ИСЦЕЛЕНИЕ ДУХОМ 2 страница

Северный Казахстан — место людской скорби и страданий — был куда более благодатной почвой для основания монастыря, чем беспокойная столица. Сам преподобный Севастиан говорил о Северном Казахстане своим духовным чадам, которые собирались возвращаться в Москву: «Здесь будем жить. Здесь вся жизнь другая и люди другие. Люди здесь душевные и сознательные, хлебнувшие горя». Место для нового монастыря, который по духу и укладу своему уподобился бы Оптиной пустыни, отец Кирилл выбрал с благословения митрополита Иосифа, который любил и почитал старчество и монастыри. Местом этим стал Целиноград (ныне Астана). Там в 1971 году старец и основал свой монастырь при бывшем казачьем храме во имя святых равноапостольных Константина и Елены.

Храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены. Целиноград, начало 70-х годов XX века

После блаженной кончины Святейшего Патриарха Алексия I отец Кирилл окончательно обосновался в Целинограде, который действительно вскоре стал духовным центром не только Средней Азии и Урала, но и всей России. В безбожное советское время основать и отстроить монастырь с большим хозяйством было очень нелегко. Гонения на Православную Церковь в конце 1960-х и начале 1970-х годов немного утихли, но на нее продолжало оказываться тотальное давление со стороны советской власти. Духовенство ставили перед выбором: или работаешь на коммунистическую идеологию, или попадаешь в «нехорошее место», где никогда не сможешь общаться с людьми. Под «нехорошим местом» в 1970-х годах понимались не только застенки КГБ, но и особые психиатрические клиники, где из здоровых людей делали инвалидов телесных и душевных, не способных уже к какой-либо деятельности. Из-за угрозы новых гонений отец Кирилл был тайно хиротонисан во епископы. После этого этикет его взаимоотношений с другими священниками несколько изменился. В том случае, если гонения приняли бы явно официальный характер, отец Кирилл открыл бы себя в качестве архипастыря, собравшего под свой омофор остаток верных. Кто и когда совершил эту хиротонию, до сих пор остается тайной, поскольку о ней даже своему близкому духовному чаду отцу Владимиру Елисееву старец ничего не рассказывал, но говорил только, что это было, добавляя: «Так надо». Отец Владимир вспоминал, что в 1970-е годы в Целиноград приезжали священники, которым советская класть не давала регистрации, и потому открыто служить они не могли. Батюшка оставлял их на ночь в своем домашнем храме, где гонимые служители Божий тайно совершали литургию. Отец Владимир Елисеев свидетельствует, что в то время многие священники называли отца Кирилла владыкой. Катакомбность хиротонии прикрывала церковное начальство от гонений и нареканий советской власти, ибо Патриарх мог оправдаться перед властями, сославшись на отсутствие официального благословения. В данном случае вся ответственность падала только на отца Кирилла, который знал, на что шел, жертвуя собой на благо Церкви Христовой. Тайное хиротонисание отца Кирилла было подобно рукоположению у первых христиан, скрывающихся от гонений языческих императоров. Но первые христиане не докладывали обо всех церковных делах правителям-язычникам. А вот советская власть шагнула гораздо дальше Нерона и Диоклетиана! (6)

Дом отца Кирилла в Целинограде

По молитвам преподобных старцев Святой Руси Господь не допустил богоборческой власти воплотить до конца свой замысел о «зачистке» епископата: давление властей на Церковь значительно уменьшилось. Эпоха «застоя» в годы своего заката внесла некий «застой» и в эту сферу. Хотя появление человека в храме Божием могло повлечь за собой ряд неприятных обстоятельств, но верующим во Христа уже не грозила опасность оказаться в ГуЛАГе или быть казненным за свои убеждения, как это было раньше. Необходимость в катакомбном епископате отпала, и отец Кирилл, дабы не смущать людей, никому не рассказывал о своем епископском сане. Лишь только старцы Псково-Печерского монастыря да некоторые близкие духовные чада батюшки знали об этом, но наложили на уста свои печать молчания. В 1993 году игумений Евфимии (Белохвостиковой) старец Псково-Печерского монастыря отец Иоанн (Крестьянкин), бывший в последние годы духовником отца Кирилла, сказал как-то в разговоре о старце, что тот будет служить в епископском сане. Время показало, что слова эти относились, по-видимому, уже к посмертному служению батюшки у Престола Божия в сонме архиереев. Для людей же он оставался архимандритом Кириллом. Сам старец завещал себя поминать не иначе как архимандрит Кирилл, всегда называя себя «убогим чернецом». И на могиле своей завещал написать просто: «Архимандрит Кирилл». Таково было смирение этого достойного преемника Оптинского старчества.

Возвращаясь в жизнеописании старца немного назад, надо отметить, что после смерти отца Севастиана отец Кирилл окормлялся у другого великого духом пастыря — отца Серафима 9. Преподобный Севастиан словно передал «из полы в полу» свое духовное чадо этому подвижнику благочестия. Сам отец Кирилл рассказывал об отце Серафиме как о дивном пастыре и молитвеннике, у которого духовно окормлялись многие духовники и архиереи:

— После кончины отца Севастиана моим духовником стал старец отец Серафим. Так вот он мне сказал однажды: «А ты, отец Кирилл, будешь жить в эпоху сатанизма». Я спросил: «Когда же эти времена настанут? » Он ответил: «А когда снова храмы открывать будут, когда Оптину откроют И купола будут золотить, а рядом беззакония будут совершаться, сатанизм будет узаконен». Вот я и дожил до этих времен. Повсюду служители ада: экстрасенсы, астрологи, маги, колдуны, сектанты безнаказанно действуют. В среде церковной вера ослабла. Молящихся осталось мало... (7)

Основав в Целинограде женский монастырь, отец Кирилл был не только его духовником, но еще настоятелем храма и (строите-лем одновременно. Из старой деревянной казачьей церкви во имя святых равноапостольных Константина и Елены старец устроил каменный собор с несколькими приделами. Помимо этого по благословению старцев Псково-Печерского монастыря отец Кирилл взял на себя и нелегкий подвиг изгнания нечистых духов, говоря по-простому — отчитки. Подвиг этот несут теперь совсем немногие священники, ибо здоровью отчитывающего причиняется сильный ущерб от духов злобы поднебесной. Со всех концов страны стекался в Целиноград страждущий от немощей и духовных недугов люд. Особенно много людей приезжало к батюшке с Урала, из Свердловска. Отец Кирилл никому не отказывал, по его молитвам исцелялись все, кто хотел исцелиться. Отец Владимир Елисеев свидетельствует, что за все время его совместного с отцом Кириллом служения в Целинограде (с 1971-го по 1979 год) неисцеленной уехала только одна женщина, но на это была воля Божия, ибо по ее грехам, чтобы спастись, болящей нужно было претерпеть свою болезнь до конца. По слову апостольскому, такого человека попущено предать сатане во измождение плоти, да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа»/1 Кор. 5: 5/. Старец жертвовал собой, своим здоровьем, своей жизнью ради спасения несчастных людей. Всех он принимал с радостью, о каждом имел заботу и попечение. Протоиерей Владимир Елисеев сказал как- то об отце Кирилле: «Он был для меня и отцом, и матерью, и братом, и сестрой». Все, кто знал старца при жизни, скажут «аминь» этим словам.

Враг рода человеческого, как пророчествовал некогда преподобный Севастиан, наводил на отца Кирилла страшные, неисцелимые болезни, а также сеял про него, где только мог, гнусную клевету. Месть бесовская была страшна, но, видя, как безропотно отец Кирилл переносил телесные страдания и гонения, сатана стал сам наведываться к батюшке, однако, побаиваясь его молитвы, приходил, как правило, не один, а с целым легионом нечистых духов. Только особо близкие чада из батюшкиного окружения знали, каким «страхованиям» подвергался старец, а часто и сами становились свидетелями вражьего посещения, наблюдая некоторые «проказы» бесовские. Такими «визитами» ад надеялся запугать неустрашимого воина Христова, но все усилия нечистых духов оставались тщетными. После отчиток обессиленного отца Кирилла уносили в келию, где каждую ночь изгнанные бесы различной величины являлись ему в своем истинном безобразном виде и сильно избивали старца. Некоторые из келейников отца Кирилла видели, какие страшные раны они ему наносили. Батюшка очень страдал от таких побоев. Зачастую муки бесовские были до того невыносимыми, что иногда ночью из келий старца слышны были его стоны. Множество раз бесы, еще до своего изгнания, в образе страшных великанов являлись отцу Кириллу, требуя, чтобы он не смел их изгонять. При этом духи злобы поднебесной грозно угрожали старцу, рычали на него, злобно ругались, выделяя омерзитель-ный смрад. Один раз батюшка зашел в свою келию и увидел на кровати нескольких страшилищ, которые, рыча на старца, предупредили его: «Сегодня ты захочешь выгнать нас из одной женщины, которая сделала много абортов. У тебя ничего не выйдет, она полностью наша. Попробуй только дерзни! Ты очень пожалеешь! Из нее ты нас не выгонишь! » «Выгоню! » — ответил батюшка твердо. Больше он им не ничего говорил, а только перекрестил бесов наперсным крестом-мощевиком, после чего сила вражья испарилась в воздухе, оставив после себя смрадный запах. Отец Кирилл отчитал эту несчастную женщину, и она полностью исцелилась. Но враг жестоко отомстил дерзновенному подвижнику Христову. Старец остался чуть живой. Он так сильно заболел после этой отчитки, что долго не мог вставать и совершать службы.

Нечистые духи вредили батюшке во всем, даже в мелочах: роняли вещи, устраивали пожар, прятали необходимые для богослужения предметы и книги, портили пищевые запасы монастыря. Один раз (это уже было в Риге в 1980-е годы) они вытащили из глубокого погреба бочки с квашеной капустой и раскидали ее по всему огороду. Игумения Евфимия (Белохво-стикова) и монахиня Арсения (Себелева) свидетельствуют о том, что однажды в рижском доме отца Кирилла среди бела дня явился бес в виде черного человека, который, оглядев страшным взглядом всех присутствующих, тут же исчез, превратившись в кошку. «Мы все онемели от страха, — вспоминала матушка Евфимия, — но чтец, увидев наш испуг, успокоил всех, сказав, что нам враг ничего не сделает и это явление — лишь очередная угроза диавола». Крепко веря в силу Честного и Животворящего Креста, а также в заступничество Царицы Небесной и всех святых, старец не страшился козней князя мира сего, а тот помимо прочих методов стал настраивать против пастыря власть предержащих.

На протяжении тех восьми лет, что отец Кирилл жил в Целинограде, «люди из органов» постоянно вызывали его к себе и, угрожая тюрьмой, требовали, чтобы он прекратил свои отчитки. При этом они сильно избивали батюшку. Иногда он подвергался арестам, но за отсутствием «достаточных улик» едва живого от побоев старца все же выпускали на свободу, обещая в следующий раз посадить его надолго. Побои служителей безбожной власти были не легче побоев бесовских, поэтому старец рано потерял свое здоровье. Помимо всего прочего у отца Кирилла из-за сильного нервного и физического перенапряжения развился сахарный диабет. Содержание сахара в крови превысило все допустимые нормы. Врачи, глядя на результаты анализов его крови, удивлялись тому, что старец еще жив. При диабете раны заживают очень плохо или совсем не заживают, поэтому любые побои для батюшки были особенно болезненными и мучительными: у старца появились кровоточащие язвы, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Но отец Кирилл ни одним движением лица, ни одним словом не выдавал своих страданий. Он скрывал свои муки от людей, все поверяя единому Богу. Старец воистину достойно нес на себе язвы Господа своего /см. Гал. 6: 17/.

Диакон Виталий Кондратов и игумения Евфимия (Белохво-стикова) свидетельствуют о том, что рассказал им сам отец Кирилл. Один молодой человек, духовное чадо батюшки, из-за личной драмы кончил жизнь самоубийством. Случилось это в Риге накануне Нового года. Старец, провидя духовное состояние своего пасомого, не хотел отпускать его от себя, но тот ослушался и поспешил на праздник, где увидел свою подругу в объятьях другого, после чего, поддавшись чувствам, повесился на заборе. Отец Кирилл в разговоре с отцом Виталием Кондратовым рассказал об этом случае следующее:

— Вижу петлю, и часы показывают одиннадцать. Я понял, что случится беда. Сколько я ни упрашивал этого молодого человека побыть со мной до одиннадцати часов, он не соглашался. Придя в ресторан, он увидел свою возлюбленную с другим, после чего произошло страшное...

Отец Кирилл говорил, что если бы юноша не пошел на праздник и задержался хотя бы на один час, все могло быть иначе. Сокрушаясь о несчастном, старец вспоминал сказанные когда-то митрополитом Иосифом слова о молитве за самоубийцу. Крепкий духом и опытный в духовной брани владыка не советовал даже и дерзать на подобную молитву: «Можно попробовать, но месть будет страшная — весь ад подымется. Я, например, как-то сам дерзал на это, да и то еле-еле двадцать дней продержался. Больше никогда не буду этого делать». Но отец Кирилл все же дерзнул вымолить свое духовное чадо. Чтобы бесы не ударяли его по лицу, он клал на него крест, а для смягчения ударов даже надевал ватники, в которых и проводил всю ночь, молясь за самоубийцу и с великим трудом сдерживая натиск бесовский. Месть действительно была страшной: никогда еще так сильно враг не нападал на батюшку. Но отец Кирилл держался и на двадцатый день в тонком сне увидел свое чадо с белым пятнышком на лбу. Это был духовный знак свыше, чтобы продолжать молитву за несчастного юношу. На сороковой день юноша явился старцу уже весь светлый, благодаря его, а отец Кирилл был к тому времени ни жив ни мертв. «Больше я никогда не буду молиться за самоубийцу, — сказал старец, — и никому из священства этого делать не советую! »

КГБ следил за каждым батюшкиным шагом. Уполномоченный по делам религии запретил старцу общение с приезжающими людьми. Поэтому отец Кирилл говорил с духовными чадами тайно в храме или, делая вид, что отдыхает на скамейке, усаживал неподалеку от себя вопрошающих его и, не поворачиваясь к ним, шепотом отвечал на их вопросы, утешая и назидая слушающих словом Божественной Истины. Для всех сослуживших ему священников, диаконов, алтарников, чтецов и певцов отец Кирилл организовал настоящую семинарию на дому, где просто и доступно разъяснял значения и смысл церковных служб, касался вопросов церковной и библейской истории, богословия, догматики, иконописи и церковного пения. Сам старец служил очень проникновенно, благоговейно и красиво. Многие, кто помнил его в те годы, вспоминали, что батюшка словно летал по храму, когда выходил кадить. Отец Кирилл очень любил иконы строгановского письма, любил, когда святые лики были написаны духовно. В пении батюшка благоволил к древним церковным распевам, но более всего любил лаврское пение. Отец Кирилл совершал иногда службы на греческом языке. Служил он в строго определенной одежде. В той же одежде, в которой литургисал, он уже не принимал людей и тем более не ходил в ней по улице.

Храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены. Конец 70-х годов XX века, Целиноград

Старец был очень аккуратен и чистоплотен во всем, не любил, когда где-либо был беспорядок. В отношении денег он вел себя подобно святому праведному Иоанну Кронштадтскому, которого очень любил и почитал. Все, что приносили отцу Кириллу посетители (деньги, продукты и прочее), он щедро раздавал нуждающимся. Некоторые духовные чада даже иногда сетовали на батюшку за то, что он отдавал людям больше положенного: «Зачем Вы, батюшка, так много дали (такому-то), ему ведь и меньшего хватило бы». А старец с улыбкой отвечал: «Ну простите, так вышло».

Монастырь разрастался и богател, вызывая тем самым злобу и зависть у некоторых священнослужителей. Но пока был жив блаженный митрополит Иосиф (Чернов), батюшка имел в его лице помощника и покровителя, самоотверженного защитника старчества и монастырей (8).

В 1975 году владыка Иосиф тихо и блаженно отошел ко Господу. Глядя на его жизнь, которая поистине заслуживает подробного описания как пример святости и исповедничества, можно уверенно сказать, что смиренный и молитвенный старец-митрополит вошел в чертог Небесного Царя, в селения райские, где Господом было уготовано ему долгожданное место. Там ожидал его любимый им преподобный Севастиан со всем сонмом великих старцев Оптиной пустыни, духовное наследие которой так свято и благоговейно хранил при жизни своей один из чудесных святителей Русской Православной Церкви XX столетия — митрополит Иосиф.

Отец Кирилл, как вспоминали духовные чада батюшки, узнав о кончине любимого владыки, оставил все дела и немедленно уехал в Алма-Ату. Вскоре после кончины митрополита Иосифа для отца Кирилла и его монастыря настали тяжелые времена. Теперь враг восстал на старца через власти церковные, которых раздражал не только отец Кирилл, но и его монастырь. Всех, кто окормлялся у отца Кирилла, называли «кирилловцами», тем самым уподобляя старца и его духовных чад изгоям- сектантам. Новый правящий архиерей был первым, кто поддерживал клевету на старца. Да и само старчество новый владыка не признавал, не понимая его духа. Преподобный Севастиан сказал как-то своим духовным чадам: «Если кто из священства или даже из архиереев будет гнать дух Оптинских старцев, то таковых несчастных постигнет грозное наказание Божие». Как исполнялись эти пророческие слова святого Севастиана, отец Кирилл видел не раз. Старец рассказывал, что владыка, сменивший митрополита Иосифа, плохо закончил свои земные дни. Но Господь долготерпелив и многомилостив, потому и дает возможность покаяться гонителям Своим через скорби, болезни и бесчестие. Б жизни отца Кирилла было немало владык-гонителей. При этом многие его противники, находясь в скорбных обстоятельствах, каялись и, вновь обретая Христа, очищались благодаря батюшкиным горячим молитвам. Оставшись без помощника и покровителя, отец Кирилл стал испытывать большие трудности в общении со светскими властями, которые, слыша возмущения некоторых его противников, стали относиться к нему более придирчиво. В результате клеветы и доносов на старца Святейшему Патриарху Пимену было высказано от властей настойчивое пожелание о переводе отца Кирилла из Целинограда в другое место. Противостоять советской власти в отношении дел религиозных в те времена было невозможно. Под предлогом повышения в должности отца Кирилла, получившего второй наградной крест, перевели в Чимкент. Новый настоятель целиноградского монастыря, конечно же, не смог заменить старца. Все, что произрастил отец Кирилл на духовной ниве Целинограда, было вскоре разорено: многие батюшкины чада разъехались по домам, хотя некоторые следовали за своим духовным отцом на протяжении всей его жизни. Скольких страждущих, болящих, одержимых нечистыми духами противники старца лишили окормления, утешения и исцеления! Но все же неправильно было бы думать, что батюшка, удалившись от множества своих духовных чад, перестал окормлять их души и заботиться о них. Отец Кирилл продолжал принимать людей, хотя для желающих попасть к нему появилось гораздо больше препятствий по сравнению с целиноградским периодом батюшкиного пастырства. Но именно тогда многие чада отца Кирилла узнали, что молитва его сильна и на расстоянии.

Архимандрит Кирилл. Начало 80-х годов XX века

В Чимкенте старец пробыл около года, но и за столь небольшой период времени он сумел восстановить в этом городе православный храм. И вновь множество людей было обращено старцем к спасительному учению Православной Церкви. В те годы в Чимкенте было много греков. В основном это были люди, сосланные в Казахстан советской властью. Греки очень полюбили отца Кирилла, поскольку он свободно разговаривал на их родном языке, которому обучился еще в стенах духовной академии, и часто служил на нем. Духовные чада старца, бывавшие в те годы в Чимкенте, вспоминали, с каким благоговением совершались эти службы. Пение было греческое, пели сами греки византийским древним распевом. Прихожане чувствовали особенную благодать. Эти службы напоминали богослужения древнего Константинополя, побывав на которых, послы Великого Князя Владимира когда-то, в X веке от Рождества Христова, с трепетом рассказывали своему повелителю о том, что они не понимали, где находились, — на небе или на земле. Именно тогда, ощутив высокую духовность Византии, правитель Руси сделал судьбоносный для своей страны выбор, приняв Святое Православие. Отец Кирилл, возвещая слово Божие, уподоблялся своим небесным покровителям — святому равноапостольному Великому Князю Владимиру и святому равноапостольному Кириллу, учителю Словенскому. Проповедуя Христа в то время, когда впервые за многовековую историю человечества государство официально отрицало Бога, можно было подвергнуться гонениям ничуть не меньшим, а может, даже и большим, чем во времена первых христиан (9).

От трудов духовных и от брани с духами злобы поднебесной отец Кирилл рано лишился здоровья. Впрочем, он ничуть не унывал от этого, ибо знал, что те, кто «дают кровь, получают дух». Старца никто никогда не видел унывающим, дух его был всегда бодр и по-особенному радостен. «Православие — это религия радости», — часто говорил отец Кирилл. Помнил старец и пророческие слова преподобного Севастиана: «Ты сможешь лечить людей, но всю свою жизнь будешь тяжело болеть, тебя всегда будут гнать, и до конца дней своих ты будешь терпеть клевету и поношение! » Жаркий климат Чимкента плохо сказывался на здоровье отца Кирилла, к тому же злопыхание завистников и тут вскоре дало о себе знать. Тогда, узнав через молитву у Господа! то Святую Волю, старец попросил Святейшего Патриарха перевести его в Ригу, где правящим архиереем в ту пору был митрополит Леонид (Поляков). Вмиру митрополит Леонид был врачом, Великую Отечественную войну прошел офицером медицинской службы. Однажды в разгар боя № увидел на небе Божию Матерь, которая сохранила его от неминуемой смерти. После этого случая он дал Богу обет, что, если выживет, станет священником. Можно было себе представить, как отнеслись к подобному желанию его начальство и родственники. Горя хлебнул он немало, но ради Христа готов был претерпеть все что угодно. Будучи уже митрополитом, владыка Леонид был прост, кроток и смирен. Он читал и пел на клиросе, как простой служащий. Одевался в обычный подрясник, а панагию надевал только на богослужения. Поэтому некоторые, кто видел его впервые, не зная, что он архиерей, думали, что сей благообразный муж — диакон или священник. Вот к такому подвижнику, который духом напоминал отцу Кириллу блаженного владыку Иосифа, и переехал старец, взяв с собой многих своих духовных чад. Восстановив старый разрушенный дом, отец Кирилл со своими чадами сделал в нем домашнюю церковь, трапезную и гостиницу для приезжающих. Вокруг дома был разбит прекрасный сад с цветочными клумбами, розами, кустами, лужайками и небольшим озерцом, в котором батюшка завел дивных рыбок. Ловить их он никому не разрешал и говорил некоторым приезжим любителям рыбалки: «Пусть плавают, не все ведь на сковородку-то». В этом уютном доме и суждено было старцу закончить дни своей земной жизни.

В 1980 году отец Кирилл окончательно обосновался в Риге, где, выйдя по состоянию здоровья за штат, продолжал служить Богу и людям подвигом самоотверженного пастырства. Митрополит Леонид благоволил старцу, помогал и покровительствовал ему. Духовные чада со всех сторон света съезжались в Латвию к своему духовному отцу, а те, кто не мог приехать, общались с ним по телефону. Великое множество людей различных национальностей притекало к батюшке с нуждами, бедами и болезнями. Для многих встречи со старцем стали поворотным этапом на жизненном пути.

Скольких не просвещенных светом Христовой Истины людей обратил к Православию отец Кирилл! Скольких он исцелил и утешил! Немало книг можно написать об этом, но для христианина важны не сами чудеса, а их источник — Христос и их цель — спасение души и Царствие Небесное. Чтобы спасти души различных по воспитанию, образованию и национальности людей, старец действовал по слову апостольскому: «Свободен бо сып от всех, всем себе поработих, да множапшыя приобрящу: бых иудеем яко иудей, да иудеи приобрящу: подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу: беззаконным яко беззаконен, не сып беззаконник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя. Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу » /1 Кор. 9: 19-22/.

Отец Кирилл был очень строг к себе, но снисходителен к другим. Видя немощи и малодушие людей, он многое им прощал. Большинству своих чад он ослаблял посты, больным отменял их вовсе. Если старец назначал епитимьи, то давал их соразмерными духовному состоянию и телесному здоровью провинившегося. Старец был человеком с живым чувством юмора и склонным к юродству: он всячески умалял себя и скрывал свои духовные дары от людей. Принимая посетителей, батюшка поначалу говорил с ними о разном, шутил, веселил, а потом вдруг внезапно, словно заглянув в душу, говорил самое главное, поражая всех своей прозорливостью, которую тут же прятал за юродством и шутками. Отец Кирилл всегда говорил самую суть, словно читал людей «с листа», снимая с немощной человеческой души самообольщение, так ей присущее.

Как-то раз пришли к старцу праздные люди, чтобы проверить его прозорливость, о которой были наслышаны. Пришедшие — муж и жена — спросили отца Кирилла о том, куда без вести пропала мать мужа. Батюшка, строго посмотрев на них, сказал: «Будто вы сами не знаете! убили ее да в подвале захоронили, а сами еще и спрашивают! » Пришедшие в ужасе бежали от старца, ибо перед Богом нет ничего тайного, что не сделалось бы явным. Духовные чада, ставшие свидетелями этого случая, спросили отца Кирилла: «Как это Вы, отец, узнали о них? » Старец ответил: «Я помолился и сразу же над ними увидел картину убийства, ну вроде как в кино».

Колдуны, маги, экстрасенсы, сектанты и даже цыгане всячески старались навредить батюшке, но, имея власть изгонять нечистых духов, отец Кирилл всякий раз посрамлял врага рода человеческого. По состоянию здоровья со временем старец стал отчитывать, в основном, только своих духовных чад. На вопросы людей о том, к кому можно обратиться за отчиткой, старец отвечал: «К отцу Адриану в Псково-Печерский монастырь». Но и отец Адриан стал ограничивать количество людей, просящих об отчитке. Тем, кто жил на Урале и не мог по каким-либо причинам ездить в Ригу, старец благословлял обращаться за духовным советом к протоиерею Григорию Пономареву (ныне покойному), который служил в Курганской области. Сей дивный подвижник был, по словам отца Кирилла, «столпом от земли до неба». Многих сибиряков и уральцев старец направлял в Тобольск к отцу Власию (Перегонцеву), ныне духовнику Пафнутиево-Боровского монастыря.

Батюшка принимал людей и как священник, и как врач. Он лечил всех. Порой его врачебные советы поначалу казались нелепыми, но когда в дальнейшем благодаря этим советам болящие исцелялись, удивлению и счастью их не было предела. Бывало, обращались к отцу Кириллу и представители начальствующего сословия, которые щедро одаривали старца. Уходили они от него не только исцелившись телесно, но и преобразившись духовно. Отец Кирилл часть средств откладывал на строительство женского монастыря, а другую часть всю до остатка раздавал нуждающимся. Очень многие хотели переехать жить к старцу, но он никого не благословлял на это, провидя в будущем распад СССР и тяжелую участь русских, оказавшихся в «ближнем зарубежье». «Россия нищая, — говорил отец Кирилл, — хоть по-нищенски, но подаст, а здесь будете умирать и никому до вас дела не будет». Старец в последние годы своей жизни многих рижских духовных чад благословил переехать в Россию и никуда из нее не уезжать.

После блаженной кончины митрополита Леонида в 1990 году враг рода человеческого вновь восстал на отца Кирилла. После того как Латвия стала «независимой», все чаще стали раздаваться раскольничьи голоса об отделении Латвийской епархии от Московской Патриархии. Отец Кирилл оставался непреклонным перед этими искушениями, он был непримиримым противником всяческих церковных реформ. Вскоре милостью Божией Святейший Патриарх Алексий II остановил лукавую попытку нового церковного раскола. Однако клевета вражья породила на некоторое время недопонимание между старцем и церковным начальством: некоторые из противников батюшки, зная о том, что он принимал священ-ников и архиереев Русской Православной Церкви за Рубежом, распустили слухи о том, что отец Кирилл якобы перешел в РПЦЗ. Это была откровенная ложь (10). Старец пережил и эту самую страшную клевету — обвинение в измене. Отец Кирилл смиренно говорил:

— Напрасен тот день, в который нас не оклеветали. Клевета очищает лучше поста и молитвы. Об этом же взывал когда-то и святитель Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все! » Так и мы должны молиться каждый день.

Благодушие и незлобие по отношению к своим гонителям у батюшки было необычайное. Из-за клеветы отец Кирилл не смог остаться на Урале, где у него проживало много духовных чад. Позже, уже после того как отец Кирилл отошел в селения праведных, некоторые клеветники искренне раскаялись. Думается, что молитвы доброго пастыря за них были главной тому причиной.

В последние годы жизни старец особенно сильно и часто болел: диабет давал о себе знать. Отец Кирилл чуть было не лишился зрения, но делать операцию опять-таки из-за диабета было нельзя. Батюшка был еще не старым по годам (ему не было и семидесяти) и внешне выглядел моложе своих лет, но находился в крайнем телесном изнеможении. Принимать людей для него становилось все трудней. Тело старца покрывали страшные язвы, плоть его отходила от костей, и это приносило батюшке невыносимые страдания. Отец Кирилл страдал за грехи своих духовных чад, но он знал, что ему недолго оставалось мучиться от тяжелых болезней.

Один раз игумения Евфимия (Белохвостикова) была свидетелем тому, как батюшка молился Богу. Она сначала не поняла, думая, что у ее духовного отца сидит какой-то посетитель: так неподдельно, будто с живым человеком, старец беседовал с Христом. Отец Кирилл умоляюще взывал к Спасителю: «Господи, ведь я же еще живой, из плоти и крови, я ведь немощный, я же еще по земле хожу! Господи, помилуй! » Вот отрывки фраз, которые услышала матушка Евфимия. Чувство, с которым говорились слова молитвы, тронуло матушку до слез. Старцу несколько раз являлись Святые Угодники и даже Сама Царица Небесная (об этом поведал протоиерею Владимиру Елисееву и матушке Евфимии сам батюшка, взяв с них обещание хранить молчание до той поры, пока он не покинет сей мир).

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒