ИСЦЕЛЕНИЕ ДУХОМ 8 страница

В тот день отец Кирилл много говорил притчами, рассказы-вал, как нам себя вести, вплоть до садоводства и борьбы с вредителями, ну и, конечно, в притчах-назиданиях много советов давал. Он рассказывал о себе, сказал, что имеет три высших образования: педагогическое, медицинское и духовное, владеет двенадцатью языками. Затем говорит: «Ну вот, вы все знаете обо мне». И снова ко мне обращается: «Ну, рассказывай о себе, я все должен знать про тебя». Я думаю: «Что же рассказывать, он и так все знает? »

Потом батюшка обратился к моей сестре: «А с чем Вы, милоч-ка, пожаловали? » Она замахала руками: «Да у меня все хорошо, дети хорошие, все хорошо — испугалась, что отец Кирилл вдруг обличит ее грехи перед всеми. — Только вот опухоль у меня, нужно операцию делать». «Нет! — резко сказал батюшка. — Ни в коем случае, сердце Ваше не вы держит наркоз, да она у вас и уменьшилась на два миллиметра». У сестры моей глаза округлились от удивления.

Двум другим сестрам по духу старец тоже говорил много разного, от чего они были крайне удивлены. Батюшка уде лил нам достаточно времени, а затем сказал: «Ну что, девчонки, я устал немного». И мы поняли, что нам пора уходить, утомили мы его. Но мне так неохота было расставаться со старцем, что я со слезами упала в ноги отцу Кириллу со словами: «Владыко, возьмите меня в духовные чада». А он меня по-отечески, с любовью, приподнял за руку и говорит: «Ну полно, дитя мое. Во-первых, я не владыка... » Потом, помолчав, тихо так сказал: «Помолись обо мне». И это был его ответ. Я вся в слезах, но счастливая, говорю: «Отец Кирилл, я ничего не помню, что Вы говорили, в голове сумбур». Он улыбнулся и говорит: «Ничего, домой придешь, все потихоньку вспомнишь». В конце я спросила про своего сына, мне очень хотелось, чтобы отец Кирилл посоветовал, как быть с ним, так как он у меня был очень болезненный. Отец Кирилл строго сказал, чтобы я привела его без опозданий завтра к такому-то часу. Затем он всех нас благословил, а я была самая счастливая, потому что обрела духовного отца — да какого! Сердце мое пело от необыкновенного состояния радости.

Наутро мы с сыном и мужем поехали к батюшке и, действительно, оказались первыми, как он и сказал: «Без опозда-ний, чтобы были первыми». Я зашла с сынишкой, мужа не взяла с собой, подумала: пусть идет один, так как он не очень хотел ехать к отцу Кириллу. Я немного рассказала старцу о себе и о своем сыне, который сильно болел, состоял на учете у многих специалистов. Я переживала за его будущее, ведь впереди армия, вдруг заберут. Когда Олегу было одиннадцать лет, я ездила с ним по святым местам. После этих поездок он стал вдруг поговаривать, что хочет стать священником или военным, как папа.

И первый вопрос отца Кирилла к Олегу был таков: «Ну, кем ты хочешь стать, рассказывай? » Олег ему: «В общем, у меня два направления: или военным, или... » Он не успел договорить, отец Кирилл опередил его: «Ой, только не говори мне, что ты хочешь стать священником. Нужно еще жизнь повидать, посмотреть, многое испытать... » Старец спрашивал сына о том, какие предметы он любит, чем увлекается. Спортом заниматься батюшка благословил (Олег занимался борьбой). Много советов давал: как питаться, какие мышцы тренировать. И еще сказал: «Береги и слушайся маму, она очень много в жизни пережила! Очень хорошая мама у тебя! » А меня утешил хорошими словами о сыне. Я в радостных слезах благодарила Господа и отца Кирилла. На душе стало легко и спокойно! Муж зашел и тоже получил много назиданий, батюшка всех нас благословил. Он был рад, что мы с мужем повенчаны, и дал нам обоим назидание в супружеской жизни. Он так нас примирил (перед этим была между нами ссора), что обратно мы ехали все трое ра достные и счастливые, в мире и дружбе между собою! Даже на чай пригласил нас с Юрою: «Приезжайте чайку попить с мужем». После Пасхи старец уехал в Ригу и только через полгода снова приехал в Екатеринбург. Во второй свой приезд он вновь пробыл в нашем городе почти весь Великий пост. Мы часто общались с батюшкой, он окормлял нас, исповедовал, и радости нашей не было предела. В Великий пост отец Кирилл нас всех причастил и пособоровал. В тот день у нас было незабываемое чувство особенной благодати. Всем, а нас было человек сорок, не хотелось расходиться. После Причастия многие стали спрашивать старца о своих проблемах, но он сказал: «Дайте мне побыть с Богом». Батюшка очень устал, к тому же вечером должен был ехать в Ригу.

А как он меня исцелил, мне хочется рассказать отдельно.

Дивное исцеление

С того времени, как отец Кирилл после Великого поста снова уехал в Ригу, прошло несколько месяцев, но я никак не могла дозвониться до него. А мне очень нужно было услышать батюшку, поскольку у меня сильно болела нога, которую я год назад ломала (был пяточный перелом). По работе мне нужно было много ходить, и больная нога сильно докучала. По утрам я вставала со слезами, боялась, что вовсе не смогу передвигаться. Видимо, кость плохо срослась. Да тут еще обострение остеохондроза! На работу иду с обезболивающими таблетками, с работы тоже, на больничный пойти нельзя.

Однажды я дозвонилась. Набрала номер и вдруг слышу в трубке: «Я Вас слушаю». От удивления, радости и восторга я потеряла дар речи. С сильным волнением и трепетом я спросила старца: «Вы меня помните? » Он ответил: «Я всех помню». Спросил, как мы здесь живем, а я буквально в не скольких словах рассказала со слезами про свои болячки: «Нога доводит до отчаяния, не могу ступить по утрам, а надо бежать на работу рано и быстро. Да и почки у меня болят — пиелонефрит». Отец Кирилл говорит: «У тебя там, милочка, не пиелонефрит, а камень». «А что же делать? » — спрашиваю. — «Операцию». «Какоперацию, отец Кирилл! — от страха у меня сердце замерло. — Мне не вынести, я боюсь».

Он, помолчав, добавил: «У тебя там еще с позвоночником дела неважные, большие изменения в нем. Ты сидишь? » «Ой, простите, отец Кирилл», — я соскочила с кровати. Думаю, с таким человеком говорю да еще расселась. Отец Кирилл велит: «Трубку возьми в левую руку и встань лицом к северу». Я растерялась: «Простите, отец Кирилл, у нас тут ремонт идет». А он: «То-то я вижу, у вас тут... » — видимо, он имел в виду беспорядок. — «Отец Кирилл, простите, я такая тупая, что не соображу, где север в комнате». — «А у вас там большой предмет стоит». Я удивилась его прозорливости: где Рига и где Екатеринбург, а он видит все духовными очами! В северном углу у нас стоял большой шифоньер. Когда я повернулась к северу, старец сказал: «Подними правую руку, сделай вдох». Я сделала вдох, и вдруг вся моя комната озарилась ярким белым светом, будто от сильной фотовспышки. Раздался щелчок, причем какого-то замедленного действия. У меня даже волосы поднялись от удивления. И в этот момент мне сделалось так легко, что я стала как пушинка

— это при моей-то комплекции! Всю усталость как рукой сняло, а главное — в ноге никакой боли! Только что стонала, еле до кровати добралась, и вдруг я — как будто не я. Так легко стало дышать, что даже прыгать начала от радости. Схватила трубку, а в ней — гудки...

Все смешалось — трепет, радость, такое только во сне бывает. И в то же время замешательство: «А как же быть, что делать — почки, операция, что же он мне ничего не сказал? » Набрала в волнении еще раз батюшкин номер, но внутренний голос сказал: «Не нужно». Я со смирением положила трубку. Пребывая в недоумении, но все же счастливая легла спать. Несмотря на то что сильное впечатление от чуда сильно взволновало меня, в эту ночь я спала очень крепко. Утром встаю на ногу

— никакой боли, как и вечером. После обследования почек и позвоночника сбылись и предсказания старца о том, что в позвоночнике остеохондроз, а в почке камень.

Когда пришло время делать операцию, я позвонила старцу, чтобы получить его благословение. Отец Кирилл меня утешал: «Все будет хорошо, я же тебе еще тогда сказал». Я поняла, что стола хирурга мне не избежать, и надеялась теперь только на молитвы отца. Плачу в трубку, слышу, батюшка говорит: «Я буду с тобой, пусть сын позвонит и скажет день и час операции. Я буду там с тобой, не бойся, все будет хорошо». Как же после таких слов не найдутся силы и надежда, хотя наркоза я боялась страшно! А после разговора сотец Кириллом от души отлегло.

Операция была тяжелая, но молитвами отца Кирилла наркоз перенесла прекрасно. Что батюшка мне ни предсказывал, все сбывалось в точности.

Старец назидал нас и исправлял с отеческой любовью. Как-то однажды, придя к нему, я пожаловалась: «Вот предстоит юбилей, не хочется его проводить, а людей уже наприглашала — человек двадцать шесть будет». А отец Кирилл говорит: «Ну что ты, будет человек восемнадцать. Сделай поскромнее: одно горячее, а не два, как ты любишь». Я подумала: как же так — восемнадцать человек? Ко мне все рады будут прийти, тем более что заранее это было обговорено. И вдруг позвонили несколько пар и сообщили, что не смогут прийти по важным причинам, просят извинения. И точно было восемнадцать человек, как и обещал батюшка.

Однажды отец Кирилл мне сказал: «Лида, прекращай перекусочный вариант, особенно на ночь». Точно, я всегда любила перекусить вечером: съесть несколько раз по бутерброду с колбасой, сыром да чаю или кофе попить. В общем, я постоянно устраиваю бесконечное трапезничанье, а он знал мое чревоугодие и обличил меня.

Сколько раз я слышала о его прозорливости от других духов-ных чад и сколько сама испытала — всего и не описать!

Вот еще случай. Из Тюмени обратились к старцу родствен-ники одного из бизнесменов, который пропал без вести месяц назад. Найти не могут, куда только ни обращались. Кто-то из духовных чад посоветовал съездить к отцу Кириллу. Батюшка сказал: «Пусть разыскивают в таком то доме, там мусоропровод есть, в нем и ищите». Родственники бизнесмена послушали старца, поехали в указанный дом, в мусоропроводе которого и нашлись останки пропавшего человека.

Как-то раз из Челябинска приехала к батюшке женщина — духовное чадо, и отец Кирилл велел ей срочно привезти к нему ее мужа. Женщина ответила, что муж отказался ехать, но старец вновь строго повелел скорее его привезти. Таким образом он спас этого человека от петли: тот, когда жена вернулась домой, уже собирался повеситься, все приготовил. Отец Кирилл сам потом рассказал это моему мужу.

Сколько батюшка перенес страданий, скорбей — мужественно, с терпением! Такой светильник, как отец Кирилл, останется духовно с нами навсегда. Он и сейчас в сердцах наших. И я верю, что его имя просияет, как имя дивного святого.

Вечная память нашему духовному отцу архимандриту Кириллу!

Слава Господу за все! Аминь.

Христос Воскресе! Господи, благослови! Сложно писать в прошедшем времени об этом человеке... Да и человек ли то был? Не ангел ли во плоти, то смеясь своим удивительным смехом, то юродствуя, общался с нами? И даже теперь, спустя семь лет после его блаженной кончины, в минуту отчаяния, всяческих сомнений и вопросов рука сама тянется к телефону и ты представляешь, как голос на том конце провода скажет: «Слушаю». И все твои вопросы и сомнения рассеются, «яко дым да исчезнут» после двух слов старца.

Отец Кирилл постоянно жил в Риге и несколько раз при езжал в Екатеринбург. Я с ним так и общался

— лично и по телефону. Интересно то, и не только я это заметил, что, если вопрос к старцу был незначительный и праздный, к нему невозможно было дозвониться. По важным же вопросам, от которых зависела судьба человека, дозвониться было очень легко: отец Кирилл тут же брал трубку. И как же сейчас мне (и близким моим) горько и досадно, что отвлекали старца незначительными вопросами, дерзали надоедать своей житейской суетой! Мы вели бы себя по-другому, и вопросы были бы у нас другие, если бы знали, что он так скоро уйдет от нас. Понимание этого приходит только сейчас, так же как и понимание того, что примерно так все и будет в конце дней, когда увидим Сына Человеческого, «грядущего на облацех». Старец учит нас даже своей блаженной кончиной. Да не будем в последний час сокрушаться, как нерадивые девы, о том, чего мы не успели! Отец Кирилл, спаси нас от этого!

О том, что в Екатеринбург приехал какой-то старец, я узнал почти случайно (хотя ничего случайного не бывает) от дру зей, которые уже были у него. Как-то сразу решил идти и я. До этого мне приходилось читать об Оптинских старцах, поэтому я немного представлял, кто они. Слышал, что и сейчас есть настоящие старцы, но чтобы в нашем городе! Кое-как помолившись и написав на бумажке какие-то, первые попавши-еся, вопросы, в предвкушении проречения судьбы или еще чего- нибудь великого я в сопровождении мамы моего друга поехал на Уралмаш. Поначалу все шло буднично и серо. Окраина города, грязное малосемейное общежитие, маленькая квартира с незнакомыми людьми. Все это к чуду явно не располагало. Да и сам старец оказался неэффектным. Рост ниже среднего, седые волосы, татарская борода, грузное тело и почему-то широкое, почти монголоидное лицо (о том, что батюшка тяжело болеет, я узнал значительно позже). Так получилось, что мы пришли уже в конце приема, когда отец Кирилл очень устал от посетителей и ему становилось плохо. Какие у меня были вопросы к старцу — теперь уже и не помню, вроде бы что-то про себя, про родствен-ников, просил молитв... Старец изнемогал, но да вал ответы на все. (Я заметил сразу, что он называл меня «брат», несмотря на большую разницу в возрасте. ) В общем, обычная беседа со священником. Все вроде бы буднично. И вдруг старец говорит (может, даже и «невпопад») об одном душевном качестве, присущем мне. Я остолбенел, ведь я никогда не задумывался об этом. И тут же понял, что это действительно так. Никогда в жизни я так не краснел! Уши, щеки и, кажется, лоб стали красными! Старец, заметив это, усмехнулся: «Ну то-то же! » Б таком виде я и вышел в коридор. Мои спутники улыбнулись, увидев мое красное лицо, но с расспросами не приставали. Как потом выяснилось, они сами испытали подобное. Уходя от отца Кирилла, я и не подозревал, что вернусь и с каждым вопросом буду идти к нему и что после его смерти мне будет так не хватать живого общения с ним. Позднее батюшка говорил мне: «Ты что думаешь, ко мне просто так пришел-ушел и все? Я ведь после за всех молюсь». Видимо, эта молитва и соединила меня с отцом Кириллом.

Мы с друзьями часто бывали на Уралмаше. Что-то тянуло прийти к отцу Кириллу еще и еще. Да и батюшка был очень рад нам. По натуре он был веселым и жизнерадостным человеком, у него была замечательная манера: свои поучения и советы он смешивал с шутками, многочисленными забавными и увлекательными историями, так что ты и не сразу понимал, о чем именно говорил старец. Общение с ним я бы дерзнул сравнить с чтением святого Евангелия: даже вспоминая об отце Кирилле, каждый раз открываешь что-то новое. Это сравнение здесь, я думаю, допустимо, поскольку старец сам жил по Евангелию, в отличие от многих наших современников. И нас, молодых людей, только- только потянувшихся к Православию, пришедших в Церковь с багажом атеизма, комсомольского прошлого да и просто советского образа жизни без Бога, он учил, как постепен но постигнуть вечные истины Святого Православия. Все мы напоминали тогда несмышленых воробышков, которые с энтузиазмом машут крыльями, но летят почему-то не вверх, а вниз. Сколько таких желторотых душ научил летать отец Кирилл! Он был для всех нас, воистину, аввой от Бога! Отец Кирилл не терпел теплохладности, житейской беспечности и неряшливости, даже во внешнем облике. К себе он был строг во всем, хотя эту строгость скрывал за неким юродством. Как-то раз он строго отчитал меня за то, что я пришел к нему небритым.

— Ты живешь среди людей, — говорил он, — и не должен выглядеть вызывающе. А раз ты христианин, то обязан показывать пример, в том числе и во внешнем виде. У меня тоже борода на щеках не растет. Щеки я подбриваю, для этого у меня есть хорошая бритва и кремы. Это смущает многих, даже Патриарху на этот счет обо мне вопросы задавали. Но как бы я выглядел с клочками бороды на щеках и немытый? Я и ванну регулярно принимаю — ко мне же люди приходят. Вот какой я чудной архимандрит! Многие святые (в основном отшельники) накладывали на себя разные подвиги, умерщвляющие плоть, не мылись. Им этого не надо было. И пахло от них весьма неприятно. Даже от святого Антония Киево-Печерского, когда его достали из пещеры, где он подвизался перед своей блаженной кон чиной, шел смрад. Это послужило соблазном для братии. Но в церкви гроб стал благоухать. Мы не святые, и поэтому должны содержать себя в аккуратном виде. Постепенно и словно бы невзначай отец Кирилл открывал нам азы Православия. Нас как новоначальных он не обременял никакими правилами, хотя к себе был необычайно строг. Мягко вводил нас в Церковь. На вопрос о молитвен ном правиле ответил как-то: «Читай по молитвослову утренние и вечерние молитвы». — «И все?! » — «Да, все. Но регулярно». Поощрял батюшка земные поклоны и всех благословлял понемногу их делать. «Мой старец, — рассказы вал отец Кирилл (а это преподобный Севастиан Карагандин-ский), — благословлял поклоны и говорил, чтобы я молодым их делал, а то, мол, старым не смогу. Вот и действительно я сейчас не могу. А раньше по тысяче поклонов клал, так что после идешь и голова гудит». Сам батюшка был снисходительным и не накладывал ни на кого «бремена неудобоносимые». Отец Кирилл старался не назначать и епитимьи. «Само время теперь епитимья», — говорил он. В этой связи вспоминается еще одно его высказывание: «Вот говорят, что не видят люди сейчас чудес. А самое большое чудо, которое являет нам Господь, — это то, что мы все еще живы, несмотря ни на какие потрясения и катаклизмы двадцатого века». Нам батюшка не благословил строго поститься. А порой разрешал вкушать в пост некоторые скоромные продукты. Так, одному моему другу он благословил в Великий пост употреблять яйца. «Ты студент, — сказал он, — тебе все равно нечего есть». Со мной же произошел вот такой случай.

Были мы с другом у отца Кирилла. Народу почему-то не было, и старец спокойно говорил с нами о многом. Как-то незаметно мы заговорили о трапезе в пост. Старец сказал моему другу (страдавшему болезнью внутренних органов), что ему в пост можно вкушать молоко, кефир и творог. Я сижу с отсутствующим видом, мол, я не такой слабак, пост выдержу полностью. И вдруг батюшка обращается ко мне: «А тебя это тоже касается, повтори, что можно болящим есть в пост». Я отвечаю: «Молоко, творог и сметану». «Обойдешься без сметаны», — засмеялся старец. И что же? На первой же седмице поста у меня началась сильная резь в животе. Гастрит. Тут я и вспомнил отца Кирилла! А уже после смерти батюшки узнал, что сам он очень строго постился в Великий пост, — соблюдал даже сухоядение, и это при сахарном диабете (с содержанием сахара в крови восемнадцать-двадцать единиц! ), водянке, болезни ног и прочих болезнях. «Но один день в году, — говорил старец, — в Страстную Пятницу, в память о Крестных страданиях Спасителя, любой, даже самый больной человек, должен соблюдать строгий пост (не вкушать ничего целый день)».

При видимой мягкости и снисхождении к немощам человечес-ким отец Кирилл был очень строг к любым проявлениям греха, особенно к лицемерию и фарисейству, и безжалостно вскрывал духовные нарывы.

Постепенно нам открывался старец. И все более серьезные вещи он нам говорил:

— Вера без дел мертва. Вот вы — молодые единомышленники. Все православные. Организуйтесь и совместно сделайте какое-нибудь дело милосердия. Придите хотя бы в детский дом к сиротам. Просто придите к ним в гости. Ничего не надо — принесите маленькую конфеточку. Столько радости, сколько будет в глазах детей, вы никогда не увидите.

Не надо шокировать людей тем, что ты верующий. Не показывай этого специально, но если спросят, стой за свою веру. Не стоит, скажем, в столовой при всех громко читать молитвы перед едой. Прочитай молитвы про себя и пере крести еду глазами. Когда я молодой был, то иногда кушал в столовой. Смотрю, кто-нибудь глазами задергал, ну, значит, свой, православный.

Сокрушался батюшка, что современным людям, оторванным от святоотеческого наследия, даже вид священника в диковинку.

— Иду, — говорит, — я в подряснике (он виден из-под пальто), а навстречу мальчик. «Ой! — изумляется отрок. — Тетенька в платье и с бородой! » Это младшие. А у старших и уважения-то к священному сану нет. Иду я вдоль дома. Ходить мне тяжело, через каждые десять метров стою и отдыхаю. Как-то остановился я у одного дома, стою, отдышаться не могу. А на первом этаже на подоконнике цветы стоят. Герань, много гераней, и все как на подбор крепкие, с яркими цветами. Я засмотрелся. И вот подходит женщина, видимо хозяйка, и гневно так заявляет: «Ты что уставился, старый козел? » «А вот потому и уставился, что козел», — отвечаю.

Подшучивал отец Кирилл и над нашей русской безалаберно-стью:

— Почему русские, — спрашивал он, — ходят по газонам? Ведь асфальт есть, а все газоны истоптаны. И почему грязь на улицах? Никому до нее дела нет. В Риге я как хозяин дома обязан убирать тротуар возле него (или платить дворнику). С меня за это строго квартальный спрашивает. Почему у вас деньги ни за что берут? Я вез с собой из Латвии маленькую собачку, Чарли 4, так за нее пошлину взяли такую, будто я слона вез.

4 Этот пес спас отцу Кириллу жизнь: однажды ночью, когда старец спал, одеяло с его крова ти упало на обогреватель и стало тлеть. Чарли вовремя разбудил батюшку.

Приехали ко мне в Ригу паломники. Среди них была одна женщина с мальчиком-подростком. Пока я их встречал и размещал, мальчишка где-то раздобыл удочку и стал ловить в моем пруду карпов. Почему русские не могут спокойно смотреть на плавающую рыбу и обязательно хотят ее поймать? Но, подшучивая, старец не раз повторял: «Только в Рос сии (а повидал батюшка немало. -П. П. )еще осталась духовность. На Западе ее нет и в помине».

На все вопросы отец Кирилл отвечал всегда ясно и четко. Он призывал спрашивать и рассказывать обо всем, не стесняясь. «Священникам, — говорил он, — надо все говорить, а врачу-священнику надо говорить абсолютно все». И действительно, со старцем мы говорили абсолютно обо всем. Батюшка давал ответы даже на самые интимные вопросы:

— Господу было угодно сотворить мужчину и женщину. Полнота взаимоотношений познается в совместном проживании. Господь благословляет брак. Все, что вне брака, то от лукавого. В браке Господь благословляет ложе. Как супругам сходиться — это вопрос личного благочестия. Господь это благословляет. Главное, чтобы отношения были брачные. С супругой надо обходиться ласково и нежно. Почаще дарите своим женам цветы. Будьте всегда вместе, будь те единомышленны. Молитесь вместе, но не «увлекайтесь» службами. Другой раз полезнее погулять где-нибудь в парке, чем, находясь в суетливом состоянии, толкаться на службе. Трудно сейчас молодежи, соблазнов много! Поэтому молодым я иногда разрешаю сходиться в пост, но, заметьте, не благословляю, а разрешаю. Это неправильно, но если вижу, что по-другому нельзя, — разрешаю. И молюсь за них. Как часто супругам можно сходиться? Знаете, первые христиане сходились только ради рождения детей. Молились перед этим, испрашивая благословение у Бога. И после ложа молились, извиняясь. Семя у мужчины не тратилось на сладострастие.

Батюшка умел с любым человеком найти общий язык. На мой вопрос об этом его свойстве он ответил так: «Я с дураком — дурак, с умным — умный». До сих пор поражаюсь, как отец Кирилл расположил к себе моего отца. Отец, в общем-то, человек неверующий, но к Церкви относится уважительно, носит крест. Он заинтересовался моими рассказами о старце и решил лично познакомиться с ним. О чем они могут разговаривать, недоумевал я, когда мы шли к батюшке? Я представил их друг другу. Они поздоровались за руку, и после приветствия повисла пауза. Я был удручен, но не знал, что делать. Первым начал отец Кирилл. Он говорил о том, что сегодня ночью плохо спал, что во дворе лаяла собачка и ему было жалко ее, потому что сейчас зима и очень холодно:

— Холодно у вас на Урале. В Европе не так. Вы были молодым в Европе?.. А где?.. Как же, знаю. Я тоже бывал около того городка. А чем Вы занимались в молодости?.. Охотились?.. Вы любите природу и тишину? Я тоже люблю тишину. А знаете, в церкви, даже в суете и толчее, тоже можно услышать тишину... Как? А когда Вы были последний раз на богослужении? Вам обязательно надо бывать в церкви!

Я был поражен. Батюшка общался легко и свободно, шутил, даже анекдот рассказал. Отец тоже раскрепостился, задавал вопросы. Отец Кирилл кроме всего прочего обратил внимание отца на его здоровье, которое у него как у человека немолодого, конечно же, было не в порядке. «Вам надо пройти обследование», — посоветовал старец. «Да когда, отец Кирилл? — отвечал отец. — И некогда, и мотаться в очередях желания нет». Тогда батюшка попросил отца встать, подошел к нему и правой рукой стал медленно водить вдоль его тела. Попутно он комментировал, какой орган он чувствует, в каком этот орган состоянии и к какому специалисту следует обратиться. Все, что говорил батюшка, я записывал. Отец потом по этому листочку к врачам талоны брал и анализы сдавал, какие посоветовал отец Кирилл. Все заключения старца были удивительно точными, он даже увидел зарубцевавшуюся язву двенадцатиперстной кишки и точно определил содержание сахара в крови! (Позднее отец даже спросил у меня: «Ты что, что-то рассказывал обо мне отцу Кириллу? »)

Отец приходил к батюшке еще раз, но уже без меня. Вернулся он от него, как сказала мама, задумчивым и немного испуганным. О чем они говорили, он так и не рассказал. Бог весть!

Очень ответственно батюшка относился к умершим. Он ведал тайны загробного мира. Однажды в разговоре он будто задумался — ушел в себя — и через какое-то время, снова вернувшись к нам, сказал, что сейчас умер кто-то из его духовных чад. Отцу Кириллу было открыто состояние души после смерти. Иногда он приоткрывал людям посмертную участь их умерших ближних. В таких случаях он, как правило, говорил общими словами: «Нормально» или «Надо молиться», что уже было великим утешением для страдающих сердец. Просьбы о молитвах за упокой он выполнял неукоснительно.

Очень сокрушался отец Кирилл о весьма распространенной псевдорусской традиции выпивать «за упокой». Вот как учил он поминать усопших родственников:

— Обязательно закажите в церкви поминальную службу, подайте записочку. Но записочка и свечка на поминальном столе не освобождают от домашней молитвы. В церкви, в суете, могут куда-нибудь засунуть вашу записочку и не по молиться. Искушаться этим не стоит: Бог все видит. Но и самим молиться необходимо. Очень хорошо в память об умершем сделать какое-нибудь доброе дело. Ну, например, милостыню подать. И в церковь на поминальный стол надо обязательно что-то положить. Лучше всего мучное. Хорошо, когда сами состряпаете, а нет возможности — можно и в магазине купить. Поминальный обед должен быть без спиртного, даже без вина, не говоря уже о водке. Перед началом обеда, после каждого блюда и по окончании надо встать всем вместе и пропеть «Со святыми упокой» и тропари покойны. За трапезой — сначала кутья. Ее надо заранее приготовить и освятить за панихидой. Есть в Русской Церкви такой обычай — после панихиды предлагать кутью присутствующим. Обычай-то хороший, но почему-то русские едят при этом все одной ложкой из одной банки. Если вы хотите угостить прихожан в церкви, то подумайте, как это сделать подобающим образом. Бумажки хоть настригите что ли... После кутьи подают салат. Обычно это бывает винегрет, но можно и что-нибудь другое. Затем подают горячее. Мяса не должно быть ни в каком виде. На первое — уха. На второе — тоже рыба: жареная или котлеты, в общем по средствам. Пусть женщины испекут пироги, сладкие ватрушки. И, конечно, компот. Чай не надо. Но самое главное для умерших — это ваша молитва!

Будучи чрезвычайно грамотным в богословских вопросах (отец Кирилл по памяти цитировал Евангелие и святых отцов), имея богатый опыт духовного наставничества, батюшка самым главным в устроении человеческой души считал внутреннее делание, а не внешнюю пышность церковных обрядов. Каких высот достиг старец в этом внутреннем делании, знает только один Господь! Мне отец Кирилл начинал говорить про эту сторону нашего Святого Православия, да я тогда не понял его.

— Главное, — говорил он, — прийти в такое устроение духа, чтобы ко всему относиться одинаково

— и к скорби, и к радости. Понял? Ну ничего. Потом поймешь.

Отец Кирилл непрестанно творил Иисусову молитву. Как-то он сказал мне: «Вот я сейчас с тобой говорю и молюсь. Молитва эта звучит во мне». Отец Кирилл блаженно полузакрыл глаза и глубоко вздохнул, будто впитывал молитву, как губка, всем своим существом. И мне показалось, что молитва клокочет у него в груди, что ей тесно в этом бренном теле. Батюшка напрямую общался с горним ми ром, и, думается, все тайны были открыты ему. Удивительную прозорливость отца Кирилла я почувствовал на себе и от его духовных чад слышал о многих таких случаях. Но расскажу о том, что знаю лично.

Однажды ожидал я приема у отца Кирилла. Народу было много. Вот кто-то выходит от батюшки, потом и сам он появляется в дверях комнаты. С одним радостно здоровается, другому что-то говорит

— и вдруг громко: «Да пропустите же вперед вон тех девушек. Им ведь всего-то и узнать надо, выйдут они замуж или нет».

Было у нас в семье такое искушение. Моя бабушка жила одна в трехкомнатной квартире. И велик был соблазн переселить ее на меньшую площадь, а самим улучшить условия проживания. О том, что бабушка прожила в этой квартире более пятидесяти лет и не мыслила себя в другом месте, думалось в последнюю очередь. Стали мы спрашивать у старца благословения. А он говорит: «Оставьте ее в покое! » Месяца через два-три это забылось, подвернулся «хороший вариант», и моя мама пришла к отцу Кириллу за советом. Кроме всего прочего она спросила и про этот «хороший вариант».

«Поздно, — ответил отец Кирилл, — по судам затаскают». Мама испугалась и не сразу сообразила, о чем это старец сказал. Через полгода бабушка умерла. Квартиру мы сразу же разменяли на две однокомнатные. Но новые жильцы поссорились, и получилось следующее: в нашу квартиру заехали, а одну из своих не освободили. И мы с ними судились полтора года, пока не вернули бабушкину квартиру обратно.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒