«Люби грешника и ненавидь грех!» 1 страница

«Люби грешника и ненавидь грех! »

Августин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОДАРОК СУДЬБЫ

Весной и летом 1943 года железнодорожная станция Вологды была забита военными эшелонами. Они спешили на запад день и ночь, шли и шли непрерывным потоком, иногда останавливаясь на станции, чтобы прицепить ещё несколько теплушек с новобранцами, отправляющимися на войну. В это время на фронте шла усиленная подготовка Красной Армии к великому сражению войны – Курской битве! Всё бросалось на фронт, всё отправлялось для победы над врагом, потерпевшим зимой невиданное поражение. И теперь, летом, две армии, две силы должны были сойтись в битве, как две волны, чтобы выстоять, или разбиться!

По призыву партии и государства на фронт записывались добровольцы. Выпускники вологодских школ приходили целыми классами с просьбой отправить их на фронт, чтобы бить немецкую гадину. Но брали не всех, кто-то получил отказ. Увы, отказали и Тамаре Ивановой, отличнице и выпускнице. Она была расстроена этим событием, её одноклассниц сразу зачислили на краткосрочные курсы медсестёр и радисток. Парни, все до одного, получили повестки, чему были невообразимо рады:

- Ну, девочки, до встречи! Как бы ни силён был враг, а мы его осилим с вашей помощью! Пишите нам письма на фронт почаще!
- Будем вас ждать! А вы ждите писем! – улыбались сквозь слёзы девушки, провожая ребят на тесном перроне. На протяжении всего июля проводы на фронт своих друзей стали для выпускников хорошей традицией.

В один из таких июльских солнечных дней в светлую комнатку выпускницы Ивановой Тамары впорхнула её лучшая подруга Светка Федоричева из параллельного класса:

-Тома! Привет! Одевайся скорей, идём провожать наших ребят! Троих из нашего класса забирают!

- Кого? Я их знаю? – у Тамары сразу заныло в груди.

- Родькина, Черняева и Харламова…да ты их всех знаешь!
- Харламова тоже? – Тамара насторожилась.

- Так ему ещё и восемнадцати нет, как и мне! Только через месяц будет!

-Добровольцем пошёл…Направление в Обкоме комсомола выпросил…Ты, чего стоишь как вкопанная, давай одевайся…Они уже на вокзале! – подруга торопила Тамару.

Тамара вспоминала сегодняшнее утро, когда она только открыла глаза. Солнце давно хозяйничало на стенах и мебели, рисуя яркие картинки. Тамаре приснился страшный сон, она ещё была под его впечатлением. Огромный взрыв ослепил её, оглушило громыхание, сбила с ног ударная волна и ранили бьющие по телу комья земли. «К чему бы это? » - сразу подумала она и побежала с расспросами к матери. Та ещё не ушла на работу.

- Дочка, сейчас война! А что ещё увидишь во сне? Успокойся! До Вологды враг не дойдёт. Полно. Иди, завтракай!

И после этого сразу примчалась Светка. По дороге на вокзал Тамара впопыхах рассказала свой необычный сон подруге:

-Убьют наших ребят, убьют!

-Обойдётся! Они вон, какие красавцы, сильные…так просто не сдадутся!

Через полчаса они были уже на вокзале.

- Где? Где их эшелон? – беспокоилась Тамара.

- Ты, чего? Найдём, вон на втором пути…Айда за мной! Подруга схватила Тамару за рукав.

Они быстро добежали до эшелона, там стоял гам…

-Как мы их найдём? - не унималась Тамара.

- Давай за мной! – тянула за собой Тамару подруга, пробиваясь через толпу. - Вот, смотри, у вагона стоят ребята. Наши?

- Вроде бы! – откликнулась Тамара. - В военной форме их трудно узнать, как будто все на одну колодку…нет, нет, они самые!

Они подошли вовремя, до отправления поезда оставалось минут двадцать. Тамара подала руку каждому, но больше всего ожидала встречи с одним, с тем, кого тайно любила уже два года.

- Девчонки! Вы чего долго? Мы без вас уехали бы, не попрощавшись – забасили обрадованные встречей парни.

Все трое приняли её маленькую ладошку, но крепче и дольше сжал её именно тот, к кому больше лежало сердце:

- И ты на фронт? – еле выдавила Тамара эту фразу, обращаясь к Юрке Харламову.

- Я по направлению комсомола! Что мне дома сидеть? Я с ребятами хочу! На фронт! А ты что - не одобряешь? – парень немного смутился и отпустил руку девушки.

- Почему? Я одобряю! Я даже рада! – соврала Тамара, поправляя свои длинные каштановые волосы.

- А писать письма мне некому, разве что матери да сестрёнке! – новобранец закурил для солидности и намеренно отвернулся от девушки.

- Как так некому? У тебя никого нет? – переборов свой страх, спросила

Тамара, боясь ответа.

- Да, вот не успел! А хотелось бы! – парень докурил и вновь взял её тонкую, почти прозрачную руку.

На перроне звучала музыка, кругом смеялись и плакали люди, гремели паровозы по соседним путям. В этой сутолоке Тамара нашла в себе силы подбодрить парня:

- А хочешь, я тебе напишу? Раз у тебя никого нет…ты адрес мой знаешь!

В этот момент она посмотрела без боязни ему в глаза, которых он не отвёл:

- Давай попробуем дружить, Тома! – Юрий взял вторую ее руку и прижал к груди, - Не забывай меня Тома, хорошо?

- По вагонам! По вагонам! – зычно закричали командиры. Слёзы брызнули из покрасневших глаз девушек.

- Возвращайтесь с Победой! – их слова утонули в пронизывающем паровозном гудке. Колёса застучали на стыках рельс, эшелон отправился на фронт. Гудели и переворачивались в груди девушек сердца, переполненные сострадания к своим парням, от обиды давили слёзы и клацали зубы от страданий и стонов.

Две подруги, проводив эшелон, направились домой. Светка чтобы сократить путь предложила:

-Давай, Тома, напрямик, через пути!

-Ой! Боюсь! – запищала подруга, но побежала за ней.

Девушки быстро помчались поперёк железнодорожных путей, ловко перескакивая и обегая препятствия. На первом пути стоял поезд, он был схожий с военным, такие же деревянные вагоны, только на маленьких окнах были укреплены решётки. Светка побежала к вагонам, чтобы проскочить под вагонами, между колёсами. Увидав, что Тамара раздумывает, Светка схватила подругу за руку и потащила под вагон. Когда они выскочили к перрону, то наткнулись на охрану. Солдаты были с оружием в руках, на поводках сдерживая овчарок, что отрывисто лаяли на людей в серых лохмотьях, спешащих к вагонам. Девушки ещё не замеченные охраной, взглянули на происходившее у поезда.

-Это кто? – Тамара спросила у подруги, указывая на людей с каменными, почти мёртвыми лицами, бредущих под охраной. Солдаты были вооружены винтовками с примкнутыми штыками, у офицера в руке сверкнул на солнце пистолет.

-А, это – заключённые! Вероятнее всего, предатели! С пересыльной тюрьмы. – Светка потащила подругу в сторону от охраны, та заметила девушек, но видя, что те уходят, остались стоять на месте. Вдруг они услышали истошный крик, обернулись и увидели, что один заключённый упал, второпях подвернув ногу. Молодой и здоровый солдат с охраны тут же с размаху ударил его сапогом в голову, брызнула кровь, заключённый схватился за окровавленный рот.

- Поднимайся! Не то - застрелю! – скомандовал охранник и направил ствол винтовки в его чахлую грудь. На крик подбежал офицер и, изрыгая ругательства, командуя подчинёнными, смог устранить задержку в погрузке.

Девушки, не ожидая такого зрелища, отвернулись и побежали к вокзалу.

-За что они его так? – Тамара уже у вокзала спросила подругу, кусая нижнюю трясущуюся от страха губу.

-А чего их жалеть? Они - преступники! Помнишь слова Горького? Жалость унижает человека! И вправду, нечего их жалеть, они наши враги! – Светка пыталась убедить подругу. – Ты никогда не видала преступников?

-Нет! А где я их увижу? – растерянно ответила Тамара и постаралась отогнать этот страшное происшествие от себя, – И век бы их не видать!

Тамара ждала каждый день письма с фронта, бегала по несколько раз к почтовому ящику, но ни одного письма она так и не получила. Как оказалось, вологодский эшелон был разгромлен фашистами на подходе к фронту. Вражеская бомба угодила как раз в тот вагон, где находились ребята, которых проводили девчонки. Вагон сгорел полностью, а вместе с ним и все, кто там находился. В суете войны лица, отвечавшие за солдат, находившихся в эшелоне, разбираться особо не стали и отправили родным извещение о том, что Харламов Юрий пропал без вести.

В августе 1943 года весь советский народ радовался победе Красной Армии под Курском. Радовалась и Тамара, но эта радость была с раной в сердце, ведь её первая любовь была убита жестокой войной.

«Вот и не верь во сны! » – говорила сама себе Тамара, а зачем говорила и не сама не знала. Кто тогда верил в приметы? Все верили в Победу!

А за окнами как нарочно кто-то из девушек тянул частушку:

- Скоро, девушки, победа!

Скоро кончится война.

Все придут, а мой-то миленький

В могиле навсегда!

Прошло время, давно завершилась война. Тамаре Ивановой шёл тридцать шестой год. Ничего это, на первый взгляд, не значило, живёт человек, радуется. Какие это годы? До пенсии ещё далеко, до старости тем более. Да... Ничего бы это не значило, если бы её жизнь сложилась так, как у её подруг, как у её сестёр. Так нет! Всё не так, всё по-другому! И эта несхожесть Тамару очень тревожила, а, если сказать более точно, то огорчала, потому, как её подруги давно вышли замуж и имели взрослых детей, её сёстры познали счастье материнства и жили своими семьями, а она не то, что бы замужем побывать, так даже простых дружеских отношений с мужчиной не имела. Послевоенное «безмужичье» многих замужних женщин навсегда сделало вдовами, молодиц - старыми девами, этой судьбы боялись и страшились, старались обойти всякими путями и тропинками, да не всем это удавалось. Вот и Тамара попала в этот горький круг, вырваться из него было почти невозможно.

Образ её первой любви исчез не сразу, только после долгих и бессонных ночей он растворился в девичьих горьких слезах, как туман, как мираж. Сердце и душа её как-то сжались, съёжились, в надежде защититься от неожиданных уколов судьбы.

Вся Тамарина женская сущность высохла и окостенела. Так вянут и гибнут от холода и жары растения, навсегда потерявшие надежду на жизнь и процветание. Она научилась радоваться малому: любому сочувствию, улыбке, даже усмешке, только бы это был посыл в её сторону, только бы это было ощущение значимости пребывания её на этом свете, пусть и такое особенное. Тамара научилась радоваться тому, от чего другие больше печалятся: осенним дождям, сильным зимним снегопадам, тёмным вечерам, всему, что могло бы задержать в маленькой комнатке на пятом этаже, где было тепло, светло и спокойно в придуманном ею мире. Только тут могла мечтать, представляя себя возлюбленной, счастливой и беззаботной. Только эта комнатка была для женщины той крепостью, которая ограждала от жестокой действительности. Там, за окнами с тяжелыми шторами, ей нужно было каждый час следовать правилам и предписаниям, играть роль успешного и счастливого человека, боясь любого прикосновения к своим ранам.

Со стороны, глядя на её, можно было предположить: умна, красива и успешна! И в самом деле, она имела хорошее образование и положение. После школы, в военном 1943 году поступила в Вологодский кооперативный техникум по совету родителей. Те были выходцами из рабочей среды и хорошо понимали жизнь:

- Рабочий - всегда крайний! Иди-ка, доченька, в начальники!

Получив диплом бухгалтера, работала в областном отделе социального обеспечения бухгалтером – ревизором, потом плановиком.
Как - то начальница, под чьей опекой работала Тамара, озаботилась:
- А почему, Иванова, ты не в партии?! С финансами дело имеешь, к секретным данным допущена! На ответственном посту нам нужны ответственные люди! Подавай заявление в партию, я поддержу твою кандидатуру! Пока в кандидатах походишь, возьмёшь поручение! Мы поможем! Я рекомендацию дам.

Тамара отказать начальнице не решилась и в сентябре 1945 года её единогласно приняли в ряды Коммунистической партии Советского Союза. Начальство быстро оценило её заслуги: исполнительная, аккуратная, дисциплинированная, она производила впечатление серьёзного человека, умеющего руководить не только собой, но и другими людьми. Кроме финансового образования она вскоре получила и юридическое.

В 1953 году по путёвке обкома КПСС направили её как лучшего специалиста и ответственного коммуниста учиться в Ленинградскую юридическую школу, а в 1955 году она вернулась в Вологду с дипломом юриста в кармане.

Все эти послевоенные годы за её судьбу переживали родные и подруги, стараясь подыскать достойного кандидата в мужья. Мать, страдавшая больше всех из-за одиночества любимицы, хлопотала с надеждой, но все её усилия были напрасными. Дочка ни в какую не желала ни с кем знакомиться, считая себя совершенно взрослой и независимой от родителей. Мать и уговаривала дочь, и оплакивала её судьбу, и убеждала, как могла, но Тамара, закрыв своё сердце, не хотела его открыть ни перед одним человеком – ни родному, ни чужому. Бесценным цветком цвело и билось её сердце: не тронутое, не помятое нечаянной встречей с лихим человеком; нежное, не знавшее измены и предательства; беззащитное, не испытавшее ни расставаний, ни разлук с любимым человеком.

У подруг, затея познакомить Тамару с кавалерами, тоже сорвалась.

-Тамара, нужно быть проще, ты, в самом деле, не на работе! Можно и улыбнуться! – учили её всезнающие подруги после очередной неудачи.

-Мужики сейчас пошли робкие! Сами ждут инициативы от нас! А ты возьми и прояви ёё, возьми всё в свои руки! Как? Очень просто…ну только не сиди, молча, и не смотри на мужчину, как на подотчётное лицо!

Ты - не ревизор!

Но и подруги бросили эту бесполезную, по их мнению, затею – выдать замуж Тамару. Приговор сошедшихся в едином мнении подруг гласил, что не каждая женщина может быть замужней:

-А зачем ей это нужно? Она сыта своей работой! Она - счастлива!

Но правильно подмечено - лицом к лицу лица не разглядишь! Нет, не потеряла интереса к мужчинам Тамара, не утратила желания быть любимой, просто не было рядом того, кто бы мог разбудить в ней женщину!
Тамаре Ивановой шёл тридцать шестой год, когда судьба подбросила ей подарок. Подарок судьбы выпадает не каждому человеку, а только тем, кто умеет ждать. Подарок был так необычен, что поначалу вызвал растерянность. В тот сентябрьский день она вернулась домой, тихо закрыв за собой дверь. Вошла в прихожую и услышала привычные шаркающие шаги матери.

-Мама, я дома! Ты чего встала? Лежи! – машинально бросила она матери.

-Я хотела тебе сказать, Тамара, там…, - старушка закашлялась, она давно болела.

-Иди, ложись, я приду сейчас! – дочка разулась и сняла демисезонное серое пальто.

-Доченька, тебе письмо! – настаивала на внимании мать.

-Ты о чём говоришь? Какое письмо? Сейчас я подойду! – и Тамара направилась к матери, стоявшей у дверей своей спальни.

-Где письмо? Какое? Опять по пустякам беспокоят из жилконторы?

-Я положила тебе на стол в твоей комнате! Какое - то письмо необычное, от незнакомого человека! – мать пошла к своей постели.
Тамара ничего не ответила матери. «Кто это ещё дурачится? » - мелькнуло в голове. Она вошла в свою комнатку и на столе увидела письмо, оно и вправду было подписано незнакомым твёрдым почерком. «Это же от мужчины! » - догадка мелькнула быстрой птицей. И хотя обратного адреса почему-то не было, она, отработавшая столько лет бухгалтером, могла точно отличить мужскую руку от женской. Тамара взяла письмо и осторожно, чтобы не повредить содержимое, надорвала конверт. Тонкими пальчиками бережно распахнула его, как распашонку, и достала одинарный листок из школьной тетради, согнутый пополам, весь испещренный неведомыми ей доселе знаками – знаками внимания! Кровь бросилась ей в лицо, она почувствовала, как зарделись её щеки и уши. «Что это со мной? » - забеспокоилась Тамара и присела на стул от волнения, глаза уже бежали по строчкам, что-то тёплое, светлое полилось в её очерствелое войной сердце:

«Уважаемая Тамара Александровна! » - значительно обращался к ней автор письма. «Я, не Дон-Жуан! Я простой русский человек, которому нужна верная, ласковая и заботливая подруга! » - незнакомец сразу делал предложение, то, которое она ждала всю свою жизнь. «Разумеется! На что я имею полное право, как одинокий мужчина, лишённый свободы в течение 12 с половиной лет! » - неизвестный ей человек не скрывал своего настоящего бедственного положения, а, наоборот, показывал всю глубину своего страдания! Она дочитала письмо до конца: «Так поймите! Моё маленькое послание не опозорит вас, оно пронизано человеческим желанием иметь хорошую переписку и вообще... Все подробности вы можете узнать про меня у Елены Максимовны.
Жду, с уважением, Иван Самойлов 25. 09. 1961 г.

P. S. Вологодская область,

Белозерский район,

Посёлок Шола, п\я № ОЕ- 256\7 «г»»

-От кого письмо, милая? – спросила, обеспокоившись отсутствием дочери, мать. Она прибрела в комнату дочери и застала ту в глубокой задумчивости.

-От кого письмо, доченька? – опять попыталась достучаться до Тамары мать.

-Так, по работе пишут, мама…неправильные выплаты…, - попыталась соврать дочь, кривя рот в измученной улыбке.

-Не хочешь- не говори, только не ври мне…Ну и что, что я старая? Я ещё не такая глупая, - обиженная мать закрыла дверь, а Тамара осталась сидеть в размышлении над странным письмом, отправленным, как теперь становилось понятным, из мест заключения.

Через пятнадцать минут она встала, чтобы помочь матери, скоро должен был прийти отец. Он всегда выходил на прогулку под вечер.

-Мам, не говори отцу про письмо! Ничего не говори, ладно…пусть не знает, зачем мне его разговоры! Я сама пока разберусь, а потом тебе расскажу! – Тамара опустила голову и поцеловала мать в изрытую морщинами щёку.

-Да, что я глупая? …Всю жизнь прожила, доченька, понимаю, небось! Мужикам всего говорить нельзя! - согласилась мать.

Впервые за долгое время в этот вечер у Тамары было приподнятое настроение, она улыбалась неведомо чему. Проходя мимо зеркала, она заглядывала в него и улыбалась. Мать смотрела на дочь и тоже не могла скрыть своё удовольствие от нечаянной радости дочери.

Отец скрипел, не понимая происходящего с женщинами:

- Что опять утаили? Против меня что-то затеяли, плутовки?!
И, что бы Тамара ни делала в этот вечер, в голове её звучала беспрерывно, как заезженная пластинка, одна строка: «Я, не Дон Жуан! Я, не Дон Жуан! »

Больше всего в загадочном письме её тронули первые слова с необычным способом знакомства. «Зачем он знакомится таким образом? » - спрашивала себя Тамара и не находила ответа. «Неужели у него не было ни одной женщины? Значит, он узнал о моей судьбе? От кого? Да, что это я, он же написал – от Елены Максимовны! » Елена Максимовна – одна из работниц бухгалтерии в областном собесе, Тамара её хорошо знала, помнила, как та плакала на работе, прибитая тюремным сроком своего любимого мужа, словно палкой:

-Ни за что посадили! Оговор! Бабоньки!

-Разве так бывает? – с осторожным участием поинтересовалась Тамара, учившаяся на юриста и знавшая об ошибках следствия.

-Да ещё как бывает, Тамарочка! В сталинские времена многих без суда и следствия упекли! – надрывалась Елена Максимовна. И мужа - ни за что! Кто-то своровал, а его подставили!

-Советское правосудие ошибок не допускает! – наивно ответила Тамара, - каждый преступник должен быть наказан! Но невиновный человек в тюрьме сидеть не должен! Подайте на доследование и пересуд.

- Эх, вам бы моё горе! – утирала глаза Елена Максимовна, - Наивный вы человек, Тамара, потому что жизни не знаете! У вас никого нет из родных за решёткой, потому так и говорите!

-Какое там, что вы? Я жалею вас, но всё должно быть по закону! – парировала Тамара.

«Что она могла про меня рассказать? Я же её об этом не просила! Да что теперь, не идти же с ней ругаться... Но отвечать мне на письмо или нет? » - билась в неведении Тамара несколько долгих дней. И только она забывала об этом странном письме, как в ушах её начинал звучать весенним поющим ручейком тихий и ласковый голос незнакомца: «Я, не Дон Жуан! Я, не Дон Жуан! »

Её смущало то, что человек, написавший ей письмо, провёл в местах заключения уже 12 лет! Женщина пыталась угадать, за что он отбывает такой длинный срок, но ответа не нашла. Попыталась успокоить себя народной мудростью: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся! » Но успокоиться так и не смогла, решила посоветоваться со своей сестрой Валентиной, которая была старше её всего на год. Сестра вышла замуж, но супружеская жизнь не сложилась. Тамара всегда доверялась ей, испытывая дружескую привязанность.

-Ну, что, сестрёнка, тебе сказать? - После рассказа Тамары Валентина с трудом подбирала слова: - У нас бабья судьба: любить да терпеть! Если ты, сестрёнка, готова к этому, тогда вперёд! По крайней мере, тут понятно: ему нужна хорошая жена, а тебе - хороший муж!

-А если он притворяется? Там в тюрьме времени много, вот они и сочиняют романы! – засомневалась Тамара. - У них, заключённых, я слышал, там заочниц много!

-Чужая душа – потёмки! И такое бывает: заведут себе заочниц – женщин на свободе и получают от них посылки, пропитание и сигареты. А что женщинам одиноким нужно? Чтобы кавалер пел соловьём, да всё о ней! Что посоветовать? Выбор небольшой! А ты ответь ему! Напиши письмо. Я бы посоветовала тебе просто познакомиться с ним поближе! Будет возможность – съезди к нему на свиданье! Посмотри на него, поговори, узнай о нём побольше. А впрочем, что я тебе говорю?! Будь осторожней, Тамара! Если духу и смелости не хватает, то брось, откажись от него! Так и напиши ему, мол, я не твоего поля ягода. Да как ты мужиков узнаешь да поймешь? Вот мой раньше паинькой был, пока в водку не ударился, пьянчуга проклятый…Бельма с утра зальёт и света белого не видит!

-А родителям мне что сказать? С кем переписываюсь, письма от кого? Они у нас такие правильные! – просила Тамара совета у сестры.

-Что делать? Ничего…твоя жизнь, твои проблемы! Хотя сразу не говори, разве уж маме. Потихоньку на ушко, чтоб отец не слышал.

-А как мне из дому уехать? Они же забеспокоятся! – Тамара и тут ждала участия от Валентины.

-Скажешь, что в командировку едешь! Ты же по командировкам ездила?

-Так это давно было, когда бухгалтером была!

-Ничего, и сейчас бумагу напишешь сама себе! И маме покажи! Два- три дня не убьёт никого! Ты когда надумала ехать? – Валентина не отступала от своего, понимая, что сестре нужна поддержка.

-Ты, что, Валентина, я о том ещё и не думала! Я ему ещё и не ответила даже, всё ждала, решала! К тебе за советом пришла…

-Так решай скорей! Чего ждать остаётся? Старости? С богом! – Валентина с улыбкой проводила свою сестру и перекрестила её на дорогу.

Ещё через несколько дней, когда эта пытка предложением дружбы стала невыносимой, эпистолярный расстрел продолжался, Тамара поняла, что её затянувшееся молчание для далёкого незнакомца будет означать несогласие. В эти дни, выйдя в отпуск, оставшись один на один с выбором, Тамара не выдержала и взяла листок бумаги, пытаясь написать достойный ответ. Она писала письмо за письмом и рвала написанное, стараясь ни одним словом не дать незнакомцу повода считать её навязчивой. За всей строгостью её послания просвечивало желание продлить знакомство.

Завершив эту трудную работу, она ещё раз перечитала свой ответ:
«Здравствуйте, Иван Васильевич!

Получила ваше небольшое письмо и вот решила написать вам ответ. Но с чего начать даже не знаю. Биографию свою я писать не собираюсь, да это и ни к чему, по-моему. Могу только сказать, что я шатенка среднего роста, красавицей себя не считаю, но хуже других по внешности тоже не поставлю. Да, в конце концов, дело не в красоте, а в человеке, его душе, сердце, скромности. Мне 36 лет, живу с родителями и племянником девяти лет. Имею женатого брата и замужнюю сестру, жизнь которой сложилась неудачно. Работаю в органах соцобеспечения. Что касается отношения к верности, ласке, нежности, так это, по – моему, необходимо не только мужчине, но и женщине, девушке. А они зависят от нас самих. Вы со мной, наверное, согласитесь? Ибо одной любви недостаточно, нужно ещё движение друг к другу, иначе семьи не построить. Не так ли? А какой я могу быть вам подругой, а вы – другом, покажет время! Сейчас нахожусь в отпуске. Отдохнула по сравнению с прошлым годом не особенно хорошо, так как занималась копкой картофеля, оклейкой комнаты и другими хозяйственными делами. На днях просмотрела в кинотеатре «Волшебное ревю» (Венгерский балет на льду) и «Украинскую рапсодию». Кинофильмы хорошие.

Погода стоит прекрасная. Что вас может интересовать, не знаю? Прошу простить за мою каллиграфию, за это сухое и короткое письмо. Желаю здоровья и успехов в труде. Жду ответ.

3 октября 1961 года. Город Вологда. Тамара».

Следующее письмо от Ивана пришло тут же, оно было более информативным. В нём новый знакомый рассказывал о себе и своей горькой судьбе: «Я родился в семье крестьянина – середняка, села Понзарь, Сампурского района Тамбовской области 24 декабря 1915 года по старому стилю. Родители, до и после Октябрьской революции, занимались сельским хозяйством. После окончания Тамбовской фельдшерско-акушерской школы в 1935 году, я с июля месяца 1935 года до мая месяца 1936 года работал при Сампурском Райздравотделе на должности помощника государственного санитарного инспектора. В мае месяце 1936 года был судим Сампурским народным судом по статье 169 УК РСФСР на срок три года лишения свободы (за подделку денежной валюты). Отбывал наказание в Темниковском лагере МВД СССР Мордовская АССР. Там я работал фельдшером при Третьем терапевтическом корпусе центрального лазарета ТЕМЛАГа. 27 ноября 1940 годы, я по направлению Главного Управления Лагерей МВД РСФСР выехал для работы фельдшером в город Боровичи бывшей Ленинградской области, где и работал до дня ликвидации строительства июля месяца 1941 года. С декабря месяца 1941 года по апрель месяц 1949 года я служил на службе при УМВД Тамбовского облисполкома. Однако, несколько месяцев в 1947 году, я работал заведующим медицинского пункта села Понзари, Сампурского района Тамбовской области. 5 апреля 1949 года я был арестован и судим военным трибуналом МВД Воронежского райисполкома по статье 59-3 УК РСФСР. Трибунал приговорил к смертной казни, которая была заменена 25 годами лишения свободы. Отбывал наказание в четырёх областях Российской Федерации, как в Тамбовской, Кировской, Ярославской, Вологодской, я работал по своей специальности. Последние 7 лет работал в исправительно-трудовых колониях Вологодской области: в ИТК-20 в Устюжне с 8 июля 1957 года по 8 июля 1959 года, ИТК-4 станция Шексна с октября месяца 1959 по август 1960 года. 3 августа 1960 года по указанию Начальника отдела мест заключения по Вологодской области подполковника Большакова я был направлен для ликвидации дизентерийного очага в ИТК -7 в посёлок Пажечье Шольского района, его ещё называют Глубинка, где пребываю в настоящее время и работаю до сих пор. Прошу вас, Тамара, иметь в виду, что осудили меня незаконно, за дела, совершенные не мной. Мои многочисленные обращения в высшие инстанции пока не принесли изменений в моём положении.

В моём длительном, мучительном и голодном проживании в местах лишения свободы, мне не хватало самого главного, без которого вся человеческая жизнь – признаётся немыслимой! Разумеется, я получал письма от родных и брата Анатолия, который тоже находился в заключении и с таким же сроком, как и я, но у меня не было любимой женщины, не было Царицы жизни, которой природой вверено потомство. Не было, а это самое главное, самое нужное для преодоления трудностей, стоящих на пути. И вот, отбывая наказание в Глубинке, к моему товарищу Тихомирову Александру Васильевичу в сентябре месяце 1961 года приехала на свидание жена – Хомякова Елена Максимовна. Которая проживала в городе Вологда, а работала она бухгалтером в областном отделе социального обеспечения, то есть вместе с вами, Тамара! И, что ж! В течение трёх суток мы встречались в комнате свиданий. Беседовали на разные темы и больше всего на тему жизни, присущей здравомыслящему человеку, живущему на этой Господней земле. И вот в последней беседе она, Елена Максимовна, дала мне ваш адрес, вы работали заведующей финансово - планового сектора областного отдела социального обеспечения города Вологды. Дала адрес и сказала: «Она исключительный человек, она не выходила замуж, она образованная, самостоятельная, воспитанная».

Словом, вы, Тамара, та женщина, которую я мысленно представлял себе все двенадцать с половиной лет, находясь в неволе.

И та женщина, которую я мысленно представляю в роли своей верной подруги, должна быть духовно чистым созданием и отвечать всем требованиям физиологического закона, умным суждением о жизни человека и обо всех психических явлениях в природе.

Если говорить правду, то мне особенно понравилась характеристика, которую высказала Хомякова в ваш адрес, Тамара. Понравилась, но не следует забывать о том, что мною отбыто 12 с половиной лет, следовательно, осталось полсрока, которые нужно находиться в заключении. Так, спрашивается, кто будет меня ждать? Кому я нужен? Каждый человек стремится жить по-человечески, но не жить мимо жизни».

После такого откровенного письма Тамара устоять не могла и выслала в ответ Ивану не только тёплое письмо, но и небольшую бандероль. Тот в благодарность женщине прислал несколько писем, в них он много рассказывал о своих скитаниях и интересах. Вот только Тамара в своих письмах никогда не говорила о том, что она коммунист и имеет юридическое образование. Опасалась, а чего и сама не понимала. Она читала в его письмах про жизнь в заключении, верила и не верила его жалостливым словам... Если перевести на нормальный человеческий язык его тюремную судьбу, то выходило, что он был осуждён за самые тяжкие преступления: подделка денежных знаков и убийство! Она впервые имела дело с преступником. Первое движение тамариной измученной одиночеством души была жалость. Но женское сердце всегда полно жалости, а Тамарино - нерастраченной жалости. Ей просто захотелось чуть пригреть этого человека, хоть и перешагнувшего когда-то черту закона, позаботиться о нём. Для одинокой женщины стало удовольствием отправлять страдавшему в заключении человеку маленькие посылки, писать письма, наконец, просто быть ему нужной. Так ведут себя иные старые и мудрые люди, потерявшие родных и всю свою любовь отдающие животным, бездомным собакам и кошкам, умирающим от голода птицам. Не ожидая благодарности, они желают быть нужными, полезными для кого-то, хоть часто остаются непонятыми окружающими их людьми. С каждым последующим письмом она погружалась всё глубже и глубже в бездонный омут человеческих отношений.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒