Глава Шестнадцатая

На следующее утро Милли оделась и оставила Кэмерона, который крепко спал. Она была рада, что и Оливия пока не проснулась, потому что не знала о чем с ней говорить и как себя вести. Если она и правда переживала за друга, то Милли могла это понять и принять. Ей оставалось только надеяться, что чувство беспокойство, которое вызывала в ней Оливия, было связано только с этим и ничем более.

Она выскользнула из кухни, не обращая внимания на взгляд одноглазого Грегори, который храпел перед Агой.

Ей хотелось побыть одной, без Кэмерона, хотя бы несколько часов. Все, казалось, изменилось между ними прошлой ночью. Они оба знали, что сейчас их отношения стали намного серьезнее, чем просто интрижка, и ей нужно было некоторое время, чтобы просто подумать, не поддаваясь его ошеломляющему, опьяняющему присутствию.

Она вышла из ворот замка, чувствуя, как горячее утреннее солнце согревает спину. Она направилась к деревне по узкой тропинке, позволяя чудесному аромату полевых цветов окутывать ее, когда они качали головами на травянистых островках и высовывались между живыми изгородями.

Стояло раннее утро, но она встретила достаточно много деревенских жителей, занятых своими делами. Все они приветливо махали ей. Какие перемены, а ведь прошло всего несколько дней! По крайней мере, никто больше не кричал ей: Уги.

Она села на скамейку в дальнем конце лужайки, подальше от любопытных ушей, и стала перебирать контакты, пока не нашла номер тети Белинды. Она сразу же позвонила ей, пока не передумала.

Белинда ответила после второго гудка.

— Привет, дорогая, как поживаешь?

Милли закрыла глаза, чувствуя, как любовь тети струится по телефону и окутывает ее, как мягкое одеяло.

— Хорошо, Бел, звоню, просто поболтать. — Она не была уверена, стоит ли рассказывать ей про Кэмерона, потому что не знала как отреагирует тетя. Милли всегда была так эмоционально увлечена своими отношениями, и ей хотелось доказать Белинде, что она повзрослела и вступила в разумные отношения, в которых она не торопилась, но вряд ли она сумеет донести эту мысль, сообщив, что как бы между прочим вышла замуж и прыгнула к нему в постель спустя всего неделю знакомства.

— Это из-за того милого молодого человека, с которым ты встречаешься? — спросила Белинда.

Милли закатила глаза. Она была уверена, что Джейми позвонил Белинде сразу же после того, как уехал от них, не для того, чтобы посплетничать, а просто потому, что ему было не все равно, и он хотел бы поговорить об этом с единственным человеком, который любил Милли так же сильно, как и он.

— Что сказал Джейми?

— Он сказал, что Кэмерон очень милый и что он ему очень понравился, но у него есть определенная репутация среди женщин.

— Еще какая. Часть меня боится вступать с ним в эти отношения, зная, как мне будет больно, если все закончится, но...

— Милли, если ты знаешь, что он может причинить тебе такую боль, если все закончится, то у тебя нет выбора, не так ли?

Милли нахмурилась.

— О чём ты? — Если Белинда скажет ей не связываться с Кэмероном, то она не сможет выполнить ее просьбу, потому что просто не сможет сейчас от него уйти.

— Единственный человек, который может причинить тебе такую боль, — это тот, в кого ты влюбилась, и если это так, то он того не стоит.

— Но ты же знаешь, какая я, когда влюблена, я ныряю в любовь душой, телом и разумом.

— И именно такой должна быть любовь, все или ничего. Чувствует ли он то же самое?

— Не знаю. Кажется, да, но... Он еще ничего не сказал. В прошлом он тоже страдал, так что я думаю, что он, как и я, осторожен.

— Только не торопись, а потом, когда вы наконец признаетесь друг другу в любви, заниматься любовью в первый раз будет еще волшебнее.

Милли поморщилась. Белинда была старомодным безнадежным романтиком. Теперь-то уж она никак не могла сказать тете, что они не стали ждать, чтобы признаться друг другу в любви, а позволили похоти, страсти и желанию взять верх. Ее тетя будет очень разочарована тем, что Милли не слишком благоразумно подходит к их отношениям.

— Бел, мне пора, но я обязательно скоро позвоню тебе.

— Конечно, дорогая, люблю тебя.

— И я тебя.

Милли нажала отбой и вздохнула. Она бросила взгляд на дом Глэдис и увидела, как задергались занавески. Определенно, она или кто-то из дам, наблюдали за ней.

Она встала и направилась к двери, но Лаванда открыла ее прежде, чем девушка подняла руку, чтобы постучать.

— О, входи, милая, мы как раз завтракаем, хочешь бутерброд с беконом?

— О нет, я не хочу причинять вам никаких хлопот, — сказала Милли, прежде чем вспомнила, что должна сердиться на этих дам, которые обманом заставили ее выйти замуж за Кэмерона. Но поскольку свадьба была фарсом и, очевидно, ненастоящей, она не могла сердиться по-настоящему.

Лаванда пригласила ее войти, и Глэдис помахала ей из кухни, поджаривая на сковороде несколько кусочков бекона. Констанс протянула Милли тарелку с бутербродом с беконом и указала на стул за кухонным столом.

Желудок Милли заурчал от чудесных запахов, и она откусила огромный кусок.

— А теперь расскажи нам, каков юный Кэмерон в постели? Держу пари, у него огромный дружочек, — сказала Глэдис, накладывая бекон на хлеб.

Милли поперхнулась, бутерброд застрял у нее в горле. Она задыхалась и хрипела, и Констанс передала ей большую кружку чая. Она сделала большой глоток, запивая еду.

— Буду считать, что да, — усмехнулась Глэдис.

Милли поставила кружку на стол.

— Не могу поверить, что вы уговорили нас участвовать в спектакле, не сказав, что нас поженят.

— Ах, сколько я себя помню, на этой лужайке каждый год в день Летнего солнцестояния устраивалась церемония бракосочетания. Страшное невезение, когда ни одной не случается. В этом году у нас как раз никто не собирался жениться, так что нам пришлось немного ускорить ваши отношения. Вы бы всё равно поженились рано или поздно, Лаванда увидела это в чаинках... Мы просто немного ускорили процесс, — сказала Констанс и вгрызлась в свой бутерброд.

— Но он не имеет законной силы, — сказала Милли и пожилые дамы посмотрели на нее так, словно она влепила им пощечину.

— Ну разумеется, он законный! Славный король Стефан разрешил нам жениться таким образом почти тысячу лет назад, и этот закон не был отменен. Все жители деревни, желавшие обвенчаться, делали это именно таким образом. Кому нужны какие-то заумные бумажки, когда есть королевский указ, — пафосно произнесла Лаванда.

Милли вздохнула. Они явно были убеждены, что Кэмерон и Милли — муж и жена. Милли же, с другой стороны, придется еще долго в этом убеждать. Она не верила ни в какой указ, пусть и королевский.

— А как деревенские разводятся? Как я могу официально получить развод, если я официально не замужем?

Лица старушек, как по команде, омрачились грустью, словно Милли заявила, что регулярно топит котят в деревенском пруду.

— Ты хочешь развестись? — едва слышно прошептала Констанс.

— Ну, нет, но нужно. Я же едва его знаю.

— Ты должна прислушаться к своему сердцу, дитя, и тогда поймешь, суждено ли тебе быть с ним или нет, — сказала Глэдис.

Милли подавила желание закатить глаза.

— Если ты хочешь развода, то объяви об этом на праздновании Зимнего солнцестояния. Тогда все связи будут разорваны, и вы оба будете свободны для других отношений, — сказала Констанс.

Дамы уставились на нее огромными печальными щенячьими глазами.

— Думаешь, что вы разведетесь? — спросила Глэдис.

— У нас прежде никогда не было разводов, — заметила Лаванда.

— Ну, держу пари, вы никогда раньше обманом никого не женили, — огрызнулась Милли, и дамы впервые посмотрели на нее извиняющимся взглядом.

— Вам предначертано быть вместе, разве ты не видишь, — спросила Лаванда.

— Ты его любишь? — спросила Констанс.

Милли проглотила огромный комок, который чуть не застрял в горле. Несмотря ни на что, она влюбилась в него.

Констанс улыбнулась, очевидно, заметив подтверждение на лице Милли.

— И он любит тебя, любому идиоту это понятно.

— Не думаю. У него невероятный сексуальный аппетит, и мне кажется, что ему просто удобно, что я рядом. Его влечет ко мне, я ему нравлюсь. Но любовь ли это, не думаю.

Глэдис села за стол, и все они склонились к Милли.

— Расскажите нам побольше о его огромном сексуальном аппетите.

— А у него всё такое огромное? — спросила Лаванда, шевеля бровями. — Я имею в виду, мы как бы видели на празднике, и он выглядел ну порядочных размеров, но тогда он не был готов... — Она махнула рукой прямо и по диагонали вверх. — Готов к выступлению.

— А он берет тебя сзади? — спросила Констанц, забыв про свой бутерброд.

— Я не собираюсь с вами обсуждать секс. — Милли засмеялась, кусая свой бутерброд, испытывая вину, что ведет этот разговор с тремя чокнутыми старыми девами, а не с собственной тётей.

Дамы не шелохнулись, выжидательно пялясь на девушку в надежде хотя бы на крохи информации.

Милли вздохнула.

— С ним у меня лучший секс в жизни.

Старушки радостно захлопали в ладошки и захихикали, как школьницы.

— Деточка, скажи ему, что любишь. В прошлом ему сделали очень больно, и он очень осторожен со своим сердцем, но ты скажешь ему, что любишь его, и я обещаю, что он ответит тем же, — сказала Глэдис.

Милли прикусила губу, не уверенная, сможет ли снова поставить на кон свое сердце.

— Я вижу, что и ты страдала, — продолжила Лаванда, включив этот ее потрясающий голос всевидящего мистического ока. — Но вы исцелите друг друга. К следующему летнему солнцестоянию ты будешь беременна. Нет большего дара, чем ребенок.

У Милли во рту пересохло. Это была ужасная мысль, готова ли она к этому?

— Слушайте, я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать свои отношения с Кэмероном, я пока сама пытаюсь в них разобраться. Всё произошло так быстро, и никто из нас этого не ожидал, и нам просто нужно время, чтобы понять, что мы чувствуем друг к другу. К тому же приехала его помощница... И я просто не уверена насчет нее, мне кажется, я не слишком ей нравлюсь.

— Его помощница? Точно, мы как-то ее видели. Не переживай, Глэдис сшила ее куклу Вуду, — ответила Констанс.

Глаза Милли округлились.

— Да ладно. Я почти уверена, что ее неприязнь ко мне вызвана желанием защитить Кэмерона, и даже если она имеет на него виды, я не хочу, чтобы ей вредили.

— Она получит по заслугам, не беспокойся, — настаивала Констанс.

— Если она испорченное яблоко, Серая Леди не позволит ей остаться. Она защищает сокровище, но также защищает и Кэмерона, — сказала Лаванда.

— Вы считаете, что сокровище в замке? — спросила Милли и вся троица торжественно кивнула. — Хотелось бы, чтобы вы оказались правы. Кэмерону нужны эти деньги для замка. Он получил очень щедрое предложение от гостиничной сети, но все же думаю, что деньги ему понадобятся для ремонта.

— Он превращает замок в отель? — глаза Лаванды загорелись.

— Я думала, вам не понравится эта идея. Это означает наводнение деревни туристами. Вы не любите чужаков, вы натравили на них Уги.

— Почти каждый житель деревни работал в замке – занимался ремонтом, садоводством, уборкой и готовкой. Хотя Кэмерон был довольно щедр в отношении выходного пособия, нам всем скоро придется искать работу в другом месте. Открытие замка в качестве гостиницы будет означать для нас работу.

Милли прикусила губу, гадая, захочет ли ее брат нанять кучу чудаков из деревни, чтобы они работали в его отеле. Может быть, если бы у него была внешняя помощь с управленческой стороной дела, тогда все было бы не так плохо.

— Ну, сокровище просто придаст ему душевный покой. Я знаю, что он беспокоится о деньгах. У вас есть какие-нибудь предположения, где оно может быть? — спросила Милли.

— Где Серая леди, там нужно искать.

Подземелья, как казалось Милли, были любимым местом Софии, но там, внизу, ничего не было.

— Легенда гласит, что Борис увез драгоценности в лодке, и больше его никто не видел. Мы нашли его лодку на берегу под замком, и Кэмерон думает, что Борис мог спрятать драгоценности в пещере где-то поблизости. Вы знаете о них что-нибудь?

— Есть одна под пабом Игоря, сотни лет назад его использовали для контрабанды. Туннель ведет из подвала к морю. Я думаю, он до сих пор пользуется им, чтобы ловить рыбу, а не ездить на ближайший пляж, но я сомневаюсь, что там спрятаны какие-нибудь драгоценности, уверена, что сокровище уже было бы найдено, — сказала Констанс.

— Пойдем, мы тебе покажем, — сказала Лаванда, вставая, и остальные дамы последовали ее примеру.

Милли вышла вслед за ними из дома Глэдис и, обогнув лужайку, направилась к пабу.

Лаванда постучала в дверь.

Игорь открыл дверь и с подозрением бросил взгляд на улицу за дамами, словно высматривал кого-то притаившегося в тени. Как только Милли увидела его бороду, сразу же поняла, что именно он играл Уги на праздновании Летнего солнцестояния. Она покраснела, понимая, что уже нагляделась на этого мужчину в довольно интересных одеяниях.

— Игорь, нам нужно осмотреть проход, — сказала Глэдис.

Игорь несколько раз оглядел Милли с ног до головы, явно сомневаясь, можно ли ей доверять, а затем, не сказав больше ни слова, вернулся в паб. Дамы впустили Милли вслед за ним, и Констанс со зловещим стуком захлопнула за ними дверь паба.

Милли обратила внимание на огромный портрет ведемо довольно богатого напыщенного мужчины, во главе бар. Похоже лорда. В руках у него был большой сундук, полный сверкающих драгоценностей, что указывало на то, что это был тот самый Борис. Эх, знал бы он сколько бед он натворил.

Они последовали за Игорем через дверь в задней части паба, а затем вниз по винтовой лестнице в темный подвал. Здесь было холодно, и дул прохладный ветер, который, казалось, поднимался из глубины паба.

Констанция включила свет у подножия лестницы, осветив огромный подвал. Милли увидела несколько ящиков вина, спиртных напитков и бочонками пива. На некоторых бочонках и бутылках были надписи на французском, что Милли навело на мысль, не занимается ли Игорь контрабандой и сегодня.

Игорь подошел к задней стене подвала и отодвинул большой шкаф в сторону от зияющей дыры, которая явно вела вглубь скалы.

Он щелкнул выключателем, и ряд лампочек осветил туннель за ним – очевидно, этим проходом активно пользовались. Земля тоже была гладкой, хорошо истоптанной.

— Не возражаете, если я взгляну? — спросила она Игоря.

Он кивнул и жестом пригласил ее идти вперед. Для трактирщика он был немногословен.

— Дорогая, мы здесь подождем, для нас это чересчур, — сказала Глэдис.

Милли начала спускаться по туннелю, очень похожий на замковые, и ощутила, что тон ее уводит вниз все дальше к морю. В конце концов она вышла к узкой полоске песка. Деревянная пристань вела от входа в пещеру в море, рядом на песке лежала моторная лодка.

Она не нашла в пещере углубления где можно было бы спрятать массивный сундук, поэтому прошлась по берегу и огляделась. Отвесные скалы уходили вдаль с одной стороны и исчезали за поворотом с другой, в сторону крошечной бухточки. Других пещер она не увидела.

Она уже собиралась вернуться, когда увидела большую глубокую трещину на краю обрыва. Она высунулась насколько это возможно над обрывом, но так и не поняла есть ли там подходящая трещина или другой туннель, но она определенно хотела взглянуть на это место еще раз. Может быть, им с Кэмероном придется еще раз поплавать, а может, когда они с Игорем сойдутся поближе, то он одолжит им свою лодку для исследований скал.

Она повернулась и направилась по туннелю к пабу, где ее ждали дамы. Игоря нигде не было видно.

— Ну что ж, спасибо, что показали, но я все еще не приблизился к тому, чтобы найти сокровище для Кэмерона.

— Сокровище охраняет Серя Леди, чтобы проходимцы до него не добрались. Оно принадлежит только наследникам семьи Хардстоунов. Ты можешь спросить у нее.

— Гмм, сомневаюсь, что она заговорит со мной, но возможно Кэмерону расскажет.

— Теперь и ты часть семьи Хардстоун. — Лаванда мило улыбнулась. — Так что и тебе расскажет.

Милли посмотрела в туннель, прислушиваясь к шуму волн, разбивающихся о скалы внизу. Может быть, они могли бы спросить Серую Леди. Попробовать стоит. От них не убудет.

Камерон проснулся в пустой постели, что было очень неприятно, учитывая состояние, в котором он проснулся. Ему нужна была Милли. Он скатился с кровати и открыл дверь, гадая, где она. Если рядом, то он мог бы соблазнить ее вернуться в постель. Из кухни не доносилось ни звука, кроме стука клавиш компьютера. Не желая пугать Оливию своей наготой, он быстро оделся и вышел к ней.

Завидев его она широко улыбнулась. Даже слишком широко.

— Хочешь чайку? — спросила она, поднявшись и подойдя к чайнику.

— С удовольствием.

— А Милли будет чай?

— Не знаю, в моей комнате ее нет. Может вышла прогуляться.

Оливия пожала плечами и занялась приготовлением двух чашек чая. Кэмерон выглянул в окно — машина Милли никуда не делась. Он оглядел кухню, ее обувь по-прежнему повсюду валялась, так что вряд ли она вдруг решила сбежать. Вероятно, она где-то собирала еще образцы для каких-нибудь анализов.

— Как у вас дела? Еще не наскучили друг другу?

Кэмерон сел.

— Нет, я без ума от нее.

Оливия обернулась, нахально улыбаясь.

— Брось, Кэм, ты же знаешь, что у тебя внимание золотой рыбки. Ни одна женщина не удерживает твое внимание дольше нескольких недель.

— С ней по-другому. Знаю, это звучит по-идиотски, но я думаю, она та самая. Единственная.

Улыбка сползла с лица Оливии.

— Единственная?

— Брак, дети, она мое долго и счастливо. — Кэмерон улыбнулся фразе, которую, очевидно, украл у Милли.

Оливия повернулась, чтобы заварить чай, потом принесла кружки и села напротив него.

— Уверен?

Кэмерон кивнул.

— Более, чем когда-либо. Сам не верю, что несу, но ты веришь в родственные души?

Ее глаза слегка расширились, а он быстро продолжил. Он коротко рассказал ей о семейном проклятии, каменном сердце, камее, ожерелье с драконом и татуировке Милли, и лицо Оливии становилось все более и более потрясенным. Он знал, что это было чем-то из ряда вон. Он был рациональным человеком, знал, что понятия «родственные души» на самом деле не существует, не верил в семейное проклятие и тому подобное. То, что связывало Милли с ним, это была просто куча совпадений, но он не мог избавиться от чувства, что Милли была половиной его сердца.

Он уронил голову на руки. Это безумие так быстро и так сильно влюбляться, но он ничего не мог с собой поделать.

Оливия взяла его за руку и крепко сжала. Он посмотрел на нее. Помощница уже сумела совладать со своим лицом.

— Я рада за тебя, — сказала она. — Ты заслуживаешь счастья и, по-моему, Милли просто чудесная.

Кэмерон облегченно вздохнул и улыбнулся.

— Ты даже не представляешь, как мне приятно это слышать.

— Я правда очень рада за вас обоих.

Кэмерон сжал ее руку.

— Спасибо, Лив.

Оливия на несколько минут вернулась к своему чаю и ноутбуку.

— Слушай, пока ее нет, давай поговорим о деле, в частности о Палас Хотелс.

Кэмерон подавил желание закатить глаза. Оливия была такой эффективной и организованной во всех отношениях, но почему она так зациклилась на этих Отелях? Особенно, если учесть, что сделка выглядела очень невыгодной?

— Максвелл очень хочет поработать с тобой. Они составили другое предложение, которое я считаю более чем щедрым в данных обстоятельствах, особенно учитывая нынешнее состояние замка. Они предложили два с половиной миллиона и...

— Экстравагантность предложила четыре с половиной миллиона за пятьдесят процентов владения. Кроме того, я получаю пятьдесят процентов прибыли, и они возьмутся за ремонт. Когда Отели вернутся с таким предложением, мы сможем поговорить.

— Не знаю ничего про Экстравагантность. Мои знакомые из Отелей говорят, что это кучка деревенщин.

— Я встречался с генеральным директором, что он, что его план относительно замка, произвели на меня впечатление.

— Да где ты его выкопал-то? Я думала, ты оставил поиски на мне. Неужели я плохо справляюсь?

— Джейми... Миллин брат. Она дала мне его контакты.

Оливия слегка приоткрыла рот.

— Кэмерон, ты знаешь ее всего неделю, а теперь работаешь с ее братом?

— С чего ты взяла, что я ее знаю всего неделю?

Оливия вздохнула, порылась в бумагах, лежавших перед ней, и подвинула через стол удостоверение Милли.

— Я нашел его сегодня утром.

Он почувствовал, как его челюсти сжались.

— Это ничего не меняет.

— Ну конечно же меняет. Она приезжает сюда, укладывает тебя в постель, а через несколько дней ты работаешь с ее братом, на мой взгляд, все это не случайно.

— Ничего подобного, Милли помогла мне увидеть другие варианты. Еще минуту назад ты говорил мне, какая Милли милая, а что теперь? Ты обвиняешь ее в том, что она спала со мной, чтобы заставить меня подписать контракт с Экстравагантностью и получить какой-то денежный откат от ее брата?

Что-то мелькнуло в ее глазах, какое-то чувство, которое он не смог определить, прежде чем оно исчезло.

Оливия откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на Кэмерона.

— Она в самом деле кажется очень милой, и если ты доверяешь ей, то и я тоже, но меня беспокоит, сколько доверия ты ей оказываешь, учитывая, что едва знаешь ее. Ты рассказал ей о том, что не писал серию «Скрытые лица», а теперь доверяешь ей будущее замка. Послушай, ты ничего о ней не знаешь, кроме того, что она, вероятно, хороша в постели. Ты просил меня изучить меня изучить все эти компании, прежде чем работать с ними – Дворцовые отели, Экстравагантность, Историческое наследие, – но не провел никакого исследования в отношение этой женщины, с которой хочешь провести остаток своей жизни. Ты знаешь ее всего неделю. Тебе не кажется, что было бы полезно немного покопаться в ее прошлом?

Кэмерон закусил губу. Ему не хотелось это признавать, но она, похоже, была права. Во всяком случае, Оливия, изучив Милли и выяснив, что в ее прошлом нет ничего предосудительного, по крайней мере, отстанет от нее.

— Ладно, поузнавай про нее. И про Экстравагантность. Я на сто процентов уверен, что ты ничего подозрительного не найдешь, но если так ты себя почувствуешь лучше, то вперед.

Оливия с облегчением вздохнула.

— Уверена, что ты прав, но небольшое исследование никому не повредит.

На столе рядом с ней зазвонил телефон. Она взглянула на определитель номера и схватила трубку.

— Мне лучше ответить.

Она открыла заднюю дверь и вышла на улицу, ответила на звонок и закрыла за собой дверь.

Кэмерон смотрел ей вслед. Оливия была права. После того, что случилось с Евой, стоило быть немного осторожным. Ему только и оставалось надеяться, что она ничего не найдет.

Милли вернулась на подъездную дорожку и увидела, что Оливия разговаривает по телефону. Она стояла спиной к ней, прислонившись к стене замка. Подойдя ближе, она с досадой увидела, что Оливия рассеянно пинает какую-то расшатанную кирпичную кладку у самого основания стены. Замок и так был достаточно поврежден, и Оливия усугубляла ситуацию.

Милли собиралась было просто пройти мимо, но услышала фразу, сказанную Оливией своему собеседнику.

— Не переживай, он подпишет. Максвелл, не нужно волноваться, я же сказала — он подпишет, я заставлю. Мне эта сделка нужна не меньше, чем тебе.

Максвелл? Владелец Дворцовых Отелей?

Оливия слегка сдвинулась, и Милли отпрянула, чтобы помощница Кэмерона не решила, что та подслушивает. Она пошла на кухню, из проему гостиной высунулась голова Кэмерона. Его улыбка, когда он увидел ее, осветила все его лицо.

— Доброе утро, красавица.

Она вошла в гостиную и запечатлела жаркий поцелуй на его губах, когда он притянул ее к себе.

— Я скучал по тебе сегодня утром, — прошептал Кэмерон ей в губы.

Она улыбнулась.

— Вернее по жгучему сексу.

— И по нему тоже.

Она потянула его дальше в гостиную.

— Кэмерон, послушай, как давно ты знаешь Оливию?

Он нахмурился.

— Около года. Она пришла ко мне работать сразу же после смерти отца. А что?

— Мне кажется, она заключила какую-то сделку с Палас Хотелс.

Он нахмурился еще сильнее.

— Боже Милли, только не начинай. Я только что имел подобный разговор с Оливией о тебе, она думает, что ты получишь откат у брата.

— Что?

— Я сказал, что Джейми твой брат, и теперь жалею об этом, и последнее, что мне нужно, чтобы и ты начала копать под нее.

Милли пожалела, что вообще завела эту тему. Конечно, он скорее поверит Оливии, нежели ей. Он с ней дружит и знакомы они гораздо дольше. Если она не придет к нему с каким-нибудь твердым доказательством, то будет выглядеть мелочной и глупой. И у нее почти не было ничего конкретного, кроме нескольких подслушанных слов в одностороннем разговоре. Она могла прийти к совершенно неверному выводу. Сейчас нужно просто отпустить ситуацию.

Она решила сменить тему разговора, пытаясь рассеять хмурое выражение, которое портило его прекрасные черты лица.

— Ладно, забудь, что я сказала. Слушай, я ходила в деревню и виделась с дамами. Они, кажется, думают, что сокровище все еще здесь, в замке, и что София охраняет его.

Ее тактика сработала.

— В подземельях?

— По-видимому.

— Вряд ли там можно что-то спрятать.

— Я того же мнения, но мы не так уж долго там пробыли. Там может быть много укромных уголков и щелей, где можно спрятать сундук с сокровищами. Представьте себе, если ты его найдешь, то не придется ни с кем заключать сделки. У тебя может оказаться достаточно денег, чтобы погасить долги и сделать ремонт только своими силами. И ты бы предпочел именно этот вариант.

Кэмерон кивнул.

— Надо будет посмотреть что там внизу.

С кухни раздался какой-то шум. Милли высунула голову наружу и увидела, что Оливия смотрит прямо на нее. Как много она слышала?

Милли вышла на кухню, Кэмерон последовал за ней.

Оливия не сводила глаз с Милли. Милли ответила ей тем же. Она не доверяла ей, и судя по всему, это было взаимно.

Кэмерон вздохнул, переведя взгляд с одной девушки на другую.

— Я иду в душ. Девочки, побудьте паиньками.

Он прошел в ванную и закрыл за собой дверь.

Оливия села за стол, Милли — напротив. Оливия смотрела в свой ноутбук, явно совершенно игнорируя Милли. Пора было переходить к делу.

— Я тебе не очень-то по душе, верно?

Оливия удивлённо взглянула на нее.

— С чего ты это взяла?

— Всего лишь догадка.

— Милли, ты все неправильно поняла. Я хочу, чтобы Кэмерон был счастлив. Ты кажешься очень милой, и я надеюсь, что ты не подведешь его, но он ужасно разбирается в людях, и я правда беспокоюсь. Вы ведь знакомы всего неделю, а он похоже уже прыгнул в омут с головой.

У Милли пересохло во рту. Неужели Оливия знает, кто она? Внезапно, словно маяк, осветивший стол между ними, взгляд Милли упал на ее рабочее удостоверение личности, лежащее всего в футе от руки Оливии. Милли хотела выхватить его у Оливии, пока та не увидела, но было уже слишком поздно. Оливия проследила за взглядом Милли, и выражение ее лица не изменилось.

— Я нашла его сегодня рано утром. — Оливия вновь переключила всё внимание на свой ноут. — Я тебя ни в чем не виню. Приезжаешь сюда, видишь этот огромный замок, вспышка, и ты видишь знаки долларов перед глазами.

— Вовсе нет, мне он по-настоящему нравится. — Милли возненавидела Оливию за то, что та заставила ее повысить голос всего через несколько минут, после начала их разговора. — Меня совершенно не интересуют его деньги.

— Милли, не хочу тебя расстраивать, это последнее, чего я хочу, — спокойно сказала Оливия. — Ты кажешься милой, и я очень надеюсь, что на этот раз ошибаюсь, но даже если ты не охотишься за его деньгами, это ненадолго. Кэмерону быстро становится скучно. Извини, но через несколько недель ты станешь вчерашней новостью, как и все остальные.

— Тебе ничего не известно ни обо мне, ни о нас. Ты понятия не имеешь, что мы чувствуем друг к другу. И мне не нравится, что ты приходишь сюда и мажешь меня той же краской, что и всех остальных.

Оливия наклонилась через стол, и когда она заговорила, ее голос был тихим, а взгляд — твердыми, как камень.

— Ты точь-в-точь такая же, как остальные, какая-то белокурая шлюшка, заявившаяся сюда повеселиться. Кэмерон скоро это поймет, и он вернется ко мне, как всегда. А если он этого не поймет, мне придется ему помочь.

Милли встала из-за стола.

— Долбанная сука.

— Милли! — Кэмерон стоял в дверях с грозным выражением лица. — Да что с тобой такое, черт возьми?

У Милли не было слов, чтобы исправить ситуацию. Он явно не слышал угрозы Оливии, иначе в ярости смотрел на Оливию, а не на нее.

Оливия уже откинулась на спинку стула, ее взгляд снова стал мягким.

— Все в порядке, Кэмерон, всё в порядке, — сказала она спокойно.

— Ничего не в порядке, — кипятился Кэмерон.

— Нет, правда, это моя вина. Это просто огромное недоразумение. Милли спросила, не могу ли я достать для нее еще один билет на благотворительный бал. Я сказал ей, что это, вероятно, совсем не в ее духе, что бал невероятно шикарный и элитарный. Я думаю, Милли подумала, что я говорю, что это она недостаточно хороша, чтобы пойти, но я совершенно не то имела в виду. Я просто сказала, что там может быть ужасно претенциозно, и ей, вероятно, будет скучно. Я знаю, что ты ненавидишь этот балл именно по этой причине, Кэмерон. Милли, я могу достать тебе билет, если ты действительно хочешь пойти. Я совсем не хотел тебя обидеть.

Кэмерон скрестил руки на груди, явно ожидая, что Милли извинится перед Оливией. Ему придется долго ждать.

Оливия встала.

— Мне нужно сделать несколько фотографий для Отелей. — Она взяла блокнот и ручку и, обойдя стол, направилась к Кэмерону. — Все в порядке, уверяю. Не испорти все дело, а то ты вечно у нас, как слон в посудной лавке. Милли прелестна, и я вовсе не хочу вставать между вами.

Милли ошеломленно уставилась на нее. Коварная маленькая сучка! Но Кэмерон смягчился от ее слов.

Оливия успокаивающе погладила его по руке и прошла мимо Милли с милой, дружелюбной улыбкой на лице, заставив Милли задуматься, не померещилось ли ей лукавое замечание, которое Оливия сделала несколько минут назад.

— Лив, держись подальше от подземелий, — сказал Кэмерон, на что Оливия кивнула и вышла.

Он уставился на нее, словно не узнавая, ожидая какого-то объяснения, которого у нее не было. Он никогда не поверит ее версии событий.

Наконец Кэмерон произнес:

— Я собираюсь одеться и взять Грегори на прогулку. И, надеюсь, к тому времени, когда я вернусь у тебя будет хоть какое-то объяснение.

Он вошел в гостиную и закрыл за собой дверь.

Она скорчила гримасу. Как будто недостаточно им было неуверенности и багажа прошлого, а теперь еще и эта личная помощница. Как черт возьми ей через всё это пройти. Нужно будет как-то загладить вину перед Кэмероном. Но она же не сделала ничего плохого. Она открыла холодильник, чтобы посмотреть, что можно приготовить на ужин, раздосадованная тем, что ужин придется готовить на троих. Выбор не велик: либо кормить эту злобную ведьму, либо выставить себя мелочной, что не приготовила на нее. Она вытащила несколько помидоров, грибов и перцев, собираясь приготовить соус для пасты, когда услышала громкий, низкий стон, который, казалось, эхом разнесся по всему замку. Она растерянно огляделась по сторонам. Стон не пропал, а потом раздался оглушительный крик.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒