто-то сидел за прутьями. Пара человек, насколько он видел, силуэты в тусклом свете. Голос звучал знакомо, и Бетрим старался понять, откуда его знал. Он пытался тряхнуть головой, прогнать паутину, но это вызвало новую боль и волну тошноты, ухудшив его состояние.

- Проснись, Шип.

Бетрим фыркнул и попытался сплюнуть, но во рту было суше, чем в пустыне.

- Потерянный? Это ты? – прохрипел он. Всегда было странно, как человек мог умирать от жажды и хотеть пописать при этом.

- Да, - Потерянный говорил из мрака за прутьями. – Жаль насчет этого.

Бетрим кивнул.

- Тебе нужно посмотреть на ладонь.

Бетрим намеренно не смотрел на ладонь, если честно. Было больно, словно он сжимал солнце, а он знал это чувство. Гады лишили его пальца, а у него их уже было мало. Даже так придется посмотреть на руку, и не было смысла оттягивать.

Бетрим поднял левую ладонь к лицу. Но ладони не было. Его рука заканчивалась кровавым перевязанным обрубком у запястья. Он смотрел туда пару мгновений, борясь с гримасой боли, борясь с желанием потрогать обрубок. Подавляя желание кричать и злиться, подавляя тошноту от отвращения. Его калечили, и не раз, два пальца на левой ладони, два пальца на левой ступне, левый глаз выкололи и раздавили на улицах Сарта, левую сторону лица обожгли. Все происходило с его левой стороной, и Бетрим решил, что на то была причина. Но это было хуже других случаев. Это был не палец или два – целая ладонь пропала.

Он больше не сможет махать топором обеими руками. Не сможет держать две кружки эля одновременно, одну на сейчас, другую на потом. Он не сможет держать груди Розы обеими руками. Он многое не сможет больше делать. Многое потерял. Он принимал это как должное.

Через пару мгновений Бетрим отвел взгляд и встал на колени, а потом на ноги.

- Может, они даже оказали мне услугу, - сказал он, разглядывая маленькую камеру с влажными стенами, покрытыми мхом. – Три пальца все равно были неудобными. Теперь я могу получить что-нибудь другое. Я знал парня с одной рукой. Его звали Рольф Рукокрюк.

- Я его помню, - сказал Потерянный.

- У него был крюк вместо ладони, - продолжил Бетрим. Он нашел, что искал, прошел неуклюже к ведру в углу. – Самое странное, что он при мне делал крюком, было разрывание мелких зверьков из долин. Я не видел, чтобы кто-то так быстро разрывал тушки. Конечно, потом он вешал шкурку на другую ладонь и изображал куклу. Странным был этот Рольф, - Бетрим покачал головой и стал вытаскивать член из штанов одной рукой.

- Слушай, Шип, - начал Потерянный. – Я хотел сказать…

Бетрим заглушил предателя потоком мочи в металлическое ведро.

- Что, Потерянный? – крикнул он. – Я тебя не слышу.

- Я не хотел…

Бетрим давил сильнее. Так мочиться было неудобно, он залил свои сапоги, но шум хорошо заглушал голос Потерянного.

Бетрим закончил и громко выдохнул, тряхнул член пару раз и убрал в штаны. Спиной к Потерянному он понял, что кривился от боли в левой руке, проклиная то, что казалось, что он еще ощущал пальцы. Он постарался скрыть эмоции на лице и повернулся к капитану.

- Так ты предатель? – сказал Бетрим, пройдя к прутьям и сжав один прут правой ладонью. На этой хотя бы были все пальцы. Он потянул прут, но тот был крепким. Как и остальные, да и дверь явно была прочно закреплена. Он не мог вырваться отсюда.

Он видел Потерянного четче. Гад сидел на деревянном стуле, рядом был стол с парой кружек и колодой карт. Незнакомый солдат сидел с другой стороны стола.

Потерянный покачал головой.

- Я – не предатель, Шип. Я и не работал на тебя. Лорд Брекович нанял меня и моих людей полгода назад. Сказал нам вступить в твою армию и ждать подходящего момента.

- Момента ударить меня по голове и отрубить мою ладонь? – фыркнул Бетрим. Он потрогал правой ладонью затылок, было больно, но болело и все остальное тело.

- Это было не по плану, - Потерянный вздохнул и взял кружку, склонился и протянул ее через прутья. Бетрим взял кружку и осушил одним глотком. Вряд ли они травили бы его, ведь он уже был в их власти. – Просто шанс был хорошим. Я уважаю тебя, Шип. Ты вышел из игры и сделал себе имя. На тебя можно равняться. Но… Лорд Брекович платит лучше, чем ты и Роза. Намного лучше.

- Да? Ты ждал от меня больше денег? Чтобы я перебил предложение кровавого козла? Я перебью, только выпусти меня отсюда.

Потерянный рассмеялся и покачал головой.

- Даже если ты меня простишь, твоя жена – нет.

Бетрим кивнул.

- Точно. Она скормит тебе твои пальцы на глазах у всего мира. Но попробовать стоит, да? Долго я был без сознания? – Бетрим огляделся, осмотрел прутья. Если никто не придет за ним, он сможет схватить меч Потерянного, когда его вытащат из клетки. Конечно, даже освободившись, он останется запертым посреди Тигля и не сможет выйти из проклятого города.

- Полдня, - Потерянный скривился. – Прости за удар по голове.

- О, да? А за ладонь? – Бетрим улыбнулся и помахал кровавым обрубком. – За это будешь тоже извиняться? – он хрипло рассмеялся, звук разносился в маленькой камере.

Потерянный кивнул с мрачным лицом.

- Вообще-то, да.

Бетрим фыркнул.

- Они хоть постарались? – он не хотел снимать бинты и проверять. – Рану закрыли?

Потерянный снова кивнул.

- Ты нужен лорду Брековичу живым. Он хочет, чтобы ты видел, что будет.

- Ага, - Бетрим подавил тошноту, нахлынувшую волной. – И что будет?

Потерянный покачал головой.

- Он, наверное, убьет меня, если я испорчу сюрприз. Он скоро придет за тобой. Ночь наступила, время почти настало.

Бетриму не нравилось, что Потерянный не говорил четко, но он подозревал, что даже побои не заставили бы мерзавца говорить. Порой оставалось только ждать того, что будет. Бетрим знал, что был уже мертв, и кровавые не отпустят его. Ему нужно было просто потянуть время и узнать, мог ли он забрать с собой хоть одного из них.

Потерянный не ошибся, вскоре дверь темницы открылась, и вошли еще двое, одного Бетрим узнал. Он был большим, широким, носил боевой топор на спине. Его волосы были сбриты по бокам, росли длинными сверху, заплетенные в косу, которая ниспадала на его спину. Бетрим встретил мужчину, когда в прошлый раз был в плену и ждал казни в Тигле. Кажется, его звали Торивалем.

Глаза Ториваля были безумными. Бетрим уже такое видел. Такие люди, как он, любили калечить людей и убивать. Работая на Нильса Брековича, он точно занимался своим хобби, не нарушая законы.

- Выведи его, - приказал Ториваль. Потерянный поспешил послушаться.

Бетрим рассмеялся.

- Побитая собака остается такой, даже если ей немного платят.

Потерянный промолчал, сунул ключ в замок и открыл дверь. Ториваль подошел к Бетриму. Он был на пару дюймов ниже, не таким широким, но у него были обе ладони, и это давало ему преимущество. Он был не один, а Бетрим остался без поддержки.

- Вон, - прорычал Ториваль, и Бетрим не сопротивлялся. Его побьют, а это никому не поможет.

- Похоже, вы оба напали на меня, - сказал Бетрим, шагая из камеры в холодную ночь. Он поежился. – Может, я неправильно помню, но Потерянный бьет сильнее, - он оглянулся и улыбнулся Торивалю. – Может, ты просто сдерживался?

Ториваль толкнул Бетрима, и тот отшатнулся на пару шагов, но остался на ногах. Холод в воздухе притупил немного боль в обрубке, и он чудесно убрал из головы туман, какой бывал после удара по затылку. К сожалению, вид перед Бетримом не радовал.

Темница находилась на окраине зданий Тигля, перед ними были пятьдесят футов поля с короткой травой и местом для смерти. Горело много факелов, от этого ночь казалась мрачнее. Хуже было то, сколько лошадей ходило между зданиями и внутренней стеной. Бетрим не знал, сколько их там было, но точно много, это он видел.

Еще толчок в спину, и Бетрим зашагал вперед. Ториваль толкал его к лошадям, и только тогда Бетрим увидел всадников. На каждом коне был мужчина или женщина в кожаной броне или кольчуге, они были готовы убивать, будто им было мало сегодня.

Когда они оказались среди лошадей и всадников, Ториваль сжал Бетрима за шиворот, чтобы тот не улизнул в толпе. Бетрим прижимал левую ладонь к телу. Он не хотел, чтобы кто-то задел обрубок, заставив его кричать от боли.

Люди смотрели на них, мрачно сверлили взглядами Бетрима. Это не удивляло. Он был лидером армии возле их города. Они могли считать, что он был в ответе за их потери. Многие потеряли друзей или семью. Некоторые топали, когда он проходил, кричали, стараясь заставить его вздрогнуть. Другие плевали в него, порой попадали. Бетрим это игнорировал. Не было смысла злиться из-за оскорблений, когда он скорее всего умрет через пару часов.

Идти пятьдесят футов до внутренней стены было долго. Они шли среди лошадей и всадников, их много раз останавливали крупные воины Тигля, шагающие к Бетриму, пытаясь напугать его злым взглядом и оскорблениями. Бетрим не раз подавлял желание ударить кого-то лбом, чтобы у обоих выступила кровь.

Когда его закончили вести через отряды, они оказались у внутренней стены, лошади и всадники были сзади. Бетрим смотрел на открытые врата и поднятые решетки. От этого и собравшихся всадников он начинал нервничать.

Ториваль не дал ему времени глядеть на огромную стену, толкнул его через врата и под всеми убийственными дырами. Бетрим взглянул на них и скривился. Хорошо, что их нападение не прошло так далеко, они умерли бы тут сотнями, усыпали бы проход телами.

Он ощутил странный запах, когда они миновали внутреннюю стену и пошли к внешней. Бетрим узнал запах горелой плоти. Запах был ужасным, пропитывал землю и воздух, и дождь за один раз его не смоет. Тела пропали, их унесли и бросили за пределами города, но земля покраснела от пролитой крови многих. Бетрим шмыгнул и притих. Ему хотелось плюнуть, как он часто делал от отвращения, но он не стал так оскорблять тех, кто умер за дело Розы. И за его дело, если подумать.

Внешние врата были открытыми, их пока не чинили. Тарана не было видно, и Бетрим не знал, был он уничтожен защитниками или унесен нападающими.

Ториваль провел их к проходу, который вел во внешнюю стену. Деревянная дверь висела с дырой в ней, и Бетрим улыбнулся, зная, как ужасно при этом выглядел.

- Похоже, не нужен ключ, когда есть топор, - прохрипел он.

Ториваль оскалился.

- Больше ты топором махать не сможешь, Черный Шип. Иди наверх.

Один из солдат Ториваля, неприметный мужчина, пошел по лестнице, еще толчок убедил Бетрима, что он был следующим. Он пошел, радуясь, что они отрубили ладонь, а не ступню. Он все еще не знал, зачем им его ладонь, может, чтобы показать, что у них была власть над ним, может, потому что это было самым приметным в нем после его лица со шрамами. Это было не важно, ладонь пропала и не вернется.

Бетрим подумывал выхватить меч. Одна рука еще была целой, и если он сожмет рукоять меча, сможет унести с собой пару мерзавцев. Это было глупо, если подумать. Черный Шип был не из тех, кого убили бы пара безымянных солдат. Тяжело дыша, он во второй раз за много дней понял, почему ненавидел лестницы.

Стена, говорили, была высотой в сто футов, и Бетрим мог поверить в это, пока взбирался на вершину. Его лицо было красным, он тяжело дышал, и кровавый обрубок болел. Он хотел бы перевести дыхание на вершине лестницы, может, выругаться отборно, но Ториваль толкал его вперед. Вскоре он понял, почему.

На вершине стены на лагерь солдат, устроивших осаду, смотрели кровавые. Бетрим видел несколько лиц раньше раз или два раза. Но даже те, кого он не узнал, были очевидны. Они были милыми, если честно, с сильными чертами, яркими глазами и любовью к нарядной одежде. Все, кроме Нильса Брековича. Лорд семьи Брекович стоял там в броне, которая хорошо смотрелась бы на любом пехотинце, и его ладонь лежала на мече на боку. Ножны были потрепанными, но чистыми и ухоженными, побывали в бою.

Он не признавался другим, особенно Розе, но Бетрим уважал Нильса Брековича. Он был кровавым мерзавцем, но и известным на весь мир стратегом, единственным лордом кровавых за последние четыре поколения, который не гнушался немного испачкать руки. Конечно, он убивал при этом, злодей, но и близкие друзья Бетрима подходили под такое описание.

Потому Бетрим не любил кровавых: они считали себя лучше остальных в Пустоши. Жили в роскоши, пока люди, как Бетрим, играли, выживали или умирали, чтобы кровавые могли сказать, что их руки не были замараны, как у тех, кого они нанимали для своих грязных дел.

Да, Бетрим признавал себе, что уважал Нильса Брековича. И немного уважал Уиллема Йогарена, и это не помешало ему выманить Хаммера из города и набить его стрелами.

Ториваль сжимал воротник Бетрима, толкал его к последним из кровавых. Редкие люди в истории Пустоши убили так много мерзавцев. Бетрим заслужил личную встречу с теми, кого оставил в живых.

На стене было много крови. Они избавились от тел, но, видимо, людей не хватало, чтобы вымыть стены. Идти было опасно, и запах был ужасным.

Бетрим взглянул на лагерь. Горело так много факелов и костров, что он не мог сосчитать их, хотя их все же казалось меньше, чем ночь назад. Он гадал, сколько человек они потеряли. Хватит ли, чтобы пережить кошмар, который точно ждал их.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒